Текст книги "Простая история"

Автор книги: Ольга Кунавина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 17

Несколько дней я не разговаривала со своим классом, только молча писала на доске задание. Все эти дни на уроках стояла глубокая тишина. Я слышала лишь шелест переворачиваемых страниц и чувствовала виноватые взгляды. Ребята пытались со мной помириться всеми возможными способами. Доска была идеально вытерта, цветы политы, на моем столе – ни пылинки. После уроков приводили в порядок класс, стараясь заслужить мое прощение.

– Ольга Юрьевна, – взмолился на пятый день нашего противостояния Володя Краснов. – Простите нас. Честное слово, мы больше так шутить не будем.

– Хороша шутка, – усмехнулась я. – Теперь я знаю, чего от вас можно ожидать. Одно теперь точно ясно – доверять вам не следует.

– Зачем вы так, – поморщился Володя. – Мы все осознали и поняли, что поступили подло по отношению к вам, ведь от вас мы всегда видели только хорошее.

– Ольга Юрьевна, – сказал Алеша Васильев, – вы только подумайте, что вы с нами мучаетесь последний год, а потом мы не будем видеться так часто, как теперь. Не будем общаться, спорить и смеяться на уроках. И как только вы без нас проживете, ведь мы же единственные и неповторимые!

– Ладно, подлизы, мир, – сказала я.

После уроков на крыльце меня ждал чуть ли не весь класс, горя желанием проводить домой. Кое-как я уговорила ребят отправляться по домам, объяснила, что такое количество провожающих обязательно привлечет внимание прохожих. Я медленно шла по улице, поддевая носком сапога сухие осенние листья, и вдруг остановилась. На противоположной стороне, около ювелирного магазина, в котором мы с сестрой выбирали подарок, остановилась хорошо знакомая машина. Через секунду из нее вышел элегантный Олег, открыл заднюю дверь, и оттуда легкой бабочкой выпорхнула жгучая брюнетка по имени Алена Игоревна. Она победно взмахнула искусственной гривой и взяла под руку адвоката. Такой миленькой, почти семейной парочкой они вошли в магазин. Наверное, Алена Игоревна все-таки достигла своей цели и раскрыла все свои достоинства, которые высоко оценили.

«Надо же, как быстро меняется жизнь!» – грустно улыбнувшись, подумала я. Ревность больно сжала сердце.

– Что за глупая история произошла у вас с Олегом? – спросила у меня Кира, когда мы гуляли с ней и ее маленькой дочкой на улице.

– Ничего особенного, просто он наконец-то понял, что с учительницей ему не по пути, – устало ответила я. – И слава богу, вовремя одумался и переключился на ювелиршу.

– На какую ювелиршу? – удивилась Кира.

– Спроси у него сама, если тебя это интересует, – сказала я.

– Ты ничего себе не напридумала? – спросила она. – Я знаю, что Олег очень переживает из-за вашей размолвки и не знает, как ему с тобой помириться.

– Мне кажется, что это уже ни к чему.

Неожиданно на меня навалилась тоска. Может быть, и вправду уйти из школы, найти новую работу, сменить бешеный ритм на спокойный и размеренный. Вот – в редакцию требуется корректор. Пойду читать те же сочинения, только в тишине и покое. Или, на худой конец, устроюсь в библиотеку. Буду сидеть себе в одиночестве с книжкой в руке. Мама с папой будут рады за мою нервную систему.

Я вспомнила, как однажды хотела уйти из школы.

Это было в первый год работы. В начале урока я спрашивала у пятого класса домашнее задание. Возле окна с отсутствующим взглядом сидела Катя Павлова, беленькая девочка с двумя косичками. «Вот сейчас спрошу ее и поставлю два, если не ответит», – решила я. И поставила, еще и нотацию прочитала, что на уроке надо работать, а не мечтать.

– Ольга Юрьевна, а у Кати мама вчера умерла, – тихо сказала мне на перемене Ира Сазонова.

