Текст книги "Наследство (СИ)"
Автор книги: Ольга Виноградова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
– Хрыльбульдрыг, – раздалось нечленораздельное из ванной.
– Ага, Дрыг, тебе еще наливать? – убранная бутылка волшебным образом вернулась на стол.
Я вроде не пью, в кого у меня пьянчуги в сознании развелись? Хмыкнула. Схватилась за бутылку. Фома за нее же с другой стороны. Минуту мы молча перетягивали тару, а по истечении этого времени раздался звонок в дверь...
Глава 2
Автобус отошел от станции метро Выхино в два часа после полудня. Вроде и не старый автобус, а корпус в царапинах и вульгарной рекламе. Внутри накурено, сиденья грязные и продавленные, как будто в нем мамонты, а не обыкновенные люди ездят, на полу догнивают прошлогодние семечки. С полок предназначенных для легких вещей и одежды нависают туго набитые рюкзаки, торчащие из них распутанные снасти так и норовят рыболовным крючком в глаз вцепиться. Рядом с ними кудахчет курица, огрызаясь за заливистый лай облезлой собачонки с противоположной полки.
Автобус шел по маршруту Москва – Шатура. Время в пути два часа тридцать минут с остановками у каждого более-менее приличного столба, стоимость билета триста двадцать рублей.
Все это навсегда отпечаталось в голове тридцатидвухлетнего мужчины с отрешенным видом рассматривающим сквозь никогда не мытое окно общественного транспорта ползущий мимо пейзаж. Он не находил в нем ничего интересного, но это было лучше, чем цепляться глазами за макушки пассажиров или косить на соседку – молодую девчонку в ядовито-розовом бесформенном свитере, желтых лосинах и черных кедах с мелкими черепушками. Пожалуй, черепушки ему нравились больше всего. Девица упиралась ногами в спинку впереди стоящего кресла, слушала в наушниках музыку и громко чавкала жевательную резинку с запахом химического апельсина. Он решил, что убьет ее первой.
Рожденный в роскоши, воспитанный аристократом и ставший сильным мира сего, мужчина всю дорогу до облюбованной дьяволом российской глубинки пользовался услугами эконом-класса и общался с эконом-людьми. Он с трудом сохранял остатки человечности. Задержка рейса в аэропорту, жесткое кресло в самолете с разболтанной спинкой, упитанный словоохотливый сосед на соседнем сиденье, равнодушная стюардесса и пошловатая самка на пограничном контроле... Очевидно, его Бог решил, что мужчине этого мало и щедрой рукой художника-авангардиста добавил к общей картине гостиницу с клопами, толчею пустых истуканов в метро и этот вот очаровательный автобус. Мужчина представил себе догорающий железный остов на пустынной дороге...
Что он здесь делает? С личным самолетом в ангаре, коллекцией дорогих машин, полным гардеробом вручную сшитых сорочек и ста парами дизайнерской обуви?
Почему на нем синтетические спортивные штаны с гульфиком между колен, не подходящие к ним остроносые ботинки, наглухо застегнутая зеленая рубашка и томик Есенина в руках?
Откуда в кармане паспорт чужой страны, в голове лингафонный курс вызубренного русского языка, а в кошельке "под крокодила" вместо звонких евро деревянные рубли? Будь проклятый Конклав, решивший, что он им что-то должен!
Да, это его прадед заварил эту кашу, но проще оставить дела минувших дней в покое и не ворошить прошлое, но именно сейчас кое-кому приспичило разворошить пчелиный улей в поисках меда, а он та самая палка о двух концах: не получится – по одному настучат, справится – другие второй отрежут. И что делать? Сидеть в разбитом автобусе, подпрыгивать на кочках и слушать ту жутковатую дребедень, что из наушников соседки доносится? Мужчина прижался лбом к стеклу, вздонул и закрыл глаза. Автобус чихнул, содрогнулся больным железным телом, выпустил столб смрадного дыма и заглох. Человек на секунду усомнился в себе, но проверив память не нашел ничего предосудительного.
