Текст книги "Простая история"

Автор книги: Ольга Кунавина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 15

Первого сентября ко мне подошел Никита Белянкин и с искренним раскаянием произнес:

– Ольга Юрьевна, возьмите меня назад, в театр.

– Не знаю, не знаю, – вздохнула я. – Мне надо посоветоваться с ребятами. Все будет зависеть от того, что они скажут.

– А я с ними уже поговорил. Они согласны.

– Когда же ты успел? – поразилась я. – Были же каникулы.

– А я всех в августе обзвонил и собрал у себя дома. Мы даже репертуар на этот год придумали. Решили обязательно что-нибудь из «Мастера и Маргариты» поставить.

– Что-что?

– «Из Мастера и Маргариты», – отчетливо произнес Никита, как будто я была глухой.

– Да вы же книгу не читали!

– Зато фильм видели. Я бы кота сыграл. Но все хотят тот эпизод, где у Берлиоза голова отваливается. У нас же еще такого не было, чтобы голова оторвалась и запрыгала по рельсам?

– Нет, – ответила ему я. – Пока у нас был только одноухий заяц.

– А Воланду мы контактные линзы вставим, чтобы у него глаза разного цвета были, – с упоением говорил Никита.

Первого сентября была нарушена старая добрая традиция. Впервые первое сентября я отмечала не с Кирой, а с Олегом. Моя подруга деликатно отказалась встретиться со мной, объяснив свое отсутствие семейными делами.

– Не переживай, подруга, – сказала она по телефону, не скрывая своей радости. – В этот день рядом с тобой будет замечательный человек.

Я нисколько не возражала и впервые была согласна с ней. Когда я пришла в кафе, Олег уже ждал меня.

– Ты сегодня ни с кем не столкнулась по дороге? – улыбнувшись, спросил он меня.

– Нет, сегодня я даже ни разу не споткнулась.

Мы пили шампанское и веселились.

– Кем хотят стать современные дети? – спросил Олег.

– По последним данным – дальнобойщиками, актерами, моделями, директорами банков, юристами, владельцами магазинов, дворцов, самолетов и даже женами Андрея Малахова. Так мне однажды заявила пятиклассница.

– Женой Андрея Малахова? – переспросил Олег.

– Представь себе, да. «Но, Ирочка, тебе всего одиннадцать лет, а когда ты вырастешь, возможно, Андрей Малахов уже будет женат», – сказала я ей. «Ничего, Ольга Юрьевна, когда я вырасту, он разведется со своей женой, если, конечно, будет женат, и женится на мне», – заверила Ирочка Яковлева.

– Какая непоколебимая уверенность! – хмыкнул Олег.

– Да, и какая целеустремленность у нынешних школьниц! – согласилась я.

– Но в этом перечне я не вижу профессии учителя. – Олег лукаво поглядел на меня.

– И не увидишь. Профессия учителя не нуждается в перечислении – она бессмертна, – самоуверенно заявила я.

– А почему ты стала учителем?

– Я с детства любила играть в школу: сначала неутомимо учила кукол, потом подруг во дворе. Правда, когда пришла работать в школу, оказалось, что не только я учу, но и меня учат. А теперь ты признайся мне, почему стал адвокатом? – спросила в свою очередь я.

– А я из семьи потомственных юристов. Дед, бабушка, отец – все работали в этой системе. Когда я окончил школу, бабуля посоветовала мне выбрать эту стезю. «Всегда кусок хлеба будет, – сказала она. – В любое время и при любом правительстве». Так оно и получилось. Моя работа меня кормит. Я рад этому, потому что никому не пришлось в ножки кланяться, а для меня…

Он не договорил, возле нас неожиданно материализовалась та самая брюнетка, которая давно строила мне козни.

– Здравствуйте, Олег Евгеньевич, – целомудренным голоском пропела она, льстиво вытягивая в цепочку свои ярко накрашенные губы и делая вид, что она меня не знает. – Извините, что отрываю вас от серьезного разговора, но не могли бы вы уделить мне несколько минут.

Я видела, что Олег немного раздосадован ее внезапным появлением, но он очень вежливо ответил, что готов ее выслушать. Незнакомка попросила его отойти с ней в сторонку, мотивируя вынужденную необходимость конфиденциальностью разговора. Пока они мило беседовали, я отметила некоторые изменения во внешнем облике брюнетки. Ее короткая стрижка волшебным образом превратилась в длинные волосы, а тонкая талия стала еще тоньше. Несомненно, соперница была очень изящной особой и изо всех сил старалась понравиться своему собеседнику.

