Текст книги "Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?! (СИ)"
Автор книги: Ольга Обская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– Я остановился на том, что Жюль закончил работу над артефактом за семь дней, – напомнил поверенный, – но когда Шерези-Шико приехал забрать заказ, Жюль с сожалением сообщил ему, что у него ничего не получилось. "Я бился над артефактом днями и ночами, но понял, что не в силах тягаться с дамарийцам. Мне никогда не сделать то, что вы просите", – сказал он графу.
Неожиданный поворот.
– Дядюшка солгал? – догадалась Яна. – На самом деле у него получилось?
– Кто-то считает, что он сказал чистую правду. А кто-то полагает, что, напротив, у него получился сильнейший уникальный артефакт. С такими удивительными свойствами, что Жюлю стало жаль отдавать его графу, и он оставил артефакт себе.
– А вы, монсир Гастон, в какую версию верите больше: в первую или вторую?
– Я больше верю третьей версии. Кое-кто поговаривал, что Жюль не стал отдавать графу артефакт, потому что его об этом попросила сама Мериан. Она явилась к нему в одну из ночей, когда он работал над артефактом, и рассказала, как сильно любит дамарийского юношу и как счастлива с ним. А если отец найдёт её и вернёт домой, это разрушит ей жизнь.
Яне тоже эта, третья, версия понравилась больше других. Видимо, дядюшка в душе был тот ещё романтик.
– Граф уехал от Жюля очень недовольный. А когда поползли слухи, что артефактор его обманул, оставив артефакт себе, Шерези и вовсе рассвирепел. Поговаривают, что именно он виновен в том, что дела у Жюля пошли из рук вон плохо. Ваш дядюшка утратил дар, а в лавке стало происходить что-то настолько недоброе, что Жюль посчитал за лучшее оставить дело и перебраться в другой город. Больше он в свою лавку никогда не возвращался.
– Думаете, Шерези применил к Жюлю тёмную магию?
– Я склонен думать, что граф ни при чём. Проклятия, которые стали сыпаться на голову вашего дядюшки, скорее связаны с тем, что он потревожил святыню дамарийцев.
Да, это было больше похоже на правду. Хотя мести графа Яна тоже не исключала бы.
– А как думаете, монсир Гастон, уезжая из Трэ-Скавеля, дядюшка взял артефакт с собой или обсидиан до сих пор находится в лавке?
– Для меня это такая же загадка, как и для вас, муазиль Вивьен. Но насколько знаю, когда Жюль осел в другом городе, напасти прекратились.
Раз так, велика вероятность, что дядюшка не взял с собой проклятый артефакт, и тот до сих пор хранится в лавке. Весёленькое наследство Яне досталось. Теперь понятно, почему Селестина наотрез отказалась ехать вместе с племянницей в Трэ-Скавель. Но самой Яне только на руку, что о лавке ходят такие недобрые слухи. Если у почти-мужа после прочтения её письма возникнет желание выяснить с ней отношения, то это жуткое местечко сильно поубавит его пыл приехать к Яне для личной встречи.
В ротонде автоматически включился свет. Лампы здесь были заправлены чувствительным маслом – загорались, когда на улице сгущались сумерки. Моррис специально выбрал такие – любил новшества и прогресс. Зато Огюстину яркий свет явно был не по душе. Он сильнее закутался в плащ и опустил голову, чтобы огромный капюшон скрыл лицо.
– Я пойду?
Моррису не хотелось сразу отпускать его – он собирался выяснить детали.
– Подожди. Расскажи подробности. Почему для ритуала выбрали именно Вивьен? Разве в этом была необходимость?
– Была. В двухлетнем возрасте она потерялась в лесу. Её не могли найти две недели. А потом нашли целой и невредимой. Как ребёнок мог выжить один? Считается, что малышка спала в дупле, пила воду из ручья и ела ягоды. Ты в это веришь? – Огюстин рассмеялся. – Потерялась и нашлась? Чушь! Знающие люди догадались, конечно, что её выкрали дамарийцы.
Моррис слышал рассказы, что дамарийцы похищают детей, но считал, что в них больше вымысла, чем правды.
