Текст книги "На плечах добра и зла (СИ)"
Автор книги: Ольга Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
С утра мужики вырыли могилу на дальнем конце деревни и снесли тело хоронить. Марена положила к матери поминальные ветки и ее любимую кружку, расписанную птицами. Отголосили бабы, мужики забросали могилу землей, и все пошли пировать. Только дурачок Кука все кланялся, пятясь от могилы. Соседки натаскали пирогов, меда, а Марена, за все это время не проронившая ни слова, напекла блинов и выставила на стол квас. На нее посматривали с осуждением – не поет, не плачет. Ледяная девка. Угостились, сказали много хороших слов о матери – мол, и добрая была, и хозяйственная, и веселая. В этот момент все снова с укоризной поглядели на Мару.
Проводив людей, девушка медленно убрала со стола, села на лавку и уронила руки на стол. Слезы не шли. Мать рассказывала, что Мара никогда не плакала, даже в детстве. Марена опустила голову на руки. Два покойника за последнее время. Значит, жди третьего.
На яблоне у дома закуковала кукушка.
* * *
Сегодня я проснулась с привычным уже ощущением тревоги, которая появлялась каждый раз после снов о парне и девушке. Мне было так жаль ее, особенно сегодня, когда ее постигло горе. Где это происходит? Когда? Местность не разобрать, страну тоже. Явно славянские земли, но голосов во сне я не слышу, языка не знаю. Если бы я разбиралась в старинной одежде, могла бы, наверное, сообразить, но увы, это не мой конек. Хотела, было, спросить у Зои, к чему все это снится, но она, оказывается, уже некоторое время что-то говорила и теперь требовательно смотрела на меня. Наставница сегодня была в образе старушки, видимо, для внушительности.
– Запомнила? Повтори.
Она смотрела на меня в точности как учительница в школе. Была у нас такая. Я прокрутила ее монолог в голове и послушно повторила:
– Приезжаем в деревню. Готовимся. Галю укладываем спать. К полуночи идем в лес, разжигаем огонь. Ждем Яю с мужчинами. Их будет трое, и они должны нас… коснуться. А они захотят? Вот так, прилюдно, с неизвестными девушками?
– Яя постарается – захотят, – отмахнулась Зоя. – А она постарается. Ни разу проблем не было. Дальше?
Я вздохнула. Тема-то какая деликатная. Раньше я как-то не задумывалась, что ритуал будет таким… физиологичным. Выпить, что ли, для храбрости? Наверняка, у Зои и на этот случай зелье найдется. Как эликсир страсти у Ефремова в «Таис Афинской»: три капли мне, четыре – ему…
– Сосредоточься, – сурово дернула меня Зоя. – Что ты забыла?
– Пройду через костер. До или после… объятий?
Зоя закатила глаза:
– Ты слушала меня вообще? До. Сначала становишься ведьмой, потом на тебя распространяются правила. Да не переживай ты так! Это же не конец света, каждый год происходит, все рассчитано. Мы давно привыкли, и ты привыкнешь.
Я от души надеялась, что это так.
* * *
Углы кабинета терялись в полумраке, но Иштар не спешила включать свет и сидела молча, кивая своим мыслям. Что может сделать ей одна девчонка? Даже еще не ведьма. Внезапно Иштар подняла голову.
– Радость моя, подойди-ка.
Ишкуина мгновенно оказалась у стола.
– Как там наши ведьмы?
– Пан говорит, мужиков нашли.
– Я же говорила – ты лучшая. Из тебя получится настоящая богиня.
Ишкуина скромно потупилась.
– Ты вот что, – сказала Иштар. – Погляди, кого они там выбрали.
– Только поглядеть? – хитро улыбнулась девушка.
– Погляди так, чтобы мужики передумали… Ну, ты знаешь. Тихонько. Лишний шум нам ни к чему.
Ишкуина кивнула.
С байкером было проще всего. Когда ее алый мотоцикл лихо затормозил рядом с его «Харлеем», он сразу отвлекся от беседы с товарищами. А когда Ишкуина сняла любимый шлем с кошачьими ушками, все глаза уставились на нее. Потом она улыбнулась, и Василий думать забыл о веселой девушке Яе, которую обещал покатать на мотоцикле за городом. Минус Василий.
