Текст книги "В память о звездной любви (СИ)"
Автор книги: Ольга Пашнина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Что здесь такое случилось?
От робота я бы не отбилась, а он сжимал мою шею все крепче и крепче. Я бы могла дотянуться до панели управления центральным процессором, если бы была крупнее. Но не вышло. И рядом, как назло, ничего не было, что можно было бы хотя б воткнуть ему промеж стеклянных, горящих зеленым, глаз.
Хватка ослабла, когда раздался выстрел и красная вспышка. Я упала на колени, пытаясь отдышаться. Если бы в этот момент кто-то на нас напал, я бы не оказала никакого сопротивления. Но, к счастью, меня поставили на ноги и даже отряхнули.
– И откуда у нас такие умения? – хмыкнул мужчина.
В моем взгляде он прочел лишь растерянность.
– Плевать, пусть с тобой Рейдлинг разбирается. Пошли отсюда, я и так провалялся с тобой почти пять часов.
Он что-то еще говорил, но я уже шла туда, откуда стреляли дисками. Там не было ни единой живой души, и вдобавок ко всему, несмотря на солнечный день за окном, царила темнота. Как будто кто-то попытался опустить щитки, защищающие от солнечных бурь. На этой планете солнечные бури способны принести ощутимый вред людям, потому все дома закрываются специальными защитными панелями. В той части дома они были закрыты.
Еще я почуяла кровь. Ее запах мне оказался хорошо знаком, и он был силен. Я шла по этому темному коридору, и остановилась перед небольшой дверью.
– Шэй, подойди немедленно! – рявкнул мужчина.
Но я толкнула дверь и вошла. Постояла в темноте и нащупала выключатель. Электричество словно нехотя текло в лампы аварийного освещения. Первое, что я увидела, была кровь. Красная… странно, я думала, у людей этой расы кровь другая.
Потом я увидела тело. Белокожий мужчина откинулся на спинку удобного кресла, словно отдыхал от работы или о чем-то размышлял. Грудь его была жутко красная, вся рубашка пропиталась кровью, а из центра раны торчал диск, выпустивший наверняка ядовитые шипы.
Я подняла с пола пистолет. Там оставался один заряженный диск. Кто бы ни убил отца, он оставил оружие, и я его использую.
– Шэй! – Тоайто поднял руки и отступил, когда я направила на него оружие. – Что с тобой? Я же пообещал тебя отдать Рейдлингу.
– Я не знаю, кто такой Рейдлинг.
– Хорошо, но в этом доме единственный человек с деньгами и документами – это я. Только я могу тебя увезти, куда тебе нужно. Если ты меня убьешь, тебя схватят и посадят. Как бы, я не настаиваю, но оцени перспективы, ладно? Ты мне не нужна. Я отвезу тебя, куда тебе нужно, и оставлю там.
– А куда мне нужно? – в моем голосе прозвучала растерянность.
Что вообще здесь происходит?!
– Не знаю, Шэй. Но у тебя есть место, где ты жила и человек, который о тебе заботился. Наверное, нужно с ним связаться.
– Рейдлинг? – зачем-то уточнила я.
– Да, Грегори. Ты его должна вспомнить. Опусти оружие, я не собираюсь ничего тебе делать. Просто хочу убраться как можно дальше.
– Что здесь случилось? – спросила я. – Кто все это сделал?
– Я. Мои люди. Пошли, Шэй, времени не так много. Можешь остаться, конечно, но тогда точно отправишься в тюрьму за то, чего не сделала. Я не настаиваю.
Медленно я опустила оружие, и пистолет выскользнул из внезапно ослабевших пальцев. Тоайто двинулся к выходу, и я поплелась за ним.
* * *
В небольшом ресторанчике был один минус: располагался он на крыше самого высокого здания Адары. Мне было немного не по себе сидеть и осознавать, что от падения с нереальной высоты меня ограждают небольшие стеклянные перила.
Зато принесли воды, много, вкусной и прохладной. И я пила стакан за стаканом. Потом проснулся голод, и как раз вовремя принесли обед, заказанный Тоайто. Я накинулась на мясо, сама от себя не ожидая такого голода. Как будто меня неделю не кормили перед этим.
