Текст книги "Охота на белочку (СИ)"

Автор книги: Ольга Найдич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Ольга Найдич
Охота на белочку

После новогодних праздников мужик с дикого похмелья смотрит в зеркало:

– Так вот ты какой… человек третьего тысячелетия!

Во всех трёх мирах заканчивался 2000-й год Молчаливого Договора.

Зал не был похож ни на что; вообще-то он по сути своей и не был залом – потому что не занимал места в пространстве. Но выглядел он все же как зал – с точки зрения стороннего наблюдателя, окажись таковой здесь. А собрались в этом зале существа, словно пародирующие людей своим видом: вытянутое тело, немного похожее на человеческое; вместе рук – нечто вроде плаща или крыльев (хотя периодически можно было наблюдать, как этот плащ обращается в семипалую конечность, немного похожую на руку). Лица их, если это можно назвать лицами, точь-в-точь походили на барельефы, движение на них можно было увидеть с огромным трудом. Конечно, внимательный сторонний наблюдатель (которого здесь оказаться не могло в принципе) прекрасно сознавал бы, что видит лишь иллюзию, и никакого зала нет, и выглядят его хозяева совсем не так, как кажется, но тем не менее – видел бы именно это. Очевидно, один из присутствующих докладывал. Правда, лицо его ни на секунду не изменило своего выражения.

– Наши эксперты, – при слове "эксперты" голос его визгливо вздрогнул, взгляд на мгновение скользнул куда-то вдаль, а "рука" невольно потянулась к стакану с "водой", – сегодня закончили анализ земной активности на основе библейских матриц. Эксперты, – он снова слегка сбился при произнесении этого слова, – говорят, что активность близка к критической. А учитывая, что год для источников ресурсов тоже критичен, то эксперты (пауза, рука тянется к "питью")… это может привести…

– Постойте, Тараил, не надо суетиться, – прервал его спокойный голос. – Мы прекрасно осведомлены о том, что ты говоришь, и собрались здесь для того лишь, чтобы принять некие меры.

– Мудрый Мараил, Вы имеете в виду – радикальные меры?

– Да, наиболее радикальные.

А тем временем столь лестно упомянутый агентом Тараилом эксперт по имени Афраил подходил, если так можно сказать, к своему дому. Ангелы вообще дорожили своими домами, хотя последние, в сущности, абсолютно не были им нужны. Да и если вдуматься, и не существовали вовсе. Но такова уж была их сущность. Об этом и думал Афраил, наблюдая за своими вялотекущими мыслями со стороны. Забавно, что среди ангелов никто не способен ни дружить, ни тем более любить, и при этом они считают людей низшими существами. Впрочем, есть, наверное, на то и основания, ведь именно люди – ресурс для существования мира ангелов. Африл не любил называть этот мир Раем – какой там рай, вечный энергетический кризис, каждый сам за себя. Давно бы друг друга сожрали, как бешеные хорьки, если б не те самые ресурсы. Афраил поймал себя на этих мыслях и усмехнулся: «Старею». Раньше он и допустить не мог думать о человеческом искусстве лишь как о ресурсе, впрочем, лишь он один. Сложно видеть красоту в еде. Его мысли прервало появление его подруги Лаиры. «Подруга», – так он звал её лишь мысленно, даже ей он не мог сказать это слово. Ангелы бывали лишь партнерами – на день-два или в каком-то деле. Чтобы выжить или получить новые ресурсы. «Каждый сам за себя». Афраил знал, о ком это сказано – это сказано об ангелах. Из-за Лаиры и из-за отношения к людям прочие ангелы считали его экстравагантным, но за семьсот лет даже они привыкли.

– Ты взволнован, – Лаира не предполагала, она произнесла это словно общеизвестный факт.

– Откуда ты знаешь? – воскликнул Афраил. Никто более не мог различить чувства на его лице.

– Я знаю тебя, – просто ответила подруга. На мгновение в глазах Афраила мелькнуло то, что можно было бы назвать улыбкой, если снять на замедленную киносъемку и долго приглядываться. Лаира ответила тем же.

