Текст книги "Перекресток семи дорог (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Закрыв за собой дверь, Тамара вздохнула. По-хорошему бы принять душ, выпить хотя бы кофе, но до консилиума оставалось меньше часа, а ей непременно надо проверить Ольгу. Сообщение Лерочки на пейджер, что результаты анализов Ольги Пчёлкиной на ее столе, пришло как раз перед тем, как заверещала сигнализация, оповестившая о ЧП в реанимационном отделении. С легкой грустью бросив взгляд на кофеварку, Тамара взяла со стола листок и вышла из кабинета. Чтобы замереть, не сделав и двух шагов. Чуть не выронив из рук бумагу, она прислонилась к стене, качая головой: - Господи… После всего этого ты не можешь разлучить их, не можешь забрать его… Живот уже не болел, да и вообще ее физическое состояние было совершенно нормальным, и только присутствие в палате медсестры удерживало Ольгу, чтобы не встать и не пойти обратно к Вите. Часы на стене натикали уже четыре часа дня. - Как он? – Встретившись взглядом с повернувшейся к ней девушкой, спросила она. - Откачали. - Та села на стул у кровати, поправила одеяло. – У Тамары Александровны не забалуешь. Ольга вздохнула, с ужасом вспоминая тот леденящий душу звук и прямую беспощадность монитора. - Ваш муж настоящий боец. - Продолжила девушка - И отсутствие плохих новостей означает, что у него что-то да получается. - Но я отчетливо слышала какой-то шум. – Вспомнив слышимые несколько часов назад знакомые звуки реанимационной сирены, Ольга сжала руку медсестры, надеясь, что, если бы это касалось Вити, от нее не стали бы скрывать. Тома ведь обещала говорить все, как есть. - Ты не ослышалась. - Вместо уже открывшей было рот медсестры ответила возникшая в дверях Тамара, подойдя к кровати, коснулась рукой ее плеча. – Лера, будь добра, сходи в лабораторию за результатами Белова и Холмогорова. И выясни, не требуется ли все же ремонт в палате последнего. Охрана только матерится, ничего внятного от них я так и не добилась. - Хорошо, Тамара Александровна. - Не смогла сдержать улыбку девушка и быстро скрылась за дверью. - Саша? Кос? Анализы? – Ольга приподнялась на кровати, Тамара не без усилий уложила ее обратно. – Что с Витей!?!? – Переходя на полукрик, Ольга начала вырываться из рук Тамары. - Успокойся. Все хорошо, все позади. – Помня данное Ольге обещание, Тамара рассказала о произошедшем в палате Виктора. - Господи, когда же это все закончится!? Когда они уже оставят его в покое!!?! – Вдруг разрыдалась Ольга, уронив голову на подушку и закрыв лицо дрожащими руками. - Там сейчас такая охрана, что в палату и моль отныне не пролетит незамеченной. Несмотря на бьющую Ольгу дрожь, Тамара не потянулась привычно за шприцом с успокоительным. А лишь мягко коснулась руки подруги и, когда та вновь посмотрела на нее, Тома протянула ей тот самый листок. - Я арестован?! Нет, вы мне скажите, я что – арестован?! Космос грозно нависал над пареньком в форме, ростом почти на треть ниже него, что того, правда, совершенно не смущало. Его невозмутимая непоколебимость и явная решимость стоять до последнего вызывали у Холмогорова искреннее восхищение, если бы не горячее, распирающее его желание покинуть эту палату. - Космос Юрьевич, вы совершенно свободны в своих передвижениях, - спокойно ответил паренек, но, едва Холмогоров двинулся к двери, решительно выставил перед ним ногу, - в рамках этой палаты. Каждое ваше движение за ее пределами допускается только с разрешения доктора Филатовой и моего начальника. - И кто этот самоуправец!? – Рыкнул Космос так, что фуражка покосилась на голове парнишки, он сам, однако, был все так же невозмутим. - Кончай буянить, Кос, а то определю в другую больничку. - Голос достиг уха Холмогорова прежде, чем тот увидел его обладателя. – Выйди, выпей кофейку. - Посмотрел вошедший на паренька. Приняв под козырек, парнишка тут же скрылся за дверью. Как только они остались вдвоем, Введенский повернулся к Космосу. – Вижу, мои сдерживающие меры оказались не лишними. - Какого черта, Леонидыч? – Смягчился Космос, присаживаясь на кровать. - Пока мы не разберемся, как вооруженный киллер попал в палату интенсивной реанимации, вы все будете под постоянной охраной. – Введенский