Текст книги "Обделенный жизнью. Голос Мертворожденного (СИ)"
Автор книги: Ольга Ухова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
– Давно мы с ними комплиментами не обменивались, – в свою очередь фыркнул Гаротон, доставая деревянную дубинку.
Шарн и все остальные Мертворожденные последовали его примеру. Фигуры приближались. Их было пятеро. Как и Мертворожденные, одеты во всё черное, только на груди и на спинах не белый череп младенца, а алая буква «I».
– Мы ведь предупреждали вас не ходить сюда, – холодно сказал их главный, высокий парень с бритой наголо головой.
– Да, что-то такое помню, – задумчиво протянул Гаротон, – Напомни, эту х*йню нам говорил тот твой друг, которого мы заставили какие-то прокисшие бутерброды из мусорки жрать или тот, которого я вынудил выкурить сигарету, которую он должен был предварительно пропитать грязной водой из унитаза и высушить? Лысый, чего ты так лыбишься? Я что ли виноват, что у вас сплошь и рядом одни ссыкливые уё*ки в банде?
– Да что с тобой говорить, нищий дегенерат, – прошипел Чистильщик, – Давайте парни, надо избавить Анксел от этих убожеств.
Наконец, формальности закончились, и Кейранд бросился вперед, впечатывая свою дубинку в челюсть первого попавшегося под руку противника. Гаротон, к тому времени уже успевший проникнуться к лысому Чистильщику личной злобой, сцепился с ним в жесткой рукопашной.
Драка вышла на редкость зрелищной, но продлилась не слишком долго. Вскоре четверо Чистильщиков прилегли на асфальт, один предусмотрительно сбежал. Мертворожденные могли спокойно продолжить путь до штаба, но мародерство – дело святое, а поэтому победившие без стеснений и церемоний принялись копаться в карманах у побежденных.
– Ну что, лысый, я тебе намекал, что с нами лучше не связываться? – усмехнувшись, спросил у стонущего на асфальте главаря, – Тебе еще предстоит пожалеть об этой драке, но сначала посмотрим, что у тебя в карманах.
И стал доставать из вражеских карманов вполне банальные вещи: телефон, кошелек, ключи и вдруг…
– Ого! Надо же… Что бы это могло быть, а, парни? – вдруг расхохотался Ретар, держа в руках небольшой целлофановый пакетик с белым порошком, – И эти люди мне говорят, что я балласт для общества! Нарики гребаные…
– Приказ Цинтлера насчет этой дряни ты помнишь, – сказал Кейранд, равнодушно смотря на находку.
– Конечно. Ну и куда бы эту хрень деть? – Гаротон оглянулся, – А, вот водосточная решетка. Одну минуту, пацаны.
Ретар встал, подошел к решетке и аккуратно высыпал туда весь порошок, а пакетик, наплевав на экологию, бросил в сторону.
– Отлично. Свой долг ты исполнил, – произнес Кейранд с нарочитым пафосом, – Можем идти?
– Подожди. Нельзя же так просто оставить этих пи*дюков лежать здесь. Я хочу, чтобы по крайней мере, их главный запомнил этот день на всю свою вонючую жизнь.
– Валяй. Что будешь делать на этот раз?
Гаротон с задумчивой миной подошел к лысому, грубо ногой перевернул его на спину и остановился, смотря на измазанное кровью лицо врага.
– Знаешь… Меня очень сильно бесит его лицо. Даже под таким слоем крови. В это трудно поверить, но надо признаться, что меня душит одно странное желание.
И стал расстегивать ширинку. То, что произошло дальше, Кейранда не особо удивило. В конце концов, перед походом Гаротон залил за воротник бутылку дешевого пива, надо же было пенному напитку теперь куда-то выйти. Так почему не привнести в прозаическую процедуру что-то приятное?
Впрочем, приятно было только Ретару. Главарь же внезапно пришел в себя, хотел было заметаться, но Гаротон наступил ему на горло и спокойно продолжил своё дело. Уходя с места драки, Мертворожденные еще долго слышали вслед ужасные проклятия униженного Чистильщика.
– Гаротон, – неуверенно начал говорить один из недавно присоединившихся к банде членов, пока они шли к дому, – Я всё понимаю, но зачем ты это сделал? Разве тому лысому не было достаточно побоев и выбитых зубов?
