Текст книги "Неблагой уезд (СИ)"

Автор книги: Ольга Кузьмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Со спины кельпи слетела большая ворона. Взметнулись, затмевая закат, чёрные крылья и опали пелериной шёлкового платья.

– Ты лишился своего оружия, Мидир, – Элис пнула обломки копья. – Какая жалость. Для тебя.

***

Дилан едва успел отпрыгнуть и прижаться к стене, когда в подземелье рухнул истекающий чёрной кровью Касьян.

– Добегался, братец! – Полоз покачал головой. – Эк он тебя... Ну ничего, сон всё вылечит. Главное, поспать подольше.

Он крякнул, закидывая Касьяна себе на плечо.

– Отъелся, боров... А ты что глазами моргаешь, королевич? Последний шанс у тебя. Решай – вверх или вниз?

Дилан не понял, о каком шансе идёт речь, но даже на миг не засомневался, куда ему нужно.

– Вверх.

– Тогда иди, – Полоз прощально махнул рукой, шагнул в стену и исчез.

Лаз наверху снова открылся, и оттуда послышалась многоголосая перебранка. Дилан торопливо поднялся по ступеням, выглянул наружу.

Мидир стоял, подбоченившись. Пурпурный плащ валялся у его ног, и камни пояса сияли, каждый своим светом – зелёным, синим, фиолетовым... Каким-то чудом цвета не смешивались, но сплетались в единую ленту... «Нет, – подумал Дилан, – это больше похоже на верёвку аркана».

Неблагие фэйри корчились в многоцветных петлях, визжали, рычали, скулили. Только королева стояла прямо, и её глаза на заострившемся лице полыхали бессильной яростью.

– Соскучился по королевской власти, Мидир? Хочешь мою корону? А удержишь ли? Ведь Полоз тебе это украшение не навеки подарил. Возвращать, небось, придётся?

– Придётся, – согласился Мидир, – но сначала я вас всех удавлю.

– А может, договоримся? – прохрипел гругаш. Его спутанные космы трещали, как хворост в костре. – Тебе ведь ещё столичным властям объяснять, куда ревизор делся. Один не справишься.

– Ах, да, ревизор! – Мидир подобрал с земли ленту с красным крестом. – Сомневаюсь, что его будут искать. Кому надо, тот и сам всё поймёт, если уже не понял.

– И кто же это? – Элис заинтересованно прищурилась.

– Имя не знаю, но Полоз уверен, что при императорском дворе завёлся колдун, который и вызвал Касьяна.

– Стало быть, и про нас тот колдун знает... – Гругаш задумчиво пожевал губами. – Объединяться надо, Мидир. Враг-то у нас, получается, общий. Говори, какую виру хочешь, и отпусти нас.

– Нет такой виры... – Мидир замолчал и потряс головой. – Принесите клятву, что никто из вас – ни сам, ни через посредников, не причинит вреда мне и моим слугам – помыслами, действием или бездействием.

– Узнаю судейские замашки! – Элис заулыбалась. – Это всё, что ты хочешь?

– Нет. Ты уедешь и заберёшь с собой весь Неблагой совет.

– Куда ты хочешь нас отравить?

– Не в Сибирь, не бойся. Отправляйтесь в Петербург, отыщите этого не в меру способного колдуна и уничтожьте его. Это и будет ваша вира.

Неблагие фэйри застонали.

– Опять с места срываться?!

– Да помилуй, к чему это? Укоренились уже, прижились.

– Всем-то зачем? Одного отправить, ну, двоих!

– Двоих? – Мидир улыбнулся исключительно скверной улыбкой. – Как скажете. Только сами уж решите – кого. А остальных я здесь и похороню. Укореню навеки!

Они снова загалдели.

– Согласятся, никуда не денутся, – послышалось за плечом у Дилана. Он обернулся и увидел Хризолита.

– Вернулся уже?! – С дуба спрыгнул Анчутка, наскоро подвязывая армяк стеблем плюща. – Ты что, госпожу на полдороге бросил?

– Я её к нашей чуди проводил. – Хризолит смахнул с рукава рубашки древесную труху. – У них свои дороги – от холма к холму. По ним до моря быстрее добираться, чем змеиными тропам. А меня папенька за поясом прислал.

– Сынок, стало быть? – Анчутка смерил его насмешливым взглядом. – А скрывал с чего? Непризнанный, что ли?

Глаза Хризолита опасно сверкнули:

– Да как ты смеешь!