подошел к дивану, устало упал на него, бросив рядом тоненькую папку. – У палаты каждого из вас будет находиться мой человек. Ты, кстати, - прищурившись, поднял он глаза на Космоса, - не смотри, что Лешка ростом не вышел, да и вообще на вид несерьезный, у парня высший разряд по карате, ни одного промаха в тире и молниеносная реакция. Хотя признаюсь, самых лучших двоих ребят я поставил у Витиной палаты. - Что там делал Муха? – Космос все прошедшие с момента происшествия часы пытался уложить в голове тот факт, что брательник Каверина оказался жив и здоров, а он все эти годы вымаливал прощение за убиенного сына Божьего Сергея. Была бы другая ситуация, он бы рвал и метал, прорыл бы подкоп под зданием на Лубянке, но достал бы этого выродка, чтобы задать один-единственный вопрос: «Нахуя?». Но сейчас его больше волновало, какого такого героя русской народной тот делал в палате Вити. Неужели месть за повязанного братца? - Товарищ Мухин Сергей Дмитриевич после откровенного разговора по душам, - Введенский красноречиво потряс кулаком, - поведал нам, что все эти годы он, как и его горячо любимый брат, был искренне предан товарищу Овсянникову Матвею Степановичу, выполняя его несложные поручения за чисто символическую плату. Правда, - многозначительно поднялся в воздухе указательный палец, - позволившую за полгода тому же Сергею Дмитриевичу обзавестись двумя квартирами в Москве, дачей под Петербургом, машиной марки Лексус и подругой, одевающейся исключительно под теплым солнышком Милана. - Что за Степашка? – Из всего потока слов Космос, как ему показалось, выловил самое главное. - Овсянников Матвей Степанович… - Укоризненно покачал головой Введенский. – В прошлом полковник ГРУ, два года назад покинувший сие уважаемое ведомство по, так сказать, «согласованию сторон». Короче, - Введенский хлопнул рукой по лежащей рядом с ним папке, - были все основания предполагать, что товарищ Овсянников работает на Вашингтон, но не было доказательств. Поэтому решили обойтись хотя бы малой кровью, отлучив подозреваемого от соблазна. - То есть, уволив. - Понял Кос. - По собственному желанию. - Согласно кивнул Введенский. – После чего Матвей Степанович пропал из нашего поля зрения, вновь всплыв, как говно, примерно за полгода до … - Всей этой истории, которая может стоить Пчеле жизни. - Нерадостно закончил Холмогоров. Введенский, молча посмотрев на него, кивнул: - У меня есть все основания полагать, что Овсянников и был той крысой, которую накрыл Витя. Что именно он вычислил его, используя средства и связи своего заокеанского хозяина, похитил и отдал приказ вытрясти из него пароль, используя любые методы и средства. - Каверин? – Продолжал не сводить глаз с Введенского Холмогоров. - А вот тут, похоже, просто насмешка судьбы, - пробормотал Введенский, - или ирония, даже не знаю, как сказать. Спустя столько лет вновь столкнуть старых неприятелей в смертельной схватке с заведомо неравными исходными. Тот еще… - Квест на выживание… - кусая губы, Космос отчаянно взъерошил волосы. Задуманная ими с Беловым в фантазиях шутка волею судьбы трансформировалась в жестокую реальность, что сжигала их друга настоящим огнем, пронзала электрическими разрядами, растягивала между небом и землей. И все-таки он смог выжить в том аду и неужели ли для того, чтобы уйти уже здесь и сейчас… Сидящие у палаты двое крепких ребят лишь бросили на нее короткие взгляды, один из них даже открыл дверь, пропуская внутрь. Она не знала их, просто поняла - кто они. У всех ребят Введенского был даже особый взгляд людей, готовых, как и их «отец», язык не поворачивался сказать «начальник», на все ради тех, кто бок о бок с ними делал непростую работу, порой платя своей жизнью. И она знала, что мимо этих ребят действительно и моль не пролетит. Войдя в палату, она замерла. Стояла, прислонившись к двери, и смотрела на него. Все та же бледность лица, все тот же словно замерший воздух, все те же тонкие ниточки надежды, что она протягивала к нему сквозь мерное пищание приборов. Наверное, она сейчас цеплялась за любую надежду, но ей даже показалось, что ритм этого пищания стал более размеренным и спокойным. - Валера пришел в себя, с ним все