Текст книги "Простая история"

Автор книги: Ольга Кунавина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Оля, извините меня еще раз за то, что мы не съездили с вами в театр, но, может быть, вы свободны завтра вечером?

К его счастью, я была свободна.

В театре давали «Люкс 13» по пьесе Куни. Роль секретаря Джорджа Пигдена исполнял мой любимый актер Михаил Лыков. Я видела его раньше в «Банкроте», «При мадоннах» и «Шуте Балакиреве». «Люкс 13» не разочаровал меня. На этом актере держался весь спектакль. Зал умирал от смеха и восторга каждую минуту. Мне кажется, что даже человек, у которого никогда не было и капли юмора, не смог бы сдержать улыбку.

– А вы часто бываете в театре? – спросил у меня в антракте адвокат, когда мы прогуливались в фойе. Он любезно предложил мне свою руку, но я столь же любезно отказалась от нее. Ничего нелепее не могло быть на свете, чем мы с ним, прохаживающиеся под ручку в антракте.

– Стараюсь хотя бы раз в четверть.

– А еще где вы любите бывать? – снова поинтересовался мой спутник.

– В библиотеке, – коротко ответила я.

Интересный человек, как будто у нас есть где еще бывать.

– А в школе вы организовали детский театр, наверное, потому, что хотели стать актрисой? – не унимался он.

– А как же! Всю жизнь мечтала стать второй великой Ермоловой или неповторимой Комиссаржевской, но… – тут я выдержала паузу, тяжело вздохнула и искоса посмотрела на него, – не сложилось. Не судьба. Что вы качаете головой? Не верите? Зря, – улыбнулась я и добавила: – Просто так я смогла справиться с непростыми детьми, которые доставляли мне много хлопот.

– А что, бывают тяжелые случаи? – с нескрываемым любопытством спросил он, и я вдруг почувствовала, что ему действительно интересно то, о чем я говорю.

– Вы так спрашиваете, будто я работаю в больнице, а не в школе. Хотя, может быть, это действительно так. В школу приходят разные дети, и каждый день учитель наблюдает ребенка, как врач изучает историю болезни. Только врачу в его работе справиться с болезнью помогают инструменты, а нам может помочь только слово.

Он попытался еще что-то у меня выведать, но тут прозвенел звонок, и зрители пошли в зал.

Возвращаясь из театра, мы обменялись впечатлениями, вспомнили самые смешные сцены и единодушно пришли к выводу, что исполнитель главной роли просто молодец – удерживал внимание зрителей два с половиной часа. Меня поразило: мы так легко и непринужденно вели разговор о спектакле, что скорее напоминали не непримиримых врагов, а закадычных друзей.

Когда адвокат остановил машину возле моего дома, повернулся ко мне и, мило улыбнувшись, взял меня за руку.

– Надо же, в машине тепло, а пальцы такие холодные, – удивленно произнес он.

Я молча вырвала свою руку, а он, не переставая улыбаться, сказал:

– Может быть, перейдем на «ты»?

– Я вас слишком мало знаю, чтобы переходить на «ты», – ответила я ему и вышла из машины.

«Что за дурная привычка хватать малознакомого человека за руки! – негодовала я, поднимаясь по лестнице. – Все впечатление от вечера испортил! Хорошо, что еще не сказал: «Ваши пальцы пахнут ладаном». Затем я успокоилась и подумала, что со своими манерами, наверное, выгляжу старомодно.

На следующий день в школе меня окружили девочки из моего класса и, хитро улыбаясь, сказали:

– Ольга Юрьевна, а мы вас вчера видели.

– И я вас вчера видела. В школе.

– Нет, мы вас вечером видели. Вы в машине ехали.

– А разве я не могу ехать в машине? – спросила я, пожав плечами, и услышала в ответ:

– В такой можете. Она дорогая. А парень ваш стильный, – сказала Кристина Криницкая, и в ее голосе я услышала неподдельное восхищение.

Хорошо, что не сказали, что он классный, клевый, крутой, супер, чувак или мачо. Таким образом, адвоката оценили и дали мне добро.

После обеда в школу заглянула Кира:

– Привет, подруга! Бросай свои книги, тетради, и давай пройдемся по улице, а то ты совсем бледная стала. Погода сегодня просто замечательная!

