Текст книги "Сладость горького миндаля(СИ)"
Автор книги: Ольга Михайлова
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
Монтгомери опять взглянул на Тома Брука. Сейчас лицо констебля уже не казалось таким уж плоским, разве что челюсть была тяжеловата, да нос чуть приплюснут. Глаза же были умны и многоопытны.
Герцог вздохнул и начал.
– Все гости графа Блэкмора прибыли сюда одиннадцать дней назад, сэр. Я приехал с мистером Чарльзом Говардом, здесь уже были племянницы графа и мистер Марвилл. На следующий день прибыли мистер Хилтон, мистер Грэхем, сэр Джеймс Гелприн и её светлость герцогиня Хантингтон. Вскоре зарядили дожди, и гости его сиятельства несколько заскучали. И тут садовник мистера Корбина сообщил, что в старом склепе снова сдвинуты гробы.
–Кем сдвинуты? – спокойно поинтересовался Брук.
–Вот чтобы это узнать, мистер Хилтон и граф Нортумберленд и решили переночевать в склепе. Никто из нас не мог понять причин этого движения. Гробы после того, как открывали склеп, оказывались не на постаментах, а на полу. Джентльмены решили докопаться до разгадки. До этого позапрошлую ночь они провели вместе с конюхом и садовником в беседке напротив склепа, но, несмотря на то, что они никого не видели, и в крипту никто не заходил, гробы снова оказались на полу. Точнее, два из них. Третий стоял на месте.
–И джентльмены решили заночевать внутри склепа? Понятно. То оружие, что находится внутри, принадлежало им?
–Да. Они взяли с собой четыре винчестера и пистолет, кажется.
–И немало спиртного?
Монтгомери пожал плечами.
–Да. – Он не видел необходимости отрицать очевидное.
–После этого заперлись в склепе?
–Да, точнее, запереться изнутри нельзя, их закрыли мы снаружи, ключи, их два, были всю ночь у меня.
–Понятно, – со вздохом проговорил Брук.
Джеймс Гелприн выслушал его молча, однако размеренными кивками то и дело подтверждал сказанное. Вмешался Генри Корбин.
–Джентльменов было довольно трудно отговорить от этой опасной затеи, мистер Брук. Я, видит Бог, пытался и милорд Фредерик тоже.
–Мистер Хилтон и мистер Грэхем были совершеннолетними, – раздражённо бросил Монтгомери, – они понимали, что делают и чем рискуют.
–Сомневаюсь, что они осознавали истинную степень риска, с учётом того, что с ними случилось, – спокойно опроверг герцога полицейский. – Но, как я понял со слов Ливси и Хилла, оба они уверены, что это чертовщина. А вы с этим согласны?
–Я не верю в чертовщину, мистер Брук, – с досадой отрезал Генри Корбин и вдруг сорвался едва ли не на крик, – говорил же безумцам, чтобы не лезли туда!
Монтгомери поморщился от крика, но он понимал гнев и ярость Корбина.
–Успокойтесь, Генри, прошу вас, – он уныло вздохнул и продолжал, – происшедшее необъяснимо, но есть ещё одно весьма странное обстоятельство... – и Монтгомери рассказал Бруку о вторжении в спальню мисс Сэмпл, племянницы графа, весьма странной твари, оставившей следы на потолке.
Брук нахмурился, хоть и без того был мрачнее тучи.
–Леди Хильда считает, что это крылан, большая летучая мышь, но их здесь нет. Откуда? Много странного видит в замке и челядь.
–Полно, Фрэдди, – перебил его Корбин, успевший уже немного успокоиться. – Слуги несут, в основном, вздор, мистер Брук. Замок стар, местами необитаем, он десятки раз перестраивался, и всех его тайн не знает никто. Двери и рамы рассохлись, при ветре слышны завывания, часто в подвал затягивает болотный туман и светляков, а воспалённое воображение, особенно женское, склонно видеть во всем мистику.
–Джентльмены, по-вашему, тоже погибли мистически?
–Не знаю, – опять пожал плечами Корбин. – Вы осматривали склеп. Там есть что-то мистическое?
–Мистика следов не оставляет, сэр. И если это дьявольщина, мистер Корбин, я вам помочь не смогу. А следы в комнате мисс Сэмпл и в склепе похожи?