Они вошли в "дом" – ограниченную область пространства, недоступную для чужого вмешательства (без "крыши" или "стен", конечно) – ангелы обладали отнюдь не ангельским характером, и хотя среди обычных ангелов было не принято вмешиваться в чужую жизнь, тайный сыск этого правила не придерживался. Вдвоём здесь было немного тесно – ангельские дома не предназначены более чем для одного, что нормально для эгоистичных натур местных жителей. Лаира без всяких пауз спросила:

– Что, опять кто-то кляузу написал?

– И это тоже – Тараил, но это нормально, он стучит чаще, чем на Земле – капли дождя. Да и похоже, на этот раз расклад не в его пользу.

– Что же тебя волнует? Что-то на Земле? – Лаира уже привыкла обращаться к нему на "ты". Наверное, кроме них во всем Верхнем мире так никто не поступал.

– На этот раз ты права, – Афраил превратился в пивную кружку – обычная между ними шутка. И продолжал говорить прямо из кружки: – Они до сих пор думают, что я исследую библейские тексты. Хорошо хоть не стихи Омара Хайяма. Разумеется, я заметил это по простому изменению активности Земного информационного поля.

Лаира взяла в руки кружку и сделала вид, что пьёт. У неё мелькнула мысль: а есть ли у кого-нибудь еще в этом мире чувство юмора? А может – чувство, что этого чувства у него нет?

– Люди готовы к созданию великого произведения искусства. Понимаешь, что это значит?

– Еще бы, – ответила Лаира прямо в кружку. – Да еще и в "переломный" год.

– Вот именно – резкий перевес ресурсов в нашу пользу, а итоге – люди минимум на тысячу лет лишатся науки.

– Вряд ли это еще кого-то взволнует.

– Но я знаю еще кое-что – скоро может произойти и великое научное открытие!

– То есть – установится равновесие?

– То есть – наши будут пытаться это равновесие предотвратить, вот в чем дело, – с этими словами Афраил снова стал похож на ангела из детских библейских книжек.

– А черти – пытаться убить нашего… что это будет?

– Картина.

– Нашего художника. Но ты же можешь не говорить о возможности научного открытия?

– Если бы я был единственным экспертом в этом чертовом раю…

Тем временем в зале Мараил, руководитель Центра наблюдения за ресурсами, излагал ситуацию.

– Итак, мудрейшие (это обращение последние пять тысяч лет было обычным в обиходе ангелов), мы имеем возможность доказать собственную мудрость. (Мараил любил говорить каламбурами).

– И что мы будем делать?

– Как обычно – сведем девчонку с ума, запутаем. Пусть уйдет в монастырь или покончит с собой.

– Какую еще девчонку?

– Ту, которая может совершить открытие.

– А если её просто убить? – раздался выкрик с места.

– Ты слишком неопытен, Олдиил. Мы не можем убивать – лишь морочить и доводить до безумия, влияя некоторым образом на восприятие.

– Что значит – не можем? Есть легенда, что мы когда-то могли убивать ничуть не хуже чертей. Мне кажется, что в принципе мы на это способны.

– Нет-нет, ты не прав. Мы не способны этого делать вообще. Физически мы не можем убить человека. Впрочем, в любом случае – таково распоряжение Лорда.

Народ притих. Многие не совсем верили в существование загадочного Лорда, совершенно непонятной фигуры, стоящей над обществом абсолютных индивидуалистов. Поговаривали, что на самом деле это он контролирует ресурсы.

– Мы должны успеть решить проблему до начала двухтысячного года по земному летоисчислению. Дальше это будет уже бесполезно.

– Почему?

– Странно, что Вы не осведомлены об этом. В течении этого года любое открытие будет в тысячу раз значимее, его ресурсная сила обратиться против нас – и черти получат полный контроль над ресурсами. Или наоборот.

– Вопросы есть? – Мараил усмехнулся в усы, которые он любил и лелеял – усов кроме него ни у кого в раю не было. – Нет? Выполняйте!

Никакая это была не ошибка. Всего лишь мелкая погрешность.

Подумаешь! Тысячу раз так делали.

И цель в любом случае оправдывала средства.

Тогда чего он так разорался?

Азель, Граель и Джелайя стояли перед расхаживающим туда-сюда Караелем, главой секретных служб Ада, и молча сносили выволочку.

– Несчастный случай! – громогласно возвестил Караель. – Это должен был быть несчастный случай! А вы что натворили?