Хорошо, когда у человека есть друзья, которые о нем заботятся. Мы шли по улице, я смотрела на небо. Боже мой, какое чистое и ясное небо, как летом! Мне вспомнились бунинские строки:

 
А весна в зазеленевшей роще
Ждет зари, дыханье затая,
Чутко внемлет шороху деревьев,
Зорко смотрит в темные поля.
 

– Я хочу сообщить тебе одну замечательную новость, – сказала Кира. – Я жду ребенка.

– Правда? Поздравляю, родная моя! – обрадовалась я. – Я так за тебя рада!

– Я тоже. Была сегодня на приеме в больнице. Пока все хорошо.

– Это просто чудесно! У тебя все будет замечательно!

– Не сомневаюсь, – засмеялась Кира и спросила меня: – Как ты? Как у тебя дела? Твои ученики ничего еще не натворили?

– Нет, пока они только подделывают мои подписи в дневниках и спят на уроках.

– Ну а как у тебя дела на личном фронте? – поинтересовалась Кира.

– Как всегда, – ответила я и не знаю почему, но рассказала о поездке в театр с адвокатом.

– Приглядись к Олегу, – посоветовала Кира, и ее совет я почему-то не восприняла в штыки. – Такие люди на дороге не валяются, особенно в нашем захолустье. Он не простой на первый взгляд человек, но мы все не идеальны. Олег много знает, много видел. С ним есть о чем поговорить.

– Мне кажется, что он пригласил меня в театр только из вежливости.

– Подожди, а ты помнишь, – остановилась Кира, – наше новогоднее гадание?

Да, конечно, я его хорошо помнила. Когда мы учились в десятом классе, родители Киры получили новую квартиру, и на Рождество я ночевала у нее. Мы решили погадать. Гадание было простое: на листочках мы написали мужские имена и положили их под подушку. Утром я вынула листок с именем Олег и расстроилась, ведь я надеялась, что мне попадется другое имя. Мне тогда нравился мальчик из параллельного класса и нравились другие имена: Станислав, Данила, Владимир. Помню, как я сморщилась, будто съела лимон, и сказала: «Это самое ужасное и противное имя на свете. Никогда моего мужа не будут так звать. Никогда!»

После замечательной прогулки на свежем воздухе я вернулась в школу. В кабинете меня уже ждали недовольные моим долгим отсутствием дети. Надвигался, как тяжелый танк, День защитника Отечества и, соответственно, очередное школьное мероприятие.

– Ну и где вы ходите так долго? – дружно набросились они на меня.

– Постойте, а как вы вошли в кабинет, он же был закрыт? – удивилась я.

– Мы его открыли.

– Чем? У вас же ключа нет!

– Мы все кабинеты в школе можем открыть, – спокойно ответили мне, – но пусть это останется нашей маленькой тайной. Давайте не отвлекаться по мелочам. У нас еще номера художественной самодеятельности нет. Частушки мы уже пели, танцевали, акробатические движения показывали, клип ставили. Надо что-то новенькое придумать. Какие будут предложения?

Сказали – и внимательно посмотрели на меня.

Я знала, что судить конкурс будет военрук, а еще я знала, что в молодости он служил в Афганистане, а в этом году как раз исполнялось пятнадцать лет со дня вывода наших войск, поэтому я предложила ребятам спеть какую-нибудь песню об афганцах, чтобы произвести на председателя жюри выгодное впечатление.

Песню нашел Володя Краснов, и она всем понравилась. Но вот беда – она была записана на пластинке. Мне пришлось очень постараться, чтобы с пластинки списать слова.

– Эх, хорошо бы еще для эффекта раздобыть каски или автоматы, – вздохнул Алеша Васильев, когда песня была выучена.

Алеша вздохнул, а я вспомнила «Сказку о золотой рыбке» Пушкина и пошла на поклон к однокласснице, чей муж служил в воинской части. На складе мне выдали стопку касок и два макета автоматов, которые оказались очень тяжелыми. Когда я шла по улице, нагруженная касками и автоматами, люди останавливались и смотрели мне вслед. Результат моих мучений оказался ненапрасным – мы заняли первое место.