Монтгомери уверенно кивнул
–Да, они одинаковые. Такие же следы я видел и на полу в заброшенной церкви, в восточной части замка.
–Что же, – завершил разговор Брук, – давайте посмотрим на эти следы в спальне молодой леди.
Всё нехотя устремились в бывшие апартаменты мисс Сэмпл, но по дороге Брук зашёл на кухню – поговорить с кухаркой.
–Он мне кажется вполне разумным человеком, – сказал Монтгомери, едва полицейский скрылся в кухонном проходе.
Джеймс Гелприн молча кивнул.
–Да, он едва ли поверит в рассказы миссис Кросби, но тем лучше, – отозвался Корбин. – Однако как ты полагаешь, Фрэд, может, приказать сегодня разнести еду каждому в его комнату? Собираться вместе нам будет некогда. Я ещё не послал нарочного к Грэхемам и родне Хилтона. И, чёрт возьми, как сообщить о подобном? Как всё объяснить? И гробы заказать нужно, а плотник, как назло, пьян, – с досадой пробормотал он, – сейчас за это взялись сторож и Ливси.
Монтгомери ничего не ответил, не особо близко приняв к сердцу заботы Корбина, но сказал, что есть и вправду удобнее каждому у себя, что до гробов и нарочных – с этим все же не нужно затягивать.
Том Брук появился из коридора со странным выражением на лице, граф же подозвал миссис Кросби и дал ей указание не накрывать пока в столовой, а подать снедь в комнаты гостям. Кухарка кивнула и исчезла.
–Да, миссис Кросби тоже говорит, что в замке много странного, – заметил Брук, пока все они шли в бывшие апартаменты мисс Сэмпл. – Она уверяет, что видела призраков и странное существо с волчьей физиономией, лазящее по карнизу.
–Уверяет, – кивнул Корбин, – и не одна она, мистер Брук. Но я живу в замке с рождения и ничего рокового здесь никогда не видел, абсолютно ничего, кроме тумана, бродячих собак да нетопырей.
– Не видели?
– Нет, – уверенно покачал головой Генри Корбин.
Глава 19. Бездна призывает бездну
Когда поддаёшься страху перед ужасом,
начинаешь ощущать ужас страха.
Пьер Бомарше
В старых апартаментах мисс Сэмпл было не прибрано, но все вещи, раньше разбросанные по полу и кровати, собрали и унесли, балдахин поправили, рама окна была опущена. Следы на подоконнике и окне, на занавесе прикроватного полога и на потолке поблекли и не казались сейчас столь заметными, как накануне, однако проступали явственно.
Брук долго рассматривал их, потом открыл окно, выглянул наружу.
– Да, следы похожи на те, что есть в склепе, но тут неизвестный явно проник через окно, а как он очутился в крипте?
Корбин развёл руками.
–Леди Хильда считает, что это некий дьявол, преследующий наш род, – ответил он. – Я не могу согласиться с этим утверждением, но согласен с тем, что это единственная версия, которая всё объясняет. Дьяволу не важны стены и запоры, ему плевать на высоту и глубину, он, если верить бабкиным сплетням, проникает в любую щель.
Брук ничего не ответил, лишь попросил позвать лакея, чтобы его проводили, – он хотел поговорить со всеми обитателями замка. Когда Гелприн, Корбин и Монтгомери остались в коридоре одни, они снова обсудили печальный вопрос отправки нарочных в фамильные имения покойных и разошлись. Точнее, Корбин ушёл по своим делам, а старый герцог догнал в коридоре Гелприна. Он не хотел, чтобы их разговор кто-то слышал, и заговорил вполголоса.
–Сэр Джеймс, а почему вы попрощались с Хилтоном и Грэхемом, когда оставляли их в склепе?
Брови Гелприна чуть поднялись.
–Мы расставались, а при расставании уместно попрощаться, – глаза Гелприна сейчас казались бельмами, настолько светлы они были. Губы его иронично изогнулись, не оставляя сомнений, что он лжёт, однако даже не скрывает этого, откровенно глумясь.
–А ваши слова о бездне за вистом? Что они означали?
Сэр Джеймс снова не затруднился с ответом.
–Они означали, что глупости нельзя делать бесконечно, ваша светлость. Удар о дно бездны обычно весьма болезнен. А порой и смертелен.
