Текст книги "Дамский гамбит"

Автор книги: Ольга Троицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Минуту Полина мрачно смотрела в окно, раздумывая: говорить или не говорить куда? – В продающийся особняк на Охтырской, – наконец произнесла она, так и не решив, правильно ли поступает.

– Я поеду с тобою!

– Нет! Туда тебе незачем.

– Почему? Там ведь никого уже нету.

– Дело не в этом. Понимаешь, место, здание – они тоже имеют свою власть над человеком.

– Да. Но Валерий Иванович говорил, что иногда это даже полезно. Ну, посмотреть на знакомое другими глазами.

– Дался тебе этот Валерий Иванович… – зашипела Полина.

Град острых слов чуть не посыпался с ее языка: шарлатан, проходимец, лицемер… Женщина с трудом сдержалась.

– Я довезу тебя до дома. Как раз приготовишь к моему возвращению ужин.

– Нет! – племянница произнесла это слово столь же категорично, как и тетка минуту назад. – Иначе.., мы поссоримся.

Заводя машину, Полина вздохнула. Зря не соврала. С детьми все-таки лучше действовать хитростью. Сказала бы: «Еду в больницу за анализами».

У Светы сразу бы улетучилось желание набиваться в сопровождающие.

Женщина направила «девятку» по знакомому ненавистному маршруту. Пристально глядя вперед, племянница неожиданно предложила беспомощным голосом:

– Давай сбежим.

Полина молчала.

– Возьмем паспорта, деньги и уедем, – нервно улыбнулась Светлана.

После минутного раздумья женщина ответила:

– Тогда нам нужно бросить машину и добираться на попутках. Только вот куда?

С удивительной ясностью перед глазами возникла картина. Вот они на своей «девятке» отчаянно пытаются уйти от машин с мигалками. Воют сирены, визжат тормоза. Дорога несется навстречу стремительно и страшно. Другие автомобили пугливо прижимаются к обочине, освобождая путь бешено мчащейся кавалькаде. Сердце на тонкой нитке дрожит над пропастью ужаса…

– Знаешь, я что-то похожее видела в американском фильме. Две женщины… Они были почти не виноваты. Их вынудили совершить преступление.

Хотели бежать, кажется, в Мексику… В конце они обе погибли.

Несколько минут женщины сидели в машине, то и дело нервно посматривая на двухэтажный особняк. Полина курила, а Светлана беспокойно крутила сережку. Наконец, с усилием вышли из «девятки». Женщина нажала кнопку звонка. Ей казалось, что сейчас дверь отворится, появится немой страж с глазами-пустотами, и прошлое начнет стремительно засасывать их в черную глубину.

Послышалось щелканье замков. К гостьям вышла сухая маленькая старушонка. Между складками ее полумертвой кожи блестели темные и живые, как ртуть, глаза.

– Мы по поводу продажи дома, – улыбнулась Полина. – Хотелось бы осмотреть помещение. Нашей компании нужен новый офис.

– Компании?

– Да. Фирма «Лицо дома». Занимаемся дизайном. Уровень выполнения работ высочайший.

Полина полезла в сумочку и достала свою визитную карточку. Старушенция долго, внимательно рассматривала ее, видимо, изо всех сил пытаясь запомнить сложную фамилию. Какую-то связь бабуля теперь с отцом Анастасием имеет.

– Из Новославянска?

– Да. Хотим и у вас обосноваться. Захватываем новые жилые пространства. Фирма у нас процветающая. Так что если особнячок понравится – не поскупимся. Что тут, кстати, раньше было?

– Частные владения.

– Понятно. Ну, так пройти можно?

Старушка отступила в сторону. Втроем они вошли в просторный холл. На стенах его уже не белели бесконечные высказывания-нравоучения. Огромный деревянный крест, висевший над дверью, тоже исчез. Здесь не осталось ничего от «первой жизни» особняка. Полина разочарованно покрутила головою и за старухой и Светланой двинулась по узкому полутемному коридору. Хранительница толкнула сухоньким кулачком первую дверь. Большая прямоугольная комната, поклеенная дешевенькими серыми обоями. На противоположной стороне – ее близнец.

– Здесь можно расположить кабинеты сотрудников, – довольно кивнула головою Полина.