Сергея Ишкуина обработала по дороге, минут за пять. Он остановил ее за превышение скорости, и она так слезла с мотоцикла, что инспектору показалось, будто он смотрит эротический фильм. Точнее, самое начало фильма. И он очень хотел его досмотреть. Прощай, Сергей.
К Джону Ишкуина подошла в кафетерии фитнес-клуба. Она заказала протеиновый коктейль, дала тренеру время рассмотреть ее фигуру и уронила кошелек. Забирая его обратно, она слегка коснулась мужской руки. Никакой экотуризм Джону теперь был не нужен. «Богиня», – думал он, но не мог вымолвить ни слова.
Ишкуина и была богиней измен, и она не нуждалась в словах.
* * *
Я ходила по своей квартире, как турист по древним развалинам. Вот лежит забытый сборник фантастики, но читать нет настроения. Да и захочу ли я еще его открыть? Я убрала книгу в шкаф. Ноутбук. Когда я последний раз работала? Не помню. У меня теперь будет другая работа, без компьютеров. Впрочем, если снова обратиться к Димону, может быть, это поможет и в ведьмовстве? Нет, с Димоном общаться нельзя, он друг Егора. Кольнуло в сердце.
А как же Галя? Неужели придется и ее бросить? Ну нет, я за нее в ответе, как человек и как ведьма, не знаю, что больше. Буду ей помогать. По крайней мере, пока не разберется со своей любовью. Странная у нее какая-то любовь, как в романе: безнадежная и длиной в жизнь. В реальности так не бывает, она бы давно уже на кого-то отвлеклась. Вон, сама же говорила, был у нее случайный секс. Но это ничего не изменило, она только больше воспылала к Косте, насколько это возможно. Видимо, из чувства вины за свою «неверность».
На кровати привычно лежали две подушки. «Спать на двух подушках – к одиночеству», – вспомнила я. Конечно, если человек захватил все, значит, некому покуситься, вот и одиночество. Логичная примета. Я расправила покрывало.
На кухне самой живой выглядела банка с кофе. Конечно, я регулярно тут его пила и даже не забывала пополнить запасы. А ведьмы предпочитали чай. Правда, Яя, вдохновленная моими рассказами, внезапно полюбила молоко. Надо их приучить к кофе, что ли. Будет новая традиция.
В холодильнике сиротливо лежала пара сырков. Ела я тоже последнее время не дома. А, кстати, где теперь у меня будет «дом»? В Зоиной квартире? В деревне? Или я могу жить у себя? Я снова огляделась. Хочу ли я остаться здесь? Да, нет, не знаю.
На полке лежала маленькая музыкальная шкатулка, подарок мамы на Новый год. Я стерла с нее пыль и, покрутив ручку, стала слушать мелодию из знаменитого фильма про детей-волшебников. Хорошо им – ничего не надо решать, не надо строить свою судьбу. Ты еще не был взрослым, ничего себе не придумал, просто отправился в магическую школу и там стал тем, кем положено, никаких сюрпризов. А я должна сознательно перечеркнуть всю свою человеческую жизнь и обрести новую.
Я перевела взгляд на подоконник. Там буйно росли мои растения, вот их ничего не смущало. Выбросил белые цветы спатифиллум, признавая, что его поливают вовремя и обильно. Краснела орхидея, которая просыпалась только пару раз в году. Хлорофитум выдал столько зеленых листьев, что горшка не было видно, и кустик стал похож на перекормленного лешего. А фикус решил стать деревом, клонился, бедный. Осенью надо пересадить. Снова кольнуло в сердце. Еще не хватало расплакаться над фикусом!
Взяла пылесос и поставила обратно. Перед дальней дорогой нельзя делать уборку: заметешь дорогу назад, не вернешься. Значит, не будем. Покидав в рюкзак несколько необходимых вещей, я присела на диванчик в коридоре и задумалась. Надо ли мне что-то еще? Я погладила оберег на шее. Пусть я никогда не буду с Егором, но он всегда будет со мной.
* * *
Я смотрела на новую деревянную коробочку-ларчик, которая появилась у Егора на столе.
– Это тебе, – сказал Егор.