«Дура тупоголовая, – ругала я себя. – Да тебя к детям и близко нельзя подпускать». Собралась уходить из школы, но… не ушла. «Может быть, еще не все потеряно и я могу исправиться», – подумала я, вспомнив одну из своих детских любимых героинь – Динку из повести Валентины Осеевой.

– Мам, может, мне действительно уйти из школы? – решила посоветоваться я вечером с мамой.

– Ты это серьезно? – недоверчиво спросила мама.

– Куда уж серьезнее, – ответила я.

Я думала, мама обрадуется, услышав мои слова, а она неожиданно удивила меня:

– Если ты хочешь уйти из школы сгоряча, лучше этого не делать. Потом одумаешься, а уже будет поздно и на сердце тяжело. Хуже, когда человек приходит не на свое место. Он и сам страдает, и людям, которые рядом с ним работают, приходится нелегко. Ты на своем месте – вот и будь там.

– Мама, я тебя не узнаю! – потрясенно воскликнула я. – Твои ли это слова?

– А ты бы хотела, чтобы я поддержала твой сиюминутный порыв? Я не хочу, чтобы моя дочь была несчастлива. Я вижу, что тебе нравится твоя профессия, работа с ребятами в школьном театре, пусть даже это доставляет тебе много хлопот, но ты счастлива. А это самое главное – когда человек трудится с радостью, а не с ненавистью и раздражением в глазах.

Я рассказывала в шестом классе о своем любимом поэте Михаиле Юрьевиче Лермонтове и упивалась идеальной тишиной, которая царила в классе. Вдруг раздался громкий голос Женьки Скамейкиной:

– Ольга Юрьевна, а у вас кофта бракованная!

Лермонтов улетучился из головы мгновенно. Я стояла, разглядывая свою новую кофту и ничего не понимая. Через пять минут до меня дошло: один карман кофточки связан из коричневой пряжи, другой – из серой. Придя в себя, я строго произнесла:

– Эта модель так задумана, Скамейкина! – и попыталась вспомнить, о чем шла речь. – Мы говорили… Мы говорили…

– Мы говорили о том, что семнадцатилетний Лермонтов написал стихотворение «Парус», – пришел мне на помощь Виталик Клемнев.

– Спасибо, – от всей души поблагодарила его я и грустно подумала: «Моя кофта заинтересовала Женьку больше, чем Лермонтов и его стихи».

– Ах ты, вертушка туалетная! – услышала я на перемене голос той же Скамейкиной. – Ах ты, швабра с бигудями, лучше не лезь не в свое дело.

– В чем дело, девочки? Почему вы так громко кричите? – спросила я шестиклассниц и в ответ услышала:

– Скамейкина стрелку забивает.

– По какому поводу? – поинтересовалась я.

– Светка Чуйкова на ее парня смотрит.

– Но смотреть ведь никому не запрещается, – удивилась я.

– А она по-особенному на него смотрит.

По-особенному, придирчиво и строго, смотрел на девочек Никита Белянкин. К нам обратились учителя младших классов с просьбой, чтобы мы что-нибудь показали младшим школьникам. На театральном совете решено было поставить сказку «Белоснежка и семь гномов». Но мы сразу столкнулись с трудностью: все девочки хотели играть только Белоснежку. Решено было провести кастинг для претенденток. Отборочную комиссию возглавил Никита Белянкин.

– Ну что это за Белоснежка? У нее же ноги кривые! – шептал мне возмущенный Никита, когда мы сидели в актовом зале, а перед нами стояла одна из страстно желающих сыграть роль красавицы.

– При чем здесь ноги? – спросила я. – Зрители на ноги не смотрят.

– Ольга Юрьевна, зрители смотрят на все! – авторитетно произнес Никита. – А эта куда собралась? В Белоснежки? Вы посмотрите, какая она длинная! Рядом с нею гномы будут смотреться как пеньки рядом с деревом.