– Теперь ты понимаешь, что после всего, что с ней произошло, её необходимо было пометить, – смех Огюстина сменился нервным шёпотом. – Ритуал проводили тайно. Поэтому о событиях тех дней знают немногие.
Он отделился от колонны.
– Так я пойду?
– Иди, – Моррис посторонился, освобождая проход.
Огюстин выскользнул из ротонды, не издав ни звука. Как это у него получается? За своё умение передвигаться плавно и бесшумно он получил прозвище Тень.
Моррис последовал за ним проводить до двуколки.
Вдоль аллеи тянулись фонари, но их свет был не так ярок, как свет масляных ламп в ротонде. Тьма давала Огюстину некую свободу. Он даже позволил себе поднять голову и взглянуть на Морриса.
– Что будешь делать? Скажешь седьмой раз "да" или передумал? – чёрная прядь на мгновение показалась из-под капюшона и снова спряталась в его тени.
– Ни в коем случае. Завтра Вивьен станет моей женой.
– О, слышу в твоём голосе непоколебимую уверенность. Откуда такое рвение? Только не говори про любовь до гроба, – плечи Огюстина затряслись от смеха. – Я знаю, что ты не веришь в эту чепуху.
Да, в любовь Моррис не верил.
– Я пообещал и сдержу слово. Такой ответ тебя устраивает?
– Главное, чтобы он устраивал тебя, – Огюстин грациозно запрыгнул в двуколку. – Что ж, видимо, я последний раз вижу холостого Морриса. Прощай.
Повозка скользнула в темноту так же грациозно и бесшумно, как умеет передвигаться её хозяин, а вернее… хозяйка. Моррис знал страшную тайну Огюстина. Это женщина. Только он понятия не имел, что заставляет её носить мужскую одежду и притворяться мужчиной вот уже двадцать лет. Говорят, тайны делают женщин привлекательными. В это Моррис тоже не верил.
Впрочем, у него у самого была страшная тайна...
Проводив гостя, он вернулся в кабинет, где его поджидал секретарь со списком дел, которые необходимо закончить сегодня. Только когда все распоряжения были отданы, Моррису на глаза попался конверт, лежащий на краю стола. Он вспомнил, что так и не поинтересовался от кого письмо и что в нём. Особого интереса Моррис и сейчас не испытывал, но всё же открыл послание.
Глава 5. Готова ко всему
Сколько раз Яне приходилось в своих историях описывать дальние поездки в транспортных средствах на конной тяге. Она догадывалась, что это куда менее удобно, чем путешествие на автомобиле или в купе поезда. И, тем не менее, ощущения оказались ещё более непередаваемыми, чем рисовало воображение.
Они с Гастоном тряслись в экипаже почти сутки. К концу пути нещадно затекла спина, шея, руки и ноги. И это несмотря на регулярные остановки, во время которых кучер кормил лошадей, а пассажиры имели возможность размять ноги.
Гастон, привыкший к здешним транспортным средствам, умудрялся дремать. Яне же не спалось. Она сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку, погружённая в свои мысли. Ей вспоминалась другая поездка. Почему-то всплыл в памяти именно тот эпизод, который она старательно пыталась забыть…
…Она ехала с Даней в Питер знакомиться с его родителями. Эта поездка означала очень многое. Она означала, что у них всё серьёзно, что отношения вышли на новый официальный уровень. Даня уже не раз говорил, что хотел бы связать свою жизнь с Яной. Но то были слова. А теперь его слова на глазах материализовывались. Яна догадывалась, что её представят не просто подругой или приятельницей, а невестой. Волнение зашкаливало.
Тогда Яне казалось, что она счастлива. Подруги так и говорили: "Счастливая ты, Янка, такой парень на тебя запал". Ещё бы! Данил считался чудесной партией. Сын дипломата. Красив, богат, перспективен.
Была весна. Апрель-капель. Вокруг всё юное и свежее. Деревья в зелёных облаках первых проклюнувшихся листочков. Птицы с шальным щебетом. Казалось – вот оно рождается что-то важное, главное, такое, что на всю жизнь. И голова кружилась от хмельных мыслей.