– Так у убийцы же были мотивы, – вскинула голову Джелайя.

Она и остальные могли бы сойти за людей. Вполне могли бы. Если бы не глаза – черные, без какого-либо намека на белок, зрачок и радужку.

Да и кожа была лишь чуть светлее глаз.

– Еще раз повторяю – это должен был быть несчастный случай, – Караель остановился и внимательно посмотрел на троих агентов. – Но все равно можете считать себя героями. Теперь Рай потерял преимущество. Перевес ресурсов в нашу сторону такой, что ангелам нас еще много веков не догнать. Если, конечно, эта девочка на земле совершит свое открытие до конца года. Ладно, свободны.

– Подумаешь, убийство устроили, – фыркнула Джелайя, когда трое чертей шли по узкому коридору Конторы. Кто и когда окрестил центр Контроля этим земным словом – точно неизвестно, но прижилось оно железно. Граель пожал плечами.

– Я вообще удивляюсь. Обычно такой резкий перевес ресурсов мог обеспечить поэт, художник, композитор… но модельер?

– Все меняется, – философски заметил Азель. – Пернатые, небось, все перья себе обгрызли, когда узнали.

Слабое мерцание прозрачных стен свидетельствовало о низком уровне активности. Черти вообще не стремились отгораживаться друг от друга, потому что были единым организмом, одной большой машиной, в которой крутится множество шестеренок. У них не было таких понятий как "личная жизнь", "самостоятельность" и "собственные нужды". Все для коллектива и во имя коллектива.

А также согласно распоряжениям сверху.

Однако здесь, в Конторе, иногда возникала необходимость в соблюдении секретности, и тогда стены становились матовыми, а звуки блокировались. Сейчас такой необходимости не было.

Граель, Азель и Джелайя были так называемой группой вторжения – их посылали на Землю тогда, когда надо было вмешаться в жизнь людей. Конечно, это происходило крайне редко, в особых случаях – вот, например, недавно обнаружилось, что некий модельер готов сотворить настоящий шедевр, способный надолго увести Землю из-под контроля чертей. Плюс еще год удачный… Пришлось по-тихому убрать этого модельера, обвинив в убийстве его любовника. Все чисто, ни один ангел не придерется. Теперь руководящие верхи Ада с интересом следили за другим человеком – молодой женщиной-генетиком, которая уже была близка к одному из наиболее значимых открытий в истории человечества. Что ж, ангелам придется обломиться.

– Ну как там? – высунулся из-за прозрачной перегородки Арнель, штатный эксперт. Именно он вычислил в свое время опасного модельера.

– Мы герои, но могли бы быть и поаккуратнее, – хмыкнул Граель. Арнель удовлетворенно кивнул, приглашая троицу в свой отсек.

За прозрачными стенами было видно, как по меньшей мере пара тысяч чертей в точно таких же закутках работают, работают, работают… "Нет, правда, – подумала Джелайя, – мы – винтики в машине."

– Могли бы и спасибо сказать, – заметил Арнель.

– Спасибо, – хором буркнула троица.

Азель небрежно подхватил толстую книгу, половина листов из которой была варварски выдрана.

– Библию почитываешь?

– Ага, – ухмыльнулся Арнель, выразительно повертев самокруткой, на которой можно было разобрать "…кровение от…".

– Смотри, опять скандал будет. Как тогда, когда вы крест вместо вешалки присобачили.

– Они первые начали, – отозвался эксперт. – Фигли сатанистов на земле молниями пугать? Я вот на крестный ход как-нибудь заявлюсь – мало не покажется.

Это, впрочем, было пустой угрозой – попасть на Землю Арнелю не светило. Механизмы Допуска были только у Граеля, Азеля и Джелайи. Еще, конечно, у Караеля, но он на Земле почти не бывал, потому что на это ему требовалось слишком много ресурсов, да и ангелы сильно возмущались. И, по слухам, у Главного… Но уж Главному-то на Землю дорога была точно заказана.

Джелайя тем временем задумчиво рассматривала прозрачную пленку, лежащую поверх сложной схемы.

– Это и есть твои знаменитые расчеты, Арнель?

