Текст книги "Намеренное зло(СИ)"

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

***

Обратный путь был не таким длинным и куда более спокойным. Не было трепета и страха, что застукают за неподобающим занятием; не было тревоги и быстрых озираний по сторонам; не было спешки и взываний к милости богов. Лера твердо и размашисто, совершенно не по-женски, шагала по коридорам, уверенная в одном – если на ее пути вдруг окажется Александр, им будет о чем побеседовать. И мало ему не покажется. Ух, не покажется. И никакие данные свыше благословения его не спасут, на что он, видимо, изначально рассчитывал. Да, он во сто крат сильнее, могущественнее, и думается, умнее ее, но бояться всех и вся, постоянно просчитывать варианты и руководствоваться логикой ей осточертело. Особенно после всего того, что она узнала.

Он виноват! – разъяренно думала она, зыркая по сторонам испепеляющим взглядом. – Эта сволочь виновата во всех ее несчастьях! Прав был "доброжелатель", сто раз прав!

В руке Лера комкала бумаги – доказательство вероломности её мужа. В них, кроме описания самого ритуала, содержались сведения о некоей волшебнице-полукровке Элеоноре и был, словно нарочно, описан в деталях и ее сон, и заклинание, этот сон спровоцировавшее, а также влившее искру в ее кровь.

Но почему она? Почему не кто-нибудь еще? Как Александр вообще узнал о ее существовании, учитывая, что жили они в разных концах королевства? И что теперь со всем этим делать? Мстить? Открыто обвинить и потребовать развода и после этого быть поджаренной богами? Скрыть свою осведомленность и мелко гадить ему всю оставшуюся жизнь? Что может быть ужаснее?

Стоило подумать об этом, как Лера ощутила прилив такой первобытной ярости, что в глазах потемнело. Не задумываясь о последствиях, она схватила с полки первую попавшуюся вазу – антиквариат, боги знает какой век – и швырнула ее в стену. Брызнули осколки, она потянулась за следующей жертвой. Безжалостно она уничтожила еще три предмета искусства и, почувствовав себя чуточку лучше, печатая шаг, двинулась дальше.

Дальше был коридор – и две картины, которые она сорвала со стены и хорошенько на них потопталась. Она жаждала мести и за невозможностью достать главного виновника, выплескивала гнев на первое, что попадалось на глаза.

Лера звала Александра, но он не появлялся. Наконец, сделав круг по всему дому и наведя в нем свой порядок, она устремилась в лабораторию. По ступеням она практически сбежала, мысленно представляя, как распахивает дверь и кричит в лицо мужу: "Скотина! Ублюдок! Пенек замшелый! К восьмидесяти годам окончательно из ума выжил!" А затем бросается на него и мутузит изо всех сил. Швыряет на пол, пинает, бьет молниями, и все это под аккомпанемент проклятий на его дурную голову.

Однако, достигнув цели – двери в лабораторию – и попробовав эту дверь открыть, Лера была обескуражена – ручка не поворачивалась. Не поворачивалась, и все тут. Тогда она не нашла ничего лучше чем постучать, а когда никто не открыл, и попинать дверь. В результате только палец себе отбила на ноге, да и разозлилась пуще прежнего.

Где же Александр?

Битых двадцать минут Лера атаковала дверь, как штурмовая бригада огнедышащих драконов. В ход шли уже отбитые руки-ноги, заклинания (слабенькие и неубедительные), вопли и проклятия. Увы.

– Да чтоб тебе провалиться к демонам в подземелье! – взвыла Лера, и, развернувшись, понеслась обратно.

Ей вдруг захотелось плакать, и она поддалась своей слабости. По дороге в спальню она жалобно всхлипывала, вдохновенно размазывала по лицу слёзы и сопли, а доковыляв до тумбочки, принялась рыться в ящиках в поисках носового платка. Платок нашелся быстро, но был грязным, и Лере пришлось идти в ванную.

