Текст книги "Дамский гамбит"

Автор книги: Ольга Троицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Пьет? – усмехнулась старожилка. – Хуже.

И-ди-от.

Она произнесла последнее слово по слогам, и первую букву его – странно, почти как "и". А бордовая бабушка опустила глазки и хитро поджала губки.

– Бил, что ли, мамашу? – уточнила Полина.

– Ни-ни. Тишайший.

Полина в недоумении уставилась на старушек.

В чем же тогда провинился Вася?

– Но идиот.

– Он что?.. Не в своем уме?

– – Да говорю же тебе. Больной человек!

– Но Вася не буянил, – вступила опять в разговор молчаливая старушка. – Люба его запрет, а сама – на работу. Он, правда, в квартире напачкает, но чтоб ломать… Никогда. У них, конечно, мебелишки особо не было. Беднота.

Полина вздрогнула. В памяти что-то вспыхнуло и высветило кожу нездорового белого цвета, бессмысленные глаза, толстые слюнявые губы. Да это же он!

– А как выглядел Вася? – торопливо спросила женщина, словно боясь, что удача убежит от нее.

– Обыкновенно. Ему сколько? Лет, наверное, тридцать семь. Волосы белые-белые.

– Она и Люба природная блондинка была, – вздохнула бардовая.

– Лицо все мясистое: и нос, и губы; и щеки, Полностью. Роста чуть выше среднего.

– Аппетит у него, Люба рассказывала, хороший был. Даром что дурак.

– Это он в какой квартире жил? – посмотрела на подъезд Полина.

– В 217. А вы либо туда собрались? Так там еще никого нет. Новые жильцы не заезжали. Собираются сперва евроремонт сделать. Видать, при денежках.

– А фамилия как Васи?

– Трунов. Трунов Василий Олегович. Но его все Васей звали. До отчества он по уму не дорос.

Полина поблагодарила старушек и медленно пошла к машине. В голове женщины выстроилась новая цепочка. Ждущие оболванивают беспомощных одиноких людей, доводят их до невменяемого состояния, вывозят бедолаг в соседний город и подселяют к бомжам. Навряд ли взрослый ребенок Вася долго протянет на свободе. Прибьют дурачка в какой-нибудь пьяной драке. И все. Шито-крыто.

Егорычев оказался прав. Не стали «секстанты» брать на себя мокрые дела. Хитрее поступили. Наверное, эта блестящая комбинация родилась в мозгу будущего юриста Минеева. Полина закурила.

Нужно срочно, пока не поздно, попытаться найти Васю. Свидетель из него, конечно, никакой. Но история, подкрепленная доказательствами о превращении квартировладельца в бомжа, должна заинтересовать милицию. Да и жалко дурачка несчастного. Немного поколебавшись, Полина набрала номер телефона доктора:

– Привет. Это я.

– Вечер добрый.

– Я узнала адрес пропавшего деда. Вернее, он не дед, а мужчина в возрасте Карлсона. Но…

– Приезжай ко мне. Поговорим.

Рязанцев назвал адрес. Повисло молчание.

– Ты приедешь? – после паузы спросил док.

Полина очень тихо обронила:

– Да.

Ей казалось: только что она дала ответ на немой вопрос мужчины. Понятно, на какой конец встречи он рассчитывает. А если не ездить? Проявить характер. Но женщина ясно понимала, что без помощи Валерия Ивановича ей не выполнить задуманное. Не может же она в одиночестве обшаривать пристанище бомжей, пытаясь отыскать среди них безумного Васю, которого видела всего-то две минуты в темноте?! Она встретится с Рязанцевым.

Просто ей самой надо вести себя с достоинством и по возможности не задерживаться в гостях. Ведь док так настойчив потому, что видит: Полине их договор не в тягость, а в радость. Женщина покраснела и со злостью напомнила себе: «Ты едешь туда из-за Светы, а не для собственного удовольствия».

Квартира Рязанцева, большая и неуютная, Полине не понравилась. Сразу видно, что ею не заведует постоянная женщина. А редкие гостьи вряд ли стремятся навести здесь порядок. Одна из них оставила в лежащей на тумбочке массажной щетке длинные белокурые волосы. Какая вульгарная неаккуратность!