– Мне кажется, ты очень придираешься, – сказала я ему.

– Да как вы не понимаете, Ольга Юрьевна, мы же сказку ставим, а в сказке все должно быть красиво, – как маленькой стал объяснять мне Никита. – Ты зачем пришла? – накинулся он на вошедшую девочку, и та сразу же закрыла дверь.

– Зачем ты с ней так грубо? – укоризненно спросила я Никиту.

– А зачем нам нужна картавая Белоснежка? Она же «р» не выговаривает. «Здлавствуйте, гномы! Плиглашаю вас за стол». Это же слушать невозможно будет! – не мог успокоиться Никита.

После долгих мучений Белоснежка была выбрана и утверждена Никитой.

В это время девятый класс решал проблемы семейного счастья.

Рассказывая об адресате знаменитого стихотворения Александра Пушкина «Я помню чудное мгновенье» Анне Петровне Керн, я упомянула, что в возрасте семнадцати лет она была выдана замуж за пятидесятилетнего генерала.

– Что ж они все время за старичков-то выходили? – тяжело вздохнув, спросила у меня Маша Сергеева.

– Кто? – не поняла я.

– Да Керн, Волконская, Гончарова, – перечислила Маша. – Мужья были намного старше их. А Жуковский вообще всех переплюнул: шестидесятилетним женился на девятнадцатилетней. Как можно было за такого старика выйти?

– А что? – невозмутимо ответил Витя Логунов. – Чем плох генерал? И при орденах, и при почете, да и деньги у него, наверное, водились немалые. Сейчас все девушки стараются найти себе обеспеченных мужей, так что жила бы она да жила за своим генералом, как за каменной стеной, а не разъезжала бы по Тригорским да Михайловским. Воду бы не мутила.

Девочки дружно накинулись на него.

– Да ни одна нормальная девчонка с тобой дружить не станет! – кричали они.

– Ты никогда не женишься! – безапелляционно заявила Маша Сергеева.

– Это почему же? – ехидно спросил Витя. – Я, может быть, на тебе и женюсь, а ты еще и спасибо скажешь.

– Я за тебя никогда не выйду замуж. Ты не знаешь, что такое настоящая любовь. Для тебя любовь – это то, что можно купить за деньги, как селедку в магазине, а настоящее чувство не продается!

Витя потрясенно замолчал.

Мне кажется, что эта тема – мальчиков и девочек, женихов и невест, Белоснежек и принцев – будет преследовать меня даже ночью.

– Ольга Юрьевна, как от вас вкусно пахнет! Как называются ваши духи?

– Ольга Юрьевна, а у вас есть машина?

– Ольга Юрьевна, у вас красивые сапоги. Где вы их покупали?

– Ольга Юрьевна, а у вас сережки и цепочка золотые?

– Ольга Юрьевна, а какой модели у вас сотовый телефон? У вас есть инфракрасный порт? Хотите, мы вам картинки в телефон закачаем или прикольные реалтоны?

– Ольга Юрьевна, а вы читали «У каждого своя цена» Лорен Вайсбергер?

– Ольга Юрьевна, а вы смотрели «Властелин колец»?

– Ольга Юрьевна, а кто вам больше нравится: Джессика Альба или Диди Пфайффер?

– Ольга Юрьевна, а вы слушаете песни Аврил Лавин?

– Ольга Юрьевна, а вы замужем?

– Ольга Юрьевна, а сколько вам лет?

– Ой, Ольга Юрьевна, у вас новая сумочка такая красивая!!!!!!!!!

В школе можно услышать все, что угодно, в школе можно не знать, как дать на вопросы нужный ответ. Хорошо, если попадешь в точку, и твои бонусы, говоря современным языком, повысятся.

– Ольга Юрьевна, вот вы окончили институт, – начал издалека Виталик Клемнев, любитель задавать каверзные вопросы, – значит, много знаете?

– Много знать никто не может, – сказала ему я. – Человек учится всю жизнь и всю жизнь узнает новое.