Умывшись, Лера долго рассматривала себя в висящее над раковиной зеркало, пытаясь понять, что же в ней есть – или было – такого, что привлекло внимание Александра десять лет назад. Глупо, конечно, было думать, что он увидел ее в волшебном зеркале и влюбился, но и такой подлости она не ожидала. Да, Александр не способен на теплоту в отношениях... боги, да он вообще не способен на отношения с кем-либо, кроме своих демоновых пробирок! Ему бы в лаборатории плесневеть – вот и все счастье.

Это только в сказках бывает любовь с первого взгляда и навеки, безусловная преданность и море нежности; честность и искренность. Это только в сказках герой готов на всё, чтобы героине было хорошо. В реальном мире героя интересует исключительно собственная выгода. И Лера никогда не считала, что это плохо. Может быть, печально и совсем ей не по вкусу, но привычно и обыденно. Однако Александр перешёл все границы. Просто так взял и разрушил чужую жизнь! Её жизнь!

Когда первый порыв – надавать ему по физиономии тем, что попадется под руку – схлынул, уступив место глухой злости на весь мир, Лера, вышедшая к тому времени из ванной, с размаху плюхнулась на кровать, подперла подбородок кулаком и погрузилась в размышления.

Ничего полезного надумать не удалось. Она лишь взвинтила себя до невероятной степени, и от того, что ее злость не находила выхода, готова была покусать тумбочку. Еще раз просмотрев бумаги и убедившись, что ничего не напутала, она до поры, до времени отправила их туда же, где хранила секретные послания. Чтобы занять себя хоть чем-то помимо горьких мыслей, она извлекла на свет божий палку со звездочкой и задумчиво повертела в руках.

Чего бы такого пожелать? Лера, разумеется, не имела намерений свои желания озвучивать сомнительной продукции сомнительного завода, но почему бы не помечтать о прекрасном? Пусть у Александра вырастут уши как у слона... или пусть его унесет за Грань, откуда он не чает выбраться, и развоплотит под ее чутким руководством... пусть он сдохнет и переродится... ну, хоть лягушкой (сложный заход, но Лера рассуждала так – заклинание всегда можно снять, а вот против нового воплощения не попрешь, будет Александр всю жизнь квакать и жирные бородавки почесывать перепончатой лапкой), пусть...

Поразвлёкшись таким образом, Лера отложила палку и разом посерьезнела. Впереди ее ждало испытание, и не самое простое, и она просто не знала, что со всем навалившимся делать. В ней все восставало против добровольной помощи тому, кто так ее подставил; опять же – в последней записке сказано, что ее принесут в жертву, а пожить хотелось. И, словно этого мало, ей предстояло убить живое существо, намеренно (это в том случае, если её муж не соврал насчет убийства, а сейчас Лера сомневалась во всех его словах). Пусть не самое вежливое, далеко не благородное и сочувствия в принципе не заслуживающее, но, когда она представляла, как втыкает кинжал в Александра, внутри всё переворачивалось. Даже несмотря на его подлые делишки.

Тут, вспомнив одну вещь, Лера полезла под матрас и произвела очередную рокировку – вернула на место палку и вытащила последнюю записку. Именно в ней она должна была указать место проведения ритуала.

Увы, писать было нечем. Ни ручки, ни карандаша, ни фломастеров на худой конец. Но это и неудивительно – обычно Лера не затрудняла себя написанием чего-либо, ибо еще в школе умыкнула у учительницы волшебное перо, которое, к сожалению, осталось дома. Как же быть здесь? Сотворить ответ? Но кто даст гарантию, что письмо не вспыхнет от прикосновения чужого волшебства? Быстренько сбегать на первый этаж, в кабинет Александра, разжиться ручкой? План хорош, но если ее застукают?..

В итоге Лера воспользовалась собственной помадой, надеясь изо всех сил, что на том конце провода не слишком удивятся столь оригинальному решению. Писать пришлось детскими большими печатными буквами. Помада, конечно, пострадала, но пострадала за правое дело.

Не успела Лера завинтить тюбик и убрать его в ящик тумбочки, как бумага сама свернулась в трубочку и испарилась.

