Текст книги "Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?! (СИ)"

Автор книги: Ольга Обская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Думаю, это чёрная западная лихорадка, – ответил он, принимая стакан воды у Бонифаса, который как раз подоспел.

Видимо, редкая болезнь. Яна проштудировала много книг, но в них эта болезнь ни разу не упоминалась. Сказать по правде, звучало не очень. Но в выражении лица Морриса появилось некоторое лукавство, будто ему нравилось, что у него именно чёрная западная лихорадка.

– Не бойтесь, она не заразна. Она не передаётся от человека к человеку, – заверил он.

– А как? От летучих мышей?

Летучие мыши первыми пришли в голову, учитывая земной опыт последней пандемии. Удивительно, но Яна угадала.

– Да. Сегодня чистил и смазывал храмовые часы. А там поселились полчища летучих мышей. Видимо, от них и заразился.

– Могу ли быть вам чем-то полезен, – принимая пустой стакан, спросил Бонифас.

– Да. Был бы благодарен, если бы вы сходили в аптеку и купили айманскую травяную настойку, – Моррис достал из кармана портмоне и извлёк оттуда несколько купюр. – Буквально пара глотков – и я окончательно взбодрюсь и, с вашего позволения, откланяюсь. Не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством.

Говорил он довольно бодро, но было видно, что движения даются ему с трудом.

– Я скоро, – пообещал дворецкий и скрылся за дверью.

Вот так? Спокойно оставил Яну один на один с Моррисом? И даже на стул с "несколько не удобным" сиденьем его не посадил? Это потому, что Моррис сейчас не в форме или дар Бонифаса подсказывает ему, что викинг для Яны не опасный?

Не была бы Яна так уверена. По закону жанра именно в отсутствие Бонифаса что-то должно случиться…

Глава 19. Нейтральная ничего не значащая беседа

Обычно между первым и вторым предвестником проходит около часа – не лучшее время для Морриса. Он полагал, что в этот раз будет особенно сложно пережить эти минуты, потому что он не дома, но странно – вышло наоборот.

Вивьен держала его внимание. Боль притуплялась. Она не давала ему впасть в забытье. Как он мог при ней забыться? Она последняя, кого бы он хотел напугать.

Девчонка и так была немного встревожена. Смотрела строго и заботливо. И это разительно отличалось от того, как она вела себя с Блезом. Тому достались от неё только настороженность и каверзность. Моррис сам не знал, зачем сравнивает. Но ему нравилось, как его маленькая пока-не-жёнушка настойчиво допытывается, что с ним. Он даже нашёл какое-то удовольствие в том, что она положила ему ладонь на лоб. Её рука была прохладной и ласковой. Когда в последний раз кто-то так касался его?

Моррис не удержался, чтобы не подразнить её. Придумал на ходу загадочную болезнь – чёрную западную лихорадку. Вивьен сама подсказала ему детали: летучие мыши – вот кого они сделали ответственным за распространение заразы.

Но девчонка слишком умна, чтобы поверить его маленькой лжи. Когда дворецкий ушёл в аптеку, она продолжила расспросы. Села рядом с ним на стул и с недоверием поинтересовалась:

– Вы же сказали неправду, монсир Моррис, да? Дело не в чёрной лихорадке. Это какая-то другая болезнь, ведь так?

– Так.

– Это как-то связано с вашей страшной тайной?

Вивьен смотрела требовательно. Он вдруг отметил с удивлением, какие зелёные у неё глаза. Как у её чёрного кота, который занял наблюдательный пост на подоконнике. Моррис раньше не обращал внимания на цвет её глаз. Спросили бы его, ответил бы – грязно-серый. Наверное, потому, что им ещё не приходилось беседовать, сидя вот так – совсем рядом.

– Ваша тайна, она ведь как-то связана с дамарийцами?

Какая догадливая, его маленькая пока-не-жёнушка.

– Да.

– Вы один из них?

Моррис не сдержал улыбки.

– А вам приходилось когда-нибудь видеть дамарийцев?

– Нет.

– Вы слышали, говорят, они уродливы. Их лица так страшны, что приводят в ужас любого, кто на них взглянет. Вы приходите в ужас, когда смотрите на меня?