– Это спальни, – шепнула ей Светлана. – Первая – парней, вторая – девушек. В них запрещали разговаривать.

– Что? Совсем?

– Ага. Отец Анастасий постоянно повторял:

"Много говорить – грех. Болтливость – порок.

Особенно для женщин. Этот грех я возьму на себя.

Буду говорить за всех".

– Гм. Смешно.

– Старуха открыла следующую комнату:

– Для гостей.

Полина усмехнулась. Гости! Как же! Интересно, что на самом деле творили ждущие в этой узкой комнате с решетками на окнах?

– Здесь можно склад сделать, – продолжала женщина вслух строить мифические планы.

Самое отталкивающее впечатление произвел на нее малюсенький без окон чуланчик.

– Кладовка, – раздался сзади голос гида.

– Комната Откровений, – пояснила Светлана.

– Мрачновато. Это какие же озарения могут посетить в таком клоповнике?

Полина старательно издевалась над особняком, с наслаждением развенчивала мистический образ Дома ждущих. Светлана не должна воспринимать его всерьез. Надо посмеяться над тем, что тут совершалось.

– Ну мы… В общем, человека сажали перед каким-то предметом. Сидеть нужно было несколько часов. Пока третий глаз не откроется. Чтобы увидеть весь мир.

– Где? Во сне, что ли, после перенапряжения?

– Нет. В одном предмета.

– Э-э-э. Не совсем понимаю… А ты… Тебе…

– Там поставили что-то вроде лампадки. Такой дрожащий огонек. И все. Больше никакого света.

– И ты что-нибудь увидела? – с опаской спросила Полина.

Племянница отрицательно покачала головою:

– Нет. Но не могла же я признаться. Пришлось придумать. Я сказала, что видела в этом огоньке и заходящее солнце, и угли костра, и грозу, и боль.

Отцу Анастасию понравилось. Он любил, когда говорили красиво. Учитель ведь свои проповеди лучше любого писателя читал.

– Да. Есть такие мастера. Плагиатом занимающиеся.

– Но у некоторых ребят и вправду видения были.

– Это, наверное, у тех, кто хорошенько перед открытиями пообедал.

– Ну при чем тут еда?

– Света, ты еще очень многого не знаешь о том, что здесь творилось.

Полина хотела было прямо здесь рассказать племяннице о таблетках, но передумала. Старуха слушала откровения женщин, склонив головку, и глаза ее блестели ярко и зло.

Посетили столовую, тесный санузел. Поднялись на второй этаж. К удивлению Полины, угольно-черные обои в зале сектанты перед отъездом ободрали. Наверное, чтобы не отпугивать потенциальных покупателей мрачными, странными декорациями. Вообще братья потрудились в доме на совесть. Нигде ни пылинки, ни соринки, ни мусоринки – сплошная санитария.

– Милая женщина, – обратилась Полина к старухе, – Вас как зовут?

– Нора Васильевна.

– Нора Васильевна, а кто здесь убирал? Вы?

Полина очень надеялась, что старушка, наводя порядок в доме, собрала мусор в мешок и оставила где-то поблизости до поры до времени. В нем можно покопаться и извлечь на свет обрывок какого-нибудь важного документа.

Однако старуха ответила несколько высокомерно:

– Почему же это я? Сами хозяева и убрали.

Вымыли все, вычистили, пропылесосили. Очень порядочные люди.

– Гм. Да. Весьма. А что же, Нора Васильевна, отец Анастасий вам случаем свой телефончик не оставил?

– Не понимаю я, что вы обе все странное говорите. Дальше смотреть будете? Или домой пойдете?

– Посмотрим – посмотрим, – через силу опять заулыбалась Полина.

Она уже утратила к особняку всякий интерес.

Мрачный Дом ждущих не открыл ей ни одного своего секрета. Механически женщина двинулась за старухой. Они вошли в маленькую гостиную. Всю ее стену занимали фотообои в сине-зеленых тонах.

В углу одиноко стояла забытая облезлая тумбочка.

Полина, как коршун, бросилась к ней. Не обращая внимание на негодующий взгляд старухи, по-хозяйски открыла дверцу. Пустота. На всякий случай женщина еще пошарила рукой внутри. Однако в чреве тумбочки обнаружила только густую жирную пыль. Полина полезла в карман за носовым платком. За ее спиной Светлана сказала каким-то слабым голосом:

– Гора Обретения.