Он вёл машину и рассказывал ей о традициях своей семьи. Что любит отец, что любит мать. О чём с ними говорить, а какие темы лучше не затрагивать. Яна слушала внимательно. Ей хотелось понравиться его родителям.
– Ты, главное, им про свои писульки не рассказывай, – он на секунду оторвался от дороги и посмотрел на Яну с неприятной улыбкой. – Я сказал им, что ты экономист.
Во рту стало горько от обиды. Почему писульки? Вообще-то, Яна пишет полноценные романы, фэнтезийные истории со сказочными мирами. Даня, правда, не прочёл ни одного. Она предлагала. Ждала с замиранием его реакции. Таила надежду, что ему понравится. Боялась, что не понравится. Но он не читал – ему было некогда. И Яна решила, что так даже лучше. Зачем ей лишние волнения?
– Чего скисла? Ты же закончила экономический. А то, что по специальности не работала, не важно.
Дальше Даня пустился в объяснения, что его отец – уважаемый человек, входит в круг серьёзных людей. Его невестка должна соответствовать. Бумагомарательство же солидности не придаёт, а наоборот, портит имидж. И его не волновало, что писательство кормит Яну, а книги – её жизнь.
– Кормить тебя буду я, а когда появится ребёнок, тебе будет не до писулек.
Он приводил в пример свою мать, которая посвятила себя отцу и всегда "соответствовала". Он перечислял всё новые и новые аргументы, а Яна наблюдала, как апрель перестаёт быть апрелем. Дорога стала казаться скучной и серой. И захотелось попросить остановить немедленно – прямо здесь, чтобы выйти. Как она не замечала этого раньше? Данилу не нужна Яна, ему нужна удобная жена, которую он собрался сделать из Яны. Перекроить её под себя, чтобы "соответствовала"…
После той поездки они расстались. Даня перенёс разрыв легко. Как оказалось, у него был запасной вариант – ещё одна девушка, с которой встречался параллельно. Вот она-то и стала ему верной удобной женой. Что ж, как говорится, совет да любовь. А Яна рада была, что вовремя самоустранилась. Не хотелось ей таких отношений, в которых есть шанс потерять себя. Не нужен ей муж. Ей для счастья хватит любимой работы. А не хватит – кота заведёт.
Интересно, в этот раз воспоминания не вызвали совершенно никаких болезненных ощущений. Где Даня, а где Яна? Ха! В новой реальности старые проблемы казались ерундой. Правда, расслабляться рано. Тут у неё проблема похлеще – почти-муж.
Солнце уже упало за горизонт, когда экипаж, наконец-то добрался до Трэ-Скавеля. Городок очаровал Яну с первого взгляда. Чувствовалось, что он расположен в предгорье. Ни одной горизонтальной улочки – они либо круто поднимались вверх, либо опускались вниз. Но абсолютно все дороги были мощёными. Вдоль дорог тянулись двухъярусные фонари, которые щедро заливали светом причудливые дома горожан. Это удивительно, но каждый дом имел свою сложную архитектуру! В отличие от столицы, здания не теснились вплотную друг к другу. Их разделяли сады, из-за чего городок в прямом смысле утопал в зелени.
Центральная улица оказалась недлинной. После резкого подъёма крутой спуск – и экипаж очутился на просторной площади – единственной горизонтальной поверхности в Трэ-Скавеле. Над площадью величественно возвышалась городская ратуша с живописной башней. Она была, пожалуй, слишком грандиозной и основательной для такого маленького городка. Чем-то напоминала Лондонский Биг-Бен – даже большие часы имелись.
Экипаж остановился возле одного из зданий, которые обрамляли площадь по периметру. И это очень удивило Яну. Они, что, на месте? Ей казалось, что заброшенная артефакторная лавка должна была бы ютиться где-то на окраине Трэ-Скавеля, а не на центральной площади.
– Вот мы и прибыли, – развеял её сомнения Гастон.
Он вынес из экипажа дорожный баул Яны и поставил на тротуар.
Она осмотрелась. Прохожих на площади практически не было – видимо, городок рано ложится спать.