– Да нет, – улыбнулась она. – Вы привлекательный мужчина.

Эти простые, легко слетевшие с её губ слова почему-то взбудоражили Морриса. Как будто речь не только о внешности.

– Если вы не один из них, но всё же ваша болезнь связана с ними, то выходит, они вас заразили? – выдвинула новую версию Вивьен.

Моррису бы не хотелось делать то, что он сделал в следующее мгновение, но ему пришлось. Она, конечно, не угадала, но подобралась опасно близко. Да и весь их разговор был на грани. К тому же он ощущал приближение второго предвестника. Моррис обхватил браслет на своём запястье и привычным движением прокрутил…

Когда Бонифас ушёл в аптеку, Яне почему-то подумалось, что в его отсутствие что-нибудь случится. Но вот он уже вернулся, а ничего не произошло. Всё то время, пока дворецкий ходил за лекарством, Яна с Моррисом просто разговаривали. Беседа касалась каких-то нейтральных ничего не значащих тем. Яна даже вспомнить не могла, о чём именно они говорили. О погоде, что ли? Ей, вообще, показалось, что Бонифас сгонял в аптеку за каких-то пару минут. Тут и двумя словами перекинуться не успеешь.

– Айманская травяная настойка, – чопорно подал лекарство Бонифас.

Моррис жадно сделал несколько глотков прямо из пузырька.

– Ваша сдача, монсир, – протянул дворецкий несколько купюр, когда Моррис осушил сосуд.

– Оставьте себе, – не стал он забирать деньги.

– Монсир, но тут девяносто пять луардов. Настойка стоила всего пять.

– Оставьте, – был непреклонен Моррис. – Тем более у меня к вам будет просьба. Я правильно понял, что вы здесь работаете дворецким?

– Да, монсир, – задрал нос Бонифас.

– Я вынужден буду покинуть город на четыре дня. И буду очень признателен, если в моё отсутствие вы позаботитесь о муазиль Вивьен.

– Разумеется, – ответил Бонифас с таким видом, что, мол, заботиться о хозяйке – его прямая обязанность и святой долг вне зависимости отсутствует или присутствует в городе некий монсир.

– Вивьен – моя невеста, – пояснил викинг, – хоть сама она так не считает.

На этом оптимистичном заявлении он поднялся, попрощался и довольно твёрдо (видимо, настойка подействовала) отправился на выход.

После его ухода Бонифас принялся настаивать, что оставленные Моррисом деньги Яна должна забрать себе. Но она наотрез отказывалась – это же были его честно заработанные чаевые за услугу. И хоть спор их был достаточно бурным, но при этом радостным. Они оба были счастливы, что обеспечены на какое-то время куском хлеба и может быть даже с маслом.

В конце концов, Бонифас смирился, что деньги останутся у него, но заявил, что будет вести амбарную книгу расходов, чтобы отчитаться за каждый потраченный луард.

– Я думаю, первым делом нужно купить немного масла для ламп, – предложил он. – Я уже успел убедиться, что все лампы здесь в полном порядке. И если их заправить, то вечерами у нас будет светло как днём.

Идея Яне понравилась. Тем более, что на улице уже вовсю вечерело. Ещё чуть-чуть и станет темно, хоть глаз выколи. А несколько свечей, которые на данный момент у них были в наличии, не такой уж впечатляющий источник света.

Бонифас успел пробежаться по лавкам до их закрытия. И вернулся он не только с маслом для ламп, но и с маслом для бутербродов!

– Я ещё немного тыквенного хлеба купил. Он дешёвый, но очень вкусный, когда свежий, – во весь рот улыбнулся Бонифас.

И хлеб действительно оказался изумительным. Ещё тёплый, только что из печи, он так волшебно пах, что Яна боялась сознание потерять от этого головокружительного аромата.

При ярком свете масляных ламп в уютной гостиной они пили с Бонифасом чай, уплетали бутерброды с маслом и строили планы на завтра. И жизнь казалась прекрасной. Ведь всё понемногу налаживается. Завтра они наведут порядок в других комнатах, Яна сходит в ратушу и попробует договориться об отсрочке уплаты налогов, и не исключено, что настоящий артефактор откликнется на объявление и поможет разобраться, имеют ли какую-то ценность найденные ею заготовки для артефактов. Верилось, что их можно будет продать и выручить приличную сумму.