– Не могу вспомнить, кто меня познакомил с Аленой Игоревной, – произнес, вернувшись, Олег, – но, если бы я заранее знал, что меня ждет, постарался бы избежать этого знакомства.

– Она очаровательная девушка, – сказала я.

– Ты находишь? – удивился Олег.

– Конечно, – кивнула я. – Она не лишена вкуса, красоты, ума, а еще она обладает очень изысканными манерами.

– Но мне показалось, что вы незнакомы, – еще больше изумился Олег.

– Да, я вижу ее всего второй раз в жизни, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы оценить все достоинства Алены Игоревны.

– Ты сейчас говоришь серьезно или шутишь? – недоумевал Олег.

– Серьезнее не бывает, – улыбнулась я.

– Я ни о чем тебя не буду спрашивать, но надеюсь, потом ты сама мне все объяснишь.

Я и не знала, что с Аленой Игоревной мне предстоит встретиться в ближайшее время. Сестра попросила меня помочь ей выбрать подарок для свекрови, у которой близился день рождения. Мы отправились в ювелирный магазин, витрину которого я любила разглядывать. В магазине, кроме нас с сестрой, покупателей больше не было. Только в углу зала, под листьями фикуса, на диване сидели две дамы и что-то бурно обсуждали. Пока мы с сестрой разглядывали предложенные продавцом украшения, я вдруг поняла, что голос одной из дам мне знаком.

– Я не заметила в ней ничего привлекательного. Так, обычная среднестатистическая особа. Ну, одета еще ничего. Не знаю, чем она его так очаровала? Просто теряюсь в догадках.

– Не переживай, – успокаивающе зазвучал голос второй собеседницы. – У тебя еще не было возможности полностью раскрыться перед ним. Он еще пожалеет, что напрасно потратил время на эту особу и не сразу оценил тебя.

Я догадалась, что все эти злые замечания адресованы мне. Между тем досада Алены Игоревны возрастала с каждой секундой.

– Я вообще не понимаю современных мужчин. Если бы я была мужчиной и шла по улице, совершенно не обратила бы на нее внимание. Ни элегантности, ни очарования, никакой изюминки в ней нет. И вообще, о чем с ней можно говорить? О Пушкине и Лермонтове?

Тут послышался деликатный смех подруги Алены Игоревны.

– Аленушка, ты слишком строга к ней!

– Ты шутишь. Я не сказала еще и сотой доли правды.

Тут я решила прекратить поток остроумного злословия и бесцеремонно вмешалась в «дружелюбный диалог».

– Мне лестно, что я стала предметом вашего разговора, – стараясь улыбаться как можно приятнее, сказала я. – Оказывается, иногда полезно взглянуть на себя со стороны. Я постараюсь поработать над своими недостатками.

Жаль, что у меня не было с собой фотоаппарата, чтобы запечатлеть их растерянные лица.

– Как настроение? – спросила меня на следующий день Кира.

– Превосходное, – ответила я, вспомнив сексапильную брюнетку.

– Я рада, что ты наконец взялась за ум. Как думаешь строить свои отношения дальше?

– У меня появилась идея: я хочу пригласить Олега на ближайшее школьное мероприятие.

– О боже! Ты сошла с ума, – ужаснулась Кира. – Ты и его хочешь заставить жить в твоей школе? Он сразу сбежит от тебя. Оля, не занимайся ерундой, лучше форсируй события, – стала наставлять она меня.

– Ты говоришь так, как будто я – Жуков или Рокоссовский и должна форсировать Днепр.

– Представь себе, это почти одно и то же.

– Ох, Кирка, я такой плохой стратег, а тем более тактик, – засмеялась я. – Пока меня все устраивает, и я не собираюсь проводить какие-либо захватнические операции.

– Послушай, а ты бы не мог помочь мне в одном деле? – спросила я Олега.

– Что-нибудь случилось? У тебя неприятности? – сразу забеспокоился он.

– Нет. У меня все в порядке. Это не то, о чем ты подумал. Просто у нас для старших классов открывается литературно-музыкальная гостиная, посвященная бардовской песне. Мы приглашаем местных бардов, а ведь ты замечательно играешь и поешь. Не мог бы ты прийти и поддержать меня, ведь именно я буду вести этот вечер?

Олег задумался, а потом сказал:

– Ради твоих азартно горящих глаз я приду.

Я чуть не бросилась ему на шею.

– Только, Олег, имей в виду, тебе, может быть, зададут вопрос, и не один. Особенно девочки.

– Надеюсь, они не спросят меня, каким одеколоном я предпочитаю пользоваться или какой марки у меня машина?

– Нет. Тебе зададут совершенно другие вопросы, – заверила его я.