Тщательно вытирая пальцы, Полина обернулась. Внимательно взглянула на бледное лицо девушки, мельком – на красивый пейзаж.

– Это Фудзияма. Вулкан в Японии. Любимое место туристов и художников. Считается одной из самых красивых гор в мире.

Полина с ожесточением затрясла тумбочку, точно надеялась, что сейчас из молчаливой свидетельницы посыпятся доказательства и улики. Заглянула за нее. Ничего.

Светлана снова заговорила странным прерывающимся голосом:

– И ты поднимешься на нее. И Он встретит тебя. И будешь ты ни бедным, ни богатым; ни молодым, ни старым; ни мужчиной, ни женщиною.

Потому что глаза твои откроются, и сердце распахнется, и ум прозреет. И захлопнутся за твоею спиной двери старого дома. И упадут в черный омут всякие боли. И жизнь прежняя навсегда затворится.

Полина в страхе оставила в покое тумбочку и бросилась к племяннице. Девушка говорила медленно, с трудом, как в трансе. Бледный лоб ее покрыли мелкие капельки пота. Лицо напоминало маску страдания. Ругая себя на чем свет стоит, женщина затрясла племянницу за плечи:

– Что с тобою? Перестань! Уйдем отсюда.

Но девушка продолжала:

– Не делай человеку того, чего не желаешь себе. И тогда исчезнет ненависть в государстве, исчезнет ненависть и в семье. Думай о девяти вещах о том, чтобы видеть ясно; о том, чтобы слышать четко; о том, чтобы лицо было приветливым; о том, чтобы поступки были почтительными; о том, чтобы речь была искренней; о том, чтобы действия были осторожными; о необходимости помнить о последствиях своего гнева; о необходимости помнить о справедливости, когда есть возможность извлечь пользу.

Полина обрадовалась, что узнала эти слова. Не прошло все-таки бесследно чтение скучной специальной литературы!

– Успокойся, – женщина осторожно дотронулась пальцами до горячей щеки девушки. – Это сказал Конфуций. Восточный мудрец. Девять заповедей Конфуция.

Светлана посмотрела на нее более осмысленным, недоверчивым взглядом, и тетка нажала:

– Ваш Учитель их попросту присвоил. Украл.

Как палку колбасы на рынке.

Краем сознания Полина отметила, что выбрала плохое сравнение. Однако после ее глупых слов племянница, кажется, наконец-то пришла в себя.

Закрепляя успех, женщина продолжила:

– НУ и Фудзияму японскую для своих низких целей приспособил. Прощелыга…

Полина взглянула из-за плеча племянницы на пейзаж и застыла с открытым ртом. Ее руки сами собою разжались. Женщина оставила Светлану и медленно, как зачарованная, двинулась к фотообоям. Провела дрожащей рукой по бумаге:

– Вот же, оно… Вот…

– Тетя! Что с тобою?! – взвизгнула девушка.

Глаза старухи заблестели еще злее и подозрительнее.

Полина уже не видела вулканические склоны, увенчанные снежными шапками. То есть Святая гора стояла перед ее глазами. Но сфотографированная иначе. С другой стороны. Смывая знакомую картинку, набежало новое воспоминание. Автомобиль стремительно влетает во двор и резко затормаживает. Движение машины продолжалось раз за разом. Точно в нем скрывалась какая-то не-, обычность, требующая разгадки.

– Да это же, как с Минеевым и Литвиновым, – прошептала Полина и быстро отдернула руку, словно обожглась. – Один к одному… Кутузов и Наполеон… Гоша и Родя…

Молодец, музейная билетерша! Женщина развернулась к племяннице.

– Света! У той, у вашей Мошки, не одна, а две родинки над губою?

Девушка медленно кивнула:

– Да. Как крылья бабочки.

Полина засмеялась страшным нервным смехом:

– Крылья бабочки… Фудзияма – гора Обретения… Отец Анастасий – новый Конфуций… Похожее и настоящее…

Женщина вытерла слезящиеся глаза.

– Все. Я все поняла.

Нора Васильевна буравила ее взглядом. Наверное, раздумывала, кого вызывать: милицию или бригаду «Скорой помощи»?

– Мы уже уходим, – вздохнула Полина. – Огромное вам спасибо за помощь.

