Текст книги "Влюблен и очень опасен (СИ)"

Автор книги: Ольга Коротаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Не за что, парон! – мстительно крикнула я, раскрывая инкогнито, и умильно покачала головой: – Сама вежливость!

– Это что, – услышала громкий шепот, – настоящий дракон?!

Подняла глаза и, увидев изумленно-восхищенную физиономию рыжей торговки, невольно рассмеялась:

– Ага!

– Вот это да, – прошептала девушка, не замечая, как тощий парень под шумок стащил из телеги пару драгоценных мешочков. – Они еще прекраснее, чем рассказывают…

Я пожала плечами и, присев, заглянула за колесо:

– Эй! Ты жив там?

Но фасма под телегой уже не было. На дороге я заметила блеск и, протянув руку, выудила из пыли маленький, – всего с ноготок! – переливающийся серебром темный бугристый камушек. Услышав его вибрации, завороженно прошептала:

– Неужели это настоящий черный алмаз?!

Выпал ли он из кармана или украшения парона или же камушек оставил фасм?

– Пожар!

От резкого крика я вздрогнула и выпрямилась. Быстро осмотревшись, заметила того самого воришку, который стащил сахар: вскинув руку, парень указывал на желтый дом и кричал:

– Смотрите, дым! Пожар!

Я сощурилась и, к своему ужасу, увидела уходящий в небо черный столб, но поднимался он не от желтого здания, а оттого, что был за ним. Сердце болезненно сжалось от дурного предчувствия. Я побежала, но едва не упала из-за неудобных туфель. Скинув противную обувь, приподняла юбки и рванула так, что ленточку с волос сдернуло ветром.

Завернув за угол, остолбенела и, не в силах сделать ни шага, лишь смотрела, как жадный огонь пожирает наш дом.

– Этого не может быть, – прошептала я. – Там же защитные камни… – И крикнула: – Мама!

Бросилась к дому, но меня перехватила та самая кумушка, что говорила о новой службе отца:

– Стой, Ари! Ты погибнешь!

– Там же мама! – отчаянно вырываясь, закричала я. – Она не сможет выбраться сама!

Но соседка держала крепко, на щеках ее заблестели слезы.

– Бедная девочка…

– Это магический огонь, – прошипел мужик с красноватой залысиной. – Видите, как горит? Сжирает мгновенно, но на другое здание не перебирается… Явно драконий!

– Ужас, – рыжая торговка прижала к белым щекам ладони, – неужели красивый дракон поступил так жестоко? Что же делать?

– Да чего уж тут сделаешь? – хмуро буркнул мужик и, развернувшись, ушел.

Я рыдала и вырывалась, а мой дом таял на глазах с такой чудовищной скоростью, что через несколько минут на земле осталось лишь черное дымящееся пятно. Соседка отпустила меня, и я, шатаясь, побрела туда. Пепел обжигал босые стопы, но мне было все равно, боль была где-то за гранью сознания.

– Нет, – прошептала и, опустившись на корточки, пошарила по черной земле, – этого не может быть. Это сон. Страшный сон.

Подняла руки и, разглядывая испачканные сажей ладони, посмотрела на так и зажатый в пальцах черный алмаз. Парон Ро? Так вот какого особого клиента ждал отец. Высокомерного ублюдка, который на отказ подчиниться и служить, спалил все дотла!

А это значит, что неслучайно отец отослал меня. И не из-за хорошего настроения закрыл глаза на неудачу с апофиллитом. Вспомнила, как нежно ворковали родители, когда я уходила, и на глаза вновь навернулись слезы: неужели, мама тоже знала о грозящей опасности?

Сжала алмаз в черной ладони: драконы! Я отомщу… Не знаю, как, но вы еще пожалеете о содеянном.

ГЛАВА 2

– Ари, Ари, Ари…

Я стояла посередине кабинета ректора академии и, не желая поднимать голову, изучала геометрические узоры на цветистом ковре. Если рассматривать рисунок, как схему, очень похоже на магическое строение флюорита. То-то так спокойно… Тронула кончиками пальцев круглую прозрачно-зеленоватую бусину на браслете.

– Ну что с тобой делать?