Гелприн странно посмотрел на Монтгомери: высокомерно, но, как показалось старику, доброжелательно. Он не сделал вида, что сказанное им относилось к игре, хотя и мог это утверждать. Он благосклонно издевался над покойниками и честно лгал.
–Стало быть, вы понимали, что им грозит опасность?
Сэр Джеймс усмехнулся.
–А разве вы этого не понимали? Это понимали даже господа Марвилл и Говард, сказав, что попытка общаться с дьяволом – по сути, торжество безумия над здравым смыслом. Мысль, лишённая отваги, но ... а, может быть вследствие этого, очень неглупая. Господа Хилтон и Грэхем действительно попали под чары сатаны.
–Вы говорите о герцогине Хантингтон?
–Нет, хоть она и очаровательная женщина, – усмехнулся Гелприн, но вдруг резко прервал себя, насупил брови и отчётливо обронил, – однако раз уж вам случилось столкнуться с дьяволом, милорд, вы поступите мудро, избегая бездны.
Голос Гелприна, хоть и негромкий, эхом отозвался от стен и прозвучал несколько зловеще.
–Вы полагаете, что мне угрожает опасность? – напрямик спросил герцог Гелприна.
–Разве я это сказал? – удивился Гелприн, – нет, вам ничего не угрожает. – Он скривил рот в ухмылке, – я вас уверяю также, что и джентльменам, покоящимся ныне в склепе, никакая опасность не угрожала. Их погубила собственная глупость, ударившая их о дно бездны.
Монтгомери понял баронета. Впрочем, его трудно было не понять: Гелприн выразился очень ясно. Более того, с высказанным мнением было трудно спорить – настолько несомненным оно было.
Но тут старый герцог снова насторожился.
–Так, стало быть, вы считаете, что этот случай... вы хотите сказать, что это не конец?
Гелприн улыбнулся, точнее, его губы слегка раздвинулись.
–Насколько я понимаю, нет. Хоть я могу и ошибаться.
Он поклонился и исчез в темноте коридора.
В замке повисла вялая тишина.
Монтгомери поплёлся к себе, в коридоре встретил Джекобса и лакея Корбина, нёсших ему в покои обед, подождал, пока они сервировали стол, сел обедать. Он не запомнил, что ел, поглощённый размышлениями, но мысли по-прежнему скользили мимо мертвецов в склепах, разбегались в случайных впечатлениях, цеплялись за пустые, несущественные детали.
Разговор с Гелприном оставил двойственное впечатление. Это был, безусловно, очень умный человек, однако что-то мешало Монтгомери проникнуться доверием к его словам и к нему самому. Какая-то странная двойственность, неуловимая порочность и, что скрывать, что-то дьявольское проступало в самом Джеймсе Гелприне – и это мешало поверить его предупреждениям.
Монтгомери понял, что лучше всего подождать, пока некое событие или слово не дадут ему новую пищу для размышлений, а пока решил отдохнуть и прилёг на диван. Некоторое время в голове его кружились недавние воспоминания: фонарь в склепе, резной ключ и дужка замка, бутылки, гроб достопочтенной Кэролайн Кавендиш, след узконосой туфли на песке пола. Казалось, он плавал в некоем наркотическом опьянении: картинка перед глазами, путанная, мозаичная и разрозненная, никак не складывалась в целый узор, разваливалась и расползалась.
...Его разбудил отчётливый стук в дверь, и Монтгомери с удивлением обнаружил, что за окном давно стемнело. Он и не заметил, как уснул. В дверь прошёл Джекобс и сообщил, что его хочет видеть мистер Том Брук. Монтгомери кивнул, укутался в плед. Он не знал, что сказать полицейскому сверх того, о чём они уже говорили, но понадеялся, что тот сам мог узнать нечто новое.
Но, едва Брук с блокнотом появился на пороге, произошло нечто странное.
Где-то в глубине коридора послышался крик – истошный, женский, быстро перешедший в визг. Столь громкий, что все вздрогнули. Монтгомери вскочил, Брук, который не успел сесть, резко развернулся к двери, столкнулся в дверном проёме с Джекобсом, Монтгомери невольно подтолкнул их, и в итоге все они вывалились в коридор и устремились вниз. На втором этаже вопль был слышнее, из апартаментов леди Хильды выглянули её компаньонка с котом на руках, сама герцогиня и Генри Корбин. Они тоже удивлённо поспешили вслед за ними.
