Текст книги "Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?! (СИ)"

Автор книги: Ольга Обская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Тогда на ближайшем заседании совета ратуши я внесу твою кандидатуру, – оживился магистр.

– Как, думаешь, проголосует совет?

– Полагаю, желающих проголосовать против тебя не найдётся, – усмехнулся Модестайн.

Яна выскочила из своей комнаты, так и не переодевшись. Решила сделать это потом. Хотелось поскорее взглянуть, что же хранится в тайнике Жюля.

Уже через минуту она стояла возле шкафа, в котором Бонифас обнаружил тайник. Металлическая дверца была открыта настежь, при этом почти не покорёжена – вот у Яны какие мужчины сноровистые!

– Без вас мы не стали ничего тут трогать, – объяснил дворецкий.

То есть почётное право обшарить хранилище предоставили Яне.

Этьен подсветил переносной лампой внутреннее пространство. Тайник оказался достаточно вместительным и… практически пустым. Яна обнаружила только одну коробочку.

Сердце забилось сильнее. Она догадывалась, что внутри – артефакт из обсидиана. Легендарная вещица, которая круто изменила всю жизнь Жюля. Из-за неё он забросил артефакторное дело, из-за неё покинул лавку. Это место считается проклятым тоже из-за неё.

Странным было только то, что этот мифический артефакт, который принёс столько бед, ничего плохого не сделал пока ни Яне, ни Бонифасу, ни Этьену. Конечно, возможно, все неприятности ещё впереди, но пока жизнь не спешит катиться под откос, а наоборот, налаживается. Однако всё же Яна не решилась открывать коробку в присутствии своей команды. С ней самой точно ничего страшного не случится (разве стал бы дядюшка ей лавку завещать, если бы не был уверен, что тут для племянницы безопасно?), но никто не гарантировал безопасность Этьену и Бонифасу.

– Лучше я открою это в своей комнате. А то мало ли…

Мужчины возражать не стали.

Яна вернулась к себе и, затаив дыхание, извлекла из коробки кулон. Именно так она и представляла обсидиановый артефакт – чёрный с зелёными прожилками камень в обрамлении чёрного металла. Этот предмет должен был помочь графу Шерези-Шико невредимым пробраться на земли дамарийцев и найти свою дочь, сбежавшую к дамарийскому юноше.

Если артефакт до сих пор в рабочем состоянии, то, выходит, с помощью него и Яна может пробраться на земли дамарийцев и найти дочь графа. Теперь Мериан уже в возрасте и у неё, наверное, подрастают дети-полукровки. Интересно было бы с ней познакомиться, а ещё интереснее пообщаться с дамарийцами о перемещениях между мирами. Только вот у Яны возникли сомнения, что артефакт до сих пор действует. Она не чувствовала исходящей от него энергии, не чувствовала, вообще, ничего. А ведь должна была! Её артефакторский дар отозвался бы на кулон, если бы в нём была магическая сила.

Там, в тайнике, должно быть что-то ещё! Что-то такое, что оживило бы артефакт. Без этого чего-то кулон – простая бижутерия, не больше. Наверное, Яна невнимательно обследовала хранилище.

Она оставила артефакт на столе, а сама снова отправилась к тайнику. Бонифаса и Этьена в комнате уже не было. Зато был Кузя. Причём, он не придумал ничего лучшего, как залезть внутрь хранилища и сверкать оттуда зелёными глазами.

– Ну вот, Кузя, вместо того, чтобы помочь, мешаешь, – Яна одной рукой гладила своего любимца по спине, а другой шарила по дну и стенкам.

Чтобы дотянуться до дальних углов, пришлось чуть ли не самой залезть внутрь. В какой-то момент Яна услышала за спиной неожиданный звук и инстинктивно резко выпрямилась, ударившись головой об верхнюю планку тайника. Ай! Но голова-то ничего – выдержала. Хуже, что одновременно с ударом Яна почувствовала, что ткань платья за что-то зацепилась…

Глава 35. Сильный тёмный дар

Глава 35. Сильный тёмный дар

Надо было видеть, как оба диверсанта – и Этьен, и Бонифас, корили себя и друг друга, что подошли к Яне, исследующей тайник, почти беззвучно, чем сильно напугали.