Я взяла поделку.
– Открывай, не бойся.
В ларчике оказалась связка ключей.
– Ключи от моей квартиры. Чтобы ты могла прийти в любой момент, – краснея, сказал Егор.
– Спасибо, – проговорила я и откашлялась, потому что на секунду мне вдруг стало нечем дышать. Села на кровать и погладила рукой простыню. Егор присел рядом и приобнял меня за плечи.
– А почему у тебя льняные простыни? – с усилием я переключила беседу.
– Мне нравится натуральное, грубое, ощутимое. Дерево, лен…
– О, ты мне тоже нравишься, – я ущипнула Егора.
– Да, я грубый и ощутимый.
– И натуральный.
Егор крепко сжал меня в объятьях и не дал больше сказать ни слова. Когда мы очнулись, была уже ночь. Мы лежали в темноте. Но она была не полной: фонарь за окном изливал свет на стол, где жило деревянное царство Егора. Шкатулки-дома, фигурки-жители. Казалось, они только и ждут, когда мы заснем, чтобы начать свою тайную жизнь. Егор спал, но мне не хотелось: жалко было терять время нашей последней ночи. Я сжимала оберег и физически чувствовала, как отсчитываются минуты, растворяются, исчезают. Я ведь до сих пор не решила, что лучше – дарить любовь всем или одному? Впрочем, какой может быть выбор, если на кону – человечество? Героями не рождаются. Просто настал мой черед.
Если завтра я еду в деревню, нам нельзя будет видеться. Если завтра я еду… Значит, должна сделать так, чтобы он меня не вспомнил.
Егор открыл глаза:
– Ты как каменная. Болит что-нибудь?
Я сглотнула:
– Кошмар приснился.
Нет, Егор, я вру. Кошмар ждет меня чуть позже.
Егор взял меня за руку.
– Т-ш-ш, это сон, просто сон.
Дыхание его стало тише, и он уснул, не выпуская моей руки. Я смотрела на него до самого рассвета, а утром сделала чай, рецепт которого навсегда отпечатался в моем мозгу. Я ведь прилежная ученица, с большим будущим.
Егор, кажется, задремал за столом, а я огляделась, чтобы не оставить ничего своего, положила ключи на тумбочку и тихо вышла, захлопнув дверь.
Глава 7. Вызов
Первой ведьмой, признавшейся в использовании метлы в качестве транспортного средства, был мужчина – Гийом Эделин, доктор богословия и священник-августинец из Сен-Жермен-ан-Лей под Парижем. Он был обвинен в колдовстве, арестован и предстал перед судом в 1453 году. В разное время ведьмы сообщали о том, что летали на баранах, быках, свиньях, козлах. В 1489 году, по рассказам очевидцев, ведьма летала на волке.
Я. Г. Заклятова. «История ведьмовства», 1895.
* * *
Метел не полагалось, ездовых свиней – тоже. Мы ехали в деревню как приличные, скромные люди – на электричке. Зоя в старушечьем виде была представлена как моя тетка и бдительно следила за мной и Галей. Но я заклинаний не произносила, гримуары из рюкзака не доставала, и она, кажется, расслабилась. А еще я заранее предупредила свою подопечную, чтобы та про ведьм не говорила ни слова. Галя поклялась, и сейчас скромно читала книжку. Что там у нее, интересно…Я заглянула через плечо. «Мы любим людей за то добро, которое мы им сделали, и не любим за то зло, которое мы им делали». Согласна, Лев Николаевич. Согласна…
Я смотрела на проплывающие мимо дачные поселки и крутила кулон. Мысли мои раздвоились: что нас ждет в деревне? Что сейчас делает Егор? Стоило только подумать, что у нас ничего больше не будет, как темнело в глазах. Я зажмурилась и сжала амулет.
– Где взяла? – поинтересовалась Зоя, глядя на мою шею.
– Купила на маркетплейсе, – не задумываясь, ответила я.
– На чем?
Галя фыркнула.
– В магазине, – пояснила я.
– Сама доработала? – со значением спросила Зоя.
Я с некоторым сомнением кивнула. Одобрит? Не одобрит?
– Молодец, – удовлетворенно сказала ведьма. – Прирожденная… рукодельница.
