Текст книги "Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона (СИ)"

Автор книги: Ольга Шию

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Дремлющие охотники недовольно заворчали. Куча мешков, сваленная на дальней лавке, развернулась и уставилась на меня тремя парами любопытных глаз: прежде незамеченные пассажиры так плотно закутались в плащи, что я приняла их за небрежно уложенный багаж.

Мне почудился нетерпеливый перестук копыт несуществующей лошади. Тянуть дольше не имело смысла. Либо я ухожу, либо…

Возница скептически осмотрел подсунутые под нос туфли, ковырнул корявым ногтем кожу на мыске и, нехотя, кивнул. Дожидаться пока непутевая пассажирка изволит забраться, не стал, дернул рычаг.

В глубине телеги заурчало на манер довольного кота, и конструкция двинулась. Поручень подозрительно хрустнул под рукой, но я успела запрыгнуть на подножку и, неловко шатаясь, протиснуться под тент.

Сидящий с краю ловец – мужчина лет сорока с презрительно поджатыми губами и залысинами на короткостриженой голове – вполголоса выругался.

– Простите.

Я потерла ушибленное плечо, и поспешила отгородиться от сердитых охотников горой плотно уложенных мешков и дребезжащих корзин.

Самоходка двигалась плавно, лишь изредка подпрыгивая на кочках.

– Ого, она еще и говорящая! – восхитился другой ловец – добродушный на вид, но с внимательным и жестким взглядом.

Первый выразил свое откровенное мнение обо всей моей «зеленомордой родне» и сделал вид, что спит. Язык зачесался ответить ему, но я сдержалась. В конце концов, все мы ошибаемся.

***

Самоходка катилась сквозь бескрайние бурые поля, окаймленные поредевшими перелесками. С пустынных обочин изредка вспархивали стайки крикливых сорок, кружили по безоблачному небу и, вдоволь наругавшись, опускались на землю.

Солнце выбралось из-за горизонта, над полями взвились золотистые клубы пара. Пассажиры приободрились, но спустя время снова принялись клевать носами. Делать в дороге было решительно нечего. Однообразные пейзажи нагоняли скуку, и глаза сами собой закрывались.

Должно быть, я задремала, потому что не услышала, как один из закутанных в плащи пассажиров оказался рядом.

– Привет.

Я подскочила, распахнув глаза.

– Ты ведь не бинти?

Из-под линялого капюшона на меня смотрел улыбчивый парень с растрепанной русой бородкой.

– А тебе-то что? – я уставилась на него в ответ.

– Эй-эй, я без претензий, – он примирительно поднял руки, – не смотри на меня так, дыру прожжешь!

– Смотрю – как умею, – я отвела глаза. Ну да, мне частенько говорят, что я «таращусь». Но что поделать, сама не замечаю, как «прирастаю» взглядом. – Я и не говорила, что я бинти.

– Здорово ты его надула, – парень уважительно усмехнулся и протянул руку, – я – Кот.

– Никого я не надувала! Эти туфли пяти таких поездок стоят.

– Ладно, как скажешь. Кот – это мое имя, кстати, – напомнил он.

Я представилась.

– Это Овиллион, – Кот ткнул пальцем за плечо.

– Можно просто Вилли, – крупный кудрявый парень смущенно усмехнулся в рыжую бороду.

– А та бука – Меру. Меру Минс. Ну да, имя мужское, но лучше ей об этом не напоминать лишний раз, – Кот трещал без умолку, но как-то вполголоса, будто целенаправленно для меня.

Бледная черноволосая девушка вполне дружелюбно помахала мне, и вернулась к чтению. Ее длинные волосы струились ниже талии и путались между страниц увесистой книги, а изящные пальцы перебирали локоны, как струны арфы.

Ни к чему не обязывающая беседа скрасила унылую дорогу. Кот болтал обо всем и ни о чем, как телевизор, включенный для фона. Иногда сам отвечал на свои же вопросы и, не дожидаясь моей реакции, начинал новую тему. Исчезни мы все, он бы не заметил и продолжал еще долго болтать. Один-в-один мой университетский приятель Фарид. Такой же простой и располагающий к себе всех и каждого.

Я давно потеряла нить разговора и опомнилась, услышав знакомое название.

– Что ты сказал? Единорожка? Что это?

