Текст книги "Обделенный жизнью. Голос Мертворожденного (СИ)"

Автор книги: Ольга Ухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Машина подвезла их прямо к штабу Мертворожденных. Искренне поблагодарив своих спасителей, мальчики вышли из салона и направились к старому зданию. Теперь им предстояли долгие объяснения с братьями по банде, обоюдные упреки, облегчение, что всё закончилось хорошо и возврат к старой нищенской жизни.

========== Глава V. Чистильщики ==========

«В нашем доме без стен не сосчитать углов,

В каждом из них стынут до времени воронёные ружья,

Их приклады испорчены треском разбитых лбов,

Мы спим, укрываясь грохотом залпов оружия»

Дельфин – «2030»

Прошло еще три месяца с тех пор, как Кейранда чуть не загрызла бойцовская собака. За это время многое успело поменяться – в банде теперь было семеро членов, все они работали на благополучие группы, и вскоре проблема добычи еды и денег практически сошла на нет. Простые кожаные куртки сменились косухами, как и прежде, в двух вариантах: летний и утепленный зимний, кучи тряпья, заменявшие и простыни, и одеяла, сменились дешевыми, но всё же куда более комфортными спальными мешками. Что касается пищи – её теперь хватало с избытком. Электричество в том здании, где обитали Мертворожденные, было отключено очень давно, так что искать способы, как раздобыть холодильник – занятие абсолютно бессмысленное. Лишнюю еду было решено уносить в подвал, где всегда было прохладно, а на рейдах отдавать предпочтение различным консервам, сушеному мясу и прочим продуктам, которые можно долго хранить, не опасаясь, что они испортятся.

Сам Кейранд тоже начал меняться. Набрал вес, похорошел, исчез прежний болезненный вид, ушел в небытие и вечный понурый взгляд. С тех пор, как история с собакой стала забываться в умах Мертворожденных, а дела банды становились всё лучше и лучше, Кейранд с Гаротоном постоянно бросали друг другу разнообразные вызовы. Теперь не было необходимости сутками напролет патрулировать рынок, чтобы найти хоть что-то, что можно съесть, так что теперь у них было свободное время, которое они с удовольствием тратили на разного рода ерунду. Залезали на крыши домов и там носились там, как сумасшедшие, разрисовывали машины краской из баллончиков, когда хозяев не было рядом, разбивали камнями окна и витрины престижных по меркам категории А кафе и магазинов. Но самым любимым их занятием были драки. Два приятеля мутузили друг друга при каждом удобном случае, после чего, как ни в чем не бывало, почти в обнимку, возвращались домой с разбитыми губами, ссадинами, стертыми в кровь костяшками пальцев и фингалами насыщенного сливового цвета. И хохотали при этом на всю улицу, заставляя прохожих резко отпрыгивать в сторону.

С определенного момента, Кейранд стал чувствовать, что что-то не так. Да, еды много, достаточно денег, но воровать становилось всё труднее. Банду стали узнавать. Теперь не получалось так просто прийти на рынок, отвлечь наименее опасного продавца и, воспользовавшись его рассеянностью, украсть что-нибудь себе на обед. Остальные Мертворожденные не думали об этом, наслаждаясь свободой, хулиганя и активно изучая новый вид развлечения – алкоголь. Но всё шло к краху. И крах должен был наступить очень скоро.

Шарн был не одинок в своих опасениях. Однажды, он пришел в штаб после прогулки и застал Цинтлера одиноко сидящим у костра и смотрящим в огонь измученным от напряжения взглядом. Он выглядел совсем осунувшимся, черные круги под глазами были совершенно чудовищными. Но больше всего Кейранда потряс этот взгляд. Взгляд отчаяния. Лидер понимал, что видимый успех может оказаться лишь длинной и пологой, но неумолимой дорогой к катастрофе. Нужно было что-то предпринять… Но что?

А потом одно за другим произошли два значимых события. Первое случилось абсолютно обычным осенним днем, когда Кейранд, Гаротон и совсем еще зеленый Мертворожденный по имени Ремир шли на рейд по рынку.

– Да ладно тебе, Кейранд, – отмахнулся от друга Гаротон, – Ну не стырим ничего сегодня – придем завтра! Подумаешь, трагедия… Мы всем этим сукиным детям еще покажем!