Галя ничего не заметила, потому что как раз в этот момент увидела за окном лес и реку и стала дергать меня за рукав:
– Смотри, какая сказка! Как бы я хотела жить в таком месте. Думаешь, это дубы? А в такой реке обязательно должны жить русалки!
На этот раз фыркнула Зоя, а я внезапно поняла, что кулон потеплел. Вот чего он сейчас? Я не колдовала, Зоя тоже.
* * *
Яя выбежала из дома. Ей приходилось сдерживаться, чтобы не превратиться в летучую мышь. Она споткнулась, отдышалась и собралась.
Каждый раз ведьмы успешно продлевали свою жизнь, но в этом году все летело к чертям. В буквальном смысле – к чертям! Мужская троица лепетала что-то о девушке на мотоцикле, но на каждом был темный след, и Яя догадывалась, что без Иштар тут не обошлось. Яя даже позвонила Мокоши, и та обещала разобраться. Не Зое же звонить, она такое устроит!..
Нужно спешить, ведь две ведьмы уже отбыли в Залесово. Внезапно в открытом кафе Яя увидела смутно знакомое лицо: бородатый парень пил пиво с двумя друзьями. Симпатичные, сильные парни. Пойдет.
Яя подлетела к столику и спросила, лучезарно улыбаясь:
– Можно к вам?
Пока парни зачарованно разглядывали ее светящееся лицо, Яя быстро села на свободный стул и выпалила:
– Я с подружками поспорила, что найду нам компанию!
Некогда рассусоливать.
– Какую компанию? – спросил бородатый парень.
– За город съездить!
– И вы подошли к первым встречным? – развеселился второй.
Третий дернул его за рукав, но тот решил развить мысль.
– Не, а вдруг мы маньяки?
– Вы нормальные! – с жаром сказала Яя. – Я же вижу. И красивые.
Бородач поперхнулся пивом.
– Я тебя где-то видела, – пробормотала Яя. – Ну ладно. Так вот! Завтра мы едем в деревню!
И поочередно прикоснулась к правой руке каждого. Лица двух парней просветлели, бородач нахмурился, будто силясь что-то вспомнить. Ничего, поедут как миленькие.
* * *
Есть много преданий о волшебных поединках. Одно из них таково. Поссорились два колдуна и каждый считал, что он сильнее. Один взял ядовитую змею, произнес заклинание, отправил змею в путь, и она нашла его врага в тайном убежище. Но тот не стал ждать смерти – прочитал свое заклинание и отослал змею назад, вставив ей в пасть горящую кору. Змея вернулась к первому колдуну, и его дом сгорел.
Анджей Сладовский. «О природе колдунов, вещуний и волхованок», 1892.
* * *
Бар был нейтральной территорией. Когда-то. Бывали здесь черти и вампиры, лешие и навки. Сейчас такого уже никто и представить не мог. Сюда заходили ведьмы и Пан, заглядывали духи и мелкие боги, но одного вида. Поэтому, когда на пороге появилась Иштар в сопровождении юной Ишкуины, у бармена дрогнула рука и бокал разлетелся вдребезги. Старенький домовой, внезапно лишенный пива, осуждающе покряхтел и повернулся к двери.
Иштар была прекрасна, но, увы, все больше издалека, поэтому она предпочитала вести свои курсы онлайн. Здесь же был полный и бескомпромиссный оффлайн. Ишкуина грациозно запрыгнула на барный табурет, а ее начальница, ни на кого не глядя, прошла к дальнему столику, где сидела Церера.
Некоторое время женщины в черном смотрели друг друга. Бармен, не дожидаясь заказа, прибежал с двумя рюмками водки и метнулся за стойку. Профессионал знает, когда не нужно предлагать шампанское.
Бармен Ираклий был обычным человеком, но видел в жизни все. Вампиров, вместо крови пьющих гранатовый сок. Богов, жалующихся на импотенцию. И женщин – о, как он понимал женщин! Сейчас Ираклий не знал, о чем говорят богини, но представлял как.
– Ты неплохо сохранилась, – немного помолчав, улыбнулась Иштар. – Для своего возраста.