– «Малыш Единорожка» – самая крупная сеть закусочных и ресторанов в стране.

– А еще игорных домов, – добавил Вилли. Он что-то записывал в блокнот, высчитывал на пальцах и иногда сверялся с книгой Меру.

– Да, точно! Игорные дома! Ух, эти игорные дома! – Кот сжал кулаки, будто пытаясь уловить нечто недосягаемое. – Так вот, мой тебе совет – ни в коем случае не ходи в Единорожку. Они промывают мозги почище медвежьего камня!

– Травят людей, – вставил Вилли, криво усмехаясь.

– Ты шутишь, а я говорю серьезно! Однажды я там поел, так потом неделю хотел все бросить, найти работу. Жениться!.. – еле слышно просипел Кот, делая страшные глаза. – Благо, у меня деньги закончились, отпустило.

– Так, может, оно и к лучшему? – я не удержалась от усмешки.

Кот уставился на меня с видом оскорбленной невинности.

Меру театрально закатила глаза, похоже, байки Кота набили ей приличную оскомину, но одергивать приятеля она не спешила, отвернулась, внимательно осматриваясь поверх придорожных кустов. Я ничего интересного в однообразном пейзаже не заметила: все те же поля, холмы и скука смертная.

Солнце поднялось высоко и под тентом стало душно. Сложно представить, что всего несколько часов назад на траве лежал иней. Разморенные жарой пассажиры снова поникли, даже самоходка замедлилась и свернула на обочину.

Возница нашарил под сиденьем замызганный мешок, извлек из него здоровый кусок сала и сунул себе под ноги. Самоходка довольно заурчала и бодро двинулась вперед.

Ничего себе, заправка! Я невольно сглотнула набежавшую слюну. Последний раз я ела прошлым вечером, и плотным тот ужин назвать было никак нельзя. Голод не давал о себе знать лишь потому, что я о нем не думала, но стоило вспомнить о еде, желудок потребовал внимания. Остальные пассажиры, будто услышали призыв к обеду.

Старушка вытащила из корзины узел с пирожками, ловцы достали свертки с бутербродами, копченым мясом и овощами.

Я отвернулась. От обедающих меня отделяла гора поклажи, и, при определенном усилии, можно было сделать вид, что в повозке нас только четверо. А вот обмануть обоняние не удалось: ароматы копчения и специй вились у носа, как пчелы у летка.

Троица в плащах тоже не озаботилась провизией, но каждый продолжал заниматься своим делом, только Кот изредка оценивающе поглядывал на бабку.

– Далеко до Тридорожья?

– К вечеру приедем, – Кот задумчиво огладил бородку, – напрямую быстрее, но там дороги нет – болото.

Ну что ж, говорят, интервальное голодание полезно для организма.

– Есть хочешь? – Кот, не отрывая взгляда от бабки, извлек из воздуха пирожок. По ту сторону багажа ничего не заметили. Он проделал то же движение еще пару раз и перекинул добычу спутникам.

– Это как? – Я тупо смотрела на румяный бок пирожка, – это ты… – я кивнула на обворованную бабку.

Кот приложил палец к губам и на лавке рядом с пирожками возник сверток с вяленым мясом и бутылка темного стекла.

Меру укоризненно кашлянула, но пирожок съела.

– Угощайся, – Кот хлебосольно развел руки.

– Нет, спасибо, замуж я пока не планирую.

– Чего? – непонимающе вытаращился Кот.

Вилли сдавленно фыркнул.

– Это домашние. А господин Егар своими секретами с простыми смертными не делится, – пояснила Меру и добавила для озадаченного Кота: – вот ты и нашел впечатлительного слушателя.

Кот наигранно сморщился, выкрутил пробку из бутылки и принюхался. Винный дух сказочным джинном заструился над горлышком, а я поспешно отвернулась. Как раз вовремя.

– А где?.. Ей! – Один из ловцов привстал с лавки и озадаченно огляделся.

Я ткнула Кота локтем в бок, но опоздала. Парень закашлялся, вино потекло по бороде.

– Какого демона ты наше вино хлещешь?!

Второй ловец схватился за мешок, обнаружил пропажу мяса:

– Ах ты, скотина!

Молниеносно сориентировавшаяся бабка завопила:

– Грабят!..