Пассажиры, толкаясь и покусывая друг друга вывалились из железного чрева. Водила, сдвинув на затылок кепку-кенгурятник, стоял перед глуповатой рожей транспортного средства, дымил сигаретой и пытался сообразить к какому месте инструмент в своих руках прикладывать.
– И че? – спросила ядовитая девица. – Поедем или тут тусить будем?
Мужчина поморщился от неприятного говора. Эх, могилка по ней плачет. Простая, неприметная, под ближайшим кустом.
– Дык, елы-палы, техника же не наша, импортная, я в ней небельмеса не понимаю, – пожал плечами мужик и сплюнул основательно пожеванный окурок.
Человек улыбнулся, поправил на плече спортивную сумку и пошел вдоль дороги. Пожалуй, стоит совершить небольшую прогулку.
– Эй, ботан! – мужчина не сразу осознал, что к нему обращаются. – Куда собрался? – он не ответил. Во-первых, не ее дело, во-вторых, попутчики ему не нужны. – Ботан, я к тебе обращаюсь. Глухарь что ли? – испепелить ее на месте, заставить окаменеть или отправить утопиться в ближайшей луже? Человек мечтательно улыбнулся. – Да стой, ты, слабоумный!
Не выдержав, мужчина обернулся.
– Чего тебе? – спросил он неприязенно.
– Дык... – подавилась девушка. – Вдвоем-то сподручнее попутку ловить. Тебя-то, лоха, точно разведут на бабло, а у меня его нет. Предлагаю так, за мной машина, за тобой деньги. Договорились?
А ее мозги не до конца химией отравлены.
– Договорились, – процедил человек и направился дальше.
А девчонка? Пускай живет, от небольшой прогулки на свежем воздухе у иностранца значительно улучшилось настроение, став из скверного просто слегка раздраженным. Проехавший мимо старый грузовичок обдал занятную парочку удушливым облаком солярки. Через пять минут заморосил дождь...
Прежде чем открыть дверь, я посмотрела в дверной глазок и обомлела. На лестничной площадке стояла воплощенная голливудская мечта: красивый, холеный самец сочетающий в себе черты всех известных экранных ловеласов маялся возле моей двери! Он точно ошибся... Не то, чтобы я относилась к категории замухрышек, но особенной красотой не блистала, да еще привычка одеваться удобно, а не красиво привлекательности не добавляла. Все три моих романа закончились позорным бегством войск противника с завоеванной территории, но трижды подобно фениксу я восставала из пепла, перекраивала себя и вновь видела в людях только хорошее. Пора привыкать к обратному.
С моим-то везение в последнее время этот красавчик наверняка окажется вызванным по ошибке стриптизером, да еще неправильной ориентации и уж точно пригрозит своими связями в криминальном мире, если я не оплачу его работу, которую он точно не собирается выполнять. И все же... Старые привычки так просто себя не изживают. Пригладив встрепанные волосы и растегнув старую вытянутую с одного и севшую с другого края майку, я открыла дверь на длину цепочки.
– Вам кого? – спросила я севшим голосом.
– Мария, – неземным баритоном произнес незнакомец. У меня аж волосы на шее наэлектризовались. – Разрешите войти?
Я была готова разрешить ему изнасиловать меня на пороге квартиры. Прямо сейчас и даже не раздеваясь! Если бы не...
– Закрой дверь, дура! – развеял наваждение дикий ор из ванной. – Не смей разрешать ему входить, идиотка! – истерически булькал рыб.
– Секундочку, – кивнула я и захлопнула дверь перед ошарашенным носом красавчика. Ворвалась в ванную и звопила: – Ну и какого лешего?!
– А вот такого! – встопорщил плавники фамилиар. – Это же инкуб, дурья твоя башка, он из тебя жизнь вылюбит и будешь неупокоенным духом по квартире шляться да новых жильцов пугать. Полтергейстом побыть захотелось? – воспитывал меня рыб.
– Кто? – черта знаю, ангела видела, с домовым познакомилась, а инкуб что за птица? Хотя сознание все еще будоражило слово "вылюбит".