– Перестаньте! – вмешался Дилан. – Хватит лаяться. Ты цел? – спросил он у беса. – А где Алёна с Ивкой?

– Здесь где-то, прячутся. А твоя паутинка меня здорово выручила! Касьян как глянул! Ну, думаю, всё, отлетался. А взгляд-то весь в запутку утянуло. Только опояску сожгло. И яблоко я потерял. А ты сам запутку придумал?

– Нет, меня один гоблин научил, в Аннуине ещё. Мы дружили... То есть, я думал, что дружили, а потом оказалось, что он шпион.

– Его казнили? – спросил Хризолит.

– Затравили собаками, – Дилан прикусил губу, болью выталкивая воспоминания за дверь, в глубину памяти.

– Тихо! – шикнул Анчутка. – К согласию, вроде, пришли.

Королева выторговала три дня на сборы, после чего неблагие поочерёдно поклялись – с явной неохотой, выцеживая слова сквозь зубы.

– А кто дела будет без нас делать? – спросил гругаш. – Судить, споры разбирать?

– Так и быть, возьму эти хлопоты на себя. – Мидир поднял плащ, накинул, скрывая пояс. Цветные верёвки истончились и растаяли. – Передайте всем, чтобы с жалобами ко мне шли.

– Обдерёт он просителей, как липку, – хмыкнул Хризолит.

– Да уж, наш Мидир Гордеич своего не упустит, – кивнул Анчутка. – Заодно и хозяйство поправит.

Ограда усадьбы Ардагова покосилась, ворота треснули. Изнутри тянуло гарью и слышались протяжные причитания:

– Ох, да на кого же ты оставил меня, молодёшеньку, ох и худо будет мне, горькой сиротинушке!..

– Микентий погиб?! – ахнул Дилан.

– Да это Нихренаська напоказ убивается! – отмахнулся Анчутка. – Ничего, отлежится её муженёк в погребе месяц-другой и как новенький вылезет. Домовые-дворовые помирают только вместе с хозяйством, да и то не всегда.

Дилан сел на выступающий из земли корень. Странная получилась победа. И почему-то не утихает смутное беспокойство, точит и точит червячок сомнения... Но ведь всё закончилось! Вот и неблагие рассаживаются в своих бричках, свистит кнут, кони срываются с места...

– Дилан! Анчутка!– окликнул их Мидир. – Подите сюда.

Они подбежали к нему. Господин Ардагов, уже снова в сюртуке и накрахмаленной рубашке, протянул им пояс.

– Верните хозяину.

Хризолита, который ждал у дуба, он словно не замечал. Анчутка испуганно глянул на сияющие в сумерках самоцветы и отпрянул, спрятав руки за спину. Дилан робко принял пояс, подивившись, какой он, оказывается, лёгкий.

– И найдите моё копьё, – сказал Мидир. Голос его звучал спокойно, но плечи опустились, а золотые волосы поникли, скрывая лицо. – Оно где-то там. – Он неопределённо махнул рукой в сторону дуба и медленно, приволакивая ноги, словно к сапогам его прицепили пудовые ядра, зашагал к воротам.

– Отыщем, господин мой! – бодро откликнулся Анчутка.

Он обогнал Дилана и зашарил в зарослях крапивы слева от дуба.

– Не там ищешь, – сказал Хризолит. – Вот оно!

Он перепрыгнул через толстый обомшелый корень, наклонился...

– Берегись!

Ивка и Алёна выскочили из-за дуба, врезались в Хризолита, толкнули с такой силой, что он отлетел на сажень. А там, где он только что стоял, вылетели из травы обломки копья и пронзили русалок.

Анчутка вскрикнул подстреленным зайцем. Дилан замер, прижимая к себе пояс, потом очнулся, подбежал, чуть не столкнувшись с Анчуткой и Хризолитом.

Ивка и Алёна лежали, раскинув руки. На бледных лицах удивление, застывшие глаза смотрят в светлое летнее небо. Дилан потянулся вынуть обломки копья, но Анчутка схватил его за руку.

– Не трогай! Как бы хуже не было.

– Куда уж хуже, – процедил Хризолит. – Это копьё сделано из ветки Древа жизни. Для нежити – верная гибель. Да и меня бы изувечило. Королева наворожила, не иначе! Хотела Мидира с Полозом рассорить.

– Мидир Гордеич! – Анчутка вскочил, но господин Ардагов уже скрылся в воротах усадьбы.

