Текст книги "Сильная кровь (СИ)"

Автор книги: Ольга Климова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4

Тáйга была не в духе.

– Почему нельзя было купить лошадей, если все равно я за все плачу?

– Без лошадей. – Он шел впереди, таща весьма увесистый мешок с вещами и припасами.

– Но это глупо. Лошадь могла бы везти вещи. Хотя бы вещи. – Тáйга недовольно перевесила свою ношу.

Рано утром она откопала вторую часть своих сокровищ. Это уже прятал отец, когда собирался на войну. Считал, что отдает долг чести, сражаясь за своего короля. Теперь мешочек с несколькими драгоценными камнями хранился глубоко за пазухой. А второй мешочек – с деньгами и некоторыми драгоценностями – пристегнутым у пояса. В его складках. Поначалу, она посчитала, что тащить неизвестно куда неизвестно с кем все свои сбережения бессмысленно. Тем более, что этот неизвестно кто догадывается о ее сбережениях. Но рассчитывать на то, что она когда-нибудь сюда вернется… Лучше забрать все сразу. Она и так рискует. Захочет отнять – отнимет. Пойдет одна – отнимет кто-то другой.

А вот запрет на лошадей стал действительно неприятной неожиданностью.

– Не надо было с тобой идти.

– Ты все еще можешь вернуться. – он выполнил свое обещание и стал гораздо более разговорчив. – Не ной.

– Я не ною. Если ты не заметил, я как раз отношусь к тому типу женщин, которые не ноют. И сама могу многое. Одна!

– Не сомневаюсь, – он повернулся к ней, и она уперлась во взгляд темных глаз, – но мы идем вместе и без лошадей. И давай больше не будем об этом.

Дура! Какая же она дура!

– Скажи хотя бы как тебя зовут. Теперь то можно?

– В моем имени нет ничего для тебя.

– Я не привыкла общаться с человеком, когда не знаю, как к нему обращаться. Ты не хочешь рассказывать о себе – не рассказывай. Но имя это же не огромная тайна. У нас впереди долгая дорога. Я – Тáйга. У меня же есть имя!

– У тебя другое имя. Какая разница, как называться.

Она остановилась.

– Стой, – зло закричала она вслед. – Как ты узнал? Тир сказал?

– Я не видел Тира как пошел спать.

– Врешь!

– Как хочешь.

– Но откуда ты узнал? Как? – Она забежала перед ним, заглядывая в лицо.

– Угадал.

– Нет. Ты знал. Но как ты узнал?

– Неважно. Человек вправе сам себе выбирать имя.

– Почему ты такой?

– Какой?

– Тир был прав, ты – темный. Может, ты из тех, кого искали дауры?

– А кого они искали?

– Странных. Таких как ты. Которые не похожи на нормальных людей.

Он засмеялся.

– И зачем им такие как я? Ненормальные.

– Лишь разум безумца свободен от условностей. Слышал такое? Ты очень подходишь.

– Называя меня безумцем ты признаешь, что и сама не в себе.

«Это точно.»

– Я рассчитываю на твое слово.

– И на мою порядочность? – он засмеялся. – Тебе некуда деваться. Любой другой попутчик окажется гораздо хуже меня.

– Самоуверенность!

– Так кого ищут дауры? – он перевел разговор.

– Не знаю. Это у них надо спрашивать.

– Что же, у захваченного народа нет никаких соображений?

Тáйга молчала, не желая отвечать на его издевательский тон. Когда она выскажет свои предположения, он начнет издеваться еще больше. Но потом все же не выдержала.

– Мне кажется, они ищут магию. И тех, кто хоть что-то может.

– И многих нашли?

– Ха! Шутишь? Таких сумасшедших как ты, может и много.

– Глупая девочка. – он сказал это без эмоций, тем самым задев еще больше.

– Сам ты глупый мальчик! Заносчивый и ненормальный. – она специально затормозила, отставая на несколько шагов, показывая свое недовольство.

– Ты еще можешь вернуться, – он серьезно повернулся к ней, – мне только истерички в попутчицы не хватало.

– Ты же сам меня уговаривал!

Он остановился.

– Считай, что меня попросили помочь одной глупой девочке добраться туда, куда она захочет, и я помогаю. Но если глупая девочка не хочет, она может остаться совсем одна и вернуться назад. – Он пристально смотрел своими темными глазами из-под густых клочьев волос, словно ждал чего-то. – Так что скажет глупая девочка, ей не нужна помощь?

