Текст книги "Дамский гамбит"

Автор книги: Ольга Троицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Полина затушила в пепельнице сигарету и решительно встала. Доктор тоже, в некотором беспокойстве, поднялся.

– Не совершайте необдуманных поступков. Вы рискуете превратиться во врага племянницы.

Его круглое лицо выражало искреннюю озабоченность.

– Сколько я вам должна? – оборвала его причитания Полина.

– Консультация стоит 203 рубля 70 копеек Деньги платите Лике.

"Как у нас любят ставить на ценники копейки.

Учитывая стремительно растущую инфляцию, о них давно уже пора забыть", – думала Полина, отсчитывая медяки.

Растерянная, женщина вышла на улицу Вдали призывно блестели кресты старого храма. Бессознательно Полина поплелась к нему. Когда она училась в школе, церковь стояла на запоре. Потом ее отреставрировали, долго молчавший медный колокол «заговорил».

Полина не знала ни одной молитвы, никогда не читала Библию. Из великой книги она хранила в памяти только несколько общеизвестных цитат. Но сейчас ей хотелось войти с шумной, кричащей яркими красками улицы в прохладное полутемное помещение. Поставить свечку. Купить крестик.

Словно им можно защитить племянницу от сектантов, как от нечистой силы.

В этом месте столетиями звучали просьбы о совете, помощи и прощении. Страждущие уповали на то, что здесь бог непременно их услышит. Возможно, и она поймет что-то жизненно важное, и темноту, накрывшую душу Полины, мгновенно развеет спасительное озарение.

Женщина робко зашла в тенистый дворик. Сторож, хмурый старик с клочковатой бородой, просипел: «Храм уже закрыт». Это навело Полину на мысль, что хотя бы одна церковь в городе должна быть открыта круглосуточно, как пункт «Скорой помощи» для тех, у кого внезапно смертельно заболела душа.

Женщина плюхнулась на сиденье машины.

«Спокойствие. Только спокойствие», – автоматически повторила она и так же механически съела подозрительного вида пирожок, купленный с лотка.

А может, Светлана уже вернулась домой? Должна же она забрать хоть какие-то вещи? «Девятка» стремительно тронулась с места. Полина взбежала на третий этаж… Квартира встретила ее холодной тишиной.

Вечный русский вопрос «Что делать?» терзал душу. Ждать? Ну нет! Глупости! Где вот только искать эту сволочь Родю? Внезапно женщину осенило. Она подскочила к шифоньеру, дернула за брюки, и на пол дождем посыпались листовки. Полина поймала одну бумажку, быстро пробежала глазами: Новый Учитель обещал щедрость в виде его любви и благодати тем, кто отвернет лицо от грязного Мира и присоединится к «Ждущим Обретения». Внизу стоял номер телефона, по которому страждущие могли пообщаться с этим прохвостом.

Полина схватила мобильник.

– «Ждущие Обретения» слушают вас, – пропел теплый женский голос.

– Девушка, – начала Полина, – у меня такое горе! А посоветоваться не с кем.

Она говорила плаксиво, гундося и растягивая слова. Именно такие нытики, наверное, обращаются к ждущим. И надо побольше жаловаться и хныкать.

– Я совсем одна. Жизнь замучила. Сплошные разочарования.

– Приходите к нам, и вы обретете здесь и внимание, и заботу, и новый смысл жизни.

– Правда? – хлюпнула носом Полина. – А где же мне вас найти?

– В воскресенье в 16 часов в здании старой спортивной школы по улице Промышленной будет выступать Новый Учитель.

Полина почувствовала некоторое разочарование. Ждать до воскресенья она не собиралась.

Встречаться с Новым Учителем – тем более.

– Выходной ведь не завтра, – снова захныкала она. – А мне уже сейчас хотелось бы побеседовать с кем-нибудь из ваших. Чтобы успокоиться.

Вот у вас есть молодой человек – Родион. Вы мне не дадите его телефон или адрес?

В трубке повисло озадаченное молчание.

– Откуда вы знаете Родиона?

– Я не знаю его, – заюлила Полина. – Мне подруга о нем говорила. Сказала, что очень достойный молодой человек.

Трубка снова «задумалась». Наконец, собеседница уже без прежней теплоты ответила:

– Оставьте свой телефон. Родион вам перезвонит.