хорошо, - усаживаясь на привычное место на краешке кровати, Ольга взяла Витину ладонь в свою руку, второй рукой поправила одеяло на его груди, задержав ее, слушала, как неровно бьется в нее его сердце, - Кос тоже в порядке, Саша очнулся. Ребята приняли на себя предназначенный тебе удар. Они готовы на все, кроме одного… - Она наклонилась, коснувшись губами его губ, пытаясь почувствовать хоть какое-то движение в ответ, с трудом сдержала слезы, не ощутив ничего. - Они не готовы тебя отпустить. И я… точнее, - она вдруг поднялась и ту его ладонь, что все это время сжимала в своей руке, положила себе на живот, - мы… не готовы тебя отпустить… Ольга закрыла глаза в порыве сдержать подкатывающие к горлу слезы, Тамара просила не волноваться, и не увидела еле заметно дрогнувшие его ресницы. ========== Глава 19. По краешку твоей любви. ========== Липкий и горький как прогорклый мед, зыбкий как болото, утягивающее в черную пустоту, поток бессознательности окутывал его со всех сторон, не давая ни вскрикнуть, ни пошевелиться, ни хотя бы поднять голову наверх к еле видимому тусклому свету, что был для него сейчас путеводной звездой, надеждой, дорогой туда, где любят, верят и ждут. Он цеплялся за невидимую протянутую к нему руку, из последних отчаянных сил держался за нее всеми мыслями и чувствами. Сердце билось на пределе одной только любовью и желанием вернуться. Эхом раздающиеся голоса, слов не разобрать, по интонациям он понимал – за него борются, вцепившись, не дают смерти утащить его в вечную темноту. И он помогал, как мог, сопротивлялся, каждый раз, когда душа покидала тело, устремляя свой взор в уходящий в бесконечность туннель. Не чувствуя ни усталости, ни времени, ни боли, он не сдавался, как не собирались отступать и те, кто остался по ту сторону его невидимого фронта. Сколько прошло времени, Пчелкин не знал, само понятие времени для него сейчас перестало существовать, затянув в свой круговорот бесконечности. Просто в какой-то момент совершенно четко, словно это было сказано рядом с ним, услышал: - Третьи сутки стабильного состояния - это хороший знак. Он узнал голос. Томочка, их ангел-хранитель. Он попытался повернуть голову, открыть глаза, но на веках словно булыжники с Якиманки, а голова как Царь-колокол. И по тяжести, и по непрекращающемуся монотонному гулу. Боли почти не чувствовал, просто все его тело сейчас было похоже на один большой нудно гудящий зуб. - ЭКГ хорошая, опасность для ног миновала. Как таковой угрозы для жизни я не вижу, вопрос остается в одном: как долго он будет еще в таком состоянии. И вернется ли… «Оленька… Вернусь! Конечно, вернусь! Только верь! Пожалуйста, родная! Верь!» - Этого, - продолжала Тамара,- тебе, к сожалению, ни один врач не скажет. Даже после стабилизации человек может оставаться в коме еще не один день или неделю. Бывает, через месяца возвращаются. Или… «Или? Черта с два! Никаких «или»! Я вернусь! Слышите!!!!???» Его душа кричала, пытаясь пробить разделяющую его и реальный мир стену. Отчаянные попытки открыть глаза, пошевелить рукой, самому вдохнуть. Но болото еще слишком плотно окутывало его, словно коконом. Не давай себе ни малейшего шанса отчаяться, он снова и снова пытался, шел на голоса, тянулся к ним, как бабочка на свет. - Вернется. Я чувствую. «Умница! Девочка моя! Ты как никто все чувствуешь и знаешь. Знаешь меня, нас!» - Конечно, вернется! Разве есть другие варианты? «Дружище ты инопланетное…» Мысленно улыбнувшись, Пчелкин представил, как, чуть не снеся косяк, Кос входит в палату и смотрит безапелляционным взглядом, допускающим единственно возможный исход этой битвы. Их общей битвы. - Я понимаю наше с вами желание верить, но как врач должна предупредить… - Милая, медицина, конечно, великая вещь, но ты сама говорила, есть то, что она не в силах объяснить. «Фил… Ты чертовки прав, друг!» Разве можно объяснить, как он умудрился выжить в том аду, когда должен был сто тыщ раз умереть? И ведь, закрывая глаза, и правда думал, что умирает, пока не услышал первые приглушенные голоса. И то, что он сейчас слышит их более чем отчетливо, не чудо ли? Слышит голоса, значит, и глаза открыть сможет. - Как кровный брат, я вам так скажу. Это