Он явно чего-то ждал от нее. Не простого ответа. Чего-то более значимого, чем да или нет. Тáйга почувствовала его интерес. Но опять ничего не поняла. В ее спутнике было слишком много непонятного, что притягивало и отталкивало одновременно. Оставаясь невозмутимым, он раздражал и подначивал ее. Но было что-то в этом. Что-то, что притягивало и стимулировало. То, что ей сейчас было нужно, чтобы не сойти с ума. Каждый защищается по своему.

– Мне нужна помощь, – выдавила она сквозь зубы, а потом надулась и замолчала.

* * *

Они шли молча.

– А что ты сама про пустоши слышала? – бродяга первым прервал тишину.

– Ничего такого. Камни, земля плохая, не растет ничего. Про остальное ты от Тира слышал. Люди там ходят, кто посмелее. Они и рассказывают про голоса. Мы от пустошей далеко. На ночь меня другими страшилками пугали.

– Есть еще места заповедные?

– В основном, что волк унесет. Или медведь-оборотень. Как видишь, я им не приглянулась. А ты в пустоши из какого интереса?

– Проверять, правда или нет. Как услышал, сразу так и загорелся.

– Ты опять за свое? – Тáйга недовольно скривилась. – Надоели уже твои шутки.

– Не веришь, – он искоса оглянулся, – а тут я как раз не шучу.

– Ну и ладно, проверяй, – она примирительно кивнула. Не хочет говорить – не лезу. – Так как тебя зовут, скажешь? – позади них послышался стук копыт. Тáйга оглянулась на двух всадников, мчавшихся по дороге.

– Называй как хочешь.

– Ха! И как? – она отошла на обочину, пропуская конников, но те осадили коней, недалеко от путников.

– Солдаты. – девушка съежилась. Неприятный холодок прошелестел по спине. – Они за нами!

Она сама не поняла, почему так решила. Солдаты могли просто проезжать мимо. Но, глядя как они устремились к ним, она точно решила: их искали. Почему до этого момента она и не думала, что за ними могли отправить погоню? Если она понадобилась в жены советнику короля, почему она не подумала про то, что ее будут искать?

– Стой спокойно, – ее спутник спустил заплечный мешок вниз.

Солдаты были из бывшей армии свергнутого короля. Ничего особенного. Просто городская стража. Такие патрулировали Скар, и пьяных их можно было встретить почти в каждой пивнушке вечером.

А если погоня не за ней, а за ним? Что мог натворить этот безумец с ее ножом в руке? Она так и не спросила, как он выбрался из города с ней подмышкой. Сколько стражников он прирезал по дороге?

«Какая же я дура!»

За ней стражу вряд ли отправили бы. Кому нужна безродная девчонка? А вот учинить разбой в доме советника короля… Или все же это простые солдаты, пожелавшие легкой наживы на пустой дороге? Два вооруженных воина в броне против девушки и странного юноши со шрамом на лице.

Один из них достал меч, и направил лошадь прямо на путников.

«Лучше все отдать сразу».

Она невольно дотронулась до заветного мешочка в поясе и устремила испуганный взгляд на своего спутника. Но тот стоял, не шевелясь, следя за приближающейся угрозой.

Второй солдат оружия не доставал, но последовал шагом за своим товарищем, держа руку на ножнах.

– Далековато забрались, – он с ухмылкой их оглядел, – я Сорну выпивку проспорил из-за вас…

Солдат не договорил. Они не доехали совсем чуть-чуть, когда обе лошади зафыркали, а затем первая встала на дыбы.

Солдат, не ожидая подобного и правя одной рукой, выронил меч из руки, но удержался в седле. В это время спутник Тайги сделал шаг вперед. Вторая лошадь попятилась от него.

Бродяга в несколько шагов подобрал с земли меч. Первый солдат развернул, наконец, упирающееся, словно сошедшее с ума животное, спрыгнул вниз и направился к бродяге. Вторая лошадь заржала или, точнее сказать, взвыла и встала на дыбы, скинув с себя второго солдата. Тот грохнулся на землю, и получил копытом в грудь от ретирующегося коня. Животное проскакало по своему недавнему всаднику и умчалось прочь. Первый солдат растерянно глянул на лежащего второго и тут же получил удар по шлему рукояткой своего же меча. Он грузно опустился на дорогу без сознания.