– Надо же, не тают! – Хризолит с интересом рассматривал русалок. – Дилан, а ведь ты прав. Они не совсем нежить.

– Воробушек, ты у нас лекарь! – Анчутка затряс Дилана за плечи. – Давай, лечи! Я для тебя что угодно сделаю! Я тебе век служить буду!

– Погоди. – Дилан отдал Хризолиту пояс, присел, ощупывая раны. Изъязвленные чёрной кровью пять наконечников копья смотрели вверх, а чистые, хоть и расщеплённые концы вонзились брату и сестре в грудь.

«Как же их лечить? – Дилан охлопал себя по карманам. – У меня ведь ничего не осталось! Только нож и уцелел...»

– Анчутка, придержи их. – Он взялся за обломки и дёрнул. Тела русалок содрогнулись, потекла прозрачная, как вода, жидкость, пропитала тонкие рубашки.

Дилан вытащил нож, полоснул себя по ладони, подставил лезвие, чтобы кровь с него текла тонкой струйкой. Сначала на рану Алёнке, потом её брату.

– Кровь – это жизнь, – забормотал Дилан. – Кровь – это душа. Жизнь к жизни, душа к душе. Из троих – одна. На троих – одна. Пусть живут, покуда я жив!

Нелепые, неуклюжие слова, совсем не похожие на заклинание. Но Дилан упрямо твердил их, пока ранка на ладони не затянулась.

– Быстро на тебе заживает, – с завистью сказал Хризолит.

– Я повторю, – Дилан перехватил нож в другую руку.

– Не надо... – Ивка моргнул и улыбнулся. – Всё хорошо, Воробушек...

– Ничего хорошего! – Алёнка со стоном села. – Одно радует: ты нам теперь должен! – Она ткнула пальцем в Хризолита.

– Вы зачем меня спасли? – спросил он.

– Ты что, недоволен?!

– Понять хочу.

– Да мы, знаешь ли, – Ивка подмигнул сестре, – никак не ожидали, что второй раз помрём. А иначе бы с места не двинулись, не сомневайся. Но всё к лучшему. Воробушек, ты теперь наш брат, получается.

Дилан слабо улыбнулся. Говорить не хотелось, язык отяжелел и пересох. Противная слабость охватила руки и ноги – не встать, не шевельнуться.

– Королевич, ты не надорвался ли? – Хризолит всмотрелся ему в глаза. – А ну-ка!

Он расправил самоцветный пояс, обернул Дилану вокруг талии и защёлкнул пряжку.

– Сейчас полегчает.

Дилан испуганно дёрнулся. Какое там полегчает? Да его разорвёт сейчас! Он схватился за пояс, попытался сорвать с себя. Но золотая пряжка не поддалась, звенья сжались, и весь пояс уменьшился, подстраиваясь под тощую фигуру тилвит тэг. Живительная сила потекла по телу, вытесняя слабость.

«Как же так?! У меня ведь нет права... Я и близко не бог! – Дилан растерянно посмотрел на Хризолита. Тот улыбался совсем как Полоз. – Или я изменился там, в каменном саду? С Анчутки три проклятья слетело, а я...»

– Что со мной сделалось? – жалобно прошептал он.

– Да ничего особенного, – Хризолит подхватил его под руку и помог подняться. Анчутка и русалки встревоженно топтались рядом. – Искра в тебе разгорелась, только и всего. Ну, может и кровь сказалась. Всё же ты королевского рода, да ещё и подземному владыке внук. Оттого и каменный пояс тебе впору оказался. – Он подался ближе и заговорщически шепнул: – А хочешь себе оставить?

– Как это – себе?! – подскочил Анчутка. – Ты на что его толкаешь?

– Сгинь, Беспятый, – огрызнулся Хризолит, – у меня с королевичем разговор, а не с тобой.

– Сам сгинь! – Анчутка зло прищурил кошачьи глаза. – Ты свои интриги прекращай! С самого начала хитрил-мудрил тут! Признавайся, знал, что русалки не могут носить сердолик? Хотел подарок испортить?!

– Проверить хотел.

– Чего проверить-то?

– Так я тебе и сказал! Сам думай, ежели у тебя голова на плечах, а не пивной котёл.

– Погодите! – вмешалась Алёнка. – Хризолит, ты всерьёз сейчас – насчёт пояса?

– Серьёзней некуда. Подумай, Дилан, это же сплошная выгода. Станешь королём, заберёшь под свою руку Неблагой уезд и Благой заодно. Наведёшь порядок, чтобы всё по справедливости было.