Я молча пялилась на ковер, замечая теперь и структуру шерла. Черный турмалин мог бы создать непроницаемый для магии кокон на несколько минут или даже часов! Жаль, что с собой этого полезного кристалла нет. Да и не с собой тоже. Сильные камни стоят дорого. Опасливо покосилась на Гокфина: использует магию? Отец говорил, что его старинный друг, ректор Стоунской академии, почти не уступает ему в силе. Отцу-то я всегда рассказывала все, что тот хотел знать – попробуй солгать слышащему, который использует силу петерсита! Ощущения не из приятных… Содрогнулась и исподлобья посмотрела на ректора: руки держит за спиной, не видно, что готовит.

– Я принял тебя в академию, несмотря на то, что Одхин отказался записывать дочь в очередь. Уверял, что не отдаст тебя драконам… Даже не представляешь, какое давление пришлось выдержать, чтобы выцепить это место! И что взамен? Где твоя благодарность?..

Гокфин воздел руки и очи к потолку, а я с облегчением заметила, что кисти его пусты: ни единого камешка! Выдохнула: даже нет перстней или браслета. Выпрямилась и уверенно посмотрела на ректора: похоже, он не станет использовать силу, а, значит, смогу его обмануть.

– Не понимаю, – произнесла тоном таким несчастным, на который только была способна, – что сделала не так?

Было противно использовать жалость ректора к дочери своего погибшего друга, но мне жизненно необходимо вернуться и узнать, правдивы ли чувства Ро Кунда или это все дурная шутка. Ощутившие напряженность магического поля академии сабы притащили меня в кабинет ректора сразу, как надела кольцо. Бурчали, что для моей же безопасности… Но я не могла терять время: чем больше думала о словах третьекурсника, тем четче осознавала, насколько потрясающий шанс дарит мне судьба.

Не знаю, упал ли на голову Ро Кунда булыжник или его опоили неправильным зельем, – какая разница?! Мне хватит недели, чтобы продвинуться еще на пару шагов к разгадке смерти своих родных и, разумеется, в мести! Я для того и пролезла в ученики Стоунской академии, чтобы попытаться подобраться к юному наследнику… точнее, к его жестокой семье, а тут такая удача!

Даже если парон не захочет представить меня родителям, они сами нагрянут в академию, лишь только заслышав о постыдной связи старшего сына и посредственной ведьмы. Сжала кулаки и криво ухмыльнулась: я смогу использовать удачное стечение обстоятельств!

– Не понимаешь?! – взвился Гокфин. – Ты очаровала дракона! Не просто существо высшей расы, Ари, а прямого наследника Туманной долины.

Полюбовалась редким камнем на своей руке и, вскинув голову, гордо проговорила:

– Я не очаровывала парона Ро Кунда. То есть, если вы намекаете на магическое воздействие… – Не смогла сдержать счастливой улыбки и добавила: – А то, что он пал от моих женских чар – не моя вина. И не преступление.

Ректор со стоном опустился в кресло и потер веки.

– Послушай, – страдальчески возопил он, – Ро Кунд очень красивый молодой человек, и быть с пароном мечтает каждая девушка Стоунской академии, но Ари… – Посмотрел так сочувственно, что в груди шевельнулось сомнение. – Он же дракон!

– Знаю, – сухо ответила я. – Парон Ро Кунд прямой наследник Туманной долины, дракон высшего магического пламени и студент третьего курса Стоунской академии. Он признался мне, и я приняла его чувства! – Помахала рукой, показывая кольцо. – Что вы сделаете? Выгоните меня из академии за это?..

Гокфин скривился так, словно у него внезапно заболели зубы.

– Ари, – тихо проговорил ректор, – ты не понимаешь. Даже будь парон хоть трижды богат и четырежды родовит, он дракон! Ро Кунд не просто признался тебе, он при всех назвал ведьму «тикин» и подарил кольцо.

Развела руками:

– Ну да! И все это моя вина?

Ректор заскрежетал зубами, зло посмотрел на меня и, не сдержавшись, рявкнул:

– Да он предложение сделал! И ты приняла…

Я забыла, как дышать. Не в силах поверить в столь радужную возможность, счастливо рассмеялась: теперь я точно доберусь до того гада с зелеными глазами и жестоким сердцем!