– Да и ты. У кого блефаропластику делала? – светски поинтересовалась Церера-Мокошь.
– У Блохина, – Иштар задрала подбородок.
– Что ж, значит, и у мэтров бывают ошибки, – вздохнула Церера.
Иштар сузила глаза и ответила:
– А на что ты тратишь свои миллионы, дорогая? Ой, прости, я забыла – это же не твои миллионы…
Так или не так говорили богини, но разговор явно касался внешности и денег. И, как ни крути, Церера била противницу по всем статьям. В конце концов, покрасневшая Иштар рявкнула на весь зал:
– Хватит!
Нечисть из-за соседних столиков обернулась, а бармен снова вздрогнул и чуть не уронил очередной бокал.
– Ты напрасно тратишь эмоции, – Церера собралась и, не мигая, смотрела в темные глаза Иштар. – Сейчас они тебе понадобятся. Это вызов.
– Извини, у эскорта выходной, – Иштар засмеялась густым смехом.
– Вызов на битву. Я вызываю тебя. Кем бы ты ни была на самом деле, – Церера поднялась и добавила наставительно. – Богини блефаропластику не делают.
Церера ушла, не говоря больше ни слова. Иштар выпила рюмку водки и закашлялась. Ишкуина торопливо подбежала и стала хлопать ее по спине. В гробовой тишине хлопки прозвучали как аплодисменты.
* * *
Ведьмы разбирались в растениях, собирали травы в лесах и полях, используя их для своих снадобий, в том числе – летучей мази, помогающей путешествовать на шабаши (телом или разумом). В состав мази входили: мандрагора, паслен, аконит, белена и другие травы. Алкалоиды атропин, гиосциамин и скополамин, присутствующие в этих растениях, – сильнодействующие и токсичные галлюциногены, способные всасываться через кожу.
А. Р. Иванова. «Современный травник», 1969.
* * *
Залесово – так называлось это место. Вроде и деревня, а вроде и нет – дорогие дачки вперемешку со старыми домиками. Самая древняя изба стояла с краю, в отдалении, и местные жители, наверное, обходили ее стороной. Она была наша. Внутри изба выглядела совершенно так, как на картинке в учебнике. Большая печь, деревянные лавки, только по стенам, вместо косичек лука, развешаны пучки трав.
– А что на втором этаже? – спросила я.
– Сходи, сама посмотри, – проворчала Зоя.
Я поднялась по лестнице. Двери, двери. Я открыла ближайшую. Кровать, шкаф, стол. Несколько забытых книг и склянок. Все покрыто пылью. Заглянула во вторую комнатку – и здесь то же самое. И в третьей ничего нового. Выходит, здесь раньше было много обитателей, но давно уже тихо, пусто. Только Зоя, Яя, и, может, Пан заезжают. Мне стало жалко старый дом. Я погладила темные перила. Ничего, теперь и я стану тут бывать. Но сейчас мне хотелось вернуться вниз. И спать, вроде, внизу можно. Не готова я пока заселять чью-то спальню, где когда-то, наверняка, жила одна из ведьм. Жила-жила, да и сгинула.
Внизу Галя ходила вдоль стен и смотрела на заготовленные травы.
– Да, насушили много, – с удовольствием сказала Зоя.
– Мята, пижма, душица, полынь, шалфей… Прямо аптека. А это что такое вонючее?
– Ведьмина трава, – я глянула на Зою и поправилась. – Могильник обыкновенный.
– А для чего он?
– На Востоке им ковры красят, пьют для улучшения памяти. А еще можно духов изгонять и лечить от депрессии. Ну, так в старинных книжках написано, – добавила я.
Галя с уважением кивнула.
– А ты, девочка, травами интересуешься? – неожиданно подключилась Зоя. – Есть у тебя сродство к миру растений? Небось, и дома у тебя их много, и растут они хорошо?
– Да, а что в этом такого? Мне казалось, у всех так, – Галя пожала плечами.
Зоя хмыкнула:
– Есть люди, у которых и фикус завянет, хоть они его поливать будут три раза в день.
– Не надо так часто, пару раз в неделю достаточно…
Зоя рассмеялись и тут же снова стала серьезной.
– Ладно, идите прогуляйтесь, а я пока тут приберу.
