Текст книги "Дни и ночи (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 6
Проснулась Саша рано. Да, и всю ночь она не особо хорошо спала. Несколько раз просыпалась от криков и ругани. Она уже знала, что на улицу ниже или через четыре дома наискось от нее – жила не очень благополучная семья. Точнее, пожилая мать, ее сын, почти все время пребывающий в разных стадиях алкогольного опьянения и его собственный ребенок, мальчик лет шести. Насколько знала Саша из рассказов Никитичны и Кузьминичны – мать мальчика, жена того самого алкоголика, умерла полтора года назад. Никто точно не говорил, от чего именно скончалась молодая еще женщина. Но из намеков своих рассказчиц Александра сделала вывод, что та и сама любила выпить, а муж часто буянил и был тяжел на руку. Кузьминична рассказывала, что Тимофей Борисович не раз лечил несчастную женщину и пытался поговорить с ее мужем. И отец Николай часто захаживал для бесед и внушений. Но похоже, на того это впечатление не произвело. И в один из вечеров женщина пострадала больше обычного.
Теперь мужчина переключился на мать и сына.
Честно говоря, Сашу пугала мысль, что рядом с ней живет буйный, злоупотребляющий алкоголем человек. Ей было жаль его близких.
С другой стороны, как она поняла, пьянство стало здесь настолько распространено, что уже и не воспринималось пороком. Практически каждый мужчина старше двадцати в Андреевке – ежедневно выпивал, кто в большей, кто в меньшей степени. И женщины считали это естественным поведением, кое-кто даже пользовался таким пристрастием своих мужчин, добиваясь чего-то бутылкой. Да, что там говорить, за эти дни Саша не раз видела, как пациенты Тимофея Борисовича пытались отблагодарить того бутылкой водки или самогона. Но он всегда вежливо отказывался. Даже ей пару раз предлагали.
Она не понимала этих людей. Просто не понимала. В городе пациенты так же часто приносили коньяк или виски. Но воспринималось то как-то иначе, словно благодарность, как коробка редких шоколадных конфет. Мало кто использовал те напитки, чтобы напиваться каждый вечер. Во всяком случае в окружении Александры таких не было, Бог миловал.
А тут…
У нее стояли неплохие двери и окна, большую часть которых Саша теперь закрывала ставнями на ночь. Хоть и не представляла, как будет поступать летом, когда начнется жара. И все равно, проснувшись ночью от ругани и мата, покрепче сжав Тихона, устроившегося рядом, Саша со страхом вслушивалась в далекие крики, понимая, насколько защищенной жизнью всегда жила.
В пять утра ее разбудил шум. Опять.
Первое, что сделала Саша – это проверила, не убежал ли Тихон каким-то образом, пока она спала. Но кот мирно дремал у ее головы и явно не имел никакого отношения к приглушенному грохоту, который доносился со стороны… сарая.
Она так резко подпрыгнула на кровати, что Тихон шлепнулся на пол, недовольно зашипев. Фыркнув в сторону небрежной хозяйки, он ушел в соседнюю комнату, где тут же взобрался на тахту.
Памятуя свой предыдущий опыт, Саша пошла к окну и открыв стекла и ставни выглянула на улицу. Все казалось мирным и спокойным, сонным, даже маленькие листочки, уже появившиеся на липе в ее дворе были совершенно неподвижны. Тишина окутывала окрестности. Сарай выглядел обычно и не подавал никаких признаков жизни.
Опять какое-то животное? Крыса? Мышь? Или еще один бездомный кот, вдохновленный примером Тихона? Нет, больше никого она брать на попечение не собиралась. Хватит!
В этот момент откуда-то с другой стороны донеслось тихое поскуливание, а через пару секунд в дверь громко постучали. Так, что Саша дернулась от неожиданности и больно ударилась об оконную раму головой.
Чертыхнувшись, она пошла к двери. Не приходилось сомневаться, кого именно ей предстоит увидеть. Традиция, все-таки. Хотя сегодня, Дик что-то рано разбудил обоих. Мог бы и попозже начать проситься к Тимофею Борисовичу, хотя бы ради субботы.
– Доброе утро, – ее начальник, взъерошенный и в тапках на босу ногу, улыбнулся, но судя по взгляду, похоже немного удивился скорости, с которой Саша открыла двери.
