Текст книги "Крепче браслетов (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

В этот момент мой мозг мигрировал в пах. Головой я точно не думал, собираясь отвалить Дане ее выигрыш.

В этот момент у неё зазвонил мобильный. Быстро схватив его, она ответила голосом пьяной лисицы:

– О, Ник, привет, дорогой!

Ник? Дебильное имя.

–Как поживаешь? Я в порядке….эммм…гощу у бабушки в Берлине, ты же знаешь, как я её люблю…

На слове КАК было сделано особое ударение. Мои кулаки на пару с желваками напряглись, что не могла не заметить эта засранка.

– Ну, мне еще некоторое время придется побыть в Европе, но я позвоню тебе, как только вернусь домой. Да, и я рада была тебя слышать. До связи, Ник, – хихикала Дана.

 Нажав отбой, она тут же натянула маску повышенной кислотности. А мне уже было плевать. Я и сам выделял взглядом ртутные испарения.

–С ума сойти! Бабуля, говоришь? А он в курсе вообще, как именно ты тут родственников крепко любишь? – прошипел я.

–Да пошел ты…

Я выдрал из ее рук телефон и выключил его.

– Вот так! Зачем врала? Трудно было сказать, что у тебя есть парень? Ему под силу таскать такие рожища?

– А он не мой парень. Я симпатичная девушка и у меня полно поклонников, которые жаждут взаимности. Вместо этого я торчу здесь и наблюдаю, многочисленные переломы твоего черепа от нападения спермы на голову. И вообще, какого черта ты хватаешь мои вещи? – орала на меня Дана.

На кухне запищал таймер, и она вскочила с кровати, чтобы ураганом умчаться на кухне, отдавив мне ногу по пути.

Нет, заткнуться мне сегодня не светит. Я, разумеется, отправился следом.

– Значит, расстроилась, что нет возможности ломануться к любовнику по первому звонку? – орал я ей в спину, пока Дана доставала из духовки очередной шедевр.

Пахло божественно, но это никого из нас, разумеется, сейчас не волновало. Бросив форму с грохотом на плиту, она начала угрожающе тыкать в меня пальцем.

– Заткнись, Кел. Всему есть пределы. Признаться, даже Ник сейчас кажется намного более привлекательной компанией.

У меня свело челюсть от напряжения и злости. Почему-то мне стало очень важно узнать:

– Ты с ним спала?

– Не твое дело,

– Очевидно, нет.

– После меня у тебя был кто-то?

– Отвали, Кел.

У меня настроение начало подниматься, хотя психовать я не перестал при этом. Просто тешил самолюбие. Не хочу ее делить с соплями из кампуса. Вообще, ни с кем.

– Очевидно, нет, – повторил я.

 Дана гордо прошагала к холодильнику, не забыв еще раз отдавить мне ногу.

– Ай, черт! – провыл я.

– Больно? Очевидно, нет, – огрызнулась она, доставая банку колы и пшикая, чтобы открыть.

Я не стерпел и отвесил ей шлепок по заднице. Дана подпрыгнула и, как результат, плеснула мне в лицо колой, которую держала в руке. У меня закипела кровь, забурлило дерьмо, забились в истерике другие полезные жидкости взбешенного организма. Аж сопли запузырились. Кое –кто возмущался сильней остальных и требовал дать ему слово. Дана оценила мои налитые кровью глаза и испуганно отшатнулась, а потом пискнула:

– Я нечаянно.

Я начал медленно наступать на неё, качая головой, давая понять, что мне уже все равно. Специально или нечаянно – без разницы. С меня хватит.

А Дана решила, видимо, что лучшая защита – нападение.

– Что я тебе сделала?! Ты меня сюда трахаться притащил или разыгрывать целомудренные сцены медового месяца из своих «Зомби»? Со мной такого делать не надо, Кел. Я живая, знаешь ли,  – она тыкала мне в лицо банкой, переходя на крик.

И вот тут я полностью убрал ногу с педали тормоза.

Шлепнув ее по руке, чтобы выбить банку, я прижал Дану к холодильнику всем своим телом, так что ее грудь впечаталась в мою.

– Любишь играть с огнём? – я склонил голову, проговорив это прямо ей в губы.

– Дурацкая детская привычка, сладкий.

– Сладкое у меня сейчас только лицо.

Я все еще пытался злиться, но в районе паха все злилось только на меня. Бешенство перемешалось с возбуждением. Кровь стучала в висках.