Она, потирая ушибленный затылок, успокаивала их, что сама виновата – слишком увлеклась, поэтому и не услышала их шагов. Да ведь и ничего страшного не случилось. Шишка от ушиба быстро пройдёт, а чуть надорванное в области спины платье можно зашить.

– Я сам починю его тебе, – вызвался Этьен. – Я умею.

Яна подарила кузену удивлённую улыбку.

– Мне не раз приходилось самостоятельно подгонять под себя театральные костюмы, – объяснил он. – Завтра, прелесть моя, твоё платье будет как новое. Даже лучше.

Когда Яна переоделась и отдала кузену на починку свою пострадавшую обновку, она и представить не могла, что такое "лучше" с точки зрения творческого человека.

Вечер Яна снова посвятила чтению записей Жюля. Надеялась найти там ответы на вопросы, которые пока только множились. Взять, к примеру, тайник. Она ведь так и не обнаружила в нём ничегошеньки, кроме коробки с неактивным артефактом. У Яны даже закрались мысли, что тайник в шкафу Жюль сделал для отвода глаз. Это обманка для воришек. Уж слишком легко тайник отыскался. Что может быть более предсказуемым, чем шкаф со встроенным сейфом? Да и взломать тайник труда не составило – потребовалось всего лишь немного грубой мужской силы. Никакого хитрого магического замка. Может, где-то, в гораздо более неожиданном месте есть ещё один тайник с гораздо более интересным содержимым?

Яна с интересом погрузилась в чтение. На той странице, где она в прошлый раз остановилась, про тайник, правда, речи не шло. Но, тем не менее, от истории захватывало дух. Рассказывалось, что произошло после того, как маленькая Вивьен потерялась в лесу. Поиски шли круглосуточно, но результатов не дали. На шестой день они были остановлены, надежды угасли. Но к концу второй недели Вивьен неожиданно нашлась. Один из жителей пригорода заметил девочку сидящей на траве и играющей с соломенной куклой недалеко от берега реки.

Родители плакали от радости и не верили своему счастью, однако быстро заметили, что с малышкой что-то не так. Она не узнавала близких, была замкнутой и молчаливой. Стало понятно, что она побывала у дамарийцев, и они сильно напугали её, а может даже, провели над ней свой ужасный ритуал. Кое-кто полагал, что они специально выкрали девочку, чтобы воздействовать на неё своей страшной магией и через неё наслать проклятья на людей графства и их земли.

Самым лучшим выходом посчитали провести над малышкой очистительный ритуал, который снимает любые заклятья. К нему прибегают крайне редко, потому что он очищает не только от заклятий, но и от магии. Навсегда. Обратного пути нет. Однако все, даже родители, считали, что так будет лучше для Вивьен.

В записях Жюля не было описано, как проходит ритуал. Но информацию о нём, наверное, можно будет найти в одной из книг, которые Яна захватила с собой. Упоминалось только о том, что после проведения ритуала на теле, чуть выше поясницы, появляется метка. Поэтому тех, кто прошёл через это испытание, называют помеченными.

О том, что собой представляет метка, не было ни слова. И вот тут Яна призадумалась. Дело в том, что у неё как раз где-то в описанном районе спины был небольшой зигзагообразный шрам. Он там с раннего детства. Откуда взялся, не знали даже воспитательницы интерната, в котором Яна росла.

Сейчас шрам стал белёсым и почти не заметным. Но возникал вопрос, не мог он быть как раз той меткой, которая остаётся, после очистительного ритуала? Это разрушило бы всю, выстроенную в голове хронологическую цепочку. Яна считала, что их с двойником поменяли в тот момент, когда одна девочка потерялась, а другая нашлась. Но если так, то помеченной должна быть Вивьен, а не Яна.

Она отложила записи дядюшки и принялась искать в книгах упоминание об очищающем ритуале. Листала их часа два, пока наткнулась на нужную информацию. Когда прочла, вздохнула с облегчением – метка, которая остаётся после ритуала очищения, ни на какой шрам не похожа. Её, вообще, могут видеть немногие – только сильные маги. И это означало, что шрам Яны – просто шрам. Поранилась обо что-то в детстве – вот и всё.