Жавьен Тоайто сидел, откинувшись в кресле, и внимательно меня рассматривал. В руке его дымилась сигарета.
– Что ты помнишь? – спросил он.
– Не знаю, – медленно ответила я. – Мешанину из каких-то эпизодов. Людей. Мест. Я знаю, что ты заплатил за меня деньги. Почему теперь отказываешься?
Он нервно передернул плечами.
– Я не обязан перед тобой оправдываться. Доедай, я дам тебе денег, и иди, куда хочешь.
Голод я уже утолила, и теперь ощущала легкий дискомфорт в области желудка. Не надо было так набрасываться на еду. Но все равно эта сытость оказалась лучше голодных болей, так что спасибо Тоайто, что накормил.
Вопреки ожиданиям, я даже не хотела ничего выяснять. Хотя в голове вертелись насущные вопросы. Но близость этого мужчины давила. Его тяжелый взгляд пробуждал какие-то смутные воспоминания, и я не была уверена, что хочу их восстановить.
Поэтому я поднялась, вежливо поблагодарила за обед и направилась к выходу.
– И куда ты, без денег, документов? – крикнул мне вслед Жавьен.
Я только пожала плечами. Домой? Куда-нибудь, где я смогу найти себя и понять, что именно произошло. Да, наверное, домой.
Весь дом был оцеплен управлением правопорядка. Мешанина из людей и роботов сбила меня с толку, я остановилась поодаль и просто смотрела, как выносят тело отца, а затем какое-то разбитое оборудование. К счастью, мое поведение не показалось подозрительным, но не прошло незамеченным. Ко мне подошла женщина в форме офицера.
– Как вас зовут? – обратилась она ко мне. – Вы знали людей, что здесь жили?
Медленно я кивнула.
– Меня зовут Шэй, – сказала я.
Потом откашлялась и повторила:
– Шэй Камински. Здесь живут мои родители.
Женщина на миг растерялась.
– О, звезды, идем, идем во флаер, я сделаю тебе чай. Где ты была?
– Гуляла, – нашлась я.
Я выглядела странно в этой длинной кофте, надетой поверх сорочки. Когда мы вышли из дома, Тоайто с кем-то долго разговаривал, а потом отвез меня обедать. Он хотел кому-то сообщить обо мне, но я отказалась. Все было так странно и так пугающе, что мне требовалось время, чтобы во всем разобраться.
Женщина-офицер завела меня в служебный флаер. Там пахло чаем и еще чем-то химическим, напоминающим жидкость для очистки мониторов и стекло. Может, это и была она.
– Что ж, Шэй, – вздохнула женщина. – У меня для тебя плохие новости.
* * *
В дом меня пустили уже после заката. Сначала офицеры не хотели меня оставлять там, но я настояла. Кровь и мусор роботы быстро убрали, тела отца и двоих охранников увезли. Маму и прислугу не нашли, предположительно они сбежали.
Наверное, управление решило оставить меня в доме, потому что тайно надеялось поймать того, кто это сделал. Но я-то знала, что никто не явится. Не знала я только причины произошедшего. И не знала почти ничего о себе.
По документам я оказалась дееспособной, а мою потерю памяти все списали на шок. Я знала имена родителей, некоторых их знакомых. Так что меня больше жалели, нежели подозревали. И тем самым дали, во-первых, отсрочку, а во-вторых, шанс осмотреть дом, в котором я прожила… не знаю точно, сколько, но достаточное количество лет.
Может, я и смотрелась со стороны глупо. Но сама никак не могла ничего почувствовать. Ни боль, ни сожаление. Внутри меня не бушевал ураган эмоций, я лишь с любопытством обходила дом, все же избегая заходить в кабинет отца.
Я знала, что офицеры следят за домом и, возможно, мной. Они поверили (или сделали вид, что поверили), будто я вышла прогуляться недалеко и задержалась, встретив знакомую. Свой странный наряд я объяснила тем, что все мои вещи недавно пострадали при пожаре, а новые еще не доставили. К моему величайшему удивлению, они сверились по базе, и… да, не так давно у нас действительно был пожар. Повезло или память опять сыграла со мной шутку?