– Посмотрим, что я могу сделать для тебя, бедняжка.

Дана провела языком широкую влажную дорожку по линии моего подбородка. С одной стороны, с другой, перешла на щеки. Она причмокивала от удовольствия, роняя короткие стоны, расцеловывала и мурлыкала. Я не выдержал и с громким рыком впился в ее губы.

К черту все! Хочу. Возьму. Мое.

Дана буквально вырвала губы из моего рта, ткнула свой маленький кулачок мне под ребра. Ее глаза метали молнии. Нет, малыш, убежать не выйдет.

Я практически швырнул ее на стол, так, что с нее слетели сандалии. Дана взвизгнула и уставилась на меня снизу вверх. В ее глазах не было ни грамма страха. Скорее тонна удивления с предвкушением. Одним рывком я стащил с нее топ, вторым – шорты и трусики, третьим – спустил свои джинсы вместе с боксерами. Она вцепилась одной рукой в мою майку, второй мне в волосы, заерзала и придвинулась к краю. Я снова набросился на ее губы, встречая сладкий от колы язычок, еле сдерживаясь, чтобы не покусать ее до крови. Впихнув ладони под ее попку, я резко вошел, не имея ни капли выдержки для прелюдии.

Кажется, прелюдией была наша ругань.

Мы вскрикнули одновременно. Дана согнула ноги в коленях, упираясь пяточками на столешницу, и это вышибло из меня последние крупицы разума. Я подбрасывал ее вверх и вперед, насаживая на член, одновременно толкая его внутрь с бешеным темпом. Дана вздрагивала и выгибалась с каждым толчком. Ее крики смешались с всхлипами и ругательствами. Я замедлился, ненавидя себя за неспособность остановится. Но сил было только, чтобы предупредить:

– Не проси меня остановиться, – прорычал я ей в ухо, – Я могу медленнее, но не могу остановиться.

– Если ты остановишься, клянусь, я убью тебя.

– Я сам себя убью.

– Черт, Кел, сильнее!

Я убрал руки с ее попки, сжал и шире развел в стороны колени. Дана нашла сзади опору руками сама стала посылать свои бедра мне навстречу. Наши тела сталкивались звонким шлепающим звуком в интенсивных толчках. Я стиснул зубы, не желая расхлебывать последствия воздержания в виде преждевременной эякуляции. Но, кажется, не я один воздерживался.

– Черт! Ааааа! Еще, сейчас!!! – вскрикивала Дана, – Пожалуйста, давай…. Ааааа..

Да кому ты это говоришь, детка. Я захлебнулся воздухом, задергался, как будто первый раз в жизни кончил. Теперь я держался за ноги Даны, чтобы банально не рухнуть на пол. Меня трясло, как в лихорадке. Мурашки мигрировали по всему взмокшему телу.

Дана обвила мня руками, поглаживая, успокаивая. Ее нос уткнулся мне в шею. Тяжелое влажное дыхание палило кожу. Я отстранился, заглядывая ей в глаза. В них был страх и неуверенность. Она не боялась моего напора, только услышать сейчас, что это была очередная ошибка. Господи, я извел и себя и ее глупыми играми. Дана пошевелилась, пытаясь освободиться.

– Нет, – выдохнул я, не желая прекращать так скоро этот пир удовольствия, – Ложись.

Дана вздернула брови, улыбнулась и легла на стол. Я склонился к ней, покрывая быстрыми поцелуями лицо, шею, грудь. Она обхватила руками свою голову, запутав пальцы в волосах, снова мурлыкая. Мой опальный младший брат ожил от этих звуков. Я опять зашевелился в ней, но медленно и аккуратно. Дана застонала. Оторвавшись от нее, я просто смотрел на прекрасную колдунью. Она дергала свои волосы руками, заскользила по шее и ниже, сжимая грудь.

– Господи, что ты делаешь со мной? – простонал я.

Ее грудь в ее руках – это самое возбуждающее зрелище на свете. Хотя… Не самое. Я взял ее ладонь, отрывая от груди, поднес к своим губам. Облизав пальчики, положил их на клитор, накрыл своими. Слегка надавив сверху, я извлек из легких Даны сладкий стон.

– Давай сама, – простонал я, убирая руку, – Пожалуйста…

– Ох.