Дверь в комнату мисс Сэмпл была распахнута. В покоях племянницы графа кричала молоденькая горничная. Вокруг сновали миссис Кросби и ещё одна незнакомая Монтгомери горничная, не пытаясь, впрочем, успокоить кричавшую, а напротив, тоже визжа, как полоумная. Корбин, привыкший к крикам в доме, опередил всех и первым оказался в комнате, однако тут же в ужасе попятился, едва не отдавив ноги мистеру Бруку.
На полу посреди комнаты лежала мисс Сьюзен Сэмпл в разорванном и окровавленном на груди платье. Сердца в её груди не было.
Монтгомери почувствовал, как на голове его зашевелились волосы: по всей комнате виднелись всё те же следы – хищные, окровавленные и когтистые. В распахнутое окно задувал, с шумом вздымая штору, холодный ветер. Истошный визг горничной и экономки звенел в ушах, рыдания завывали в такт порывам ветра. В комнате стоял странный запах – болотной гнили и чуть-чуть тянуло плесенью.
Первым опомнился Корбин. Он ринулся к плачущей горничной, резко схватил её за плечи и встряхнул.
–Мэри, не кричите! – та умолкла, точно захлебнулась слезами, Корбин же сразу обернулся к визжавшим женщинам и тихо, но внушительно сказал, – Дороти, Энн, замолчите. Уведите Мэри в её комнату, помогите ей прийти в себя. Принесите нюхательную соль, пошлите за доктором в Сохэм. Быстро.
Как ни странно, его голос подействовал на женщин с магической властностью, кричавшие умолкли и, чуть слышно всхлипывая и поддерживая трясущуюся девушку, торопливо вышли из комнаты. Полицейский, молча стоявший в углу, прислонясь к стене, теперь на ватных ногах подошёл к телу. Брук был сильно бледен, но, как заметил Монтгомери, проводил осмотр, несмотря на явную дурноту, достаточно педантично.
В комнате появился сэр Джеймс, как заметил Монтгомери, с зубочисткой в руках. Глаза его спокойно обежали комнату, труп и полицейского, стоявших у стены гостей Корбина. Затем он прислонился спиной к шкафу и начал методично чистить зубы.
Вскоре в коридоре послышались быстрые шаги, в комнате распахнулись двери, и в проёме появились Эдвард Марвилл и Чарльз Говард. Первый сначала оглядел толпу, потом опустил глаза к полу и побелел, как мел. Говард, чьи глаза сразу упёрлись в труп и полицейского, тоже побледнел, закусив губу и отвалившись к дверной раме. Он тихо прошептал: "Сьюзен...", и умолк. Эдвард же Марвилл довольно быстро пришёл в себя и тихо спросил у Корбина, где Кэтрин? Узнав, что, наверное, у себя, ничего не сказал, только опустил глаза.
Брук спросил Говарда и Марвилла, почему они подошли столь поздно? Оба джентльмена, нисколько не растерявшись, почти хором ответили, что оба были на прогулке в парке, дошли, беседуя, до конца аллеи, и только оттуда услышали крики. Сначала даже не поняли, что за звуки, потом поспешили в замок.
Герцог видел, что оба говорят правду, да и, признаться, трудно было предположить, что кто-то из них мог быть причастен к этой ужасной смерти, слишком уж невысокого мнения придерживался Монтгомери о смелости этих джентльменов.
Да и что скрывать? Он никого не подозревал. Не только Говард и Марвилл тут были явно ни при чём, но кто вообще мог совершить подобное? Это никому не под силу. "Безумный, страшный день, просто кошмар, – пронеслось в голове милорда Фредерика. – Мало двух мертвецов в склепе, так ещё и третий гроб... Но кто это, Господь всемогущий, кто это творит? Почему?"