– Плакать должна! – крикнул Гокфин. Вскочив, подбежал и, глядя в глаза, прошипел: – Никто не позволит Ро Кунду жениться на ведьме, поняла? Но предложение не сможет отменить никто кроме тебя…

– Вот и замечательно, – выдохнула я, ощущая, как излишек энергии втягивает апатит: моя батареечка на тот случай, когда будет необходима подпитка.

Ректор схватил меня за плечи и встряхнул:

– Да тебя же убьют! Откажи ему…

В упор посмотрела в лицо высокого статного седовласого мужчины и прошипела:

– Ни за что!

Ректор невольно отшатнулся и, уронив руки, тихо проговорил:

– Как ты можешь? Я был уверен, что будешь до конца жизни ненавидеть тех, кто сделал, – прошептал едва слышно, – такое…

Я замерла, дыхание перехватило. Посмотрела на ректора пристально: не почудилось? Срывающимся голосом уточнила:

– Что вы сказали?

Он отвернулся чересчур уж резко, сложил руки за спиной, передернул плечами, словно сожалел о вырвавшихся словах.

– Сказал, что тебя убьют, если не откажешься.

Покачала головой: ну уж нет, я прекрасно расслышала, что он прошептал! Не почудилось, не послышалось. Глаза наполнились слезами: впервые с момента чудовищного пожара кто-то хотя бы намекнул на виновность драконов! Не могла ни пошевелиться, ни говорить, только смотрела перед собой. И Гокфин тоже промолчал тогда? А еще называл отца другом. Ненавижу.

Были свидетели! Нородские сабы лишь отмахнулись. Даже отказались принять и заявление в Следственный комитет по расследованию магических преступлений. Каждый, с кем я пыталась поговорить, лишь стыдливо отводил взгляд. Никто не желал и слушать. Все боялись! Даже попытались убедить, что мне показалось от шока. Более того, «показалось» всем, кто видел пожар. И это люди, с которыми я прожила на одной улице, которым доверяла всем сердцем! Каждый лично подписал бумагу, что огонь был совершенно обычным, и длился не три минуты, как я пыталась доказать, а три часа.

Ощутив, как нарастает обжигающая волна гнева, заскрипела зубами и посмотрела на ректора с такой ненавистью, что он бы все понял… если бы не стоял спиной. Боится встретиться со мной взглядом? Боится вопросов? Лютой ненависти? Правильно боится. И этот человек посмел меня утешать! И после трусливого замалчивания правды о смерти друга винит меня в том, что я ответила на предложение дракона? А чем сам лучше? Я страстно желала запустить в ректора чем-нибудь тяжелым…

Вон тот кусок черного кальцита, которым ректор подпирал книги, уже был готов принять призыв и преобразовать мою ярость в ментальный удар. Этому меня никто не учил, но все знают, что проклятия реальны, а сейчас мне очень захотелось это проверить. Вдруг получится? Но… Магическое нападение на преподавателя карается неделей карцера. Мне нужна свобода! Особенно сейчас, когда появился шанс…

– И не нужно так громко пыхтеть, – миролюбиво произнес Гокфин. Он повернулся, и в его руке тускло заблестела старую фотографию. Ректор посмотрел на меня со смесью жалости и неприязни: – Вижу, что тебя не образумить… – Вздохнул: – Увы, любовь зла, а в юности она кажется единственным, что имеет значение. Постарайся хотя бы не доверять драконам слепо.

Я жестко усмехнулась: а вот об этом можешь не беспокоиться! Никогда и ни за что не поверю ни одному дракону. Что для них жизнь человека? Так, пыль под ногами! Тело лишь еда или топливо… Скрипнула зубами, едва сдерживая слезы. Мама, папа, милый Ноус… Потерпите немного. Драконы жестоко поплатятся! Пока не знаю, как, но отомщу!

Ректор сунул мне в руки карточку с изображением нескольких молодых людей. Царапнул прямоугольным ногтем по улыбающемуся лицу тощего вихрастого парня:

– Это Одхин.