Постройка, напротив которой остановился экипаж, сильно отличалась от остальных зданий. Те пестрели весёлыми вывесками, в высоких окнах-витринах, несмотря на позднее время, горел свет. Тротуары, выложенные цветной плиткой, вели к резным дверям. Газоны, клумбы, аккуратно подстриженные кусты – идиллия… но это пока взгляд не упирался в каменное мрачное здание артефакторной лавки. Её узкие окна зияли зловещей темнотой. Подступы поросли бурьяном. Кусты, которыми давно никто не занимался, превратились в коряжистые деревья-монстры. Они обступили здание со всех сторон, тянулись к нему сухими ветвями. Картинка как из фильма ужасов.
– С вашего позволения попрощаюсь с вами прямо здесь, – немного виновато произнёс Гастон.
Не решается заходить в лавку? Яна его не осуждала. Он и так много сделал для неё.
– А вот вам, думаю, не стоит опасаться этого места, – ободряюще произнёс Гастон. – Жюль знал, что делал. Он не стал бы отписывать лавку вам, если бы считал, что она представляет для вас угрозу. Но… я бы всё же посоветовал продать её как можно скорее… если, конечно, найдётся покупатель.
Взгляд поверенного снова сделался виноватым. Он, разумеется, понимал, что даёт нереальный совет. Кто купит пришедшую в полный упадок лавку с весьма недоброй славой?
Однако Яна относилась к своему наследству очень оптимистично. Во-первых, действительно, дядюшка не оставил бы племяннице то, что причинит ей вред, а во-вторых, в этом мире лавка – это единственное, что у неё есть. Это как минимум кров. А как максимум… Яна уже успела нафантазировать, что отыщет артефакт из обсидиана и научится им пользоваться и, возможно, раз он обладает удивительными свойствами, с помощью него получится вернуться домой.
– Благодарю вас, монсир Гастон. Вы мне очень помогли, – Яна тепло попрощалась с поверенным.
– Ну что вы, муазиль Вивьен, это был мой долг перед вашим дядюшкой.
Повинуясь порыву, он снова подхватил саквояж Яны.
– Давайте я всё же провожу вас до крыльца.
Они вместе пошли через бурьяны ко входу. Вблизи постройка выглядела ещё более запущенной и зловещей. Стало заметно, что стены когда-то были покрашены, но краска где-то выцвела, где-то целыми кусками отвалилась, где-то подёрнулась мхом, образуя жуткие узоры.
– Муазиль Вивьен, вы не передумали вступать в наследственные права? – Гастон поёжился, удручённый пугающими картинами. – Может, отвезти вас назад?
Яне тоже пощипывало нервы, но ощущения не были такими уж жуткими. В своей земной жизни она даже мечтала исследовать когда-нибудь старое заброшенное здание – стимулирует писательское воображение.
– Нет, монсир Гастон, я решительно намерена поселиться здесь.
Выбора-то особого у Яны не было. Куда ей деваться? Да и потом, чем жутче это место, тем больше вероятность, что почти-муж не явится сюда, чтобы излить на Яну гнев.
– Тогда мой долг передать вам ключ, согласно воле вашего дядюшки.
В руку Яны лёг тяжёлый металлический предмет. Только теперь, пытаясь его разглядеть, она осознала, насколько вокруг темно. Хотя чему удивляться? В предгорной местности очень быстро темнеет. Яна слышала об этом. Однако она не думала, что речь буквально о минутах. Когда они с Гастоном вышли из экипажа, полумрак был бархатно-синим, прозрачным, сейчас же ночь по-настоящему вступила в права.
Яна с трудом различила каменные ступени крыльца. Надо сказать, они почти не подверглись воздействию времени, зато кое-где проиграли битву с бурьяном. Она поднялась на первую ступень, не решаясь опереться на поручни. Чувствовалось, что когда-то кованные металлические перила были украшением лестницы. Теперь же они стали похожи на проржавевших уродцев.
Поверенный идти вслед за Яной не решился. Нужно было прощаться. Она приняла у него из рук свою сумку. В этот момент окна соседних строений погасли, и возникло ощущение, будто заброшенная лавка – единственное здание на всю округу.