– Доброе, – улыбнулась она в ответ, заводя за уши пряди волос. – Ты совсем распоясался Дик, – пожурила она щенка, который тут же принялся лизать ей ладони.
– Да уж, сегодня он разошелся, и гавкал, и тявкал, и скулил, никак не удалось игнорировать такого хулигана, – Тимофей Борисович усмехнулся шире и погладил щенка, которого Саша уже взяла на руки.
Их пальцы встретились в гладкой и теплой шерстки весело повизгивающего Дика. И по коже Саши побежали мурашки. Это оказалось так приятно. Осознанно или нет, они избегали прикосновений и контактов. Но сейчас Саше не хотелось прерывать касания. Не хотелось отнимать свою руку, и она бы не желала, чтобы Тимофей Борисович отдергивал ладонь.
С какой-то внутренней дрожью Саша тайком глянула на него сквозь ресницы.
Тимофей Борисович пристально смотрел прямо на нее.
– А вы-то, отчего так рано проснулись? – спросил он, прокашлявшись.
Пальцы ее начальника уверенно и спокойно легли поверх ее ладони. И не было похоже, что он собирался отпускать Сашу.
– Шум, – не сразу сообразив, что именно он спрашивает, Саша облизнула почему-то пересохшие губы и вспомнила, что вновь стоит перед ним в одной футболке.
Тимофей Борисович нахмурился.
– Тявканье Дика и вас разбудило? – недоуменно переспросил он.
– Нет, – Саша переступила босыми ногами на полу и удобней перехватила свободной рукой щенка, который так и норовил спрыгнуть вниз. А ей сейчас вовсе не хотелось выпускать Дика. – В сарае какой-то шум был. Может очередной кот, я выглянула в окно, но ничего не заметила.
– Хорошо, хоть со скалкой не выпрыгнули, проверять, – поддел он ее, но с доброй улыбкой.
Саша скривила рожицу, однако все равно не сдержалась, улыбнулась и сама.
– Я учусь на своих ошибках, – сквозь смех заметила Саша. – Но, если честно, подумывала о том, чтобы выйти, посмотреть, когда вы постучали.
Тимофей Борисович покачал головой и в его взгляде появилось некоторое осуждение.
– Может Дик потому так и волновался, что какой-то зверек забрался в сарай, – заметил он после некоторого молчания. – Ладно, пойдемте, посмотрим, чтобы мне опять не довелось вас спасать из когтей какого-нибудь хищника, – с выражением некоторого превосходства решил ее начальник. – Только оденьтесь, – более низким голосом велел Тимофей Борисович, неохотно отпустив ее руку.
Саша ничего не возразила, хоть и хотелось прокомментировать его привычку командовать. Но в данный момент она пыталась понять, что ощутила в большей мере – смущение или радость от того, что ее вид не остался им незамеченным.
Через пару минут они вышли из дома и направились к сараю. Саша пыталась выйти вперед на правах хозяйки. Но Тимофей Борисович выразительно глянул на нее, умудрившись вложить в этот взгляд и насмешку над самой ситуацией, очевидно, кажущуюся ему забавной, и в то же время – очередной приказ держаться за ним.
Выразительно фыркнув, она тем не менее подчинилась.
– Вообще, стоит осмотреть этот сарай полностью, – заметил Тимофей Борисович, распахнув двери, – может там дыры в стенах. Да, и новый замок стоит повесить, – заметил он, осмотрев проржавевшие петли.
– А кто в Андреевке плотник? – спросила она и оперлась на его плечо, привстав на носочках, пытаясь заглянуть через Тимофея Борисовича в сарай.
Он повернулся и они оказались нос к носу. Или губы к губам, это как посмотреть.
А Саша вдруг ясно поняла, что ей больше нравился второй вариант.
– Плотник? – взгляд Тимофея Борисовича был прикован к ее губам, а голос стал тише и глубже. – Не думаю, что Василий достаточно надолго выходит из запоя, чтобы кому-то в чем-то помочь. Да и сегодня он всю ночь буянил…
– Так это он живет выше на четыре дома? – с трудом вдохнув, Саша постаралась поддержать разговор.