Конечно, это правильно – строить планы на следующий день, а не на ночь. Яна же не могла знать, что самое интересное произойдёт именно ночью…

Глава 20. Вы же мне поможете?

Как всегда перед сном Яна не отказала себе в удовольствии сделать несколько заметок для своего нового романа. Главный герой у неё уже был, но она дополнила его портрет. Правда, всего двумя словами: мужчина-загадка. Да, он её интриговал. Что там за страшная тайна у викинга? Кажется, она хотела как раз об этом с ним и поговорить. Так почему же не поговорила? В голове крутились какие-то обрывки фраз. Вроде бы их беседа как раз направлялась в нужное русло. Яна припоминала, что задавала, в общем-то, правильные вопросы, вот только что отвечал Моррис, никак не могла вспомнить. От напряжения даже голова стала тяжёлой. Пришлось пока отбросить попытки восстановить в памяти разговор – утро вечера мудренее – вспомнит обо всём, когда проснётся.

Яна отложила автоперо и блокнот и решила лучше почитать записи дядюшки. Продолжила с того места, на котором остановилась. Каким же увлекательным было повествование! Рассказывалось, как Жюль постепенно развивал свой дар. Поначалу ему даже не у кого было учиться – в его роду артефакторы не водились. Он был самородком. Поэтому первыми учителями Жюля стали книги. Он отыскал несколько интересных изданий в библиотеке ратуши.

Однако книг оказалось недостаточно. Жюль понимал, что без специального образования ему артефактором не стать, но поступать в магическую академию не спешил. Он не был уверен, что хочет посвятить себя артефакторному делу – строил другие планы на жизнь. Его отец был антикваром – собирал и перепродавал древности. Жюль готовился пойти по его стопам. Дело налажено, работа интересная, зачем начинать что-то новое?

Должно было что-то случиться, чтобы кардинально поменять жизнь. И оно случилось.

Отец отправил Жюля в круиз по восточным островам – на местных рынках продавались порой весьма интересные вещички. Они могли бы стать изюминкой антикварной коллекции. Небольшой корабль двигался к месту назначения, и ничто не предвещало беды, пока у одной из пассажирок не начались преждевременные роды.

Она пришла в каюту Жюля бледная от страха и рассказала свою историю.

– Меня зовут Адель. Я ношу под сердцем первенца. На нашем роду проклятие – все первенцы отправляются на небеса, не успев родиться. Но я не хочу потерять моего малыша.

Бедную девушку трясло от отчаяния.

– Я решила отправиться к восточным островам, в надежде купить у местных шаманов защитный амулет, который спасёт ребёнка. Но проклятие хочет переиграть меня. Роды начались раньше срока, – она держалась за живот и кривилась от боли. – Помоги, прошу! – её полные слёз глаза смотрели с затаённой надеждой. – Дай мне защитный артефакт.

Жюль обнял плачущую девушку, он сочувствовал её беде, но чем мог помочь?

– У меня нет артефакта.

– Но ты ведь можешь сделать, я знаю, – умоляла она. – Я ведь тоже родом из Трэ-Скавеля. В городе говорят – у тебя проснулся дар. Ты самородок.

Жюль почувствовал растерянность. Все его знания были пока больше теоретическими. Ради эксперимента он делал заготовки для артефактов, из которых возможно что-нибудь со временем и вышло бы, но они остались дома.

Адель всё умоляла и умоляла, а он боялся, что не сможет помочь. Однако Жюль прекрасно понимал, что если не поможет он, то не поможет никто. Среди пассажиров не было других артефакторов. Среди них даже повитух не было. Адель осталась один на один со своей бедой.

Тот день Жюль запомнил на всю жизнь. Он обошёл весь корабль, стучался в каждую каюту к пассажирам и матросам, в капитанскую рубку и в камбуз к коку. Он искал вещь, которая немало повидала за свою жизнь, какая сгодилась бы для артефакта. Он был в отчаянии, что не найдёт, но он нашёл! Зеркальце самой же Адель.