– Точно, – черт-эксперт чуть поправил пленку. – Активность информационного поля Земли, энергетический потенциал – и вот он, наш модельер… упокой Господь его душу.

Черти неприлично заржали.

– Интересно… – протянула Джелайя. – А чего это ты тут вверх ногами в уголке написал?

– Где? – встрепенулся Арнель, подозрительно вглядываясь в чертежи.

– Да вот же, – Джелайя ткнула пальцем в схему. Граель с Азелем нехорошо переглянулись.

Арнель на глазах менял цвет с черного на бледно-серый.

– Что-то не так? – настороженно осведомился Азель.

– Все, – простонал несчастный эксперт, рывком поворачивая пленку на 180 градусов. – Как я мог так лажануться! Как я мог!

– А ну-ка минутку, – Граель элегантным движением цапнул серого Арнеля за горло. – Что не так?

Эксперт скосил глазки на Джелайю.

– Этот парень… которого вы убрали…

– Ну? – выдохнула группа вторжения, придвигаясь поближе.

– Это не он.

– А кто же?

– Не знаю… еще разобраться надо…

Азель уже потянулся было к Арнелю, но на его плечо легла рука Джелайи.

– Не стоит, – обманчиво ласково сказала она. – Ему ведь еще перед шефом за ошибку отчитываться придется.

Гнев во взгляде Азеля уступил место искренней жалости.

… Тираель был молодым чёртом, всего каких-то семьдесят лет. Но и за эти семьдесят лет он успел обрести среди чертей славу «белого чёрта». Нет-нет, выглядел он точно так же, как и прочие черти – столь же черен и страшен, если встретишь ночью. Выражение это значило лишь, что он был странным чертом.

Началось всё с того, что родился он с рожками – буквально, как в человеческих сказках про чертей. А ведь на самом деле у нормальных чертей никаких рогов нет – и вот поди ж ты, выросли. Потом, с возрастом, они стали менее заметны, но всё же если присмотреться – можно разглядеть.

Но на этом его странности не закончились. До десяти лет он был нормальным чертёнком, как и все, воспитывался в коллективных яслях (семей черти не создают, это противно их коллективной природе). Как и все, учился воздействию на обычную и земную реальности, играл с другими чертями в "попа и чертёнка", подстраивал пакости приятелям и пытался даже шутить над преподавателями. Но в десять лет словно сломался – стал замкнут, перестал участвовать в общих играх и словно бы исчез…

Ему стало скучно. Невыносимо скучно, чего с чертями, в сущности, не случается никогда. И вот поди ж ты… И так бы и остался он в яслях до ста лет (случалось и такое) но была у него одна общественно полезная особенность – он впитывал знания, как губка. Любые, но особенно интересовался Землей.

Ему и сейчас было скучно. Скучно, хотя еще в пятьдесят пять лет его способности приметила Контора, и он стал конторским служащим. Библиотекарем. Или, как громко называли его должность, секторным архивариусом. Он был рад принять это предложение, так рад, как никогда в жизни: оно сулило если не интересную работу, то как минимум поток новых, неожиданных знаний. Но сейчас он понял, что копаться в старых файлах жутко скучно и неинтересно.

Нет, попадались, конечно, и настоящие жемчужины. Вот, например, протоколы Тёмных войн – на полном серьёзе описанные войны между чертями и ангелами. Глупейшее занятие – никто никого не мог уничтожить, однако же в итоге обе стороны почти лишились ресурсов… Воспринимать ли это теперь как миф или как документ – сказать трудно. Дата – пятьдесят тысяч лет назад…

Но гораздо интереснее были документы о Земле. Вот, например, нечто странное: кулинарный рецепт. Салат оливье. Там говорилось, что это очень вкусно. Да, Тираель, конечно, знал, что люди на Земле умеют есть, что без этого они бы не смогли жить – как черти без ресурсов, порождаемых человеческой наукой. Но что такое вкус – он представить себе не мог, как не смог бы слепой человек представить себе свет, а рыба в воде – раскаленную сковородку.

Но это еще что! Земные книги – они будоражили его воображение. Загадочные, сложные и непонятные человеческие отношения… Обособленность, но не доведенная до безумия, как у ангелов… Странный, такой привлекательный мир.