Возница обернулся и дернул за рычаг. Самоходка остановилась, корзины продолжили движение, звеня и грохоча, засыпали бабку.

– Убивают!!

Пару секунд Кот и ловец сверлили друг друга взглядами. Пожалуй, все могло закончиться относительно мирно, но тут возница запустил в Кота надкусанным яблоком и заорал:

– А ну, пошли отседа, ворье недобитое!

Огрызок мазанул Кота по щеке, а в следующий миг одна из корзин оказалась у возницы на голове. Просто так. Сама собой. К бабкиному визгу добавился утробный возничий рык.

Первый ловец нехорошо прищурился и получил бутылкой в плечо.

Кот досадливо цыкнул, он-то надеялся на более эффектное возвращение имущества хозяину.

Запах вина повис под тентом грозовой тучей. Не отрывая от Кота пристального взгляда, орошенный вином ловец отцепил от пояса свернутую кольцами веревку. На первый взгляд она казалась обычной и ничем не примечательной, но стоило охотнику щелкнуть по ней пальцами, ворсинки вспыхнули тусклым золотом.

Троицу в плащах как ветром сдуло, а я все сидела и таращилась на разгорающуюся веревку. Ловец перевел взгляд на меня и хищно оскалился.

От ушей вниз по спине сошла лавина мурашек размером с лошадь.

– Таира, беги! – заорал Кот.

Не раздумывая, я перескочила через спинку сидения и скатилась на землю.

За спиной оглушительно свистнуло. Я рефлекторно прикрыла голову, еще не понимая, чего ждать. Это меня и спасло. Горящее золотом лассо захлестнуло шею и, если бы не подставленные руки, тут бы и придушило, когда охотник с силой дернул веревку к себе.

Я плашмя рухнула в дорожную пыль. От удара воздух вылетел из легких, в голове загудело, а перед глазами засияли огни.

Глава 3

Веревка стягивалась все сильнее. Казалось, золотые нити прожигают кожу до костей и руки вот-вот отвалятся, а следом и голова. Ловец ослабил натяжение, что-то прокричал напарнику.

Я не понимала ни слова. В голове гудели колокола, а глаза застилала мутная пелена. Каким-то чудом мне удалось перекатиться на бок. Зрение потихоньку возвращалось, но вместе с тем волнами накатывала тошнота.

Второй охотник неторопливо вылез из самоходки, сжимая в руках миниатюрный прибор, смутно напоминающий развешенные вокруг Моховых Полян «локаторы».

Я попыталась распутать обжигающую веревку, но та будто приросла к коже. Без посторонней помощи не снять. Вот только где взять эту помощь? Злополучная троица в развевающихся плащах с заячьим проворством неслась к раскидистым придорожным кустам.

Кот, будто почуяв мой взгляд, обернулся, выругался и побежал обратно. Меру с Вилли увязались следом. Дальше все произошло быстро.

Кот хватает Меру за руку, проносится мимо меня и вопит: «Нож!». Меру едва не спотыкается, но не открывает глаз. Веревка звонко лопается. Черный клинок падает на землю. Кот трясет обожженной ладонью. Я чувствую свободу, пытаюсь встать. Вилли хватает меня и взваливает на плечо. Кот роняет на землю только что бывший в руках у ловца «локатор». Ловец недоуменно осматривает пустую ладонь. Вилли, придерживая меня, наклоняется за крупным камнем, но не поднимает его, а впитывает ладонью. Ловец вопит и скачет по дороге с отдавленной ногой. Цирк, да и только! Пораженные зрители наблюдают представление из-под корзин.

– А вот теперь бежим, – пробормотал бледный, вспотевший Кот.

– У них еще одна глушилка! – Меру попыталась снова ухватить Кота за руку.

– Я потому и предлагаю бежать, – виновато улыбнутся он.

– Идиот!

– Давай, потом?

Время для споров, и правда, было не самое подходящее. Густые, но невысокие придорожные заросли надолго не задержат разъяренных охотников, тем более, мы уже проделали для них настоящую просеку. Точнее, Вилли проделал, я обессилено болталась у него на плече. Обрывок веревки по-прежнему обвивал мою шею и своим сиянием вытягивал последние силы.

Над головами снова свистнуло. Золотая петля стянула куст, ветки брызнули в стороны. Кот едва успел пригнуться и, не смотря на слабость, припустил с удвоенной скоростью.