– Да какой из меня король!– возмутился Дилан.

– Преотличный! Ты столько всего сотворить сможешь! Вот хоть русалок своих возьми. Людьми ты их, конечно, не сделаешь, да и ни к чему это. Зато силой поделишься. Они Водяного с Лешим одолеют и сами хозяевами станут.

– А потом батюшка твой примчится и всех нас свергнет – прямиком в Преисподнюю!

– Не примчится. Я научу, как закрыть змеиную тропу. А всех его здешних шпионов мы переловим. Ну же, Дилан, решайся. Станешь королём, никто тебя больше шпынять не посмеет. Даже Мидир слова поперёк не скажет. И будет всем счастье – и тебе, и друзьям твоим!

– А может, и правда? – неуверенно сказал Анчутка. – Тогда Ивке с Алёнкой не придётся уходить после Купалы.

Дилан посмотрел на русалок. Алёнка потупилась и жевала кончик косы. Ивка покачал головой:

– Подумай, Воробушек. Хорошенько подумай. Ведь это воровство.

– Ой, не смеши! – фыркнул Хризолит. – А то тилвит тэг никогда ничего не воровали!

– Да какой из него тилвит тэг?

– Откуда ты знаешь? – заспорил Дилан. Он не то чтобы гордился всеми деяниями своих сородичей, но и отрекаться от них не собирался. – Ты же никогда не видел настоящих тилвит тэг!

– Ага, вот ты и признался, что ненастоящий! – Ивка засмеялся и легонько толкнул его в плечо.

Дилан вздохнул. Действительно, какой из него тилвит тэг? Тугодум неумелый. Не то что королевские заклинания, даже ни одной триады не сумел запомнить. Нет уж, ежели ума нет, так и волшебный пояс не поможет.

– А станешь королём, так всем неважно будет, кто ты есть, – вкрадчиво сказал Хризолит. – Все перед тобой на колени встанут. А кто не встанет, того мы в бараний рог согнём. Возьмёшь меня в советники?

– Нет, – Дилан расстегнул пряжку – она поддалась неожиданно легко – и снял пояс. – Вот, верни Полозу. Так будет правильно.

Хризолит страдальчески закатил глаза, но больше спорить не стал.

– Ладно, будь по-твоему. Покедова, неудачники!

Он перепрыгнул через корень и с разбегу нырнул в подземный лаз.

– Вот зараза! – пробурчал Анчутка. – Смылся и не расплатился!

– Ничего, – сказал Ивка. – Встретимся ещё. Непременно встретимся.

Эпилог

День накануне Купалы выдался пасмурный, с утра по окраинам неба громыхало, а вечером заморосил дождь. Проклиная погоду, Степан Алексеевич Неклюдов, кутаясь в рыбацкий плащ, пробирался через мокрый некошеный луг к заветному холму. Пакет с отчётом он завернул в кусок провощённой кожи, чтобы не отсырел. На этот раз было о чём написать. И про исчезнувшего ревизора, о котором почему-то все разом забыли, словно и не было его вовсе, и про срочный отъезд лучших людей Пустовойска в Петербург... Насчёт «людей» исправник, по правде говоря, сомневался, но сомнения свои держал при себе, а в отчёте просто перечислил фамилии. В конце он поведал о новом судье. Господин Ардагов, хоть и не перебрался в город, но обещал приезжать еженедельно и разбирать дела со всем тщанием.

«Знать бы, как это новая метла мести будет? Ох, грехи наши тяжкие...»

Исправник добрался до холма, огляделся и присел на корточки. С замиранием сердца протолкнул свёрток в тесную нору. Не раз и не два случалось ему нащупывать в глубине живое чешуйчатое тело и отскакивать с воплем... Нет, обошлось! Пальцы нашарили только мягкий мешочек. Как обычно, шёлковый, вроде кисета, вышитый каменным бисером.

Степан Алексеевич развязал витой шнурок, вытряхнул на ладонь три золотых империала. Больше в мешочке ничего не оказалось.

«Как же так?! – метнулась в голове заполошная мысль. – Ведь обещано было! Защита на трижды девять лет!»

– Вечер добрый, Стёпушка! – пропел девичий голос за спиной исправника. – Вот мы и свиделись.