Полина назвала несколько цифр, из головы и тяжело вздохнула. Ждущих перехитрить не удалось. Впрочем, малюсенькую пользу эта беседа все-таки принесла. Женщина вспомнила, что где-то уже слышала подобные всхлипывания об обретении нового смысла жизни. От кого? От Варфоломея Павловича! Точно! Женщина даже подпрыгнула от радости. Этот дед когда-то дружил с ее родителями. Потом у него умерла жена, и у старика от одиночества поехала крыша. Сперва он увлекся учением Порфирия Иванова. И на радость готовых к издевке мальчишек и к возмущению их мамаш, стоя в одних трусах возле одинокой яблоньки у многоэтажного дома, обливался по утрам холодной водой. Потом его повело в другую сторону. Каждую ночь он поднимался в три часа, чтобы выпить стакан собственной мочи. «Для здоровья надо», – рекламировал Палыч универсальное лекарство.

А прошлой осенью старик хвастался гостившей у племянницы Полине, что нашел утерянный смысл жизни благодаря новым братьям.

Женщина бросилась к тумбочке, выгребла из нее кучу старых конвертов, открыток и несколько записных книжек. Перелистала парочку. Вот он, дружок: Крюков А.П., ул. Пионеров 22, 173. Полина помчалась по этому адресу. Поднялась на четвертый этаж. И, не отдышавшись, нажала на кнопку звонка. Открылась дверь, на пороге появился толстый лысеющий мужик в очках. Он и Полина в недоумении уставились друг на друга.

– Простите, – пролепетала женщина. – Я, наверное, квартирой ошиблась. Мне надо к Варфоломею Павловичу Крюкову.

– Ах, к Крюкову, – закивал мужик. – Так он здесь больше не живет. Квартиру нам продал и съехал.

– Куда?

– Понятия не имею.

Лысый захлопнул дверь, а Полина осталась стоять с несчастным выражением лица. Что же предпринять? Как там говорил прямоугольный следователь? Соседи – лучшие помощники ментов. Какая-нибудь бабушка в бигудях, страдающая от скуки, – незаменимый информатор. Не колеблясь, Полина позвонила в соседнюю квартиру. Ей открыла женщина с усталым, увядающим лицом.

– Извините, – заторопилась Полина, – хотела вас спросить… Я Варфоломея Павловича разыскиваю, вашего бывшего соседа. Он не оставлял адрес, куда переехал?

Женщина отрицательно покачала головой:

– Вроде в другой район.

– Куда точно, не вспомните? Мне он очень нужен. Тут ему почтовый перевод пришел на этот адрес.

– К сожалению, ничем помочь не могу. Палыч в последнее время ни с кем не общался, кроме этих, опекунов своих.

– Опекунов?

– Ну да, из секты. Так его опекали, что старик совсем в развалину превратился. Я ему: «Палыч, вам бы врачу показаться». А он – ни в какую.

Хуже ребенка стал. Что ему братья приказывали, то и делал. Они ему, кстати, и переезжать помогали.

– А где этих опекунов найти, не знаете?

Лицо женщины приняло холодное выражение.

– Нет.

– А может, у него друзья какие были, с кем он в секту ходил?

– Не знаю. Хотя… Палыч еще до того, как умом тронулся, с одной старушкой дружбу водил. Они в собесе на каком-то вечере познакомились. Там для стариков иногда мероприятия устраивают. Так они за ручку сперва в собес ходили, а потом также на пару – в секту. Прямо, как молоденькие. Смехота!

Звали его подругу, кажется, Вера Николаевна.

А фамилия у нее такая веселая… Дудинцева… Нет!

Дудкина!

– А где она живет?

– Да рядом где-то. Палыч ее всегда пешком ходил провожать. На Гайдара, что ли. Помню, дед говорил: домик у бабульки свой, еще дореволюционный.

Полина скривилась. Она знала эти кривые улочки, убегавшие вниз, к трамвайной линии. Вдоль дороги там стояли сплошь частные старые домики.

Попробуй разыщи, где живет одинокая старушка с веселой фамилией.

Полина взглянула на часы: начало шестого. Если поспешить, еще можно успеть в собес.