Жюль ощущал, что у этого предмета длинная история. Кто только не смотрелся в него. Хороший или плохой, зеркальце может отразить любого. И если отражает плохое, значит, может защитить от проклятия. Зеркало в артефакторном деле – это, вообще, очень сильная вещь. Неопытным артефакторам не советуют начинать с него, но у Жюля не было выбора. Он видел, как страдает его молодая землячка, полагая все надежды на него.

Ему пришлось действовать по наитию. Он страшно торопился – боялся не успеть. Он был совсем молодым, ничего не понимал в родах. Сколько это продлится? Сколько у него есть в запасе времени?

Жюль разбил зеркальце вдребезги, перетёр в песок, почему-то добавил острых жгучих специй. Вырвал страницу из судового журнала, где описывалось, как корабль спасся в сильную бурю. Бумагу сжёг – пепел добавил в свою гремучую смесь. Горячей цветной смолой скрепил состав, читая заклинания. Он хотел, чтобы получился кулон в форме капли или слезы. Потом, когда Жюль поднатореет, у него станут получаться эстетически красивые артефакты, однако первый блин вышел комом. Подвеска выглядела кустарно, но в тот момент было не до красоты.

Когда он вбежал в каюту Адель, застал её метавшейся на кровати в холодном поту. Рядом с ней была мать, которая сопровождала её в поездке. Её глаза наполнились слезами благодарности, когда Жюль передал ей кулон. Он волновался, не знал, ждать ли чуда. Но чудо случилось. Схватки прекратились. Адель благополучно вернулась домой, и через два месяца у неё родился крепкий здоровый сын.

Жюля позвали повидать малыша, которого назвали в его честь. Глядя на кроху, он смирился, что от судьбы не уйдёшь. Артефакторство – его призвание…

Яна отложила записи и потушила свет. Она лежала и прокручивала в голове прочитанное. Сама жизнь нашла Жюлю первого клиента, сама жизнь заставила сделать первый артефакт…

Отсутствие света Кузя воспринял как сигнал к отбою и пристроился в ногах, сопроводив свои действия мелодичным:

– Мэррррр…

– И тебе спокойной ночи.

Уже засыпая, Яна поняла, что в страшной суете дня забыла кое о чём. Она же собиралась придумать, как спилить ветки дерева, которые подступают к самому окну спальни. Сегодня, честно говоря, было не до того. Ничего, завтра вместе с Бонифасом они что-нибудь придумают. За одну ночь ничего ведь не случится…

…но случилось…

Яна проснулась посреди ночи от странных шорохов и поняла, что кто-то лезет в окно. Моррис? Какая наглость! Двери, что, для слабаков? Да и что такого срочного ему понадобилось? До утра не мог подождать? И, вообще, он же собирался уехать из города на четыре дня.

Кузя тоже встрепенулся. Ну сейчас они вместе устроят Моррису тёплый приём. Яна соскочила с постели, готовая к сражению, но её пыл мгновенно остыл, когда она поняла, что её ночной гость – это ребёнок.

У неё чуть сердце из груди не выпрыгнуло: а что если малыш свалится? Яна подскочила к подоконнику, подхватила ребёнка и втянула в комнату. Нарушителем спокойствия оказалась хорошенькая девочка лет пяти.

Удивлению не было предела.

– Ты кто? – спросила Яна, разглядывая малышку. Она не похожа была на сорванца и хулиганку. Такое милое веснушчатое личико, весёлые кудряшки. – Почему лазаешь по деревьям, когда на дворе ночь?

– Я Жанетт, – ответила малышка. – Вы мне поможете? – спросила доверчиво.

– Конечно, помогу, – даже не зная о чём речь, пообещала Яна. Как можно отказать такому ангелу? – Но давай сначала я отведу тебя домой. Знаешь, как расстроятся мама и папа, если не увидят тебя в кроватке?

– Никто не расстроится. Я из приюта. Матушка Изидора крепко спит. Я проверила. Я успею вернуться назад, пока она не проснётся, – поведала малышка и перешла на заговорщицкий полушёпот: – Я специально убежала ночью. Днём бы меня в вашу лавку никто не отпустил.