И в отличие от прочих чертей, его ничуть не пугала перспектива оторваться от коллектива, от чертовски великого и чертовски надоевшего информационного поля Ада. Потому что он, в сущности, всегда существовал от него отдельно, и они с этим самым полем дружно делали вид, что не замечают друг друга.

Он мечтал попасть на Землю, но у него не было Механизма Допуска. Простенького такого механизма, микрочипа в карточке, вроде тех, которыми люди открывают электронные замки или рассчитываются в банкоматах. И знаний его было мало, чтобы такую сделать самому – для этого нужен был огромный всплеск энергии.

Лишь трое имели Допуск – участники группы вторжения, но он знал лишь их имена, и то случайно. Говорят, был еще Допуск у главы Конторы… и еще у Главного – потому что он контролировал ресурсы.

В общем, у него не было шансов осуществить свою мечту… Но тут помог случай – из тех, которых не бывает.

Зима принесла в Новохлыновск мерзкий холод, усугубляющийся почти полным отсутствием снега. Это еще раз доказывало, что Бога нет. Ведь если бы он был, то ни в коем случае не допустил бы такого безобразия на вверенной ему территории.

Так думала Лара, нечеловеческими усилиями пробиваясь к выходу из переполненного автобуса. Спрыгнув со ступенек, она поправила на плече сумку, сунула вечно мерзнущие руки в карманы куртки и быстрым шагом направилась к родному дому.

Лара была ученым-генетиком. Звучная должность и ученая степень позволяли ей хоть как-то оправдать мизерную зарплату в глазах подруг, но в общественном транспорте она уже который год ездила "зайцем" – на что не пойдешь ради экономии! Живи она где-нибудь за границей, давно была бы миллионершей, а здесь… Она вовсе не рисовалась, когда думала о таких возможностях. Ибо Лара была не просто одним из людей в белых халатах, всю жизнь выводящих мышей с шестью лапами и не задумывающихся, на кой черт им эти мыши нужны. Уже семь лет она работала над расшифровкой генотипа человека и возможными способами влияния на гены. Этим занимались и занимаются многие ученые, но у них не было того, что было у Лары. Кого, если точнее… У них не было отца-гения.

Василий Песков был феноменом. Достаточно сказать, что на ту работу, которую лаборатория в полном ученом составе и при более-менее новом оборудовании проделала за пять лет, ему в домашних условиях потребовалось не более семи месяцев. Он уже был на пороге величайшего открытия, дающего возможность полностью программировать генотип человека, но… как и все ученые, он был не в меру рассеянным, и однажды, переходя улицу, забыл посмотреть по сторонам. Впрочем, практически все свои знания он передал Ларе.

Из подвала наперерез девушке метнулся черный кот Блад (так называла его сама Лара, потому что вид у кошака был откровенно пиратский). Пробежав почти половину двора, он вдруг сообразил, кто идет, и шустро почесал назад. Лара достала из сумки обрезки колбасы, которой травили их в столовой, и кинула на асфальт, а когда кот начал есть, нагнулась и потрепала его за ухом.

– Тьфу, погань бесовская, – сплюнула старушка-соседка, с отвращением косясь на кота.

Лара не отреагировала на этот выпад, продолжая поглаживать Блада. Но старушка явно хотела продолжения… не банкета, конечно. Монолога. Или, если совсем уж повезет, диалога.

– Ты вот ласкаешь эту погань, а потом дивишься, что болезнь нашла, – поучала старушенция Лару. – Бесовское это животное, всем известно. Черный кот в дом – и черти в дом. В церковь сходила бы, что ли, святой воды принесла, может, и не случится тогда ничего.

– Я не хожу в церковь, Серафима Матвеевна, – ровно сказала Лара, мысленно подбирая к назойливой соседке нелестные эпитеты.

– И зря! Зря, говорю! Свечку бы поставила, молитву прочла… Чай, не развалишься.

Терпение Лары вышло без остатка еще в автобусе, но старуха об этом не знала.

– Я не верю в Бога, – резко отчеканила Лара. – В Бога, в Дьявола, в ангелов и в чертей. Пошли, Блад.

Старушенция, качая головой, осталась стоять на дороге, а Лара с Бладом гордо прошествовали в подъезд. Слова Лары были правдой. Она не верила ни в кого из вышеперечисленных товарищей и в прочие загадочные явления.