В дверь жалобно поскреблись.
– Инкуб. Демон это, – буркнул форель.
Демон. Да. А я думала, что полный комплект мифических существ собрала. Оказывается, только положила начало коллекции. Интересно, а Дед Мороз существует?
Я посмотрела на себя в зеркало и реально оценила свои силы. Против демона с таким сексуальным голосом, внешностью аристократа восемнадцатого века и поразительно грешными глазами, в которых утонуть хочется шансов у меня нет. Остается надежда на войска специального назначения, курсирующие по ванне. Фамилиары же вроде бы и для того нужны, чтобы полезные советы давать.
– И что мне с ним делать?
– Гнать в шею и подальше, и желательно поганой метлой!
– У меня только веник...
– Ох, ну и растяпа же мне досталась! Давай уж, веником выметай гостя, только поплюй на него сперва хорошенько и в унитазе обмакни, должно сработать! – забился в конвульсиях рыб.
– В унитазе?! Он девственно чист! Комет семь дней чистоты слышал о таком?
– Госпииидя, – протянул фамилиар. – Ну хоть ведро помойное есть? – я кивнула. – Тогда в него обмакни.
Я выхватила из щели между туалетом и стеной веник, с грохотом уровнив доисторический железный совок, повертела его в руках, думая плевать на ручку или на метелку, и покосилась на форель. Ай, черт с ними со всеми, не желая лишний раз выставлять себя идиоткой в глаза своей галлюциногенной свиты, и я обплевала веник со всех сторон, сбегала на кухню и как следуеи пошерудила им в помойном ведре.
Тем временем в дверь продолжали скрестись и мурлыкать что-то бархатным голосом балладу о шелковых простынях, свечах, лепестках роз и взбитых сливках на моем совершенном теле. Насчет последнего сомневаюсь. Конечно, я не урод, но с Мисс Вселенная меня и слепой днем с мощным прожектором не перепутает! А шелковые простыни? Он хотя бы знает что предлагает? Моя подруга на работе как-то поделилась опытом и телефончик ближайшего травмпункта заставила записать, постукивая свежим гипсом по столешнице. С тех пор я как-то подозрительно к скользким шелковым простыням отношусь и предложениям заняться на них гимнастикой...
Перед дверью остановилась, прислушалась и принюхалась. В ноздри ударил неприятный сладкий аромат ладана. Мне всегда казалось, что так пахнут покойники. По крайней мере человек в гробу на единственных похоронах, которые я посетила, пах именно так. И этот запах на всю жизнь въелся мне в память. Странно, демоны же должны пахнуть серой. Или я что-то путаю или это неправильный демон!
– Чего ждешь? – прошипел фамилиар. – Демон – не насморк! Сам по себе через семь дней не проходит. Давай, дверь открывай и по голове, по голове его! – в качестве иллюстрации, как именно я должна бить инкуба, форель плюхнул хвостом по поверхности воды.
Действительно, чего я жду?
Крепче сжала веник, еще раз плюнула на него, сняла цепочку и рывком распахнула дверь, а чтобы не поддаваться жалости и очарованию глаза закрыла и давай не глядя молотить перед собой лучшим по мнению фамилиара противодемонического оружия. Судя по сдавленный крикам я даже иногда в цель попадала.
Размахивая веником и проговаривая себе под нос имена любимых актеров в качестве защитной молитвы, я шаг за шагом оттесняла демона к площадке на лестничной клетке. Обожаю Кристиана Бэйла, Джонни Депп вне конкуренции, Дениэль Крейг роскошен, а Брэд Питт просто не выходит из головы! Куда нашему московскому доморощенному инкубу до признанных больше чем половиной мира (включая геев) секс-символов?
Ура, победа близка, я уже слышала, как он торопливо открывает собачку двери, бормоча сквозь зубы куда он некоторым ведьмам при следующей встречи свечи засунет, в какого цвета шелковые простыни ее завернет и под каким сортом роз закопает. Я усилила натиск не жалея рук ради благого дела спасения себя любимой от смерти хоть и приятной, но все таки преждевременной!