Вечер прошел великолепно. Олег спел несколько песен и сразу покорил женскую аудиторию нашей гостиной. На него посыпались вопросы от девочек.

– Олег Евгеньевич, вы исполняете чужие песни, а сами пишете стихи? – спросила Нина Лесникова.

Я изумилась, когда он ответил:

– Писал, но давно, когда в школе учился. Сейчас не пишу. Предпочитаю читать чужие стихи и исполнять чужие песни.

– А у вас была первая любовь?

– Я думаю, первая любовь бывает у всех. У меня она тоже была.

– А когда вы влюбились в первый раз? – не отставала дотошная Нина.

– В школе. Я влюбился в девочку, с которой сидел за одной партой в третьем классе, а когда ее пересадили, стал безобразничать и хулиганить, протестуя таким образом, но она ко мне не вернулась.

– Спасибо тебе за то, что пришел, – поблагодарила я его, когда закончился вечер.

– Это тебе спасибо. Мне еще никто не задавал такие вопросы, особенно про первую любовь. Да, кстати, а у тебя была первая любовь? – спросил, лукаво улыбаясь, Олег.

– Да, была, – невозмутимо и гордо ответила я. – Правда, не в школе, а в детском саду.

– Ничего себе! Какие мы ранние! А ну давай рассказывай, – потребовал он тоном, не терпящим возражений.

– В детском садике у меня был друг, которого звали Коля. Мы с ним не только ходили вместе в одну группу, но и жили в одном дворе. Однажды я познакомилась с мальчиком, который приехал в гости к бабушке, и стала играть с ним. Его тоже звали Коля. Коля из детского сада моей так называемой измены пережить не смог и из ревности укусил меня. – Тут я выдержала эффектную паузу и произнесла: – За ухо.

– Больно было?

– Не очень. Я в ответ его также за ухо укусила.

– Так, и кого же ты выбрала?

– Я выбрала приезжего Колю.

– Ну а дальше? – заинтересовался Олег.

– А дальше все. Коля перестал приезжать к бабушке, – ответила я.

– Ты знаешь, я хотел тебе сегодня кое в чем признаться, – таинственным голосом произнес Олег.

– В чем же? – спросила я, предвкушая, что сейчас он поведает о чем-то необычном или откроет какую-нибудь страшную тайну, связанную с Аленой Игоревной.

– Теперь я знаю, про кого придумано выражение: «И швец, и жнец, и на дуде игрец», – сказал неожиданно Олег.

– И про кого же? – немного разочарованно спросила я.

– Про учителя. Теперь я точно знаю, что учитель не только стоит возле доски, но и шьет, танцует, пишет стихи и делает еще кучу разных дел, которые к его профессии совершенно не относятся. Это просто адский труд.

– Хорошо, что хоть ты это понял, а до Кирки не доходит, – ответила я ему. В душе я была несказанно рада его словам.

– Надеюсь, что сегодня я заслужил благодарность за свое старание и имею право потребовать хотя бы маленькую награду? – спросил Олег.

– О какой награде ты ведешь речь? – Я напустила на себя наивность.

– По-моему, ты осознанно решила свести меня с ума! – рассмеялся Олег.

– Ну хорошо. Я разрешаю вам поцеловать себя, – как бы нехотя произнесла я, хотя в это мгновение чувствовала обратное.

– Маленькая шалунья, без тебя моя жизнь скучна и неинтересна, – сказал Олег, целуя мое лицо.

В этот миг я вдруг поняла, что, если мы расстанемся, я буду очень переживать и страдать, и от этой мысли мне стало плохо.

– Ты вся дрожишь, – удивился Олег, обнимая меня.

– Мне холодно. Обними меня крепче, – прошептала я.

Глава 16

В этот день у нас в школе был осенний бал. Бал должен был закончиться поздно вечером. Накануне мы договорились, что Олег проводит меня домой. Он пришел, когда вовсю гремела музыка. Мы сидели в кабинете и разговаривали о пустяках. Когда веселые натанцевавшиеся дети шумной толпой покинули класс, выяснилось, что у Олега исчезла папка, которая лежала на моем столе. Я увидела, как побледнело его лицо.

– В папке находится что-то важное? – спросила я.

– Да, бумаги и немного денег, – вздохнул он и добавил: – Дело даже не в деньгах, а в бумагах. У меня послезавтра процесс.

– Не переживай. Сейчас поищем твою папку. Может быть, кто-нибудь в этой суматохе убрал ее в шкаф, – стараясь успокоить его, сказала я.

Мы тщательно, два раза, пересмотрели содержимое шкафов, ящики моего стола, заглянули за батареи – папки нигде не было.

