Текст книги "Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона (СИ)"

Автор книги: Ольга Шию

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Глава 16

– Вилли, так твой отец – советник?

– Бывший, – маг ответил быстро, словно ждал этого вопроса.

Еще двенадцать лет назад Саприс Долисси был советником короля. Проделки единственного сына доставляли ему немало хлопот, но Овиллион честно старался минимизировать последствия их с друзьями приключений. Удавалось не всегда. Зачастую советнику приходилось вытаскивать буйную молодежь из щекотливых переделок.

А потом его неожиданно отправили в отставку. Объяснили это заботой о здоровье глубокоуважаемого советника. И после отставки еще не раз прибегали к его услугам, но исключительно на дому. Его состояние, и правда, немного ухудшилось, но не настолько, чтобы оставлять службу. Он был еще относительно молод и полон сил, но сказалась наследственность.

В каждом поколении семьи Долисси рождался ребенок, пораженный странным недугом. До определенного возраста болезнь никак не давала о себе знать, но рано или поздно проявлялась. С годами приступы учащались, несчастный уже не мог жить полноценной жизнью, изолировался и коротал век вдали от посторонних глаз.

Господину советнику не повезло, из пятерых братьев именно ему выпала сомнительная честь стать обладателем фамильной хвори. Современная тувосарская медицина лишь разводила руками. Лекарства от странной болезни не было.

Овиллион догадывался, что и сам однажды почувствует нестерпимую боль и будет обречен на одинокое существование. Но у молодого Долисси было преимущество: он родился магом, чего прежде в их семье не случалось. С помощью друзей он пытался найти хоть какую-то информацию о загадочной болезни, но пока не преуспел. После закрытия магических школ тысячи уникальных книг были уничтожены, а в тех, что друзья нашли в доме Меру, не было и слова о фамильном недуге.

– Слышал, в Наронеторе сохранилась большая библиотека. Но пока туда не добрались, – закончил он свой рассказ.

Ох, Вилли, Вилли… Знал бы ты, что кое-кто давно профукал твою последнюю надежду.

– Выберемся отсюда, постараюсь тебе помочь.

Тут нашу беседу нагло прервали. Наступил полдень, а значит – долгожданный обед.

Мда… От такого зрелища дракону сделалось бы дурно: в мутном бульоне плавало три неопределенного вида веточки, на этом суп заканчивался. К нему прилагался кусок камнеподобного хлеба. Ну, хотя бы не гнилого…

– А ужин будет?

Надзиратель хмыкнул в ответ и удалился.

Я долго не решалась попробовать щедрое угощение. В обычном состоянии, я бы к тюремной похлебке не прикоснулась, но рана тянула из меня слишком много сил, чтобы пренебрегать и этой скудной пищей.

Сухарь бесследно растворился в бульоне, не придав густоты. Быстро, чтобы не успеть почувствовать вкус, я выпила содержимое миски и вышвырнула ее за решетку.

М-м-м… Не так и ужасно. Холодный, правда, и не соленый… На таком питании долго не протянешь. Да тут никто надолго и не задерживался.

Коридорная дверь снова скрипнула, но уже привычные ленивые шаги за скрипом так и не последовали. Вилли удивленно вздохнул.

– Госпожа, глядите! – ахнул Илам.

Я приникла к решетке.

По коридору бесшумно шел здоровенный черный кот. Остановился напротив моей камеры, понюхал перевернутую миску, скривился. А чего ты ожидал от тюремной баланды?

Зверь уселся посреди коридора, обернул поленообразным хвостом лапы и уставился на меня горящими голубыми глазами.

– Да ладно!

Сердце едва не выпрыгнуло из макушки. Неужели получилось?!

– Ты пришел!

Кот недовольно сморщился, махнул лапой, отгоняя от решетки, а затем плюнул на замок. Огонек получился не чета драконьему, но металл послушно оплавился.

Дверь, пощелкивая петлями, отворилась, а кот, задрав хвост, поспешил к выходу.

– Постой! – Я бросилась за ним. – Ребят тоже надо выпустить.

Илам и Вилли смотрели на нас во все глаза.

– Госпожа… – только и пробормотал лесовик.