Собачка щелкнула, дверь открылась и...
– А что здесь происходит? – голос соседки застал и меня, и демона врасплох.
– Еще одна! – рявкнул он и попытался просочиться мимо Степаниды Павловны, но та изящным движением руки остановила его. Инкуб замер в нелепой позе: одна нога поднята и согнута в колене, вторая почти выпрямлена, руки прикрывают голову, туловище завалилось влево вниз. В волосах и одежде демона запутались палки от веника, жалкие остатки которого я сжимала в руках – на редкость крепкий спина оказалась у незванного гостя.
– Да? Интересно... – протянула соседка и внимательно посмотрела на меня. – Однако, поздравляю, милочка.
– С чем? – я воинственно вздернула подбородок. Соседку никогда не любила, слишком на мой взгляд она заносчивая, но сейчас ее взгляд был значительно теплее и на губах играла приветливая улыбка.
– С инициацией.
– О... Так вы тоже?
– Тоже – это ты, а я уже сто пятьдесят лет как...
Я смотрела на Степаниду Павловну и пробовала сложить дважды два. Получается, или я действительно ведьма, или последние четыре года жила в сумасшедшем доме, замаскированном под самый обычный многоквартирный...
Лев Николаевич Толстой был самым настоящим оборотнем. И его широкие плечи украшали самые настоящие капитанские погоны. И первое и второй в равной степени было предметом зависти коллег по отделению. Увы, по мнению самого Льва Николаевича повода для этого некрасивого чувства не было никакого.
Во-первых, до капитана он дослужился в заштатном отделении полиции на станции метрополитена, где всего-то служило четверо не слишком бравых ребят уже к тридцати годам отрастивших солидную трудовую мозоль на животе и говорящих помимо русского языка, также на его матерном эквиваленте и диалектах восточных соседей нашей славной родины.
Во-вторых, его вторая ипостась не взывала ничего кроме умиления – Лев Николаевич превращался в полнолуние в очаровательного бассет-хаунда. Как выяснилось, теория эволюции действовала не только на людей и животных, она также взяла под свое крылышко и ревностно оберегала существ не совсем обычных. Это деревенские по-старинке на луну по чащобам воют и свои же курятники разоряют, а городские кто в марте по крышам голубей гоняют, кто в парке деревца удобряют, задрав лапу. А капитан мечтал о чем-то большем. Настолько большем, что это "что-то" не помещалось в сознание честного оборотня, ограниченное обшарпанными стенами полицейской каморки.
Большую часть нелегкого трудового дня Лев проводил сидя за старым письменным столом желтого цвета с расслоившимся лаком и многочисленными зазубринами, вперив отсутствующий взгляд в стенка напротив, где висел календарь тысяча девятьсот затертого года с улыбающимся от души Шерлоком Холмсом с неизменной трубкой в зубах и скрипкой в руке. Изредка, особенно по вечерам, оставаясь на дежурстве до закрытия станции, капитан доставал из нижнего ящика тумбочки потрепанный футляр, извлекал из него блестящую трубу и прикладывал инструмент к губам. В такие ночи спящая станция наполнялась поистине печальными звуками, выбивающими поток слез и бессвязных словосочетаний у самых прожженных алкашей, ночующих под дверью метро и желание вернуться в горы у нищих гастарбайтеров, полирующих личными зубными щетками мрамор метрополитена.
Но сегодня Льву Николаевичу было не до музыкальных экзерсисов. Сегодня на оборотня неожиданно свалилась работа в виде странного и весьма запутанного дела о пропавшем воре, сгинувшей книге и случайно инициированной в процессе ведьме. Последняя его не интересовала, а вот книга и вор представляли немалый интерес.