– И все же, – не отставал от меня Виталик, – вы знаете больше, чем я.

– Чего ты от меня хочешь? – напрямую спросила я Виталика, ожидая какого-нибудь подвоха с его стороны.

– Вот вы мне ответьте, – быстро приступил к делу Виталик, – в каком году наши хоккеисты выиграли последнее золото на Олимпиаде?

– В 1990-м, – ответила я.

На этот вопрос я еще смогла ответить, потому что, когда училась в школе, вела дневники Олимпиад.

– А за какую команду играл в последнее время Дэвид Бекхэм? – не унимался Виталик.

– За «Реал», – с чувством ненависти ответила я и стала молить Бога, чтобы Виталик не задал мне еще одного страшного вопроса.

– Правильно, – удовлетворенно сказал Виталик, и в его голосе я услышала уважение.

Больше в этот день он решил меня не мучить.

Хорошо, если пытка закончится вопросами и ответами, а не крысой.

Денис Крепицын, мой злой гений, принес в школу розовую крысу с очень длинным хвостом и сразу же посадил ее передо мной на стол, а я крыс до ужаса боюсь.

– Ольга Юрьевна, посмотрите, какая она хорошенькая!

Я сжалась в комок и согласилась с тем, что крыса выглядит очень привлекательно.

– Погладьте ее, – от души предложил Крепицын.

И я, пересилив отвращение, погладила крысу!

– Я принес ее в кабинет биологии, – поделился со мной Крепицын. – Навсегда.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказала я и подумала, что очень хорошо, что он не принес крокодила или удава.

С розовой крысой сюсюкали и играли все перемены, а через месяц она таинственным образом исчезла.

Глава 18

Хмурым ноябрьским днем я зашла в новый, только что открывшийся книжный магазин. Он впечатлил меня огромным количеством книг. Я с наслаждением читала названия, брала и листала наиболее понравившиеся и ставила их на место – цены были сказочно велики. А мне хотелось купить книги и Сельмы Лагерлеф, и Джордж Элиот, и Юрия Лотмана, и… «Эх, выиграть бы тысяч сто, чтобы купить все эти драгоценности. А еще было бы лучше, если бы правительство издало такой указ, который позволял бы учителю бесплатно брать в книжных магазинах раз в месяц несколько книг», – глупо мечтала я, бредя по магазину и бросая завистливые взгляды на полки. Те сто рублей, которые учителю дают на покупку методической литературы, – насмешка. Ради интереса я попыталась найти в магазине хотя бы одну книгу за сто рублей, но, как ни старалась, не нашла.

На следующий день меня ожидало великое потрясение. Не успела я открыть дверь кабинета, как увидела на своем столе кипу новых книг – тех самых, которые я в благоговении созерцала вчера в книжном магазине. На одной из них лежал маленький букетик фиалок. Что Новый год еще не наступил – была первая мысль, пришедшая мне в голову. Что чудеса закончились в далеком детстве – вторая. Но это происходило наяву, это происходило со мной. Я вспомнила, что никого из знакомых и учеников в магазине не встретила, да у них и денег не хватило бы на все эти книги. С неба они свалиться не могли. Необходимо было срочно найти отгадку. Предпринятое мною расследование ни к чему не привело: ни сторож, ни технички ничего и никого не видели и ни о каких книгах не знали.

«Ну что ж, пусть загадочный инкогнито так и останется инкогнито, если он решил не раскрываться», – подумала я и прекратила следствие.

Но чудеса не прекратились.