Недовольный кот вернулся, оглядел решетки камер моих соседей. Тут вредное создание решило соригинальничать: в Иламовой решетке он плюнул всего на один прут, но в двух местах – снизу и сверху. Лесовик не сплоховал, пока расплавленный металл не застыл, выломал прут.

Годы странствий и аскетической жизни привели тело лесовика если не в тощее, то в такое поджарое состояние, что он с легкостью пролез сквозь неширокий лаз и выбрался в коридор. Оценивающе оглядел прут, подбросил на руке, сверкнул зеленым глазом – второй закрывал веселый фиолетовый синяк.

– Благодарю, госпожа! – Он поклонился. – Вы второй раз спасаете своего недостойного слугу. Но поверьте, я непременно отплачу за вашу доброту. – И ринулся из коридора с таким воинственным видом, что я схватилась за голову.

– Только не убивай никого!

Вот же послали боги помощника!

Кот фыркнул, закатил глаза и двинулся дальше.

В решетке овиллионовой камеры он подплавил сразу пять прутьев, но только снизу. Вилли по этому поводу сильно не переживал, поднатужился и загнул прутья, будто резиновые. Да, теперь они не были замкнуты.

Кот довольно ухмыльнулся, а Вилли уже стоял рядом со мной.

– Твой зверь?

– Да, вроде того…

– Спасибо, – Вилли серьезно поблагодарил кота. Тот, подумав секунду, кивнул в ответ, потрусил к двери и остановился, дожидаясь пока я распахну ее перед наглой кошачьей… нет, драконьей мордой.

***

Допросная комната пустовала. Дракон в кошачьем обличии недовольно двигал усами, но помалкивал. Мы быстро обшарили страшные шкафы. Все мои вещи нашлись, кроме паучьей коробочки, медальона и кольца. Но дознаватель кольца не брал. Куда же оно пропало? И паука жалко. Как теперь перед Ароном оправдываться?.. Но, об этом можно подумать после. А пока мы впопыхах оделись и выскочили за дверь.

На лестнице нам стали попадаться распластанные в живописных позах тюремщики. Все они были живы, но виртуозно вырублены. На нижнем этаже разразилось настоящее побоище, но мы успели к его завершению. Илам как раз аккуратно укладывал последнего охранника на пол.

– Все живы, – отчитался он, вытирая новообретенный боевой посох о форменную куртку нашего надзирателя. Без кровопролития обойтись не удалось, но раны не выглядели смертельными.

Быстро же он управился! Лесовик дышал тяжело, украдкой потирал опухшее плечо. Его выдержке и силе воле можно было позавидовать. Другой на его месте не стал бы сдерживаться и с лихвой отплатил за «гостеприимство» или незаметно улизнул, чтобы в укромном уголке зализать раны, а этот просто «выключил» весь тюремный персонал, справедливости ради, не такой многочисленный, как мы ожидали, но все же! При том, что сам он был далеко не в лучшей форме. На что же тогда способен здоровый бинти?! Не удивительно, что в «зверинце» их так ценили.

– Ребята, помогите мне. Нельзя их так просто оставлять. – Я ухватила ближайшего тюремщика за ногу, но даже не смогла сдвинуть с места. Да, я, определенно, не бинти…

Парни с поставленной задачей справились быстро, отволокли бесчувственных тюремщиков в свободную камеру и уложили аккуратными рядами. На первом этаже постояльцев скопилось больше, чем на верхних. Явление каждого тела они приветствовали овациями и просили закинуть парочку к ним в камеры, но мы же не изверги!

– Погоди, – я остановила Вилли, прежде чем он запер решетку. На мизинце у одного из тюремщиков блеснуло кольцо с черным камнем. Нет, ну вы подумайте, какая наглость! Мне еще даже приговор не вынесли, а они уже растаскивают ценности!

Узники принялись горланить, чтобы мы их освободили, но Вилли просто бросил связку ключей посреди коридора, пусть и заключенные и стражники поломают голову, как до них добраться. И мы покинули этот гостеприимный приют. Какое счастье, что в этом мире не придумали сигнализацию и видеокамеры!