Весь оставшийся день был бестолково-надрывным, всё пошло кувырком. Дождь за окном не смолкал ни на минуту, из плотницкой принесли гробы для двух погибших джентльменов, их тела на носилках уже доставили в замок, протрезвевший плотник получил указание сделать ещё один гроб – теперь для семейного склепа, но потом это приказание было отменено, Корбин решил заказать гроб в Сохэме. Две горничных попали Корбину под горячую руку, запросив расчёт, но не получив ничего, кроме приказания умолкнуть и исчезнуть с глаз долой. Корбин метался по замку, как потерянный, из коридора то и дело слышался его голос, зовущий лакеев.
Леди Хильда, бледная и молчаливая, без единого вопроса направилась в свои покои, сопровождаемая служанкой и Эдвардом Марвиллом, который весьма кстати догадался предложить растерянной герцогине руку. Чарльз Говард проводил их тяжёлым взглядом, но вынужден был остаться в покоях Сьюзен.
Говард был подлинно выбит из колеи и растерян. Утреннее известие о гибели Хилтона и Грэхема, что скрывать, основательно порадовало его. Он и мечтать не мог о подобном – и вот, удача! Теперь оставалось отделаться от Сьюзен и попытаться обольстить герцогиню.
Но были и два "но". Во-первых, не следовало всё-таки разрывать со Сьюзен, пока не ясно, удастся ли ему понравиться леди Хильде. Он рисковал, погнавшись за двумя зайцами, не поймать ни одного. Во вторых, теперь опасным конкурентом становился Марвилл, который, естественно, тоже не захочет упустить свой шанс.
И вот теперь – внезапная гибель Сьюзен. Жуть этой смерти, при всем его равнодушии к невесте, на минуту ошеломила и смертельно перепугала. Она заставляла предположить, что упорно отрицаемое Генри Корбином призрачное чудовище Блэкмор Холла – всё же не выдумка кухарок. Оно реально, причём, настолько, что способно убить. Хилтон и Грэхем, что и говорить, два глупца, игравшие с опасностью, и потому – сам виноваты, но Сьюзен ни с чём не играла. Выходит, опасности подвергается любой, живущий в замке?
От этой мысли у Говарда похолодело на сердце.
Ему вдруг захотелось немедля, прямо сейчас, уехать. Чарльз вообще всегда отличался особой, почти женской чувствительностью, был мнителен и не очень смел. Но все его предчувствия мгновенно отступили, едва он поднял глаза и увидел в углу спальни леди Хильду. Чёрт возьми, так ведь теперь не будет никаких помех со стороны постылой невесты!
Говард приободрился. Марвилл будет всё равно связан присутствием мисс Монмаут, а он-то теперь свободен. Надо просто дождаться похорон и осторожно приступать к действиям. Его скорбь по поводу безвременной гибели мисс Сэмпл – прекрасный повод заговорить с герцогиней. Как пережить потерю близкого, пусть она поделится с ним опытом, ведь она тоже потеряла дорогого ей человека...
Что же, все складывалось неплохо, Чарльз прошёл в свои покои, приказал привести в порядок смокинг и чёрный траурный шарф. Это украсит его и придаст достаточно скорбный вид на похоронах.
...Да, но чёртов призрак. Неужели он и вправду реален?
Если да, то следовало убраться из Блэкмор Холла подобру-поздорову – и поскорее. Но упустить возможность получить красавицу-герцогиню и восемьсот тысяч фунтов? Тоже глупо. Но если опасность подлинно велика и есть риск лишиться жизни – чёрт с ними, с восьмьюстами тысячами. Жизнь дороже.
Эти размышления были прерваны лакеями, поднявшими мисс Сэмпл на постель. Говард воспользовался этими минутами, чтобы покинуть спальню и, миновав пару лестничных пролётов, зашёл в бильярдную. Там сидели улыбавшийся Марвилл и хмурый милорд Фредерик, а мистер Гелприн мастерски гонял шары по зелёному сукну бильярда. Последний одновременно рассказывал, что констебль с помощником уехали в Сохэм, Корбин отправил нарочных в имения покойников, а сейчас граф поехал в Фордхэм за приходским священником. Похороны мисс Сэмпл состоятся, видимо, завтра.
Старик Монтгомери был совсем убит, казался больным. Говард слушал вполуха, всё это мало беспокоило его, гораздо больше не нравился ему довольный вид Эдварда Марвилла. Уж не удалось ли ему добиться благосклонности от герцогини? Эта мысль пугала его.
Но его размышления и опасения были внезапно прерваны.