Ее глаза встретились с моими. Она слегка кивнула, и я отвел взгляд, наблюдая за ее рукой. Пальчики скользили по влажным складочкам. Дана вздрагивала, постанывала и, клянусь, она ни на секунду не отрываясь, смотрела, как я впитываю глазами ее движения. Маленький дьявол снова ожил во мне. Захотелось поговорить. У нас это здорово получилось в Берлине. Сейчас самое время закрепить.

– Тебе нравится это, детка? Нравится, что я смотрю?

– Да, – выдохнула Дана.

– Ты думаешь обо мне, когда ласкаешься себя? – продолжал я свой маленький допрос.

– О, Боже, да! Всегда…

– Ты представляешь, что это мои пальцы?

– Да, черт бы тебя побрал! ДА!

Я оттолкнул ее руку, заменив на свою. Дана захныкала от интенсивных движений. Мне нужно, чтобы она кончила, мне это необходимо. Чем быстрее, тем лучше.

 Звонкий крик.

Я прижал палец к дрожащему бугорку и одновременно начал двигаться в ней.

– О, боже, господи, – кричала Дана в потолок, хватаясь за края стола.

Я нашел ее пальцы и переплел со своими, заведя руки ей за голову. Склонившись, я терзал сладкие пухлые губы, продолжая двигаться внутри. Ее обездвиженное тело на столе, накрытое моим. Ее сладкие крики. И она так сладко сжимала меня внутри.

Все для меня. Как я мог лишить нас этого? Это все равно, что отрицать свою суть: себя как мужчину, а ее, как женщину. Я сто раз мудак.

– Прости меня, прости, – стонал я извинения прямо во время оргазма, – Моя девочка, моя красивая девочка, прости меня.

Она лишь крепче сжимала меня и целовала.

Когда судороги удовольствия сошли на нет, я поднялся, потянул Дану за собой, снова усаживая на самый краешек стола.

– Останься со мной, – проговорил я, сжимая ее лицо в ладонях, – Давай останемся здесь подольше. Обещаю, я отправлю Мудака в бессрочный отпуск.

Она засмеялась и уже открыла рот, чтобы ответить, как зазвонил телефон. Местный, стационарный. Странно, кому это мы понадобились?

Глава 12. Гром в раю

– Ответь, – Дана разжала руки, вывела меня из транса.

– Ага, – я нехотя отстранился и поплелся к трубке, – Алло.

– Соммерс, ты?

Ненавижу этот голос и командный тон. К сожалению Дана оставила номер подружке-занозе, которая не питала ко мне ни капли пиетета. Что за люди пошли? Ни стыда, ни совести, ни уважения к звездам. Кошмар. Еще и звонит так не вовремя. Я решил от нее избавиться.

– Неа, он в отпуске и не доступен, – заговорил низким голосом для маскировки, – Но вы можете оставить ему сообщение. Я передам.

– Тебе идёт быть клоуном, Говард. Где Дана, дай мне ее! – отчеканила Джулиана.

Не купилась. Жаль.

– Дана там же, где и мистер Соммерс, я тоже могу передать ей...

– Там же? Это в заднице что ли? Так и знала, что занесет мою подружку из-за тебя, кретина, куда не надо, – перебила она меня, – Ну, так вот, птичка Секретарь, метнись, передай Дане, что если она не подойдёт к телефону, то я твой пернатый зад восковой эпиляцией оскверню. А бог меня простит – это его работа.

– О, Джулиана, привет, – я вернул нормальный голос, – Дела отлично, спасибо, что спросила. Сардиния просто сказка. Рад был поболтать. Тебе Дану позвать?

Дана сползла со стола и корчилась в приступах смеха, сидя на полу, наблюдая мой моно радио спектакль. Икая, она протянула руку к трубке. Я поднял с пола шорты, натянул и пошел курить на террасу, тактично позволяя подружкам перемыть мне кости.

Я поглядывал в окно. Дана встала с пола, на ее лице отразилось беспокойство. Я занервничал. Она мерила шагами кухню, кусая губы, кивая трубке. Сбросила звонок, схватила мобильный со стола. Опять мерила шагами пол, что-то говорила. Зажмурилась, закивала. Как это мило, кивать по телефону. Второй разговор тоже закончился весьма быстро. Дана яростно отшвырнула трубу, сползла на пол, закрывая лицо руками.

Что за дерьмо? Гром в раю? Я выкинул сигарету и поспешил к ней.

– Эй, малыш, что случилось? Плохие новости?

Я осторожно отвел руки от ее лица, боясь увидеть слезы. Но она не плакала.