"Пошло дело, – с замиранием сердца и тревожным ожиданием подумала Лера. – Вот только куда?"

Александр мог объявиться в любой момент, и не факт, что неизвестный корреспондент успеет до того отправить ей подробные инструкции. Да и все одно Лера не слишком ему доверяла -необходимо все взвесить, проанализировать, продумать. Пороть горячку в подобных случаях смертельно опасно. И пусть ее муж оказался трижды скотиной, никто не дает гарантии, что тайный доброжелатель окажется лучше. Хорошо, если не хуже. Лере катастрофически не хватало времени, не хватало информации. Нервное напряжение, в котором она пребывала последнее время, начинало сказываться. Она ходила из угла в угол, что-то бормотала себе под нос – то ругала Александра, то поносила на чем свет стоит своего корреспондента, который уж если влез в ее жизнь со своими разоблачениями, так почему не может ускориться и прояснить ситуацию? Почему отделывается детскими записками с маловразумительными намеками? Что вообще за дурацкая манера напускать туману, когда можно нормально объяснить, что к чему? Кому нужен этот бесплатный цирк?

Очень тяжко было в который раз ощущать себя беспомощной, зависимой от воли других, жертвой обстоятельств и самовлюбленных волшебников. И когда Лера уже готова была завыть, вцепившись себе в волосы, от убийственной неопределенности, началось интересное.

***

Матвей сам не заметил, как уснул – видимо, мама все-таки положила в чай сонную траву. Вроде был достаточно бодр, но стоило прилечь – опять же по настоянию матери – как сон накатил снежной лавиной и погреб его под собой.

А снилось Матвею чудесное...

Будто он – это не он. Точнее, не он в своей обычной жизни, как уже ему виделось пару ночей назад. Не забитый жизнью мужик, а Могущественный Защитник, Великий Волшебник, (и Очень Скромный Парень) и все с большой буквы. И у него есть миссия – уникальная, сложная, как все сто запрещенных заклинаний, куда более ответственная, чем управление королевством, требующая большей отдачи, чем любой волшебный опыт. Но Матвей с ней справляется безупречно, при этом не ожидая и не прося вознаграждения. Потрясающая скромность в сочетании с огромным потенциалом. Надежда и опора королевства, да что там королевства – всего мира!

И вот летит он по небу в шикарном черном одеянии, за плечами его, широкими и мужественными, развевается шикарный плащ, а ветер треплет его шикарную шевелюру, и при этом совершенно не портит шикарную прическу. Сверкая невероятной улыбкой, Матвей посматривает вниз и с удовлетворением осознает, что лишь благодаря ему ночной город, королевство, весь мир могут спать спокойно. Он – на страже. Он – Защитник. Могущественный Защитник. Каково, а?

Жители планеты живут не зная страха и бед, потому он, Великий Волшебник Матвей, устранит любую неприятность, предотвратит катастрофу вселенского масштаба и старушку через дорогу переведет. Не бывает незначительных дел в его работе.

И вот летит он, летит и вдруг видит в освещенном окне попавшегося на пути особняка – а зрение у Великого Волшебника Матвея гораздо острее эльфийского – прекрасную деву. Трагическим, невыносимо грустным взором смотрит она в ночное небо. И весь облик ее – опять же воплощённая печаль. И сразу понятно, что надо ее спасать, а кто в этом деле лучший? Конечно же, Матвей, Могущественный Защитник, Великий Волшебник, Спаситель Грустных Дев и по совместительству Изысканный Сердцеед.

Дева в опасности! – думает он и отважно ныряет с небес вниз, к окну. Печальная дева, не удержавшись на ногах – сраженная, без сомнения, красотой своего спасителя и своевременностью его появления – падает на пол.

Ее губы двигаются, но Матвей не может разобрать, что именно она говорит. То ли в уши ему на высоте надуло, то ли слух забыл перестроить с героического на обыкновенный. Влетев в комнату, Матвей на некоторое время замирает в гордой позе, давая деве привыкнуть к его красоте и не ослепнуть. Затем он делает шаг вперед, вытягивает руку и декламирует:

– Пойдем со мной.