Следующий день был так насыщен делами, что пролетел незаметно. Яна с Кузей и Бонифасом занимались хозяйством. Кузя, разумеется, взял на себя самую главную задачу – наблюдал и мысленно руководил, а остальные участники процесса наводили порядок, разбирали завалы, мыли и чистили. В лавке становилось всё уютнее. Любо-дорого смотреть.

Этьен же отправился на площадь в надежде дать небольшое выступление. Конечно, в рабочий день сложно собрать много зрителей, но в центре города всегда найдутся прохожие.

Вернулся он довольный – какой-никакой улов есть, и сразу же пошёл дорабатывать платье для Яны. Для неё оставалось загадкой, как он справится с проблемой, ведь задета была полупрозрачная вставка на спине. Сделает на месте повреждения фигурную заплатку?

Нет, Этьен поступил по-другому. На месте повреждения была не фигурная заплатка, а фигурный вырез. Элегантный слегка вытянутый ромб, обшитый по краям тесьмой в тон платья. Он будет открывать взору часть спины. Этот элемент смотрелся гармонично на полупрозрачной вставке. Будто так и было задумано.

– Нравится, моя прелесть? Маман любит такой фасон.

– Красиво.

В земном мире платье посчитали бы верхом изящества. Яна видела что-то подобное на голливудской звезде, когда той вручали Оскар. Но для этого мира – довольно смело.

– Платье вышло необычным, да? – лукаво улыбнулся Этьен, – Предназначенным для особых встреч. Но ты пока не решила, считать ли встречу с бывшим женихом особенной?

Это был не вопрос, а констатация факта. Не зря считается, что артисты хорошо разбираются в амурных делах. Кузен учуял все нюансы. В предстоящем ужине действительно нет ничего романтичного. Яна согласилась на него под давлением обстоятельств, а Моррис, вообще, готовит какой-то подвох.

– А раз так, я подумал, что к такому наряду нужна накидка, – как добрая фея из "Золушки", Этьен достал из пакета удлинённую пелерину. – Вот, купил сегодня в модной лавке.

– Мррряяяяу, – одобрил Кузя.

Яну затопило чувство благодарности. Этот подарок был гораздо больше, чем красивая вещица. Этот подарок – братская забота. Платье ведь и до того, как с ним вынужденно поработал Этьен, было довольно откровенным. Кузен беспокоился, хотел подстраховать.

– Теперь ты хозяйка положения. Будет прохладно, можно кутаться в накидку, а станет жарко, можно снять.

Это он сейчас о температуре в помещении?

Время двигалось к семи часам. Пора было переодеваться к ужину. И почему-то только в этот момент Яну озарила догадка, которая должна была бы прийти раньше. Что если Моррис специально выбрал платье с полупрозрачной вставкой на спине, чтобы проверить, есть ли на Яне метка? Он ведь вполне мог знать историю о пропаже Вивьен, и о том, что родители решились её пометить. Хочет убедиться, что это так? Ему нужна обнажённая спина Яны? Какой наглый хитрый викинг! Нет, так просто доступ к спине он не получит! Яна надела пелерину и наглухо завязала завязки.

Моррис явился ровно к семи, как истинный джентльмен – ни минутой раньше, ни минутой позже. Проводить Яну вышли все трое её мужчин: Кузя, Бонифас и Этьен. С последним Моррис ещё был не знаком, поэтому Яна представила ему кузена.

Вся троица явно давала гостю понять, что они рады ему или не рады в зависимости от обстоятельств и его поведения. Они именно так ему и улыбались – условно приветливо. Мол, волос с её головы упадёт, мы за себя не отвечаем, а так-то мы белые и пушистые.

Моррис мужественно выдержал условно приветливых и, взяв Яну под локоток, повёл к экипажу.

– Вечер сегодня душный, не находите? – поинтересовался он, как только они заняли места.

Этим вопросом викинг выдал себя с головой. Сомнений оставалось всё меньше – он нацелился на её поясницу. Будет постоянно намекать на жару и необходимость расстаться с накидкой. То есть вечер обещает быть весьма нескучным.