Протянула руку недоумевающей племяннице:

– Идем?

Женщины устремились к выходу. На пороге особняка приостановились. Полина улыбнулась девушке:

– Скажи ему «прощай»!

– Прощай, – послушно повторила Светлана.

– ..Навсегда!

– Навсегда.

* * *

В машине Полина достала из сумочки мобильник. Недавно она отключила его в страхе, что позвонит Рязанцев и начнется новый мучительный разговор-игра. Теперь этого можно не бояться.

Женщина набрала номер Егорычева. Однако ей ответили гудки.

– Кому ты звонишь? – поинтересовалась Светлана.

– Егорычеву. Видимо, уже дома. Не задерживается на работе Владислав Степанович.

– Я знаю его домашний телефон.

– Откуда? – удивленно приподняла брови Полина.

Племянница несколько смешалась.

– Ну, Владислав Степанович дал. Сказал:

«Вдруг что-то важное вспомните. Звякните. Не стесняйтесь».

– Ну так мы и не будем церемониться. А парень, оказывается, времени даром не терял, – отметила Полина.

– Он хороший, – неожиданно вступилась за их обидчика Светлана, смутилась и замолчала.

Полина бросила быстрый внимательный взгляд на племянницу и также быстро отвела глаза.

– Да. Он.., упорный. А главное, с характером, – одобрительно улыбнулась женщина, набирая номер домашнего телефона сыскаря.

– Алло. Это квартира Егорычева? А Владислав Степанович еще не пришел? Дома? Будьте добры, пригласите его к телефону.

– Опять с работы? – недовольно буркнул женский голос.

– Нет! – горячо заверила невидимую собеседницу Полина. – Не с работы! Вот честное слово!..

Ага… Пожалуйста… Владислав Степанович? Здравствуйте. Это вас Полина Александровна Венза беспокоит. Извините, что на ночь глядя звоню вам домой… Ничего?.. Да? Вы знаете, я вспомнила кое-что новое. Очень важное… До завтра подождать?

В принципе может, конечно. Но стоит ли откладывать? Владислав Степанович, вы уже ужинали?..

Нет еще?.. Мы тоже. Вот приезжайте к нам, вместе поедим. Не бойтесь, я вас не отравлю. Ну очень надо!.. Хорошо.

Только женщины успели войти в квартиру и торопливо сжевать по бутерброду с колбасой, как появился Егорычев. С хмурым видом мент повесил куртку в прихожей. Черты его лица слегка затушевала усталость, и они не казались такими прямыми и острыми, как обычно. Уселся в углу.

– Ну что там у вас?

– – Я раскрыла преступления, – сообщила Полина.

– Даже сразу несколько, – невесело усмехнулся Егорычев.

Видимо, он уже жалел, что примчался по первому зову странной женщины.

– Несколько! – ликующим голосом подтвердила Полина. – Вас теперь повысят в звании.

Мент хмыкнул.

– По порядку. Недавно мы со Светой были в музее восковых фигур. Там билетерша – женщина такая интересная, как длинная худая мышь. Так вот. Она сказала: надо внимательно смотреть на обстановку, окружающую личность. Чтоб не ошибиться в ее оценке.

– Вы этого ; раньше не знали? При вашей-то профессии!

Полина вздохнула:

– Я говорю путано. Очень волнуюсь. Боюсь; что вы мне не поверите.

Следователь снова хмыкнул.

– Начну-с-секты.

– Опять двадцать пять! – закрутил головою Егорычев.

– Да не ругайтесь вы! Послушайте. Меня с самого начала удивило, как все хорошо организовано у ждущих. И психологически они свои жертвы обрабатывают: мол, мы – друзья, а ваши папы, тети – подлецы. И на упрямых родственников давят; мне, например, не раз среди ночи звонили, машину тоже небось братки покорежили. И молитвы они свои придумали, и на листовки у них мыслей хватило, и лекции там, и проповеди. Тут талант нужен мировой. Потом мне, правда, один знающий человек объяснил, что тексты Новый Учитель использует чужие. Крадет, попросту говоря.

– Я так понимаю, это первое преступление, – подал из угла голос Егорычев.