Преступление, где замешана магия, совершено на его территории и расследовать придется ему. Уже и соответствующее распоряжение от начальства из Управления пришло с пометкой "ведьмы" и двумя строками восклицательных знаков, что означало не просто проблемы, а геморрой как минимум масштаба всей солнечной системы! Увы, за этот геморрой целиком и полностью отвечала подтянутая задница господина Толстого и скормят стервятницам, если что, тоже его, а уж вышеупомянутые ведьмы на поленятся высосать у него мозг через трубочку,
вставленную в ноздрю!
Капитан закрыл почту, взял блокнотик в клетку с котенком Гав на обложке, обгрызенную со всех сторон шариковую ручку, надел фуражку и поднялся из-за стола. В каморке повисло удивленное молчание. Полицейские, только что обсуждавшие вчерашний футбольный матч в формате сплошных непечатных выражений, замолчали, как по команде вздернули брови и проводили удивленными взглядами Льва Николаевича. На их памяти он вылезал из-за своего стола три или четыре раза.
Для сослуживцев, не подозревающих о тесной связи капитана с миром неведомого, он всегда казался немного странным. Сами посудите: не пьет, не курит, взятки не берет, в порочащих связях не замечен! Ну и кто он после этого? Уж точно не полицейский, наделенный властью конфисковать что угодно у кого угодно. Льва сторонились, секретами с ним не делились, его руку из доли с трудом нажитых дополнительных средств исключили... Толстой плевать хотел на них. Что бы они все понимали в высоком, что даже его понимаю недоступно!
Капитан прошел через турникеты, кивнул старушенции в будке, вышел в подземный переход, оттуда на улицу, в знакомый подъезд и...
Грустный бассет-хаунд минут пятнадцать ждал, когда его кто-нибудь выпустит. Он сидел у железной двери, смотрел влажными глазами на кнопку домофона, тяжело вздыхал и подвывал в полголоса "Воадимирский централ". В такие минуты пес как никогда понимал людей, коротающих дни в местах не столь отдаленных. Наконец, его выпустили.
Подметая ушами тротуар Лев потрусил обратно в переход, сбежал по лестнице и путаясь у пешеходов под ногами он добрался до места преступления и приник широким влажным носом к асфальту. Эту часть своей работы оборотень ненавидел больше всего. Кто-нибудь представляет себе, чем пахнут переходы метро, истоптанные миллиардами ног? Здесь и благоухающий аромат свежего бомжа, и настоявшиеся флюиды ночных возлияний и произливаний у ближайшей стены, и адская смесь моющих химикалий, и ударная волна перемешанной парфюмерии... И он во все это... носом...
Глубоко выдохнув, несчастный бассет-хаунд шумно и проляжет вдохнул. Сонм запахов залил черепную коробку по самый мозжечок, вызвав головокружение, изжогу и острое желание прислониться к опоре. Спотыкаясь о собственные ноги, лавируя среди конечностей вечно спещащих людей, капитан добрался до противоположной стены и тяжело уселся рядом с облезлой трусливой псиной на поводке, чей конец крепился к грязной руке молодого человека жуликоватой наружности. В руках парень держал картонку с корявой строкой: помогите животным на хлеб.
На хлеб? Да кабыздоха на поводке месяц надо чистой мраморной говядиной откармливать из самого сердца Новой Зеландии! Впрочем, не время думать о псине, тут бы с запахами разобраться. Магией шмонит так, словно на месте преступления скунсы друг в друга плевались, аж глаза слезятся и хвост сводит.
– Что же вы собачку до такого состояния довели? – незнакомая воняющая пятерня потрепала оборотня по затылку, а в коробку парня упала сотенная купюра. – Смотрите, он у вас совсем на ногах не стоит! -
Капитана совсем повело от запаха чеснока и желания впиться в чертову руку. Закатив глаза, Лев рухнул на бок и замер в изнеможении. Желающих пожалеть собачатинку, собачулечку мгновенно стало в три раза больше, потом в шесть, затем в девять, и каждый хотел потискать пса с самими несчастными глазами на свете.