Хотя ей очень хотелось, чтобы он перестал говорить и наклонился чуть ниже. И Саша сама была немного в шоке. Она, вообще-то, никогда не бросалась на мужчин. Не после недели или двух знакомства. У нее и не было никого никогда кроме Антона. А тут… такое желания она и не помнила, когда ощущала. И ощущала ли.
– Да, это наш плотник, – ответил Тимофей Борисович, и немного нагнулся, всего лишь на один проклятый миллиметр. Мало. Недостаточно. – Но он редко может помочь.
– И что же мне делать? – Саша и не заметила, как перешла на шепот и так высоко приподнялась на носочках, что почти полностью перенесла свой вес на Тимофея Борисовича, улегшись грудью на его плечо.
– Думаю, что с парой досок и замками я вполне справлюсь, Александра Олеговна, – хрипло заметил Тимофей Борисович. – Пришлось освоить это умение здесь. Могу помочь, – его губы почти коснулись ее рта.
Саша никогда не замечала, насколько глубокие и выразительные его глаза, всегда казавшиеся ей непроницаемыми. Сейчас она явно видела там отражение того желания, которое загоралось внутри нее, разливаясь покалыванием в каждой клеточке тела.
– Я буду очень благодар…, – договорить Саша не смогла.
Его рот все-таки накрыл ее губы, превратив остаток слова в стон, с которым Саша подалась вперед, ему навстречу.
А Тимофей Борисович резко развернулся и, обхватив одной ладонью лицо Саши, другой крепко прижал ее к своему телу. Она ощутила его возбуждение, но сама могла думать только о том, чтобы он не останавливался. Послушно подалась назад, упершись спиной в стену дома. И таяла от немного грубоватых, жадных ласк его губ и языка, от легкого царапанья его небритых щек и подбородка по ее коже. Саша подняла руки и обняла его за шею, вдруг поняв краем сознания, что мечтала зарыться пальцами в его волосы уже несколько дней. И ощутив, что смогла сделать это – застонала от удовольствия ему в рот.
Господи! Как же давно она не ощущала себя настолько живой! И, кажется, никогда и никого не хотела настолько сильно после одного поцелуя, даже Антона.
– Господи, – прохрипел он ей в губы, словно вторя ее мыслям и начал целовать щеки Саши, спустился на шею, поцеловав точку бешено стучащегося пульса. – Какая же ты… сладкая…
И с какой-то нестерпимой нуждой еще сильнее впился Саше в рот, а его горячая ладонь, пальцы, не менее жадные до касаний, чем губы, оказались на ее спине, гладя и сжимая кожу под футболкой.
Это раскрошило сознание и разум Саши, заставляя просто плавиться под его напором и жаждой. Что там она! Ее так в жизни еще никто не желал и понимание своей привлекательности для этого мужчины – дурманило сознание.
– Ох…, – Саша вцепилась в его напряженные сильные плечи, когда губы Тимофея Борисовича вновь пустились исследовать самые чувствительные места ее шеи, прикусывая мочки, целуя линию ключиц.
Кто-то ткнулся ей влажным носом в босую ногу и тявкнул. Но ни она, ни Тимофей Борисович не обратили внимания на суетящегося рядом Дика.
Ей не хватало ни дыхания, ни кислорода в нем. И не хотелось, чтобы он останавливался. Никогда. Она сама покрывала порхающими поцелуями его подбородок и поняла, что обхватила его бедра своей ногой, словно старалась обвиться вокруг этого мужчины, будто просила большего.
Лай Дика стал громче и щенок неожиданно несильно укусил Тимофея за пятку, заставив их все-таки оторваться друг от друга и осмотреться. Но рядом никого не было. И непонятно было, отчего пес вдруг так занервничал.
– Саша, – дрожь удовольствия прошла по ее спине от того выражение, с которым он произнес ее имя. – Саша, – на выдохе, низко протянул он, – если ты сейчас же меня не остановишь, у соседей будет еще больше поводов для сплетен, только уже реальных, – предупредил Тимофей.
Но при этом держал ее так крепко, что Саша при все желании не смогла бы его остановить, только словами. А у нее и не было такого желания.
Дыхание у обоих вырывалось прерывистыми, короткими вздохами.