– Понимаешь, Рекарт, – ответил за друга Кейранд, – Чистильщики хотят убить нас. Истребить. Цинтлер же на этот счет выразился четко: Мертворожденные не должны убивать ни в коем случае…
– По крайней мере пока, – вставил Гаротон.
– Проблема в том, что порядком избитый Чистильщик через какое-то время встанет, отряхнется, отдохнет пару дней и придет в норму. Чего не сказать об убитом Мертворожденном… Мы долго думали, как же быть, и, в конце концов, нашли способ.
– И в чем же суть? – спросил салага.
– Одно дело, когда ты проигрываешь в драке. Совсем другое – когда ты проигрываешь и тебя позорят на глазах у друзей… Ну, тех, кто еще в сознании. Мало того, что ты сам впадаешь в глубокую, но бессильную ненависть к себе и всему живому, так еще и бывшие друзья не хотят иметь с тобой дело. Думаешь, лысого погладят по блестящей макушке, когда он с обоссаным е*алом придет отчитываться главарю?.. Хотя, ладно, тут я перегнул палку. Перед этим он сходит в квартиру и умоется, само собой.
– Да какая разница? – фыркнул Гаротон, – Всё равно наш златомордый вылетит нах*й из банды после такого поражения.
– По сути, да. А в одиночку против нас он мало что сможет сделать. Ладно, мы пришли.
Мертворожденные вошли в штаб, оставили там добычу и разошлись по своим делам. Двое компаньонов, способствовавших ограблению, присоединились к Ремиру и Эйтару, игравшим в карты, Гаротон куда-то ушел, блеснув на прощание своей едкой ухмылкой, Кейранд от нечего делать сел на свой спальный мешок и открыл лежащую рядом с ним книгу. Он проникся любовью к литературе, когда случайно нашел на помойке какую-то растрепанную книженцию, сборник рассказов о природе, и принес сюда. Довольно долго он вспоминал анкселский алфавит, переучивался читать. Цинтлер, который проучился в школе целых пять лет, благосклонно вызвался помочь, и скоро Кейранд вспомнил грамоту. И с тех пор не упускал случая спереть книгу из какой-нибудь книжной лавки, хотя основным источником пополнения его библиотеки до сих пор служила всё та же помойка. Там можно было найти огромное количество выброшенных книг, самых разных жанров и расцветок, чем Шарн стал охотно пользоваться.
Впрочем, далеко не все Мертворожденные приняли новое увлечение соратника. Нет, его никто не гнобил за внезапно проявившуюся тягу к самообразованию, но бесконечные подколки и ехидства уже давно стали его раздражать. Вот и теперь Эйтар, только что продувший друзьям триста гарренов, повернулся на своем стуле к Кейранду, ехидно усмехнулся и насмешливо произнес:
– Что, Шарн, метишь в ученые? Зачем тебе эта херня? Как будто нет больше способов развлечься…
– Ты бы предпочел, чтобы я развлекался, начищая тебе е*ло? – прошипел Кейранд.
Его тон как-то поубавил пыл Эйтара. Мальтер же, наблюдавший за ситуацией издалека, фыркнул себе под нос.
– Кейранд, что ты такой злой? – улыбнулся он, – Мы же все братья, в конце концов. Надо жить дружно.
Шарн может и ответил бы что-нибудь заместителю главаря, но тут скрипнула дверь. Мертворожденные как-то равнодушно повернулись к ней, ожидая увидеть в проёме какого-нибудь Цинтлера, но увидев, кто пришел на самом деле, они оживились.
В дверь вошла девушка. Средний возраст Мертворожденных на тот момент составлял около пятнадцати лет, но она выглядела младше их по крайней мере на год. При этом, откровенность её наряда поражала воображение. Её прекрасное лицо в совокупности с длинными волосами золотистого цвета могло подойти какой-нибудь святой, чистой и непорочной монашке. Но не божественный свет отражался в её голубых глазах, а на губах играла не вселюбящая материнская улыбка. Душа девушки была разъедена коррозией, и именно эта ржавчина застилала её глаза, именно эта гниль заставляла её губы растягиваться в такой мерзкой улыбке. Имя этой коррозии – похоть.
Девушку звали Лима. Она была местной проституткой. Примерно месяц назад она наткнулась на штаб Мертворожденных и рискнула зайти сюда, вместе с подругой и… Получила новых постоянных клиентов. Теперь она бывала в их штабе регулярно. Иногда, приводила подруг.