– Не замечаю духоты. Напротив, ветерок довольно свежий, – невинно улыбнулась ему Яна.

Сам-то тоже в рубашке с длинным рукавом и, к слову, ни одной полупрозрачной вставки.

– Вы никогда не бывали в Рамин-Стивье? – сменил Моррис тему. – Приятная пригородная таверна на берегу озера. Мы направляемся туда.

Яна ещё почти нигде не бывала. Звучало вполне приемлемо.

Экипаж пересёк площадь и свернул в одну из боковых улочек. Яна расслаблено глядела в окно, и вдруг её взгляд выхватил нечто тревожное. Настолько тревожное, что она настороженно прильнула к окну. Жанетт. Она мчалась по мостовой. Почему-то в одной сандалии. Яна моментально оценила ситуацию.

– Остановите! – крикнула она кучеру, и на ходу начала вылезать из экипажа.

Малышка бежала из последних сил, а за ней гнался всё тот же уродец, от которого они пару дней назад спасались в лавке. Ему что, прошлого раза мало было? Он уже практически настиг Жанетт. У Яны сердце остановилось от мысли, что его мерзкие лапы сейчас схватят девочку.

– Убью, мелкая дрянь!

Малышка тоже чувствовала, что сейчас окажется в его свирепой хватке, она развернулась, потеряла скорость и равновесие, и запнулась. В груди снова похолодело. Но девочке не дали упасть. Моррис успел раньше Яны в три прыжка достичь места событий и подхватил Жанетт на руки. Громила вместо девочки поймал воздух и грохнулся на мостовую.

Парой секунд позже к ним подбежала Яна. Она ощущала, какая в Моррисе бушует ярость. Таким суровым и жёстким она его ещё не видела. Голубые глаза стали дикими и стальными. Он аккуратно передал ей девочку.

– Ребёнку не нужно видеть, что сейчас произойдёт, – тихо произнёс он.

Яна прижала головку Жанетт к своему плечу и сама тоже отвернулась. Почему-то вспомнились строчки из записки двойника:

…у него скверный тяжёлый характер и сильный тёмный дар…

Глава 36. Самый сильный в мире!

Глава 36. Самый сильный в мире!

Яна почувствовала, как в одно мгновение похолодало. Казалось, будто из душного летнего вечера её перенесло в студёную позднюю осень. Поднялся ветер, который продувал насквозь. Ощущение было настолько неуютным, что она быстрым шагом пошла к экипажу с малышкой на руках.

Яна заскочила внутрь, усадила Жанетт на лавку и только тогда перевела дыхание. Она поняла, что Моррис решил провести с громилой воспитательную работу при помощи тёмной магии. Наверное, негодяя ждут непередаваемо ужасные ощущения, если даже просто стоять невдалеке было жутко. Но в сердце не закралось ни капли сострадания к бородатому недоумку. Умела бы Яна насылать проклятия, сама бы давно наслала. Какое-нибудь поизощрённее. Как можно обижать маленьких?! Такую доверчивую беззащитную кроху?

Яна нежно прижимала Жанетт к себе и шептала ей на ухо успокаивающие слова. Какого страху малышка натерпелась. И куда, спрашивается, Матушки смотрят? Почему не доглядели за ребёнком, почему не защитили? Но корила она не только их, но и себя. Если бы получилось сделать для Жанетт правильный артефакт, малышка бы перестала сниться всем подряд и таким вот криминальным элементам в частности.

Правильно ли Яна поступает, что пока ничего с волчком не делает, а просто держит его под подушкой? Долго ещё нужно его там держать, чтобы от него появился хоть какой-то толк? Яна надеялась, что после нравоучительной беседы с Моррисом у громилы пропадёт желание преследовать Жанетт, но где гарантия, что какой-нибудь другой не блещущий умом негодяй не причинит ей вреда?

Яна ещё не нашла ответы на эти невесёлые вопросы, когда в экипаж вернулся Моррис. Он выглядел совершенно спокойно и невозмутимо – как обычно. В нём не осталось ни капли того разъярённого и негодующего Морриса, каким он был, когда спасал малышку из лап полоумного бородача.