Где-то в доме были ответы на все мои вопросы. Но вот где именно не давал вспомнить какой-то блог. Поэтому я просто брела по коридору, заглядывая в спальни. В дверях своей я долго стояла, вспоминая все подробности пробуждения. Потом вспомнила, будто экран что-то показывал…
– Привет! Меня зовут Шэй Камински. Я записываю этот текст для самой себя, чтобы, когда я проснусь, не перепугалась и не расстроилась, а посмотрела видео и спустилась к завтраку. Итак, мое имя Шэй, мне двадцать один год, что является совершеннолетием для моей расы. Подробнее обо всем этом – кто мои родители и откуда я, можно прочесть в планшете, он в гостиной, на столике.
Я не помнила, чтобы видела какой-то планшет, но непременно посмотрю.
– Каждый год, ровно в тот момент, когда наша планета заканчивает оборот вокруг звезды, моя память обнуляется. Я просыпаюсь и совершенно ничего не помню. Никто не знает, что это за болезнь и как ее вылечить. Такова судьба. В общем-то, это не так страшно. На планшете вся информация о моей жизни, родители наверняка ждут за завтраком. Я собиралась с мыслями всего неделю, а потом вернулась к нормальной жизни. Делала это уже двадцать раз, и сделаю это снова. И снова, и снова, и снова.
Двадцать… офицеры записали, что мне уже двадцать один. Почему запись старая? Почему я не сделала новую?
– А мне пора спать. Завтра я проснусь совсем новым человеком и… надеюсь, тебя это не напугает… Шэй.
Вранье – поняла я. Самое настоящее вранье, все от начала и до конца. Болезнь, обнуление памяти, заботливые родители. Эти обращения я писала для самой себя, будучи уверенная, что всего лишь больна. А на самом деле? Что было на самом деле?
Я вдруг поняла, что знаю, где найти ответы. Рядом, практически в соседней комнате, где стоит кресло, а вокруг расположились многочисленные экраны и мониторы.
Там все напоминало последствия урагана или восстания машин. Некоторые экраны оказались разбиты, провода выдернуты. Запчасти и осколки валялись на полу, кресло перевернуто. Я подошла к компьютеру, который, казалось, должен был отвечать за управление этой машиной, но тот не желал включаться.
– Я все уничтожил, – раздался голос.
Я подскочила и снесла со стола какой-то прибор, внешне напоминающий прожектор. Жавьена Тоайто скрывала темнота, но профиль мужчины отчетливо угадывался.
– Дом охраняет толпа офицеров, – хрипло произнесла я.
– Знаю, я с ними договорился. Меня здесь знают. Почему ты вернулась сюда, Шэй?
– Я хочу знать, – пожала плечами. – Кто я. Что произошло. Почему в моей голове такая путаница и как жить дальше. Зачем вы это устроили? Зачем убили моего отца?
– Ты сожалеешь?
Тоайто прошел в середину комнаты, поднял кушетку и уселся, опираясь на трость.
– О его смерти, – уточнил он. – Сожалеешь?
– Не знаю, – почти неслышно произнесла я.
– Я потратил много денег, чтобы получить тебя. Он обещал идеальную жену, ту, о которой я мечтал. Я задавал вопросы, разумеется, но ты мне понравилась. Я согласился, заплатил намного больше, чем мог. У твоего отца, Шэй, были долги. Перед серьезными людьми. Он любил играть, а когда проиграл все, решил продать тебя.
Мы немного помолчали и подумали. Я о том, почему не испытываю сожалений о смерти отца, о чем думал Жавьен, сказать сложно.
– И я заплатил. Я не влюбляюсь в женщин, женщины – это слабость. Но перспектива получить идеальную жену кого хочешь заставит выложить немалые деньги. Потом ты сбежала?
– Я? – зачем-то переспросила.
– С Рейдлингом, – кивнул Тоайто. – И я выбросил день теперь уже чтобы тебя найти и вернуть.
В памяти всплыл флаер, поднимающийся в небо. Фантазия? Обрывок забытой реальности?
– Вернул, – кивнула я, догадавшись, что было дальше. – Зачем все это? Зачем убийство, зачем уничтожать лабораторию?
– Ты говорила кое-что странное, когда я тебя привез. Что якобы ничего не вспомнишь, когда проснешься. А твой отец настаивал на какой-то процедуре. Я поздно понял, что тебе действительно сотрут память, но сбил им настройки. Потом твой отец пытался меня убить, логично, что я защищался. Я мог бы уйти, но оставить тебя было бы слишком жестоко даже для меня.