Благоприятное впечатление на Полину произвел только огромный книжный шкаф. За стеклом корешком к корешку стояли несметные полки «молчаливых друзей» Валерия Ивановича. Литературные вкусы доктора поражали разнообразием. Свифт, Рерих, Набоков, Александр Сергеевич и Сергей Александрович. И Чуковский?! Да, тот самый добрый сказочник Корней Иванович. Но на полке красовалось не великолепное «Чудо-дерево», а что-то серьезное, взрослое. Имен большинства авторов Полина никогда даже не слышала. «Книжный шкаф, – с усмешкой подумала женщина, – похож на своего хозяина. Такой же большой и с богатым внутренним содержанием. Только найди время и смелость заглянуть в него поглубже – столько узнаешь!»

– Мои гостьи, рассматривая книги, обычно говорят: сколько они, наверное, пыли собирают! – заметил подошедший сзади Рязанцев.

Он так и сказал: гостьи. Словно поспешно ставил Полину в один ряд со своими многочисленными любовницами-однодневками. И она почувствовала, как по щекам больно хлестнула обида. Решение вести себя холодно с Рязанцевым набрало силу.

Доктор предложил женщине вина. Она не отказалась. Крепко сжимая в ладонях тонкий бокал, выложила хозяину свой недавний разговор с бабусями.

– Все примерно так, как я и предполагала, – подытожила Полина. – Эх, надо было мне все-таки той ночью позвонить в милицию. От неизвестного информатора.

– Ты думаешь, они бы приехали?

– Не знаю. Но… В общем, я хочу найти его.

– Кого?

– Васю. Не бен Ладена же!

– Это совсем непросто.

– Почему же? Развалины на окраине Володарска. Рядом какая-то стройка. По-моему, место не так уж сложно найти. Было бы желание.

– Место – может быть. А человека отыскать – это совсем другое.

– Ну куда они пойдут? Бомжи. Теперь обжили подвал и рады без памяти, что он им достался.

Раздосадованная Полина отметила, что Рязанцев не проявил к ее истории особого интереса.

Судьба бездомного Васи блаженствующего в трехкомнатной квартире Валерия Ивановича совсем не волнует. Как же его уговорить?

– Вчера произошло важное событие, – сообщил Рязанцев.

Полина насторожилась:

– Со Светланой?

– Нет. Меня удостоил долгой беседы Новый Учитель.

– А-а-а.

Она хотела поддеть доктора, но вовремя вспомнила свои корыстные планы насчет него. Женщина сделала терпеливо внимательное лицо. Такую мину Полина обычно изображала, когда Андрей распространялся о своих вечных неладах с начальством на работе.

– Он много расспрашивал меня об «Альбине», о моих пациентах.

– Ищет новые жертвы! – осенило Полину.

– Но я сказал ему, что все мои пациенты – люди вполне нормальные, имеющие заботливых близких. Просто они не выдержали наковальни событий. Дух их ослабел.

– Угу. Очень красиво. И главное – не совсем понятно. Просто замечательно. С «секстантами» и надо говорить на их же языке – тарабарщине:

Кришна Харя.

– Харе Кришна, – поправил ее доктор. – Тогда отец Анастасий спросил меня: не могу ли я выписать мезапам или его заменитель?

Полина прищурила глаза:

– Что?

– Транквилизаторы.

– Вот почему Дергунов так странно себя вел!

Просто спал с открытыми глазами. И Вася – здоровый мужик, а к машине еле шел. Я его за старика приняла. Братья пичкали их лекарствами. Какие же они негодяи!

Рязанцев кашлянул.

– Боюсь, что не только их.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала Полина, чувствуя, как где-то в желудке образуется ледяной комок.

– Без сомнения, НУ добавляет таблетки в еду членам секты, живущим в общине. Не сам, конечно. Чтоб поменьше трепыхались.

Женщина пристыла. Единственное, что она смогла выдавить:

– Светлана?

Ее голос звучал жалко, просительно. Точно она могла вымолить пощаду для племянницы у чудодоктора. Рязанцев отрицательно покачал большою головою:

– Не думаю. В особняке она практически не жила. Да и Родион, как я уже говорил, по-своему заботится о ней. Зачем ему жена-калека?! В общем, благодаря брату Родиону…

Полина прикрыла глаза:

– Замолчи. Не говори так: благодаря Родиону.