Соседний куст завибрировал, будто отражение в воде. К горлу снова подкатила тошнота. Меру споткнулась, а Кот успел схватиться за тонкую березку, но все равно упал на колени. И только Вилли держался бодрячком. Не сбрасывая меня с плеча, подхватил друзей под руки и полез в самую гущу кустов.

Под прикрытием бурелома мы достигли перелеска. Лассо еще пару раз свистело, но все вхолостую.

– Там болото, – напомнила Меру.

Вилли кивнул и устремился в указанном направлении. Кот очухался и бежал самостоятельно. Меру поблагодарила Вилли и тоже отлепилась, и только я болталась на его плече как тощий мешок.

Перелесок плавно перетек в настоящий дремучий лес. Полуоблетевшие деревья недоуменно шелестели остатками бурых листьев, колючие кусты цеплялись за одежду, под ногами хлюпало, воздух наполнялся запахом гнили.

Постепенно мы спустились в заболоченную низину. Тут деревья выглядели больными и неказистыми, а среди побуревших кочек поблескивала черная вода. С единственного огромного и страшного дуба на нас пялились пустыми глазницами притворившиеся ветками болотники. Никто из компании не обратил на них внимания.

– Отлично, сюда они не сунутся! – обрадовался Кот и галантно пропустил подругу вперед.

Меру не возражала. Пошла осторожно, изредка останавливаясь и закрывая глаза. Остальные двинулись за ней след в след. Далеко позади слышался яростный хруст веток, но скоро охотники поостыли, растеряли азарт и в болото не полезли.

***

Над болотом вились серебристые огни, пугливо уступали дорогу и возвращались обратно, стоило отойти на пару шагов. Островки черных водяных вязов молитвенно воздевали ветви к небу. В зарослях тоскливо перекрикивались птицы. Затхлые испарения висели над топью, завивались кольцами от едва уловимого движения воздуха. Тропинка петляла среди чахлых осин, обрывалась у спрятанных под опавшей листвой бочагов.

Несколько раз Меру останавливалась, задумчиво осматривала вроде бы надежную кочку, но сворачивала в сторону. Кочка разочарованно вздыхала вслед. Позади нас тропинка отчетливо светилась мертвенной зеленью, постепенно угасая. Из продавленных ступнями углублений вырастали прозрачные бестелесные щупальца, обшаривали сплющенный мох и некоторое время покачивались на неощутимом ветру.

Туман неслышно подкрался сверху, опустился, процеживая реальность мутно-зеленым фильтром. Огни, поразмыслив, тоже сменили цвет. Теперь по болоту брели четверо «зеленомордых».

Я сдавленно хихикнула, пытаясь удержать ускользающее сознание. Я будто расплывалась, истончалась, как рисовая бумага, смешивалась с туманом. Назойливое бормотание в ушах оформилось в слова. Казалось, что я лежу на кровати в общежитии, а рядом моя соседка Жанна как всегда рассказывает о своих любовных передрягах.

– Я рада, что вы помирились, – вяло ответила я.

Жанна тоже обрадовалась.

– Что? – идущий позади Кот вскинул голову.

Я вынырнула из забытья.

– Ребят, вы не могли бы снять с меня эту дрянь? – я подцепила пальцем веревку.

– Вот гадство! – выругался Кот. – Долго нам еще идти?

Меру неопределенно передернула плечами.

Болото досадливо чавкнуло трясиной и выплюнуло нас на сухую возвышенность. Здесь топь заканчивалась, и начинался обычный лес.

За частоколом полуоблетевших осин нашлась маленькая полянка, окаймленная пожелтевшим, но все еще пышным папоротником. Недавний ураган повалил несколько старых сухих стволов, за которые с радостью взялась буйная лесная растительность.

– Пришли, – Меру устало опустилась на бурый мох. Болотная зелень осталась позади, над полянкой увивались стайки мелких золотистых светляков, но девушка по-прежнему выглядела неживой. Кот беззастенчиво порылся в ее сумке, вытряхнул на землю горсть мелких пузырьков и холщовых мешочков.

Вилли усадил меня рядом с подругой, распутал шипящую от прикосновений веревку и отбросил за пределы поляны.