Вздрогнула и всмотрелась в знакомые смеющиеся глаза: все мысли о мести вылетели из головы. В ушах зазвенело, по щекам потекли слезы, прозрачные капли глухо застучали по глянцевой поверхности фото. В юности папа был таким милым! Обворожительные ямочки на щеках, легкий пушок над верхней губой, открытая искренняя улыбка. Понятно, почему мама так сильно влюбилась! Всхлипнула:

– Оказывается, он умел улыбаться…

Гокфин успокаивающе похлопал меня по плечу и произнес:

– Вот нашел и решил отдать. У тебя же ничего не осталось… от них. Увы, фотографии Лийи у меня нет.

Не выдержала и, опустившись на пол, зарыдала в голос. Прижимая к груди фото отца, раскачивалась из стороны в сторону, а ректор кивал и приговаривал:

– Вот и хорошо. Подумай над моими словами, Ари. Любовь не единственное, что важно в жизни.

Я зажмурилась: в этот миг все последние сомнения растаяли. Буду использовать и ректора, и напыщенного сыночка своего заклятого врага… да кого угодно! Но каждый миг страшной смерти моих родителей будет отомщен!

* * *

Я брела по пустынному коридору академии. В гулкой тишине едва переставляла ноги, прижимала к груди фотокарточку и отчаянно ненавидела всех этих трусов, которые не только отказывались признать возможность вины драконов, но и подло убеждали меня во множестве других причин возгорания.

Оговорись хоть один, как Гокфин только что, я бы вцепилась в него зубами и доказала свою правоту. Но сабы лишь гоняли меня от ступени к ступени, заставляли проходить освидетельствования и одинаково-липовые проверки. Я упорно приносила очередную справку, что не сумасшедшая, но листочки просто складывали в папку, а за моей спиной шептались и крутили пальцами у виска. Мол, бедная девочка от горя умом тронулась.

Сжала челюсти и крепче к себе прижала фото отца: да, официального расследования не смогла добиться, но никто никогда не остановит меня. Обязательно докопаюсь до правды и накажу преступника!

Шаги мои гулко разносило эхо, пустота казалось странной и нервирующей. За дверями аудитории уже шло занятие, а я все топталась у порога и никак не могла себя заставить зайти. Слушая едва слышный голос преподавателя магических основ, прислонилась к прохладной стене и погладила пальцами немного шершавую слегка пожелтевшую карточку. Такой молодой и такой счастливый вихрастый парень улыбался мне, и губы мои снова задрожали. Почему папа, зная о возможной угрозе, отправил из дома лишь меня? Почему никого не спас? Они с Ноусом бы могли унести маму к соседям, спрятаться в подвале… Или не могли?

Задумавшись, пропустила звук шагов, из пальцев вырвали фото, я подняла голову и, скрипнув зубами, зло уставилась в яростно-радужные глаза Коа. Блондинка посмотрела в карточку и гадливо скривилась:

– Что это у тебя? О небо, какое уродство! – Повернулась к двум подружкам со второго драконьего: – Гляньте, над чем эта убогая вздыхает! Да там не меньше десяти парней… Парон Ро Кунд знает о твоих любовниках?

Девушки громко рассмеялись, а я вырвала фото из тонких пальцев Коа и, подавив гнев, прошипела:

– Это мой отец, тикин.

Ясно же, что дракония не просто так тут глазками своими разноцветными сверкает! Хочет отомстить за то, что Кунд мне предложение сделал… Может, попытается напугать или пригрозить? Коа приподняла свои тонкие светлые брови и ахнула:

– Так у тебя и мать гулящей была?! Даже не знаешь, от кого из них она залетела?

– Яблочко от яблони, – поддержала ее подруга. Вперила руки в свои полные бока и тряхнула кудрями. – Мамочка научила ноги так раздвигать, что ведьма даже парона Ро Кунда околдовала!

Захотелось вогнать ей в глаз кристалл горного хрусталя, чтобы проверить, сможет ли настоящая опасность изменить карий цвет на радужный, как у донельзя взбешенной Коа.

– Не смей так говорить о моей маме! – процедила я. – А то…

Едва сдержалась, чтобы не выпить разом силу всех своих камней и не пульнуть проклятием. Останавливало лишь то, что энергии в камушках осталось немного.

А еще за нападение на тикин мне грозят сутки карцера, и никому не будет дела до того, что дракония сама нарвалась. Да и не умею проклятия насылать, только теоретически знаю, что это возможно. Увы, добрый отец учил лечить, а не калечить.