– Отпусти меня, – проговорила Дана очень тихо, – Мне нужно домой.

– Почему? Что случилось? – допрашивал я.

– Меня хотят видеть в галерее. Сотрудница, которая должна была ввести меня в курс дела, уволилась. Они хотят, чтобы я прошла стажировку в ближайшее время, и стала полноценным работником. Не помощником, а на полную ответственность, – протараторила она.

– О... я... ну, это ведь хорошо? – выдавил-таки я.

– Наверно, – пролепетала Дана неуверенно.

– Когда тебе нужно быть в Штатах?

– Чем раньше, тем лучше.

– Понятно, – я слышал свой голос, словно со стороны, – Я посмотрю, есть ли билеты на ближайший рейс.

Она вцепилась в меня, прежде чем я успел подняться. Я крепко обнял ее в ответ, все еще не веря, что отпускаю. Что все заканчивается.

– Дана. – Я расцепил ее руки, заключил ее растерянное лицо в свои ладони. – Ты бы осталась со мной? Если бы не было звонка.

– Да, – просто ответила она, не задумавшись ни на секунду.

– Спасибо, – брякнул я, тоже не обременив мозги работой.

Я встал, потянул ее за собой.

– Пошли посмотрим билеты, – мой бодрый тон. Вот я актерище, завыть бы в пору.

Я совершенно по-скотски желал забастовки в аэропорту, отмены всех рейсов. Но как на зло...

– Через четыре часа. Успеем. Иди собирайся, я все заполню.

Я словно в тумане вбивал ее данные в форму. Закрыв ноут, я осознал. Она уезжает. Я ее отпускаю. Ей нужно домой. Это совершенно неуместно и не вовремя, но ей нужно.

Так хотелось психануть. Сильно, как в детстве, когда мне нравилась игрушка в магазине, но мама говорила, что у меня и так вся комната забита ими, и я не играю. Так близко, но так далеко. А сейчас сам могу себе все позволить, только Дана не игрушка. Топнуть ногой, схватить, пристегнуть к кровати наручниками? О, да, это так заманчиво, но что дальше? Она любит то, чем занимается. Я не могу всё сломать. Не имею права.

Ступор. Грёбанный ступор знаком каждому. Бывает от счастья, но мне так не повезло. Не в это раз. Как же бесит. Сильнее всех ее Ников и ста литров колы на лице. Мозг работает на автопилоте – делает то, что его просят, не анализируя. Хотел бы я принять всё это или послать к черту.

Её глаза должны светиться. А кто я? Что я могу? Мечтать о ней, хотеть её, желать ей счастья. Купить билет в первый класс, молча отвезти в аэропорт. И сказать:

– Спасибо тебе, Дана.

– За что?

– Ну…за самый вкусный торт, который я когда–либо пробовал, – я посмотрел ей прямо в глаза. Господи, что я несу?

– Пожалуйста, Келлан.

– Эмммм…Надеюсь с работой всё будет в порядке и твои ожидания оправдаются.

– Взаимно. Спасибо, Кел.

Всё было так нелепо. Где этот чертов конец света, внезапный дефицит авиатоплива, забастовка работников, извержение вулкана, кирпич на мою голову – я на всё согласен, лишь бы она осталась. Так бездарно потратить время на пустые разговоры, ругань и нелепое воздержание, а в последний момент запаниковать, что ничего не успел.

Объявили посадку.

– Можнояпозвоню? – пробарабанил я быстро, сливая слова.

Дана усмехнулась, погладила меня по щеке.

– Зачем? – усмехнулась она, качая головой, – Не говори глупостей.  Мне пора.

Дана взялась за ручку чемодана, давая понять, что не будет стоять тут со мной до упора, размазывая прощание слезами по лицу. Наверно, так будет лучше. Улыбнуться друг другу. Отпустить.

– Да, конечно.

Я наклонился и поцеловал Дану в  щёку. На её губы я не смел претендовать. Она кратко прижалась ко мне, нежно провела рукой по моим волосам и ушла, не оглядываясь.

ТРУС.

Едва Дана скрылась из виду, мне захотелось рвануть за ней. На полном серьезе прикидывал, что успею взять билет. В первом классе точно остались места. Полечу с ней домой. Машину отгонит Винченцо, шмотки мои тоже отправит в Штаты без проблем. Один звонок. Одно решение.

Меня остановил ее вопрос: зачем?