– Ты же сам говорил, что им все равно рты не закрыть, – прошептала она куда-то в район ямочки на его щеке, которую видела слишком редко из-за вечной серьезности этого мужчины. – И советовал мне не обращать на них внимания.
Он низко рассмеялся. От звука этого смеха ей захотелось заурчать почти так, как это делал иногда Тихон. И потереться о Тимофея всем своим телом. Саша поддалась своему желанию. Его смех перешел в горловой стон и Тимофей буквально притиснул ее к стене, вжимаясь в Сашу всем телом.
– Не настолько, чтобы давать им повод злословить, обсуждая, как мы совсем стыд потеряли, прямо на улице, – все-таки лучше нее контролируя ситуацию, проговорил Тимофей, оторвав руки от Саши и упершись пальцами в стену. – А я чертовски близок к этому, – признал он с каким-то растерянным смешком. – Даже не уверен, что помню, для чего мы вообще сюда пришли.
Она нахмурилась и попыталась вспомнить сама.
– Сарай, – наконец проговорила Саша, хоть немного собравшись с мыслями. Хотя Тимофей рядом отвлекал очень сильно. Как и его горячий взгляд, блуждающий по ее лицу и волосам, растрепанным его пальцами и руками. – Там что-то шумело.
– Точно, я кажется подрядился тебе его починить до того…, – взгляд его карих глаз опять застыл на ее влажных губах. – Матерь Божия! – Тимофей вдруг с силой выдохнул и уткнулся лбом в оштукатуренную стену рядом с ее щекой. – Я был уверен, что контролирую себя. Так долго держался, стараясь напомнить себе, что ты моя коллега, – Тимофей глубоко вдохнул. – Прости.
– Эй, я вовсе не против того, что мы оба утратили контроль, – Саша была польщена его признанием. И рада, несмотря ни на что.
Она повернулась и посмотрела ему в глаза, ощущая кожей шершавую, прохладную поверхность стены.
– Это хорошо, – Тимофей улыбнулся уголками губ, – потому что теперь, я точно не смогу сдерживаться, – прошептал он ей в ухо. – Но сначала, – Саша почувствовала, как он потерся носом о ее щеку. – Что с тем идиотом, за которого ты все-таки вышла замуж?
Саша немного растерялась и даже замерла в его руках, пытаясь уловить смысл вопроса.
– Скажи, что ты развелась, или что он пропал без вести. Что угодно, только не то, что он явится сюда жить, когда ты устроишься, – хрипло приказал Тимофей, все еще шепча ей на ухо.
– Чур меня! – против воли Саша вздрогнула. – Не дай Бог! Я развелась с ним и надеюсь, что больше никогда не увижу, – призналась она, уткнувшись лицом в изгиб между шеей и плечом Тимофея.
То, что он не собирался связывать с замужней женщиной, окажись она таковой, много сказало ей, еще больше увеличив уважение, которое Саша испытывала к Тимофею.
– Я надеялся на это. Очень, – с чувством в голосе произнес Тимофей.
И поцеловал ее щеку.
– Но сейчас нам лучше все-таки попытаться разойтись хоть на шаг, – добавил он с явным сожалением. – Все вот-вот начнут выбираться на свои огороды. И лишний повод им лучше не давать. Не хочу, чтобы они обговаривали тебя, – Тимофей с явным усилием оттолкнулся кулаками от стены и отступил на шаг.
– И тебя, – улыбнулась Саша, зная, что не удалось скрыть сожаление от смены его позиции.
Тимофей криво усмехнулся и хмыкнул, протянул руку и завел одну из растрепавшихся прядей ей за ухо.
– Мне не привыкать, – наконец, спустя несколько долгих и тихих секунд, заполненных только веселым повизгиванием Дика, проговорил он.
Саша недоуменно нахмурилась.
– Но… Тимофей, – он вдруг прижал палец к ее губам, заставив Сашу замолчать.
– Только не вздумай добавить отчество, – усмехнулся Тимофей, лукаво подмигнув. – НЕ сейчас. Не тогда, когда мы наедине. Мне нравится, когда ты ограничиваешься именем.