– В моральном плане – конечно. Дальше. Жили ждущие общиной в тридцать человек в двухэтажном особняке. Питались, правда, скверно, одевались в старье. Но все равно на содержание коммуны деньги необходимы хорошие. К тому же руководители секты пошиковать любили. У Минеева, например, в гараже новенький «Опель» стоит.

И учится Родя не где-нибудь, а в юридическом институте. А у Минеева мать полуслепая. Спрашивается: с каких достатков Родя развлекался с девками в «Ягненке»?

– Ну?

– Многие молодые люди из ждущих работали.

Денежки сдавали в общую кассу. Но сегодня без образования хороших бабок не получишь. В смысле – законным путем. Так ведь?

– Допустим.

– Тогда-то братья и нашли прекрасный источник доходов. Можно сказать – золотую жилу. Они стали вовлекать в секту стариков, доводить их до младенческого состояния. А чтобы процесс шел быстрее, добавляли дедушкам в еду таблетки специального спектра действия. Это-то, надеюсь, наказуемо?

– Если есть доказательства, – меланхолически ответил Егорычев.

Полина слегка покраснела от досады и даже рассердилась на равнодушие молодого человека.

– Обработанных бедолаг принуждали продавать квартиры. Обещали сладкую жизнь в месте обетованном. А на самом деле вывозили в соседний город и подселяли к бомжам. Долго больной человек на улице не протянет – загнется естественной смертью. Искать его никто не будет – сектанты для своих преступлений только одиноких выбирали. Короче, негодяи себя обезопасили. Вот с Васей им не повезло. Живым дурачок остался. Но чудом.

– Полина Александровна, – прервал ее Егорычев, поглядывая на часы, – я все это от вас уже слышал. Что нового-то?

– А вот скажите мне: как ждущие отыскивали подходящие жертвы?

Следователь минуту молчал:

– Скорее всего, давали объявления в газетах:

«Поможем и-Так далее». Обычный способ.

– Но не лучший. Жди, кто и когда откликнется.

Да проверяй – перепроверяй: точно ли у деда нету родственников. А то те понабегут и руки опекунам повыдирают. Нет, братья, Владислав Степанович, лучше придумали. Вернее, их тайный руководитель постарался. Информацию сектанты получали из надежного источника – из собеса.

Егорычев в задумчивости почесал подбородок, точно проверяя, большая ли щетина отросла за день;

– Вы меня слушаете?

– Со вниманием.

– А сведения им предоставляла Кретова Капитолина Юрьевна, заведующая отделением социального обслуживания на дому. Она же настоящий руководитель секты «Ждущие Обретения» – Голова.

– Это с чего же вы взяли?

– Сейчас поясню. У Кретовой в кабинете на столе фотография Фудзиямы. Ждущие называли этот вулкан Горой Обретения. Использовали символ Японии в своих языческих обрядах. И еще.

У Капитолины Юрьевны на полочке сочинения Конфуция стоят. А девять его правил НУ вбивал в голову ученикам как собственные заповеди. Вы их слышали когда-нибудь?

– Не приходилось.

– Это очень хорошие правила. Кто-нибудь, не читавший Конфуция, послушал бы отца Анастасия и решил: какой умный, какой добрейший человек Новый Учитель. Так и думали эти неустроенные дети, которым старец мозги пудрил. Вот вам окружение и сущность.

Егорычев глубоко вздохнул, и его лицо приняло страдальческое выражение.

– Я понимаю, – заспешила Полина, – это не доказательства. Но и Дудкина…

– Которую мы нашли.

– , которую вы нашли, и Крюков, прежде чем попасть в секту, посещали мероприятия в собесе.

И опекуна Трунову там же утвердили.

– Даже если это так. Имеется небольшая деталь. Все ваши свидетели, как вы сами изволили заметить, исчезли.

– Эти да. Но один, возможно, еще на месте.

– Найденный Вася Трунов, что ли? Так он, Полина Александровна, двух слов связать не может.

Больной человек.

– Все равно! Сам факт, что квартира инвалида продана, а сам он бродяжничает, нельзя оставлять без внимания. Разве не так? Впрочем, я о другом.

Есть у меня еще старик, попавший в лапы сектантов. Вернее, бабулька – Евгения Марковна. Живет на улице Космонавтов Ее тоже опекали братцы.

Я пошла в собес, к Капитолине Юрьевне. Рассказала об этом. Она меня с таким вниманием слушала, будто я о ее личном говорила. Сто вопросов задала.