* * *

Капитолина Юрьевна, занимавшаяся одинокими стариками, несмотря на то, что рабочий день подошел к концу, встретила настырную посетительницу приветливо.

– Что вы хотели? – поинтересовалась она, и ее милое полное лицо осветила тихая улыбка.

– Мне очень нужна помощь. Я разыскиваю одну женщину. Она когда-то ходила в собес на вечера.

Дудкина Вера Николаевна. У вас случайно нет ее адреса?

Капитолина Юрьевна подняла налитые соком руки к густым пшеничным волосам, собранным в высокий пучок. Дотронулась до башенки, точно погладила ее. Спросила:

– А вы ей кто? Кстати, представьтесь.

– Венза Полина Александровна. Я Дудкиной никто. Просто… Хочу передать ей одну вещь. По просьбе старых друзей Веры Николаевны.

– Ясненько. Но я что-то этой женщины среди наших подопечных не помню, – нахмурила брови женщина. – Да вы присядьте. Сейчас в компьютере списки посмотрим.

Капитолина Юрьевна защелкала мышкой и напряженно уставилась на монитор. Полина по профессиональной привычке осмотрелась вокруг. На окнах сочно зеленеют ухоженные цветы. Без сомнения, их регулярно подкармливают и вовремя пересаживают. На книжной полке – томик стихотворений Апухтина, брошюрки «Семья» и «Наследство Конфуция». На рабочем столе в хрустальной стопочке – бархатные шапочки мать-и-мачехи. Под стеклом – фотография какого-то красивого места. То ли Кавказа, то ли ..

– Увы, – с сожалением покачала головой Капитолина Юрьевна. – Такой у нас нет.

Полина встала:

– Извините. Спасибо.

– Да за что вы извиняетесь?! Так хотелось вам помочь и Дудкиной этой. Ведь для одиноких стариков каждый гость – радость. Они совсем как дети.

Такие же беспомощные и доверчивые.

Полине ничего не оставалось, как ехать на Гайдара. Женщина затормозила у начала улицы. Несколько минут сидела в машине и курила. Потом рывком поднялась и вышла на свежий воздух. Она стучалась в каждый второй дом и спрашивала:

«Здесь живет Вера Николаевна Дудкина?» Однако никто не подсказал ей, где обитает старуха с веселой фамилией. Полина перешла на противоположную сторону. С той же маниакальной точностью она продолжала обходить дома. Женщина, уже не стеснялась, громыхала как можно громче в ворота.

С нею тоже не особенно церемонились. Наконец, когда ноги Полины распухли и заболели, а надежда шепнула сердцу «прощай», сыщицу поправили:

«Валентина Николаевна Дудкина». «Да, наверное, так», – радостно закивала головой женщина и огляделась. За железным забором ютился небольшой аккуратненький домик. А за ним уже расправлял плечи строящийся особняк. Навряд ли это пристанище бессемейной старушки, ищущей общения с таким же одиноким, выжившим из ума интеллигентом.

– Она ваша соседка?

– Нет. Мы у нее усадьбу купили. А вам чего надо?

– Посылку передать. А где ее найти, Дудкину, не знаете?

– – Кажется, в другой город переехала.

И новая хозяйка дореволюционного домика скрылась за дверью. Полина забралась в машину.

Что за невезение такое! Все, кто мог вывести ее к «секстантам», словно сговорясь, покинули Старый Бор. Она специально употребила исковерканное слово, которым полуграмотная старушка заклеймила ждущих. Теперь только и остается – собирать в уме ругательства и горестно вздыхать. Полина снова пожалела, что грубо разговаривала со слизняком Родей. Надо было терпеть эту масляную рожу. «Не делайте необдуманных поступков», – предупредил ее психотерапевт. Ему, теоретику, легко говорить!

Полина вернулась домой. Жадно съела несколько бутербродов и без сил рухнула на кровать. Сон сразу же овладел ею. Однако в два женщина проснулась, словно кто-то толкнул ее. Полина напилась холодной воды из-под крана и опять легла.

Голова и ноги невыносимо болели. Усталость терзала каждую клеточку. Но Морфей-спаситель не прилетал вновь на своих бархатных крыльях. Беспокойные мысли гнали его прочь. Где сейчас спит Светлана? С кем? Что она видит во сне? Только в пять часов вконец измученная женщина отключилась. А в семь уже была на ногах.