Бродяга подошел ко второму, который при падении повредил себе ногу, но пытался вынуть меч из ножен.

– Он тебе не нужен. – спокойный голос остановил его. – Ты же не хочешь, чтобы о ваших нелепых смертях рассказывали в каждой таверне?

Солдат испуганно покачал головой и убрал руку от ножен.

– Кто послал за мной? Кому я нужен?

Солдат ошалело смотрел на застывшую рукоять у него над головой, грозящую так же опуститься на шлем.

Бродяга держал меч за острие, словно палку.

– Ты никому не нужен. Мы за девушкой. Ее живой приказано доставить. Наказание ждет.

– Меня? – Тáйга подошла к нему. – Зачем я им сдалась?

– Для лорда Смурта это оскорбление. Весь город говорит, как от его сына невеста сбежала. Тебя публично накажут.

Тáйга вспомнила те наказания, которые видела. Публичное – это то, что в назидание. Для устрашения народных масс. Значит, особо жестоко и показательно. Ходить всю жизнь с клеймом на лбу или с отрубленным носом и ушами… ее передернуло. Быстро ее нашли. И солдата этого она помнила. Он в охране у дяди ходил периодически. Знали, кого посылать. Да и много ли девиц по дорогам шастает?

Ее спутник, уже потеряв интерес к поверженному, подобрал свои сумки, кинул меч рядом с солдатом и пошел прочь. Тáйга удивленно окликнула его:

– Ты что, его так оставишь?

– Он за нами не побежит. Или ты предпочитаешь перерезать ему горло?

– Нет! – Тáйга схватила свою ношу и последовала за ним. – А второй?

– Без лошадей они не скоро доберутся до места, у нас два дня минимум.

– Два дня для чего?

– Чтобы спокойно идти дальше.

– Но это только разозлит советника. Он так просто нас в покое не оставит.

Они отходили от места происшествия без спешки. Словно продолжали идти по дороге, как и шли. И ничего не случилось.

– Поэтому, я и говорю про два дня, глупая девочка. Так ты из окна вываливалась навстречу свободе от замужества? – он неожиданно проявил интерес.

– Да. Сбежала от тринадцатилетнего мужа. – Тáйга вновь почувствовала прилив гордости. – Мне у него не понравилось.

– Из-за этого за тобой солдат отправляют?

– Это для них оскорбление. Они же нас к ногтю прижали. Как собаки, должны слушаться. Одна ослушается – другие поднимутся. Но, честно говоря, я не думала, что меня будут искать. Тем более, так далеко.

– И насколько ты знатная?

– Я? Да нет во мне ничего. Есть познатнее и побогаче семьи. Отец оружейником был. Мастером. Секреты свои. Оружие хорошее, доспехи. Дела шли хорошо. В город перебрались. Тот дом в деревне… мы там жили раньше. А в городе… в городе к отцу многие знатные съезжались, товары его покупать. Уважали его… Но на таких как я лорды не женятся. Дядя тоже удивлен был.

– Тир говорил, что они пришли издалека, не тронув соседние земли. Значит, конкретно к вам шли. Зачем? Что есть у вас такого, чего нет у других?

– Я не знаю. – Тáйга растерялась. – Никто не знает. Да я и не думала над этим. Тех, кто остался они не трогают. А со знатью перемешаться пытаются. У нас многих переженили.

– Ты говорила, они ищут магию.

– Это догадки. Да и не магию вовсе. Так… то, что от нее осталось.

– А куда она делась?

– Шутишь опять?

– Не шучу. – он действительно выглядел серьезным.

– Ты откуда свалился? – Тáйга округлила глаза.

– Просто ответь на вопрос.

– Да не знаю я. Нет ее. Давно нет. В сказках говорят, что раньше маги жили. И на наших землях жили. Много тут их было. Ушли они. Давным-давно. Только в сказках и остались. Еще вещи остались. Немного.

– Какие вещи?

– Которые что-то могут. Их мало. И стоят они очень дорого. У нас на площади яблоко показывали, которое летает. И не портится от времени. Ему, может, несколько тысяч лет, а оно все свежее. А может, врут. Кто знает. Но как летает я сама видела. Невысоко так. От стола на ладонь будет.