После двадцатого объятия капитан не выдержал. Он посмотрел своими карими влажными глазами на очередного любителя телячьих нежностей и попросил, глядя прямо в глаза человеку:
– Не надо. Мне бы очень не хотелось вас кусать, но другого способа остановить это безобразие я не вижу. И не надо на меня так смотреть. С вами действительно разговаривает собака. Впрочем, с равной долей вероятности я могу быть вашей галлюцинацией, а значит... Мужик не дослушал. Он отпрянул, распрямился, налетел на прохожего, испуганно вскрикнул и рванул по переходу к выходу. Оставшись без собеседника бассет-хаунд развернулся к попрошайке, переступил перед ними лапами и смущенно попросил:
– Ты мяса своей собаке купи. Ну и проглистогонь ее что ли...
– Ага... – выдавил из себя парень.
Чихнув на прощание, оборотень по привычке отдал честь и потрусил ко входу на станцию метро. Магические запахи в его голове разложились на три отчетливые составляющие: приезжей ведьмы, воришки с сильной нотой дурмана и горный букет инициированной колдуньи. Первым делом следовало найти злоумышленника...
Я пила третью чашку чая под нескончаемое щебетание Степаниды Павловны. Она рассказывала про все прелести насыщенной жизни ведьмы: то порчу навести, то снять, то проклясть, то соперницу в семье извести. В-общем, что ни день, то благодать. Мой фамилиар с умным видом поддакивал ведьме со стажем и требовал немедленно начать брать с не пример. Заткнулся несносный рыб только тогда, когда я его пригрозила проклясть в качестве тренировки. Правда, угроза подействовала ненадолго и уже через полчаса дифирамбы в адрес Степаниды Павловны продолжились. Пришлось демонстративно разогреть сковородку...
Тем временем остальные "галлюцинации" спали мертвым сном в комнате на моей кровате в обнимку друг с другом и с приконченной бутылкой виски. Мда, алкоголики из них никакие, агитаторы еще худшие: они так и не смогли убедить меня принять чью-либо сторону, а их последние предложения я вообще разобрать не смогла. Алкоголь очень сильно повлиял на связанность мыслей и легкость их изложения.
-... И это не все гости, которых тебе следует ожидать, – соседка отправила в рот печеньку. В хрусте песочного теста я отчетливо услышала хруст собственных костей. Наш обычный мир не слишком дружелюбен, а меня в его изнанку с головой окунули и плыть велели. Хоть бы матрасик надувной подкинули или жилет спасательный...
– А кто еще? Налоговая? Полиция? Трудовая инспекция и санэпидемстанция? Ай-Ай, а у меня в ванной дохлый рыб плавает и воздух своими комментариями засоряет, а в комнате черт и ангел без регистрации и задних ног дрыхнут! – я отодвинула чашку. У меня пропал аппетит. Говорят, перед смертью не надышишься, наверное, и чаем не напьешься тоже.
– Что ты, деточка! К этим ты явиться сама должна... – ...?! – А к тебе демоны всех мастей в округе на огонек заглянут, вампиры зайти поздороваться могут, оборотни и прочая нечисть. Ведьмы любой масти у всех в почете.
– Почему?! – я лихорадочно вспоминала заплатила за интернет в этом месяце или провайдер меня опять на мели резонно оставил. Инстинкт самосохранения требовал немедленно поменять хлипкую дверь на бронированную, стекла заменить на пуленепробиваемые, поставить сигнализацию, домофон и купить пулемет, а еще лучше гранатомет. И кол осиновый с серебряной окантовкой. Ну и гроб на всякий случай заказать. Себе.
– Ты что же меня не слушала? – удивленно всплеснула руками Степанида Павловна.
– Я слушала! – заявила уверенно. – Просто в голове у меня сейчас такой бурлящий колдовской котел, что открывать страшно. Расскажите еще разок и попроще, а? – естественно, я не слушала! А что слушать? То, что мозг по-прежнему считает бредом сивой кобылы, которую торжествующий крестьян ядреной брагой вместо колодезной воды напоил? Легко сказать, да трудно в голове уложить, что ведьмы и прочие вымышленные существа имеют плоть, кровь и здравствуют под боком у нормальных людей к коим по я по роковому стечению обстоятельств относится перестала.