Федя выбрался из-под деревянной лавки, ожесточенно пытаясь отряхнуться от объедков вчерашнего ужина, обрывков бумаги и невесть откуда взявшейся штукатурки. Федя был художником, и среди своих коллег носил гордое прозвище «Малевич» – данное, вероятно, от слова «малевать».

Сейчас он был пьян, и в пьяной его голове вертелась одна мысль: как получилось, что от него ушла жена? Как он это допустил? Когда мысли этой крутиться надоело и она улетела, Фёдора посетила следующая: быть может, у него никогда не было жены? Эта мысль, в свою очередь, вертелась минут пять, после чего обратилась в твёрдое убеждение.

В принципе, это было правдой – наш художник был холост. С виду ему можно было дать от сорока до семидесяти лет, хотя на самом деле ему было 32. И не удивительно: одет он был как бомж, и одежда эта была сплошь залита красками всех цветов радуги; небрит, вечно пьян, а если и не пьян, то обкурен "травки".

Перебивался он случайными заказами портретов, а чаще – карикатурами на знаменитостей, спрос на которые был весьма велик. Но сейчас дело шло из рук вон плохо.

Федя встал, отряхнулся, от чего краше не стал, зато стукнулся головой о притолоку деревянного потолка… Когда-то он сам срубил эту избу. "Талант не пропьёшь" – гласит народная поговорка. Наверное, врёт она всё, это поговорка: Федор больше не смог бы такого повторить.

Шатаясь, он выбрался на крыльцо. Морозный воздух ударил ему в ноздри, обжег руки, пронял до костей. Порыв ветра заставил художника развернутся и броситься назад в дом… Но он вдруг поскользнулся – и упал с крыльца…

Через минуту с земли поднялся уже не совсем он… даже, скажем, совсем не он. Однако же – все по порядку.

Файл был настолько сумасшедшим, что сначала Тираель счел его ошибкой системы. Сбоем в данных, какие бывали чрезвычайно редко. Во-первых его не было в каталоге – совсем, у него не было номера, а дата следовала только из текста документа… И наткнулся он на этот файл совершенно случайно, да и не удалил его сразу лишь из врожденного любопытства.

Датировался документ 25123 годом до заключения Договора… То есть примерной датой формирования человечества в его нынешнем виде. Как этот документ смог просуществовать столько времени и не оказаться в поле зрения Адского информационного поля – весьма странно. Ведь окажись он в поле зрения Поля, и об этом факте знали бы все черти. Вернее, все, кому это могло быть интересно.

Однако содержание файла было еще интереснее его даты. Текст по построению был весьма похож на легенду – то есть уже в те времена был знанием почти позабытым. А легенда была весьма похожа на знаменитую земную историю о двух братьях и о том, как один из братьев убил другого. Однако же отличие было в том, что в убийцу вселился черт. Но Тираель прекрасно знал, что черти не умеют вселяться в людей! Потому он перечитал это место трижды… Но когда убийство было совершено, о нём узнали ангелы – видимо, убитый был важен для их планов. И, чтобы предотвратить новую войну (выходит, одна война всё же была!), две великие силы – Лорд ангелов и Шеф чертей (Бог и Сатана, как было сказано в легенде) – сделали это знание недоступным. Впрочем, судя по всему, хитроумный Сатана всё же сохранил файл…

Вот уже пять тысяч лет великие силы не вмешивались в жизнь трёх миров – во всяком случае, непосредственно…

Но последняя страница буквально поразила Тираеля. На ней было написано, как вселиться в человека, захватить его тело. Это уже была не легенда, а инструкция. Но самым удивительным было то, что на этой странице была не схема механизма, а заклинание! Тираель верил в действенность заклинаний, но лишь у ангелов – это их стихией была магия, слова, вызывающие воздействие на пространство и время… Но документ исходил от чертей!

Наконец Тираель устал поражаться и решился всё же проверить удивительную информацию. Вот только разгребу файловый каталог… где-то через месяц… "Нет, я становлюсь чертовски хорошим чертом", – пошутил он над собой. Ну конечно, сейчас! Идеальный момент. Ему поручили пыльную работёнку, и как минимум месяц его не хватятся.