В толстенной калитке, как и во всех дверях, попавшихся на нашем пути, зияла проплавленная дыра. Понятно, почему в городе так много антидраконьих глушилок: пробраться даже в надежно запертое помещение им, буквально – раз плюнуть. И какое счастье, что на кота они не действуют.

Из городской тюрьмы уже много лет никому не удавалось сбежать, надзиратели расслабились, за что и поплатились. Представляю, какого нагоняя они получат, когда обнаружится пропажа политических заключенных!

Мы благополучно миновали унылый пустырь, окружающий тюрьму и нырнули в путаницу узких улочек старинного квартала. Если кто-то и видел, как мы выходили из тюремных ворот, то преследовать нас с криками или звать стражу не спешил.

Кривые переулки, вымощенные разномастным камнем, петляли и пересекались под всевозможными углами, дворы громоздких уродливых домов соединялись низкими арками подворотен. Редкие прохожие смотрели на нас равнодушно, но наверняка запомнили колоритную компанию.

На одном из перекрестков Илам остановил меня. Вилли тоже притормозил, и только черный кот, задрав пушистый хвост к мрачному небу, ускакал за угол.

– Госпожа! Я безмерно благодарен. Вы уже второй раз спасли меня. Теперь смысл моей жизни в служении вам. Но я не могу последовать за вами в таком виде. – Вся его одежда, по-прежнему состояла из одной грязной набедренной повязки, а ночью как раз выпал первый снег. – Я обязательно найду вас!

Не говоря больше ни слова и не слушая, он, с шестом наперевес, умчался верх по улице, распугивая прохожих.

– Смотрю, ты завела себе поклонника. – Дракон стоял за углом, прислонившись спиной к оштукатуренной стене. Лицо тонуло в глубокой тени капюшона, руки закрывали черные кожаные перчатки. Вероятно, он не испытывал тех же неудобств от солнечного света, что и настоящие шеттеры, но маскировкой не пренебрегал.

– Рэнс, я так рада тебя видеть! Почти не надеялась, что ты вернешься.

Дракон неопределенно хмыкнул, но промолчал.

Вилли, если и удивился исчезновению кота и появлению шеттера, виду не подал.

– Предупрежу ребят, – бросил он. – Пора убираться из города.

Спрятав приметную шевелюру под капюшон, Вилли зашагал по кривой улице.

– Ваш побег скоро обнаружат, надо сматываться прямо сейчас. По городу ходить опасно, самое большее, через час начнут облаву. Второй раз этот номер не прокатит. Если сцапают – конец.

– Мы не можем их бросить. Это все из-за меня… И еще… Они считают, я работаю на Наронетор. Готовлю бунт против короля. И они – со мной заодно! – Я указала на Вилли и последовала за ним.

Дракон, нехотя, отлепился от стены и присоединился ко мне.

– Ну и бредятина! – фыркнул он. – Кому он сдался, король этот? Совсем спятили!

– Они уверены, что Наронетор стоит за нападениями на деревни.

– Угу, выходит, мы и на свои деревни нападаем? – возмутился Рэнс. – На днях еще одну маленькую деревушку вырезали. Теперь в горах.

– Ужасно… Ты поэтому задержался?

– Нет. Потом расскажу.

Окольными путями мы добрались до дома Меру, но там нас ждал очередной «сюрприз»: почти остывшее пепелище, вместо красивого трехэтажного особняка.

***

Кроме дома семейства Минс, уничтоженного полностью, пострадали два соседних особняка, но их успели потушись. От столетних елок, прежде украшавших двор профессора, остались обгоревшие пеньки. Черные от копоти кирпичные стены особняка частью обрушились – настолько сильно бушевало здесь пламя, печная труба, укоряющим перстом возносилась над пепелищем.

Рэнс поскреб макушку под капюшоном, едва не разрушив маскировку. В глазах его читалась растерянность. Вчера он погонял по городу, поостыл и под вечер вернулся – моя рана еще не зажила и требовала внимания. Но меня здесь уже не было, я обживалась в другом гостеприимном заведении. Зато с домом все было в полном порядке. И вокруг – тишь да гладь.

– Кот с девчонкой еще дрыхли. Переборщил я с дозой чуток, – растерянно прогудел он.

Вилли побледнел, тоже прикинул, сколько времени прошло с пожара. Я бросилась было на пепелище, но дракон перехватил меня за руку.