мохнатое недоразумение еще попортит нам нервы. Умение находить приключения на свою задницу с годами он не растерял. «Во-первых, господин депутат, если «мохнатое» я еще и проглочу, то за «недоразумение» ответите. Во-вторых, напоминать про возраст, как минимум, нетактично. Ну, а в-третьих… еще раз, что там ты в самом начале сказал, Александр Николаевич!?» - С такими друзьями, как вы, даже смерть бессильна. - Улыбнулась Тамара голосом. – Ладно, у меня планерка. Ведите себя хорошо. - Хорошо? – Едва хлопнула дверь, хмыкнул над правым ухом Кос. – Это как? - Это для начала, - назидательно прозвучал около левого поставленный депутатский голос, - слезь с кровати, а то снесешь нахрен все провода. И перестань теребить его волосы. «Кос, черт побери, отвали!» - Я, может, так нервы успокаиваю. Шебуршание в волосах прекратилось, зато что-то шумно шмякнулось ему на нос. - Космосила, Марс ты наш недоделанный! Я б на месте Пчелы вернулся хотя бы для того, чтобы по рукам твоим неугомонным надавать! Положи грелку на место! «А что, Фил, хорошая мысль!» - Он не Марс, он Дон Кихот какой-то. - Освобождая его нос, вздохнул Белов. - А вы мои Санчо и Панса! – Хохотнул Космос прямо в барабанную перепонку. - Мальчики… - Ольгин улыбающийся голос словно нежная пенка разбавлял зашкаливающую мужскую брутальность. - Я вот что думаю… - Ой, ёпт, если Кос начинает думать… - Нет, Филыч, я серьезно! - Еще лучше! - Белый, кончай строить из себя сенсея! - Нахватался умных слов? - Так вот, я тут подумал… - Ближе к телу, тьфу, делу… - Вот именно что к телу… - Белый, сзади тебя рубашка висит, не смирительная, но за неимением прокатит… - Как там будят спящих красавиц? Ну, или красавцев, хм… - Фил, может его теми штуковинами электрическими? У тебя жена врач, должен уметь обращаться. - Помниться, у Пьера Шарло, или как его там… поцелуй вернул к жизни… Что-то нависло над ним. О, черт… «Кос, я тебя тоже люблю… Но не до такой степени!» - Держи уже этого Шарля Перро новоявленного! - Уголовный Кодекс по тебе плачет... Мелькающие перед глазами тени на фоне пыхтения возле обоих ушей уже начали порядком раздражать. - Врагу не сдается наш гордый Варяг! – Под идущий фоном всего этого безобразия смех Ольги героически пропел Кос. Раздавшийся шум ознаменовал победу одной из сторон и, судя по вновь нависшей над ним тени, совсем неочевидную. - На что только не пойдешь ради друга… - Отвали, Кос. Тишина… Другого сравнения не найдешь – мертвая… Еле слышный полушёпот-полухрип оказал, тем не менее, эффект разорвавшейся бомбы. Боясь поверить в реальность происходящего, замерев, они наблюдали, как дрогнули, разрывая последние оковы, веки. Покрытые корками от засыхающих ран губы приоткрылись, заставив их всех сглотнуть невесть откуда взявшийся комок в горле. - Боже… Смог. Получилось. Вернулся. Сквозь туман Пчелкин разглядел размытые очертания склонившегося над ним лица, хотел коснуться его, но сил поднять руку еще не было. - Твою… мать… - Белов вытер проступившую на лбу испарину медицинской рубашкой, что сжимал в руках. - Пчелистый! – Кос схватил его руку, которую Пчелкин безуспешно пытался протянуть в сторону смотрящей на него сквозь слезы Ольги. Фил лишь молча шмыгал носом, как подкошенный, упав на стоявший у кровати стул. Получилось. Но ведь он же обещал. А он привык сдерживать все данные ей обещания. - Пчелка! - Кос, уже не сдерживаемый никем, снова бросился целоваться. - Отвали… косматый… Губы дрогнули в робкой улыбке, пересохшее горло слушалось с трудом. Космос же счастливо засмеялся, словно только что услышал слова, которых ждал, как минимум, всю жизнь. - Господи… Витенька… - Ольга дрожащими руками обхватила его голову, наклонившись, коснулась его губ своими губами, тепло которых окончательно вернуло его в этот мир. Соленая влага, скатившись по щеке, подарила самый сладкий вкус, о каком только можно было мечтать. - Ты уникум, ты это знаешь? – Улыбаясь, Тамара отложила стетоскоп и посмотрела на него. - Догадывался. – Пчелкин улыбнулся уголками губ. Голос уже лучше слушался его, а вот тело пока еще было окутано той тягучей тяжестью, преодолеть которую просто чтобы двинуть рукой или повернуть голову, стоило ему неимоверных усилий.