– Полезное свойство для яблок. А есть его можно?

– Ты издеваешься надо мной? Я ведь правду говорю. Такие вещи есть.

– А магов нет?

– А магов нет. Или есть, но никто про них не знает. Дауры всех гадалок по городу собирали. Искали, кто судьбу на самом деле может предсказать. И всех отпустили. Но они ищут что-то или кого-то. Яблоко им тоже приглянулось.

– Забрали?

– Да. – Тáйга бесилась от его иронии. – И наверняка съели.

– Тогда уверен, еще солдаты будут. Если уж они летающие яблоки собирают. Такое чудо как ты, точно не пропустят.

– Знаешь, что… – девушка побагровела от злости.

– Если лорд твой захотел показательное наказание для тебя устроить, второй промашки – не простит. Это теперь для него дело чести. И в следующий раз двумя солдатами не ограничится.

– Передумал идти со мной?! Вали на все четыре стороны! – Тáйга угрюмо и зло смотрела на дорогу.

– Нет. – темные глаза блеснули. – Так даже интереснее.

– Интереснее? Врагов себе наживаешь?

– Враги – это неплохо, – ответил он задумчиво. – Они хотя бы знают, кто ты.

– А ты не знаешь?

Он промолчал в ответ.

– Я не против. Забирай моих. Всех забирай. С королем впридачу. До конца жизни хватит.

* * *

В выданных Тиром штанах идти было гораздо удобнее. Нож теперь был плотно пристегнут к бедру. Но уже с внешней стороны. Обхватывая штанину. Она была не одна. И это придавало уверенности. Угрюмый молчаливый спутник больше не пугал и не смущал. Тáйга словно познакомилась с ним заново. И приняла таким, как есть. Пусть в голове у него творится непонятно что, свои договоренности, правила, которым он следует. Зато с ним можно расслабиться. Это первый мужчина, с которым не надо было напрягаться по поводу своей неприкосновенности. Она просто чувствовала это своим женским чутьем. Блах его знает, может он завтра ей шею свернет по каким-то своим соображениям, но как женщина она его точно не интересует. Чего стоит больше бояться порядочной девушке: насилия или смерти?

С другой стороны, его невнимание к ее персоне огорчало и расстраивало. На вид ему было не больше двадцати пяти лет. И, пожалуй, Тáйга находила его весьма интересным для случайно встреченного бродяги.

– Все мужчины хотят одного и того же. Только некоторые говорят об этом не сразу, – так наставляла ее старая нянька.

Она сильно удивилась бы, узнав что в голове у спутника Тайги, потому что девушка готова была поклясться, что его как раз ничего из упомянутого нянькой не касается.

Женщину одинаково злит когда к ней относятся только как к женщине, и когда как женщина она не интересует. Поэтому, ее спутник вскоре стал действительно вызывать интерес. Он настолько не был похож ни на одного известного Тайге мужчину или даже особь мужского пола: в нем не было грубости обыкновенных жителей Скара, обделенных родством с сильными мира сего, не было утонченности некоторых лордов и нахальства, не было высокомерия и какой-то особенной гордости, позволяющей смотреть знати свысока на остальных. Но была своя уверенность, свой напор, свой сильный стержень, который не был понятен девушке. Так животные выделяют вожака, так люди неосознанно идут за одним человеком из толпы, доверяя и особенно не думая, куда он их заведет. Тáйга даже не понимала значения некоторых слов, что он произносил и не всегда улавливала, что он хочет сказать, но тем сильнее интересовала ее его персона.

Вечером, уютно устроившись у костра, дожевывая свой ужин, Тáйга снова пристала с расспросами.

– Скажешь, откуда ты?

– Нет.

– Почему?

– Считай, что я сам не знаю.

– Ну, конечно! Почему такие секреты? Чего ты боишься? Что я разболтаю? Я умею держать язык за зубами, а знакомых по дороге у меня нет.

Он посмотрел на нее своими темными глубокими глазами. Лицо было совершенно спокойно в свете огня.

– Я очнулся в городе. С этих пор себя помню. Когда лошади стали шарахаться от меня, это заметила стража. Вот и все.

– Лошади! Точно! А я все думала, что за совпадение? И с теми на дороге, и с солдатами. И чего они от тебя шарахаются?