Тишина стала особенно звонкой. И в этой тишине Яна вдруг чётко уловила неясный звук, раздающийся из-за дверей лавки. Писательское воображение мгновенно включилось и нарисовало полчища кровожадных крыс и летучих мышей. Почему кровожадных? А какие ещё животные могут обитать в проклятом месте? Гастон побледнел – видимо, тоже услышал шорохи.
– Вынужден откланяться, – из последних сил сохраняя спокойствие, произнёс он. – Всегда к вашим услугам, муазиль Вивьен. Обращайтесь, если нужно будет составить завещание.
Звучит оптимистичненько.
Он развернулся и со скоростью чемпиона по спортивной ходьбе ломанулся через бурьяны к экипажу. Его стремительное бегство было таким комичным, что даже страх на время отступил. Но когда зловещие звуки за дверью лавки усилились, у Яны снова холодок пробежал по спине.
Она решила немедленно зайти внутрь. Не потому, что такая смелая, а просто чтобы выиграть время. Если она встретится в лавке с чем-то уж больно нестерпимо страшным и потусторонним, она тут же выскочит и ещё успеет вернуться к экипажу, пока он не тронулся в обратный путь.
Яна бодренько взбежала по ступеням крыльца. Вот Гастон наверно диву даётся её бесстрашности и сумасбродности, если сейчас смотрит на неё. И этот его предполагаемый изумлённый взгляд придал Яне сил и решимости.
Она вставила ключ в замочную скважину. Отопрётся ли дверь? А вдруг за двадцать лет механизм пришёл в негодность? Но ключ легко провернулся три раза. Ого, какие тут устройства делают – на века. Не то что в земном мире. Купил смартфон, проигрался им полтора года, а он уже и морально устарел. Он уже и не каждое приложение потянет. Будь добр, покупай новый.
Мысли о смартфонах были такими земными и уютными, что помогли отключить страх. Яна открыла дверь, готовая ко всему…
…хотя нет, не ко всему. Такого она точно не ожидала увидеть…
Глава 6. Особые приметы
На Яну из темноты смотрели глаза. Сердце в пятки ушло. Оказывается, нет ничего более жуткого, чем просто взгляд, когда кроме этого взгляда ничего больше не видно. Она испытала непреодолимое желание завизжать, но к счастью, пока набирала в грудь воздуха, успела понять, что глаза принадлежат не непонятному монстру, а обыкновенному коту.
Фух. Кота Яна не боялась. Коту она даже обрадовалась, хоть он и был, похоже, абсолютно чёрным, будто специально предназначенным перебегать дороги и накликивать несчастья. Но в приметы Яна не верила, зато верила, что там, где есть кот, нет крыс. По крайней мере, в теории. Да и к тому же, возможно он не такой уж и чёрный, если его рассмотреть при свете.
Насчёт света – это была правильная мысль. Тёмное пространство катастрофически нуждалось, чтобы его осветили. Вопрос – чем? Помещения здесь были оборудованы светильниками, почти, как в земном мире. Их называли масляными лампами и помещали в плафоны и абажуры. Яна пока не поняла принцип их действия. Провода от них не тянулись – ясно, что не электричество, скорее, химия какая-то.
Однако, она не надеялась, что в лавке, которая пустовала двадцать лет, сохранилось хоть что-то в рабочем состоянии, поэтому захватила с собой безотказный источник света, принцип работы которого ей был хорошо известен, – свечи. К счастью, свечи здесь тоже были в ходу, и проблем их раздобыть у Яны не возникло.
Под пристальным взглядом зелёных глаз она вошла внутрь, и достала из сумки всё необходимое, чтобы развеять тьму. Кот за её действиями наблюдал с расстояния. А когда через минуту пространство озарилось дрожащим светом свечи, он недовольно фыркнул. Понять его можно. Видимо, до этой минуты он считал себя здесь полноправным хозяином и теперь пребывал далеко не в восторге от того, что в его владения вторглись и устанавливают новые порядки.
– Вообще-то, хозяйка здесь я, – сказала Яна коту. – Привыкай. Мы не будем сидеть по вечерам без света.