Парни быстро разложили костер, Вилли принес в маленьком котелке воды, Кот накапал туда из всех пузырьков сразу, подбросил в костер сухих палочек. Над полянкой закружился ароматный дым. В голове прояснилось.

Пока мы пробирались сквозь трясину, стемнело. Болотные огоньки вкупе с туманом не давали разглядеть небо, а оно уже вовсю мигало звездами. Свежий ветерок сдувал тинную вонь обратно в болото, а ночные птицы перекрикивались на удивление бодро.

Кот нацедил закипевший отвар в глиняную кружку, заботливо подул и поднес подруге. Меру сделала глоток и закашлялась. Бледное лицо покрылось яростным румянцем.

– Ты что туда налил?! – просипела она.

– Все и сразу, – пожал плечами Кот.

– Идиот! – Она вскочила, обжигаясь, схватила котелок и выплеснула содержимое под куст.

В воздух ударило искристое облако. Куст судорожно выдернул корни из земли и скрылся в чаще.

– Ну, ни хрена себе! – Кот озадаченно поскреб макушку. – Рассол животворящий!

– Эй! – Меру ткнула друга в плечо. – Ты что творишь?!

– Не нравится – сама вари.

– Я не про зелье! – Она в запале сунула котелок Вилли в руки. Тот смиренно ушагал в темноту. – А о твоих фокусах. Опять за свое? Никогда не думаешь о последствиях! Никогда! Я видела нашивки. Понимаю, почему ты полез к ним. Напакостить, обвести вокруг пальца, незаметно смыться – прекрасно! Но не в этот раз. Ты, видно, не осознаешь как нам повезло. Чудо, что никто не пострадал. Из-за нас ее могли убить, или хуже того… Своей головой не дорожишь, хоть о других подумай. Если еще осталось чем! – Ее щеки полыхали, а волосы развивались, как щупальца медузы.

Кот открыл рот, но ничего не сказал. Меру развернулась, волосы хлопнули незадачливого воришку по носу.

– Да ладно вам, все ведь обошлось, – я неловко пригладила разлохмаченные волосы, выудила нацепленные дорогой листья и крошечного палочника. Примитивный дух остолбенел, притворяясь обычным сучком.

– Не смей его защищать! – Меру стрельнула в меня глазами и принялась собирать рассыпанные по траве пузырьки.

В свете костра стеклянные бутылочки радужно переливались и тихо позвякивали. Это не было похоже на музыку, но органично вплеталось в мелодию ночного леса. Длинные тонкие пальцы перебирали закупоренные снадобья, костер потрескивал сухими ветками, и напряжение, повисшее над поляной, рассеялось.

Я подбросила в огонь сухую ветку, перебралась на поваленное, наполовину заросшее мхом дерево. Кот устроился рядом.

– Извини, – после недолго молчания сказал он, – иногда ее заносит. И меня тоже. Не думал, что все зайдет так далеко. Хотя, следовало бы. Не первый раз с ловцами сталкиваюсь, но ничего не могу с собой поделать, руки так и чешутся им напакостить.

– Осознание – первый шаг к решению проблемы, – хмыкнула я.

– Очень маленький шаг.

– Все в твоих руках.

– Да. К сожалению.

В этот раз Кот был немногословен.

Вернулся Вилли с котелком, полным воды. Как он бродил по лесу – ума не приложу. Полянку окружала непроглядная темнота. Изредка за кустами вспыхивали зеленоватые огоньки, в болоте ухало, в невидимых кронах слышался легкий стеклянный перезвон. Костер фыркал искрами, капли с котелка шипели в ответ.

– Я уже встречала охотников, – я потыкала палочкой в обугленное полено, стайка искр закружилась и растаяла в темноте.

– Сочувствую, – невесело усмехнулся Кот. – Этих ребят лучше обходить стороной.

– … а не пытаться ограбить, – едва слышно буркнула Меру.

Кот тяжко вздохнул.

– Пойду, извинюсь, а то подсыплет отравы какой.

Позади меня зашуршало. Давешний прыткий куст (на самом деле, трусоватая лесная живность) подцепил корявой лапкой охотничью веревку и тихонько утаскивал ее в чащу.