– Погоди. Сам проверю.

Конечно, тела могли забрать, никто бы их тут не оставил, но все же…

Впервые мне было страшно смотреть Вилли в глаза. Ведь это из-за меня Рэнс подмешал им снотворное, чтобы не мешали пользоваться драконьей магией. Он пока не собирался выставлять напоказ свою истинную сущность. И если ребята погибли… не знаю, чем я могла бы возместить потерю. Да и простила бы когда-нибудь себя?

Дракон вернулся быстро.

– Пусто. Никого нет, и не было. Они убрались вовремя.

– Уверен? – Я вытерла вспотевший лоб.

– Спрашиваешь! Уж это-то я могу понять. И это не я, если что! – добавил он.

О таком я и не думала. Дракон, конечно, может вспылить, но бездумно сжигать дома… На это должна быть веская причина, а не просто дурное настроение из-за глупой ссоры.

– Уходим. – Озираясь, Вилли нырнул в переулок. – Тут проверят в первую очередь.

Он повел нас такими глухими переулками, что кроме кошек, мохначей и плесени нам не встретилось ни одной живой души. За каменными стенами снова шумел праздничный город, но для нас этот звук уже ничего не значил. Теперь имели значение лишь тихие шаги и шорохи в подворотнях. Вероятно, дыру в воротах тюрьмы уже заметили, и охота на нас началась.

Мы с Рэнсом полностью положились на Вилли. Тот уверял, что знает, где, скорее всего, спрятались друзья и вел туда, не отвлекаясь на разговоры.

Самым сложным оказалось выйти за пределы города, не привлекая внимания стражи, но и тут рыжий маг не подвел. Безропотно спрыгнул в канаву и, согнувшись в три погибели, полез в заплесневелую кирпичную трубу. По ней из города вытекал вонючий ручей, вобравший в себя все сточные воды Вассы. Даже теперь, когда стояла минусовая температура, ручей не застывал и, весело журча, уносил мимо нас огрызки, кочерыжки и крысиные трупы.

Легче всего эта ароматная прогулка далась мне. Для меня труба оказалась достаточно просторной, приходилось лишь немного наклонять голову, а древние сапоги, как всегда, не подвели, даже когда вода в ручье поднялась высоко. Ребятам было сложнее. С их массивными фигурами приходилось двигаться едва не на четвереньках, а короткие сапожки Вилли и ботинки Рэнса моментально набрали воды и раздражающе хлюпали.

Дракон без остановки ворчал и ругался на свисающие с осклизлого кирпичного потолка корни, паутину и зеленовато светящиеся «сопли». Примерно на середине путь нам преградила крупноячеистая решетка. Возле нее собралась приличная куча мусора и вздувшихся трупов мелкой городской живности. Вилли без труда выдернул решетку из расшатанных пазов и передал следующему последним Рэнсу. Поменяться местами в этом узком тоннеле получилось бы только ползком, но ложиться в зловонную ледяную жижу никто не собирался. Мусор помчался наперегонки, и мы не стали соперничать с ним в этом заплыве.

Когда мы, наконец, выбрались из вонючей клоаки, город остался позади, заслоненный белой от мороза рощей. Тонкий слой снега едва прикрывал жухлую траву по краям раздавшегося вширь ручья. Черная вода пенилась у берегов, а стайка лупоглазых водняков пыталась выловить из нее наиболее аппетитные объедки.

Дракон пару минут отряхивался и чесался, выжимал носки и сушил ботинки горячим дыханием, с оглядкой на Вилли. Тот не заморачивался, просто вылил из сапог воду и пошел на разведку.

За пределами города нас пока не искали, но добраться до укрытия следовало как можно скорее, меня уже поташнивало от томительного ожидания. Или это аукнулся тюремный обед?..

Погода стояла морозная, но мрачная. Низкие облака, истончаясь, достигали земли сплошной пеленой колючей дымки. Силуэты деревьев всего в сотне шагов размывались темными пятнами. Такая низкая видимость была нам на руку, но мы все равно не выходили на дорогу, пошли напрямую через лес.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросил Рэнс.

– Уже лучше. Твои слова пригодились.