"Черт возьми, ведь я безоговорочно верю этой бредовой легенде…", – подумав это, он закрыл файл, зашифровал его со своим паролем, потянулся, зевнул (эту привычку он подхватил из фильмов о Земле), сел и стал нараспев читать текст заклинания. Ему всегда хватало доли секунды, чтобы запомнить любой текст или изображение; вот и сейчас он безошибочно повторял однажды увиденные слова, вернее, псевдозвуки – то, что было бы иллюзией для человека в Аду.

С последними словами он вдруг понял, что ткань реальности странно изменилась; человек бы ничего не почувствовал, чёрт же всеми клеточками ощущал это. Всё, теперь оставалось назвать человека, тело которого нужно занять – по кодовому номеру. Тираель помнил эти цепочки цифр и информацию о человеке напротив каждой цифры. Нужен мужичина – в этом он был уверен. Лет под 30. Услужливая память мгновенно ограничила диапазон чисел. В городе. Еще ограничила. Наверное, остальное безразлично. Мгновенная генерация случайного числа… Фролов Фёдор Фомич.

Бац! Холод, ощущение боли в голове, а прямо вверху – удивительная синева. Неужели получилось? Получилось!..

– Ну и где мы? – оглядевшись, вопросил Азель. В который раз оказываясь на Земле, он все никак не мог привыкнуть к ней. Другое дело Граель – его экстремальные ситуации только заводили.

Узкая улочка, посреди которой они находились, была настолько грязной, что любая уважающая себя свинья остереглась бы по ней пройти. Но чертям на это было в высшей степени наплевать, потому что на Земле они лишались материальности, а соответственно и запачкаться не могли.

– Не дальше, чем в километре от нашего художничка, – отозвалась Джелайя. – Если ты, конечно, ничего не перепутал.

– Я никогда ничего не путаю, – укоризненно поглядел на нее Азель.

– Хорош трепаться, давайте работать, – ухмыльнулся Граель. – Разделяемся? Место встречи – здесь.

Его спутники переглянулись и пожали плечами. Мгновение спустя три темных сгустка тумана молниеносно скользнули в разные стороны.

Первой вернулась Джелайя. Отметив, что мальчиков, как она насмешливо называла двоих чертей, еще нет, она подпрыгнула и, сделав изящный кувырок, устроилась на крыше покосившейся палатки. Над окошком палатки была криво прибита табличка «Пива нет!» Чья-то рука в порыве отчаяния накарябала под ней: «Сволочи!!!». Кто такие Сволочи, Джелайя не знала, но, поразмышляв немного, догадалась, что это подпись.

Под палаткой шуршануло, и Джелайя, свесившись вниз, увидела облезлую черную кошку. Покрутив головой, кошара одним прыжком взметнулась на крышу и подбежала к Джейлае. Та протянула полупризрачную руку и сымитировала почесывание кошки за ухом. Почему-то каждый раз, когда они выбирались на Землю, какая-нибудь киска черной масти непременно прилипала к Джелайе и не отходила ни на шаг. Сперва чертовку это раздражало, потом стало забавлять.

Черный туман мелькнул у стены соседнего дома, и вскоре рядом с Джелайей появился Азель.

– Ну что?

– Ни в одной подворотне, подвале или на чердаке его нет, – отрапортовал черт, тоже протягивая руку к кошке. – Очередная?

– Клеопатра, – невозмутимо отозвалась Джелайя, имевшая привычку каждой кошаре придумывать имя. – Где Граель?

– Пивнушки прочесывает.

Азелю Земля не очень нравилась. Шумно, грязно, все что-то друг у друга вырывают… Бомжи – окурки, президенты – Курилы. Был, правда, один толковый мужик, который сказал: "Все взять и поделить!", Азель даже интересовался, не свой ли парень затесался меж людьми, но дальнейшие события показали, что не свой.

С другой стороны, чем дольше он смотрел на собственнические отношения между людьми, тем больше ему хотелось понять – что же это за штука такая, когда что-то вдруг – твое? И никто больше на это "что-то" не претендует. В некотором плане это было бы очень даже здорово…

Вернулся Граель – по обыкновению, свалился с дерева прямо им на головы.