– Привет, мальчики, – улыбнулась она своей сногсшибательной улыбкой.
– Привет, Лима, – улыбнулся ей в ответ Мальтер, поигрывая своим карманным ножичком.
Он смотрел на неё, как завороженный и, похоже, был бы совсем не против раскошелиться. Но проститутка лишь послала ему невинный воздушный поцелуй и обвела оценивающим взглядом остальных Мертворожденных. Увидев Кейранда, она на секунду замерла, но потом улыбнулась снова, подошла к нему и опустилась на пол рядом с ним.
– А ты не хочешь со мной поздороваться, Кейранд? – произнесла она, отбросив волосы за спину и давая ему увидеть декольте её топика.
Кейранд бросил на неё безразличный взгляд.
– Здравствуй, Лима, – спокойно ответил он, уткнувшись обратно в книгу.
– Не хочешь немного расслабиться, а?
– А похоже, чтобы я был напряжен?
– Давай посмотрим, – улыбнулась Лима, протягивая к нему руку.
Она хотела коснуться его груди, но тот нервно дернулся и невольно отпрянул.
– Ну вот, – улыбнулась проститутка, – Давай, Кейранд, надо что-то сделать с твоим стрессом, правда? Давай, просто скажи нужные слова…
– Я не…
– И не говори мне, что ты не хочешь. Мы с тобой не встречались больше недели. Твоя плоть должна была соскучится по ласке, не правда ли? – девушка забрала из рук у Кейранда книгу и отложила её в сторону.
– Может, эту неделю я ходил к твоим конкуренткам? – пытаясь потушить в себе раздражение, ответил Шарн.
– Врёт, – подал голос Эйтар, – Всю неделю он либо ходил на рейды, либо сидел здесь.
– Эйтар, сука!
Анксел лишь рассмеялся.
– Ай-яй-яй, Кейранд, – усмехнулась Лима, – Еще скажи, что у тебя денег нет, а то карман от них просто лопается. Ну?
– Лима, отстань от меня, ради Анархии, – отмахнулся от неё Кейранд, – И с каких это пор шлюхи принуждают клиентов к траху, а не наоборот?
– Вот такие нынче шлюхи.
Но тут не выдержал Мальтер. Он подошел к парочке, на ходу копаясь в кармане штанов, достал оттуда пару купюр и бросил их к ногам Лимы.
– Развлеки его хорошенько. А то этот психопат скоро убивать начнет.
Глаза Лимы радостно засверкали. Кейранд же, напротив, закатил глаза, после чего раздраженно, но со смирением во взгляде, посмотрел на Мальтера.
– Только не надейся, что я тебе их верну, – сказал он, показывая на деньги, которые Лима торопливо прятала в сумочку.
– Конечно. Я же помню, что ты редкостный говнюк, чего от тебя ждать? – усмехнулся Мальтер.
А потом ушел, хлопнув дверью. Лима улыбнулась Кейранду. Она склонилась над ним и поцеловала его в губы, поглаживая ладонью его достоинство.
– У тебя щедрые друзья, – прошептала она на ухо клиенту, – Он заплатил и за небольшой бонус.
С этими словами стала приближаться к ширинке на его штанах.
– Я знаю, как ты это любишь, – зачем-то добавила она, нарочито медленно расстегивая пуговицу и спуская собачку молнии вниз.
Кейранд вздохнул, понимая, что спокойно и расслабленно отдохнуть с книгой в руках ему уже никто не даст, расслабился и полностью отдался Лиме. Как всегда, он отвернулся от проститутки, нашел какую-то точку на старой черной стене и принялся рассматривать её, полностью сосредотачиваясь на удовольствии, которое Лима так старательно пыталась ему доставить. Очень скоро по его телу прошла первая волна наслажденния, за ней вторая. Парень тихо застонал и закрыл глаза.
Открыл он их только после «бонуса» и к концу основного процесса, когда ногти девушки впились ему в шею. Лима громко застонала и забилась в конвульсиях, прижимая Шарна к своей груди. Тот тоже позволил себе расслабиться и выпустить семя. Проститутке нечего было бояться – все знали, что она бесплодна. Подарок для любого сутенера.
– Слезай, – сказал Кейранд, когда она немного успокоилась.