Полнушка медленно приблизилась, толстые губы ее некрасиво скривились, глаза сузились, ноздри дернулись, словно она ощутила запах крови: – А то что? Ведьмочка побежит жаловаться жениху? Думаешь, ему до тебя сейчас? Знаешь, что произошло после того, как сабы тебя к ректору увели?

Я посмотрела на тикин прямо, не давая и повода думать, что испугалась или смутилась.

– И что же произошло? – Холодно спросила и, не сдержавшись, усмехнулась: – Всеобщая драконья истерика?

Слева приблизилась вторая подружка высокомерной Коа, схватила мою руку своими длинными узловатыми пальцами и процедила:

– Ты на кого пасть открыла?!

– Это у драконов пасти, – холодно парировала я, – а у людей рты.

Толстушка вцепилась мне в шею:

– Заткнись, падаль!

– Если я падаль, так вы падальщики, – прохрипела я, – а не драконы…

– Ах ты! – замахнулась дракония.

– Тише, девочки, – осадила подружек Коа. – Разве можно бить невесту парона Ро Кунда?

Она посмотрела на меня своими радужными глазами. Не обманываясь сладкими речами, насторожилась еще больше: что она задумала? Словесная перепалка не пугала, а вот растущая ярость драконии была опасна. Тикин с нежной улыбкой медленно вытащила из кармана широкой зеленой юбки тонкий кинжал и, освободив его от золотисто-узорчатых ножен, полюбовалась сверкающим острым лезвием. Толстушка опустила руку и коротко усмехнулась, а Коа продолжила обманчиво-елейным тоном:

– Драконы обожают все красивое… Интересно, будет ли Кунд так же благосклонен к ведьме, если ее милое личико уже не будет таким… милым?

Я попыталась вырваться из хватки ухмыляющейся подруги Коа, но ей на помощь пришла и толстушка. Вцепившись в меня, она сжала запястья так, что наверняка останутся синяки. Пока драконии держали меня, их предводительница медленно, наслаждаясь каждым мгновением, поднесла острие к моему лицу. Ощутив холодное прикосновение, я невольно вздрогнула.

– Знаешь, что это за металл? Каласская сталь! Раны от нее заживают очень медленно… А шрамы будут болеть всю жизнь!

Коа смотрела на меня, наслаждаясь каждым движением, очень медленно провела кончиком острия по моей щеке, надавливая постепенно, и в груди похолодело: еще чуть-чуть, и металл вонзится в кожу. Красивой я себя не считала, но раз Ро Кунду такой показалась, нужно было сохранить это и использовать. Как же помешать драконии изуродовать себя? Судорожно втянула силу всех камней, что были, но я их и так уже серьезно обесточила за последний час, – даже с подпиткой вырваться не получится.

Зато рассеялся туман страха. Ах, папа! Как же жаль, что ты не захотел научить меня настоящей борьбе! Если бы умела насылать проклятия… Лучше сутки в карцере, чем из-за шрама на лице потерять такой близкий шанс мести!

Вздрогнула, едва сама не насадившись на кинжал: капелька счастья в апатите! Мелькнувшая мысль была совершенно дикой, но других не было. Я попыталась успокоиться и сосредоточиться. Не обращать внимания ни на нож, ни на злой смех драконий получалось плохо… Совсем не получалось, если честно! Скрипнув зубами, все же отправила энергию кианита в тело Коа, как проделывала это с апофиллитом и палочником-фасмом.

Дракония замерла на миг, распахнула рот и посмотрела на меня: глаза ее обрели голубой цвет, радужная ярость покинула их. Словно мое искреннее счастье от новости, что помолвку смогу разорвать лишь я, на миг отрезвило девушку, прогнало из жестокого сердца черную зависть и гнев на удачливую соперницу, воскресило человечность и пробудило совесть. Коа судорожно вдохнула и отстранилась: совсем чуть-чуть, но лезвие перестало давить на кожу моего лица. Казалось, еще миг, и дракония отпустит меня…

– Прочь!