Вот что с человеком страх делает! Яна уже с животными разговаривать начала.
– Мрр… – кот недоверчиво сощурился.
– Полагаешь, если лавка пустовала двадцать лет, то она ничья? А вот и нет. У меня даже документ на неё есть.
Важное в человеческом мире слово "документ" не произвело на кота должного впечатления, он продолжал топорщить на Яну усы. Однако она не могла не заметить, что его настороженность сменилась любопытством.
Собственно, Яну тоже распирало любопытство познакомиться со своими владениями. Судя по звукам с улицы, экипаж уже отъехал. А значит, обратной дороги у Яны нет. Нужно осваиваться на новом месте.
Ей повезло. Она быстро отыскала настенный канделябр, пристроила туда свечу, а потом и вторую. Совсем другое дело – относительно светло и руки свободны.
Беглый осмотр первого этажа показал одно – тут быстро всё не исследуешь. Кроме просторного зала, где в своё время, видимо, принимали посетителей, имелось ещё несколько небольших подсобных помещений. С ходу понять, для чего они предназначались, было невозможно. Везде царил страшный беспорядок – заметно было, что лавку покидали в спешке. Но мебель, с виду, была целой. Витрины нетронуты. Оно и понятно. Это место обходили стороной не только добропорядочные горожане, но и вандалы.
Кот постепенно свыкся, что Яна хозяйничает в "его" владениях. Настороженности больше не проявлял и даже принялся путаться под ногами, чтобы на него обратили внимание. Хитрый котейка.
Яна присела на корточки и погладила его по голове.
– Вот ты, Кузя, и не догадываешься, но одним своим присутствием очень меня подбадриваешь, – созналась она ему. – Кстати, да, отныне ты будешь Кузей.
Непонятно, то ли ему понравился комплимент, то ли новое имя, но он чуть заметно заурчал. Зелёные глаза взглянули как-то по-особенному. Неужели Яну только что признали хозяйкой? Вряд ли, конечно. Коты – существа независимые. Почёсывая его за ушком, она имела возможность убедиться, что он всё-таки полностью чёрный от кончика хвоста до кончиков лап. Ну и ладно. Кузя всё равно ей нравился.
Интересно, а как он пробирается внутрь и наружу? Через лаз в подвале или чердак? А может, где-то есть открытая форточка? Этот вариант не был лишён логики. Ведь помещение, которое не проветривалось двадцать лет, должно было бы встретить затхлым запахом плесени и пыли, но ничего подобного – воздух казался достаточно свежим.
– Ладно, Кузя, пора исследовать второй этаж.
Яна вооружилась свечой и направилась к лестнице. Кот сопровождать новоиспечённую хозяйку не стал, скрылся в одном из подсобных помещений.
Если верить рассказам Гастона, на втором этаже располагалась мастерская и жилые комнаты. Яна будет считать удачей, если найдёт, где можно придремать. Сказывалось, что она почти сутки провела в дороге – тело требовало придать ему горизонтальное положение. Да и голова уже плохо соображала. Все дела лучше отложить до утра.
Второй этаж, как и первый, образцовым порядком не порадовал. В проходах навалены были какие-то коробки и тряпки. Интуиция подсказала, что мастерская находилась в правом крыле, а левое – жилая часть. Туда вёл коридор, застеленный каким-то подобием ковровой дорожки.
Яна обнаружила в коридоре три двери. Логика подсказывала, что в спальную комнату должна вести самая дальняя. С неё она и решила начать исследования.
Первое, что бросилось в глаза, когда вошла внутрь, – большое трёхстворчатое окно, из которого лился неяркий ночной свет. Оно выходило во внутренний двор, а не на центральную площадь. Одна створка окна была открыта настежь. А вот и объяснение, как кот пробирается внутрь. Ветви дерева, растущего под окном, почти касались подоконника.
Яна обвела комнату взглядом – шкаф, сундук, кресло и в дальнем углу – ширма. Это действительно, скорее всего, спальная. За ширмой, наверное, обнаружится кровать. Яна направилась проверить свою версию, отмечая, что в комнате нет того бедлама, который царит в других местах.