В бильярдную заглянула миссис Кросби и поманила к себе старого герцога, к которому, надо сказать, сразу по приезде прониклась доверием. Истинный джентльмен, что и говорить. Сейчас, когда хозяина не было, она предпочла обратиться именно к нему.
–Мистер Монтгомери, там... молодая госпожа, мисс Монмаут... Её нет в комнате, она не прикоснулась к ужину. Энн говорит, что не видела леди с обеда, когда та отпустила её.
Герцог почувствовал дурноту, но резко поднялся, перед его глазами зароились блестящие мушки, и стеснилось дыхание. Пересилив себя, не обращая внимания на удивлённое восклицание Говарда, он ринулся к покоям мисс Кэтрин. Однако впереди него уже оказался Джеймс Гелприн.
В комнате мисс Монмаут в самом деле никого не было, ужин стоял нетронутым, но тут герцог почувствовал, что сейчас упадёт и поспешил сесть в кресло. Сделал несколько глубоких вздохов, потом поднялся и подошёл к столу. Нет, не померещилось. На белой скатерти с вышивкой по углам, недалеко от тарелки на белом фоне выделялся алый бутон, никак не связанный с рисунком. Рядом был ещё один. Это были расплывшиеся кровавые следы со следами длинных когтей.
Чуть придя в себя, Монтгомери поднялся, схватил со стола подсвечник и внимательно оглядел комнату. Новый когтистый след он нашёл на пороге, ещё один – в коридоре, на расстоянии почти шести футов от первого. Чёртова тварь явно прыгала, точнее, пронеслась здесь и свернула на лестницу в угловую башню.
Следов мисс Монмаут Монтгомери нигде не заметил.
Деревянные ступени местами прогнили и скрипели при каждом шаге, старый герцог вцепился рукой в перила и продвигался вверх почти ощупью, свеча не столько освещала путь, сколько отбрасывала по стенам жёлтые блики, высвечивающие то отсыревшую штукатурку, то кирпичную кладку, искажая пропорции башни, тонувшей во мраке. За ним, он слышал это, шёл Джеймс Гелприн. Неожиданно на одной из ступеней в пыли мелькнул след. Неужели? Монтгомери сделал ещё несколько шагов и остановился. Лестница упиралась в ветхую деревянную дверь.
Он дёрнул слишком сильно. Дверь, вовсе не запертая и державшаяся на одной верхней петле, с пронзительным скрипом распахнулась, накренившись набок. От испуга милорд отскочил, и свеча в его руке погасла. Гелприн ударил по железному пруту охотничьим огнивом, и свеча снова затеплилась. Отдышавшись и успокоившись, старик протиснулся на чердак, огляделся и сразу увидел в квадрате лунного света, рассечённого кованой решёткой на причудливые ромбы, тело мисс Монмаут, укрытое пледом. Девица была мертва. Руки её были раскинуты, в глазах застыл ужас. Гелприн остановился в ногах трупа. Герцог на негнущихся ногах сделал ещё несколько шагов, обойдя лежавшую на полу девушку. Лунный свет падал наискосок из узкой бойницы, но его было достаточно, чтобы различить то, что заставило его похолодеть. То, что он принял за плед, вовсе не было пледом.
Сверху на трупе, словно обнимая его, лежало страшное тёмное существо с собачьей окровавленной мордой и чёрными перепончатыми крыльями нетопыря.
Тварь была неподвижна и казалась мёртвой, даже мумифицированной.
Гелприн несколько минут молчал, потом задумчиво обронил, что надо бы позвать на помощь.
Глава 20. Мрачные тайны рода Блэкморов.
Объективно – честь есть мнение других о нашей ценности,
а субъективно – наша боязнь перед этим мнением.
Артур Шопенгауэр
На крики Монтгомери вскоре сбежались все домочадцы и слуги Корбина, послали за Ливси и Хиллом. Пока разыскали фонари и носилки, да с огромным трудом спустили по узкой лестнице тело несчастной, прошло почти полночи.
Разбуженная герцогиня с ужасом озирала тело девицы и с омерзением – жуткую тварь. Марвилл, оглядев труп, начал сильно заикаться, Говард едва не упал в обморок.