Словно в подтверждение этих слов он взял с асфальта камень и бросил его в голубей, облюбовавших какой-то балкон на жилом корпусе. Птицы взволнованно закричали, судорожно дергая крыльями, чтобы как можно скорее взлететь и избежать опасности.

– Мы уже два дня не можем ничего добыть. Сейчас идет третий день, – заметил Кейранд, наблюдая за птицами,– Еды у нас много, но она не бесконечная, и если мы не будем приносить еще…

– Мы принесем еще. Не парься, Кейранд. Не помнишь, сколько мы голодали в первые месяцы? Тогда пережили, сейчас тем более переживем. Давай лучше прибавим шаг и поскорее к рынку.

– Спорим, вернемся опять с пустыми руками?

Гаротон резко остановился и повернулся к Кейранду. Глаза его полыхали праведным гневом, и Шарн с удовлетворением заметил: «ага, попался».

– А вот спорим! – воскликнул Гаротон, – На что?

– На те элитные сиги, на которые ты копил столько времени. Ты ведь еще даже пачку не открыл, да? – усмехнулся Кейранд, продолжая идти в сторону рынка.

– Не открыл, – задумчиво произнес парень, нагоняя его, – Ладно, а ты отдашь мне… Блин, ты же нищий оборванец, что с тебя взять-то…

– Ретар, ты охренел?

– Да шучу я, психопат ты доморощенный, – отмахнулся от друга Гаротон, – А, вот! Ты мне отдашь свой перочинный ножик с гравировкой.

– Который я на помойке нашел, серьезно? – удивился Кейранд

– На помойке или нет, ножик охрененный. Он же почти новый, как кто-то вообще мог додуматься такой выбросить?

– Не знаю… – пожал плечами Кейранд, – Я и сам был в шоке, но… Должно же нам везти хоть иногда

– Тоже верно… Подожди, – Гаротон резко остановился, Что там происходит на рынке? Какие-то херы в черном…

– Кажется, они кого-то там бьют, – ответил Кейранд, присматриваясь, – Причем, нападают втроем на одного.

– Пошли, подойдем поближе, только осторожно, – предложил Гаротон, – И ты, салага, не светись.

Ремир, к которому была обращена последняя фраза, кивнул, сделав нарочито серьезное лицо. В любой другой момент Кейранду эта безусая решительность подействовала бы на нервы, но его беспокоила ситуация на рынке. Молодые парни в черной одежде, избивающие кого-то на торговой площади могли быть членами чужой группировки и то, что они пришли на их территорию, означало одно – теперь у Мертворожденных есть конкуренты.

Незаметно подобраться к этим незнакомым агрессорам было несложно. Затеянное ими привлекло зрителей, и поле брани очень скоро оказалось окружено человеческим кольцом, состоящим из продавцов и простых зевак. Мертворожденные просто спрятались за их спинами и стали пытаться высмотреть, что же происходит. Очень скоро им это удалось.

– Черт! Тот, кого они бьют – это же Эйтар! Еще один зеленый из нашей банды! – прошептал друзьям Гаротон.

Они с Кейрандом переглянулись.

– Сука, – процедил Шарн.

– Сука! – воскликнул в ответ Гаротон, выражая согласие.

– И что будем делать, – вдруг подал голос Ремир.

– Кодекс гласит одно… – начал Кейранд.

– Если другой Мертворожденный попал в беду – ты обязан ему помочь, – закончил Гаротон.

– Но они крепче нас, и у них … Эй, куда вы?! – воскликнул вслед уходящим соратникам Ремир.

Но ни тот, ни другой его не слышали, расталкивая зевак и пробираясь к неизвестным и их жертве. Юный Мертворожденный торопливо бросился за ними.

Впрочем, несокрушимая решительность Кейранда и Гаротона чуть покачнулась, когда они предстали перед крепкими парнями, которые, к тому же, были вооружены. Пусть в их руках были простые деревянные дубинки небольшого размера, зато у трех Мертворожденных не было ничего.

Неизвестные заметили приближающихся Мертворожденных. Они отошли от жертвы и Кейранд увидел Эйтара, всего в крови, что-то тихо скулящего. Он лежал на асфальте, весь скрючившись, похоже, ему сломали несколько ребер, но глаза мальчика загорелись надеждой, когда он увидел друзей, словно те были непобедимыми воинами.