Дева, успевшая немного отползти от окна, прытко вскакивает на ноги и шарахается в сторону. Оказавшись около двери, она истерично дергает за ручку, пытаясь дверь открыть, но тщетно. Тогда дева бежит в сторону другой двери, и Матвей со свойственной ему смекалкой понимает, что бедняжка слишком напугана, чтобы осознать, что он спаситель. Мягко, ненавязчиво он вновь предлагает:

– Пойдем со мной, а?

Тут дева спотыкается и снова падает, вероятно, только сейчас осознав свое счастье. Матвей в очередной раз преисполняется гордости за себя, свое уникальное предназначение, за то, что другие это видят и ценят до такой степени. Его буквально распирает, раздирает от этого ощущения. У него даже слезы на глаза наворачиваются, таким замечательным он себе кажется. Он никогда не думал, что может так чувствовать. Он никогда даже не предполагал, что может быть победителем, сильнейшим. И уж конечно он никогда не думал, что полезет в здравом уме к незнакомой деве в спальню посреди ночи. Но эта дева явно нуждается в спасении, и он, Матвей, ее спасет во что бы то ни стало! А за ней – все остальных, нуждающихся в спасении! И хором: в этом его предназначение, в этом его священная миссия! Для этого он был рожден! Боги заложили в него свет и невероятную силу, которой не сразу суждено было раскрыться! Но в мучениях рождаются герои, в пылу сражений – легенды, в страданиях закаляется характер, и Матвей преисполнен решимости сделать сказку, даже самую страшную, былью.

Полет мысли Матвея прерывает темнота. Оказывается, она никуда и не уходила – просто не давала о себе знать, но всегда была рядом.

– В котел... – шипит она Матвею на ухо, и волшебник, как ни странно, все понимает. Всё, кроме одного – как сразу не разглядел?

Дева между тем успела скрыться за второй дверью и теперь оттуда, из-за двери, напряженно сопит.

– В котел, – озвучивает приказ темноты Матвей. Озвучивает уверенно, без тени колебаний и сомнений, и вновь приходит от себя в восторг. Какой он все-таки замечательно-невероятный! – Палку в котел. Брось. Да свершится справедливая месть!

– Чего-чего? – ошеломленно переспрашивают из-за двери. – В какой котел? Какую палку?

– ПДИЖ, – поясняет Матвей любезно. – В котел. Так велела...

"Темнота" – хотел произнести он, но эта темнота в голове отвешивает Матвею подзатыльник, и он давится словом.

– Ритуал... – воет он замогильным голосом. – Месть...

Тишина в ответ. Решив, что сделано достаточно, а главное – не дождавшись очередного приказа темноты, Матвей изящным движением отбрасывает с плеч плащ и выплывает в окно. Ночь так коротка, а у него еще столько дел по спасению человечества и волшебного сообщества! Ни минуты покоя, он всем постоянно необходим! Без него не выживут, без него пропадут... боги, какое же это сладкое чувство – ощущение того, что в нем нуждаются... Оно переполняет, заставляет глаза светиться, окрашивает планету в яркие цвета и полностью выметает убогость и уныние из его жизни!

***

Лера ждала, сама не зная чего.

Она то подходила к двери, то занимала пост у окна. И в какой-то момент ей показалось, что в звездном небе мелькнула странная тень – для птицы слишком большая, для дракона залетного – слишком маленькая.