– Врешь, – тихо произнесла я. – Отец сидел за столом. Его застрелили. Он не был похож на человека, собирающегося убить тебя.
– Может, и так. – Жавьен пожал плечами и усмехнулся. – Какая теперь разница. Тебя совсем не волнует, что они стирали тебе память каждый год и маскировали это под болезнь?
– Зачем? Вот это меня волнует. Вопрос.
– А я тебе отвечу, Шэй, зачем. О проекте "Вега" слышала? Твой отец получал деньги за эксперименты над тобой. У них много разных проектов, твой – о личностном программировании. Знаешь, что это такое?
Я покачала головой, но чувствовалось в этих словах что-то скверное. Они звучали неправильно.
– Это такая наука, которая изучает управляемые личности. Тебе стирают память, максимально упрощают программирование. И задают некий алгоритм, закачивают набор личностных качеств. А потом весь год наблюдают за поведением.
– Они делали из меня кого-то еще?
Больше смахивало на фантастический фильм, один из тех, что я смотрела с Грегом. Я вздрогнула. Мысль вырвалась непроизвольно, показала картинку и тут же все исчезло. Когда меня перестанут пугать такие вспышки?
– Нет, сделать из одного человека другого нельзя. Они меняли ряд характеристик у уже существующей личности. Например, задавали тебе любовь к спорту, и ты посещала множество разных секций. Наверное, там научилась драться. Или любовь к искусству, и твои картины неплохо продавались. А еще тебе закладывали различные образы: трудного подростка, мечтательной девушки, впихивали в тебя разные амбиции. Ты серьезно готовилась к поступлению в звездную академию. Поняла, в чем смысл? Они наблюдают, как одна и та же личность меняет поведение в зависимости от ситуации, в которую она поставлена.
– А мои родители получали за это деньги.
– Да. Похоже, что так. Потом по какой-то причине выплаты прекратились, и тебя решили выдать замуж.
– Понятно. Ничего шокирующего. – Я усмехнулась. – Чего-то подобного я и ожидала.
Вдруг стало холодно, даже в теплой кофте. Я и забыла, что у меня совсем нет одежды здесь. Надо порыться в шкафах мамы или прислуги.
– Где мама? И остальные?
– Мои ребята велели им убираться, – ответил Жавьен. – Кай нарушил наш договор, они здесь не причем.
– Ты псих, – заключила я.
Мужчина спорить не стал, только легкая улыбка скользнула по его губам.
– Так почему ты отказался? Почему тебя не устраивает жена, которой стерли память?
– Одно дело, – Тоайто поднялся и поманил меня за собой, в коридор, – больная жена, которая теряет память.
Мы вышли в столовую, где мужчина налил в два стакана янтарную жидкость с резким запахом. Один стакан он протянул мне.
– Другое – девушка, которая за двадцать лет жизни играла разные роли. Я не знаю, что ты из себя представляешь, что умеешь. Что внезапно вспомнишь, и не навредит ли это мне. Я не знаю, кто ты.
Я залпом выпила содержимое стакана и поморщилась. Алкоголь на голодны желудок – не лучший вариант. Голова сразу закружилась, а веки налились тяжестью.
– Я тоже не знаю, кто я, – сказала я.
* * *
Утром голова раскалывалась, словно я выпила не один стакан, а бутылку. Я скосила глаза, опасаясь увидеть рядом с собой Жавьена, но никого не было. Я поднялась, мечтая только об одном – стакане воды. Ее, кажется, в доме не было.
Я понятия не имела, что мне теперь делать. Как жить, на что, где, как найти продукты и можно ли к кому-то обратиться за помощью. Тоайто не в счет, ему я не доверяла, его боялась. В нем было что-то безумное. В его внимании, в его поведении.
Впрочем, безумное было и во мне. Я думала о смерти отца, и так ничего не почувствовала. Кроме некоторого облегчения от того, что больше я не потеряю память. Может, мне удастся жить нормальной жизнью. Где-нибудь, где идет дождь. Интересно, есть такое место на обитаемых планетах?