До обеда Полина безрезультатно прождала у входа в парк посланниц лже-Учителя. Наконец, после недолгого колебания, подошла к старичку, принимавшему плату за посещение аттракционов.

– Не подскажете, – спросила она, – не было тут вчера девушек в белых платках?

– Нет. Не появлялись. То обычно, как на работу, сюда приходили, – захихикал старичок. – А сегодня опять прогуливают.

– Где же их найти?

– А ты что? Тоже этим делом увлекаешься? – весело поинтересовался дед.

– Племянницу ищу, – усталым голосом ответила Полина.

Старик смотрел на нее сочувствующим взглядом. Да, видик у нее, наверное, еще тот! Кожа по-. серела. Под глазами тени. Губы закушены.

– Не повезло тебе, девка. Ты вот что, к большому кинотеатру съезди. Я их как-то у «Гелиоса» видел. Они любят места, где молодежи побольше. Не повезло тебе…

Полина продолжила поиски. Она кружила по городу уже второй час, когда заметила их. Девушки в белоснежных платках пристроились не у клуба или развлекательного центра, а у супермаркета «Полтинник» на площади 50 лет Октября. Светланы среди раздающих листовки не оказалось. Полина втиснула свою машину в длинный ряд отдыхающих «железных коней» и закурила. Сперва она хотела подойти к раздатчицам благодати и попытаться получить у, них нужные сведения. Однако внимательно вглядевшись в пустые, какие-то стертые лица девушек, передумала. Лучше подождать. Вскоре Полина поняла, что приняла правильное решение.

В половине третьего рядом с девушками остановился новенький серый «Опель». Из него… «Да-да, глаза вас не обманули, честь имею – грязный Луи», – стремительно пронеслось в голове Полины. Из него вылез Родя собственной персоной.

Вот так открытие! Полина-то думала, что за душой у парня, одетого в старый джемпер, ни гроша.

А он разъезжает на сверкающей иномарке. Полининой чиненой-перечиненой колымаге за его авто не угнаться.

Вся компания погрузилась в «Опель» и отправилась восвояси. Женщина, стараясь не слишком приближаться, двинулась следом. Жемчужно-серая иномарка свернула на тихую улочку и затормозила у двухэтажного особняка. Полина проехала мимо. В конце улицы она тоже остановилась. Закурила. Попробовать войти или подождать? Вдруг Светлана захочет прогуляться? «Не делайте необдуманных поступков», – снова всплыли в памяти торопливые наставления дока и его обеспокоенный взгляд. Затрапезный, какой-то кухонный вид Рязанцева не внушал Полине доверия. Хотя, наверное, по замыслу Валерия Ивановича, должен был как раз располагать психов к себе. Мол, не бойтесь.

Я почти не доктор. Только покопаюсь в вашем подсознании, вы и не заметите как… Полина усмехнулась и с силой загасила сигарету в пепельнице. Ворота открыты. Разве можно упускать такую удачу?

Женщина вошла в вылизанный дворик и толкнула дверь. Однако удачи уже и след простыл.

Дверь оказалась запертой. Полина требовательно нажала кнопку звонка. На пороге появился юноша, такой же, как они все… Без лица. Блеклый, утомленный, тупо спокойный, словно простерилизованный. Не поздоровавшись, он слепо уставился на незваную гостью. Если бы вышла девушка или женщина, Полина попросту оттолкнула бы ее и обыскала особняк. Но с этим типом ей не справиться.

Давя клокочущую ярость, Полина приказала:

– Позови Светлану Полунину.

Парень мгновенно закрыл дверь. Выругавшись, женщина снова нажала кнопку звонка. Она трезвонила безостановочно. Можно вызвать милицию.

Соврать, что Светлана несовершеннолетняя и «братья» удерживают ее силой. Пусть стражи устроят обыск в апартаментах ждущих. Узнают тогда, сволочи, свободу вероисповеданья! Не захотят, наверное, чтобы менты сунули нос в их дела. Вот только не привлекут ли Полину за ложь? На мгновение женщина отпустила кнопку звонка, и тут же дверь бесшумно отворилась. Немой страж кивнул Полине, приглашая ее войти.