Мы с Галей вышли из дома. В палисаднике буйно росли травы-муравы: в основном, всякая полезная зелень, но и просто красивые цветы попадались. Впрочем, и для них применение есть: пионы успокаивают, мальва спасает от кашля, анютины глазки справляются с воспалениями. Галя посмотрела на цветник, а потом, убедившись, что Зоя шуршит в доме, спросила шепотом:
– Это все для лечения, да?
Я кивнула:
– Тоже об этом думала.
И стала рассказывать, какое растение для чего. Галя внимательно слушала и явно запоминала. Ей только дай волю, она и у себя в квартире такой цветник разведет, прямо на подоконнике. Костю будет пионом отпаивать, после его любовных успехов и неудач.
– Пойдем погуляем? – предложила я.
И мы пошли. Где-то на краю леса закуковала кукушка.
– Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? – вопросила Галя.
Птица с готовностью отозвалась и отвечала так долго, что мы устали и отвлеклись. Пахло летом и свежим сеном, и, как на иллюстрации из книги про сельскую жизнь, яркими пятнами по полю были разбросаны полевые цветы. Мы как-то незаметно стали собирать букеты, а потом повалились прямо в траву и придумали ими обменяться. «Как в древности», – сообразила я. – «Только букеты, а не венки».
– Давай-ка посмотрим, что каждому досталось. – я осмотрела свой букет. – Василек – болтливость, хм, это есть. Мята – страсти и блуждание, похоже. Ромашка – любовь… ладно, – я откашлялась. – Тимьян – магические способности. Не в бровь, а в глаз, как Зоя бы сказала. Осталось добавить ветку яблони, чтобы украсить такой букет бессмертием.
Галя радостно улыбнулась. Ей-то хорошо, это мне предстоит колдовская ночь.
– А у тебя что получилось? – я глянула на Галины цветы, которые я, вроде бы, собирала просто так, без всякой задней мысли. – Дикая гвоздика – страсть, Иван-чай – сила, лаванда – долгая жизнь и тоже – ух ты – тимьян. Это уже интересно.
Галя смутилась, приподнялась и поспешно сказала:
– Вон там, у леса, яблоня растет. Давай веточку в твой букет добавим?
Когда мы подошли к яблоне, я увидела за деревьями старичка. Он сурово погрозил мне пальцем.
– А знаешь, не надо ветки ломать. Пошли лучше пить чай, – сказала я, и ничего не заметившая Галя кивнула.
«Как было бы хорошо, если бы здесь оказался Егор», – думала я, направляясь к избушке. Ему бы понравилась деревня (интересно, нечисть тут обитает вперемешку с людьми?), понравилась бы изба с резными наличниками на окнах (он водил бы пальцем по деревянным извивам, цокал языком, оценивая работу мастера), а потом мы пошли бы в лес. И не потому, что там пройдет волшебная ночь – у меня сжималось сердце при одной мысли, – а потому что здесь растут березы и дубы, и старая яблоня-дичка, и рябина, и земляника – есть она еще? – и грибы. Должны быть грибы.
– Господи, она еще кукует, – ужаснулась Галя, подходя к дому.
– Ну, значит, будешь жить вечно, – пожала я плечами, погружаясь обратно в свои невеселые мысли.
Зоя звякнула посудой, и я очнулась. Чай был хороший, даже не чай, а травяной отвар – чего там Зоя намешала? Галя, не допив чашку, стала зевать, и мы отправили ее спать на второй этаж, а сами остались. И тут приехал Пан.
* * *
На дорогом кожаном диване сидела Иштар в окружении пестрых подушек. Богиня машинально потрогала бахрому, потом вздохнула и повернулась к двери.
– Детка, – крикнула она. – Принеси шахматы.
Ишкуина повиновалась и села в уголке.
Иштар любила думать, расставляя фигуры. Сама игра ее не привлекала. Только схема, расстановка сил. Иштар не боялась Цереры, ну, почти. Подумаешь, сельскохозяйственная царица, повелительница удобрений. Не тот это поединок, о котором мечталось. Вот если бы Пан… Но он не станет. Сейчас Иштар прикидывала, будет ли интереснее, если столкнуть оба лагеря. Визуализируем!