Глава 9

В последних числах февраля мне неожиданно позвонил адвокат, а я-то думала, что он больше не захочет общаться со мной. Оказалось, что ему нужна была моя помощь. Его племянница училась в одиннадцатом классе, ей задали читать роман Замятина «Мы», а найти книгу она не могла. Я прекрасно знаю эту ситуацию: когда умные люди включают новые произведения в школьную программу, они не задумываются над простым вопросом: а есть ли в библиотеках тексты и можно ли их прочитать?

– Олег, у меня есть Замятин, – сказала я адвокату. – Но услуга за услугу.

– Конечно, – согласился он, – я сделаю все, о чем вы попросите.

– Ни о чем сверхъестественном я вас просить не собираюсь, – ответила я. – Мне нужен партнер для танго на один вечер.

– А где мы танцуем танго? – удивился он.

– У меня дома. Вы приедете за книгой и потанцуете со мной. Годится? – спросила его я.

– Да, – не очень уверенно ответил он.

Я не знаю, что он обо мне подумал, когда положил трубку, но в тот момент мне было все равно.

Школа готовилась к танцевальному марафону. Десятые классы должны были поставить танго. В нашей школе никогда не было профессионального хореографа, поэтому в этой роли всегда выступали классные руководители. Танго, честно признаюсь, я танцевать не умею. В школьной библиотеке нашлась книга о танцах. Я внимательно перечитала тот раздел, в котором рассказывалось о композиции танго, переписала основные шаги танца. Книгу дали только на ночь: она была единственной, а танцующих классов оказалось много. Прежде чем показать детям первые шаги, необходимо было разучить их самой. Вот для чего мне был нужен адвокат в качестве партнера. Я бы обошлась без него, обратилась бы, как всегда, к отцу, но мои родители уехали к родственникам. Когда адвокат явился, я объяснила ему ситуацию, и он, слава богу, понял, в чем состоял смысл моей просьбы.

– Только я танцую неважно, – сразу предупредил меня.

– Большого искусства я от вас и не требую, – заверила его я.

Мы внимательнейшим образом, с комментариями, просмотрели мои записи и рисунки и… неожиданно замолчали. Мне вдруг стало так неловко наедине с ним, что я не смела посмотреть ему в глаза.

– Начнем? – первым нарушил молчание адвокат.

– Да, – согласилась я.

Мы встали напротив друг друга и снова замерли. Никто не решался сделать первое движение. Наконец адвокат протянул мне руку.

– Смелее, – сказал он, – а то мы так простоим до утра.

Я вздохнула и робко положила свою ладонь на его ладонь. Он легонько пожал мои пальцы и изумился:

– А почему пальцы опять такие холодные?

– Греть некому, – улыбнулась я, – поэтому постоянно мерзнут. Даже летом двойные варежки не помогают.

Мои слова развеселили его. Постепенно наше общее смятение прошло. Мы стали повторять шаги, заглядывая в мою тетрадь. Наверное, со стороны это выглядело нелепо, но, увы, такова школьная жизнь, подчас учитель должен проявлять чудеса изобретательности, чтобы делать то, что ему порой предлагает и диктует школа.

– У вас большая библиотека, – с одобрением сказал адвокат, когда мы пили чай.

– Да, книг у нас много. Их начинали собирать еще бабушка с дедушкой. А у вас есть любимый писатель? – вежливо спросила я.

– Мне нравятся Андре Моруа и Анри Труайя за интересные биографии, а раньше какое-то время я увлекался Ремарком. Меня потрясала отчаянная безысходность в его книгах.

– Вы имеете в виду «Ночь в Лиссабоне»? – спросила я, но он не ответил, перевел разговор на другую тему:

– Не ожидал увидеть у вас дома на стене гобелен с «Московским двориком» Поленова.

– Это я из Москвы привезла, – улыбнулась я. – Правда, не очень удобно было ехать с ним в метро, когда я его купила. Он мне огромный синяк на ноге набил своей рамой.

– А почему «Московский дворик»? – спросил он.

– Когда я на него смотрю, приходя из школы, я успокаиваю нервы, – призналась я.

– А что, нервы пошаливают? – осторожно спросил адвокат, придвигаясь ко мне ближе.

– Еще как! Иногда так и хочется наброситься на кого-нибудь и загрызть, – зловещим голосом произнесла я, глядя ему прямо в глаза. В ответ он во весь голос расхохотался, а затем быстро обнял меня и… попытался поцеловать.