А кто у нас еще летает? – машинально задумалась Лера и тут же пожалела об этом. Потому как эта тень, словно услышав её мысль, сделала кульбит и устремилась ровно к ее окну. Да так резко, быстро и неожиданно, что Лера отпрыгнула назад, хотела было захлопнуть оконные створки, но наступила на подол юбки и шлепнулась на пол. Позор, да и только. Да боги с ним, с позором, главное в живых остаться, мало ли кто по ночам шляется. Лера начала произносить заклинание, уверенная в том, что лишним оно не будет. Вполне возможно, что у Александра и свое имеется, и может быть, даже не одно, но лучше перестраховаться. Если заклинания в конфликт не вступят, сюда сам король не войдет без ее на то дозволения. А если вступят... ну, будет умнее в следующий раз. Скорость, с которой непонятная тень приближалась, не оставляла времени на предварительный анализ ситуации и лучших способов с ней справиться. Вдруг это очередной охотник за ее кровью? И вдруг Александр так занят, что не успеет ее спасти?

Тень влетела в комнату прежде, чем Лера успела закончить заклинание, что в общем-то не удивило. Удивило другое. "Дом не защищён заклинаниями вообще? Где это видано? Что за расхлябанность? – ужаснулась волшебница, задом отползая от окна. Длинная юбка ограничивала скорость передвижения и маневренность, зато адреналин подстёгивал почище хлыстика. Лера буксовала, как легковушка в снегу, натыкалась на мебель, но не сдавалась и медленно, но верно продвигалась в нужном направлении. – Или их так легко убрать и заходи, кто хочешь?"

Незваный и нежданный гость оказался весьма комичным субъектом – нелепо одетым молодым человеком или волшебником, что вероятнее, в криво застегнутой рубашке, удавкой затянутой на шее простыне и почему-то семейных трусах. На ногах у него красовались носки и стоптанные клетчатые тапочки. Он был бледен, как привидение, и взъерошен, будто им полы мыли весь день. Но, к сожалению, глупый внешний вид еще не означал, что гость безобиден, как майский денек.

– Я сейчас мужа позову... – пригрозила Лера неубедительно. Вместо слов у неё получилось бульканье – язык от страха онемел, и мысль только одна в голове билась – как бы сбежать поскорее.

Гость вытянул руку в ее сторону и провыл жутким голосом:

– Пойдем со мной!

"Ага, сейчас! – подумала Лера. – Тоже мне, нашел дуру!" Подскочив с пола, она ринулась в сторону входной двери, которая еще недавно была открыта. Увы, в данный момент дверь оказалась заперта. Лера задергала ручку, рискуя выдрать с мясом, но желаемого результата не достигла. И дверь, и ручка отказывались двигаться куда бы то ни было.

Тогда, развернувшись на пятках, Лера кинулась со всех ног к ванной комнате. Какое-никакое, а укрытие. Гость, тем временем, повторил своё предложение с большей настойчивостью. Почему-то решив, что он сейчас на нее набросится, Лера прибавила ходу, и уже почти достигла цели, как ее ноги, словно по волшебству, зацепились одна за другую, затем в дело вновь вмешалась демонова юбка, и волшебница грузно рухнула на пол. Она сжалась на мгновение, ожидая, что сейчас ее припечатает сверху чужая туша, но ничего не произошло. Лера не стала выяснять причины спасительной заминки. Путаясь в юбке, она кое-как поднялась на ноги. Обернувшись на мгновение, она увидела гостя, все так же стоящего с протянутой в ее сторону рукой и удивительно счастливым выражением лица. Как будто ему истина открылась.

"Псих! – отважно выругалась Лера про себя. – И как таких из лечебницы выпускают?" – и, кое-как подхватив юбку, в два прыжка оказалась за дверями ванной.

...Уже будучи целых десять секунд в относительной безопасности, Лера занималась одновременно несколькими вещами: с остервенением отдирала подол юбки, которую возненавидела моментально и жгуче (вдруг придется опять удирать) и еле слышно – громче боялась – плела заклинание щита. Заклинание никак не хотело воплощаться, потому что силенок у Леры было мало, да и как следует сосредоточиться в сложившихся обстоятельствах было решительно невозможно.

В итоге через полминуты её юбка укоротилась ровно наполовину, щит не появился, а за дверью по-прежнему царила загадочная тишина. Никто не ломился к Лере с малоприятными целями, никто не угрожал, не атаковал, не убеждал выйти по-хорошему.

"И что это было? Может, ушел сам?"