Иштар погладила фигуры. Сначала пешки. Это просто – в автосервисе «Гермес-авто» работают сущие черти.
Пешки в рабочих комбинезонах выстроились в ряд.
Кони-демоны. Кто? Может, Балам? Нет смысла, три головы – хуже, чем одна, вечно не могут договориться между собой. Да и жив ли еще? Вепар управляет водами, но он давно на Сейшелах. Барбас, пожалуй, подойдет. И лечит, и предсказывает, и людей превращает в животных. Иштар поморщилась, вспоминая: работает массажистом-эзотериком.
Конь встал на свою клетку.
Дальше… Астарот. Когда-то был герцогом, а сейчас в зоопарке экскурсии водит. «Обрадуется, небось, что позвали», – подумала Иштар.
Второй конь появился на доске, обзавелся всадником, который держал в руках гадюку.
– Может, кого из суккубов взять? – вслух сказала Иштар.
– Они сейчас все на Экономическом форуме тусуются. Там самые сливки из «Форбс», – пояснила Ишкуина. – Но, если что, можете на меня рассчитывать.
Иштар кивнула и выставила на поле черную башню, которая действительно стала чем-то напоминать Ишкуину.
– Слон – это Маммона, он двоих стоит, – пробормотала богиня, глядя на Ишкуину и сквозь нее. – Правда, запросит дорого… Но, может, надоели ему онлайн-тотализаторы?
– Хоть пообщается с нормальными, хм, людьми, а не чат-ботами, – хмыкнула Ишкуина.
Нет, не то, все не то. И Церера сильна, и сторонников не собрать, они ей, в конце концов, не подчиняются, и от большого столкновения толку не будет, одна суета.
Помощница глянула в лицо.
– Хотите позвать всех?
– Нет, – сказала Иштар и смела фигуры к коробку. – Давай-ка выпьем… Убери коньяк! Ты хоть знаешь, сколько там калорий⁈ Иван-чай неси.
* * *
Венки в славянской культуре имели важное значение. Для девушек и для замужних женщин венки отличались, ведь первые надеются на любовь, а вторые – на преданность. Растения выбирались со смыслом. На венках гадали и читали привороты, посвящали богам, защищались с их помощью от нечисти. Особыми венками отмечали важные события: свадьбы, рождение детей, хороший урожай. А если девушке нравился парень, в Ночь Ивана Купалы она могла надеть свой венок ему на голову, давая понять, что он ей люб.
И. И. Петренко, А. О. Мацак. «Традиционные обряды у славян», 1925.
* * *
– Мара, – тихо сказал Иван, и она привычно вздохнула. – Завтра Купала.
– И что теперь?
– Пойдешь со мной через костер прыгать?
Марена подняла бровь.
– С тобой-то?
– Со мной, – неожиданно сильным голосом сказал Иван. – Ты все смеешься, а я серьезно к тебе.
– Не до того мне. Мать у меня померла, – поджала губы девушка. – Иди уже, меня подружки ждут.
И правда – ждали на углу, смотрели на них, перешептывались, хихикали. Одна другой краше. Иван мотнул головой и пошел куда-то, а Марена украдкой глянула в его сторону и направилась к подругам. Те окружили ее и засыпали ехидными вопросами.
– Вы-то хоть отстаньте, – отмахивалась Мара. – Пошли лучше венки плести!
Они всегда плели венки накануне Купалы и дарили друг другу. Марена помнила, что этот обычай был всегда: и мать ее собирала цветы, и бабка, по рассказам, чтобы ни случилось. Значит, надо. Девушки возбужденно посмеивались. У кого венок красивый будет, той и счастье в этом году – замуж пойдет, с мужем повезет. Обычно красивый был у каждой, разве что подружка попадется совсем криворукая, не постарается. Но в жизни везло не всем.
Девушки разбрелись по полю. Марена шла и трогала цветы. Ромашка – символ любви и невинности, василек – верность и немножко болтовни, мальва – чтобы надежды сбылись. Подумав, обломила несколько веточек калины – будет цвести девичья красота, добавила барвинок – и он про любовь. Ловко сплела венок, красота получилась, не стыдно подарить.