Она поняла, что улыбается слишком часто за это утро. Ощущает себя слишком соблазнительно, хотя оставалась точно такой же, какой была всю свою жизнь. И все благодаря мужчине, из-за которого хмурилась и недоумевала последние две недели. Странно, все-таки.
– И не думала, мне самой нравится тебя так называть, – шепотом призналась она. – Хотя, еще в университете не могла понять, кто додумался так окрестить своего сына.
Он усмехнулся.
– Мои родители, – Тимофей философски пожал плечами.
И отступил еще на шаг.
– Не уверен, что за сегодня успею разобраться с сараем, – совершенно неожиданно для нее сменив тему добавил он куда громче. – Но посмотрю. Доброе утро, Лариса Кузьминична, – Тимофей вдруг немного повернул голову в сторону и кивнул.
Саша заметила их лаборанта, уже выбравшуюся на огород в пестром халате и таком же платке.
– И чего им не спится в субботу? – почти жалобно прошептала она и сама кивнула, здороваясь. – Добро утро.
– Доброе, доброе, – старая лаборантка шустро подошла к веревке, натянутой между палками и отделяющей ее огород от того, что должно было быть тем же у Саши, но пока зарастало сорняками. – Что-то случилось? – лицо пожилой женщины просто излучало болезненное любопытство.
– Александра Олеговна снова слышала какой-то шум в сарае, – совершенно невозмутимым голосом отметил Тимофей вместо нее, тут же, в секунду, превратившись в ее главврача, непроницаемого и непонятного для окружающих. – Но наученная прошлым опытом, позвала меня, чтобы посмотреть.
– Ясно, – кивнула Кузьминична, при этом внимательно рассматривая саму Сашу.
Без сомнений от глаз лаборантки не ускользнул ни ее румянец, ни растрепанный вид, ни губы, просто кричащие о том, что их только что целовали.
Но Александра постаралась принять такой же невозмутимый вид, как и Тимофей.
– Так что, сарай я проверю и попробую починить, Александра Олеговна, – ее босс повернулся к ней и Саша увидела лукавые искры в карих глазах, отчего ей захотелось засмеяться, словно маленькой девчонке. – Василия вы вряд ли добудитесь на выходных.
– Точно-точно, – тут же подключилась лаборантка. – Он всю ночь, небось, пил. Еще два дня на свет Божий не выползет, – поделилась она своим мнением.
Саша уже хотела кивнуть и согласиться с Тимофеем, чтобы поскорее исчезнуть с глаз Кузьминичны, а потом, может быть продолжить, то, на чем они остановились. И вдруг в голове вспыхнула очевидная мысль.
– Ой! Сегодня же суббота! – Саша резко оттолкнулась от стены.
Тимофей нахмурился, но едва заметно.
– Совершенно верно, – согласился он. И даже Кузьминична кивнула.
– Мне же вещи сегодня привезут! – она погрузила пальцы в волосы, пытаясь собраться с мыслями, которые никак не желали систематизироваться. – Юлька уже точно выехала. Она любит все решать с утра! – Саша и не заметила, как посмотрела на Тимофея, будто пыталась у него спросить, что же теперь делать.
Его губы дрогнули, будто бы Тимофей старался не улыбнуться такому поведению. Хотя сам ведь был повинен в ее несобранности. Ну, отчасти, как минимум.
– Значит, с сараем решим завтра, или позже, после того, как разберетесь с вещами, – рассудительно заметил он. – А если понадобиться помощь с вещами, не стесняйтесь, зовите, – Тимофей подмигнул ей, отвернувшись от Кузьминичны.
– Да-да, и я сына своего, если что, пригоню, вы только скажите, Александра Олеговна, – подключилась лаборант.
– Спасибо, там не должно быть много крупных вещей, вроде бы. Но, спасибо, – Саша улыбнулась Кузьминичне и перевела все еще растерянный взгляд на своего главврача. – Мне же еще что-то приготовить надо, Юля точно голодная примчится, – спохватилась она.
Он протянул руку и легко подтолкнул ее в плечо.
– Так идите, Александра Олеговна, – посоветовал Тимофей, вместе с ней удаляясь от сотрудницы. – А все остальное – потерпит, справлялись же до сегодня, – горячим шепотом добавил он ей на ухо, так, что у Саши дыхание в горле сперло.