Такой прыти я, конечно, от него не ожидала, поэтому инстинктивно ударила его по лицу. Минуту мы в растерянности молча смотрели друг на друга. Затем он медленно произнес:

– Я вообще-то подумал, что если девушка первая приглашает к себе в гости…

Я не дала ему договорить:

– Никогда не следует делать поспешных выводов – не все девушки на одно лицо. Но я учту свой промах и больше вас к себе в гости не приглашу.

Он смутился и покраснел:

– Я повел себя как последний невоспитанный хам, прошу меня извинить.

Потом он уехал домой, а я еще долго находилась под впечатлением того, что произошло. Сначала я хотела излить поток негодований на столь бесцеремонное поведение по отношению ко мне, но… злости во мне почему-то не было. Я поразмышляла – и пришла к неожиданному для себя выводу: наверное, я сама спровоцировала это событие – пригласила домой мужчину, который расценил это как разрешение фривольности. Мне было одновременно и неловко, и стыдно вспоминать безобразную сцену, и я решила поскорее забыть о том, что произошло.

Была суббота, мы с ребятами после уроков начали репетировать танго.

– Еще раз. Еще раз с самого начала, – строго требовала я от ребят снова и снова повторять движения, мне все казалось, что у них ничего не получается. Опомнилась я только тогда, когда взмолился Алеша Васильев:

– Ольга Юрьевна, ну вы сегодня прямо жестокая какая-то. Мы уже взмокли, а вам все не нравится.

– Хорошо, идите домой и отдыхайте, – вздохнув, сказала я.

Алеша грустно посмотрел на меня и произнес:

– Эх, были бы вы, Ольга Юрьевна, помоложе, я бы на вас женился!

«Только этого мне еще не хватало», – подумала я.

В понедельник со мной произошла жуткая история…

Глава 10

После того как от меня ушел десятый класс и пришел седьмой, я на перемене записала на доске тему нового урока: «Формирование характера Петра Гринева» – и неторопливо просмотрела конспект.

– Ребята, давайте вернемся к прочитанному и проверим домашнее задание. Вспомним: каким человеком приехал Петр Гринев в Белогорскую крепость? Кто желает высказаться? – радушно предложила я классу в начале урока.

Никто не откликнулся на мое предложение ответить по желанию. Ни одна рука не взлетела вверх.

– Может быть, ты, Лена? – попросила я Лену Подгорнову, но Лена удивленными глазами молча посмотрела на меня. – Саша, попробуй начать, а мы тебе поможем, – обратилась я к Саше Егорову.

Саша не сказал ни слова, только опустил голову.

– Денис Крепицын. Влад Соколов. Наташа Брусникина, – спрашивала я по очереди детей, но они все, как партизаны, не проронили ни звука.

В душе зародилось негодование.

«Неужели весь класс пришел неготовым к уроку? – недоумевала я. – А ведь на прошлом занятии они все дружно отвечали».

– Ребята, – снова обратилась я к ним, нервничая, – но мы же с вами прочитали все произведение. Всю «Капитанскую дочку»!

– Ольга Юрьевна, – до головокружения спокойно сказал Денис Крепицын, так что мне стало немного не по себе. – Мы еще не читали «Капитанскую дочку». «Капитанская дочка» изучается в восьмом классе, а мы пока в седьмом.

После этих слов я подумала, что сошла с ума.

– А я тебе не раз говорила, что ты рано или поздно попадешь в сумасшедший дом, – кивнула Кира, когда я поведала ей об этом происшествии.

– Со мной еще никогда такого не было, чтобы я перепутала темы и спрашивала у седьмого то, что они будут читать в восьмом! – ужаснулась я. – Посмотрела в один конспект вместо другого. Перепутала один класс с другим!

– Бросай свою работу, я найду тебе приличное место, – стала уговаривать меня Кира. – Невозможно удерживать в голове такое количество информации. Так недолго и свихнуться. Вот и Олег…

– А он-то здесь при чем? – перебила ее я.

– Просто мы на днях с ним разговаривали, и он сказал, что не хотел бы, чтобы его жена была педагогом.

– А кто ж его заставляет жениться на учительнице? – удивилась я. – Пусть ищет себе жену среди адвокатов или где-нибудь еще. Например, в мире гламура и эпатажа.

– Да разговор-то шел о тебе, – как-то неуверенно ответила Кира.