На автомате я оделась и умылась. Вместо воды был противный гель с травяным запахом. Он отлично освежал кожу, но пить хотелось неимоверно. Есть ли у меня деньги?
Дом словно вымер. Странно было ходить по коридорам и понимать, что родители никогда не вернутся сюда. Что нет больше отца. Что мне никогда не сотрут память, что вот именно с этого момента я запомню всю свою жизнь.
– Почему остановили проект "Вега"? – Тоайто был в гостиной, уже потягивал виски. Он много пил, пожалуй, слишком.
– Его не остановили. Его закрыло правительство. Он был незаконным. Все данные оказались уничтожены.
– Поэтому прекратились выплаты?
– Да.
Я пошарила по шкафам в кухне, но не нашла ничего, что можно было бы съесть. Значит, вот это меня ждет? Голод, безденежье, неспособность позаботиться о себе. И Тоайто, возможно, ожидает, когда я все это пойму, чтобы дать мне способ заработать на жизнь. Интересно, откуда у меня такие мысли…
Может, спросить прямо?
– Почему вы не уходите? Жениться на мне вы не собираетесь, хотели уехать. Что вас здесь держит?
– Жду, – последовал краткий ответ.
– Чего?
Жавьен пожал плечами и углубился в свои мысли. Чем дольше я с ним общалась, тем больше понимала, что с головой у него далеко не все в порядке. Да я и на свой счет, если честно, не была уверена. Невозможно понять, кто ты такой, если за всю жизнь кем только не был.
Возбуждение, страх, непонимание – все это постепенно проходило. И оставляло в душе только тоску. Проблема была не в том, что я не могла найти еду и воду. Проблема в том, что я и не хотела их искать. Я не знала, какие здесь деньги – еще один провал в памяти. Где их взять. И не было сил даже встать и отправиться на поиски.
Я улеглась на кровать, и погрузилась в тоску. Лежать вот так, в полусне, было противно. В голове все смешалось: обрывки воспоминаний, мысли и фантазии. Я чувствовала, как постепенно все глубже и глубже погружаюсь в пучину апатии. Но ничего делать с этим не собиралась.
Воду нашел Тоайто. Он заходил ко мне, пару минут постоял, не добившись внимания, кинул бутылку и ушел. Я выпила совсем немного, а когда облегчения или удовольствия не последовало, забросила ее под кровать. От обезвоживания я не умру, гели свое дело делают. Как я поняла, на этой планете нехватка воды была нормой.
В моих мечтах воды было много. Там был дождь, гроза, море, волнами набегающее на песок. Я слышала его, и даже чувствовала. Какая-то часть меня осознавала, что это не нормально, что я должна встать и взять в руки свою жизнь, но часть эта была крошечной, и власти не имела.
Я изредка переворачивалась, чтобы посмотреть на тусклый потолок. Краем глаза отмечала смену дня и ночи, но эта информация не преобразовывалась в моей голове в количество дней. Я уже чувствовала не просто апатию, а слабость из-за небольшого количества воды и отсутствия еды. Я выходила только в ванную, но почти не помнила эти минуты.
Мне казалось, моя личность постепенно исчезает. Я ничего не хотела, ни о чем не думала. Я медленно таяла, растворяясь в сухой, душной пустоте.
– Ты лежишь потому что болеешь?
Я услышала этот голос и медленно подняла голову. Реальность давно перемешалась с фантазиями, так что присутствию светловолосой девочки я не удивилась. Только покачала головой, облизнула пересохшие губы, и улеглась снова на подушку.
– А мне не разрешают спать вечером, – доверчиво поделилась девочка. – Как тебя зовут?
– Не знаю, – прошептала я, лишь чтобы она ушла.
– Я – Кира. Мы с папой приехали в гости.
– К кому? – зачем-то спросила я.
– К маме! – радостно объявила эта Кира.
И забралась ко мне на постель.
Я закрыла глаза. Немного посплю, и этот бред исчезнет. Не могу же я свихнуться, это слишком даже для меня.
– Я есть хочу, – донеслось до меня, когда я уже проваливалась в полудрему.
– Нет у меня еды. Отстань.