Соседка вздохнула. Налила себе еще чай, заполнила вазу печеньем и приступила к рассказу.
– Магические существа, а попросту магики есть везде. Мы свою инаковость не афишируем и вскрываться не собираемся. Нашу безопасность хранит несколько органов управления, чьими руками, глазами и прочими частями тела являются внедренные во все государственные структуры магики. Тебе, как новоиспеченной ведьме, необходимо зарегистрироваться по месту пребывания и поставить в ветклинике фамилиара на учет. Первое делать вместе с куратором, второе сама по себе. Потом в трудовую инспекцию поставить на учет домового, оттуда его в охапку и в санэпидемстанцию за санитарной книжкой. Адреса найдешь на нашем районном сайте магиков. Дальше...
– У вас и сайт есть? – я сглотнула, представив себе интернет сообщество потусторонних сил: ой, знаешь мы сегодня жертву приносили, а она, как на грех живучая оказалась, так вопила, что полиция на шум сбежалась, пришлось ритуал прервать, бедняжка демон ему рога вместе с почками отбили – он единственный не успел сбежать. Или девочки-ведьмочки подскажите, что надеть на свидание с обычным чуваком: остроконечную шляпу или полосатые чулки? Ой, не надевай ничего, а иди голой и обязательно при полной Луне, на век твой будет!
Угу, седой и заикающийся.
– Есть, конечно! Вход с основного районного. Там есть вход для магических пользователей. Теперь ты его увидишь. Это простые люди не в состоянии значок разглядеть, – хитро улыбнулась соседка.
– Понятно, посмотрю попозже, – что-то перспектива заниматься бюрократией меня совершенно не радовала. Чем я это заслужила? Пойти что ли еще раз о ларек головой удариться, вдруг все на круги своя вернется? – Так, с регистрацией и прочей лабудой понятно, но почему ко мне должна ни с того, ни с сего вся окрестная нечисть заявиться?
– Демоны за счет ведьм свою силу увеличивают. Демоны похоти через секс, демоны обмана могут и душу забрать, демоны изобретатели с легкостью тебя частью чего-нибудь сделают, полтергейст с легкой до безумия доведет. Обычный человек им, как батарейка, ведьма же, как контейнер батареек.
– И как от них защищаться? – в голове застрял образ голодного льва в клетке. Интересно, они демонов едять и если да, то в каком виде: сыром или после термической обработки?
– Не бойся, Мария, прорвемся. Двух смертей не бывать, а одной не миновать! – булькнул форель из ванной.
Меня как бы ни одна не устраивает, по крайней мере не в возрасте двадцати трех лет. Точно первым делом не оформлением прописки для рыба займемся, а установкой охранной сигнализации. Еще и себе противоугонный комплект куплю с GPS передатчиком.
– Ладно, об остальном тебе куратор расскажет, а я пойду, деточка. Ты, главное, помни: незнакомым дверь не открывай и, если что, заходи в гости, – соседка тяжело поднялась из-за стола.
Ага, пойдет она. Конечно, печенье кончилось, заварка тоже. Смысла Винни Пуху оставаться в гостях Кролика никакого.
Я проводила Степаниду Павловну до дверей, заглянула в комнату, сфотографировала сладкое трио исключительно с целью защиты себя любимой путем шантажа компроматом. Между прочим все трое отлично получились, не стыдно на Facebook выложить, чтобы друзьям показать. Ну, это если показывать придется. Я человек мирный и душевный, но себя драгоценную в обиду всяким религиозным легендам не дам.
Чай дал о себе знать. Я сунулась в ванну по привычке, но там плавал брасом фамилиар, а при нем как-то неудобно. Чертыхнувшись, я побежала на кухню, достала кастрюлю и вернулась.
– Что это? – форель покосился на жестянку.
– Карцер, – ответила с улыбкой и запихнула рыбу посудину.
– Совсем хозяева охренели! Я в профсоюз пожалуюсь! – пригрозил рыб по дороге на кухню. Он сжал плавник в кулак.