Кретова тут же прислала на Космонавтов новую опекуншу. Я, опять же по глупости, обрадовалась без памяти: как все быстро с бабусей уладилось!

А надо бы насторожиться. Проверить. Она, соцработница эта, тоже из секты оказалась. Зовут ее Ира Мошка…

– Мошка " – это фамилия? – уточнил мент.

– Кличка. У нее, как у вас принято говорить, особая примета налицо. На лице то есть. Две родинки, как крылья бабочки, над губой. А фамилия Ирины… Света, как ее фамилия?

Девушка смешалась.

– Я не знаю, – пролепетала она. – Нам по фамилиям обращаться запрещали.

– Вот как все законспирировали! – осуждающе покачала головою Полина. – Начнешь копать – концов не найдешь.

– Вот именно, – тут Егорычев согласился. – Кстати, вы как-то упускаете, что все эти бедные неустроенные детки совершали преступления. Не НУ достопочтимый. Они.

– Их использовали Таблетками кормили, морально обрабатывали. Я уверена: большинство даже не догадывалось обо всех махинациях.

– Ладно. Все это интересно. И про квартиры, и про бабочек. Но, Полина Александровна, вы же взрослый человек, а как ребенок мыслите, честное слово. Какой реальный прок от вашей информации?

Вы пресс-конференцию соберите. Газетчики, те с радостью в ваш рассказ вопьются. Да еще красочек от себя добавят. Досочиняют. Им можно. А нам факты… Факты нужны!

– Но можно же космонавтскую старуху допросить.

– И что она скажет? Приходили опекуны. Хорошие. Потом другая появилась. Тоже хорошая.

Ничего тут не добьешься.

– Ну вот вам еще одно доказательство, что Кретова из секты. Минеев в споре крикнул мне.

«Сперва найди Васю, а потом грозись». А о том, что я ищу Трунова, знали только два человека. В том числе Кретова. Я у нее пыталась адрес дурачка уточнить. Капитолина Юрьевна снова меня очень внимательно выслушала, в свое обеденное время, между прочим. Но сказала, что никто из их подопечных на улице Кирова не живет. Соврала… Правда, знал о моих поисках еще один человек.

Полина осторожно покосилась на племянницу.

– А в нем вы уверены? Может, это он вас как раз и сдал?

– Я так тоже сперва подумала. Ждущие уж очень старались его в моих глазах очернить. Но… Сейчас мы все и проверим. Владислав Степанович, ведь ваши сыскари уже выяснили, наверное, что у меня за влиятельный защитник в Старом Бору выискался? Кто так хлопочет? Справедливому возмездию мешает?

Егорычев долго молчал. Наконец ответил неохотно:

– Очень за вашу сохранность психотерапевт Рязанцев беспокоится Есть тут такой доктор.

Шишка на ровном месте.

Полина засмеялась девическим счастливым смехом. В груди вдруг стало тепло, хорошо.

– Вот! Он-то мне в поисках и помогал. Но насчет шишки вы зря. Рязанцев – классный специалист. А стрессы сегодня, как киллеры, орудуют.

Может, и вам еще, молодой человек, понадобится помощь Валерия Ивановича.

– Надеюсь, что нет – Я себя ругаю за болтливость. Сама ждущим инкогнито Рязанцева раскрыла. Ляпнула при Кретовой про чудо-доктора. Это у него как кличка в городе или что-то вроде ученой степени. У Капитолины Юрьевны глаза в тот момент округлились.

Она сразу поняла: брат Валерий – подсадная утка. Рязанцев ведь в секту проник.

– Чтобы вам помочь?

– Нам, – Полина прямо посмотрела на племянницу.

Рязанцев не зря настаивал на конспирации. Догадывался, что ждущие ведут за ним наблюдение.

Да и Полина боялась слежки. Но в какой-то момент они оба утратили контроль над своими чувствами. Доктор сам пригласил Полину к себе на квартиру и удержал на ночь А утром любовников уже караулил у подъезда посланец сектантов с тусклым ненавидящим взглядом. Легкая краска покрыла щеки женщины. Быстрым движением Полина дотронулась до шеи.

– Потом… Я сказала Минееву, что точно знаю, кто Голова. Он испугался. А через день сектанты свернули дела и спешно убрались из города. Смылись от ответственности.