Наутро вернулся Корбин. Когда граф понял, что произошло, силы покинули его. Монтгомери заметил, что леди Хильда взбешена и, уединившись в углу с графом, буквально шипит на него, экспансивно размахивая перед его носом руками и в чем-то явно упрекая, но Корбин, не говоря ни слова в ответ, только мрачно качает головой.
Прибывший около семи утра констебль, узнав о новой смерти в Блэкмор Холле, распорядился собраться всем в гостиной, сам же исчез на узкой лестнице в башню.
В гостиной, куда поплёлся обессиленный старик вслед за Говардом и Марвиллом, уже сидели у камина Джеймс Гелприн, Генри Корбин и герцогиня Хантингтон, последние снова тихо о чём-то переговаривались. Казалось, леди Хильда уговаривала крёстного сделать что-то, но тот снова отрицательно качал головой.
Чарльз Говард не стал садиться, но бесцельно начал ходить от камина к книжным полкам и обратно, Марвилл остановился у окна и не сводил глаз с проступавшего рассвета за окном, Монтгомери опустился в кресло и уставился в пол. Джеймс Гелприн, вежливо спросив разрешения у герцогини, закурил трубку.
Полицейский появился четверть часа спустя. Он выглядел растерянным и несколько сбитым с толку. Том Брук был совсем не глуп, но подобного в его практике никогда не было. У него были известные подозрения относительно смерти джентльменов, ибо он не очень доверял словам конюха и садовника, что они всю ночь не смыкали глаз, однако второе, столь ужасное убийство, совершенное во время его пребывания в замке, просто сбило его с толку, а новое страшное убийство второй племянницы графа уже всерьёз напугало и обескуражило.
Чертовщина? Ну, в чертовщину Брук верил, почему нет? Но откуда она? Слова горничных и кухарки, лакеев и всей прочей челяди свидетельствовали, что в Блэкмор Холле давно творится что-то неладное. Теперь это подтвердилось. Но чертовщина, и это тоже надо признать, тоже случайно нигде не возникает. При этом хозяин всё отрицает. Почему? Что это за мерзейшая тварь, и откуда она взялась?
–Мистер Корбин, но почему все в замке знают, что тут происходит нечто странное, а вам об этом ничего не известно?
Граф Блэкмор побледнел, но упрямо и твёрдо повторил:
–Я многократно слышал от слуг, что им в замке что-то виделось, слышалось или казалось, но сам я никогда ничего не видел. Мне нечего сказать.
–Но горничная погибшей мисс Сэмпл утверждает, что её госпожа видела это чудовище с волчьей мордой и горящими глазами в своём окне. То же самое говорила и мисс Монмаут. Вы, я понимаю, могли не верить их словам раньше, но теперь, после гибели этих несчастных, разве непонятно, что мисс Сэмпл и мисс Монмаут не ошибались и им ничего не привиделось?
–Да, – лаконично согласился Корбин, – всё просто ужасно.
Неожиданно от окна раздался тихий голос герцогини Хантингтон.
–Милорд, ну почему вы не хотите рассказать правду?
Корбин круто обернулся. На его скулах заходили желваки.
–Какую правду? – он резко вскочил, – какую правду?
Леди Хильда подошла к крёстному.
–Я готова признать, что есть соображения чести, мешающие вам, но сейчас... после этого ужаса... все ваши гости в опасности. Иногда нужно уметь жертвовать семейными интересами.
Корбин опустил глаза и нахмурился.
–Я не понимаю, о чём вы говорите.
Герцогиня покачала головой.
–Понимаете. Прекрасно понимаете. О проклятии Блэкмор Холла в старых летописях только упомянуто, но я не верю, чтобы в вашей семье о нём не знали. И гроб Кэролайн Кавендиш неслучайно остаётся на месте, и в склепе эти кошмары произошли неслучайно, и бедняжка Сьюзен и несчастная мисс Монмаут погибли неслучайно. И вы знаете об этом, Генри. Вы всё знаете.
Корбин был бледен и молчал. Джеймс Гелприн, окутанный клубами ароматного дыма, исподлобья глядел на него. Монтгомери впился глазами в лицо графа.
–Это правда, Генри?
Граф Блэкмор пожал плечами, потом махнул рукой.
–Отец рассказывал мне это предание, но это... это всего-навсего легенда. Пустые сказки.