Я отобрала опасную игрушку, палочкой перебросила себе под ноги. Отлежавшись, веревка снова приняла заурядный вид. Я осторожно ее потрогала – ничего. Помедлив, взяла в руки. Странно. Поднесла к уху, прислушалась, а потом легонько постучала, припомнив действия ловца. Ворсинки тускло засветились. Теперь веревка не тянула из меня силы, но казалась живой, будто под ворсом что-то двигалось.

– О! – Вилли восхищенно присвистнул. – Слушается тебя.

Я разжала ладони. Ворсинки погасли.

– Что это? У других охотников я такой не видела.

– Это не обычные ловцы. Охотятся на самых опасных животных.

– На драконов? – удивилась я, припомнив недавно слышанную байку.

– На людей, – жестко вставил Кот. Они с Меру мирно сидели на бревныщке по другую сторону огня. – В основном на преступников. Но лучше им под горячую руку не попадать.

– Выходит, это дружинники были?

– Нет, с дружинниками можно договориться. Эти – сразу в «зверинец» отправляют, без разговоров и суда, – Кот поежился.

– Не понимаю.

– Там солдат тренируют, – Вилли провел рукой над скрутившейся в кольцо веревкой, та хищно вспыхнула, – на том, кого не жалко. На Зеркальном озере есть поселок. Говорят, туда всех и отправляют. Лесовиков особо ценят. В открытую не связываются. Считают то ли психами, то ли блаженными. После той истории с ледяными. Прилюдно побаиваются, в темном углу на раз камнями забивают. Или в «зверинец» отвозят.

– Есть и те, кто сами туда идут, добровольно. Горцы, например, – добавил Кот, – но те с рождения больные на голову. Кроме драк ни о чем не думают.

– Не обобщай, – поморщилась Меру.

– Ладно, большинство из них больные на голову. Не все, – уточнил Кот.

– Выходит, они тоже решили, что я из лесовиков? С самого начала странно на меня смотрели, переглядывались.

– Скорее всего. Ты еще и девушка. Прикидывали, как все обстряпать. А тут мы. Руки им развязали, – Вилли смущенно отвел глаза, а Кот снова получил затрещину от Меру.

Над полянкой повисло молчание. Только трещали в костре ветки, покрываясь белым налетом пепла.

Не будь в той самоходке Кота и компании, все сложилось бы иначе? Охотники не тронули бы меня или нашли другой повод для «ареста»?

Я подняла веревку, скрутила в тугой узел.

– Я думала, она перережет мне руки, но даже следов не осталось.

Запястья все еще гудели, но кожа даже не покраснела.

– Она только удерживает, но не ранит. Им нужны здоровые игрушки, – прошептала Меру, высыпая в кипящую воду содержимое одного из своих мешочков. Над котелком поднялось зеленоватое облачко, запахло мятой.

– Кстати об игрушках, – Кот вытянул из-под плаща длинный тряпичный сверток и вытряхнул на землю черный клинок, – интересно, откуда он у них и для чего?

Нож был длиной сантиметров сорок, с тусклой червленой рукояткой и узким, поглощающим свет лезвием. Мы стянулись ближе.

– Когда ты успел его утащить? – я потыкала в кинжал палочкой.

– Лучше бы еды захватил, – буркнула Меру.

Кот, не глядя, перекинул ей промасленный сверток с вяленым мясом и хлебом. Я не удержалась от смешка. До чего же хозяйственный воришка!

– Наронеторская работа, – заключил Вилли, покрутив нож перед глазами, – наверное, забрали у темных. Интересная вещь.

– Обжег меня, – пожаловался Кот, демонстрируя красный рубец на ладони.

– Выбросил бы ты его, – Меру смотрела на оружие с неприкрытым отвращением.

– Ага, чтобы кто-нибудь нашел и поранился? – возмутился Кот. Аккуратно закутал клинок в тряпицу и спрятал под плащ.

Мы скромно поужинали и остались на полянке ночевать, чтобы с утра добраться до Тридорожья напрямую.

Ребята соорудили лежаки из сухих веток, разложили одеяла. Кот безропотно отдал мне свое, приютившись на одном с Вилли.

Весь мой немудренный багаж остался в самоходке. Новые знакомые оказались привычными к внезапным перемещениям и все свое и немного чужого прихватили с собой. У меня остались лишь старые сапоги и потертый, но все еще теплый плащ, типа замшевого пончо. Ловчую веревку я сунула в глубокий карман. Пригодится.