Парни выглядели явно недружелюбными. Было видно, что они не из этого района города. Слишком уж опрятно и дорого они выглядели, да и недостатка в еде и воде, похоже, никогда не знали. Их куртки стоили в три раза дороже, чем те, что носили Мертворожденные, да и сделаны они были из натуральной кожи. У главаря даже имелся воротник из меха. На всех куртках на груди с левой стороны была нашивка в виде красной буквы «I». Та же буква была выбрита у главаря на короткой стрижке. При виде всех этих опознавательных знаков, у Кейранда в голове всплыло одно слово – «Чистильщики», и появилось очень плохое предчувствие. Не на тех они втроем полезли. Но брови его при этом почему-то нахмурились, кулаки сжались, а прозвучавший вслед за этим голос получился вполне решительным и серьезным.

– Что здесь происходит? И кто вы, мать вашу, такие?

Главарь шайки усмехнулся.

– А вы те самые Мертворожденные, да? Мы тут развлекаемся с вашим другом, – сказал он, пнув ногой скулящего Эйтара.

– Это наша территория, какого черта вы, трое вы*бков, тут устроили?! – заорал на всю площадь Гаротон.

Кейранд достаточно долго знал своего друга, чтобы знать, когда тот боится чего-либо. Сейчас Гаротону было очень страшно, хотя он, как и Шарн, выглядел почему-то уверенным и грозным.

Главарь Чистильщиков усмехнулся шире, подошел к Гаротону и ткнул его концом дубинки в грудь.

– Сначала мы разберемся с вами, а потом добьем вашего друга. Снимем с вас ваши вонючие куртки и отнесем их нашему главарю, а головы подкинем к тому гадюшнику, что вы называете штабом. Все вы, бедняки, лишь быдло и балласт для нас, анкселов из обеспеченных семей, которым вы отравляете существ…

Но Гаротон не дал ему договорить. Стремительным движением он оттолкнул от своей груди дубинку Чистильщика. Следом, второй рукой он со всей силы врезал главарю в нос. Удар получился мощным. Врага отбросила в сторону, он взвыл, держась руками за сломанный орган обоняния.

Одному из друзей главаря тоже не повезло – первым из остальных участников стычки, кто осознал, что происходит, был Кейранд. Он ринулся к Чистильщику, вырвал у него из рук дубинку и ею же огрел несчастного по голове. Тот сразу рухнул на асфальт, а Шарн бросился к Ремиру, который оказался один на один с вооруженным врагом.

Скоро все трое Чистильщиков лежали на асфальте в беспамятстве. Кейранд и Гаротон переглянулись и расхохотались.

– Серьезно, бл*ть?! Мы сделали это! – закричал Ретар в ликовании, – Мы показали этим папенькиным сынкам!

– Да… Я думал, нам конец… – сказал Кейранд, усмехнувшись.

– Я уже представлял, как буду в гробу выглядеть!

– А ведь это было не так уж и сложно, – заметил Шарн, – Видимо, не зря мы с тобой постоянно х*рачились на улицах… Эйтар, ты живой?

Избитый Чистильщиками мальчик с большим трудом поднялся на ноги.

«А, значит, ребра всё-таки целы», – подумал Кейранд, смотря на него.

– Рука… – прохрипел раненый, раскашлявшись кровью.

Гаротон подошел к Эйтару и стал осматривать его левую руку. Она была странно изогнута, сильно отекла.

– Черт, она сломана, – заключил Ретар, – Кто-нибудь из наших знает, как шину наложить?

– Бл*ть, Ретар, чего ты так на меня уставился, я что, похож на врача по-твоему? – раздраженно сказал Кейранд.

– А мне почем знать? Может в тебе есть скрытый дар.

– Скрытый дар мой узнаешь, когда я врежу по твоей наглой роже… Но, если серьезно, ни Мальтер, ни Цинтлер в медицине тоже не разбираются… Можно попробовать Эйтара сводить в поликлинику. Заплатим за лечение из общих денег.

– Ты видел, какими инструментами там оперируют бедняков? Тем более, у нас ведь нет никаких документов, а без них помощь не окажут… Я понимаю, что законов у нас в категории А нет, но врачи используют отсутствие бумажек как отговорку, чтобы не заниматься лечением Эйтара. Знаешь, сколько было подобных случаев.