– Больше он тебя не побеспокоит, – он взглянул на девочку совершенно серьёзно. Так серьёзно, что они обе сразу поверили: и Яна, и Жанетт. – А теперь расскажи, где ты живёшь. Мы отвезём тебя к родителям.

Вместо Жанетт отвечать Моррису взялась Яна. Она сообщила, что девочка живёт в приюте. Кучеру дали распоряжение ехать в нужном направлении, а Жанетт со всей детской непосредственностью принялась рассказывать Моррису про своё проклятие. Самое ужасное в мире.

Моррис невольно сравнивал, какой девочка была в его сне и какой оказалась в жизни. Во сне она разговаривала как взрослая. Она будто укоряла, что он не рассказал Вивьен о своей тайне. Она сказала то, что сам Моррис не хотел себе говорить, заставила думать о том, о чём он старался не думать. Она является во снах, чтобы сказать неприятную правду, от которой сам человек пытается спрятаться. Действительно, тяжёлое проклятие. Страшно представить, с какими словами девочка явилась во сне Херву, который за ней гнался. Моррис догадывался, насколько грязные делишки могут числиться за этим бандитом. Он знал его ещё с юности. Уже тогда Херв водился со всяким отребьем. Их компания промышляла набегами на плантации. А потом они и вовсе занялись перепродажей запрещённых зелий.

Моррис всегда испытывал по отношению к Херву неприязнь – в его привычках было задеть того, кто слабее. Но когда глазам открылась премерзкая картина, как он с угрозами гонится за беззащитным ребёнком, в Моррисе всколыхнулась уже не неприязнь. Тёмная жуткая лють вырвалась изнутри наружу. Такое не должно было случиться, ведь всего пару дней назад Моррис прошёл через очищающий огонь дамарийцев, но, тем не менее, он не смог удержать контроль над собой. Однако впервые Моррис не жалел о том, что произошло.

– В нашем городе не осталось, наверное, ни одного человека, которому я не снилась, – делилась с ним девочка. – А может, и во всём мире.

Её зелёные глаза взметнулись на него. Доверчивые, хотя весь мир против неё. Пожалуй, только дети умеют прощать судьбе несправедливость и ждать, что чудо всё равно произойдёт.

– Никто не любит, когда я снюсь, – вздохнула малышка. – Но тот бородатый монсир больше всех. Он опять подкараулил меня и погнался. Я убегала, а он кричал: "Убью!".

Скорее, Моррис его прибьёт. Кажется, получилось очень доходчиво объяснить Херву, что он жив, пока не подходит к Жанетт ближе, чем на пушечный выстрел.

Моррис не умел обращаться с детьми. Как-то ни разу не приходилось. Но ему хотелось найти слова, чтобы утешить ребёнка.

– Тот монсир понял, что был не прав. Мы с ним поговорили, и он попросил передать, что приносит тебе извинения.

Моррис не знал, те ли слова он произнёс, но заметил, что Вивьен едва заметно улыбнулась. Её улыбка ему тоже была нужна. Он видел, как она сильно расстроена из-за того, что произошло. А с недавних пор, ему не стало нравиться, когда она грустит.

Девчушка на слова Морриса прореагировала неожиданно. Её лицо сделалось лукавым.

– Я видела, как вы разговаривали, – созналась она и тут же добавила: – Я знаю, что вы просили не смотреть, но я совсем чуть-чуть. Я только один раз открыла глазки, и сразу закрыла.

Как много она успела увидеть? Как-то приятель, обзаведшийся семьёй и тремя детьми, сказал о своих отпрысках в частности и о детях в целом: не покупайтесь на их милые личики – в каждом ребёнке живёт чертёнок, цель которого – перевернуть вашу жизнь вверх дном.

– Монсир, вы дамариец? – подтверждая слова приятеля, спросило это невинное любопытное создание.

– Конечно, нет!

– А что это был за тёмный дым, которой обволок бородатого монсира?

Отвечать на вопрос, к счастью, не пришлось. Экипаж как раз подъехал к приюту и остановился.

Моррис подхватил девочку на руки. Получилось само собой, непроизвольно. Малышка была в одной сандалии. Вторую потеряла, видимо, когда убегала от Херва. Моррису не хотелось, чтобы ребёнок ступал по холодной земле босой ногой.