– Хорошо.

Тишина туманного леса создавала иллюзию полной изоляции, но каждый из нас понимал, что город еще слишком близко. Чтобы не оставлять следов на свежем снегу, пришлось снова вернуться к ручью. Тот быстро превратился в мелкую каменистую речку.

Мусор частично вылавливали водняки, частью он застревал на отмелях и прибивался к берегам, так что ниже по течению речушка выглядела чище, но все понимали, где она берет начало.

Перепрыгивая с камня на камень, мы скоро добрались до заброшенной дороги. Некогда в этом месте речку пересекал каменный мост, но теперь его обломки лежали на берегу, покрытые бурым мхом и серым лишайником.

Мы выбрались на правый берег и последовали за магом в заросли молодого березняка. Упрямые деревца умудрились вырасти прямо посреди выложенной песчаником дорожки, старательно раздвинув истертые тысячами ног камни. Скоро дорогу нам пересек быстрый ручей, а через сотню метров, за деревьями показались развалины.

Стены разрушенного здания еще сохранили следы бушевавшего здесь много лет назад пожара. Входная арка частично уцелела, по ее краю змеились знакомые, но непонятные символы. Ручей сделал петлю через поросшую бурьяном поляну и вернулся на тропинку, чтобы вместе с ней пересечь порог и маленьким водопадом ворваться в заваленные обломками камней залы старого храма.

Вода создавала причудливые каскады, наполняла бассейны провалившихся подвалов, украшала руины гирляндами пока еще маленьких сосулек. Вечнозеленый плющ яркими пятнами подчеркивал общую тоскливую и одновременно завораживающую картину.

– И где-то в этих купальнях затаился Кот? – Дракон с сомнением оглядел развалины.

Я тоже не горела желанием по ним бродить. Последнее посещение подобной достопримечательности едва не лишило меня души. Но, в отличие от старого ренаторского замка, разрушенный храм наполняла тишина, без единого намека на паразитические эманации.

Вилли прошел сквозь арку, по замшелым камням пересек затопленный зал. Мы, переглянувшись, последовали за ним. Широкий проем, давно лишенный дверей, вел в относительно сухую галерею. Пол и остатки стен укрывал толстый слой пышного зеленого мха. Когда-то окна галереи закрывали цветные витражи – в одном из проемов сохранились осколки закопченного стекла.

Из галереи мы повернули налево в обширный зал. Лишь две из некогда подпиравших потолок колонн уцелели. Остальные бесформенными грудами лежали на полу. Ни здесь, ни в галерее не было и следа выпавшего накануне снега. По дальней стене струилась вода, ручейком сбегала вниз по лестнице. Туда и направился Вилли.

Длинный коридор тонул в зелени, между плитами пола журчала вода. Подснежники задумчиво качали нам вслед белыми венчиками. Поразительный контраст между морозным предзимьем снаружи и весенним цветением внутри сбивал с толку. Дракон только пожимал плечами, мол, чего только в мире не бывает, но держался настороженно.

В конце живописного коридора нас встретила еще одна лестница. Вилли остановился, чтобы зажечь свечу и спустился в темноту. Подземелье храма прорезал лабиринт высоких ходов, со множеством запертых или чернеющих дверными провалами помещений. Маг, не раздумывая, свернул направо на первом же перекрестке и выстучал на двери секретный код.

Спустя томительную минуту дверь приоткрылась. Настороженный глаз осмотрел пришельцев, а затем, дверь распахнулась во всю ширь.

– А этот что тут делает? – возмутился Кот, шмыгая носом.

Вилли сгреб приятеля в охапку и вместе с ним ввалился внутрь.

Убежище представляло собой большую комнату с выложенными грубым камнем стенами, мозаичным полом и сводчатым потолком. Почти все пространство занимала разномастная мебель. В дальнем левом углу громоздились друг на друге штук десять стульев, справа от них находился покосившейся платяной шкаф, тут же рядком стояли три старых кровати, застеленные пестрыми коврами (одна с рваным балдахином). Вдоль правой стены возвышались набитые всякой всячиной шкафы.