Раздавшийся рев меньше всего был похож на возглас человека, но я поняла, о чем он. Коа вдруг взлетела: выронив звякнувший при падении кинжал, схватилась за горло и захрипела. Кто-то приподнял драконию за шкирку высоко над полом! Подруги Коа мгновенно отпустили меня и, прижавшись к стене, жалобно заскулили, как ожидающие неотвратимого наказания собаки, которых застукали за кражей хозяйской еды.

Коа, задыхаясь, смотрела на меня расширившимися глазами, в которых сейчас не было разноцветного перелива, голубая радужка драконии очень знакомо замерцала. Где же я видела такой взгляд? У кого?

Толстуха, подвывая, сползла на пол и, стоя на коленях, воздела руки:

– Парон Ро Кунд, пощади!

Я недоверчиво заглянула за Коа и невольно отшатнулась при виде жестокого выражения на обычно надменно-прекрасном лице Кунда. Сейчас он ничем не напоминал ни того меланхоличного юношу, которого провожали восхищенными взглядами все девушки академии, ни даже того слегка смущенного парня, который час назад при всех признался мне в любви.

По бледным щекам дракона танцевали желваки, радужные глаза сужены, пухлые губы сурово поджаты, волевой подбородок выдвинут вперед. Парон с легкостью удерживал задыхающуюся Коа, а по коже дракона и его волосам пробегали золотисто-алые искры. Казалось, еще мгновение, и Кунд воспользуется своей чудовищной магией и испепелит голубоглазую красавицу на месте.

Преодолев страх, на миг сжавший мое собственное горло, я шагнула к дракону и попыталась улыбнуться: онемевшие губы не слушались и дрожали. Протянула руку, но замерла, когда пальцы зависли над локтем парона: зеленое сукно камзола тоже искрилось магией! Судорожно сглотнув, произнесла как можно нежнее:

– Парон Ро Кунд…

Парень заметно вздрогнул, словно часть его меня узнала, но вторая, жестокая и требующая крови, все еще желала смерти Коа. Зажмурившись, дотронулась до руки дракона. Ожидала всего: от пронзающей боли, до мгновенного самовозгорания, но ничего не произошло. Облегченно выдохнув, потрясла парона за локоть:

– Кунд! – Он медленно повернул голову и уставился на меня непостижимо-сияющими глазами: от разъяренного взгляда даже волоски на теле приподнялись. Дрожа от ужаса, выдавила: – Это же я… Ари!

– Ари? – прохрипел он все тем же утробно-рычащим голосом, но в глазах парона мелькнуло узнавание: – Моя невеста Лэ Ари?

Подавив желание все бросить и сбежать, осторожно кивнула на подергивающее от спазмов тело Коа:

– Отпусти ее. Тикин ничего не сделала.

– Она попыталась навредить невесте дракона высшего магического пламени! – рыкнул Кунд, и в глазах его вновь заклубился разноцветный туман. – Она заслужила смерть!

Я нервно осмотрелась и, заметив на полу блестящий кинжал, порывисто подхватила его и показала парону:

– Коа всего лишь сделала мне подарок в честь нашей помолвки! Смотри, это настоящая каласская сталь. Очень дорогая! А ножны… они из шикарной красивейшей золотой скани. Мне нравится. По-драконьи роскошный подарок!

– Подарок? – моргнул парон, рука его медленно опустилась, пальцы разжались: Коа мешком свалилась на пол. А губы Ро Кунда растянулись в уже знакомой слегка смущенной улыбке: – На помолвку. Как приятно произносить, моя сияющая Ари!

Я сжала пальцы на рукояти «подаренного» кинжала: значит, не шутка и не издевка, – это правда. В меня действительно по-настоящему влюбился дракон!

Коа, хрипя и хватаясь за горло, неловко отползла к подружкам: толстушка помогла ей подняться. Девушки, бросая на Ро Кунда опасливые взгляды, прижимались к стене и перешептывались. Я, кусая губы, наблюдала за драконом, а парон улыбался так мило, словно вспышка необузданного гнева мне лишь примерещилась.

Нет! Не примерещилась. Это в очередной раз доказывает, насколько драконы опасны и непредсказуемы, вывести их из себя легко, а вот справиться с последствиями не так уж просто. Руки мои до сих пор дрожали: я решилась прикоснуться к искрящемуся гневом парону, и ничего не произошло. Значит ли это, что он не может причинить мне вред? Или же искры неопасны? Если второе, то почему драконии так перепугались – до сих пор не смеют сдвинуться с места.