– Остынь! – в холодильнике нашлось место для кастрюли. Захлопнув крышку, бросилась в туалет. Никогда себя счастливее не чувствовала!
Разобравшись с проблемами текущими, я задумалась о будущем. Надо бы найти фамилиару пристанище. Не может он вечно в ванне жить. Как представлю ежевечерний помывочный ритуал, так плохо становится. Ему же глаз не завяжешь и уши не заткнешь. Не хочется потом остаток жизни от скабрезных комментариев добровольного помощника страдать. А уж в том, что он не упустит случая похохмить за мой счет я на сто процентов уверена. Более разговорчивую рыбу в жизни не встречала...
Я достала притихшего фамилиара из холодильника. Рыб посмотрел на меня таким взглядом, что я почувствовала себя браконьером с зажженной шашкой динамита в руке перед заповедным прудом рыбхозяйства.
– Извини, – фамилиар фыркнул, – прости, – надул пузырь, – ну, пожалуйста, – развернулся ко мне хвостом. – Ах так! Ну и сиди в кастрюле, а-то тебе аквариум купить хотела...
– Правда?! – форель выпрыгнул из кастрюли, сделал сальто в воздухе и плюхнулся обратно, окатив меня половиной ледяной воды из своего карцера.
Я вытерлась рукавом.
– Правда, – только почему-то представила себе аквариум железный, наполненный маслом и подключенный к газопроводу.
Стеван мрачнел все больше. Спутница раздражала его все сильнее. Погода разочаровала совсем. Легкая прогулка уже через полчаса превратилась в тяжелое преодоление препятствий по пересеченной местности под проливным дождем и с участием машин, которые вместо того, чтобы подобрать несчастных промокших путников, раз за разом окатывали их грязной водой. Не выдержав подобного обращения колдун прижался ближе к лесу, но облегчения от этого не испытал: густая мокрая крапива не упустила случая отомстить всему роду человеческому в лице Стевана за века бескомпромиссного уничтожения. А девчонка в кислотном прикиде шагала рядом, как ни в чем не бывало.
Все проблемы решались легко. В прежней жизни, когда не надо было действовать осторожно, когда над шеей не висела дамокловым мечом ведьмовская метла и не было поручений Ковена – сборища выживших из ума стариканов по какой-то причине решивших, что он лучшая из возможных кандидатура. Да, колдун из него не из последних, кое-кого из Ковена на лопатки уложит без проблем, только желания силами меряться нет никакого. Впрочем, быть мальчиком на побегушках тоже. Однако, распоряжения Ковена не обсуждаются, а выполняются, особенно, когда глава всего этого магического сборища престарелых идиотов собственный отец с коим шутки плохи, ибо чувство юмора ему лет в десять ампутировали!
Руки Стевана сжались в кулаки. Он на мгновение остановился, поднял глаза к небу и... как раз успел разглядеть бело-желтую неприглядную каплю, стремительно приближающуюся сверху и то место, откуда она, собственно говоря, вылетела. Довольная ворона, издевательски каркнув, скрылась в чаще леса. Колдун сглотнул. С каким бы удовольствием он сейчас превратил эту чертову птицу в утку по пекински, но нельзя. Ничего, позже ворона поплатится. Стеван ее... гм, зад запомнил. Скрипнув зубами мужчина вытер сорванным листом разлапистого растения лицо, не обращая внимания на встревоженные вопли девчонки.
– Заткнись, – грубо бросил колдун.
– Да, пожалуйста, – она пожала плечами, – только ты фэйс борщевиком вытираешь.
– И что? – ничего не понял колдун.
– Да ничего, просто он жжется.
– Я не чувствую! – рявкнул мужчина, будто назло спутнице еще раз тщательно вытер лицо, и выкинул скомканный лист на землю.
– Завтра почувствуешь, – девчонка выплюнула жевачку, но тут же закинула в рот другую пластинку. На сей раз приученный к изысканным парфюмерным ароматам нос колдуна обжег запах пластиковой клубники.