– Я… – внезапно заговорил Ремир, – Я могу сделать шину.

– Ты? – удивился Гаротон, – Откуда ты знаешь, как её делать?

– Моя мама была врачом… Она многому меня научила, перед тем, как…

– Понятно… – произнес Кейранд, – Ремир, ты сможешь сам довести Эйтара до дома?

– Я могу дойти один, – прохрипел раненый.

– И всё-таки?

– Д-да. Думаю, да.

– Хорошо, – кивнул Шарн, – Тогда идите с ним до штаба. А мы пока займемся этими тремя.

Ремир и Эйтар ушли, а Кейранд и Гаротон принялись обыскивать врагов, валяющихся в отключке. Они забрали у них куртки, дубинки, телефоны, деньги, потом ради смеха сняли с них ботинки, две пары выбросили в расположенный неподалеку канал, а одна пришлась Ретару как раз впору, и он забрал обувь себе.

– Слушай, Гаротон, те парни, с которыми мы подрались – это же «Чистильщики»? Так они себя назвали, да? – спросил Кейранд, когда они с Гаротоном возвращались домой, неся с собой захваченные трофеи.

– Ага. Рассказать тебе о них?

– Расскажи. Я помню, что что-то слышал о них, но очень смутно. Они же, кажется, стали появляться после того бунта в Корриме?

– Ну да. Там появился один тип, Реймир Йеллен, который принялся рассуждать о том, что такие бедняки, как мы с тобой – лишний груз для общества и нас нужно уничтожать. Типа, мы не вылезаем из нищеты потому что являемся бесталанными вые*ками, и ничего с нами не поделаешь, остается только избавить общество от нашего пагубного влияния, е*ать…

– Твою мать, ну и сколько анкселов в нашем городе останется, если всех нищих вырезать? Сто? Пятьдесят?

Гаротон пожал плечами.

– В Корриме его философия сработала.

– Но Коррим – это огромный и действительно богатый город. Там и вправду таких, как эти, которых мы только что крепко поимели, гораздо больше, – ответил Кейранд.

– Ну, х*й их всех знает… Важно то, что Йеллен захватил власть в городе и теперь хочет идти войной на всю страну. Богачей из категорий В и С они почему-то тоже пришили нах*р. Наверное потому, что решили, что те СЛИШКОМ богатые, чтобы не быть балластом общества. Или потому, что они нажираются на «истинно талантливых» анкселах.

Гаротон пнул ногой лежащую на асфальте пустую банку из-под пива.

– Так и появились Чистильщики, последователи Йеллена. Насколько я понимаю, основные их силы – это взрослые крепкие мужики, следующие идеологии своего лидера, а эти придурки, четырнадцати-пятнадцати лет, типа тех троих недоносков – это что-то вроде фан-клуба. Дрочат на своего кумира, думают, что делают что-то важное и серьезное, но по факту – ты сам видел. Продули даже трем безоружным. Не берусь судить, что они все такие, но… Ты же понимаешь, что маркрошевскому павлину не нужны были бы такие прекрасные перья, если бы под ними не было обычной петушиной жопы.

Кейранд усмехнулся.

– Ну ты загнул. Философ, бл*ть…

Следом, он тяжело вздохнул.

– Одно теперь ясно совершенно точно – Чистильщики просто так нас в покое не оставят.

========== Глава VI. Новая эпоха ==========

«Солнца наших сердец

Медленно гаснут искрами в пепле –

Каждый из нас уже мертвец.

Тянутся вверх красные стебли»

Дельфин – «520»

В штабе Кейранда и Гаротона встречали как триумфаторов. Куртки Чистильщиков и их телефоны сразу же были проданы, деньги ушли в общую казну банды, а дубинки остались у победителей как трофейное оружие.

Но больше всех, похоже, радовался Цинтлер. Он внезапно воодушевился, одним резким скачком вышел из депрессивного состояния, в котором пребывал последнее время и преисполнился жизнерадостностью. Он по-прежнему часто бывал один, если и общался с кем-то, то только с Мальтером. Наблюдая со стороны их долгие дискуссии с серьезными минами, Кейранд понимал: готовится что-то грандиозное. И он был прав.