Обмирая, Неклюдов поднялся, неуклюже переступая ослабевшими ногами. Она стояла в трёх шагах, скалила в дразнящей улыбке острые зубы. Статная, красивая, в насквозь промокшей рубахе и жемчужном ожерелье. Эту девицу он уже встречал – каждый год на Русальской неделе. И каждый раз она махала призывно, звала за собой. Но тогда он был под защитой, а сейчас...

Исправник в отчаянье схватился за крест:

– Изыди, нечистая сила!

Русалка рассыпчато рассмеялась.

– Не обижай меня, Стёпушка, не то пожалеешь. Ну же, иди ко мне...

***

Дилан, пока собирал цветы для венка, весь промок. Но дождь был тёплый, под таким в радость побегать. Да и закончился быстро, в аккурат когда Дилан добрался до озера. На берегу было пусто. Русалки в этот раз собирались у моста, плясали там с троллями. Но Ивка и Алёнка обещали прибежать, чтобы вместе плести венки.

– Светлой ночи, королевич!

С валуна Дилану махал Хризолит. В длинном зелёном плаще-крылатке, из-под которого виделись концы золотистого шёлкового кашне, змей смотрелся столичным денди. Внизу стояли два туго набитых саквояжа, перетянутых ремнями.

– Итебе того же, – растерянно ответилДилан, остро ощущая собственный непрезентабельный вид. Сюртук промок, рубашку он вообще не надел, штаны все в пятнах, копыта грязные и тиной пахнут. – Ты откуда? Путешествуешь?

– Не совсем.– Хризолит спрыгнул с валуна. – Полоз меня к тебе послал. Учиться.

– Да чему я могу научить? Ты же старше и умнее!

– Разберёмся, не переживай. Всё лучше, чем на посылках быть.

– А ты... – Дилан замялся.

– Что, тоже интересуешься, почему он меня не признал? – Хризолит дёрнул плечом. – Промежду прочим, он не сомневается, что я его сын. Совсем наоборот.

– Как это?

– А так. Сказал, что я на него слишком похож. Я вроде зеркала, понимаешь? Легко копирую, особенно Полоза. А ему это не нравится. Говорит, что я не копирую, а искажаю. Вот и отправил к тебе. Сказал, мол, королевич правильный, его не исказишь, так что отражай, сынок, может, и в тебе что-нибудь задержится. Ты как, не прогонишь?

– Оставайся. Только не называй меня королевичем и помирисьс Анчуткой.

– Да видел я его уже. Договор заключили, взаимовыгодный.

В чём суть договора, он не пояснил, но Дилан подозревал, что речь идёт о раскрывающих силу леденцах. Небось, торговлю решили наладить.

– Ой, – спохватился Дилан, – а где ты жить будешь? Вдруг Мидир не пустит тебя на усадьбу?

– Да куда он денется? Полоз с него услугу затребовал за пояс. Вот пусть и расплачивается.

Весело перекликаясь, подошли Ивка с Алёной и Анчутка. Все мокрые и с охапками цветов. Завидев Хризолита, Алёнка фыркнула:

– Опять ты! Что, из дома выгнали?

– Радуйтесь, долг вам отдам. Только чур, одно желание на двоих!

– Это нам подумать надо, – протянул Ивка. – Посмотреть, на что ты способен. Гуляй пока. Тебя, небось, Любаша ждёт?

– Нет, она этой ночью исправника завлекла.

– У него же мощевик!– не поверил Анчутка. – Как ни старайся, не заморочишь.

– Ах, какая незадача! – Хризолит хлопнул себя по жилетному карману. – Совсем забыл отдать ему.

– Что у тебя там? – заинтересовался Ивка.

– Змеиный выползок. Именно это ваш исправник и носит в мощевике. Надёжный амулет, броня, можно сказать. Но два раза в год надо менять.

– Хочешь сказать, что исправник Полозу служит?! – поразился Анчутка. – Так чего ты стоишь, беги выручать, пока вашего шпиона насмерть не защекотали!

– Да ладно, Любаша девка разумная. Покуражится малость и отпустит. А утром я его навещу.

– Тогда давайте венки плести, – сказал Ивка. Он смешал цветы и разделил на четыре кучки. – Ох, надо было лапника наломать. Или на камнях сядем?

Хризолит, не чинясь, скинул плащ и расстелил на песке.

– Прошу, места всем хватит.

Сидеть на сухой шелковистой ткани было приятно.

– А я вот всё думаю про Мидира Гордеича, – сказал Анчутка, устраиваясь между Алёной и Диланом. – У них ведь с госпожой Этайн не было детей, так про какую дочь она говорила?