Подумать только! Я должна еще и благодарить этого… Эту устрицу без ракушки за то, что не травит мою девочку наркотиками!

– Я поражаюсь твоей изобретательности в выдумывании ругательств, – попытался разрядить атмосферу Рязанцев. – Это говорит о злом уме и нелюбви к людям.

– Быть добрым в наши дни не каждому по карману. Достаточно уже того, что я живу по законам порядочных людей. Это, кстати, тоже весьма дорого стоит. Вообще, у тебя получается, что сволочь Родя добрее меня.

– Я этого не говорил, – доктор растерянно развел руками.

С мстительной радостью Полина отметила, что Рязанцев, как и она сама, боится рассердить противную сторону. Без сомнения, вынашивает насчет гостьи грешные планы. Вино приготовил. Завел разговоры о любви к людям. Не дождется!

– Формулировал, – отрезала Полина и встала.

Тут она вспомнила, что не добилась цели визита.

К счастью, Рязанцев сам торопливо остановил ее.

– Это еще не все.

Полина снова села и даже взяла в руки бокал, но пить не стала.

– Мне кажется, мы немного подружились со Светланой.

Полина вся обратилась в слух.

– Вчера она сказала: «Мне так хочется познакомить вас с одним человеком! Но мы сейчас в ссоре». Я спросил: «По чьей вине?» Светлана ответила:

«Не знаю».

Женщина радостно засмеялась. Она почувствовала, как холодные тиски, сжимающие ее сердце, слабеют. Точно Светлана, прежняя, добрая, доверчивая, уже вернулась в радостные объятия тетки.

И они обе забыли о самом существовании Роди, Отца Анастасия, о мудрости ожидания.

– Конечно, сейчас нужно быть очень осторожными. Когда тяжело больной медленно возвращается к жизни, резкие движения противопоказаны, – втолковывал гостье доктор.

– Да-да.

Полина сияла. Даже Рязанцев в лучах неожиданной радости казался ей симпатичнее, а его занудные рассуждения о сдержанности – терпимыми. Занятая своими мыслями, женщина опять встала и направилась к двери.

– Полина – позвал Рязанцев.

Она приостановилась, не оборачиваясь. Его голос, низкий, глухой, не обманул женщину. Рязанцев подошел сзади, крепко обнял ее за плечи и прошелся губами по шее Полины. Она хотела высвободиться, но неожиданно для себя так же, как тем нереальным утром, почувствовала странную предательскую слабость во всем теле, безволие.

Желание дрогнуло горячей искрой внизу живота и стремительно начало расти.

– Я пойду, – не трогаясь с места, прошептала Полина.

Рязанцев молча развернул женщину и приник к ее губам жадным, требовательным поцелуем.

«Где же твое самолюбие?» – уколола благоразумная мысль, и Полина положила ладони на руки мужчины, заставляя его приостановиться: «Пожалуйста». Рязанцев пытливо заглянул в глаза гостьи и снова наклонился к ней. И Полина с неожиданной радостью поняла: нет, она не уйдет отсюда. Ни за что!

* * *

Рязанцев приготовил завтрак и разбудил Полину поцелуем.

– Очень хотел потревожить тебя раньше. Еще среди ночи, – засмеялся он. – Но когда представил себе, какое сердитое лицо ты сделаешь… Вот как сейчас.

Женщина слабо улыбнулась.

– Мне нужно привести себя в порядок.

Рязанцев покорно, как большой пес, которого хозяйка отогнала от своих круглых коленей, поплелся на кухню.

Помешивая ложечкой сахар в чашке, Полина сказала:

– Собственно, я приходила не за этим.

Рязанцев выжидательно и слегка растерянно уставился на нее. Легкая краска покрыла щеки женщины. Получалось, что она становится в позу проститутки: попользовался – расплатись. Конечно же, Полина осталась на ночь с Рязанцевым не потому, что вынашивала на его счет далеко идущие планы. Но объяснять это глупо. Да и для доктора, наверное, подобные нюансы столь же важны, как для нее самой. И вообще Полина обязана думать о благополучии Светы, а не о самолюбии случайного партнера. Сейчас ей необходима помощь, и она добьется желаемого.