Однажды, Шарн возвращался домой с рейда. Вопреки обычаю, один. В руках у него была пара банок тушенки – небогатый улов. На рынок они шли с Гаротоном, но тот остался недоволен такой скромной добычей и решил побыть на улицах подольше, потренировать на прохожих свои навыки карманных краж.

Что еще более странно, войдя в здание штаба, Кейранд тоже никого не обнаружил. Только Эйтар спал в углу с допотопной шиной на левой руке. Парень хмыкнул, подошел к общему столу и положил на него сворованную тушенку.

Тут он услышал гулкие шаги – кто-то поднимался из подвала.

«Мальтер с Цинтлером опять планы по захвату мира обсуждают?», – подумал Кейранд с усмешкой, – «С тех пор, как мы отпи*дили тех придурков, они оттуда не выходят».

И действительно, дверь в подвал открылась. Из неё вышел Мальтер. Увидев, Кейранда, он довольно усмехнулся, прищурив свои карие глаза.

– А, Кейранд. Вот и ты. Как раз вовремя. Пошли, Цинтлер хочет тебя видеть.

Шарн молча кивнул и пошел за Мальтером в подвал. Через ржавую массивную дверь они попали в длинный коридор с лестницей вниз и черными заплесневелыми стенами. Кейранд страшно не любил это место. Вечно холодное, темное, убогое донельзя. Если бы у него была возможность смотреть фильмы ужасов, он бы предположил, ориентируясь на навязанные ими стереотипы, что в этом подвале вполне могла быть резиденция какого-нибудь маньяка-педофила.

– Что у тебя с рукой? – спросил он у Мальтера, чтобы хоть как-то ускорить спуск по этой старой лестнице с растрескавшимися ступеньками, о которые запросто можно было убиться.

Мальтер с улыбкой посмотрел на перебинтованную кисть своей правой руки.

– Пока считай, что порезался, неудачно воспользовавшись ножом.

– Вот, значит, как? – сказал Кейранд, приподняв бровь.

– Да. Именно так.

Еще одна металлическая дверь, наполовину съеденная коррозией – и они оказались в подвале. Помещение было просторным и почти пустым. Только километры старых труб у стен, стол, принесенный сюда Мальтером и Цинтлером, и два стула. На одном из них сидел пресловутый лидер Мертворожденных.

– А, Кейранд! – улыбнулся он, – Мы тебя ждали. Садись.

Шарн промолчал, смотря на кисть правой руки Цинтлера. Забинтованную.

«Дайте угадаю: я тоже выйду отсюда с повязкой?», – подумал он, садясь на свободный стул.

– Чем вы тут занимаетесь, что у вас руки в бинтах? – спросил он из любопытства.

– Терпи. Скоро узнаешь, – продолжая улыбаться, ответил Цинтлер, – Я хотел вот что у тебя спросить, Кейранд… Я знаю тебя достаточно давно и уже успел понять, что ты куда умнее, чем выглядишь.

– А я плохо выгляжу?

– Выглядишь ты в градациях от унылого говна до типичного гопника, это от твоего настроения зависит, – фыркнул Мальтер.

– Согласен, – ответил ему Цинтлер.

– Вот пи*дюки. Причем оба, – усмехнулся Шарн.

– Но, сейчас не об этом… – сказал лидер банды, не обращая внимания на смех Мальтера.

Главарь тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.

– Я знаю, что ты, как и я, понимаешь, наша банда… Пусть не умирает, но то, что она тяжело больна – факт. Ты тоже это чувствуешь, по тебе видно. Да, ресурсов много, к нам приходят новые члены, но… Воровать всё труднее, постоянно какая-то херь происходит: то на нас с Мальтером нападают продавцы на рынке, то на тебя какая-то здоровая псина, сейчас объявились эти… Чистильщики… Так дальше жить нельзя, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Кейранд, – Удача не вечна…

– Да. И если нас всех не перебьют, пока мы будем рыскать по улицам, то рано или поздно опять начнутся проблемы с едой… Теперь не получается так просто таскать товары с прилавков – нас узнаю̀т. Нам пора меняться, Кейранд. Дай свою правую руку.