– Надо вызывать милицию, – решительным тоном произнес Олег и посмотрел на меня.

– Подожди, не торопись. В классе были только свои. Скорее всего, кто-то из ребят унес эту папку вместе со своими вещами. Ты же видел, на партах лежали вещи и одежда.

– Но послушай, даже если бы я взял чужую вещь в спешке, я все равно бы через некоторое время понял, что она не моя, и постарался принести ее назад, – взволнованно произнес Олег. – Папка – это не тот предмет, который невозможно не заметить. Мне кажется, что это самое настоящее воровство. Необходимо сейчас же вызвать милицию.

Я кое-как уговорила его не делать этого:

– Будет лучше, если я сначала поговорю с детьми. Вдруг это чья-то нелепая шутка. Ведь не могли же они намеренно унести папку? У нас давно не было в классе краж.

– Значит, раньше они все-таки были?

– Были, но давно, – не стала скрывать я того, что иногда случается в каждой школе. – Где-то в классе пятом или шестом. Но пропадали в основном ручки или какая-нибудь другая мелочь. Давай ты придешь завтра в школу на первый урок. Вот увидишь – все выяснится, и твоя папка вернется к тебе.

Сомнения все же зародились и в моей душе. Иногда дети совершают такие поступки, которых от них не ожидаешь. Однажды в школе произошло ЧП – пропал журнал восьмого класса. Искали в течение нескольких дней во всех шкафах и столах, за всеми батареями, во всех кабинетах. Не нашли. Но подозрение пало на учеников именно этого класса. Их всех по очереди вызывали в кабинет директора, долго разговаривали с каждым, но они стойко молчали. И все же удалось раскрыть их заговор. Они украли журнал со стола учителя, чтобы помочь своему однокласснику: он получил двойку и боялся сурового наказания отца. Журнал был похищен и зарыт в сугробе за магазином, недалеко от школы. Спрятать его в другом месте дети не решились или не додумались, но им все же пришлось откопать журнал и принести его в школу. Похищение журнала было совершено из благородных чувств, чтобы спасти от наказания товарища.

Что послужило причиной пропажи папки, я не могла понять.

Утром следующего дня сразу же обратилась к своему классу:

– Ребята, вчера произошла не очень приятная история: из класса после дискотеки исчезла папка, принадлежащая моему знакомому, Олегу Евгеньевичу. Там находятся очень важные бумаги. Вы – люди взрослые, и я прошу вас вернуть ее. Обещаю: никто об этом не узнает.

В классе стояла тишина.

– Я прошу вернуть назад то, что вам не принадлежит, – продолжала настаивать я. – Вас никто не будет ругать.

– Ольга Юрьевна, а мы ничего не брали, – раздались возмущенные голоса. – Мы ничего не брали и ничего не видели.

Возмущение было выражено так искренне, что я, признаться, даже растерялась. И тут взорвался Олег:

– Да, вы уже давно считаете себя взрослыми, и поэтому я с вами, как Ольга Юрьевна, играть в демократию не буду! За свои поступки рано или поздно нужно отвечать. Подумайте об этом, прежде чем к вам в гости придет милиция!

Последние слова он произнес угрожающим тоном, но на ребят это не подействовало.

– А вы нас не пугайте, – угрюмо сказал Володя Краснов. – Сначала докажите, что это мы ее взяли.

Олег изумленно посмотрел на меня. Я видела в классе одни озлобленные лица.

– Олег Евгеньевич, давайте выйдем за дверь, – предложила я.

Когда мы вышли, я сказала ему:

– Послушай, я даю тебе честное слово, что к концу учебного дня найду твою папку в целости и сохранности.

– Ты в этом уверена? – недоверчиво спросил он.

– Да, – вздохнула я. – Просто угрозами никогда ничего не добьешься. Ты, как никто другой, должен это понимать. Это – дети.

– Это не дети, а самые настоящие преступники. А тебе я не советую с ними либеральничать. Либерализм еще никого до добра не доводил. Отбрось пряник и возьми в руки кнут.

– Я прекрасно знаю, что мне делать, – тихо сказала я.

– Ну-ну, посмотрим. Но имей в виду, если папка не найдется, я шутить не буду.

Он осуждающе посмотрел на меня, повернулся и пошел по коридору.

Когда я вошла в кабинет, сразу увидела на своем столе злополучную папку.

– Откуда?

У меня хватило сил только на это слово.

– Из-за шкафа, – ответил Дима Егорычев. – Мы ее подальше за шкаф засунули, а вы, наверное, только в шкафах искали, а туда и не заглянули.

– Зачем?

Я задрожала и присела на стул.