Не успела Лера прикинуть остальные варианты, как гость что-то провыл про палку и котел.

– Чего-чего? – спросила Лера. "Совсем с головой плохо у парня!" – В какой котел? Какую палку?

И только когда гость упомянул ритуал, она начала понимать – с ужасом и недоверием – что, видимо, это и есть ее "доброжелатель", или кто-то, с ним связанный. Боги, и оно ей надо?

Лера просидела в ванной еще добрых полчаса, без остановки повторяя про себя защитные заклинания, прежде чем осмелилась высунуть нос из-за двери. В спальне никого не оказалось, но это не принесло облегчения. Наоборот, Лера была пуще прежнего смущена, издергана, напугана и окончательно запуталась в указаниях "свыше". Связан ли ночной гость с письмами или нет? Скорее да, но кто даст гарантию? Но ведь он же знал про палку. И опять – неужели нормальным языком объяснить нельзя? Вменяемо, спокойно, доходчиво, не пугая странными вывертами до полусмерти? К чему этот спектакль? Что за странный стиль одежды? Самому-то не стыдно? Или ей взялся помогать сумасшедший? Просто дурачок не от мира сего? Но если так, то дурачок, обладающий силами, что не снились, судя по всему, даже Александру, а это заставляло с ним считаться.

Или ей всё приснилось? Или нет? И как быть?

Глава 8. Об ожидаемых неожиданностях.

Когда Александр явился к ней в спальню (порталом, видимо, чтобы время зря не терять) Лера вертелась перед зеркалом, пытаясь понять, не видно ли ПДИЖ за поясом юбки – той самой, немилосердно укороченной, зато проверенной в бою – не выпирает ли он предательски, или может, ей блузку длинную нацепить, чтобы не рисковать.

Поглощенная прикидками, она своего мужа заметила, но особого значения его появлению не придала. Ну, притащился в ее спальню, опять без стука и предупреждения, так от этого еще никто не умирал. Но возможно, очень скоро умрет...

Что случится, если она бросит ПДИЖ в котел, которым, по всей видимости, будет пользоваться Александр, Лера не знала и знать не хотела. Потому как если начать рассуждать, выходило плохо, бесперспективно, а главное, абсолютно непредсказуемо, и ввязываться в это всякое желание отпадало.

Увы, вариантов у неё было не так чтобы много, и при этом один хуже другого. Отложить священную месть до лучших времен, лет эдак на пятьдесят? Покорно дожидаться, пока ее принесут в жертву?

– Идем, – сказал требовательно Александр.

Лера, ничего не спрашивая, не уточняя и не возражая, шагнула в портал. Очутившись в лаборатории, она сразу же заоглядывалась в поисках алтаря. Но здесь все было как обычно – никаких непременных атрибутов серьезных ритуалов она не заметила. Котла не заметила тоже. И как быть? Куда, если она все-таки решится, ПДИЖ совать? То место, которое ей подсказывал внутренний голос, не годилось.

– Алтарь где? – спросила она противным голосом.

– Какой алтарь? – Александр выглядел искренне удивленным. – Зачем алтарь?

Лера приподняла брови – как это зачем? А резать где? – последний вопрос она озвучила вслух.

– Ах, разумеется... – усмехнулся он. – Так и знал, что эта тема всплывет одной из первых.

– Про алтарь?

– Про "резать", – пояснил волшебник. – И догадываюсь, почему.

– Неужели? – нелюбезно осведомилась Лера. – С чего вдруг? Вы провидцем заделались?

– Нет, с логикой дружу. И здравым смыслом обладаю.

– Это вам кто внушил подобную чепуху? – Она была настроена крайне враждебно. Отчасти из-за того, что Александр совершил, но больше из-за своей неспособности плюнуть на последствия и отомстить. Ей и "мстилку" в руки дали, и инструкции, куда чего сунуть, и мотив веский – собственная разрушенная жизнь, разве бывает весомее? – а она всё никак не может избавиться от трусливых колебаний. Опасается, трясется за свою шкуру, боится сделать еще хуже. Себе, в первую очередь.