Естественно. Кто же пустит ребёнка туда, куда взрослые и то боятся нос сунуть.

А у Жанетт всё же было немного от сорванца. Когда рассказывала о побеге, её зелёные глазки озорно блеснули.

– Я слышала, что раньше здесь жил самый сильный артефактор в мире, – с нотками восхищения выдала малышка. – А сегодня узнала, что лавка снова не пустует. Вы же мне поможете? Мне нужен самый-самый сильный артефакт.

– Зачем? – Яна взяла маленькие ручки Жанетт в свои. Чувствовалось, что девочка очень волнуется.

– На мне проклятие, – грустно вздохнула малышка. – Ужасное проклятие. Самое ужасное в мире. Я снюсь разным людям. Не знаю, что я говорю им в их снах, но это очень неприятные сны. В нашем городе не осталось, наверное, ни одного человека, которому бы я не приснилась. Меня все избегают и не любят, – малышка прикусила губу. – Даже матушка Изидора. Ей я тоже снюсь. А несколько дней назад со мной перестал дружить Кристоф, – совсем сникла малышка. – Кристоф – мой самый лучший в мире друг. Наверное, я и ему приснилась… Вы же мне поможете?

Глава 21. Может, и не проклятие

Моррис знал самые короткие тропы, которые ведут к землям дамарийцев, но всё равно дорога заняла несколько часов. Он прискакал к подножию Саульской пещеры в середине ночи. Однако у него ещё оставалось немного времени в запасе – третьего предвестника он ещё не ощутил.

Моррис спешился, привязал к дереву коня, но не стал сразу заходить внутрь. Он стоял, запрокинув голову вверх, прислушиваясь к звукам. Ему с детства нравилось это место. Тут всегда особая тишина – красивая и величественная. Звёзды безмолвно льют свой холодный свет на деревья-исполины, подпирающие кронами небо. Рядом есть ручей, но почему-то даже он не решается нарушить тишину журчанием. И воздух здесь особый – горный, чуточку хмельной.

Вдосталь насытившись тишиной, Моррис подошёл ко входу и положил ладони на обсидиановый монолит. Он ждал, когда ему позволят войти. Даже он не мог переступить порог пещеры без разрешения.

Среди людей графства ходят слухи, что Саульская пещера – это пристанище богини дамарийцев – страшной свирепой колдуньи, пьющей людские души. Правда в этих слухах только в том, что здесь действительно живёт женщина.

Моррис ощутил, что поверхность монолита стала тёплой – это означало, что ему позволено войти.

Прежде чем переступить порог, он снял с запястья браслет. Хозяйка пещеры не станет с ним говорить, пока он под защитой родового амулета. Она работает только с обнажёнными душами. Ты должен быть перед ней весь на виду.

В пещере ярко пылал костёр. Зулу сидела рядом – грелась. На самом деле хозяйку пещеры зовут не так. Но она никому не открывает своего настоящего имени. Говорят, обратишься к ней по имени – навсегда останешься в пещере. Может, это пустые выдумки, но пока никто не решился проверить.

– Доброй ночи, – поприветствовал хозяйку Моррис.

– Была бы ночь доброй, ты бы не пришёл, – усмехнулась Зулу.

Она поворошила палкой поленья и кивнула на низкий топчан у костра:

– Садись.

Моррис принял приглашение.

Зулу не торопилась расспрашивать гостя о цели визита. Они немного посидели молча – смотрели на пляску языков пламени.

– Заварю-ка я тебе чай из листьев чёрной брусники, – нарушила молчание Зулу. – Он уймёт боль.

В ожидании третьего предвестника тело действительно ломило.

– В этот раз хуже, чем обычно, – поделился Моррис. – Почему?

– Оно и будет хуже, пока ты один, – Зулу повесила над костром котелок.

– Но ты уверена, что Вивьен – именно та девушка, которая мне нужна? Что-то не сходится. Она помечена.

Для этого Моррис и заглянул к Зулу. Хотел убедиться, что она не ошиблась. Последние дни он много думал об этом. Вивьен – необычная девушка, но та ли?

– Помечена? – Зулу насыпала в котелок сухих листьев и залила водой. – С чего ты взял? Разве у тебя была возможность проверить?