Ро Кунд посмотрел на затаивших дыхание драконий и сухо кивнул:

– Прошу прощения. Я неправильно понял то, то увидел. Впредь все подарки обсуждайте со мной. – Осторожно забрал кинжал из моих рук и придирчиво осмотрел лезвие: – Каласская сталь очень опасна, Ари. Ты должна знать, что если случайно поранишься, то будешь страдать от этого всю жизнь. Где ножны?

Коа, едва справляясь дрожащей рукой с карманом юбки, с трудом вытащила золотые ножны, и ее тощая подружка передала вторую часть «подарка» Ро Кунду. Дракон аккуратно надел их на острие и протянул мне кинжал со словами:

– Я рад, что Коа подарила тебе оружие. Если бы не тикин Зу Коа, это сделал бы я. Каласская сталь – единственное оружие, которым можно поразить дракона.

Мои протянутые за «подарком» руки дрогнули: неужели судьба настолько милостива сегодня? Сжимая кинжал, едва могла справиться с волнением. Сердце забилось так часто, что зашумело в ушах, а перед внутренним взором возникла картинка, как я протыкаю чудесным оружием грудь того самого дракона, которого увидела перед гибелью родителей. Ро Кунд, похоже, принял волнение за страх и порывисто обхватил мои сжимающие рукоять ладони.

– Не бойся, Ари, – проникновенно прошептал он. – Я никому не позволю обидеть тебя! Но все же не расставайся с этим кинжалом. Некоторым очень не нравится то, что мы вместе… Для моего спокойствия. Если тебе будет угрожать дракон – сразу бей!

Я посмотрела на Кунда и осторожно высвободила руки: не сомневайся! Даже если не будет угрожать, не премину воспользоваться кинжалом при случае.

Ро Кунд неохотно отпустил мои ладони и спросил:

– Позволишь проводить тебя в аудиторию?

Подозрительно покосилась на него:

– Кстати, а почему ты не на занятии?

Улыбка его растаяла, глаза слегка потемнели:

– Возникли… проблемы. Пришлось отлучиться. – Снова нежно посмотрел на меня: – Это был не очень приятный разговор, Ари, но он позади. Как раз возвращался в аудиторию, как увидел вас. – Повернулся к дракониям и слегка приподнял брови: – Еще здесь? Насколько я знаю, первой парой у второго курса стоит практика по стихиям!

Коа вжалась в стену и пробормотала что-то об отмене пары, а Ро Кунд скрипнул зубами и бросил короткий взгляд в сторону большого, украшенного затейливыми витражами окна.

– Ах да, – цинично хмыкнул он. – Разумеется, парон Ца Тог не мог упустить возможности пообщаться с моим кузеном. – Обернулся к девушкам: – Если не хотите получить неуд, возвращайтесь на занятие. Тог скоро вернется. И не в самом лучшем настроении… Ро Гонд никогда не общается с драконами ниже третьего уровня магического пламени.

Девушки медленно направились по коридору, Коа беспокойно оглянулась на Ро Кунда и, заметив, что он не смотрит в сторону драконий, бросила на меня взгляд, полный такой злобы, что я невольно сжала рукоять кинжала, поклявшись даже ночью держать при себе. Понимая, что пауза неприятно затянулась, воскресила в памяти родовое древо клана Ро и хрипло переспросила:

– Ро Гонд? Это твой кузен по отцовской линии? Дракон высшего пламени.

Кунд кивнул и, хоть губы его улыбались, посмотрел очень серьезно.

– Не бойся, – повторил он. – Гонд не осмелится причинить тебе вред. Я его предупредил. Но, – он снова сжал мои пальцы, обхватывающие рукоять кинжала, – никогда не снимай кольцо. Хорошо?

Я пару мгновений смотрела в его зеленые глаза и, едва справляясь с эмоциями, старалась не кривиться от охватившей ненависти. Вскинула подбородок и процедила:

– Я не боюсь.

Ро Кунд сузил глаза, судорожно втянул воздух: радужки дракона снова разноцветно заблестели, ровные четко очерченные губы приоткрылись. Положив руку на стену за моим плечом, он слегка подался вперед и проговорил:

– Мы остались наедине, а ты ТАК смотришь, что удержаться очень трудно… Понимаешь?