В полутьму уходил длинный коридор со множеством дверей. Полина тут же поняла несостоятельность своих планов об обыске. Навстречу ей, без сомнения, выскочила бы парочка еще вот таких же, заторможенных. И ребята без лишних эмоций свернули бы шею любопытной бабенке.

Женщину поразила аскетичность обстановки. Ни тебе мягкого кресла в холле, ни паласа. Единственное «украшение» – висящие на желтоватых стенах длинные листы с текстами, набранными на компьютере. Внизу каждого стояло «Н.У.». Полина ощутила острое любопытство. Ей захотелось увидеть человека, у которого оказалось столько философских мыслишек, что он, как паутиной, умудрился опутать ими сильных молодых людей.

По деревянной резной лестнице поднялись на второй этаж. Вошли в зал, над которым тоже весьма усердно потрудились доморощенные дизайнеры. Посреди большой комнаты лежал алый, будто пропитанный кровью, очень пушистый ковер. В пасти камина бились языки пламени Окна, закрытые черными бархатными шторами, не пропускали даже лучика. Угольные обои придавали залу сходство со склепом. Из темных углов плыл тяжелый неприятный запах. Кажется, так «благоухали» зажженные ароматические свечи – новомодное средство от простуды. Полина имела глупость купить их по рекомендации подруги в одной сомнительной фирме. Венза тогда еще подумала. этой гадостью не грипп, а дьявола изгонять.

Посреди комнаты в огромном красном кресле сидел толстый мужик с густой смоляной бородой и волосами до плеч. В правом углу притаился Родя с какой-то бабкой. В противоположном, дальнем, застыла Светлана, покрытая белоснежным платком.

Полина сделала несколько быстрых шагов по направлению к племяннице. Однако бородач остановил женщину вопросом:

– Зачем ты пришла, дочь моя?

У него оказался густой, сочный бас, как у оперного певца.

– Я вам не дочка, – холодно отозвалась Полина. – Мой отец, хоть и имел недостатки, но был честным человеком, – и, больше не позволяя себе отвлекаться на это пугало, сказала:

– Света, пойдем домой.

Но мужик, явно косящий под Распутина – видно, новый сценический образ поленился придумать! – снова забасил.

– Мы пустили тебя в светлый дом, хоть ты и появилась здесь, не очистившись от грехов.

– Да пошел ты! – огрызнулась Полина. – Света, собирайся! Я вся издергалась за эти дни…

– Новой дочери хорошо в нашем доме, – снова подал голос бородач. – Она нашла здесь то, чего ей не хватало – любовь и утешение. Что можешь дать чистой девушке ты, погрязшая в скверне?

Полина дернулась.

– Я сейчас в милицию позвоню, – пригрозила она. – И тебя, лжебатюшка, привлекут. Знаешь, сколько за похищение человека дают?

В черных глазах Учителя полыхнули молнии гнева.

– Мы никого не удерживаем силой. Каждый приходит к нам по велению сердца. Я никого не неволю. Света, хочешь ли ты отправиться с этой женщиной? – возвысил он голос и впился пухлыми бабскими руками в подлокотники кресла.

– – Нет, – быстро, испуганно ответила девушка.

– Света! Я тебя прошу… Дома выясним все в спокойной обстановке. Поговорим. Милая моя… Обещаю, что не стану на тебя давить. Пойдем!..

Что-то дрогнуло в глазах племянницы.

– Ты не нужна ей, и твой грязный мир тоже, – прогнусавил Учитель.

– Сам ты грязный! – взвизгнула Полина. – Воспользовался тем, что ребенок один. Уголовник!

И она решительно двинулась к девушке. Ей казалось: если сейчас дотронуться до Светланы, та сбросит с себя злые чары и пойдет с нею. Однако в этот момент из противоположного угла выползла старуха и встала на пути у Полины. Седые волосы коротко подстрижены, на толстом носу большие очки. Не иначе, мать Роди. Светлана упоминала как-то, что та «спасается» вместе с сыном. Удивительная женщина, которая ловко совращает чужих детей.

– Остановись, – прошептала она. – Я вижу: душа у тебя черная-черная и больная.

Коронный номер концертной программы. Прямо идиотизм какой-то!