– Конечно нет, – с досадой ответил Моррис, – но знающие люди рассказали.

Как бы он проверил, если седьмая церемония не была завершена и теперь ещё неизвестно, когда брачный процесс возобновится.

– Что, девушка с характером? – усмехнулась Зулу. – Хотел бы кого-то попокладистей? Восточная стена судьбы моей пещеры всё время обновляет имена. Могу помедитировать и, может, отыщется тебе другая амайо, которая подойдёт не меньше, чем Вивьен. Приходи через восемь дней.

Моррис и так знал, что Вивьен не единственная, кто может решить его проблему. Но с ней всё сошлось, как ему показалось вначале. Он полагал, что брак будет взаимовыгодным. Она сирота, которая нуждается в покровителе, а он нуждается в ней, как в амайо. Кто ж знал, что девчонка создаст столько проблем? Зулу предлагает простое решение – другую девушку, которая может оказаться куда менее проблематичной, но Моррис чувствовал стойкое и не совсем объяснимое желание добиться брака именно с Вивьен. Видимо, дело в привычке, он уже привык думать, что она станет его женой.

Жидкость в котелке закипела. Большим ковшом Зулу зачерпнула варево и наполнила кружку Морриса.

– Не нужно медитировать, – он сделал несколько глотков кисловатого чая. – Я только хотел убедиться, что ты не ошиблась насчёт Вивьен.

– Я никогда не ошибаюсь, – без гордости, просто как факт, сообщила Зулу. – Но тебе придётся запастись терпением, если ты решил остановиться на ней.

– Я уже понял, – усмехнулся Моррис.

У него исчезла уверенность, что Вивьен даст согласие возобновить брачную церемонию через пару дней. Потребуется неделя, не меньше. Но, к счастью, время у него есть. В последние месяцы его шахты работали, как часовой механизм. Всё было продумано и отлажено. Теперь со всеми делами прекрасно справлялись управляющие. Вмешательство Морриса практически и не требовалось.

– Наши уже готовятся к ритуалу. Скоро новая луна, – напомнила Зулу, когда его кружка опустела. – Тебя ждут.

Это был намёк, что гостю пора.

– Вы же мне поможете?

У Яны было чувство, как будто она первый раз встала на коньки, ещё и на ногах держаться не очень получается, а уже нужно сделать тройной тулуп и четверной аксель. Как она может помочь Жанетт, если пока все её способности к артефакторному делу заключались в том, что ей понравился некий ничем не примечательный камень? Яна понимала, что выполнить просьбу малышки – для неё непосильная задача. Но как она может отказать, если Жанетт смотрит на неё с такой надеждой?

– Я никогда не делала артефактов, – призналась Яна. – И совсем не знаю, как их правильно делать.

Плечики малышки поникли.

– Но я попробую. Только мне нужна помощь. Ты мне поможешь?

Надо было видеть, каким восторгом вспыхнули глаза Жанетт.

– Конечно! Я буду очень-очень стараться!

– Во-первых, ты должна мне пообещать, что больше не будешь сбегать из приюта. Я сама буду к тебе приходить. Хорошо? Прямо завтра и приду. А ты за это время найди среди своих вещей самую-самую старую. Такую, которая служила кому-нибудь ещё до тебя. Сможешь?

Малышка кивнула. Было видно, что в её кудрявой головке идёт интенсивная работа мысли.

– Ну а пока нужно вернуться в приют. Ты же знаешь дорогу? Покажешь мне, чтобы и я знала, а то как я буду ходить к тебе в гости?

– Он тут совсем недалеко, – оживилась малышка.

Всё то время, пока Яна разговаривала с Жанетт, Кузя доброжелательно крутился рядом. И, разумеется, не отпустил двух девушек одних гулять по ночному городу без присмотра – отправился с ними. Даже больше – он важно шёл впереди, а Яна и Жанетт, держась за руки, – следом.

Идти действительно оказалось недалеко. Хотя что тут, в Трэ-Скавеле, далеко? В этом милом маленьком городишке всё рядом – на расстоянии вытянутой руки.