Она перевела глаза на него.
Лично ей было непросто сейчас даже представить, как можно заняться хоть чем-то еще, если тело горело и требовало продолжения того, что происходило у задней стены дома.
– Я не сказал, что это будет просто, – усмехнулся Тимофей, словно читая мысли и на миг обхватив ее сзади, прижал к себе, воспользовавшись тем, что они завернули за угол. – Придется развивать терпение, но иного варианта все равно нет.
– Да, наверное, – неохотно согласилась Саша, понимая, что ей совершенно не хочется его от себя отпускать. Хотя бы в эту минуту. – Может, зайдете, позавтракаете? – предложила она, зная, что сейчас он повернет в сторону своего дома.
Тимофей покачал головой, пряча усмешку.
– Если я зайду, голодной останешься и ты, и те, кто потом приедет, – тем же тоном прошептал он ей на ухо и на миг прижался губами к шее, чуть ниже мочки. – Потому, если не хочешь извиняться потом перед подругой, лучше не рисковать.
– Знаешь, я почти готова рискнуть, – Саша вздохнула, с сожалением видя, что он не собирается уступать.
Тимофей покачал головой и погладил ее по щеке, а потом с улыбкой пошел в сторону своей хаты. Будто хотел дать ей еще время подумать, удостовериться, что она понимает, что происходит, а не поддается импульсивному решению.
Юля приехала к половине десятого. Как ей удалось заставить подрядчиков выехать настолько рано – Саша понятия не имела. Но подруга всегда умела организовать всех вокруг, еще с пятого класса, где ее избрали старостой и таковой она оставалась до выпуска.
Потому Саша не особо удивилась, когда услышала сигнал автомобиля, явно привлекший внимание всех жителей улицы. Выйдя на крыльцо она с улыбкой наблюдала, как подруга на своем «митсубиси» осторожно ехала по неширокому проулку впереди огромного грузовика.
– Ты что, квартиру Семченко ограбила?! – ужаснулась Саша, едва Юлька выскочила из машины. – У меня нет столько вещей, чтобы наполнить такой грузовик.
– Ты всегда страдала склонностью преувеличивать, – отмахнулась подруга. И не обращая внимания на любопытных соседей, маячащих едва ли не за каждым забором, подлетела к Саше и крепко обняла. – Ну и в глухомань забралась же ты, Сашка! – с некоторой долей возмущения воскликнула Юля, выпустив ее из рук. – Это «он» должен был бы поджать хвост и уползти сюда, а твое место – в городе! – Юля презрительно поджала губы.
Саша улыбнулась. Как же здорово, что Юля приехала.
Ей не требовалось уточнений кто этот «он». Подруга никогда не любила Антона, хоть и согласилась быть ее дружкой на свадьбе, скрепя зубами. Но никогда не обращалась к ее мужу по имени, презирая за то, как Антон себя ведет. Только «он» или «ты», когда обращалась непосредственно к Антону.
– И все-таки, чем ты его набила? – кивнула Саша в сторону грузовика, который уже открывали двое рабочих.
– Не бойся, ничего чужого не забрала, все твое, кровное, – Юля подмигнула. – Между прочим «этот», на удивление, даже не артачился, когда я инвентаризировала вещи, соглашался с тем, что ему нет надобности ни в твоей хлебопечке, ни в кухонном комбайне. Ни в еще куче вещей, – почти с удивлением признала Юля.
– Ооо, – Саша застонала, – ты все-таки его ограбила? Не нужны мне вещи Антона.
– Ничего подобного, – Юлька притворно возмутилась. – Давайте, выгружайте и заносите в дом, – параллельно распоряжалась она грузчиками. – Антон сам готов был все отдать, а за те гадости, что ты натерпелась за эти годы, он еще в три раза больше тебе должен. И когда он узнал, куда тебя забросили – сам помогал мне все упаковывать, – судя по озадаченному выражению глаз Юли, Антону удалось ее серьезно поразить.
– Нет! – Саша схватилась за голову. – Ты сказала ему?! Зачем?! Я даже родителям запретила упоминать об этому, если бы Антон вдруг спросил. Ты хоть представляешь, что он может вычудить?