Бесёнок не возражал – напротив, доверчиво обвил шею руками. Моррис вынес её из экипажа. Вивьен шла следом.

– Монсир Моррис, а вам я снилась? – немного настороженно спросила Жанетт.

– Да, – не стал он лгать.

– Это был неприятный сон? Что я сказала?

– Правду.

– И вы всё равно на меня не сердитесь?

– Разве на правду можно сердиться?

– Матушка Лилиет тоже так говорит. Она добрая. Самая добрая в мире. И вы добрый, – с детской непосредственностью заверила малышка. – А ещё сильный. Самый сильный в мире!

В груди родилось незнакомое щемящее чувство.

– Только сегодня с нами другая Матушка – Изидора.

К этой другой Матушке у Морриса было много вопросов. Как только она вышла из приюта навстречу, он сразу же и спросил, почему не уследила за девочкой.

– Вы знаете, что Жанетт – особенный ребёнок? Её нельзя оставлять без присмотра.

– Конечно, знаю – я тоже вижу сны. Но что я могу поделать? Я одна, а их двенадцать, – оправдывалась она. – Поварихи у нас нет. Готовить приходится мне. Как всё успеть? К вечеру я с ног валюсь.

Вид у Матушки действительно был измождённый.

– Мы просили у городского начальства выделить средства на повариху. Просили охрану или хотя бы сторожа. Но ответ всегда один – денег в городской казне на это нет.

Гнать в шею нужно такое начальство! Дети-сироты – это последнее на чём можно экономить. Если до этой минуты у Морриса ещё оставались какие-то сомнения насчёт того, чтобы стать градоначальником, то сейчас окончательно развеялись.

– Охрана и повариха будут, – пообещал он Матушке. – Я организую.

Она недоверчиво покачала головой. Видно, привыкла к пустым обещаниям, которые никогда не выполняются.

– Отнесите Жанетт в опочивальню девочек, – попросила Матушка. – Сейчас всё равно уже пора спать. А к утру я постараюсь найти ей какую-нибудь обувку, – кивнула она на босую ногу малышки.

Та виновато поджала пальчики.

Моррис знал, что обрекает себя на дикую головную боль на ближайшие день-два, но с того момента, как его назвали самым сильным, он чувствовал необъяснимую ответственность, поэтому всё равно сказал то, что сказал:

– Я забираю Жанетт под свою опеку на пару дней, пока в приюте не будет организована надёжная круглосуточная охрана.

Он знал, что просто не сможет оставить ребёнка под присмотром падающей с ног от усталости Матушки. Любому проходимцу не составит труда зайти в приют и причинить малышке вред.

Вивьен искупала его в удивлённом взгляде. Да Моррис и сам себе удивлялся. Скажи ему кто-то ещё сегодня утром, что он добровольно вызовется сутки нянчиться с ребёнком, он бы воспринял как неудачную шутку. Но вот этот ребёнок у него на руках. И что же ты будешь делать, Моррис? Ты ведь понятия не имеешь, как обходиться с детьми. Наймёшь няню?

Глава 37. Викинг-няня

Глава 37. Викинг-няня

Моррис с Жанетт на руках и Яна вернулись в экипаж. Чинно расселись и…

– Монсир, куда теперь? – спросил кучер, и этим совершенно простым вопросом ввёл викинга в ступор.

Яна тоже была слегка ошарашенной. Она совершенно не ожидала от Морриса того, что он сделал. У неё сердце ныло оставить Жанетт в приюте. После всего, что случилось, вряд ли малышка чувствовала бы себя там в безопасности. И Моррис тоже это прекрасно понимал – пообещал Матушке организовать охрану приюта. Яна сразу добавила ему плюсик в карму, но это она ещё не знала, что он сделает дальше – заберёт Жанетт под свою опеку, пока не будет обеспечена надёжная охрана. Для холостого мужчины это смелый поступок. Надо было видеть, какой радостью вспыхнули глаза малышки. Приютские дети моментально пропитываются тёплыми чувствами к своим защитникам. А Моррис в глазах Жанетт был не просто защитником, а самым сильным в мире защитником. Десять плюсов ему в карму! Но он хоть понимает, на что подписался? Яна взглянула на слегка шальное лицо викинга и пришла к выводу – ему нужна помощь.