По дороге Жанетт рассказывала о жизни в приюте. Детей немного – всего двенадцать. За ними приглядывают две Матушки, которые сменяют друг друга. Изидора – сердитая, а Лилиет – добрая.

– Она такая добрая, такая добрая, самая добрая в мире, – поделилась Жанетт. – Ей я тоже снюсь, только она на меня всё равно не сердится. Она мне сказала, что я хоть и говорю в её сне неприятные вещи, но они правда. А на правду сердиться нельзя.

Уже потом, когда возвращалась назад, Яна раздумывала над словами малышки. Какое странное на ней проклятие – являться в чужих снах и говорить неприятную правду. А может, это вовсе не проклятие? Ведь действительно, сложно представить, чтобы такого милого ребёнка кто-то проклял. Это какой же надо быть бессердечной свиньёй? И если у Жанетт не проклятие, то, может быть, наоборот, редкий дар? Просто она пока не умеет им управлять…

Конечно, после таких ночных приключений заснуть было нереально. Яна до утра почти не сомкнула глаз. Всё думала о том, как помочь Жанетт. На изучение артефакторного дела, если даже посвящать этому всё свободное время, уйдёт не один месяц. А Яна всё же надеялась, что ей удастся в ближайшие дни совершить обратный обмен с двойником. Хотя кого она обманывает? Пары дней ей явно не хватит. Речь как минимум о неделе, не меньше.

Под утро Яна всё-таки заснула. Но бессонная ночь дала о себе знать. Проспала она до позднего утра и, может, прихватила бы ещё пару часиков, но её разбудил деликатный стук в дверь.

– Доброе утро, муазиль Вивьен, – поприветствовал Бонифас. – Прошу извинить за беспокойство, но к вам молодой человек, который уверяет, что он ваш близкий родственник.

Яна как ошпаренная подскочила с постели. Какой ещё молодой близкий родственник? Разве у Вивьен есть брат???

Глава 22. Потомственный

Глава 22. Потомственный

Яна быстро приводила себя в порядок, судорожно размышляя, как ей вести себя с неожиданно нагрянувшим родственником. Решила, что будет действовать по обстоятельствам – в смысле ориентироваться на реакцию Бонифаса. Если дворецкий окажет гостю тёплый приём, то Яне тоже можно быть приветливой, если же даже на порог не пустит, как Блеза, то лучше быть с таким родственничком начеку.

Она спустилась вниз и обнаружила, что гость фейсконтроль прошёл – пропущен внутрь. Однако это была единственная милость, которой он был удостоен. Бонифас не спешил усаживать гостя в удобное кресло и поить чаем, а держал недалеко от порога. Из чего Яна сделала вывод, что дворецкий хоть и считает явившегося безопасным для хозяйки, но особой симпатии он у него не вызывает.

– Кузина, моя прелесть, – гость раскрыл руки для объятий и двинулся на Яну.

Двоюродный брат? Двойник ничего о нём не писала. Не посчитала нужным? Видимо, они виделись редко.

Парень производил вполне приятное впечатление. На вид – ровесник Яны, максимум на пару лет старше. Высокий блондин с карими глазами. Одет он был пёстро. Мужчины здесь предпочитали строгое сочетание чёрного с белым, а у кузена было и чёрное, и белое, и фиолетовое, и бирюзовое, и в довершение – малиновый шарф, который был хитрым узлом повязан на шее. Весь этот цветовой сумбур на удивление складывался во вполне гармоничный образ, вот только одежда новизной не сияла – выглядела потрёпанно.

Яна поглядывала, как он приближается с распростёртыми объятиями, и раздумывала, открывать ли ответные. Пусть парень и приятный, однако совершенно не знакомый. Объятий всё же избежать не удалось, но Яну обхватили очень аккуратно – именно по-братски.

– Не удивляйся, что не узнаёшь меня, Вивьен, – он отступил на шаг. – Я и сам узнал о твоём существовании совсем недавно. Маман призналась мне, кто был моим отцом на самом деле – Робьерт из рода Монпасьи. Брат твоего отца. Как жаль, что наши славные отцы уже на небесах, но какое счастье узнать, что у меня есть сестра!