Центр комнаты занимал массивный стол, заваленный книгами, стопками бумаги, баночками, бутылочками, пробирками и ретортами на треножниках. У левой стены нашли приют: два гигантских сундука, бадья с водой (литров на сорок), четыре чугуна и медный чайник, подставка для мечей (без оных), больше похожая на орудие пытки, массивный табурет, и два некогда шикарных кресла. Их цветастая обивка давно полиняла, а кое-где треснула, выпустив на волю пучки свалявшейся овечьей шерсти. В одном из кресел сидела Меру, согревая ладони о маленькую жаровню.

– Да, я тоже рад тебя видеть, дружище, – пробормотал Кот, пытаясь вырваться из медвежьих объятий, – а его – нет! Отравитель!

На этот раз дракон промолчал.

Глава 17

Кот проснулся, когда уже стемнело и сразу почуял неладное. В доме кто-то был. Кто-то чужой. Воровская чуйка вопила на все лады, что ему крышка и нужно убираться, вот прям щас. Чуйке Кот доверял, а еще он знал, что в соседней комнате спит Меру и ее он уж точно не бросит на растерзание неизвестным злодеям.

Друзья выскользнули из дома, когда огонь охватил половину нижнего этажа. Даже с тяжелой после долгого сна головой, Меру умудрилась тепло одеться и прихватить сумку. Кот выскочил, как был, в домашних шароварах и тонкой рубашке, только в сапоги догадался запрыгнуть, и теперь хлюпал простуженным носом. Зато все свое добро покидал в покрывало. Так, с узлом за плечами и шокированной подругой он и добрался до укрытия через первый в этом году снегопад.

– У меня для тебя кое-что есть, – я расстегнула пряжку и вернула плащ хозяину.

– О! Так вот куда он подевался! – обрадовался Кот и добавил, шмыгая носом: – можешь оставить себе. Мне и так нормально.

– Ну, уж нет. – Я закутала красноносого мага в теплый плащ. На мне-то еще и балахон, а этот раздолбай даже в покрывало закутаться не догадался, трясется в одной рубашке. – Рэнс, свари ему что-нибудь от простуды.

– Ни за что! Кто угодно, только не он! Первый раз отравить не получилось, второго шанса я ему не дам!

– Да брось, он тебя вмиг на ноги поставит.

– Или в гроб положит! Благодарю покорно – нет.

Дракон на нашу перепалку не реагировал, сидел на табурете мрачной глыбой. Солнце никогда не проникало в этот подвал, но он по-прежнему не снимал капюшона. Последнее время он был слишком уж задумчивым. Что, в общем-то, неудивительно.

– Ребята, Меру, простите меня, – наконец, решилась я. – Это из-за меня Вилли попал в тюрьму, а вы лишились дома. Я понимаю, слова ничего не изменят, но молчать я не могу. Рэнс не хотел вам причинить вреда, если бы он знал, чем все обернется, если бы мы оба знали… Если бы я хоть что-то могла сделать… Вообще, знаете, у меня есть… – дракон, словно прочитав мои мысли, отрицательно покачал головой, – …есть идея, кто мог это сделать.

– Брось, я и так знаю, – отмахнулся Кот. – И не мучай себя. Рано или поздно, он бы до меня добрался.

– Кто?

– Егар, конечно! У нас с ним давние счеты. К сожалению, пока что в его пользу. Он ведь такой, если не можешь заполучить – сожги!

Дракон заинтересованно прислушался.

– Раньше здесь был приют, – начал Кот, невольно кутаясь в плащ, – уже после того, как храм забросили. Здание большое, добротное и за чертой города – идеальное место, чтобы отдать на растерзание мелким голодранцам. Вид города не портят, не воруют и не попрошайничают. Мы, конечно, все равно, воровали и попрошайничали, но, по крайней мере, у нас была крыша над головой и паршивое, но регулярное питание.

А потом пришел Егар. В то время он подыскивал себе место для первого в столице Единорожки. Директор приюта, конечно, возмутился: как можно делать игорный дом в храме, пускай и давно заброшенном?

Кот едва помнил, как выбрался из огня, очнулся уже на улице в окружении таких же напуганных и растерянных ребятишек. Так, в шесть лет он во второй раз в жизни лишился дома.

– Директор умер от ожогов в госпитале на следующий день. Он все пытался спасти библиотеку.