Это был отличный отпуск. Мы классно провели время. А все остальное – «не говори глупостей». Она оказалась намного умнее меня. Пожалуй, я должен быть счастлив, что моя сладкая фанатка не будет преследовать, названивать, навязываться. Сколько таких девочек доставали меня после случайных ночей? Утомляли и раздражали. Дана не будет. Умница.

Я отправился на парковку, включив автопилот, сел в машину и порулил к дому. Дом? Меня встретили стены и звенящая тишина. Но на кухне все еще пахло выпечкой. На плите все еще стоял наш с Даной обед, который она так нервно готовила. Похоже какой-то пирог с мясом. В животе заурчало, но одна мысль о еде вызвала тошноту.

Я отправился курить.

Пять сигарет за час. Легкие уже болели, но руки продолжали поджигать. Стоя на веранде арендованного дома, я наблюдал, как сгущаются сумерки. Как медленно, подкрадываясь, давая немного время привыкнуть, темнота поглощала мир вокруг и меня в этом мире. Как тихо замирала жизнь до следующих лучей света. Замерло всё и внутри меня.

Я курил и думал, что в этом мире всё до безобразия относительно: красота, успех, здоровье, счастье. Находясь в одном из самых красивых уголков планеты, я впервые осознал, насколько оно уродливо. Песчаные пляжи, словно пустыня в моей душе – почти ни одного признака жизни.

Скалистые берега, огромные роскошные валуны, которыми я восхищался еще вчера, теперь напоминали ком в горле – ни вдохнуть глоток кислорода, ни проглотить свою обиду. Синяя морская глубина была темна, как ад, и отпугивала, как петля сатаны. Солнце раньше купало нас в мягком свете и тепле, теперь могло только испепелить.

Как я мог считать всё это красивым, после того, как смотрел в шоколадные глаза этой чокнутой девчонки с невероятным кровосмешением, чистой душой и водоворотом нежности? Она являлась самым красивым созданием, которое я видел когда-либо.

Я был затянут в омут её глаз, как в темницу, а сверху щёлкнул замок из пушистых ресниц.

Я, грёбанный трус, бегал не от секса. Это уже давно был не просто секс. Это было что-то больше, намного больше. В то время как мой язык нёс ахинею, тело, пользуясь моментом природного инстинкта, говорило больше, чем тысяча слов. Мои инстинкты буквально орали о моих чувствах, безжалостно выуживая из подсознания страшную правду. И даже член, сговорившись с яйцами, пытались уберечь великого актера Кела Соммерса от глупости, от ошибки, от самого себя.

И что в итоге? Похоже, если я еще раз затянусь, то меня вывернет желчью. Или от самого себя стошнит.

Голова просто раскалывалась.

Жуткое ощущение: цел физически, но, так больно, словно меня били долго и сильно. Сломанные носы, ребра, растянутые мышцы моей задницы (да, ягодички тоже можно потянуть, узнал на съемках во время простейшего трюка) я мог поклясться, что если бы страдал всем этим одновременно, то боль была бы меньше. Вот бы еще Дану в роли медсестры, чтобы лечила меня тортами и прелестями. Как минимум я бы станцевал нижний брейк на своих сломанных в трёх местах ногах.

Правда жизни.

Успешен? Был. При стабильно развивающейся карьере, имея на руках блестящие перспективы, я почувствовал себя неудачником, как только она вышла за порог. Этой спальни. Этого дома. Моей жизни.

Пустой коттедж с одиноким привидением, которое не выпускает из рук сигарету и мечется из угла в угол. Я не буду спать в этой постели. Я ненавижу этот дом. Я убираюсь отсюда. Сейчас же.

Куда?

Провидение послало мне ответ в виде звонка мобильного.

Швыряя вещи в сумки, я отвлёкся на звонок. Рванул к уху, не глядя, озвучил самое желанное:

– Дана?

– Кто такая Дана?

– Сэм.

Я был рад его слышать. Старый друг – это всегда классно. Возможно, не так круто, как Дана, но все же.

– Понятно. Слушай, Кел, я в Торонто еще три дня буду. Давно не виделись, а у тебя скоро съемки…

– Я прилечу завтра, – отрапортовал я, – Встретимся в аэропорту. До связи.