Вечерело. Подружки сошлись на лугу за деревней, и каждая свой венок за спину прятала – не подглядывай! Девушки кружили хоровод, а та, что в центре, закрывала глаза и вручала венок случайной подружке. В круг вставала следующая. Смотрят сквозь прикрытые веки или нет? К н и г о е д . н е т
Маре достался последний венок. Уже стемнело, когда девушки расхохотались и разбежались каждая в свою сторону. Марена пришла домой, присмотрелась и ахнула. Глаза стали мокрые, щеки загорелись. Как она завтра пойдет на Купалу в таком венке? Как людям покажется?
– Тысячелистник, – проговорила она медленно и вытерла слезы. – Что ж. Пусть будет тысячелистник.
* * *
Пан вылез из потрепанного «Опеля» и направился в дом. Мы с Зоей смотрели на него в окно с некоторым недоумением. С нашего хедхантера слетел весь лоск, и он изображал что-то вроде танцующего Карлсона: прыжок, поворот, прыжок. Кажется, он даже пытался взлететь, но лишний вес и сила тяжести ему препятствовали.
– Тирлим-пам-пам! – сообщил Пан, перешагивая порог. – Мир этому дому!
– Мир, – сказала Зоя, внимательно его разглядывая.
– Зоюшка, радость моя, ты не представляешь, что со мной приключилось! – Пан совершил оборот вокруг своей оси, плюхнулся на лавку, чуть не промахнувшись, и взмахнул руками для равновесия.
– И что же?
Мы сели напротив. Пан мечтательно улыбнулся.
– Эта девушка – просто чудо…
– Кто – Церера?
Пан нетерпеливо взглянул на Зою и махнул рукой, будто прогоняя муху.
– Церера – пройденный этап! Ишкуина! Она невероятная…
Зоя побарабанила пальцами по столу, потом резко наклонилась вперед и понюхала воздух вокруг Пана.
– Человечьим духом пахнет. Но темным.
Я непроизвольно хихикнула. Должен же кто-то хихикать, пока Яи нет. Зоя повернулась ко мне.
– Наведи-ка отсушку. Живенько, живенько.
Я схватила кувшин и побежала мешать зелье, пока Зоя слушала бессвязные восклицания нашего визитера. К моим услугам в избушке были любые ингредиенты, и через несколько минут зелье было готово. Я нацедила одну дозу в стакан.
– Выпей-ка, – сказала Зоя, не сводя с Пана глаз.
– Не буду, – высокомерно сказал наш хедхантер. – Мне не надо! Я и так пьян от любви!
– За ее здоровье, – Зоя успокаивающе похлопала его по руке. – Как там ее – Ишкуина?
– За нее! – Пан вскочил, опрокинул в себя стакан и закашлялся. Опустившись на лавку, он утер слезы.
– Крепко потчуете, крепко, – он поднял голову и недоуменно уставился на нас. – Эт-то что такое было?
– Приворот на тебя сделали. Не слишком сильный, повезло тебе.
Пан нахмурился.
– Помню, девушка в черной коже. Еще губы такие… как мелодия, – взгляд его затуманился.
– Аи, еще стаканчик, быстро, – прошептала Зоя, я послушно плеснула еще.
Пан машинально хлебнул, и глаза его прояснились.
– Тьфу, пакость какая… И кто ж такое учинил?
Зоя вздохнула.
– Сама она, что ли, придумала? – медленно проговорил Пан.
– Да Иштар это, – Зоя с досадой стукнула кулаком по столу. – Не видишь, что ли? Ее почерк. Она же знает, на что тебя ловить. Ты, небось, все выболтал?
Пан выпрямился с видом оскорбленного достоинства, немного подумал и сообщил:
– Не помню.
Тут в кармане у Пана зазвонил мобильник. Он глянул на экран, поморщился и ответил. Не прошло и нескольких секунд, как он помидорно покраснел, открыл рот, снова закрыл, невидящим взглядом оглядел избу и положил мобильник на стол.
– Что еще стряслось? – проворчала Зоя.
– Наша Мокошь вызвала Иштар на битву.
Зоя вскочила.
– А я говорила, бабы тебя до добра не доведут! От них одни беды! Я предупреждала!
Пан вздохнул.