– Вот это уже интересно! И что же вы обо мне говорили? А ну, признавайся! – Я разозлилась по-настоящему.

– Он сказал, что ты очень интересный человек, и что твоя профессия требует много времени и сил, и что… – Тут Кира замялась.

– Договаривай, не тяни кота за хвост, – не выдержала я.

– Ему тебя жаль. И если честно, я с ним согласна на все сто.

– Надо же, какое единодушие! И где же ты хочешь, чтобы я работала, если не секрет?

– Да хотя бы в моей фирме. У нас секретарь получает больше тебя в два раза.

– Ну, спасибо, дорогая подруга, за то, что ты меня так высоко ценишь, – поблагодарила я Киру. – А с адвокатом я еще разберусь. Жаль ему меня!

Я обиделась на подругу. Мне казалось, что она совершила предательство по отношению ко мне. Весь следующий день я мысленно возвращалась к нашему разговору, поэтому не сразу заметила, что пятый класс во время урока перемигивается и улыбается, глядя на меня. Вдруг в стенном шкафу послышалась возня. Я подошла, открыла дверь – и увидела сидящего на корточках и очень довольного собой Виталика Клемнева. Виталик стал вылезать из шкафа.

– Нет, нет, нет, – остановила его я. – Раз ты решил прослушать урок в шкафу, там и оставайся.

Виталик покорно вернулся в шкаф. Через несколько минут я услышала его грустный голос:

– Ольга Юрьевна, мне сидеть неудобно.

– Зачем же ты тогда полез в шкаф? – спросила я.

– Так смешно же, – ответил он. – Всем весело.

– Тогда веселись, – сказала я и повернулась к классу. – И вы веселитесь – он же ради вас старался.

Класс перестал улыбаться, а я подошла к шкафу и сказала Виталику:

– Вылезай. Никому почему-то не смешно.

Когда урок закончился и ребята ушли, я обнаружила кем-то забытый, сложенный вдвое листок белой бумаги. Развернула его и прочитала:

«Завещание

Я, Антокольская Анастасия Александровна, находясь в здравом уме и трезвом рассудке, завещаю в случае моей смерти Рощиной А.А. свой цифровой фотоаппарат, всю свою одежду и собаку; Цветковой Е.Р. всю свою косметику, все диски и сотовый телефон; Топилиной М.Н. завещаю свой компьютер, кошку Мусю и все свои украшения; Сосновскому И.М. дивидюшник и ВВК. Прошу меня помнить и поливать цветы на моей могиле. Мною написано и заверено у нотариуса».

Ниже стояли подписи всех наследников.

«Дети, насмотревшись детективов, уже придумали новую игру, – решила я. – Может быть, и мне на всякий случай составить завещание – вдруг я не доживу до конца учебного года из-за такого, как Виталик Клемнев. Надо будет как-нибудь получить консультацию у адвоката. Он же знает, как правильно составить завещание».

Но вот отгремел и танцевальный марафон. Через несколько дней, вечером, когда я готовилась к урокам, раздался телефонный звонок. Мама сказала, что меня спрашивает приятный мужской голос.

– Как прошли танцы? – Это был адвокат.

– Замечательно, – ответила я. – Мы заняли второе место.

– А почему не первое? – удивился он. – Плохо разучили движения?

– Первое место занял одиннадцатый класс. Мы решили не переходить ему дорогу.

– Тогда понятно, – произнес он. – Это выглядит очень благородно с вашей стороны, а мне понравилось разучивать движения с вами. Может быть, попробуем еще?

– Конечно, – не стала я ему сразу отказывать, – на следующий год мы танцуем вальс, и вы снова будете моим партнером.

– Следующий год… – В его голосе послышалось неподдельное разочарование. – Ждать довольно долго.

– Но я же не могу заставить время бежать быстрее, – логично возразила я.

Он замолчал, а затем нерешительно произнес:

– А я хотел попросить вас провести субботний вечер вместе со мной. Один мой знакомый открывает цветочный магазин. Будет небольшое торжество, мы смогли бы потанцевать. Как вы на это смотрите?

У меня невольно вырвалось:

– А почему я? Я ведь не отношусь к числу друзей одного вашего знакомого.

– Просто мне захотелось пойти туда с вами и хоть как-нибудь, да загладить свой недавний промах.