Наше общение отличалось лаконичностью до первой рюмки. Сэм Фостер знал меня, как пять своих пальцев, и это было взаимно. Ближе мне был, пожалуй, только Крис. Не отказался бы сейчас и его увидеть. Оставалась еще неделя до съемок. Как раз самое время, чтобы надраться и расслабиться. Утром сброшу Сэму рейс и время. Пусть встречает.

Конец первой части

II часть.

Глава 1. Возвращение

Когда хочешь уйти от того, что причиняет боль, кажется, будет легче, если повторишь вспять уже раз пройденную дорогу.

Ф.С. Фицджеральд

Дана

Я проснулась за пять минут до посадки. С трудом разлепляя веки, я пыталась вернуть своему сознанию ясность. Почему так раскалывается голова? Ах, да! Была же запущена программа "Отключить мозг". Никогда не напивайтесь в самолетах. Я чувствовала себя жутко. Уверена, выглядела не лучше. Да и плевать. Могу себе позволить еще половину дня побыть в невесомости, прежде чем Джулс больно пнет меня под зад, и я пойду приводить себя в порядок – смывать пыль и сожаления, расчесывать волосы и мысли, готовясь к первому дню в галерее.

Лос-Анджелес встретил меня по-обычному солнечным днем и необычно серьезной Джулианой. Мы молча обнялись, и в ответ на мой вопрошающий взгляд и вскинутую бровь, она только криво усмехнулась. Значит не время и не место для вопросов и исповедей.

По дороге домой мы обсуждали простые будничные вопросы. Оказалось, это легко. Я словно включила себя прежнюю, удачно делая вид, что важнее всего в моей жизни – это карьера и до ужаса не терпится приступить к работе в галерее.

Вот и моя новая точка отправления – наш маленький домик. Джулс помогла мне втащить чемодан и тут же отправилась на кухню. Дом, милый дом. Небольшая гостиная, обставленная просто и уютно, приятно удивила порядком. Обычно Джулс та еще неряха и курит в доме, не смотря на мои многочисленные просьбы. Но было чисто и пахло свежестью. Чудеса.

Ни слова не говоря,  я прошла к себе в комнату. Смысл трясти воздух банальностями? Джулс и так понимала, что мне нужно принять душ, разобрать вещи. Возможно, немного пореветь.

Оглядывая комнату, я зацепилась взглядом за приведение. Прежде, чем сообразила – просто заорала на весь дом.

– ААА!

Джулиана ворвалась в комнату с огурцом в руке.

– Дана! Что случилось? – вопила и она, размахивая своим оружием.

– Ради всего святого, Джу! Ты не могла сказать, что я похожа на живого мертвеца, которого расчесали граблями?

Я готова была убить эту стерву. Да и себя заодно. Пофигизм отличное свойство характера, но пройтись по аэропорту с таким лицом и волосами – это кошмар. Меня можно снимать в проклятых «Зомби» без грима.

– Господи, ты так вопишь, как будто тебя тут насилуют.

– А ты огурцом хотела объяснить насильнику, как он не прав? – последние слова я договаривала через вдох, сгибаясь пополам в приступе дикого хохота.

Джулиана недоуменно переводила взгляд с меня на огурец в своей руке. Наконец до нее дошло. Огурец полетел в меня, а сама она рухнула на мою кровать, тоже покатываясь со смеху.

– Что, Джу? Привыкла за пару недель за огурцы держаться? – спросила я ее, когда та стала уже похрюкивать.

Джулиана резко стала серьезной, перекатилась на бок и, подперев голову рукой, сказала:

– Ага. И не только за огурцы.

Я чуть склонила голову, вздернула брови, побуждая продолжить.

– В общем, я как-то ... Ну, Дит, он.... эээ... Я не ожидала... а потом... – Джулс нахмурилась, не зная с чего начать.

Армагеддон пришел: у Джулианы нет слов. Клянусь, сейчас небеса упадут на землю, а мой папа подарит мне пачку презервативов.

Видимо, у меня было очень испуганное лицо, так как Джулиана как-то резко замолчала и, скептически подняв бровь, спросила:

– Я надеюсь, этот засранец ничем не обидел тебя? Должен быть веский повод, чтобы так напиться.

Она картинно помахала рукой у лица, намекая на мой перегар.

Глаза тут же заволокло пеленой и защипало в горле. Это не укрылось от Джулс. Она скомандовала тут же:

– Ух, ты. Иди-ка в душ, я займусь ужином. Вещи потом разберешь. Нам надо опустошить бутылочку вина, за которой ты мне расскажешь про своего Говарда, а я тебе поведаю, как с помощью огурца, заставлю его жалеть о том, что он заставил мою малышку плакать.