Нервно сглотнула и, не отрывая взгляда от его глаз, которые уже утратили радужный перелив и замерцали, как недавно у Коа, кивнула. О да! Я понимала. Мы с драконом одни в этом большом пустом коридоре и, если с Ро Кундом что-то случится, у меня будет небольшая фора, чтобы попытаться скрыться прежде, чем обнаружат его тело…

– Какое искушение! – с трудом, сдерживая желание вонзить кинжал в его широкую грудь, проговорила я.

Если сейчас убью Кунда, парона Ро охватит нестерпимая боль от потери дорогого наследника. Гад ощутит сполна все то страдание, которое довелось пережить мне. Нет, Ари, держись! Мальчишка не цель, его смерть не даст ответов… А я хочу знать, почему дракон поступил так подло. А уже потом отомстить.

– Какое искушение, – в тон прошептал Кунд и, обжигая горячим дыханием, склонился еще ниже, – еще удобнее для удара! – словно предлагал пронзить его сердце.

По телу прокатилась волна жара, ладони вспотели. Я смотрела, как вздымается грудь ненавистного дракона, как натягивается мягкая зеленая ткань его камзола, как золотисто и помпезно – радостно сверкает форменная фурнитура. Слышала стук сердца, и не понимала, мое ли понеслось вскачь или это зовет холодную сталь ледяное сердце дракона. Представила, как замахиваюсь, как протыкаю и зеленое сукно, – оно расползается под острыми лезвием, махрится гусеничками ниток, – и теплую плоть. И на веселой травянистой материи словно хищные сказочные цветы расползаются багровые пятна крови…

Вздрогнула, испуганно посмотрела на свои сжимающие кинжал руки, и спина похолодела от ужаса, кожу на затылке стянуло: ножны почти наполовину освободили смертоносный блеск каласской стали. Дыхание перехватило: еще миг, и я бы действительно вонзила кинжал в Ро Кунда! Превратилась бы в убийцу сама… Судорожно вдохнула и часто-часто заморгала: перед глазами все поплыло, ноги стали ватными.

Ро Кунд смотрел на меня, не отрывая своего непостижимого мерцающего взгляда ни на мгновение. Показалось, что он вздохнул с облегчением. Взяла себя в руки и, одним движением задвинув кинжал в ножны, быстро опустила оружие. Пауза затягивалась, я занервничала: о чем он говорил? Протянула:

– Э… Трудно удержаться от искушения?

Среди мыслей, мечущихся испуганными галками, выцепила одну и вскинула глаза на дракона: он что, поцеловать меня хотел?! Но почему тогда не сделал? И этот взгляд… Сейчас в зеленых глазах парона уже не было перламутрово-дергающегося мерцания, радужка слегка потемнела и приобрела бархатисто-малахитовый оттенок. Казалось, сейчас Ро Кунд совершенно спокоен… и доволен.

Ощущая щекой его ровное дыхание, почувствовала, как лицо медленно наливается яблоневым цветом. Судорожно втянула воздух и, в нос ударил аромат терпкого ладана и сладких вишневых косточек. Закашлялась от неожиданности: от дракона пахло приятно и раздражающе притягательно, сердце снова забилось неровно, даже голова слегка закружилась. А парон все нависал надо мной, всматриваясь так пристально, словно подмечал и запоминал малейшее движение. Не выдержала первой:

– Похоже, тебе удалось удержаться от искушения.

Улыбнулся Кунд привычно мило и белозубо:

– Похоже, тебе тоже.

Ощутив неловкость, невольно отвела взгляд и нервно сглотнула. Спокойно! Кунд очень красив даже по драконьим меркам… нечеловечески прекрасен! Неудивительно, что его необычайно привлекательная внешность тревожит мое сердце. Это нормально. Убеждая себя, старалась не смотреть на приоткрытые губы парона.

Мелькнула мысль: а хотелось бы мне, чтобы Ро Кунд действительно сделал это? Вздрогнула и помотала головой: нет, конечно! Краска бросилась в лицо, даже кончики ушей, казалось, горели. Ненавижу драконов.