Лима наклонилась к нему, наградила поцелуем в губы и только после этого выполнила требование клиента. Потом отошла от него на шаг, потянулась к лежащей на полу сумочке, достала оттуда упаковку влажных салфеток и принялась приводить себя в порядок, даже не застегнув свой топик, так что любоваться на её грудь могли все желающие. Кейранд уже давно перестал удивляться такому поведению. Он спокойно встал, спрятал член куда положено и на несколько секунд всё же засмотрелся на Лиму.
– Господи, когда у тебя наконец-то вырастет что-то, хоть отдаленно напоминающее сиськи? – посетовал он, отворачиваясь.
– Мне еще даже пятнадцати нет, сладкий, – улыбнулась она, – У меня всё впереди. Зато…
Она обняла его сзади и прошептала на ухо:
– … Никто у тебя не отсосет так, как я. И ты сам прекрасно это знаешь, не так ли?
Но Кейранд вырвался из её объятий и направился к выходу. Он чувствовал себя омерзительно. За сексуальное наслаждение приходилось расплачиваться сполна. Он хотел уйти. Куда угодно, только подальше отсюда, чтобы не видеть Лимы, растрепанной и практически голой, размазывающей сперму и собственную смазку влажной салфеткой по паху. Она не увидела отвращения в его взгляде и просто продолжала улыбаться ему вслед.
– Подожди, Лима, красавица, не торопись одеваться, – эта фраза Ремира была последним, что услышал Кейранд, выходя из здания.
Но спокойно погулять по городу ему не дали. Едва он отошел от штаба на приличное расстояние, как услышал неподалеку до боли знакомый голос.
– Эй! Кейранд! Я как раз собирался тебя искать!
Шарн повернулся к источнику звука и увидел Гаротона, несущего в руках бутылки с какой-то маслянистой жидкостью. В горлышки бутылок были воткнуты какие-то старые тряпки.
– Ты вступил в клуб анонимных пироманов? – спросил Кейранд, смотря на ношу в руках друга.
– Ага… Слушай сюда, у меня к тебе дело на миллион. Пошли за мной.
========== Глава VIII. Первородный грех ==========
«Что бы ни случилось – всё к лучшему.
Срубленные головы стремительно умнеют.
Реки подо льдом кипят светло и зло.
Выбитые зубы ослепительно скрипят.
О том как хорошо смеётся тот, кто смеётся последним»
Гражданская оборона – «Зря вы это всё»
Первым делом, Гаротон за счет Кейранда уменьшил свою ношу и отдал другу половину своих Молотовых. Они двинулись в путь.
– Давай, Ретар, колись. Что ты задумал?
– Я давно выслеживаю одного Чистильщика. Не скажу, что он большая шишка, так, середнячок, зато родаки у него небедные. Да и черт бы с ними, но вот только этот выбл*док сорвал нам один рейд и изрядно усложнил другой. Я всё думал, как бы выразить ему всю свою обиду и сожаление касательно произошедшего, и вот – прекрасная возможность! – Гаротон злорадно улыбнулся.
– Ближе к делу, брат. Какая возможность?
– Знаешь, что сделал этот придурок вчера? Взял у отца тачку на пару дней! Ну, знаешь, чикс покатать по городу, перед соратниками по банде повыпендриваться.
– И?
– И примерно полчаса назад я увидел, что этот идиот припарковал тачку на обочине дороги неподалеку отсюда и свалил с парой шлюх в гостиницу. Ну что, отучим его выкаблучиваться? Я бы посмотрел, как он будет объяснятся отцу, стоя на коленях у груды почерневшего металла. Давай, скажи, что это идея на миллион!
– Ну, не то, чтобы на миллион… Но зрелище будет обеспечено, – усмехнулся Кейранд, – Я за.
Гаротон рассмеялся.
– Пи*дюк ты, Шарн, пусть и клёвый. Пошли, расфигачим к хренам собачьим это корыто! – крикнул Гаротон на всю улицу.
– Чистильщики – законченные пи*даболы! Золотой х*й не гарантирует, что самим не придется отсасывать, подонки! – подхватил Кейранд.
Ретар заржал и потрепал друга по плечу. Они двинулись дальше, перешучиваясь и хохоча на весь район. Улицы были совершенно безлюдными. Не повезло бы тому, кто встретился бы им на пути. В эйфорическом безумии, Мертворожденные не упустили бы случая гостеприимно «помочь» незнакомцу добраться до пункта назначения.