Женщина упрямо продолжила:

– Я хочу разыскать Васю.

Рязанцев по-прежнему молчал. Полина нервно дотронулась до шеи рукой и спросила прямо:

– Ты мне поможешь?

Валерий Иванович немного помедлил.

– Конечно.

Полине не понравилась его усмешка. А-я-яй.

Где же ваша хваленая доброта, терпение и любовь к ближнему, доктор?

– Но сегодня я не могу. Мне нужно в «Альбину». Вася ведь может потерпеть до завтра?

Эта короткая беседа неожиданно отдалила их друг от друга. Почему-то Полина расстроилась.

А ведь по идее должна радоваться: цели своей все-таки достигла.

Они вышли из дома вместе, отчужденные и хмурые.

– Я позвоню, – равнодушно кивнул женщине доктор и направился к гаражу.

Полина, кусая губы, смотрела на его удаляющуюся широкую спину. В ней вспыхнуло желание подойти к Рязанцеву, положить ладонь на его большую руку, заглянуть в непонятного цвета глаза и сказать пару слов. Пустых, ничего не значащих, но живых и теплых. Например: «Завтрак был чудесный».

Нерешительно Полина сделала шаг вперед и случайно встретилась взглядом с тщедушным парнем, полулежавшим на лавочке. Запавшие глаза, кожа серая, нездоровая, как у человека, который всю ночь не спал. По лицу блуждает бессмысленная улыбка. Наверное, под кайфом. Нанюхался бензина или выпил граммов двести спиртного с таблетками Парень с каким-то хищным любопытством наблюдал за только что расставшейся парочкой.

Сколько, наверное, грязных мыслей в его голове об уже немолодых любовниках! Полина густо покраснела, словно и вправду на глазах прохожих плюхнулась в жирную жижу. Торопливо села, как спряталась, в машину.

* * *

Полина курила на кухне и смотрела в окно пустым незрячим взглядом. Врачи, конечно, знают, когда и какую таблетку больному лучше принять.

Но и они очень часто ошибаются. И если бы не бдительность граждан, стоящих на страже собственного здоровья, смертность в России достигла бы еще более страшных размеров. Не нужно ждать подарков от судьбы. Их надо вырывать у нее силой.

Женщина загасила сигарету и встала.

Робко позвонила она в знакомую дверь. Тут же на пороге показалась племянница. Непроизвольно Полина порывисто обняла девушку. Та стояла прямо, неподвижно, как статуя.

– Я вот пришла, – промямлила Полина, точно это она была блудной дочерью, вернувшейся в отчий дом. – Соскучилась.

Светлана отступила в сторону. Полина вошла в квартиру.

– Что-то ты задержалась. Как асе твоя работа? – спросила племянница.

– Работа подождет, – рассеянно ответила Полина, усаживаясь на диван. – Знаешь… Я все время думала… Прости меня!

Слезы подступили к горлу, и женщина все-таки расплакалась. Полезла в сумочку, достала скомканный платочек. С досадой на свою слабость вытерла глаза.

– Но нам нельзя расставаться. Понимаешь? Мы ведь одна кровь. Почти сестры. Мы любим друг друга.

– Но ты не хочешь принять мою новую жизнь, Родиона ненавидишь.

Полина хотела было по совету доктора ответить что-нибудь обтекаемо-примирительное, но ее натура настырно вылезла наружу.

– Да! – подпрыгнула на диване женщина. – Не буду утверждать, что это не так. Я не вру, как некоторые.

Мгновение еще поколебалась и решительно двинулась вперед.

– Света, поверь мне, ты попала в дурную компанию. Очень. Они все преступники. Не в фигуральном смысле. По-настоящему! Володя знал это.

Братья принуждают стариков продавать свои квартиры, а потом делают дедов бомжами. Вот они каковы, святоши!

Девушка слушала тетку напряженно, опустив глаза. И женщина никак не могла понять, о чем Светлана думает.

– И Николай пропал, будто специально. Может.., они и с ним что-то сделали. Я уже думаю, не заявить ли нам в милицию.

Светлана с видимым облегчением улыбнулась., – Никуда он не денется. Не волнуйся, – голос опять звучит зло и чуть насмешливо. – Все ты, видно, нафантазировала.