– Опять вам скажу; все это, Полина Александровна, несерьезно.

– Да. Вам надо убийство или, на крайний случай, факты насилия.

Сыскарь насторожился.

– Будет вам, господа законники, и убийство с изнасилованием. Мне, Владислав Степанович, известно, и кто наезд на Юдина совершил.

Егорычев не изменил расслабленной позы. Но Полина чувствовала: внутренне мент подобрался.

Сыщика интересует только наезд. Это его дело.

Из-за совершенного дождливым апрельским вечером убийства парень бьет ботинки, терпит выговоры от начальства и сидит без ужина в обществе излишне эмоциональной собеседницы.

– А убила Володю все та же Кретова – Голова.

– Доказательства.

– Пожалуйста. Перед гибелью Юдин позвонил своему другу – Литвинову и сказал, что собирается встретиться с женщиной с красивым русским именем.

– Мы это знаем, – усмехнулся Егорычев. – Литвинов к нам сам пришел.

– Тогда вы должны знать, что Юдин фразу со смешком произнес. А почему? Как вы думаете?

– Это что? Так важно?

– Очень даже, Владислав Степанович. Юдин ведь парень был юморной. На приколах весь.

– Его любили за это, – вдруг тихо произнесла Светлана Одновременно Егорычев и Полина уставились на девушку, но та, смутившись, быстро отвела глаза в сторону.

– Да… А подсмеивался Володя над именем «Капитолина» – «Капа». Если бы Юдин встречался с Полиной, над чем было бы прикалываться?

– Все?

– Нет. Литвинову же Юдин сказал, что следил за женщиной. Гоша, правда, тут ошибся. Решил, что друг имеет в виду мать Родиона. Но серьезными делами в секте из женщин ворочала только Кретова. Татьяна Ивановна, конечно, не пешка, но и не главная фигура. Кстати, машину Капитолина Юрьевна водит прекрасно. Она сбила Володю.

А предварительно отдала приказ НУ позаботиться о кандидате, на которого можно легко переложить ответственность за убийство, если вдруг что не так закрутится А выбрали на роль козы отпущения мою Свету. Володя с ней дружил раньше. В последнее время молодые люди постоянно ссорились.

Причем прилюдно. Парень девушку достал. Мотивчик есть. Остальное приложится.

Минеев заманил Светлану поближе к месту убийства, попросил приехать на угол Суворова и подождать. Но сам так и не появился. Светлана просидела в машине полчаса. Как она приехала и уехала, видел мальчик Проша. Сектанты поручили ему проследить за девушкой. Найдите паренька и расспросите.

– Ребенок, – скривился Егорычев.

– А что? Ребенок правду сказать не может?

Несколько минут мент старательно переваривал в голове полученную информацию. Полина закурила и уставилась в окно. Светлана смотрела на Егорычева с надеждой, умоляюще. Так, наверное, принцесса, запертая Кощеем, следит в щелочку за разъезжающим туда-сюда перед воротами замка хмурым рыцарем. Спасет? Или даст стрекача?

Сыщик изрек:

– Нет. Не пойдет.

Полина густо покраснела от злости. Не хочет, сволочь, начинать все заново. Еще бы! Сейчас главная подозреваемая одним движением разрушила песочное здание с решетками на окнах, которое Егорычев старательно лепил несколько недель. Между прочим – для гражданки Вензы. Вымотался теперь, измучился.

Сыщик встал:

– Не пройдет, Полина Александровна. Несерьезно это все.

– Стойте! – завопила хозяйка. – Доказательства я вам достану. Настоящие. Только помогите мне.

Владислав Степанович со вздохом снова опустился на свое место:

– Это как же?

– Узнайте мне номер домашнего телефона Кретовой. Для вас же это – пара пустяков. А я ей позвоню, скажу, что мне известно кое-что интересное. Назначу Капитолине Юрьевне встречу где-нибудь в кафе. И разговорю Голову. А вы за соседним столиком пристроитесь. Вам, драгоценный Владислав Степанович, и делать-то почти ничего не надо. Только слушать внимательно. И вы сразу – майор.

Егорычев скривился.

– А можно этот, как его, «жучок» где-нибудь пристроить.