Фантазия машинально включилась, пытаясь объяснить, почему хозяин перед тем, как покинуть лавку, навёл порядок в спальной. Но ответ пришёл после того, как Яна заглянула за ширму.
От удивления она чуть не вскрикнула. Там действительно стояла кровать. Но не пустая! На кровати поверх покрывала лежал мужчина. Ноги были слегка раскинуты, руки подложены под голову. Поза человека, уверенного в себе. Верхнюю часть его лица почему-то скрывала матерчатая маска. Мощная грудная клетка ритмично вздымалась, глаза были закрыты – он спал. И только тот факт, что мужчина временно в отключке, немного унял зарождающуюся панику.
Первая мысль, которая пришла в голову – а вдруг это и есть почти-муж? Странная, конечно, версия, но не зря же Яна писатель. Всё по закону жанра: ты от него бежишь-бежишь, убегаешь-убегаешь, прибегаешь в дальнюю даль, а он там тебя уже и поджидает.
Можно ли было эту версию принять за правдоподобную? Вполне. Прочитав письмо с отказом, Моррис мог в ярости кинуться в погоню. Возникает вопрос: как он узнал, где искать Яну, если она попросила тётушку и поверенного молчать? Применил тёмный дар? Не исключено. А почему добрался до места быстрее Яны? Очень просто – воспользовался каким-то более быстрым транспортным средством, чем экипаж.
Хотелось бы проверить гипотезу до того, как мужчина проснётся, чтобы быть готовой ко всему. Но как проверить? Нормальная девушка должна знать своего почти-мужа в лицо. Но Яна не знала. Информация, которой она владела, ограничивалась несколькими пунктами. У него тяжёлый скверный характер. У него сильный тёмный дар. У него страшная тайна. Обнаружить эти качества у спящего человека было весьма проблематично. Когда люди спят, они выглядят вполне безобидными. Хотя конкретно этот экземпляр, даже в отключённом состоянии, казался опасным. Высокий, наверно, под два метра, сильный и крепкий. Однако рост и мощь ничего не доказывали.
Эх, Яне бы какую-нибудь особую примету. Шрам там или родимое пятно. Было, правда, кое-что в этом духе. Вивьен упоминала, что Моррис богат и весьма хорош собой. Хм… богат? Ну, судя по одежде, мужчина не беден. На нём были высокие крепкие кожаные ботинки – сразу видно, качественные. Белая рубашка хоть и из простой грубой ткани, однако имела белую рельефную вышивку по рукаву – явно не из дешёвых. Хотя, сказать по правде, Яна пока имела слабое представление о здешней мужской моде и атрибутах статусности. Она мужчин-то почти не видела, если не считать поверенного и кучера. Вот в земном мире, к примеру, какие-нибудь позолоченные часы швейцарской фирмы или там галстук от Валентино – какая-никакая подсказка. И то, многие ли отличат на беглый взгляд фирменную вещь от подделки? А уж тут Яна и вовсе терялась.
Она заметила на правом запястье мужчины браслет. Изумрудный ободок едва заметно светился в темноте. Тоже, наверняка, вещь не дешёвая. Но Яна не знала, что это – безделушка, украшение или артефакт.
Оставалось проверить незнакомца на последнюю примету – "хорош собой". Вот тут всё сходилось. Хоть часть его лица и скрывала маска, но общее впечатление составить было можно. Его черты показались Яне привлекательными. Резко очерченные скулы, волевой подбородок, широкий лоб, густая шевелюра чуть волнистых каштановых волос. Непонятно, конечно, что там с глазами. Может, когда он их откроет, она обнаружит глупый пустой взгляд и наваждение спадёт, но с закрытыми глазами от него на метр разило грубым мужским обаянием древнего викинга.
И вот тут, когда в голову пришла ассоциация с викингом, неожиданно родилась догадка, которая была ещё похлеще предыдущей. А что если это не почти-муж, а кто-то из дамарийцев? Представитель дикого горного народа, которые очень редко спускаются в долины? Что если он пробрался в лавку, чтобы отыскать артефакт из обсидиана и вернуть святыню своего народа туда, где ей и место?