Но, к счастью, такого не произошло, и два парня успешно достигли нужного места. На пустой дороге одиноко стояла припаркованная белая машина. Она выглядела новой, но это не отменяло явной убогости её вида. Для Шарна даже такая колымага казалась пределом мечтаний, но он мог себе представить, что сидения внутри чуть тверже, чем асфальт, на котором ему приходилось сидеть в штабе, когда лавки у костра оказывались заняты. Дышать же в этом салоне после десяти минут поездки приходилось, наверное, с помощью баллонов с кислородом, заранее заботливо принесенных и уложенных на заднее сидение.
– Это и есть тот автомобиль? – спросил Кейранд, – Не самая крутая тачка из тех, что я видел.
– Ну да. Но даже чтобы накопить на такую, нужно загрести себе немало бабла.
Кейранд согласно кивнул.
– Ну что, давай выберем какую-нибудь удобную позицию, – предложил
Гаротон.
– Может, за угол того здания?
– Зачем? Там же не видно будет нихрена.
– А обломков машины, разметанных взрывом, боятся не надо?
– Она не взорвется, дебил! Надо отойти шагов на сорок примерно и радоваться жизни.
– Эксперт, мать твою… Ну, веди, – усмехнулся Кейранд.
Гаротон с усмешкой повел друга на исходную позицию.
– Давай под углом встанем. Так зрелищнее.
Пацаны встали куда нужно, поставили лишние бутылки на асфальт.
– Ну что, Шарн? Готов? – спросил Гаротон, доставая зажигалку.
– Естественно, – фыркнул Шарн.
Ретар нажал на пластиковую кнопку своей зажигалки и аккуратно поднес смоченную горючим тряпку к маленькому мерцающему огоньку. Она мгновенно занялась, и Гаротон метнул бутылку в сторону машины. Следом за ней полетела другая, брошенная Кейрандом. Через секунду раздался звон битого стекла, мгновенно потонувший в ярких вспышках огня. Парни завороженно смотрели, как белая колымага превращается в пламенный цветок, как лопаются от высокой температуры стекла, как огонь проникает внутрь и жадно набрасывается на обивку и сидения. Краска пузирилась, слезала с металлического скелета машины, капала на асфальт и догорала, превращаясь в черные пятна.
– Что будем делать с остальными бутылками? Я вижу, ты взял их с изрядным запасом, – спросил Кейранд, на секунду отвлекшись от зрелища.
– Ну, сука, я же не каждый день чужие тачки жгу.
– Правда? – вздернул бровь Шарн, – Эх, а я-то надеялся, что ты пиромант-чудесник в третьем поколении.
– Надеются только пид*ры, друг мой, – философски изрек Ретар и повернулся в сторону жилого здания, – Горючка – вещь полезная, так что бутылки надо бы взять с собой, отдадим их Цинтлеру. А пока – пошли вон к тем лавочкам.
Мертворожденные подобрали оставшиеся бутыли и направились к скамейкам у детской площадки. Вслед им раздавались хлопки взрывающихся шин.
– Ну, Шарн, рассказывай, чем занимался до моего прихода, – сказал Гаротон, плюхнувшись на скамейку.
– Трахался с Лимой, если коротко, – фыркнул закадычный друг.
Гаротон внезапно выпучил глаза и уставился на друга с выражением крайнего удивления на лице.
– Серьезно?! А она только с тобой пошпилилась и ушла?
– Нет, когда я уходил, она собиралась еще пораздвигать ноги перед остальными.
– То есть, пока мы шли сюда, в нашем штабе разворачивалась массовая оргия?! И я её пропустил?! Пи*дец…
– Господи, ты же знаешь, где её найти. Придешь, заплатишь и отъе*ешь её в тишине и спокойствии.
– Так-то да, вот только она нередко дает скидочку, когда приходит к нам в штаб… Ладно, расскажи хоть, как всё было.
– Да как обычно, – мрачно ответил Шарн, – Шлюха, она и есть шлюха.
– Злой ты. Девочка же в тебя влюблена.
– Влюблена… В х*р мой она влюблена, вот и всё – отозвался Кейранд, закуривая.