Грег
Солнце зашло за горизонт. Электричество Шэй отключили: автоматическая система вышла из строя и перестала платить по счетам. А может, просто деньги на этих самый счетах кончились. Грегу с трудом удалось найти электрические свечи и включить их. Гостиная осветилась слабым мерцающим светом.
– Нет, Дэн, – он покачал головой, – читать при таком свете нельзя. Держи, играй.
Дэн мгновенно увлекся машинками, сидя на мягком ковре. Кира бегала по дому, Грег слышал топот. Он хотел было остановить дочь, но скан помещения показал, что опасностей никаких. Вернее, единственная опасность сидела в кресле и хмуро взирала на него.
– Это ее дети? – спросил Тоайто.
От него неплохо так несло чем-то крепким, и, похоже, он с трудом фокусировал взгляд. И мысли.
– Только девочка, – тихо, чтобы не услышал Дэн, сказал Грег. – Мы взяли двоих, они друзья.
Тоайто многозначительно хмыкнул.
– Она у себя. Спит. Постоянно, последние дни почти не встает.
Грег собирался идти к Шэй, внутри все требовало этого, но оставлять сына наедине с Жавьеном он не собирался. И для начала решил выяснить, что здесь произошло, потому что дом напоминал какой-то дом-призрак, покинутый людьми.
– Забирай девчонку. – Тоайто не дал ему сформулировать вопросы. – Желаю удачи.
Он сделал попытку подняться, но не удержался на ногах и рухнул прямо в кресло. Грег поморщился – ему никогда не нравились подобные люди.
Пару дней назад, когда планшет принял неизвестный вызов, он предположил, что с ним мог связаться Кай. И, хотя Роберт просил не вмешиваться раньше времени, Грег ответил. И каково же было его удивление, когда на экране появился Тоайто. Он, прихлебывая виски, сообщил, что отец Шэй мертв. А самой ей некуда пойти, и даже нет денег на жизнь.
– Забирай, – сказал тогда Жавьен, – знаешь, если бы мне сразу сказали, что над ней ставили эксперименты, я бы даже в ее сторону не посмотрел.
Грегу было плевать, ставили ли над Шэй эксперименты. Он ее любил, и, разумеется, вылетел в тот же день. Детей сначала хотел оставить, но позже подумал, что если Шэй стерли память, Кира и Дэн помогут ей адаптироваться снова.
Сейчас он едва сдерживался, чтобы не пойти в ее комнату.
– Вот черт, – рассмеялся Тоайто, – выпил.
Подумав, плеснул виски еще. Степень опьянения уже была такой, что лед или какие-то добавки даже не требовались.
– Убирайся, – процедил сквозь зубы Грег. – Я разберусь здесь со всем.
Вторая попытка оказалась успешнее, и Тоайто поднялся. Пошатываясь, мужчина побрел к выходу. Ему оказала неоценимую помощь трость. На трех ногах даже пьяным удержаться проще.
– Знаешь, что самое противное? – вдруг он остановился и вздохнул. – Что ты неудачник! У тебя было все, а ты это все… профукал ради секса с малолеткой. Ты был в тюрьме, вышел оттуда нищий. И все равно нашел себе бабу и дочь. Почему ты, Рейдлинг? Почему такие как ты, полнейшие неудачники, получают все?
– А ты не получаешь ничего? – хмыкнул Грег. – Может, потому что такие неудачники как я, вообще не употребляют это слово по отношению к другим.
Ему не хотелось устраивать скандал, спорить с Тоайто и убеждать его покаяться и стать меценатом.
– Иди своей дорогой, Жавьен. Оставь нас в покое. Спасибо, что отпустил ее, и что решил проблему с Каем. Иди, я не имею к тебе претензий, но и не хочу видеть рядом с моей семьей.
– Твоя семья, – хрипло сказал Тоайто, – это больная девка и двое приемных детей. Да, я тоже когда-то считал, что это предел мечтаний. Будешь медленно умирать, Рейдлинг, поймешь. Что даже ваша хваленая семья от этого дерьма не спасает.
Он хлопнул дверью так, что Дэн перепугался и вздрогнул. У мальчика еще не прошли приютские повадки. Он не любил громких звуков, и всячески старался о себе напомнить, ластился. Мол, здесь я, не забывайте, погладьте. Грег на проявление любви к детям не скупился, но очень надеялся, что Шэй скоро к ним вернется и станет легче.