После того как у нас в городе с наступлением зимнего сезона на стадионе открылся каток, я со своей восьмилетней племянницей стала ходить кататься на коньках по субботам. В один из субботних вечеров, когда я сидела на скамейке и завязывала ботинки, передо мной предстало потрясающее зрелище – на катке появился Олег. Я его в этом месте увидела впервые. К моему удивлению, он был не с Аленой Игоревной, а с компанией молодых людей. Среди них я узнала его родственницу, молодую девушку, которую он подвозил на машине в прошлом году. Таким я его еще не видела. Он, как и его спутники, был одет в спортивный костюм, на ногах – коньки. «Сейчас покажет высший класс», – подумала я и приготовилась смотреть, как он будет скользить, делая круг за кругом, но не тут-то было. Едва он сделал несколько шагов, как я поняла, что он совсем не умеет держаться на коньках, а тем более – кататься. Смешно взмахнув руками, Олег сделал два шага и растянулся на льду. Родственница бросилась на помощь, помогла подняться, предложила свою руку. Он, конечно, старался изо всех сил, но у него, как у всякого начинающего, получалось плохо и смешно. Как зачарованная я сидела на скамейке и наблюдала за ним. Племянница дергала меня за руку и требовала, чтобы мы с ней наконец пошли на лед. Я вняла ее мольбам, и мы покатились по кругу. Проезжая мимо Олега, я увидела, как он растерянно посмотрел на меня и, взмахнув рукой, тут же упал на спину. Родственница совсем измучилась с ним. Несколько раз я ловила на себе его беспомощные взгляды, но так ни разу к нему и не подъехала. На катке я решила больше не появляться.

Вскоре я случайно увидела Олега в магазине. Он очень внимательно рассматривал диски. «Наверное, тратит свой очередной гонорар», – подумала я и представила Олега в комнате, где все стены от пола до потолка были забиты дисками.

Зимние каникулы принесли не только очередные морозы, но и грипп. Я умудрилась проболеть все каникулы, да еще прихватила первую неделю новой четверти. Во время моего вынужденного безделья мне звонили мои ученики и учителя из школы. Было приятно болеть, сознавая, что о тебе не забывают.

Однажды зазвонил телефон, мама сказала мне:

– Может быть, все-таки ты сама с ним поговоришь?

– С кем? – удивилась я.

– С Олегом, – ответила мама.

Оказывается, он звонил нам домой каждый вечер и интересовался состоянием моего здоровья, но почему-то не решался позвать меня к телефону. По голосу мамы я поняла, что она просто очарована Олегом. И все же я проявила ужасную бестактность и непростительную грубость и не пожелала с ним разговаривать.

– У меня горло болит, – прохрипела я и бросила телефонную трубку, даже не попрощавшись.

– Ольга Юрьевна! Я по вас так соскучился! – закричал, бросаясь ко мне, Виталик Клемнев, едва я появилась в школьном вестибюле. – Вас так долго не было, что мы подумали, что вы к нам больше не вернетесь.

– И все-таки, Виталик, я решила вернуться и еще немного поучить вас, – засмеялась я.

– Вам не надоело болеть? – грозно спросил меня мой одиннадцатый класс.

– Надоело, – призналась я, немного слукавив.

– А вы знаете, что мы отказались от всех учителей, которых нам присылали вместо вас? – строго спросил Володя Краснов.

– Знаю, только зря вы это сделали. Придется теперь нестись галопом по Европам, чтобы нагнать пропущенный материал, – вздохнула я, но меня быстро утешили:

– Не переживайте! Мы же ваши уроки не прогуливали, а сидели и вслух читали. По очереди.

«Хороша изба-читальня», – подумала я, но возражать не стала.

В природе после морозов, которые стояли целый месяц, наступило резкое потепление. Снег стал рыхлым, мягким, превратился в серую наледь. Ходить по тротуарам стало опасно из-за гололеда. Я осторожно и медленно шла по улице, стараясь не упасть. Мне совсем не хотелось оказаться в больнице, на этот раз с переломанной ногой. И все же каблук предательски скользнул, и я, взмахнув рукой, собралась упасть, но меня заботливо поддержали.

– Каблуки носить в плохую погоду не рекомендуется, – услышала я знакомый голос и медленно повернулась. Передо мной стоял Олег и приветливо улыбался.