– Знаешь ли, у меня в штанах тоже не тампон. При этом, ко мне Лима лезет всегда после тебя. И не говори, что дело в твоем кошельке – доходы у всех членов нашей банды почти одинаковые… Нет, эта сучка определенно чувствует к тебе что-то особенное, – усмехнулся Гаротон, – А то, что она очень интересуется твоим членом – так это просто потому, что для неё это единственный способ принести тебе хоть какую-то пользу. Она же понимает, как ты к ней относишься. Не может понравится тебе, как человек – будет привлекать тебя своей киской… У неё и так незавидная участь, а ты еще и отвергаешь её…
– Даже если ты прав, её чувства – это не мои проблемы. Хотя, как по мне, она просто развратная шлюха, которую от члена не оттащишь…
– Про Иллиану ты бы никогда так не сказал, – внезапно произнес Ретар.
Кейранд резко повернулся к нему. Взгляд его зеленых глаз заставил бы любого отшатнуться и резко сменить тему разговора. Любого, но не Гаротона.
– Иллиана – это совсем другое!
Собеседник нагло ухмыльнулся.
– Неужели? Двадцатилетняя продажная шлюшка, которая запала на тебя, мелкого пи*дюка. Тебе ведь тогда даже пятнадцати не было? А она взяла и соблазнила тебя. Ты лишился девственности раньше всех нас, если ты еще помнишь…
– Она… не такая. Тем более, она дала мне потому, что я помог ей… Нет, она совсем не похожа на Лиму. С ней было тепло, приятно, и после секса я не чувствовал себя облитым гнилью и помоями.
– Просто она была первой, кто тебя приласкал. Не наорала на тебя благим матом, а поблагодарила за помощь, дала тебе пощечину, а чмокнула в щеку, не заехала тебе коленом между ног, а… Отсосала… Лима делает всё то же самое, просто для тебя всё это уже не ново.
– Да нет, я тебе говорю! Иллиана не была просто пи*дой на ножках, она была романтичной, умной…
– Просто она умудрилась красиво помереть, вот в твоей башке и застрял этот образ идеальной красавицы… Тайны перед этим навела, сказала тебе, что уезжает через неделю, но пока она здесь, ты можешь приходить и шпилиться с ней, причем бесплатно. А когда пришел день её «отъезда»… Её вынесли из квартиры, завернув в простыню. Надо было додуматься – не повесится, не застрелиться, не перерезать вены, а уколоться смертельной дозой элле … Притом, что раньше его никогда не принимала.
– Её всё достало, понимаешь? Она не хотела больше раздвигать ноги перед извращенцами, не хотела трахаться со всем, что платежеспособно. Её достал этот чертов город, достала эта гребаная жизнь!.. Поэтому она и сидела, запершись в своей квартире, бросив всех своих клиентов… Если бы я в тот день прошел мимо, она бы меня уже не впустила к себе.
– Ага… А судьба распорядилась так, что тебе выпало честь вырубить её последнего клиента, пока они препирались у подъезда, – усмехнулся Гаротон, – Везучий же ты всё-таки…
– Не говори… Лима отвратительна по сравнению с ней. Хотя бы потому, что занимается всем этим не из-за денег, а из-за собственной похоти…
Гаротон хотел ответить ему, но вдруг услышал чей-то жуткий крик, эхом прокатившийся по пустой улице.
– О, кажется вернулся хозяин машины, – фыркнул Ретар.
И действительно, к догорающей машине стремительно подбежал лысый парень в кожаной куртке, благим матом покрывая всё вокруг. С ним были две девушки, но они предусмотрительно не стали бежать за ним к машине, а встали в сторонке, с испугом смотря на то, что осталось от колымаги.
Кейранд и Гаротон с усмешками наблюдали за впавшим в истерику Чистильщиком, который разве что на колени перед сгоревшей телегой не падал. Но вот, взгляд парня упал на вандалов. Кроя их трехэтажным матом, он двинулся к скамейке, где они сидели.
– Че ты орешь, парень? – фыркнул Гаротон, – А ты думал, мы так просто забудем, что ты сорвал нам два грабежа, уродец недотраханный?
– Срать я хотел на ваши грабежи, вшивый ублюдок! Что я теперь скажу отцу, а, дегенераты чертовы?!
В ответ, Кейранд встал со скамейки и врезал лысому в скулу.
– Забавно… – произнес он спокойно, – Тебе насрать на то, что сорвались наши грабежи… А нам по барабану на то, как ты будешь объясняться отцу.