– Что? – ехидно переспросила Юля, сняв солнцезащитные очки и осмотрев ее с ног до головы насмешливым взглядом. – Понять, что весь город считает, будто это он сплавил бывшую жену подальше и использовать свои связи, чтобы сделать все так, как положено. Не место тебе в селе, Саша! – Юля поджала губы, возвращаясь к спорам, которые они вели по телефону последние дни. – Такие специалисты в городе нужны!
– Специалисты везде нужны, – с усмешкой заметила Саша. – И в селе, возможно, даже больше, где их – по пальцам одной руки пересчитать можно. Да и потом, не я тут самый лучший специалист…
– Ой, да не смеши меня! – Юля покачала головой и посторонилась, пропустив мужчин, которые заносили стиральную машинку. Саша даже не представляла, что будет с той здесь делать. Как она понимала, напор воды явно не подходил для подобной техники. Но если Юля за что-то бралась… – Только не надо мне говорить, что ты прониклась альтруизмом и собираешься всю жизнь помогать страждущим, – фыркнула без пяти минут заведующая гинекологии, где они когда-то вместе работали, и которая до сих пор считала, что это место по праву принадлежало Саше, а не ей. – И нет здесь врачей лучше тебя, просто быть не может…
В этот момент Дик, до этого забившийся в свою конуру и с опаской поглядывающий на происходящее, зашелся радостным тявканьем, прервав Юлю. Щенок выбрался из ошейника, который все еще был ему великоват, и кинулся в сторону. Саша не оглядывалась, она и так знала, кто вызывал этот, поистине «щенячий» восторг у якобы еепса.
– А вы говорили, что вещей мало, Александра Олеговна, – насмешливый голос Тимофея заставил ее закусить щеку изнутри, слишком ярко напомнив утро.
Она не смогла не улыбнуться, когда обернулась к нему.
– Моя подруга немного перепутала, и прихватила кучу чужих вещей, – Саша развела руками, с радостью заметив, что и он улыбается.
– С другой стороны, в селах, оказывается, есть свои плюсы, – заинтересованным голосом протянул Юля, внимательно изучая Першина.
Саша незаметно толкнула ее в бок. Не то, чтобы она боялась конкуренции со стороны подруги, та никогда бы не встала у нее на пути, да и Тимофей, казалось, даже не заметил, что возле Саши стоит кто-то еще, смотрел только на нее. Но нельзя же так откровенно пялиться на людей, не на ярмарке же.
– Это Юлия Дмитриевна, моя подруга, занимавшаяся сбором вещей, а в прошлом, моя коллега по работе в гинекологии, – посмеиваясь над бурчащей и потирающей бок подругой, представила Саша ту Тимофею. – Першин Тимофей Борисович, мой главврач и сосед, по совместительству, – добавила она, повернувшись уже к Юле.
– Очень приятно, – улыбка подруги была уже более осторожной, зато взгляд в сторону Саши обещал расправу.
Но она не испугалась, Юля долго не злилась. Сашу больше насторожило то, что взгляд Тимофея Борисовича неуловимо изменился.
– Взаимно, – Тимофей кивнул и мимоходом посмотрел в сторону Юли, после чего перевел глаза на грузовик. – Наверное, тут и помощь Степана, сына Кузьминичны не помешает, – заметил он, наблюдая за работой грузчиков. – Пойду-ка я его позову, – он кивнул и направился в сторону соседнего двора.
– Спасибо, – вдогонку ответила Саша, все еще не в состоянии осознать, куда же все это будет ставить.
Тимофей только махнул рукой.
– Не, ну теперь ясно, что тебя в селе-то держит, – поддела ее Юля, став рядом и проследив за взглядом Саши, будто приклеившемся к спине Тимофея. – Ради такого и я бы здесь задержалась. Надо срочно вызывать Семченко, пусть смотрит и локти кусает. Этому он точно не ровня, – уже добродушно заметила подруга, видя, что Саша краснеет. – На меня мой начальник так не смотрит, – поддела ее Юля.
– Это потому, что твой начальник – женщина, – не осталась Саша в долгу, продолжая смотреть в спину Тимофея, который сейчас разговаривал с сыном Ларисы Кузьминичны.