– Тихо, не реви. – Грег погладил сына по голове и постепенно тот успокоился. – Кира! Кира, милая, иди к папе!
Кира не отзывалась и пришлось, велев Дэну никуда не ходить, отправиться на ее поиски. Вообще Грег имел догадку, куда могла запропаститься дочь. И, разумеется, услышал ее бормотание, подходя к комнате Шэй. Мужчина на пару секунд замешкался, прежде чем открыть дверь.
Она спала, зарывшись в одеяло с головой, а Кира играла рядом. И совсем не пугалась незнакомого человека, хотя даже к Грегу она привыкала очень долго.
– Так, милая, – Грег поднял дочь на руки, – дай маме отдохнуть. Пойдем, пора укладываться спать.
Ему стоило немалых трудов оставить пока Шэй и заняться детьми. Лишние минуты сна картину не слишком изменят. Дети требуют заботы и пока еще они не привыкли к нему настолько, чтобы Грег мог давать себе послабления. Приютские дети вообще мало кому доверяют, и если Кира с каждым днем все крепче привязывалась к отцу, будто чувствуя в нем родную кровь, то Дэн все еще страдал от приютских страхов. Первое время он даже говорил шепотом, видимо, сказался стресс, когда его чуть не оставили в приюте.
Грег нашел свободную гостевую и уложил Киру с Дэном на одну кровать. Позже этот вопрос следовало решить, им нужны раздельные комнаты, раздельные кровати. Но здесь они останутся максимум два-три дня, пусть пока спят вместе. Незнакомый дом, да еще и отец не может круглосуточно дежурить возле них. Иногда Грегу казалось, что у него трое детей. Иногда нервы сдавали, и спасали только воспоминания о здоровой и веселой Шэй. Нет уж, он слишком долго шел к созданию этой семьи, чтобы все вот так бросить.
После перелета дети уснули быстро. Грег надеялся, что ночь пройдет спокойно, но на всякий случай наладил с импровизированной детской связь: установил планшет с камерой напротив кровати детей и вывел трансляцию на небольшой смартфон, который всегда был при нем.
Он вернулся в комнату Шэй, проверил краны в ванной – воды не было. Еще, наверное, со времен, когда ее поили успокоительными. Обезвоживание в этом деле сильно помогает. Что ж, придется найти комнату, где вода имеется в достаточном количестве. Грег подумал, что комната матери Шэй отлично подойдет для этих целей.
Подумав, он решил сначала приготовить все, а потом хвататься за Шэй. Вдруг она начнет сопротивляться? По сути, конечно, ситуация довольно жуткая: незнакомый мужик обустраивается в твоем доме и пытается запихнуть тебя в ванну.
Ему повезло, что в комнате жила женщина. Грег нашел множество гелей, бальзамов, настоев и соли для ванн. Он внимательно читал все этикетки, а еще прогонял состав через диагност, который хранил все данные об организме Шэй. В итоге у него получилось вполне ароматная и в меру полезная ванна с водой. Холодной.
Он бы рад устроить для нее какую-нибудь романтическую ванну, но сейчас важнее привести Шэй в чувство. Ох и орать она будет.
Грег вернулся в спальню. Задумался. Раздевать ее, или риск получить ногой в глаз слишком велик? На Шэй была всего лишь тонкая сорочка, конечно, снять ее будет легко. Мужчина осторожно приблизился. Убедился, что девушка спит и поднял ее на руки. Шэй пробормотала что-то во сне, но не проснулась, и это славно.
Он отнес ее в ванную и все-таки снял сорочку. Шэй не то спала, не то находилась в полубессознательном состоянии. Жалко ее было, конечно, но с другой стороны все самое тяжелое давно позади, и теперь у нее есть годы, чтобы восстановиться и начать жить нормально.
Грег со вздохом опустил девушку в воду. Шэй вздрогнула, резко открыла глаза и заорала.
– Тихо! – удержал ее Грег и мельком глянул на экран. Убедиться, что дети спят. – Тихо, Шэй!
– Холодно! – взвизгнула она и сделала неубедительную попытку сбежать из емкости.
– Если пообещаешь вести себя тихо и делать то, что скажу, увеличу температуру, – пояснил Грег условия новой жизни.