– Что поделать – привычка, и, увы, избавиться от нее невозможно, – сказала я и продолжила свой путь.

Адвокат последовал за мной.

– Как настроение? – спросил он.

– Рабочее, – ответила я, стараясь пресечь краткостью своего ответа его дальнейшие попытки продолжить разговор, но он вовсе не собирался разговор прекращать, а старался втянуть меня в беседу:

– Рабочее – это значит, что человек сейчас способен сделать многое.

– Спасибо за информацию, – вежливо поблагодарила я и остановилась: из-за угла дома выбежала немецкая овчарка и быстро понеслась навстречу.

От страха у меня закружилась голова, я закрыла глаза и прошептала:

– Боюсь!

– Ничего страшного – она в наморднике. Можно открыть глаза, – тихо сказал Олег.

Я открыла глаза и увидела, что собака, не добежав до нас, села неподалеку на задние лапы и поджала хвост. Внимательными глазами она смотрела то на меня, то на Олега. В это время из-за угла вышел мужчина и направился в нашу сторону.

– Долли, ко мне, – позвал он собаку, и та, услышав голос хозяина, поднялась и побежала к нему.

– До ужаса боюсь больших собак, – призналась я. – Три года назад пошла домой к одной ученице, которая постоянно прогуливала уроки. Не успела постучать в дверь, как из палисадника выскочил здоровенный черный дог и набросился на меня. Хорошо, что рядом соседи пилили дрова и отбили несчастную учительницу. Покусать он меня не успел, только шубу разодрал так, что мне пришлось ее выбросить. Вернее, выбросить то, что от нее осталось. Теперь у меня все внутри леденеет, когда я вижу больших собак.

– Придется охранять тебя, – сказал Олег и взял меня за руку.

Я сначала свою руку хотела выдернуть, но потом передумала.

– Ты обратила внимание, наши имена – они похожи, – сказал вечером Олег, когда мы стояли под зимним звездным небом.

– Тебе не кажется, что два святых – это уже слишком? – улыбнулась я. – А я тебя недавно видела.

– И где же?

– В магазине «Метро». Что ты там делал?

– Покупал диск с вальсом Георгия Свиридова.

– Вальс Георгия Свиридова? – удивилась я.

– Но мы же танцуем с тобой весной вальс?

– Может быть. Я подумаю, – ответила я. – А как успехи на катке?

– Никак, – вздохнув, ответил он и развел руками.

– Нет никаких способностей? – засмеялась я.

– Зачем мне нужны способности, если там я не могу встретить одного человека, ради которого готов встать даже на коньки, хотя ни разу в жизни не катался, – сказал он. – И вообще, ты отгородилась от меня такой каменной стеной, что все мои попытки пробиться к тебе заканчиваются неудачей.

Я замерла, услышав эти слова. Неужели его чувства ко мне остались прежними и он всеми силами старается помириться?

– Признайся, книги – это тоже твоих рук дело? – тихим голосом спросила я.

– Какие книги? – равнодушно произнес он, но по его слегка дрогнувшим ресницам я поняла, что это он, и потребовала объяснений.

Он только покачал головой.

– Я должен сказать тебе кое-что очень важное. Важнее, чем все эти книги и коньки, – заявил он. – Все это время я много думал и понял одно: я люблю тебя и ты мне так дорога, что я боюсь… очень боюсь потерять тебя. Мне кажется, что ты должна в самое ближайшее время познакомить меня со своими родителями.

Я посмотрела на него и улыбнулась.

«Об Алене Игоревне я спрошу в следующий раз», – решила я.

P.S. Я не стану заставлять читателя мучиться и ломать голову над тем, что мне ответил Олег. Алена Игоревна оказалась владелицей того самого ювелирного магазина, витрину которого я любила иногда разглядывать. Она поссорилась со своей бывшей компаньонкой и затеяла судебный процесс. Благодаря одному моему маленькому замечанию Олег отказался вести ее дело, и Алена Игоревна успешно проиграла.