Ситуация немного прояснилась. Выходит, в этом мире, у Яны был не только дядюшка Жюль по материнской линии, но и дядюшка Робьерт по отцовской линии. И парень, который стоит напротив, – его внебрачный сын. Так, что ли? Значит, он действительно двоюродный кровный брат Яны?

– Я здесь проездом, на гастролях, со своей театральной труппой.

– Ты актёр?

Вообще-то, похож. Вид у парня и впрямь творческий.

– Позволь представиться, – он сделал сложный шутливый реверанс, – ведущий актёр столичного театра Этьен. Прошу заметить, потомственный актёр. Моя маман, как и её маман, можно сказать, родились на сцене.

Ещё один потомственный. Везёт Яне на них.

– И надолго ты здесь?

– Дня два-три. Буду очень признателен, если позволишь остановиться у тебя.

– Но разве ты не знаешь, что лавка проклята? Вообще-то, её обходят стороной.

– Проклятье – только на руку актёру, моя прелесть. Гол, бос и вечно голоден, и проклят – вот кто сыграет так, что зал будет рыдать.

Почерпнуть вдохновение в старом доме, овеянном легендами и дурной славой? Яна понимала кузена. Её посещали похожие мысли, когда она ехала с поверенным знакомиться с наследством.

– И потом, когда ещё судьба снова подбросит нам шанс провести время вместе? Мне хотелось бы познакомиться с тобой поближе, пока есть такая возможность. Ты же не откажешь мне в удовольствии узнать тебя, Вивьен?

– Конечно. Оставайся.

Яне тоже хотелось бы пообщаться с кузеном. Не так и много у неё родственников в этом мире, чтобы ими разбрасываться. Тем более, Этьен казался ей интересным. Она даже почувствовала в нём родственную творческую душу.

Яна взглянула на Бонифаса, который стоял в сторонке и достаточно скептически наблюдал за беседой хозяйки и её гостя. Заметив, что она ждёт его реакции, он выдал:

– Думаю, мы можем сдать молодому человеку угол в пристройке за десять луардов в день.

Вот жук! Предлагает брать деньги с родственника?

– За десять луардов? – укоризненно покачала головой Яна. – Бонифас, но он же мой кузен.

– Когда молодой человек предоставит нам в доказательство, что он ваш родственник, что-то более весомое, чем просто его слова, снизим ему плату вдвое.

Яна успела заметить, какую дразнящую клоунскую гримасу состроил Этьен, когда смотрел на Бонифаса. Сразу видно – потомственный актёр. Но потомственного дворецкого этим не поймёшь – он остался чопорно непробиваемым.

Кузя сохранял нейтралитет. Он с любопытством переводил взгляд с одного мужчины на другого, оценивая силы противников.

– Согласен, – улыбнулся Яне кузен и снова развернулся к Бонифасу: – Надеюсь, завтраки в стоимость включены?

Через полчаса в гостиной был накрыт стол. Яна диву давалась, когда, где и как Бонифас раздобыл всё необходимое, но факт оставался фактом – на завтрак была подана овсянка. Самая настоящая! Как в фильмах про Холмса: «Овсянка, сэр». Учитывая, как давно Яна не ела нормальной горячей еды, каша показалась ей пределом совершенства.

Бонифас продолжал строить из себя чинного дворецкого, чопорно поглядывая на Этьена. А тот, игнорируя его взгляд, с удовольствием уплетал кашу и рассказывал Яне о том, чем живёт.

– Я вырос в театре. Маман брала меня на репетиции с пелёнок. Уже в четырнадцать я получил свою первую роль. Я живу сценой. Моя пища – аншлаги и зрительские овации. Ради того, чтобы сыграть достоверно, я готов на всё, как и маман. Однажды она созналась, что ради того, чтобы правдиво сыграть беременность, она решилась на беременность.

Яна от удивления даже ложку отложила. Среди писателей тоже распространено мнение: чтобы что-то описать правдиво, нужно это испытать, но всё же она решилась бы далеко не на всё, о чём пишет в своих романах.

– Да, люди искусства отчаянные, – продолжил Этьен. – Однако последней моей выходке удивилась даже маман. Мне дали роль дамарийского юноши, и чтобы вжиться в эту роль я отправился…