– Это запутанная история, – Дилан вздохнул, перебирая цветы. Сплетничать ему не хотелось. Не сейчас, когда господин Ардагов изволил уйти в запой. «Чудит барин», – как сказала Нихренаська. Утром копьё из окна метнул, оранжерею расколотил. Слуги замучились осколки собирать.

– Тайная история? – спросил Ивка.

– Нет, отчего же? До сих пор по всей Ирландии шаннахи рассказывают. Ну, сказители. И каждый по-своему.

– А как на самом деле было? – не отставал Анчутка.

– Об этом только Мидир знает. – Дилан выбрал для венка ветки папоротника и теперь пытался переплести их с ромашками. – Ладно, слушайте. Всё началось с того, что Дагда влюбился в одну королеву из сидов. Вот только она была замужем, а с мужем её Дагда ссориться не хотел. И вот однажды, когда этот король уехал по делам, Дагда навёл на него великие чары, чтобы не мог он вернуться раньше срока. А срок был – год. За это время королева успела разделить ложе с Дагдой, выносить от него ребёнка и родить. А королю показалось, что всего один день прошёл. Потому ребёнка и назвали Энгус Мак Ог, что значит Юный.

– А как королева объяснила мужу, откуда ребёнок? – спросила Алёна.

– Никак. Дагда забрал его и отдал Мидиру на воспитание. Так что Энгус вырос в сиде Бри Лейт. Уже в девять лет он всех побеждал в играх и разных соревнованиях. Оттого остальные юноши и девушки стали его задирать и дразнить безотцовщиной. Энгус очень расстроился, ведь он считал Мидира своим отцом и надеялся, что унаследует Бри Лейт.

– Раскатал губу! – хмыкнул Анчутка.

– Неловко получилось, – кивнул Дилан. – Пришлось Мидиру рассказать Энгусу, что его отец – сам Дагда. Вот к нему, говорит, иди, в Бруг, что не реке Бойн, и требуй своё наследство. А надо вас сказать, что Бруг – это главный сид Ирландии.

– Представляю, как обрадовался Дагда! – сказал Хризолит. – Отказался, небось, наследника признавать?

– Нет, он признал Энгуса, но сказал, что уже раздал все свободные сиды, и ничего сыну выделить не может. В утешение пообещал, что выполнит все его просьбы, пусть приходит, если что-нибудь понадобится. И вот Энгус в великой печали вернулся в Бри Лейт. А Мидир ему и говорит: я, мол, научу тебя, как заставить Дагду отдать Бруг, но сначала добудь мне в жёны самую красивую девушку из верхней Ирландии.

– То есть, человеческого рода? – уточнил Хризолит.

– Да, верхняя Ирландия по договору принадлежит людям, а нижняя – сидам. Ну, сейчас-то в полых холмах только ветер гуляет и мелочь всякая прячется... Так вот, Энгус узнал, что самая красивая девушка – это Этайн, дочь одного из человеческих королей. Пришёл Мак Ог к этому кролю и посватался. А король ответил, что отдаст Этайн только при условии, что Энгус выполнит три задания: за одну ночь расчистит под пастбища двенадцать заросших лесом долин, за вторую ночь пророет русла двенадцати рек от истока до моря, а потом насыплет столько золота, сколько весит Этайн.

– Жадный был король, – покачал головой Ивка.

– Хозяйственный, – пожал плечами Дилан. – Энгус пошёл к отцу и напомнил об обещании. Дагда слово сдержал. Поднялся наверх и все условия за одну ночь исполнил. Тогда Энгус забрал Этайн, привёл её к Мидиру и они поженились. А надо сказать, что Мидир в то время был женат на Фуамнах, великой колдунье. И она вовсе не обрадовалась, когда увидела Этайн. Сначала притворилась, что приняла вторую жену в дом, а потом улучила момент и превратила её в лужу.

– Вот стерва! – присвистнул Хризолит. – Но Мидир тоже хорош, неужели не подумал, чем его женитьба обернётся? Как говорится, две медведицы в одном овраге не живут.

– Не знаю, о чём он думал. Но Фуамнах с ним тоже не осталась, сбежала от греха подальше. А лужа высохла, из неё родилась муха – очень красивая, как драгоценный камень. Мидир догадался, что это Этайн, но расколдовать не сумел. А Фуамнах наслала сильный ветер и выдула муху из Бри Лейт. Долго Этайн скиталась по подземной Ирландии, но в конце концов попала к Энгусу в Бруг.