Приговорив полбутылки за ужином, мы перебрались с бокалами в гостиную. Забравшись с ногами на диван, уставились друг на друга. Первой не выдержала я.

– Джулс, я конкретно попала. Я по уши втрескалась в него. Вообще не понимаю, как все зашло так далеко. Когда? А самое главное, как мне жить с этим дальше. Нет больше Соммерса-актёра, есть Соммерс-мужчина, которого я люблю. Который нужен мне, но ему не нужна я. И это так… больно.

Я закрыла глаза руками, Джулс молчала. Я уже собиралась отправиться в спальню без ее комментариев, чтобы нареветься досыта, когда услышала:

– Я должна сейчас озвучить некую гадость. Ты все правильно сказала. У вас ничего не может быть, Дана. Живи, как жила. Это просто каникулы. Вы просто развлеклись. Прими, как данность, – отрезала она ледяным тоном, не рассусоливая, – Просто забудь.

Я подняла глаза. И не поспоришь. Понятно, что ничего у нас с Келом не выйдет. Мы слишком разные. Он слишком классный. Я слишком обычная. Но я уж точно не собираюсь делать вид, что ничего не было. Наверно, я мазохистка, но эти десять дней сохраню в сердце, как самое дорогое.

– Не хочу. – Руки сами сжались в кулаки. – Я не хочу ничего забывать.

– Дана, ты еще в небе что ли? Спускайся! Он не будет звонить, дарить цветы и водить тебя по ресторанам. А ты достойна именно таких отношений.

– Да что ты знаешь об отношениях? Что ты знаешь обо мне? – я сорвалась на крик, – Что ты знаешь о нем? Ты даже имя его не можешь запомнить. А он обычный парень, понимаешь? Он настоящий, он лучший. Он, он…

Я задохнулась от гнева и злости и рванула к себе со скоростью кометы. Прежде чем хлопнуть дверью я прокричала:

– И плевать на цветы и романтику. Потрясающий секс ее прекрасно заменяет.

Келлан

Вечером самолёт приземлился в Торонто. Казалось, что прошла вечность, и весь мой отпуск был растаявшим облаком за окном иллюминатора: вроде есть, но будто дым от пепелища. Это будет долгая ночь.

Сэм встречал меня с табличкой, на которой было нацарапано маркером «SuperStar». Он всегда так делал, и я уже привык не реагировать, даже смеялся. Но сегодня вот не оценил юмор, прошел мимо, ругнувшись:

– Ты олень, Фостер.

Он тут же оценил степень моего раздражения, скомкал лист, выбросил.

– И я тебя рад видеть, Келлан, – ответствовал он мне официально.

Я решил не быть бараном, остановился, чтобы нормально поприветствовать друга. Сто лет же не виделись. Я был чертовски ему рад. Мы обнялись молча. Он хлопнул меня сильно по плечу, я шмякнул его по спине, что в переводе означало: «Тебя пожалеть, плакса? – Отвали, мамочка, я справлюсь».

Сэм Фостер тоже англик. Я познакомился с ним, когда играл в пабах Лондона между съемками и попойками. Мы сошлись на любви к акустической музыке и шотландскому виски. Как-то незаметно эту дружбу разделил и Крис. Именно он предложил режиссеру использовать песню Сэма для саунда «Зомби». В начале это был сомнительный проект, где экономили каждый цент. Конечно, продюсеры согласились, а после премьеры Сэм стал знаменит, потому что его песня играла в один из самых трогательных моментов, когда зомбяк Крис борется с собой и вместо того, чтобы сожрать девчонку, целует. Композиция стала хитом, а Сэм популярным исполнителем. Его музыкальная карьера сразу вышла за пределы пабов с открытыми микрофонами. Слава Джастина Бибера его, конечно, не настигла, но он теперь регулярно давал концерты, устраивал туры, хорошо зарабатывал. И всегда в интервью очень уважительно говорил о нашей киносаге, которая оформила ему билет в жизнь.

Теперь Сэм преимущественно гастролировал по Америке, хотя и в Лондоне частенько давал концерты. Недавно он перебрался с подругой в Торонто. Мы сохранили отличные отношения, хотя из-за занятости виделись реже, чем хотелось.

Скинув вещи по адресу моей временной канадской прописки, мы сразу же рванули в бар.