Тогда браслет на его руке объясним. Кажется, Яна читала, что все дамарийцы носят браслеты-амулеты, которые символизируют принадлежность к тому или иному роду.
И ещё один момент в пользу этой версии. Только дамариец не побоялся бы залезть в проклятую лавку, потому что ему не страшно проклятие обсидиана.
Как должны выглядеть дамарийцы, Яна не знала. Однако её воображение рисовало как раз что-то наподобие незнакомца. Огромный, мощный, сильный. Накачаешься тут, если постоянно нужно по горам лазать.
Она даже не знала, что бы предпочла: чтобы незнакомец оказался почти мужем или диким дамарийцем. Оба варианта не сулили ничего хорошего. Но кем бы он ни был, одно непонятно: зачем он улёгся здесь спать???
Она ещё не успела найти ответ на этот вопрос, когда глаза незнакомца неожиданно открылись и уставились на неё.
Глава 7. Вы кто?
Вопреки ожиданиям, взгляд незнакомца не был пустым. Скорее, наоборот, в нём горело опасно много самых разнообразных эмоций. А ещё, кажется, у викинга оказались неприлично голубые глаза, насколько их цвет можно было рассмотреть при тусклом освещении.
Мужчина мгновенно подскочил с постели. Как воин вечно готовый к сражению. Насчёт роста Яна не ошиблась – он был гораздо выше неё. Он так монументально возвышался в тесном пространстве за ширмой, что Яна резко почувствовала себя мелкой, хоть при своём росте метр шестьдесят пять, редко испытывала подобные ощущения. Что ж ты, голубушка, сразу не дала дёру, а рассматривала этого монстра, а? Теперь и бежать поздно. Единственным оправданием было, что деваться-то Яне некуда. Ну, сбежала бы она из лавки, а дальше что? Блуждать по ночному городу в одиночестве, ещё не таких монстров встретить можно.
Спокойствие, Яна, только спокойствие. Не забывай, что ты здесь хозяйка. Это вообще-то твои владения. Почему ты должна отсюда убегать, когда имеешь полное право здесь находиться, а вот дамариец в данной ситуации – наглый нарушитель границ частных владений. Кстати, да, она уже почти не сомневалась, что перед ней не почти-муж, а представитель горного народа. Уж слишком мощный и огромный. Но почему на нём маска? Может, всё куда проще – это домушник, промышляющий мелкими кражами. Ограбил лавку, устал и прилёг вздремнуть?
Кто бы он ни был, Яна с удовольствием вытурила бы его. Но разница в габаритах подсказывала, что в физическом поединке победа ей не светит. При желании викинг запросто скрутит её в бараний рог. К счастью, выраженной агрессии он не проявлял. Что побудило её всё-таки обозначить, что он не у себя дома.
– Вы кто? – спросила она, отметив на всякий случай, что буквально на расстоянии вытянутой руки от неё на комоде стоит тяжёлый на вид канделябр. – Почему влезли в чужой дом и спите в чужой кровати?
Яна изо всех сил старалась, чтобы голос не дребезжал от волнения, а звучал строго и даже грозно, чтобы викинга пробрало. Но видимо, получилось не очень, потому что викинг не выглядел пробранным. Наоборот, он вдруг криво улыбнулся и произнёс опасно бархатным голосом.
– Понимаю ваше удивление по поводу того, что я спал в чужой постели, тогда как сегодняшнюю ночь я должен был спать в своей – С ВАМИ.
Что???
– Не ваше ли бегство тому виной? – улыбка сделалась угрожающе симметричной, но потом вновь левый угол рта приподнялся выше правого, и викинг добавил: – Впрочем, если поторопимся, ещё успеем.
Нет, ну надо же было так влипнуть! Это что, всё-таки почти-муж? Намекает на то, что если бы Яна не сбежала и седьмая церемония состоялась, как ей и положено, сегодня днём, то эту ночь она и Моррис уже провели бы как супруги? Однако, вечер перестаёт быть томным. Яна снова непроизвольно покосилась на канделябр.