– Как это? – Анчутка опустил недоплетенныый венок. – Разве Дагда отдал ему свой Бруг?

– Ах да! – спохватился Дилан. – Это я плохо рассказываю. После свадьбы Мидир выполнил обещание и научил Энгуса, как заполучить наследство. Мак Ог пришёл к отцу и говорит: отдай мне свой Бруг на день и ночь. Я хочу устроить праздник и пригласить своих друзей, а то они меня приглашали к себе, а мне их и привести некуда. Дагда согласился. Ушёл на день и ночь, а когда вернулся, смотрит, ворота заперты. Стал он стучать и требовать, чтобы Энгус убирался на все четыре стороны! А Энгус отвечает, что никуда не уйдёт. Он, дескать, взял Бруг на день и ночь, а всё время мира состоит из дня и ночи.

– Ловко! – восхитился Анчутка. – Узнаю школу Мидира Гордеича!

Алёнка ткнула беса локтем в бок.

– Жулик твой Мидир! Ни стыда, ни совести! Воробушек, а что с Этайн сталось?

– Она долго жила у Энгуса. Но потом об этом прознала Фуамнах и снова наслала сильный ветер, настоящий шторм! Муху унесло в человеческий мир и закинуло на пир к одному королю. Обессиленная, она упала прямо в кубок, из которого пила тамошняя королева. И вот эта женщина проглотила муху, забеременела и родила дочку. Её тоже назвали Этайн. А Мидир всё это время оставался один, хотя его пытались помирить с Фуамнах. У них вроде как договор был, и оттого Мидир не мог ничего с ней поделать. И тогда Энгус убил Фуамнах – отомстил и за Мидира, и за Этайн.

– Сдаётся мне, – сказал Ивка, – что Энгус любил Мидира, как родного отца. Когда же они рассорились?

– Точно не знаю, но говорили, что Мидир у него полюбовницу увёл.

– Все беды от баб, – авторитетно высказался Хризолит. И тут же взвизгнул, получив по шее крапивой от Алёнки.

– Тихо вы! – шикнул Ивка. – Дайте дослушать.

– Этайн выросла раскрасавицей, – продолжил Дилан, – Мидир не оставлял надежды её разыскать, и после долгих поисков нашёл, но её уже выдали замуж за верховного короля Эохайда. А у него был младший брат Айлиль, и вот этот юнец влюбился в Этайн. Ну, сами понимаете, такая любовь – преступление. И против брата, и против короля. Оттого Айлиль разболелся и чуть не умер. В то время Эохайду надо было уехать по своим королевским делам. И вот он наказал Этайн, чтобы она ухаживала за больным и похоронила, как подобает, если он умрёт. Этайн этот наказ выполняла со всем старанием и скоро заметила, что когда она рядом с Айлилем, ему становится легче. Разговорила она его и вытянула признание. А надо сказать, что Эохайд был уже старый, Этайн его не любила.

– Она влюбилась в Айлиля? – спросила Алёна.

– Не влюбилась, но пожалела его. Назначила свидание ночью на холме, чтобы не позорить королевское ложе. Однако Айлиль в эту ночь уснул непробудным сном и проспал до утра. Пришла Этайн на холм, а там её встретил юноша – точь в точь Айлиль. Провели они вместе ночь ко взаимному удовольствию. И как же удивилась Этайн, когда на следующий день Айлиль повинился перед ней, что проспал их встречу. Ничего не сказала ему Этайн и снова назначила свидание на том же месте. И всё повторилась. На третью ночь Этайн прямо спросила у фальшивого Айлиля, кто он такой? Тогда он сбросил чужое обличье и оказалось, что это Мидир.

– И зачем было гору на гору громоздить? – спросил Хризолит. – Открылся бы сразу.

– Мидир простые пути не выбирает, – вздохнул Дилан. – Ну вот, рассказал он Этайн, что она в прошлой жизни была его женой и снова станет, если согласится уйти с ним. Но Этайн отказалась предать своего мужа и короля. Тогда Мидир спросил: а если король сам от тебя откажется, уйдёшь со мной? И она ответила, что да, тогда уйдёт. На том и порешили.

– А что случилось с Айлилем? – спросила Алёна.