Полина открыла рот, но вовремя поняла, что сейчас спорить с племянницей бесполезно. Только вздохнула:

– Ты все еще поймешь сама.

Вытерла платочком нос и нерешительно предложила:

– Давай немного прогуляемся.

– Мне надо почитать одну вещь.

Полина ясно различила тоскливые интонации в голосе девушки. Ей явно не хочется сидеть волшебным апрельским днем над занудной «вещью».

Нужно подтолкнуть Светлану нарушить «секстантские» правила. Все запретное сделать очень трудно и стыдно только в первый раз. Потом пойдет легче.

– После прочитаешь.

– Но надо читать через каждый час, – девушка подергала себя за сережку.

– Зачем?

– Так положено.

– Да… Но… Иногда можно нарушить правила.

Вот у меня ужасно разболелся желудок…

– Когда? Ты мне не говорила об этом.

– Ну зачем я бы стала тебя тревожить по пустякам! Так вот… Доктор сказал: через каждый час вы должны кушать. Представляешь?! Я должна улыбнуться клиенту: извините, но у меня сейчас процедуры. Потом на его глазах разогреть кашу и ковырять ее ложкой. Конечно, я ничего не соблюдала. И все прошло! Само…

Женщина бессовестно врала. Неприятная история с желудком случилась не у Полины, а у ее коллеги. Худышка Лера достала всех на работе бесконечным нытьем и откровениями на тему «Нью-методы лечения гастрозаболеваний».

– Вообще я давно заметила: плохое можно и нужно откладывать. Никуда оно не денется. А хорошее, оглянуться не успеешь, улизнет.

Девушка нерешительно улыбнулась и встала.

Некоторое время они бесцельно в молчании кружили по бульвару. Влюбленные парочки и голуби, одуревшие от весеннего воздуха, закатывали вверх глазки и блаженствовали. Женщины присели на свободной скамеечке.

– Я так в юности май любила, – в задумчивости проговорила Полина. – У нас компания веселая была. Я, Лена, Лида… Ну, и ребята. У каждой – свой. Мы в парк уходили и гуляли, гуляли.

Даже не целовались. Просто держали друг друга за руку. И казалось, что это и есть счастье…

Светлана не отвечала и напряженно смотрела куда-то перед собою, словно между старыми липами видела не гуляющих с внуками и собаками горожан, а что-то открытое только ей. Неожиданно девушка тихо произнесла:

– Оставайся у меня.

Полина вздрогнула. Как молния в ней вспыхнула ослепительная радость.

– Это ты сейчас решила? – зачем-то спросила она.

Девушка отрицательно покачала головою.

– Я загадала: если ты придешь до 28, мы помиримся.

Они двинулись обратно к дому.

– А за вещами ты не поедешь?

– Завтра, – сказала Полина.

Она боялась, что если отлучится хоть на полчаса, то, вернувшись, снова натолкнется на запертую дверь. Ну уж нет! От нее теперь легко не отделаешься. За сумкой она съездит утром, когда племянница отправится на очередную встречу со ждущими. И тут Полина вспомнила! Завтра они с чудо-доктором отправляются на поиски Васи. Женщина даже приостановилась на мгновение в страхе. Операция, без сомнения, займет весь день. Но и отступать сейчас, когда у нее почти в руках компромат на Родю и его многочисленных «родственников», неразумно. Женщина тяжело вздохнула.

Ее беспокоило еще одно открытие. Пришел неизбежный логический конец любовным отношениям с Рязанцевым. Светлана сделала шаг навстречу тетке и даже протянула ей руки. Теперь чудо-доктор не имеет никаких прав на Полину. Завтра ему придется об этом сказать. Ей, как всякой порядочной женщине, надо бы радоваться, но Полина испытывала лишь чувство горькой потери.

Когда они вошли в квартиру, Светлана сразу же укрылась в своей комнате. Усердно принялась штудировать «секстанскую» литературу, стремясь отработать прогул.

* * *

Полина быстро прибралась в Лидиной квартире и собрала вещи. Рязанцев подъехал кровно в половине девятого, как они и договаривались.

– Я очень спешу, – сообщила Полина, ставя в машину дорожную сумку.

Доктор покосился на вещи:

– Уезжаешь?

– Переезжаю, – немного помолчала. – К племяннице.