– Уверен, что хочешь в люди? – уточнил Сэм, когда садились в такси.

Обычно я предпочитал отлежаться после перелета и, наверно, стоило по-тихому посидеть с другом в номере. Подальше от любопытных глаз. Но не сегодня. Мне нужно было выйти на волю, снова почувствовать себя свободным.

Лучше шум музыки в ушах, чем голос Даны, который мерещился мне весь полет. Элитный клуб, освещение из шныряющих огней светомузыки, запах дорогих духов и алкоголя – лучший глушитель ноющей тоски. К чертям пиво, если только вместо воды. Стакан чистого виски. Второй.

– Про Дану расскажешь? – осторожно начал Фостер.

– Она классная, – и я запил этот ком жгучей маслянистой жидкостью.

– Хм…ты сейчас обломал разговор минимум на час. Тогда давай следующую тему. Кел, ты – мудак?

– Да.

– Ещё час на помойку. Спрашивать «почему» бесполезно, я так понимаю? Быть дебилом – твоя судьба.

– Да.

Сэм вздохнул.

– Ты и правда мудак. Отлично поговорили.

Мы чокнулись стаканами и выпили снова.

Спустя час мои невнятные потуги имитации веселья довели Сэма до кипения.

– Чёрт, я пью с андроидом, а где мой друг Кел? – с дефективной дикцией возмутился Фостер и потянулся ко мне чокнуться в тридцать пятый раз.

Я убрал свой стакан и прошепелявил:

– За покойных не чокаясь.

Сэм смотрел так, словно в этот момент у меня отрастала вторая голова.

– Кел, брат, ты меня начинаешь пугать. Соскучился по работе или без нее?

– Без секса.

– Без секса или без Даны? Или без секса с Даной?

– Ой, не начинай! Чего у Даны там есть, чего нету у других? – и я кивнул на сцену где полуголые девицы весьма соблазнительно извивались.

– Я думал ты мне расскажешь…

– Нечего рассказывать. Хрень вся эта романтическая не для меня. Да и какая романтика, это просто наглая особь женского пола, которая насильно меня поимела.

– Она тебя? Или ты её? – глаза Сэма становились все больше.

– Она. Потом я, – бормотал я несвязно, – Еще и мозги отлюбила на славу.

– То же самое сейчас со мной делаешь ты, – укорил меня Сэм, – Да, она реально классная – нашла у тебя мозг. Идеальный вариант.

Он начал ржать.

– Иди к чёрту.

– Ладно, ладно… – в примирительном жесте Фостер поднял руки. – Секс так секс. Я рад, если ты в порядке. Ты же в порядке, Кел?

У меня не было ответа на этот вопрос.

– Пойду закажу ещё выпить.

Я вскочил, удаляясь от этих сопливых разговоров в сторону бармена.

– Еще двойной.

Рядом присела красивая молодая женщина, блондинка, с длинными волнистыми волосами. Она улыбнулась, и я не сдержал оскала в ответ. Она меня узнала. Это было понятно по слишком заинтересованному взгляду с характерным блеском.

– Мне то же самое, – проговорила блондинка, не отводя от меня глаз, которые раздевали, соблазняли.

– За мой счёт, – проговорил я.

– Я тебя знаю, – тихо пропела моя соседка.

– Насколько близко?

Я на автомате включил в голосе томные нотки соблазнителя. Наверно, этого не требовалось, но мне нравилось играть, делая вид, что за ее благосклонность придется побороться. Она опустила глаза и смущенно засмеялась. Немного наиграно, но я оценил ход. Да, правильная реакция.

– Как тебя зовут?

– Кристен.

Сам решил, что представляться нелепо.

Первый раз я взял ее, когда мы вышли на улицу на перекур. Утащив в темноту переулка и прижав к стене. Подворотня скрывала наши полуголые задницы, а моя рука закрывала её рот. Я не хотел её целовать, зато хотел и мог трахать до сотрясения мозгов. Моих или её – неважно. Конечно, я ублюдок – с таким напором и без прелюдии. Но она не противилась, а потом еще и кончила, зажмурившись и дергаясь, глухо провыв в мою ладонь. Потом мы сидели и ржали втроем за нашим столиком, продолжая злоупотреблять крепким алкоголем. Кристен оказалась милой и весёлой. И красивой. Действительно красивой. Часом позже в туалете её рот накрывал мой член, и я рычал, как пума в бешенстве. Черт, чёрт, чёрт.