– Меня ваше кликушество не впечатляет. Так что не усердствуйте, – с отвращением бросила Полина и сделала еще шаг вперед. Однако старуха не двинулась с места. Стояла, как изваяние, широко раскинув руки.

– Вина… Гнетет тебя страшная вина, – бормотала она, как в полусне, опустив веки.

– Что за бред!

Тут старуха открыла глаза и уставилась ими прямо в лицо гостьи. Из-за толстых линз они казались очень большими и страшными.

– Поля, почему ты бросила умирающую мать?

Женщина вздрогнула, как от удара.

– Мама так нуждалась в твоей ласке и заботе, а ты веселилась и распутничала, когда она мучилась.

Краска прилила к щекам Полины. Она отметила, что Света смотрит на нее с напряженным, жадным интересом, точно ждет чего-то. Полина откинула голову. Эти идиоты нахватали фактов из ее жизни, не уловив сути. Впрочем, возможно, ждущие сознательно их извращают – пытаются настроить Светлану против тетки. Она не хотела оправдываться перед ними, но понимала: надо что-то сказать. Для племянницы.

– Мама хотела, чтобы я закончила институт.

Это была ее мечта. Она и Галя настояли, чтобы я уехала. Я одна была против.

– Да-да, – закачала с сокрушенным видом головою старуха. – Но признайся: ты ведь рада была сбежать из душной комнаты, где пахнет лекарствами и раздаются стоны. Ты ведь каждый раз отворачивалась, когда заходила к матери… Прятала глаза… Уверяла себя, что все не так уж плохо.

Бежала на волю и распутничала опять.

– Нет! – крикнула Полина. – Это ложь!

Распутничала! После занятий в институте она спешила в кафе, где подрабатывала официанткой.

Дорогие лекарства требовали все больше денег, и Полина стремилась хоть как-то помочь семье. Сделав непроницаемое лицо, она обслуживала своих же однокурсников.

– Ты бросила всех своих близких. Поля, зачем ты предала сестру? Даже не приехала попрощаться с нею? Разве мало добра она сделала тебе?.

Старуха била в самые болевые точки. Полина корила себя, что редко в последние годы выбиралась к сестре. Правда, помогала ей регулярно. Она жестоко страдала от того, что не успела попрощаться с Галиной. Сцепив зубы, женщина процедила:

– Что вы несете?! У нее схватило сердце. Она умерла мгновенно.

– Ты всегда находила оправдание своей грязи.

Но как… Как ты могла бросить эту девочку?! Дочку Гали.

Полина повернулась к племяннице уже всем корпусом. Девушка смотрела на нее обвиняющими глазами. На дне их колыхалось злорадство. Кажется, Светлане нравилось, что тетку хлещут по щекам за содеянное и несодеянное.

– Когда у Гали был первый приступ, она взяла с меня слово, что Света ни в чем не будет нуждаться… Что она закончит институт… – Полина пыталась говорить уверенно, но голос ее западал и ломался.

– И ты не сдержала слово, которое дала умирающей. Какой страшный грех на тебе! Ты нищей пустила племянницу по миру.

– Что вы плетете! Я регулярно посылала ей деньги.

– Да-да. Откупалась, чтобы не брать на себя настоящую заботу. Так сын бросает мать в деревне в нетопленой хатенке. Вода за километр. А в воскресенье едет на час, везет старухе городскую булку – откупается.

Полина снова вскинула глаза на племянницу.

Та смотрела на нее почти с ненавистью.

– Это не так… – к горлу подступили слезы, и Полина приостановилась. – ..Я люблю тебя. Кроме тебя.., у меня никого нет… Я думала… Не хотела, чтоб ты в чем-то нуждалась… Я старалась…

Голос ее прервался. В носу захлюпало. Женщина кусала губы, пытаясь справиться со слезами.

– Покайся, – наклонилась к ней старуха. – Очисти душу, искупи грехи! Ведь их много на тебе висит. И ты воссоединишься с племянницей.

Ее участливый мягкий голос обволакивал, завораживал, подчинял. Полина стояла, прикрыв глаза рукой, жалкая и бессильная.

– Поплачь… Покайся перед Учителем. И узнаешь благодать.

Полина глубоко вздохнула. С некрасивым хлюпаньем вытерла нос.