– Дурак, – хмыкнул дракон, с интересом слушая рассказ. Кот согласно кивнул. – Людей надо было спасать, а не книжки.

– Удивительно, что больше никто не пострадал, – добавил Кот, – но приют наш, как видите, сгорел дотла. Только подвалы и уцелели. И то не полностью. Часть затопил ручей.

– Ты уверен, что Егар виноват? – На протяжении рассказа я следила за Меру. С нашего прихода она тихо и мрачно сидела в углу, и не произнесла ни слова.

– Я видел его там. Его и еще двоих. Их лица до сих пор стоят у меня перед глазами. – Он сжал кулаки. – И вот, снова та же история.

– Та же, да не совсем, – протянул дракон, – теперь-то что ему от тебя надо? Новый притон собрался у вас замутить? Нет, тут Таира права, это из-за нас ваш дом спалили.

– Не от него, – наконец, проронила Меру, – он несколько раз приходил к отцу. Расспрашивал. Он что-то ищет и хочет, чтобы отец ему помогал.

– Только шеттера лысого он от него добьется! Я извиняюсь, – добавил Кот с оглядкой на Рэнса, но тот лишь отмахнулся. – Господин Минс плевать хотел на все его хотелки.

– Выходит, он решил твоего отца запугать? Спалив дом? – Я переводила взгляд с Кота на Меру. – Он совсем ненормальный? Впрочем, на моей родине такое часто практикуют. Бандиты.

– А он и есть настоящий бандит! – оживился Кот, утирая нос. – Не удивлюсь, если он скажет, что похитил Меру, и будет морочить голову, пока профессор не согласится ему помочь.

Верно. Профессор ведь не знает, что Меру удалось сбежать. Но и Егар не может быть уверен, куда подевалась дочка профессора. Возможно, они и дом-то сожгли лишь потому, что ее не удалось поймать…

– Так. Погодите. – Я, потирая подбородок, прошлась по комнате. – Мы знаем, что искал Егар – камень. Небесный луч. И он его получил. Вот тому доказательство. – Я подняла безрукавку и продемонстрировала шрам. – Зачем же эта возня с домом?

– Да демоны его знают, что еще ему нужно?! – возопил Кот, яростно шмыгая носом. – Сегодня он ищет камень, завтра – еще что-нибудь. И каждый раз страдают люди. Его надо остановить!

Подозрительность Кота, порою, граничила с паранойей, а уж если речь заходила о хозяине Единорожки, он был готов повесить на того все грехи, настоящие, прошлые и будущие. Впрочем, мага можно понять, второй раз лишиться дома из-за одного и того же человека – любой взбесится!

Вилли, тем временем, подсел к Рэнсу.

– То зелье еще осталось?

Дракон злорадно ухмыльнулся.

– Найдется.

Парни многозначительно посмотрели на возбужденно скачущего мага. Его щеки горели нездоровым румянцем, из глаз и носа текло, а исходящий от него жар я чувствовала с другого конца комнаты.

– Ей, вы чего там шепчетесь с таким видом? – забеспокоился Кот.

– Не волнуйся, Котяра. Твои друзья желают тебе только добра.

– Не дождетесь! – Он ускакал в дальний угол и забился между кроватью и шкафом.

Меру уже несколько раз предлагала свою помощь, но Кот упрямо отказывался. Лечение давалось ей тяжело, она до сих пор не восстановилась после наших приключений в заброшенном саду, и рисковать ее здоровьем ради своего Кот не собирался, а зельям с недавних пор не доверял. Но кто его будет спрашивать, когда за дело принимается дракон?

Рэнс быстренько вскипятил на жаровне воду, всыпал в чугунок содержимое двух извлеченных из кармана мешочков. Комнату заполнил всегдашний аромат мяты. Меру с интересом наблюдала за действиями шеттера. Тот что-то прошептал, принюхался и добавил порошка из третьего мешочка. Над чугунком поднялось искристое облачко, подозреваю, исключительно декоративного характера, чтобы придать ритуалу зельеварения загадочности.