Чистильщик выпрямился, смотря на Шарна с лютой ненавистью в глазах. Через секунду он взревел и бросился на Мертворожденного, но тот без особых проблем смог сначала обездвижить противника, ударив его в солнечное сплетение, а затем повалить его на землю. Потом Кейранд размахнулся и ударил Чистильщика по лицу еще раз. Костяшки пальцев злорадно заныли, врезавшись в кости лысого. Потом еще раз и еще. Никогда раньше Шарн не чувствовал себе таким разъяренным. Чистильщик перестал сопротивляться, начал что-то скулить, моля о пощаде, но анксел прервал его новым ударом.
– Эй, девчонки, ну куда вы в самом деле? – весело крикнул убегающим с визгом девушкам Гаротон.
Лысый не скулил, даже почти перестал трепыхаться. Кожа на его скулах почернела, губы были искромсаны переломанными зубами. Гаротону следовало бы остановить Кейранда, но тот был уверен в своем друге. Кто-кто, а Шарн всегда отличался тем, что знал меру.
И действительно, скоро он отпустил свою жертву. Лысый с трудом перевернулся набок и, хрипя, выплюнул кровь на асфальт и так и остался лежать, почти неподвижно, только его грудь время от времени поднималась, вдыхая кислород.
Гаротон вздохнул и спрыгнул с лавки.
– Пошли, Шарн. Нечего тут больше делать.
Проходя мимо лысого, тот ткнул его сапогом в живот.
– У-у, красавец.
Но дома их ждала неприятная весть. Наверное, самая неприятная, какая только могла случится. У входа стояла, опершись за стену, темная фигура.
– Эй! – крикнул Гаротон, – Кто там?
Они с Кейрандом подошли ближе.
– Цинтлер? Ты что ли?
Глава банды поднял на них взгляд своих глаз, с огромными темными кругами. Он был смертельно бледен, тяжело дышал и держался за грудь.
– Здорово, парни, – прохрипел он.
– Х*ево выглядишь, – сказал Гаротон, – А вообще, ты не заколебался болеть? Третья неделя, а ты до сих пор…
Но тут Цинтлер зашелся в совершенно неестественном, страшном кашле. И Кейранд с Гаротоном не придали бы этому значения, если бы под конец приступа из горла их главаря не вырвался странный плевок. Он попал на асфальт, и все трое замерли, тупо смотря на него. Кровь.
========== Глава IX. Падение ==========
«Падала моя звезда,
Как горела!
Было чудо из чудес-
Никому нет дела.
Сколько должен я прожить, Господь?
Что так мало?
Дай же мне хотя бы шанс
Всё начать сначала»
Пилот – «Ждите солнца»
Высокий человек с длинной идеально расчесанной седой бородкой, в белом медицинском халате и с черным чемоданчиком в руках был первым за всю историю, не считая Лимы, посторонним человеком, которого Мертворожденные пустили в свой штаб. Более того, не просто впустили, а сами обратились с просьбой прийти к ним.
Теперь он стоял в дверном проеме, и осматривался, даже не скрывая своего высокомерного презрения к убогому убранству дома Мертворожденных. Из-за его плеча смотрела молодая девушка, тоже в белом халатике. Поколебавшись, мужчина сделал шаг вперед, поморщился, смотря на грязные спальные мешки, лежавшие на голом бетонном полу и стал искать среди Мертворожденных лидера, стараясь не задерживать взгляд на каждом кандидате дольше, чем это требовалось.
Его мучения оборвал Мальтер. Он соскочил со своей скамейки, подошел к мужчине и кивком головы указал ему на лестницу наверх. Брови чужака дрогнули, но он подавил возмущение и послушно направился к лестнице. Мальтер поплелся за ним.
Кейранд следил за всем происходящим с мрачным скептицизмом. Откуда-то сверху до его ушей донесся лихорадочный хриплый кашель, доходящий почти до рвоты. Еще месяц назад при этих звуках хотелось содрогнуться, но теперь Шарн привык и к этому кашлю, и к чувству молчаливого отчаяния и к густому влажному запаху смерти.
– Думаешь, он поможет? – полушепотом, как будто боялся, что собеседник сможет его услышать, спросил Гаротон, смотря в сторону лестницы.
– Нет, конечно, – спокойно ответил Кейранд, – Нахрена ему это надо… Тратить силы и лекарство на нищего выродка…
– Мы заплатили ему… Отдали почти половину всего, что у нас было…
– И что?
Гаротон замолчал примерно на минуту.