– Света, – , выдохнула она. – Поверь мне, все не так! Ты знаешь, как мы были близки с твоей мамой и никогда не бросали друг друга в беде…

Вспомни: я ссорилась с ней когда-нибудь?

– У Светланы сделалось несчастное лицо, но старуха снова заголосила:

– Грех сильнее тебя, Поля. Сопротивляйся!

– Давай поговорим дома… Выскажем друг другу все, что наболело. Если хочешь, вообще не будем разговаривать. Но умоляю.., памятью матери…

Уйди отсюда! Тут не место молоденькой девушке. Светлана беспомощно подняла руку ко рту.

Бедная, маленькая, заплутавшаяся девочка. Тут из тени выступил Родя и промяукал:

– Света ведь сказала вам, что никуда отсюда не пойдет. Это ее дом. Светочка, повтори.

– Уходи, – выдавила девушка. – Ты мне не нужна.

Полина побелела и сжала руки в кулаки. Нет.

Нельзя отдавать им победу! Стараясь, чтобы голос звучал жестко, произнесла:

– Если завтра, крайний срок – послезавтра, Света не будет дома, я звоню в милицию! Вас привлекут за содержание притона.

В комнате повисла напряженная тишина. Чем бы еще пригрозить? И тут в памяти всплыл крик Володи: «Хочу рассказать, чем занимаются ждущие!» Решив действовать наудачу, продолжила:

– Думаю, милицию заинтересует, что узнал о вас Юдин. Тот самый, которого убили. Он перед смертью позвонил мне. И я уже кое-что проверила.

Повернулась на каблуках и пошла вон. Глотнула свежего воздуха и чуть не упала на порожках особняка. Механически села в машину и поехала.

Остановилась у светофора. Зажегся красный, а Полина все сидела, пристыв. Сзади раздраженно засигналили водители. Женщина торопливо нажала на газ, проехала еще несколько метров и затормозила. Она не видела дороги, чувствовала странную слабость во всем теле, точно в нем обживалась какая-то страшная болезнь. На дрожащих ногах вылезла из машины и без сил повалилась на лавочку.

Эта бабка сыпанула соли на ее раны. Полина с юных лет в любых обстоятельствах стремилась поступать правильно. Но разве она могла успеть все?

Неожиданно женщина вспомнила поздний майский вечер. Месяц после смерти Гали она провела с племянницей и теперь с тяжелым сердцем собирала вещи в дорогу. Как девушка умоляла ее: «Оставайся здесь»! Как она сама отчаянно уговаривала Свету: «Поедем со мною»!

Но та неожиданно уперлась. Ее нежное лицо сделалось каменно-отчужденным. Племянница ответила: «Не хочу покидать маму». Не тогда ли наметился между ними разлад? Полина искренне верила, что действует разумно. В Старом Бору ей с наскока такую высокооплачиваемую работу не найти. Скорее всего, пришлось бы несколько месяцев простоять на бирже. А девочке надо поступать в институт. Полина не могла допустить, чтобы трагедия помешала осуществлению их планов. Жизнь несется вперед со стремительностью реактивного самолета. Ты почему-то остановился, упустил возможности, драгоценное время, прозевал что-то важное, занимаясь рутиной или бездельничая.

И все! Потеряна скорость. Ты сам не заметил, как оказался на пыльной обочине среди неудачников.

Первые четыре месяца женщина моталась из соседней области в Старый Бор каждый выходной.

Три часа на дорогу туда, столько же – обратно.

После, до января, ездила раз в две недели. А потом… Потом она просто смертельно устала. Могла она выбиться из сил или нет?!

Слезы побежали по щекам женщины. Она с болью перебирала в памяти прошедшее. Как хваталась за любой заказ, стремилась поспеть всюду и сделать работу на высшем уровне. Некоторые в фирме считали Полину жадюгой. Зарабатывает чуть ли не больше всех, а одевается скромненько.

Куда только деньги спускает? А какого труда ей стоило выглядеть более-менее! Только благодаря врожденному вкусу Полина умудрялась отыскивать на рынке приличные тряпки по дешевой цене.

Даже машиной редко пользовалась. Каждый лишний рубль отправляла племяннице. А на эти деньги, оказывается, жировали Родя и его мамаша. Николай – слюнтяй чертов – не мог ни заработать как следует, ни уследить за дочерью.