***

Я сидела на одеяле, обхватив колени, и сонно смотрела в угасающий костер. Прогоревшие дрова дышали жаром, как живые.

– Не холодно? – закутанный в плащ Кот мазнул взглядом по моим голым ногам.

– Не очень, – ответила я, но колени одеялом прикрыла. Штанами разжиться я не успела. Короткое голубое платье – единственное напоминание о прошлой жизни – не очень-то подходило для ночевок в осеннем лесу, но на удивление, я почти не чувствовала холода.

– Везет, – завистливо вздохнул он, кутаясь еще и в свою половину одеяла, – можешь ложиться, я покараулю.

– Болотники не помешают?

– Кто? – насторожился Кот.

Я встала, сонно пересекла полянку.

– Цек ваан!

Две продолговатые тушки оглушенными совами шмякнулись в мох.

– Это что за магия? – удивился Кот.

Я пожала плечами, возвращаясь на одеяло.

– Эй, Вилли, – он ткнул друга в плечо, – ты это видел?

– Видел, но не понял, – сознался Овиллион.

– Некоторые считают это магией бинти, – нехотя сказала я.

– Так ты все-таки…

– Нет. Я слышу слова и могу их применять. Это все, что я знаю. А что насчет вас? Не каждый может на расстоянии пирожки тырить и камни перемещать.

Кот покосился на друзей.

– Кое-что мы умеем. Я беру то, что вижу, Вилли… скажем так, отдает, а Меру видит то, что скрыто. Не самые выдающиеся способности, конечно… Но, это тайна!

– Которую вы так открыто демонстрируете, – я не удержалась от смешка, – и рассказываете первой встречной.

– Мы ведь заодно!

– Да, теперь выходит, что так.

Я ведь тоже впервые произнесла слова открыто, при посторонних. Впрочем, все мои наниматели прекрасно понимали, что не метлой я тех паразитов прогоняю. И если магия среди людей была несказанной редкостью, то для бинти – обычным делом. По крайней мере, селяне не бегали от меня, но и сжечь не пытались. Пожалуй, они и мысли не допускали, что человек может колдовать. Из рассказов Джаны (которая болтала обо всем на свете), я знала, что когда-то в Тувосарии были магические школы, но теперь все они стали частью сказок и легенд, которыми малышня пугает друг друга в темноте.

Кот, тем временем, размышлял о другом.

– Выходит, ты и ловцов могла так же, – он вывалил язык и закатил глаза.

Шустрый какой!

– Это действует только на мелочь вроде того бегающего куста или болотников. Правда, куст безобидный, а эти могут незаметно присосаться и за ночь полностью обескровить. – Я понаблюдала, как Кот настороженно оглядывается и добавила: – но только если нарвешься на стаю, а тут их всего два было, и тех я прогнала.

– Но они могут вернуться?

– Не сегодня, не бойся.

– Я не боюсь. Просто удивительно. Первый раз о них слышу.

В темноте за пределами поляны насмешливо ухнул филин.

– Вы слишком привыкли ко всему, что вас окружает, и многое не замечаете. А у меня взгляд свежий, незамыленный, – я провела рукой над тлеющими угольками. Язычок пламени с интересом ощупал пальцы и спрятался обратно.

– И что это значит?

– Что ты любопытный болван, – буркнула из одеяльного кокона Меру.

– Эй! – Кот запустил в подругу невесть откуда взявшейся на поляне шишкой.

Я с трудом сдержала зевок.

– Буду спать. А ты смотри в оба.

– Уж поверь, теперь глаз до утра не сомкну, – заверил меня Кот.

***

Я проснулась среди ночи. Костер едва тлел, а светляки исчезли. Кот сладко пускал слюни Вилли в плечо. Меру разметалась по одеялу, волосы перепутались с травой. Мелкие палочники уже успели скрутить несколько тугих волосяных жгутов. Я тихонько на них цыкнула, и снова легла.

Что же меня разбудило? Звезды озадаченно мигнули.

В лесу было тихо. Слишком тихо. Я снова села. Желудок скрутило, а тело стало деревянным. Впервые мне было так страшно, что захотелось втиснуться между Котом и Вилли, а потом еще и зарыться поглубже в валежник. Не видеть и не слышать.