Шарн чувствовал, что ничем хорошим это не кончится, но всё же протянул руку Цинтлеру. Тот взял её за запястье, достал из кармана шариковую ручку. Парень почувствовал холодное прикосновение металлического наконечника. Шарик заскользил по коже, повинуясь движению руки лидера Мертворожденных, оставляя за собой сине-фиолетовый след.

– Мы слишком долго были нищими крысами, дорогой Кейранд. Наша цель – выжить и от*бать этот мир. Мы хотим отомстить всему и вся, хотим ввергнуть родной город в ужас, хотим, чтобы наши ублюдки-родители увидели, во что превратились посеянные, но недотравленные ими ростки. Но, наши желания не отменяют нашей сути. Мы – крысы. И разве может крыса сделать хоть что-то из того, что я перечислил? Удел крысы – сидеть где-то в заплесневелой дыре, типа этой, – Цинтлер отвлекся от кисти Шарна и обвел взглядом подвал, – А потом тут же сдохнуть и разложиться. Но мы ведь рождены не для этого, да, Кейранд?

– Определенно нет, – ответил парень.

– Пора нам перейти на новый уровень. Пора выйти из подвала. Но сначала, посмотри на свою руку.

Цинтлер отпустил запястье собеседника и спрятал ручку обратно в карман. Кейранд посмотрел на свежий рисунок у себя на тыльной стороне ладони.

– Ты изменил нашу эмблему? – сказал он, смотря на изображенный Мертворожденным череп младенца с тем же символом Анархии на затылке.

– Мы с Мальтером подумали, что такой символ нам подойдет больше. Ведь для этого мира мы были мертвы даже до рождения, – усмехнулся лидер.

Он снова полез в карман.

– Надеюсь, ты не побрезгуешь ножом, которым я когда-то отрезал себе пальцы?

В руках у Цинтлера появился карманный ножик. Он раскрыл его, внимательно смотря Кейранду в глаза и ловя каждое микроизменение его мимики.

– Наша главная проблема – в нашей слабости. Мы – бесхарактерные крысы. Мы боимся всего. Наряжаемся в косухи, курим и пьем, чтобы казаться самим себе крутыми и бесстрашными бандитами, но все эти кружева и красочные ленты мало влияют на нашу суть… И на суровую правду… Мы боимся смерти, боимся вернуться без добычи, боимся голода и морозов. И главное – боимся боли. И я хочу, чтобы сегодня ты, Кейранд, забыл об этом страхе.

Лидер усмехнулся, смотря на соратника.

– По глазам вижу, что ты понимаешь, о чем я тебя прошу, – сказал он, беря нож за лезвие и протягивая его Кейранду.

Шарн взял нож за дешевую деревянную рукоять.

– А когда будешь меня от страха смерти отучать, прикажешь вены вскрыть? – саркастически усмехнулся он, прижимая лезвие к коже.

– Знаешь, учитывая, какой ты неудачник и как много раз ты чуть не подыхал, смерть тебе уж точно не страшна, – ответил Цинтлер, – Особенно после того, как тебя чуть не сожрала бойцовская псина.

Кончик ножа рассек кожу. Черно-красная кровь выступила из пореза.

– Постарайся аккуратнее, Шарн, – сказал Мальтер, – Если накосячишь, это останется с тобой на всю жизнь.

– Заткнись, козел недотраханный.

Заместитель главаря расхохотался.

– Знаешь, Кейранд, почему я так воодушевился, когда вы с Гаротоном вернулись домой, неся в руках трофеи с той драки? – задумчиво произнес Цинтлер, смотря, как лезвие изрядно затупившегося ножа движется, рассекая кожу на руке Шарна, – Не из-за того, что думал о прибыли, которую мы получим с курток и телефонов, нет… Просто я понял, как сильно всех вас недооценил. Все эти дни я испытывал депрессию, думая, что выбраться из этой ситуации мы никак не сможем, что мир поглотит нас и уничтожит. Что город вылечит язву, которую мы называем «Голос Мертворожденных». Я не мог предположить, что мы в состоянии ответить этому миру.