Я согласилась на его предложение, но, положив трубку, долго сидела возле телефона. Меня одолевали сомнения: правильно ли я сделала, сказав адвокату «да». Я ведь почти его не знала и к тому же имела не самое лучшее представление о характере этого человека. Особенно меня смущала пощечина, которой я наградила его в нашу последнюю встречу, а еще настораживало, что я стала объектом разговора адвоката с Кирой, это мне очень не нравилось.

Адвокат заехал за мной, как всегда, идеально одетый, отутюженный, пахнущий дорогим паромом, словно он только что сошел со страницы модного журнала. В машине я украдкой пыталась разглядеть его. Мне казалось, что такие люди живут где-то очень далеко, за гранью разумного, настолько безукоризненной у него была стрижка, гладковыбритым лицо, а одежда, наверное, никогда не мялась. Адвокат, заметив, что я его исподтишка разглядываю, спросил:

– Что-то не так?

Я предпочла ничего ему не отвечать и стала смотреть в окно.

Все мои переживания оказались напрасными. Как-то так произошло, но все время, которое мы были в кафе, я почти ни с кем не разговаривала, кроме Олега.

Началось с того, что он спросил у меня, что я буду пить.

– Мартини, – ответила я. Мне кажется, если бы я в этот момент сказала, что я родная дочь Бабы-яги, он бы не так удивился.

– Мартини? – удивленно повторил он и машинально произнес: – С апельсиновым соком?

– Нет, у меня на него аллергия. Лучше с водой или со льдом.

– А мне раньше казалось, что учителя ничего не пьют и…

– Питаются святым духом, – закончила я.

– Нет, просто в мои школьные годы учителя, как мне тогда казалось, были святыми: мы никогда не видели, чтобы они пили или курили. Они и нас пытались сделать такими же высоконравственными людьми, – попытался оправдаться он.

– Наверное, я к числу идеальных людей не отношусь. Я, конечно, не курю, но и не вышиваю крестиком и ноликом, не вяжу, не рисую маслом – я вообще рисовать не умею, – не играю в азартные игры, – спокойно сказала я ему. – А еще я боюсь воды, высоты и темной комнаты.

– А я боюсь пауков и замкнутого пространства, – честно признался адвокат. – Наверное, это связано со смертью мамы. Она умерла, когда мне было шесть лет. От меня не стали скрывать ее смерть, ведь я, несмотря на свой детский возраст, видел и понимал, как она болела. Во время похорон я думал, что ей будет тесно лежать в маленьком домике – так я воспринимал гроб – и она даже не сможет повернуться. Поэтому, когда ее стали накрывать крышкой, я вырвался из рук отца и стал кричать, чтобы открыли.

Его неожиданная откровенность смутила меня, я не знала, что сказать в ответ, но он в моем сочувствии совершенно не нуждался, а потому продолжил допрос:

– У вас необычная фамилия. Польская? Или я не прав? Если не секрет, что делают поляки в Сибири?

– То же, что и другое большинство, – сидят, – ответила я. – Мой дед был репрессирован. Разве вы не знали, что Сибирь – это страна каторжан и преступников, чьи дети и внуки обречены на вечный холод и борьбу за жизнь? Мы отбываем бессрочный, пожизненный срок наших предков, сосланных сюда по чьему-то желанию. Вместо того чтобы нежиться под теплым солнцем, мерзнем и никак не можем согреться.

Резкость моего ответа не оттолкнула его, он задал новый вопрос, уже по поводу моей профессиональной деятельности:

– А тяжело, наверное, работать в современной школе?

Тут я, не знаю почему, разоткровенничалась сама:

– Трудно было первое время. Я даже плакала после уроков. Мне казалось, что я шла в школу с открытой душой и прекрасно приготовленными уроками, а мои ученики не хотели меня слушать и веселились от души. Однажды они сами предложили мне: «Да вы крикните на нас посильнее, Ольга Юрьевна, мы сразу и замолчим». И очень удивились, когда я им сказала: «А у меня сил не хватит громко крикнуть, я ведь разговаривать привыкла, а не кричать». Они забрасывали меня разными вопросами, ведь я была в школе самым молодым преподавателем. Причем эти вопросы относились не к программному материалу, а к моей личной жизни. Это называется «заговорить учителя». Данным приемом ученики овладели давным-давно и очень успешно им пользуются. «Зачем нам какой-то синтаксический разбор предложения? Давайте лучше поговорим за жизнь», – просили они меня. «Не за жизнь, а о жизни», – поправляла я их. «Да какая разница, – отвечали они мне. – Смысл-то один и тот же».