Полина рыдала уже в голос, безудержно и жалко. Редкие прохожие косились на нее. Вроде интеллигентного вида женщина, а ведет себя неприлично в общественном месте.

– Либо украли чего? – раздался рядом хрипловатый голос.

Полина подняла глаза. Рядом стоял мужичонка в лоснившейся от грязи куртке. От него невыносимо несло мочой и перегаром.

– Да, – всхлипнула женщина, – пле-мянни-цу.

– И такое бывает, – без удивления заметил бомж.

Неожиданно Полине захотелось рассказать этому участливому забулдыге о своем горе, выговориться, облегчить душу. Женщина уже приоткрыла рот, но тут ее настигло безжалостное озарение: вот так же и Светлана когда-то бросилась за помощью к первому встречному. Полина, загнав глубже готовые сорваться слова, двинулась к машине. Она все поправит. Она сильная. Спокойствие-Только…

Полина положила голову на руль и снова горько зарыдала.

* * *

С утра женщина первым делом позвонила шефу.

– Петр, у меня большие проблемы. Я возьму еще три недели за свой счет.

– Вот это номер, – запыхтел тот. – Зубарик еще в среду интересовался, когда ты выйдешь.

Ему дачу надо обставить. Мы обнадежили, что с понедельника ты к его услугам.

Они обнадежили!

– Я не могу. У меня горе.

– Да что такое?

– Это не телефонный разговор.

– Ну знаешь, три недели – это ни в какие ворота!

– Тогда я возьму в счет отпуска.

– Он у тебя в августе. Ты сама хотела.

– Да, но то было в начале года. Сейчас все изменилось.

– Но это срочный дорогой заказ. К нам обратился сам Зубарик.

– Ну и подождет!

– Ты там, наверное, с ума сошла!

– Ну пусть его обслужит Лера или Стае.

– Он хочет, чтоб ты. Видел, как преобразилась дача Петровых. Ему понравилось.

– Да что ж это такое? Я и так у тебя работаю с 8 до 7. И по выходным вкалываю. Неужели не имею права на какое-то понимание? У меня беда! А ты становишься на горло со своим дерьмовым Зубариком!

– Ладно. Не кричи! Я вижу ты вправду на взводе. Но предупреждаю: три недели и ни дня больше;

«Эксплуататор поганый!» – выругалась Полина, глядя на телефон. Теперь предстояло решить еще одну проблему. Кошелек женщины вовсе не лопался от тугих пачек крупных купюр: отправляясь к племяннице, она не планировала задерживаться в Старом Бору надолго. Сейчас, когда ситуация вышла из-под контроля, нечего и думать о том, чтобы сгонять домой за деньгами. За время ее отсутствия может произойти что угодно. Ругая себя за легкомыслие, Полина позвонила Алле Смирновой. Попросила подругу дать взаймы десять тысяч. У Аллы всегда водились деньги – муж откупался за свои бесконечные романчики на стороне.

Полина нервно закурила. Если Света не появится в течение дня, тогда… Лучше всего купить где-нибудь наркотик, подкинуть в особняк на Охтырской и звякнуть ментам. Может, тогда НУ разгонит свою братию?

В дверь позвонили. Полина бросилась открывать, теряя шлепки и спотыкаясь. На пороге стоял прямоугольный следователь. «Вот так подумай о менте, и он тут же явится», – мысленно перефразировала Полина народную мудрость, а вслух спросила враждебным голосом:

– Вы ко мне?

– Вообще-то, хотелось бы видеть Светлану.

– Ее нет.

– А когда будет?

– Не знаю.

Мент состроил удивленную физиономию.

– Молодые люди сейчас не очень-то отчитываются перед близкими, – заспешила Полина. Ей совсем не хотелось рассказывать о секте этой ходячей презумпции виновности.

– Давайте тогда с вами побеседуем. Вы в Старый Бор на чем приехали?

– На «девятке».

– Это та, что во дворе стоит? С поцарапанным капотом?

– У нее не только капот поцарапан, но и дверь, если вы заметили. Все некогда привести машину в порядок.

– А вы позволяете пользоваться ею своей племяннице?

– Нет. С чего вы взяли?

– Да вот ваша соседка говорит, что видела, как вечером 5 апреля Светлана садилась в машину.