Забывшись, дракон наварил компота из сложенных на одном из сундуков яблок, и ароматной куриной лапши. Сама курица и прочие ингредиенты появились из многочисленных складок его черного одеяния, и ничем кроме волшебства такое явление объяснить было нельзя. Маги во все глаза следили за четкими и быстрыми движениями ножа (я бы таким успела пять раз зарезаться, прежде чем накрошила лук), даже Кот выбрался из своего угла, утирая теперь еще и слюни.

– Хлебушка ни у кого нет? – поинтересовался дракон, расставляя на расчищенном столе тарелки – в одном из шкафов нашлась гора разнокалиберной посуды и столовых приборов.

Вилли достал из сумки половину ковриги, завернутую в льняное полотенце.

– В тюрьме взял. Сами они свежий едят.

– Уважаю, – оценил дракон. – Налетайте.

Кот опомнился, только выхлебав полную тарелку супа. Долго рассматривал обглоданную косточку и, не сдержавшись, воскликнул:

– Как ты это делаешь?!

Дракон только загадочно подвигал слишком кустистыми для шеттера бровями.

***

Подобревший и разомлевший Кот, после долгих уговоров выпил-таки предложенную микстуру, а потом упрямо шатался из угла в угол, лишь бы не уснуть. Дракон в этот раз снотворное не подмешивал, но так ехидно усмехался, что маг извелся, ожидая подвоха.

– Если хочешь, я отправлю твоему отцу весточку, – предложил Рэнс погруженной в чтение Меру, – что с тобой все в порядке? Уж не знаю, Егар спалил ваш дом или кто еще, но старик твой, наверняка волнуется.

– Ты сможешь? – удивилась она.

– А то! Даже Таира смогла натравить на меня своих светяшек. Неужели такой могучий… шеттер, как я не справится?!

Меру благодарно кивнула.

– Только не говори, где мы.

– Заметано! – подмигнул дракон и утопал в темноту.

Я помаялась пару минут и пошла следом за ним. За полдня мы перекинулись всего десятком слов и это не давало мне покоя. Рэнс, то замыкался в себе, то становился прежним, но будто слишком старался походить на старого доброго дракона Черного, пусть и в ином обличии. Переигрывал, и оттого мне было не по себе.

Я нашла его в колонном зале. Он сидел на обломке стены, бездумно уставившись в одну точку.

Над храмом повис густой туман, заменив давно исчезнувшую крышу. За километрами белесой дымки солнце проваливалось за горизонт, и ночные тени выбирались из укромных уголков.

Во всем храме я не увидела и не почувствовала ни одного паразита или примитивного духа. Тут было пусто и в то же время, пространство было наполнено тишиной. Тому, кто не обладает способностью чувствовать духов, не понять, что это значит. Но, дракон, определенно знал, чувствовал и видел гораздо больше меня.

– Тут был храм четырех богов. – Конечно, он понял, что я пришла, хоть я и старалась двигаться бесшумно. – Огонь, вода, воздух и земля.

Он выдохнул огонек, и тот не исчез, как это бывало всегда, а повис в воздухе. Дракон щелкнул по нему ногтем, крутанул, как мячик на кончике пальца, и вот, над нами уже плыл хоровод из шести маленьких огоньков. Тени развалин двигались им в такт, силясь воссоздать картины прошлого.

– Кому, вообще пришло в голову, объединить вместе огонь и воду? Да еще и воздух! – продолжил он. – Не удивительно, что храм сгорел дотла. Наверняка они и сами такого не ожидали.

– Не боишься повторить?

– Тут сейчас и гореть-то нечему, – отмахнулся он, – да и навредить я не желаю. Во всем ведь важна воля, личное желание. Ну и способность. Творить или взывать. А если все вместе – тушите свет…

– Здесь до сих пор остались боги?

– Скорее их тени. Знаешь, ведь каждый храм выстроен в особом месте. Точке, вроде крошечных врат. Большие Врата запечатаны, тут тоже выход закрыт, но кое-что все равно просачивается. Маленькое и незначительное, вроде тени. Со временем они накапливаются, растут. И вот, пожалуйста, почти настоящее святилище с почти реальным богом. – Он выдул еще вереницу огоньков, запустил вверх. Теперь над нами медленно крутились в противоположных направлениях два огненных хоровода: один внутри другого.