– Полина Александровна, – осуждающе покачал головою парень. – Фантазерка вы неисправимая! Не помогут вам ни «жучки», ни Мошки. Дам вам хороший совет: сидите смирно и не суйтесь не в свое дело.

– Как не в свое? Вы же меня посадить хотите, добрый советчик.

Егорычев, не отвечая, с силой потер подбородок.

– Вы мне узнаете телефон Кретовой? – с ненавистью процедила Полина.

– Нет! – рявкнул сыщик. Он тоже перестал притворяться. Отбросил в сторону галантность и буравил хозяйку злыми глазами. – Я вам ясно сказал: усядьтесь! Не мешайте нам работать.

Рывком поднялся и пошел к выходу. Полина изо всей силы ударила кулаком по подлокотнику кресла. Разбила руку и всхлипнула. Мент обернулся, будто женщина причинила не себе ненужную боль, а нанесла удар по его широкой спине. Посмотрел почему-то на Светлану, а не на Полину, точно девушку считал тут главной:

– Кое-что проверим. Но слышали меня? Не путайтесь под ногами.

Егорычев ушел, оставив женщину с противным чувством: она проиграла. Не смогла перетянуть на свою сторону человека молодого, но наделенного осторожной мудростью старца. И прямоугольные черты мента не изломала жалость, хмель безрассудства не ударил в голову. Нет. Она его недооценивала. Этот расчетливый молодой человек далеко пойдет. Итак. Что же у нее имеется в трудной ситуации? Как всегда – ничего. Кроме самой себя.

* * *

В одиннадцать часов дня Полина заперлась в ванной. Включила воду. Вытряхнула из пачки сигареты и затолкала их в шкафчик за бумажные салфетки. Ополоснула руки и отправилась на кухню, где племянница звякала посудой.

– У-у-у! Чем это у нас так вкусно пахнет?

Девушка довольно заулыбалась:

– Харчо. Уже почти готово.

В последние дни Светлана взяла в свои руки все хозяйственные дела, видя, что мысли тетки витают в заоблачных далях, и если ее не покормить, как ребенка, та и не вспомнит про обед.

– – Вот только… Я не сразу подумала… Суп острый… Можно тебе?

– А что такое? – захлопала ресницами Полина.

– Ну, с твоим желудком.

– Ах это!.. Гм. Ничего. Я уже чувствую себя гораздо лучше, – чтобы скрыть замешательство, Полина потянулась за чайником. – Выпью пока кофе. Ты не хочешь?

Женщина достала из кармана пачку «LD».

– Ну вот! Как назло, сигареты закончились.

А идти никуда не хочется. Сил просто нет!

– Давай я сбегаю! ; – подскочила Светлана.

– Если тебя не затруднит. Пожалуйста. Я без них не могу. Это Егорычев мне так голову заморочил, что ничего не помню.

– Да что ты оправдываешься из-за каких-то сигарет. Я быстро.

Всеми силами племянница демонстрировала тетке любовь, точно стремилась наверстать упущенное. А может, девушку терзали дурные пред-; чувствия, и она попросту страшилась новой, более долгой разлуки.

– А я пока за супом послежу, – кивнула Полина, беря в руку ложку.

Как только за племянницей закрылась дверь, женщина достала мобильник и набрала номер собеса.

– Алло. Здравствуйте. А Капитолину Юрьевну можно?.. Нету? Вы не подскажете ее домашний телефон? Я из больницы звоню. Медсестра Таничева.

У нас лежит отец Капитолины Юрьевны. Ему срочно нужно одно лекарство купить. А номер домашнего телефона в карточке неразборчиво указан…

Да… А ему плохо очень. Говорить не может… Ага…

Огромное вам спасибо.

Полина, вдохновленная, что все так хорошо началось, заулыбалась. Несколько секунд собиралась с мыслями, прежде чем набрать номер, который ей только что продиктовали. Наконец, решилась:

– Алло? Квартира Кретовых?

– Да.

– Капитолина Юрьевна?

– Слушаю.

– Это звонит Венза Полина Александровна. Вы меня помните?

– Я вас помню, Полина Александровна. Но у меня проблемы дома. Так что извините, но беседовать с вами некогда.

Голос Кретовой звучал очень холодно, по-чиновничьи высокомерно.

– Да. Проблемы у вас большие. У меня кстати, тоже по вашей милости, головушка вы наша умная.