– Но не может же так всё кончится…
Эта фраза повисла в воздухе. Кейранд тяжело вздохнул. Цинтлер болел уже почти два месяца. Четыре недели прошло с тех пор, как они с Гаротоном сожгли машину Чистильщика и застали своего лидера отхаркивающим кровь у входа в штаб. Тогда все и начали бегать вокруг него и предлагать обратиться к врачам, но Цинтлер отмахивался и под угрозой изгнания запрещал членам банды обращаться к доверенным и не очень специалистам за помощью. Так продолжалось до тех пор, пока одним прекрасным днем он не рухнул без сознания посреди главной комнаты. Встать самостоятельно он уже не смог. Цинтлеру оборудовали отдельную комнату на этажом выше, если тому было нужно спустится к остальным, Мальтер вместе с Кейрандом или Гаротоном относили его вниз на руках. И пусть внешне парень представлял собой лишь явное доказательство конечности жизни, это почти никак не повлияло на его умственную активность, он продолжал много работать. Они с Мальтером еще чаще засиживались взаперти, часами что-то обсуждая.
Это могло бы радовать, вот только все понимали, что такая бурная деятельность – не символ выздоровления. Цинтлер медленно, но неизбежно двигался к своей точке. Стоило простится с верными друзьями и, что важнее, подготовить банду к неизбежному, чтобы те даже не заметили пропажи своего лидера. Никто из Мертворожденных не хотел признавать горькую правду, вот только каждый из них в глубине души знал – Цинтлеру не выжить.
Минуты тянулись. Кейранду казалось, он просидел на своем месте целый час, но в конце концов он услышал шаги на лестнице.
– Нет, нет! Болезнь проникла слишком глубоко, медицина тут бессильна! Ваш друг умрет через три недели… Если очень повезет, – раздался, вторя шагам, низкий мужской голос.
– Ничем нельзя помочь? – послышался следом глухой голос Мальтера.
– Абсолютно ничем! Более того, я бы не советовал вам держать больного здесь – он всех вас заразит… На самом деле, я поражён, что все вы ещё здоровы.
Тут показались и сами говорящие.
– Цинтлер больше, чем просто член банды, – хмуро ответил врачу Мертворожденный, – Он останется здесь.
Врач лишь пожал плечами, усмехнувшись. Спустившись со ступеней на пол, он зашагал к выходу, но внезапно остановился, поморщившись. В комнате пахло дешевыми сигаретами, самыми дерьмовыми, которые только можно было достать на анкселском табачном рынке. Мужчина стал осматриваться в поисках запаха. Взгляд его очень скоро остановился на тлеющем огоньке сигареты, фильтр которой зажимал губами Кейранд. Поймав на себе неодобрительный взгляд взрослого, Шарн затянулся, выдохнул дым и щелчком пальца отправил догоревшую сигарету в короткий полет до кострища посреди комнаты. Та прилетела прямо в цель, чуть не попав при этом в штанину врача. Глаза того от такой бескультурщины загорелись яростью, но Кейранд ответил ему спокойным взглядом.
– Чего ты лыбишься?.. Ты не сможешь помочь нашему другу, не так ли?
Врач был настолько шокирован манерами молодого человека, что ответил честно:
– Нет.
– Ну и иди тогда нах*й.
Мужчина задохнулся от возмущения и торопливо зашагал к выходу, его помощница едва успевала за ним. Дверь хлопнула, и помещение вновь погрузилась в гнетущую тишину.
Вечером Мертворожденные, как обычно, собрались у костра. Цинтлер был с ними. Кейранд и Гаротон отнесли его с верхнего этажа на нижний и посадили по его же желанию чуть подальше от остальных, туда, где свет от костра не слишком яркий – от света у Цинтлера начинали болеть глаза. Так он и сидел у стены, совсем зачахший, снова ставший страшно худым, как в свои тринадцать лет. Впалые щеки слабо трепыхались, когда он кашлял. Кожа на груди и на шее была покрыта странными черными пятнами. Своими тонкими костлявыми пальцами он пытался покрепче закутаться в спальный мешок. Губы Цинтлера были совсем сухими, ему постоянно хотелось воды, так что Мертворожденные постоянно наполняли его кружку и помогали своему лидеру пить. У него не было сил даже держать голову прямо, так что обычно она либо лежала у него на плече, либо опиралась на стену, как сейчас.