Конечно, её муж – сволочь. Это не подлежит сомнению. Но то, что он сделал, было давно, и хотя последствия приходилось расхлебывать до сих пор, больше Леру, как выяснилось, волновало все-таки настоящее. А в настоящем на одной чаше весов у нее была его клятва ее защищать, на другой – возможность справедливо отомстить, которая еще неизвестно чем обернется. Если одно вычесть из другого, что останется?

И потому Лера пыхтела, злилась и никак не могла успокоиться.

– Сам догадался, – хмыкнул Александр, и Лера с подозрением посмотрела на него.

Он был подозрительно весел, непривычно много улыбался и суетился – то тетради рассматривал, то стол, и без того чистый, протирал, то в шкафах пробирки с места на место переставлял. Не то чтобы Лера предпочитала его бездушной амебой, но ненормальное и непонятно откуда взявшееся воодушевление настораживало. И потому Лера нерешительно мялась у двери, ожидая продолжения, всем своим существом ощущая спрятанную за поясом палку.

– Приступим, – возвестил, наконец, Александр, от души хлопнув дверью шкафчика – колбочки зазвенели, а Лера подскочила на месте. – Руку давай.

– Уже? – пискнула она недоверчиво, словно до этого полагала себя приглашенной на романтический ужин.

– Естественно.

В его правой руке возникло перо, в левой – непрозрачная колба. Лера вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха, а вслед за этим ощутила, как палка медленно, но верно начинает сползать вниз. Её бросило в холодный пот, она выпятила живот и судорожно схватилась за него.

– В чем дело? – недовольно спросил Александр.

– Ммм... ни в чем. Живот... заболел.

– Потом... – пробормотал волшебник, и Лере показалось, что он вообще не слышал, что она сказала. Или слышал, но в смысл слов не вник, сосредоточенный на своей цели. – Все потом...

"Если он сейчас увидит палку, мне конец, – молнией пронеслось у неё в голове, когда он жадно схватил её руку. – Он меня прибьет, чтобы не сорвать свой драгоценный ритуал. Или сначала использует, а прибьет потом – в зависимости от особенностей ритуала. Демоны побери этого писаря. Убила бы своими руками!"

В этот момент Лера четко поняла – встревать в ритуал она не станет ни за какие коврижки, что бы кто ни говорил. Будет на то воля богов – переживет, потом отдохнет, сил наберется – и вот тогда держись, муженек! А боги... благословение... да провались оно пропадом! Уж как-нибудь...

Впрочем, строить грандиозные планы у Леры всегда выходило замечательно, она в этом стала специалистом, вот только с воплощением задуманного в жизнь постоянно случались неполадки.

Понять-то Лера поняла, но, как оказалось, палка имела собственные планы, отличные от её решений. И вот сейчас, когда Александр резал ей руку, на взгляд Леры, чуть ли не пополам перепиливал (в третий раз, в одном и том же месте – больно!), демонова палка окончательно покинула своё укрытие и оказалась у ног волшебников.

Лера потела, дышала через раз и так старательно отводила глаза от доказательства ее злых намерений, что даже поглощенный собиранием крови Александр заметил ее нервозность. Слава богам, вниз посмотреть не догадался.

– В чем дело? – спросил он, уже с некоторым интересом.

– Ммм... голова болит.

– Еще и голова, – задумчиво пробормотал он. – Занятно. Может, отрубим? Заодно, и живот болеть перестанет.

Те пять секунд, которые Лера принимала его слова всерьез... Он ведь никогда, никогда не шутил! Она и не думала, что у него есть чувство юмора, пусть и столь сомнительное. Хотя уж лучше бы не было... Так вот, те пять секунд показались ей вечностью. Она бы за шею схватилась, если бы не одеревенела от страха. Она бы удрала, если бы ноги к полу не примерзли. И еще эта палка...