Резать руку по контуру становилось всё труднее – кровь залила ладонь. Кейранд с трудом различал, где уже прошел нож. Цинтлер протянул ему кусок марли, он стер кровь и продолжил, переламывая все свои природные инстинкты, которые вопили в его мозгу, приказывая остановится. Но Мертворожденному было всё равно. Он шипел от боли, но рука его была тверда. Цинтлер и его банда когда-то указали ему путь. И теперь он должен идти по нему. Идти твердо, не отступая. Что касается главаря… За него можно сделать и большее.

– … Я действительно считал, что мы приучены быть крысами, – продолжил Цинтлер, – Считал, что нас уже не переучить, что мы будем подставлять свои тела под удары каждый раз, когда нас захотят ударить. Я боялся, что нашей природой предусмотрено жаться в темных углах и тихо, смиренно умирать… И тут приходите вы с окровавленными дубинками в руках и бросаете на пол сорванные с врагов куртки. В тот момент я понял, как сильно ошибался в членах своей банды… Мы способны изменить своё мышление. И мы выйдем на свет. Язва станет опухолью, попомни моё слово…

Слова лидера отражались в голове Кейранда раскаленными печатями. Он резал свою руку тупым ножом, но боль только усиливала его возвышенную уверенность. Цинтлер прав. Прав!

– Я доверяю тебе столь же сильно, как и Мальтеру, Кейранд. Я бы хотел, чтобы ты стал моей левой рукой… Главное, запомни: отныне, мы будем внушать нашим врагам только страх. Торгаши, эти зажравшиеся грязные свиньи, Чистильщики, богачи, чванливо смотрящие на нас из окон своих автомобилей – они пожалеют, что недооценили нас. Ведь мы больше не будем воровать, стыдливо пряча взгляды. Нет. Теперь, мы станем чумой… Скоро ты поймешь, о чем я говорю

Через какое-то время, Кейранд встал из-за стола и направился к двери. На его ладони белели чистые медицинские бинты.

– Кейранд? – окликнул его Цинтлер.

– Хм? – обернулся Кейранд.

– Ты не знаешь, Гаротон скоро придет?

========== Глава VII. Эра Мертворожденных ==========

«И день и ночь по улицам шатаются толпы -

Поганая молодежь!

Они блюют портвейном на почтенных граждан -

Поганая молодежь!

Они ломают окна и втыкают члены -

Поганая молодежь!

Они орут истошно – кушать невозможно!

Поганая молодежь!»

Гражданская оборона – «Поганая молодежь»

– С вас пятьсот гарренов.

Женщина у прилавка на которой вместо одежды было какое-то грязное тряпье, причем, в таких количествах, что определить её пол можно было только по тоненькому голосу, неуклюже засунула ладонь своей руки куда-то в рукав. Немного покопавшись там, она вынула потрепанную купюру и отдала продавцу. Тот кивнул, она торопливо схватила с прилавка бутылку водки и буханку хлеба и, воровато оглядываясь, посеменила к выходу. Когда дверь за ней закрылась, продавец вздохнул, открыл кассу и положил туда купюру.

На вид ему было лет сорок, но он уже успел полностью поседеть и выглядел явно старше своих лет. Убогий магазинчик был его единственным источником заработка. Торговец с тяжелым вздохом посмотрел на белые полки, на которых стояли крупы, молоко, хлеб, чай и бутылки с алкоголем разных сортов. Водка, дешевый коньяк, вина в картонных коробочках, и даже две бутылки абсента из анкселской лунной травы, которыми продавец поначалу очень гордился. Но, шли дни, и он осознал, что никто из его покупателей не имеет возможности заплатить за столь роскошный напиток, да никому это и не нужно. Зачем столько платить за бутылку непонятной голубовато-зеленой жидкости, если за те же деньги можно купить пять бутылок стоящей по соседству паленой водки?

Продавец достал тряпку и хотел было протереть прилавок, как жалобно звякнул колокольчик на двери. В магазинчик вошли четверо парней. Одного взгляда на них торговцу хватило, чтобы понять, что домой он сегодня вернется голодным.

И ведь вошедшим было всего примерно по 15 лет. Но выглядели они достаточно крепкими, особенно двое, идущие впереди. Один из них, голубоглазый брюнет на лице которого при виде продавца заиграла кровожадная усмешка. Рядом с ним стоял высокий зеленоглазый парень с темно-каштановыми, почти черными, волосами и смотрел на хозяина магазина с холодным презрением. Тот же прекрасно понимал, к чему всё идет и поэтому, не дожидаясь вступительных реплик со стороны этих парней, поднял руки. Взгляд его случайно упал на кожаную куртку ухмыляющегося. На груди у него он разглядел странный рисунок белой краской – нарисованный в профиль младенческий череп с символом Анархии на затылке.