Валерий Иванович подождал комментариев, но Полина уткнулась в только что купленную газету.

Всю последнюю полосу занимала реклама. Куда бы повести Свету? Девушку просто необходимо вытащить из удушающей атмосферы секты. Пусть вдохнет свежего воздуха свободы, потолкается среди своих сверстников, получит новые впечатления.

Что здесь имеется из развлечений? Цирк. «На арене – австралийские гигантские кошки и элитный конь арабского шейха, а также искрометная клоунада». Скука смертная! Женщина перевела взгляд на следующее объявление: «Только одно выступление знаменитого в России и за рубежом скрипача Владислава Леккара». Н-да. Тоже не то. Еще?

Музей восковых фигур. Несколько минут Полина, скривив губы, смотрела на хвалебные строчки. Наконец убрала газету и уставилась в окно.

Время от времени Рязанцев бросал в сторону попутчицы внимательный взгляд. Однако ни одного вопроса доктор ей не задал. Полина тоже молчала. Так было легче сохранить равнодушно-невозмутимый вид. Пришла пора им расстаться.

Все последние дни Полина пыталась изгнать Рязанцева из своего сердца. Однако тот самовольно врывался в ее мысли вновь и вновь. Женщина понимала: эта связь ни к чему не приведет, а значит, нужно безжалостно порвать все ниточки, связующие их. Она для дока – одна из многочисленных не слишком дорогих любовниц – не первая и, конечно, не последняя. Рязанцев для нее… Здесь Полина неизменно застревала в своих рассуждениях.

Лгать себе не хотелось, говорить правду – тем более. Самый простой выход – сбежать, пока чувство не окрепло и не вышло из-под контроля.

Они снова подъехали к чужому городу, который знал нехорошую тайну «секстантов», но никак не хотел ее выдавать. Словно тоже входил в преступную семью ждущих. Добровольные сыщики долго, полубессмысленно кружили по незнакомым узким улочкам. То и дело Рязанцев останавливал машину. Полина выходила и обращалась за помощью к прохожим. Однако никто не мог ей сказать, «где здесь стройка идет, рядом еще полуразвалившееся задние, в котором бомжи собираются». Полина и раньше не раз убеждалась, что обычный городской житель плохо знает близлежащие окрестности. Находясь в нескольких метрах от нужной тебе улицы, он будет таращить глаза и пожимать плечами: не знаю, никогда не слышал. Без сомнения, шумные, многолюдные города придумали люди, стремящиеся к одиночеству.

«Мы, как джентльмены удачи, ищем мужика в сюртуке и дерево с двумя руками по бокам», – внутренне поморщилась Полина, в очередной раз вылезая из машины, чтобы пристать с вопросом к прохожей. Чуточку замешкалась, и полногрудая дама продефилировала мимо. Пришлось интервьюировать помятого замызганного мужичонку. Он почесал лохматую голову, потянул в раздумье:

– Раз-ва-а-ли-ны. Это либо там, где ментовка строится. На Бунина?

Поехали на Бунина. Здесь и вправду вовсю кипела работа. Гудел кран, сновали рабочие, оглушительно грохал какой-то механизм. Немного в стороне темнело полуразвалившееся здание.

– Это? – кивнул в его сторону доктор.

– Гм… Не знаю. То вроде выше было.., и больше…

Не помню. Там тупик еще рядом!

Проехали немного вперед и уперлись в глухую стену.

– Наверное, здесь, – промямлила Полина.

Они вернулись к развалинам, вышли из машины и направились к продуваемому ветром пристанищу бомжей. Док бесстрашно шагнул в темный проем. Полина, немного помедлив, двинулась следом. Их встретил тяжелый смешанный запах грязи, мочи и гниения. Полина закашлялась и почувствовала, как в душу заползает холодок страха перед неизвестным миром новых русских отверженных. Она споткнулась о кусок кирпича и чуть не полетела:

– Черт.

Доктор оглянулся:

– Осторожнее! Под ноги смотри.

Его голос прозвучал громко и грустно в обшарпанном сыром здании. Полина съежилась. Сейчас на шум сбегутся бомжи. Женщина боязливо покосилась на дверной проем. Услышат ли их призывы о помощи оглушенные грохотом стройки рабочие?