Кстати, о палке... Краем глаза, уже немного смирившись с тем, что ритуал она вполне возможно не переживет, Лера наблюдала за передвижениями ПДИЖ. До сей поры она никогда не слыхала, чтобы эти предметы имели собственную волю. А поди ты... ползет, скотина. Извивается, сокращается, как червяк, ползёт. Вот уже к столу подобралась, за ножкой схоронилась.

Превосходно. Теперь Александр точно прибьет её за предательство и разбираться не будет, что она там хотела или не хотела. Вот как здорово выходит. Или в жертву принесет, как в записке указано, даже если изначально у него такого намерения не было.

Но, может, обойдется? Может, не заметит? Может, эта палка там, за ножкой, и сдохнет?

Однако чаяниям Лера сбыться было не суждено. Когда Александр отошел с добычей, она сделала пару шагов назад и без сил упала на диванчик. Ее трясло и лихорадило, и на фоне всех неприятностей совершенно не беспокоила боль в запястье и продолжающееся кровотечение. Александр кинул ей бинт, пластырь и мазь – до того человеческие вещи, что в привычной обстановке Лера бы опять скривилась, но сейчас быстро и без разговоров перевязала порез. Криво, косо и ненадежно, без прежнего усердия, почти не глядя, потому что палка вновь оживилась. Маленькой змейкой она вползла по ножке стола и затаилась под крышкой. И надо же было Александру именно на этот стол поставить пробирку с кровью!

Лера даже рот открыла, чтобы предупредить его, но как открыла, так и закрыла. Если предупреждать, то автоматически придется каяться. А каяться она не желала. В ней до сих пор жила глупая надежда, что все как-нибудь само собой образуется.

Краем глаза она видела, как Александр готовит к ритуалу себя. В первую очередь он вылез из дурацкой серой рубашки, оставшись в одних брюках. Без рубашки он оказался очень неплох, даже хорош, можно сказать, но Лера на это внимания не обратила, потому что он на себе – с помощью волшебства – рисовал какие-то символы. Вёл ладонью вдоль тела и на коже проступали буквы. А еще в свободной руке он сжимал кинжал – уж не тот ли, которым ей... оох, если она после всего этого выживет – и не сойдет с ума – потребует прибавку к зарплате! В виде увеличения собственного волшебного резерва! И плевать, что это, вполне вероятно, незаконно!

Отвлёкшись на Александра, Лера чуть не пропустила момент, когда палка скользнула на стол, выпрямилась и поводила звездочкой вправо-влево. Она готова была правую руку дать на отсечение, что это чудо заводской сборки принюхивалось!

– Александр! – слабым от переживаний голосом прохрюкала Лера, решившая, что пришло время сдаваться с потрохами. Чему быть, того не миновать. Не верилось ей больше, что всё само уладится.

Он не ответил, полностью поглощенный своим занятием. Лера окликнула его еще раз, уже настойчивее и вновь безрезультатно. ПДИЖ сделал последний рывок и в одну секунду оказался в колбе. Он влез почти целиком, только звездочка не поместилась, стукнувшись лучами о стеклянную кромку. Лера подавилась, подскочила на месте, и, ткнув пальцем здоровой руки в сторону стола, завопила:

– Эээй! Куда?!

Тут уж Александр соизволил обратить на неё внимание. Взглянул недовольно, тяжело так, насупленно. Рука его, та, которой он творил, застыла.

– В чем дело? Ты не могла бы не отвлекать меня по пустякам?

Лера оскорбленно выпрямилась. По пустякам, значит. Разом, вслед за этой очередной обидой, она вспомнила обиды прежние. И обиделась снова, всерьез и надолго. И решила промолчать. Пусть сам выбирается, как знает.

Палка тем временем, попав в кровь, просто исчезла. Словно растворилась.

Александр закончил рисовать и, подойдя к Лере, вручил ей кинжал.

– Бить сюда. – Он взял ее ладонь и для верности приложил к левой стороне груди, туда, где, насколько Лера знала анатомию живых, заканчивались ребра. Провел ее рукой снизу вверх. – Вот так. Желательно с первого раза.