– Он полностью излечился от любовной лихорадки. Вскоре вернулся Эохайд, обрадовался, что брат жив, похвалил Этайн и устроил праздник. А наутро вышел король во двор и видит, что идёт к нему прекрасный золотоволосый воин в пурпурном плаще и с золотым копьём. Удивился Эохайд, откуда взялся гость, ведь вчера его не было, а с утра ворота ещё не отпирали? А Мидир поприветствовал короля, представился и сказал, что явился сыграть с ним в фидхейл. Это игра такая, чуток на шахматы похожа. Эохайд до этой игры был большой охотник. Но и дураком он не был, сообразил, что играть с ним явился не человек. Попытался отговориться, дескать, доска для игры в спальне королевы, а она ещё спит, не хочется её беспокоить. Тогда Мидир достал свою серебряную доску, украшенную драгоценными камнями, и золотые фигуры. Эохайду некуда было деваться, и сели они играть. Но прежде король спросил, что будет ставкой. А Мидир и отвечает, что если проиграет, то пришлёт Эохайду табун белых лошадей с красными ушами. И на каждой будет по золотой уздечке. Сыграли они и Эохайд выиграл.

– И что, Мидир честно расплатился? – недоверчиво спросил Ивка. – Небось, кони оказались поддельные, из коры и листьев.

– Нет, настоящие. На другой день Мидир снова пришёл играть. А когда проиграл, прислал Эохайду стадо белых свиней с красными ушами, и на каждой был золотой ошейник. Король был рад без памяти. Вот только его друид сообразил, что дело может обернуться большой бедой. Попытался предупредить короля, но Эохайд к тому времени так уверился в своём непревзойдённом умении игрока, что не желал слушать никаких советов. Тогда друид погадал и поведал Эохайду, что в следующий раз Мидир назначит ставкой желание и проиграет...

– В третий раз проиграет? – недоверчиво переспросил Анчутка. – А в чём смысл?

– Слушай и узнаешь, – как заправский рассказчик ответил Дилан. – Мидир действительно проиграл желание, а Эохайд, которого научил друид, потребовал, чтобы Мидир за одну ночь построил дорогу через непроходимые болота. Да такую дорогу, чтобы две колесницы могли разъехаться.

– Невыполнимое желание, – покивал Хризолит. – Понятно, избавиться захотел от опасного гостя.

– Именно так. Но Мидир взялся исполнить это желание, только поставил условие: ни один из людей Эохайда в эту ночь не должен выходить из дома и подсматривать за работой, иначе дорога получится с изъянами. Эохайд с этим условием согласился, а друид, втайне от короля, послал своего ученика проследить за Мидиром. И вот этот парень увидел, как со всех концов Ирландии собрались на болота люди, разделись и сложили из своей одежды холм. На этот холм взошёл Мидир и запел. Под эту песню закипела работа: кто возил камни, кто валил деревья, кто тесал доски... В общем, к утру дорога была готова. Тогда люди разобрали свою одежу, разошлись по домам и ни о чём потом не вспомнили... Погодите, схожу попить, а то в горле пересохло.

– Вот, возьми, – Хризолит протянул ему кожаную флягу. В ней оказалось молоко. Такое вкусное, что Дилан, не отрываясь, выпил половину.

– Так вот, дорогу построили, но в ней оказалось два изъяна. И когда Эохайд пришёл принимать работу, Мидир с яростью обвинил его в нарушении договорённости. Эохайд испугался и заверил, что никаких претензий не имеет, желание засчитано. Тогда Мидир потребовал сыграть в последний раз, снова на желание. И выиграл.

– Наконец-то! – Анчутка хлопнул себя по колену. – Он пожелал Этайн, да?

– Нет, это было бы слишком просто. Мидир пожелал обнять и поцеловать Этайн. А по тогдашним людским законам это считалось бесчестьем для королевы. Отказаться Эохайд не посмел, но тоже поставил условие: пусть Мидир приходит через год. Тогда и поцелует королеву, если сумеет.

– Эохайд её в башне запер, да? – жалостливо спросила Алёна.

– Да что Мидиру какая-то башня! – фыркнул Анчутка.

– Вот именно. – Дилан помолчал, завязывая концы венка стеблем повилики. – Эохайд год думал, как защититься от Мидира. В конце концов собрал всех своих воинов и заперся с ними и с женой во дворце... Ну, это только так говорится, что во дворце, а на самом деле у короля был простой каменный дом. Большой, круглый, с очагом в центре. И вот пируют они, огонь горит, двери друидом зачарованы, но всё равно в назначенный час появляется Мидир – прямо возле очага. Все остолбенели. А он обнял Этайн, поцеловал, и они оба вылетели белыми лебедями через отверстие в крыше.