– И вы говорили?

– Иногда да. Они долго удивлялись тому, что я вернулась в родные места, а не осталась в большом городе. «Здесь же добиться ничего невозможно! В нашем городе и ловить-то нечего!» – недоумевали они и не понимали, когда я пыталась объяснить, что мне хотелось работать именно в родной школе. Наверное, и в ваших глазах я выгляжу глупо.

– Что вы, разве может быть глупой любовь к родному городу? – горячо возразил адвокат.

Я думала, что он замучает меня своими расспросами, но адвокат вдруг замялся.

– Может быть, потанцуем? – нерешительно произнес он и посмотрел на меня. В его взгляде я увидела некоторое опасение.

– Конечно, – согласилась я и улыбнулась. – Обещаю, что ваша внешность не пострадает.

Он улыбнулся в ответ и произнес:

– А ручка хоть и маленькая, но тяжеленькая, хлестко бьет.

Мы пошли к танцующим. «Какие удивительные метаморфозы произошли в наших отношениях! Еще недавно мы не могли спокойно разговаривать друг с другом, а сегодня мне приятно и легко общаться с ним», – подумала я и улыбнулась своим мыслям, а адвокат, заметив мою улыбку, спросил:

– Я плохо танцую?

– Вы просто великолепный партнер, о таком можно только мечтать.

– А я уж было подумал, что вы опять смеетесь надо мной.

– Нет, вы ошиблись, – ответила я. – Просто я много улыбаюсь. Мне часто говорят, что улыбка не сходит с моего лица. Простите, но я ничего не могу поделать с этим недостатком.

– Разве это недостаток? – удивился адвокат. – Мне всегда казалось, что улыбка делает женское лицо необыкновенно привлекательным.

Последние слова я расценила как комплимент в свой адрес.

Провожая меня домой, Олег спросил:

– Может, мы все-таки перейдем на «ты»?

– Хорошо, – согласилась я.

– Тогда ты не будешь против, если иногда я буду звонить тебе?

Я была не против. Все же он неплохой человек и, кажется, не зануда.

И все-таки без ложки дегтя в этот вечер не обошлось. Через час после моего возвращения раздался телефонный звонок. Красивый женский голос произнес:

– Здравствуйте, Ольга! Вы меня не знаете, впрочем, нам и незачем знакомиться. Я по-дружески хочу вас предупредить: вы встречаетесь с человеком, от которого вам следует держаться подальше. Я наслышана о том, что вы умная и рассудительная девушка. Прошу вас, примите мой совет.

– И не подумаю, – ответила я и положила трубку.

Интересно, меня ждут мексиканские страсти или русские разборки? Я еще никогда не попадала в такую забавную ситуацию из-за мужчины. Не успела я поразмышлять над странным звонком, как телефон зазвонил снова. Я приготовилась к новой порции угрожающих предостережений, но это была всего лишь Кира.

– Как прошел вечер? – сгорала от любопытства моя неугомонная подруга.

– Да так себе, – равнодушно ответила я, решив немного ее подразнить.

– Расскажи мне сейчас же все!

– Рассказывать-то особенно нечего. Мы много говорили и много танцевали, но, увы, он так и не осмелился меня поцеловать.

– Но он тебе хоть немного нравится?

– Конечно, – решительно заявила я. – Мне нравится запах его парфюма, отглаженная рубашка и идеально выбритый подбородок. Ты же знаешь, что я терпеть не могу небритых мужчин. Но самое главное, чем он мне приглянулся, – безусловно, своей безумно красивой и дорогой машиной!

– Неужели ты не можешь хотя бы один раз поговорить со мной серьезно на серьезную тему? – грустно спросила Кира.

– Наверное, не могу, – засмеялась я и попросила прощения за свой ужасный характер.

От души посмеявшись с подругой, я тем не менее долго не могла уснуть и размышляла над нашими непредсказуемыми и удивительными отношениями с адвокатом. Не скрою, вечер был явно в его пользу. Я почувствовала, что от моей неприязни к нему не осталось и следа, что этот человек мне нравится и что я хочу, чтобы наше знакомство… продолжилось.