– Пожалуйста, отвезите нас в обувную лавку, что на центральной площади, – ответила она кучеру вместо Морриса, а ему пояснила: – Сейчас начало девятого – ещё успеем до закрытия.

У Яны тоже совершенно не было опыта присмотра за детьми, но женская логика ей подсказывала, что надо решать проблемы в порядке первоочерёдности. А самым насущным в данный момент была босая ножка Жанетт.

Моррису, судя по всему, идея понравилась. К нему вернулась невозмутимость и привычный уверенный вид хозяина положения.

Им повезло. Обувная лавка действительно ещё была открыта. Они вошли внутрь втроём и сразу привлекли внимание обувщика.

– Доброго вечера, дорогие монсир и муазиль, весь к вашим услугам, – расплылся он в улыбке. – Не хотите взглянуть на замечательные театральные женские туфельки? Только вчера закончил над ними работу. У меня и мужских ботинок богатый выбор.

Он суетливо пододвинул пуфики для примерки обуви, приглашая присесть. До Яны только теперь дошло, почему обувщик так старается – они с Моррисом производят впечатление состоятельной пары. Яна-то не в своей поношенной одежде, а в новом шикарном платье, а викинг, вообще, всегда выглядит статусно. Вот обувщик и оживился в надежде хорошо подзаработать.

– Нам нужны детские башмачки, – направил Моррис мысли обувщика в нужное русло.

Тот, кстати, сам бы мог догадаться. Он что, не видит, кто тут в первую очередь нуждается в обуви?

– Так вы за башмачками для дочки?

Почему-то ни Яна, ни Моррис не одёрнули обувщика, что это не их дочь. Наверно, не хотелось тратить время на объяснения. Жанетт тоже возражать не стала, а с детской непосредственностью объяснила продавцу:

– Я потеряла сандалию, – она пошевелила пальчиками на ноге.

Чувствовалось, что с высоты роста Морриса мир стал казаться ей безопасным и спокойным.

– Такого размера башмачков сейчас у меня нет, только домашние парчовые туфельки, – развёл руками обувщик, – но я могу сшить на заказ.

– Сколько займёт времени? – спросил Моррис.

– Если монсиру нужно поскорее, это будет стоить в полтора раза дороже.

– Я доплачу за срочность. Нам нужны четыре пары лучших башмачков на любую погоду.

– Как скажете, – услужливо склонил голову обувщик.

– К завтрашнему утру, – Моррис достал бумажник. – И домашние туфли сейчас.

Обувщик пересчитал купюры и так обрадовался щедрости покупателя, что собственноручно надел парчовые туфельки на ножки юной клиентки, которая не пожелала слезать с рук Морриса на пуфик для примерки обуви.

Жанетт смотрела изумлёнными глазами на свои ноги в розовой парче с золотистыми бантиками. Ещё никогда, наверно, у неё не было такой совершенно не практичной, и одновременно потрясающе красивой обувки.

– В этом можно ходить? – с опаской и удивлением спросила она у Морриса.

– Конечно, – заверил он её, однако на пол не опустил. Так и вынес из лавки на руках.

Яна смотрела на них, и губы непроизвольно растягивались в улыбку. Ей посчастливилось увидеть редчайшее явление природы – викинг-няня. Кто бы мог подумать, что мужчина со скверным тяжёлым характером и сильным тёмным даром может быть не только воинственным, но и заботливым? Яна даже почти простила ему его наглую уловку насчёт платья. Хотя это не означало, конечно, что она добровольно покажет ему спину.

Она собиралась выйти вслед за ними из лавки, но вдруг обувщик преградил ей путь.

– Задержитесь на минутку, муазиль.

Чего ему нужно? Яне не понравилось, что выражение его лица перестало быть приветливым и сделалось напряжённым.

– Что вы хотели?

– Я ведь вас узнал, – сказал обувщик с укором.