Что именно меня напугало, я не понимала, но напряженно ждала. Хрустнула ветка, еще одна. Я, дрожащей рукой нашарила охапку хвороста, бросила в кострище, дунула, что было сил, закашлялась от поднявшегося пепла. Хворост вспыхнул высоким пламенем. Кусты захрустели целенаправленно. Кажется, я облегчила кому-то задачу. Глупо. Очень глупо, но ждать было невмоготу.

Треск приближался, вместе с ним дрожала земля. Кот непонимающе разлепил глаза, и тут на поляну вывалился огромный черный тигр с горящими синим огнем глазами. Ошалело поводил мордой, рявкнул и бросился ко мне. Я закричала. Слова вырвались сами собой, но я понимала, что в этот раз они не помогут. Тигр не мелкая нечисть, не паразит. Огромного зверя не отпугнуть этими словами. А других я не знала…

Тигр остановился. Затормозил всеми четырьмя лапами, но по инерции продолжил движение и ткнулся в меня огромным мягким лбом, шерстинки щекотнули кожу.

Кот окончательно проснулся и заорал. Котелок с остывшим отваром полетел в зверя. Тигр обиженно рыкнул, развернулся и заскакал по полянке, рассыпая угли и обжигаясь. Друзья сбились в кучку, не зная, как реагировать на тигриные выкрутасы.

Лес ожил. Отовсюду слышались голоса и треск сучьев. Орали вспугнутые сороки, над стоянкой пронеслась огромная стая свиков. Ломая ветки, на поляну ворвались еще два тигра – рыжий и белый. На их спинах восседали смуглые, пестро одетые мужчины. Они гортанно перекрикивались, теснили черного тигра, пока сзади к нему подкрадывалась еще одна гигантская оседланная кошка. Всадница – стройная девушка с яркой замысловатой прической приложила палец к губам, но черный заметил движение моих глаз, и одним прыжком развернулся. Мужчины, не теряя времени, накинули ему на шею веревочные петли. Тигр прижал уши, оскалился, но с места не двинулся, а потом и вовсе лег, заняв все свободное место.

Всадница быстро спешилась, подбежала к зверю, уверенно перехватила веревки, почесала пушистую тигриную щеку, зашептала на ухо.

– Кенолы, – прохрипел Кот.

Один из всадников – беловолосый и слегка раскосый кивнул:

– Мы просим прощения за нарушенный покой. Этот тигр отбился от стада наших соседей, что-то напугало его. Нам очень жаль, что он разорил вашу стоянку. Если это хоть немного приблизит нас к искуплению вины, смиренно просим провести остаток ночи в нашем лагере.

– На закате мы видели неподалеку стаю красных волков, – добавил второй.

Смирения и сожаления в их голосах не наблюдалось, скорее досада, но их можно понять. Погоня за тигром по лесу в темноте кого угодно раздосадует.

Мы быстро собрали пожитки и побрели по лесу вслед за всадниками. Девушка зажгла фонарь под стеклянным колпаком и вручила его Коту, а сама повела обоих тигров в поводу. Вилли восхищенно разглядывал зверей, а Меру настороженно – их хозяев.

– Боги всемогущие! – бормотал взъерошенный Кот. – Подумать только! Тигры, волки, болотники какие-то непонятные. Я, знаете ли, городской житель. Каменные стены, узкие улицы, крыша над головой и настоящая постель – это по мне. А вся эта глушь… нет, увольте.

– И по чьей же, интересно, вине мы бредем по этой глуши в окружении тигров и волков? – невинно поинтересовалась Меру.

Кот затих.

Лес успокаивался. За пределами освещенного круга еще слышались шорохи и всхлипы, но все реже. Ночь снова расстелила покрывало безмятежности, щедро украсила его россыпью звезд, приправила запахами прелых листьев, сырой земли и поздней осени.

– Красные волки не заходят так далеко на север, – задумчиво протянул Вилли, – редко покидают прибрежные степи. Странно.

– Сейчас много странного творится в мире, – не оборачиваясь, бросила наездница, – не стоит без охраны и оружия бродить по лесам. Дикие звери, дикие люди, дикие времена.

– А я о чем! – оживился Кот. – Крыша над головой и мягкая постель – все, что мне нужно.

– Сказал тот, кто полжизни прожил на улице, – раздраженно бросила Меру.