–И о чём оно?
Корбин вздохнул и нехотя заговорил.
–Что мой предок Джошуа Корбин, пятый граф Блэкмор, как говорили, был человеком весьма тяжёлого нрава и порочных наклонностей. Ходили слухи, что между Джошуа и его братом долгое время была распря о наследстве, и однажды Ричарда Корбина нашли мёртвым. Было сказано, что он случайно на охоте выстрелил себе в голову. Это было странно, Ричард служил в гренадерском полку и с оружием обращаться умел. В сорок лет Джошуа женился. Его супруга, с которой он весьма дурно обращался, была на двадцать лет моложе и умерла совсем молодой, оставив ему сына. Злые языки судачили, что смерть её была насильственной. Якобы супруг заключил жену в подземелье, приревновав к молодому щёголю на балу. Но следов этого не осталось, – торопливо добавил Корбин, – она могла просто умереть от чахотки.
–И что было дальше?
–Вскоре после смерти жены в Блэкмор Холл вернулась овдовевшая сестра Джошуа, миссис Кэролайн Кавендиш и её дочь Вайолет. Девочке, кажется, было немногим более десяти лет. Семейное предание говорит, что Джошуа совратил племянницу и много лет жил с ней, как с законной женой. Его сестра Кэролайн ни о чём не подозревала, но восемь лет спустя она узнала правду, когда поняла, что дочь беременна. Несчастную женщину парализовало. Умирая, она прокляла брата, предрекая, что ни он, ни её распутная дочь никогда не обретут покоя во гробе, что дьявол заберёт их порочные сердца, она кричала, что из утробы дочери появится демон, который будет вечно терзать наш грешный род.
–Господи, – воскликнул Монтгомери, – и это сбывалось?
Корбин замялся.
– Ну, некоторые странности были. В роду стали появляться эпилептики и безумцы. Были расторгнутые помолвки и много несостоявшихся браков, появлялись мертворождённые младенцы. Многие представители рода имели неуживчивый нрав, в роду, как я заметил, происходили одинаковые дурные события. Женщин после свадьбы, а то и до неё бросали мужья и женихи, мужчины спивались и рано умирали. Шестой граф Блэкмор, Френсис Корбин, единственный сын Джошуа, был действительно неудачно женат и скончался от тяжёлого неизлечимого недуга совсем молодым. Он оставил сына, Томаса, седьмого графа Блэкмора. Тот женился поздно, его супруга умерла в родах, а сын Джеймс, восьмой граф Блэкмор, – это мой отец.
– Он тоже был несчастлив в браке?
Корбин пожал плечами. Его ногти впились в ладони.
–Я не помню свою мать, – было заметно, что чем ближе история подходила к дням нынешним, тем менее словоохотливым становился Генри Корбин, и без того-то предпочитавший не касаться лишний раз семейных дел.
– Но то чудовищное животное, что убило мисс Монмаут – откуда оно взялось?
Корбин тяжело вздохнул.
–Не знаю, но в деревне твердили и упорно передавали этот вздор из поколения в поколение, что мисс Вайолет ... она... родила чудовище. Голова младенца напоминала волчью. Но никаких записей в церковных книгах об этом, разумеется, нет. Мисс Вайолет утопила ребёнка в болоте, но после фермеры говорили, что они часто стали видеть ужасное существо с волчьей мордой и огромными нетопыриными крыльями. Оно вылезало из болотной тины и якобы носилось по замку. Но сам я ничего никогда не видел.
Все молчали.
–После, когда Джошуа был упокоен в склепе, ходили слухи, что гробы двигаются, но склеп редко открывали. Я никогда... – Корбин на миг умолк, потом продолжил, – я никогда не прислушивался к этим разговорам, считал их бабскими сказками да выдумками. Не помню сколько раз то одна, то другая служанка жаловались, что видели какие-то кошмары, призрака с горящими глазами, говорили о привидении, иногда – о чёрном дьяволе, – но я, повторяю, никогда ничего не видел и не очень-то в это верил.
Неожиданно подал голос Чарльз Говард.
–Сьюзен видела его своими глазами. Ещё в Лондоне она рассказывала, что в Блэкмор Холле ночами боится выходить из комнаты, и несколько раз видела заглядывавшее в окно чудовище.