Однако полутьма впереди не зашевелилась и не распалась на тени. Бездомных в развалинах не оказалось. Ни одного. От них осталось только примитивное подобие очага, какая-то отвратительная тряпка, источавшая запах давно немытого тела, и полустертая кривая надпись на стене: «И я ни в чем не виноват».

Полина все еще отказывалась верить в очевидное – бомжи исчезли. Поднялись и ушли в неизвестном направлении, не оставив обратного адреса.

Уже без страха она еще раз обследовала здание, словно надеясь, что нужный свидетель просто притаился где-то за кучей кирпичей или в углу.

– Возможно, – высказал предположение Валерий Иванович, – они сейчас где-нибудь на вокзале или у церкви побираются. А здесь к ночи соберутся.

К ночи?! Полина не может ждать так долго. Она должна поскорее вернуться домой, иначе рискует упустить хлипкий успех, достигнутый в отношениях с племянницей.

Мужчина и женщина выбрались на свежий воздух. Несколько секунд постояли неподвижно, привыкая к ярким лучам солнца. Потом направились к строителям.

– Слышь, друг, – обратился Рязанцев к высокому бородачу. – Бомжи тут не показывались?

– И не покажутся, – сплюнул на землю тот. – Позавчера, как мент с инспекцией появился на стройке, снялись и ушли.

Полина покачала головою. Опоздали! А все этот медлительный чудо-доктор! «Надо подумать, не нужно спешить…» Женщина взглянула на часы: два. Так поздно! Чуть ли не бегом она бросилась к машине. Ничего. Раз они со Светой помирились, следственную работу можно завершить. Пытаться найти в большом городе Васю-дурачка, да к тому же бомжа! – чистое безумие. Она тут ничего не может сделать. Совершенно!

– Я позвоню нашему другу…

– Из органов?

– Да. Скажу, что Иванов нашелся. А вот другой серьезно больной, Трунов, пристал к бомжам.

– Хорошо, – рассеянно кивнула Полина и снова озабоченно взглянула на часы.

Подгоняемый ее сердитым молчанием Рязанцев вел «Ауди» на высокой скорости, пока на въезде в Старый Бор его не оштрафовал радостно хищного вида толстый гаишник. За несколько остановок до дома племянницы Полина обронила:

– Останови здесь. Я думаю, у нас со Светланой теперь все наладится. Само собою. Так что спасибо за помощь и до свидания.

Рязанцев выслушал ее молча, напряженно глядя на руль. Женщина взяла дорожную сумку и заспешила к остановке. Полина старалась уверить себя, что поступает правильно, но с каждым шагом в душе словно росла брешь. Женщина пыталась залатать пробоины трезвыми доводами. Рязанцев не очень-то ей и нужен. Она ему и подавно. И вообще, сейчас у нее есть более важные дела, чем любовные похождения. Она все делает правильно! Ну почему только так невыносимо хочется плакать?

Запыхавшаяся Полина буквально влетела в квартиру. Племянница встретила тетку грустным взглядом.

– Меня Лида задержала, – затараторила женщина. – Только я начала убирать квартиру, как она пришла. Пока все последние сплетни не выложила, не угомонилась.

Стремясь привести доказательства несостоявшейся беседы, Полина принялась передавать свой давний разговор с Алтуниной. Светлана слушала о злоключениях женщины, у которой загулял мужохламон, вполуха. Закончив оправдательную речь, тетка закинула удочку:

– Лида вчера с Анжелкой в музее восковых фигур была. Впечатление потрясающее!

Хорошо, что Светлана знает Алтунину только по ее рассказам. Представить Лиду, прохаживающейся с умным видом мимо экспонатов, невозможно.

– Не сходить ли и нам туда завтра? – осторожно спросила тетка.

По лицу девушки скользнула легкая тень, и Полина поспешила выложить заготовленные аргументы:

– Это же музей, а не какая-нибудь развлекательная забегаловка. Там фигуры Наполеона, Кутузова…

Женщина не знала, имеются ли в наличии куклы главных лиц двенадцатого года, но рассчитывала на удачу.