Он уже знал этот взгляд. Они вернулись к тому, с чего начали: Шэй его не помнила, боялась. Настороженность в глубине ее карих глаза немного подкашивала веру в собственные силы. Но она не кричала, послушно опустилась обратно в воду и попыталась закрыться.
– Я не собираюсь причинять тебе вред, – сказал он. – Но ты уже долго не встаешь, мало ешь и пьешь. А еще у вас на счете закончились деньги, отключили электричество и завтра отключили бы воду.
– Д-девочка ваша? – спросила она, стуча зубами.
"Наша" – подумал Грег, но вслух ничего не сказал, только кивнул. И постепенно увеличивал температуру воды.
– Это шампунь, гель для душа, бальзам после душа и все необходимые инструменты для приведения себя в порядок. Полагаю, ты знаешь, что нужно делать. Я не уйду из комнаты, но отвернусь, ладно?
Она поспешно кивнула, а Грег еще раз прогнал в голове рекомендации Роберта. У Шэй нет склонности к причинению себе вреда. Она легко становится зависимой и совершенно не приучена жить самостоятельно. Ей легче кого-то слушаться, чем самой принимать решения. Грег надеялся, что когда возьмет все в свои руки, Шэй оживет.
Она мылась недолго. Прошло не больше пятнадцати минут с того времени, как Грег отвернулся, и послышалось тихое:
– Все, но у меня нет одежды.
– Рядом с тобой, на стойке лежит полотенце и одежда. Одевайся.
Он украдкой наблюдал за девушкой в мутном отражении глянцевой стены. Шэй быстро вытиралась. Похоже, руки ее слушались плохо от слабости и долгого сна. Весь вес, который она набрала дома, ушел в никуда, и теперь она снова выглядела худышкой. Грег прикинул, чем ее сейчас накормить, чтобы не случилось ничего неприятного.
– Готова? Пойдем, надо поужинать.
– Я не хочу.
– Я не спрашиваю, милая, я делюсь с тобой информацией.
Спорить Шэй не решилась, и пока что это было благом. Подумав, Грег решил не брать ее за руку, и держался чуть позади, направляя девушку. В гостиной и кухне было темно, за исключением свечей, которые давали совсем мало света. Грег перенес их все на кухню. В таких домах кухня была местом для слуг, здесь они готовили, здесь и ели. Но меньше всего ему хотелось таскаться туда-сюда с посудой и оставлять Шэй одну. Сойдет и скромный стол в не менее скромной обстановке.
Грег не стал даже заглядывать в шкафы в поисках еды, просто открыл коробку, которую они привезли с собой, и достал все необходимое. Шэй молча и настороженно за ним следила, а потом спросила:
– Вы ведь Грег, да?
– Ты меня помнишь? – конечно, надеяться на это было бы глупо, но вдруг?
Шэй помедлила с ответом.
– Я… не знаю. Я знаю, что вы существуете. О вас говорил Тоайто. Зачем вы приехали?
– Забрать тебя домой.
– Здесь мой дом.
– Нет, Шэй, не здесь. Здесь дом твоих родителей, а ты жила со мной в системе Альтаира. Попробуй вспомнить. Там был дом у моря, где постоянно гремел гром и шли дожди.
– Дожди?
Он обернулся, чтобы поставить на стол миску с йогуртом и встретился взглядом с девушкой. У нее в глазах было столько удивления, смешанного с надеждой, что защемило сердце. Сколько бы ее не подвергали стиранию памяти, что-то остается неизменным. Любовь к дождю, например.
– Да, Шэй, там было много дождей, и ты их очень любила. Ешь, это йогурт. Съешь все, пожалуйста.
Грег не рискнул давать ей сразу твердую и тяжелую пищу. Он забыл спросить у Тоайто, сколько Шэй уже не ест.
– У меня спина болит, – пожаловалась девушка.
– Недавно ты ушибла спину, когда падала. Я дам тебе мазь, когда поешь.
Она кивнула и осторожно попробовала йогурт. Грег не хотел ей мешать и, чтобы как-то оправдать свое присутствие, налил себе чай. Взбодриться не повредит, в эту ночь он не даст Шэй спать, как и следующим днем. Ох, и веселые его ждут деньки.