– Я… Я всё отдам, – медленно проговорил продавец, – Пожалуйста, берите, что хотите.

Деревянная бита была спрятана за старым телевизором. Один широкий шаг, быстрое движение рукой – и оружие у него. Поможет ли это? Ведь противников четверо.

– Пожалуйста… Я не хочу пробле…

Договорить он не успел. Голубоглазый рванулся вперед, хозяин магазина успел увидеть только краешек какого-то продолговатого предмета, который пацан на ходу стал вытаскивать из рукава. Продавец рванулся было к телевизору, но противник был быстрее. Вспышка боли, горячая кровь, хлынувшая следом, и мужчина понял, что проиграл. Он рухнул на пол, застонав дотронулся до затылка, куда его ударила деревянная дубинка, посмотрел на кровь, оставшуюся на пальцах.

– Мы не спрашиваем тебя, хочешь ты проблем, или нет! – рявкнул на него голубоглазый, – Да и какие у тебя, жирная свинья, могут быть проблемы? Ты, сука, сидишь в тепле и жрешь досыта!

Зеленоглазый, тем временем, бесцеремонно переступил через ползающего по полу раненого и стал осматривать телевизор. Много времени осмотр у него не занял. Через секунду парень вытащил на свет биту, стоявшую между стеной и ТВ-устройством и с усмешкой показал его соратникам.

– Ну да, кто бы сомневался, – фыркнул голубоглазый, – Нет, чтобы одолжить бедствующим кусочек хлеба, нужно обязательно зарядить битой по спине… А потом вы удивляетесь, почему мы решили, что безопаснее всегда нападать первыми.

Его приятель замахнулся трубой и со значительной силой впечатал её в бок начинавшему подниматься продавцу. Тот снова упал на пол, коротко застонав.

– Ладно, хватит ему, – с безразличной холодностью сказал зеленоглазый, – Мы пришли сюда не за этим.

И стал осматривать полки. Остальные тоже присоединились к нему. Продавец не рискнул пытаться встать снова, так что просто скрючился на полу, зажимая горевший адской болью бок и пытаясь смириться со всем происходящим.

Грабители, видя что он не собирается сопротивляться, стали складывать необходимые им продукты в сумку. Зеленоглазый взял буханку хлеба, разломил её напополам, усмехнулся и показал половинки продавцу.

– Плесневелый хлеб, да? И вы, уё*ки продажные, еще надеетесь на уважение со стороны простых граждан?

– Не тебе учить меня жизни, оборванец, – произнес продавец, смотря на грабителя, – По-другому на Анкселе не выжить, и ты понимаешь это.

Бандит усмехнулся, покачав головой.

– А если попробовать?

– Попробуй. У тебя еще вся жизнь впереди… Только не помри слишком рано в поисках праведного пути.

– Чего расселся? – подошел к зеленоглазому его друг, – Открываем кассу, берем деньги и валим!

– Касса открыта… Забирайте всё, что вам нужно и убирайтесь, – холодно сказал им продавец, видимо, чтобы никто больше его не трогал.

– Прекрасно, – усмехнулся своей обычной наглой улыбкой вор.

Через несколько минут все четверо шли по улице обратно к штабу Мертворожденных. Продавца они вырубили, чтобы не бояться, что где-то в лавке у него запрятан огнестрел, из которого он начнет палить им по спинам, когда они будут уходить.

– Неплохо всё прошло, а, Шарн? – усмехнулся голубоглазый Гаротон, – Всё-таки Цинтлер – гений. С тех пор, как он решил, что настала пора выйти из подвала, дела у нас идут в гору.

– Да. Он заставил нас поверить в себя… И теперь Мертворожденных действительно боятся. Особенно, торгаши.

– С Цинтлером мы еще не того достигнем, поверь…

Через несколько секунд группа остановилась.

– Надо же, только посмотри на это, – ухмыльнулся Кейранд, смотря на замаячившие где-то вдалеке фигуры, – Вот и наши бизнес-партнеры.