– Это так интересно! Ты же всегда любила историю. Они приехали только на две недели…

Однако, когда на другой день Полина все-таки затащила племянницу в музей, то испытала разочарование и тревогу. Без предварительной разведки непременно попадешь впросак. В комнатах с наглухо зашторенными окнами и освещаемых редкими красноватыми лампочками звучала какая-то плесенная, замогильная мелодия. Куклы в человеческий рост пристально смотрели на посетителей мертвыми глазами.

– Гм, как в склепе, – не удержавшись, обронила Полина и тут же прикусила язык. Нельзя развенчивать единственное за долгое время развлечение племянницы, на которое сама же и подбила девушку.

Однако Светлана уже отошла от своей спутницы. С задумчивым видом она остановилась перед фигурой артиста, воспевавшего звезду по имени Солнце. Полина не умела вот так, открыв рот, застывать перед произведениями искусства. Быстренько обежав залы, она теперь жестоко томилась от скуки.

У входа на столе лежала толстенная книга отзывов. Рядом сидел игрушечный красный петух, сделанный из настоящих перьев. Странного мышиного вида женщина-билетер – живое дополнение к экзотической коллекции, улыбнулась подошедшей Полине:

– Понравилось? Посетители ходят тут часами.

– Да? Зачем?

– Чтобы погрузиться в атмосферу музея, – глазки билетерши за круглыми стеклами очков загорелись.

Полина передернула плечами:

– В такие омуты лучше не опускаться. Того и гляди – утонешь.

Женщина захихикала, давая понять, что замечание посетительницы – для нее всего лишь шутка.

– Поверхностный взгляд – вот что опасно для личности. Особенно того человека, которого уже нет.

– Чего же ему опасаться, если он уже не существует? – лениво спросила Полина, косясь на символ года.

Женщина растянула губы в коротенькую улыбочку:

– Недопонимания своего исторического значения. Поэтому в музее фигуры знаменитостей и окружает специально подобранная обстановка. Например, Наполеон и Кутузов. Они ведь чем-то похожи, и в то же время это диаметрально противоположные личности. Их фигуры поместили рядом.

Они играют в шахматы. А на столике перед ними – глобус. Если вы успели заметить.

– Успела. Неплохо придумано, – кивнула Полина, отходя, С тоской она продолжила вынужденное блуждание по залам.

А вот Светлане в музее понравилось. Женщина ясно видела это по блестящим глазам племянницы.

«Я же говорила, куклы бесподобные!» – победно улыбалась девушке тетка.

* * *

Полина смежила тяжелые веки и увидела себя бегущей по бесконечному полутемному туннелю.

Закопченные стены сочатся сыростью. Вода хлюпает под ногами. Впереди замаячила неясная фигура. «Это кто-то из мерзкого музея! – вспыхнуло в голове. – Кукла». В страхе Полина замедлила шаг. Тень не шевелилась, словно поджидала, когда женщина подойдет поближе.

Тяжело дыша, Полина остановилась и обернулась. Тьма в конце туннеля торопливо дернулась.

Там, сзади, тоже кто-то был. И сейчас он спрятался, притаился. Сердце застучало оглушительно.

Воздух стал ледяным, словно фигуры, копошащиеся в темноте, источали холод. Женщина медленно развернулась и, с трудом переставляя ноги, двинулась вперед. Белое лицо ждущего ее сияло впереди, как дорожный знак. Нет. Конечно же, это не сбежавший из музея Наполеон или Гитлер. Дорогу женщине преградил несчастный дурачок Вася, которого она бросила на произвол судьбы. Полина сделала еще несколько шагов и завизжала.

В жалких лохмотьях, с полубезумным взглядом искаженного страданием лица перед нею стоял Николай.

Полина подпрыгнула в кровати и проснулась.

Сердце бешено колотилось. Мышцы ног болели, точно женщина наяву убегала от смертельной опасности. Полина села и судорожно сжалась, пытаясь унять дрожь. Ужасный сон из тех, что называют вещими. Без сомнения, Николай попал в лапы «секстантов». Он ведь сам и привел в дом негодяя Родю. Не случайно Светлана с прямо-таки ледяным спокойствием относится к исчезновению родного отца. Видимо, ждущие внушили девушке, что тот послан от общины куда-то далеко-далеко с тайной миссией. А на самом деле слабовольный зять Полины, доведенный до полубессознательного состояния, со сворой бомжей ищет себе пропитание в мусорках.