Сама лаборантка стояла тоже неподалеку, как и множество других соседей, наблюдая за разгрузкой.
Она никак не могла понять, что же ее зацепило. Казалось, что ничего в нем не изменилось по сравнению с утром. И все-таки…
– Эх, точно, – притворно грустно вздохнула Юля. – И почему это мне так не везет? Почему мой главврач не привлекательный мужчина, наверняка добрый, рассудительный…
– Грубый, ворчливый, ненавидящий опоздания и обожающий поорать, скорее, – рассмеялась Саша, на миг представив себе характер Тимофея таким, каким описывала Юля. И не смогла. Это был бы не он.
– Ого, даже так? – подруга обошла ее и стала прямо перед лицом Саши. – И почему в твоей, явно негативной характеристике, звучит такое восхищение? – Юля с насмешкой вздернула бровь.
Саша покраснела еще больше, но оказалась в силах скривить вредную рожицу.
– Ладно-ладно, – пришел черед Юльки хохотать, привлекая внимание всех окружающих. – Я не слышала такого восхищения в твоем голосе…., – она задумалась. – Слушай! Да, я вообще, наверное, такого восхищения кем-то в твоем голосе не слышала, разве что в университете, когда ты с «этим» только познакомилась, – она презрительно скривилась, как и всегда при упоминании Антона. – И еще кто-то был, точно помню, хоть и не такой восторг, но я тогда надеялась, что ты бросишь того придурка за пару недель перед свадьбой, но любовь зла, – Юля нахмурилась, пытаясь вспомнить. – Кто же это был? Какой-то преподаватель. Ты мне все уши прожужжала, какой он молодец, достиг там чего-то…
– Першин Тимофей Борисович, – с прорывающимся смехом напомнила Саша, похлопав по плечу ошарашенную подругу, – мой преподаватель по госпитальной хирургии. Только тогда я была на него страшно зла, это перевесило восторг. Он сказал, что Антон мне изменяет, а я не поверила. Ошиблась, как видишь, – Саша передернула плечами.
Но Юля не отреагировала, она все еще немного оторопела смотрела на Сашу. И тут резко обернулась, уставившись с каким-то нездоровым любопытством на Тимофея, который как раз повернулся в их сторону, поджидая сына Кузьминичны, обходившего забор.
– Так это тотПершин?! С госпитальной? – чуть ли не выкрикнула она.
Тимофей поднял голову на них и нахмурился, а у Саши от вида того, как его лицо застывает, превращаясь в напряженную маску, прошел холод по спине.
– Ты чего орешь? – шикнула она на Юльку, видя, что Тимофей так и стоит, уже не двигаясь в их сторону. – Да, это он был моим преподавателем, и что?!
– Как, что?! Ты – не в курсе, что ли?! – уже шепотом спросила стушевавшаяся подруга. – А, точно, тебя ж «твой» в Грецию возил, на очередное лечение. Это ж как раз лет пять назад и случилось. Я и не знала, что его сослали в село.
Саше совсем не нравилось то, что она начала понимать. Юля явно что-то знала. А если вспомнить все недомолвки и замечания Тимофея, тема для того несомненно окажется болезненной и неприятной. И он, судя по всему, слышал шипение подруги, если и не все, то большую часть.
– Не имею понятия, о чем ты, – Саша нахмурилась, пытаясь взглядом показать Юльке, что стоит замолчать.
– Ты, что! Там такой скандал был. И главное, никто толком не в курсе, но его выгнали из института, да и из больницы, вроде бы…
– Юля! – уже в открытую одернула Саша подругу, не зная, что слышит Тимофей. – Умолкни.
Он отвернулся, что-то обсуждая с грузчиками, но ей не нравилось то, что его фигура почти излучила напряжение и враждебность.
– Прости, – извинилась подруга, покраснев, но все-таки продолжала с любопытством поглядывать на Тимофея.
Саше показалось, что воздух над двором звенит. Вроде и грузчики разговаривали, и соседи что-то обсуждали, но ее оглушала тишина, будто протянувшаяся между ней и самим Тимофеем.
Вдруг яростно залаял Дик и тут же раздались крики. Саша вздернула голову, осматривая дорогу, по которой мчался мальчишка лет двенадцати и отчаянно махал руками.