– Да мы только хотели проверить, – замялся Дима.

– Что?

– Вызовете вы милицию или нет.

– Ну и как, прошла я проверку?

– Вы да, а ваш друг… – снова замялся Дима.

– Чем же вам не угодил мой знакомый? – удивилась я.

– А зачем он разорался на нас? Папку его мы не съели. Вот она, целехонькая. Мы даже в нее и не заглядывали. Просто немного пошутили. Да не расстраивайтесь вы так, а то совсем побледнели, – примирительно сказал Дима.

Меня охватило тихое негодование.

– Вы – злые и бессердечные дети. Кто придумал эту дурацкую затею? – грозно спросила я.

Класс молчал, и я поняла, что имя зачинщика не будет названо.

– Ну, если вы такие взрослые и считаете, что имеете право издеваться надо мной, и урок тогда сами проводите, и новый материал объясняйте, – сказала я и вышла за дверь.

Как только я закрыла дверь, в классе поднялся страшный шум.

– Говорила же я вам, что нельзя так подло шутить! – закричала Инна Некрасова.

– Да что тут такого! – взорвался Володя Краснов. – Мы ее даже из класса не выносили, только спрятали. Попугали немного, а он сразу струхнул.

– А кто говорил: «Давайте немного поприкалываемся! Вы представьте, как будет смешно, когда этот адвокат в костюмчике, весь такой важный, начнет метаться по классу в поисках своей папки»? Тебе что, его костюмчик не нравится?

– Да при чем тут костюмчик? Мы же пошутить хотели, – вмешался Дима Егорычев.

Инна взорвалась с новой силой:

– Да ты же сам сказал, как будет здорово, если вызовут милицию и станут нас всех допрашивать по очереди, составлять протоколы. И когда всех спросят, ты небрежным тоном скажешь: «А вы везде смотрели? И за шкаф заглядывали? А то у нас вечно что-нибудь туда заваливается». Скажешь, не говорил? Только обломились вы с вашей милицией. Ольга Юрьевна не стала ее вызывать.

– Зато адвокат был на грани. Еще секунда, и точно бы вызвал, – заметил Володя Краснов.

– Ребята, а что теперь с нами будет? Может быть, Ольга Юрьевна пошла директору на нас жаловаться? – спросила Аня Ручкевич.

В классе на мгновение стало тихо.

– Нет, – уверенно произнес Володя Краснов. – Она нам и раньше директором грозила, но никогда не жаловалась. Наша Оленька и ругать не умеет как следует. Ругает, а сама смеется. Нет, к директору она точно не пойдет.

Просто замечательно! Дети уже заранее знали, что к директору я не побегу, поэтому мелочиться не стали. Ну что ж, сама виновата – сама и расхлебывай!

После обеда я взяла папку и отправилась к Олегу на работу. В приемной секретарь сказала, что Олег Евгеньевич очень занят. Я сообщила, что пришла по очень важному поводу.

– Олег Евгеньевич, к вам Вицинская Ольга Юрьевна, – пропела секретарша, нажав какую-то кнопку.

– Пусть войдет, – милостиво разрешил адвокат.

Я открыла дверь и вошла. Олег с деловым видом сидел за письменным столом и перебирал какие-то бумаги.

– Здравствуй, – сказал он, не поднимая головы.

– Вот твоя папка, – произнесла я. – Проверь, все ли на месте, и не забудь пересчитать деньги.

Последними словами я хотела досадить ему. Олег в полной растерянности машинально открыл и закрыл папку.

– Я жду, – настаивала я, как будто находилась не в адвокатской конторе, а у себя в классе и передо мной был не взрослый человек, а провинившийся ученик.

– Все в порядке, – тихо сказал он, так ничего и не проверив.

– Всего доброго, – произнесла я и направилась к двери.

– Оля, подожди.

– Что-то еще?

Он замялся. Видимо, не знал, как правильно принести мне свои извинения.

– Не стоит благодарить, – опередила его я.

– Пожалуйста, извини меня за мое не очень корректное поведение, – наконец-то нашелся он.

– Я принимаю твои извинения, – сказала я и вышла за дверь.

Если бы он сразу бросился за мной, я бы, конечно, его простила, но…

Он позвонил мне этим же вечером, а затем на следующий день, но на его предложение встретиться я ответила отказом, объяснила это своей чудовищной занятостью в школе. Я чувствовала себя глубоко обиженной оттого, что человек, которого я полюбила, был весьма невысокого мнения о моей профессии и о моих педагогических талантах, и поэтому изо всех сил старалась внушить себе, что просто-напросто ошиблась в нем и должна радоваться, что наши отношения не зашли слишком далеко.