Что он имеет в виду? Что Яна хозяйка проклятой лавки? Кое-кто действительно уже стал её узнавать. Но пока никто её за это не упрекал и никто не шарахался. Люди считают проклятой саму лавку, а не того, кто в ней живёт.

– То, что вы затеяли, – плохая идея. Этот номер у вас не пройдёт, – шепнул он ей, и стало понятно, что дело не в лавке.

– Не понимаю, о чём вы?

– Прекрасно понимаете.

– Вы меня с кем-то путаете.

Яне в руку вложили какую-то вещицу.

– Надеюсь, это вас устроит? – он, наконец-то, отступил в сторону, освобождая ей путь к выходу.

Она с радостью воспользовалась возможностью ускользнуть.

– Это плата за молчание, – кинули ей вслед.

Глава 38. Никому кроме себя

Глава 38. Никому кроме себя

Выскочив из лавки, Яна первым делом взглянула на вещицу, которую ей сунул в руку обувщик. Это была красивая аккуратная брошь. Видимо, вещь не дешёвая. И камень, и металл, из которых она была сделана, казались благородными.

Яна спрятала брошь в сумку и скорым шагом направилась вдогонку Моррису. Она собиралась, когда останется одна, изучить вещицу, а потом, при первом удобном случае, вернуть владельцу. Что ещё за "подарочки" за молчание? У Яны не было никакого компромата на владельца обувной лавки, да если бы и был, шантажировать его она не стала бы в любом случае.

Яна видела два возможных объяснения странному поведению обувщика. Либо его что-то связывало с Вивьен, и произнесённые им слова предназначались ей. Но трудно даже представить, какие общие дела могли у них быть, если они жили в разных городах. Либо ему снится Жанетт, и он боится, что малышка успела рассказать Яне то, что говорит ему в его снах. Видимо, за ним водятся грешки, и он не хочет огласки – вот и попытался купить молчание Яны. И как до них всех не доходит, что сама Жанетт не знает, что говорит им во снах? Это же их сны, а не её.

Моррис остановился, поджидая, когда Яна догонит его.

– Присматривали что-то себе? – по-своему объяснил он её задержку. – Давайте вернёмся. Сделаю вам подарок к платью.

Нет уж, спасибо. Яне хватило платья с подвохом.

– Ничего не присматривала. Обувщик задержал. Заверял, что сделает работу качественно и в срок, – слегка приврала Яна.

Она пока не решила, рассказывать ли Моррису о том, что на самом деле сказал ей лавочник.

 Они снова заняли места в экипаже, и в этот раз не создавалось впечатления, что Моррис не знает куда ехать.

– Я помню, что обещал ужин. Сейчас наймём няню для Жанетт и отправимся.

И где это, интересно, викинг надеется найти няню поздним вечером? Звучало мало осуществимо.

– У вас есть кто-то на примете?

– Есть, – он многозначительно глянул на Яну.

– Я?

– Вы. Полагаю, лучшей няни мне не найти. Во-первых, вы знаете, насколько Жанетт особенный ребёнок, во-вторых, вы с ней подружились, в-третьих, только вам я доверяю как себе, поэтому никому другому доверить Жанетт не могу.

Третий пункт Яне понравился. Непонятно почему, но было приятно слышать, что викинг ей доверяет. Хотя, конечно, никто не исключал, что он откровенно льстит, чтобы задобрить Яну, потому что другой няни ему в данный момент не найти.

– Как лучшей няне предлагаю вам плату сто луардов в день. Согласны?

Почему-то Яна была уверена, что даже самые лучшие, самые профессиональные няни не получают и половины от названной суммы. А Яна, между прочим, не имеет ни малейшего опыта ухода за детьми. Но, тем не менее, она решила согласиться. Потому, что тоже не может доверить малышку никому кроме себя.

– Договорились.

Жанетт сидела между Яной и Моррисом и переводила свой лукавый довольный взгляд с одного на другого. Чувствовалось, что её очень устраивает развитие событий.

Вот же лисёнок. Яна с радостью поселит её у себя на эти пару дней, пока не наладят охрану приюта.

– Жанетт будет жить со мной в лавке. Там ей ничего не угрожает, – выдала первое распоряжение вступившая в должность Яна.