– А вот и я! – возвестил он, хотя и без того было понятно, что это он. – Ну что, сыскари, сыскали чего?

Черти уныло покачали головами.

– Ну что ж… Ладно, в последний раз спасаю. Итак, лично нашего маляра я не обнаружил, но! – Граель сделал эффектную паузу. – Недалеко отсюда стоит изба, в которой, по оперативным данным (это выражение Граель подцепил еще в прошлую вылазку на Землю, и теперь оно показалось ему как нельзя более подходящим), проживает некий Федя, весьма и весьма неплохо рисующий.

– Откуда ты узнал?

– Один из местных оч-чень эмоционально рассказывал другому, как означенный Федя – насколько я понял, полное имя у нашего художника Федька Мать Его за Ногу, аристократ, наверное – так вот, как он нарисовал его портрет, да так похоже, что наутро этот мужик перепутал этот портрет с зеркалом и едва не сбрил себе щеки до костей, не понимая, почему щетина не исчезает. Наш объект, точно говорю.

– Отлично, – Джелайя гибко вскочила. – Ну что, вперед?

– А где благодарность? – возмутился Граель.

– Спасибо, – лукаво улыбнулась Джелайя.

– Ничего себе благодарность! Ты и святого достанешь, крошка, – Граель схватил Джелайю в охапку и, гикнув, головой вперед слетел с палатки. Кошка и Азель переглянулись с практически одинаковым раздраженным выражением на лицах и последовали за ними.

…Федя вдруг поскользнулся, крикнул: «Чёрт побери», – и грохнулся с крыльца. И ведь побрал-таки, лукавый!

Тираель мысленно ощупал своё новое тело. М-да, не самое удачное приобретение, насколько он мог судить из книг. А тело тем временем с шестой попытки поднялось на ноги, каждый раз падая и отбивая пятую точку. Тираель сообразил, что совсем забыл о хозяине.

– Привет, – сказал он мысленно.

В ответ Федя сказал нечто, что наш черт ошибочно принял за ответное приветствие, упомянул чью-то маму и послал всех в нескольких направлениях, из которых Тираель понял только чертову бабушку. Из этого черт сделал вывод, что его узнали, хотя, как и все черти, бабушки своей не знал.

– Ты кто? – спросил Федя.

Поняв, что все же ошибся, черт ответил честно:

– Я – черт.

– Кто-о-о?!!!!!

– Черт.

В ответ на это Федя хрюкнул… и отключился. И не упал он лишь потому, что Тираель тут же захватил полный контроль над телом, загнав слабонервного хозяина в дальний уголок.

Сделав это, он для начала вернулся обратно в дом. Поскольку ноги нового хозяина не слушались, Тир решил, что сподручнее всего будет сделать это на четвереньках, что тут же и осуществил. Оказавшись в избе, он первым делом подобрался к зеркалу. И усомнился, не перепутал ли он и не очутился ли вдруг в теле обезьяны – насколько он знал, на Земле такие обитали. Они точь-в-точь походили на людей, только с ног до головы были покрыты шерстью. Но, вспомнив, что обезьяны в одежде не ходят, он решил, что это все-таки человек. И решил, что в таком облике его, чего доброго, могут узнать. Бриться Тираель, конечно, не умел, но зато был настоящим чертом. Один взмах руки – и щетина, которую Федя не брил уже лет 10, исчезла без следа. Путь от обезьяны к человеку был пройден в одну секунду. Правда, сначала исчезли и волосы на голове, но потом черт вспомнил, что что-то на голове у людей все же растет, и вернул их на место вместе с кошмарной прической в стиле "Мамай на макаронной фабрике". Закончив манипуляции с обликом, черт попытался выйти в дверь. Строго говоря, в Аду практически не было дверей, во всяком случае, Тиру они до сих пор не попадались, и потому само понятие "дверь" и способ её открывания был для него диковинкой. Но сначала надо было до двери дойти, а тело Феди слушалось нового хозяина ничуть не лучше, чем старого: концентрация алкоголя была такова, что вздумай он сейчас дыхнуть в трубку автоинспектора, трубку бы просто разорвало вместе с инспектором и собакой. Однако же благодаря несгибаемой воле черта тело Феди в итоге врезалось в дверь и буквально выпало из неё.