Он посмотрел на нее уничтожающе.

– Серьезно? – девушка сглотнула. – Не знаешь? Я думала, ты говорить не хочешь. А что значит очнулся? Очнулся после чего?

– Просто очнулся. После чего – не знаю.

– Ты что, не помнишь ничего?

– Помню. Но очень мало. И не то, что нужно.

Она молча обдумывала врет он или нет. Он мог честно смотреть на нее и обманывать с такой же легкостью как и говорить правду.

– И откуда ты пришел не помнишь?

Он покачал головой.

– Если ты ничего не помнишь, зачем идешь в пустоши?

– Я сказал, что помню мало. Я еще не готов ответить на вопрос про пустоши. Думаю, что это мое чутье.

– И про свой дом совсем ничего не помнишь? – ей стало его жалко. – Про семью?

– Только не начинай меня жалеть, – он криво усмехнулся. – Если про это не знаешь, это не болит.

Они замолчали.

– Мне кажется, ты не отсюда. Я вообще вначале решила, что ты каторжник беглый. Ты еще два дня назад бледный такой был, как мертвец. Словно под землей жил. А сейчас получше. Хотя, все равно очень бледный. И под глазами синяки. А может, в тюрьме сидел.

– Забавно, что тебя это не беспокоит. Может, я и есть каторжник.

– Беспокоит. Но нет. Я уже много чего про тебя передумала. Потом я поняла, что для каторжника ты слишком хорош. И руки у тебя тяжелой работы не знали. Ты мог быть рабом для утех. Дорогим рабом. Ты молод. У тебя руки чистые, если не считать шрамов. Ты мог быть воином. Или даже знатным вельможей. У тебя замашки богача. Простые люди так себя не ведут. И не пекутся о своей внешности. И ты слишком уверен в себе.

– Это плохо?

Она пропустила его вопрос мимо ушей.

– У тебя странные глаза. Очень странные.

– И веду я себя странно.

– Да. Но твои глаза… – она приблизилась к нему, подтянувшись на руках. – Они настолько темные, что кажется, что у тебя совсем нет зрачков. И свет они отражают тоже странно. Порой в них отблески огня пляшут, даже когда огня нет, а порой они пустые, словно чернота. Ты издалека. И Тир это тоже говорил. Может быть, из земель дальше Солнечного Моря. Ты помнишь море?

– Я помню много морей.

– Тогда, ты скорее всего оттуда. Рабы иногда попадают в Скар. Они бегут через море от хозяев. И, если не задерживаются в землях лормов, идут через нас.

– Я не раб.

– Уверен?

– Да… – его голос сорвался. – Или нет. – он вдруг задумался.

– Это теперь неважно. – Тáйга откинулась назад, упершись взглядом в небо. Но ее спутник полностью ушел в себя.

– Значит, если мне небезразлично, что у меня с лицом и насколько от меня воняет, я автоматически записываюсь в шлюхи? – он засмеялся.

– Еще ты говоришь странно… А рабы для утех часто образованы.

– Хватит делать выводы. У тебя с этим не очень то…

– Не нравится быть рабом?

– Сейчас я точно не раб. И очень сомневаюсь, что когда-либо им был.

– Ладно. Жаль, что с лошадьми у тебя так…

– С теми, что встречались – да.

– Пешком топать далековато. – она устроилась поудобнее, укутываясь в плащ. – Каково это, ничего про себя не знать?

– Так же, как и знать слишком много: мучают сомнения.

– И в чем твои сомнения?

– Девочка, через меня ты мир вряд ли познаешь, – он устало отвернулся от нее и привычно свернулся калачиком, устраиваясь на ночлег, – хочешь поразмышлять – у тебя масса времени, но без моего участия.

– Хорошо, больше я не буду к тебе приставать. Но без имени нельзя. Придумай себе. Какое больше нравится?

– Предпочитаю вспомнить свое собственное.

– Тогда я тебе придумаю. «Эй, ты!» – это не лучший вариант.

– Мне все равно. Тебя я по имени еще ни разу не назвал. – он улегся на бок, спиной к девушке.

– Если все равно, тогда будешь Зэссом.

– Это что, кличка твоей собаки? – спина задала вопрос.

– Нет. Доброй ночи, Зэсс.

* * *

– Что думаешь? – дар повернулся к Смурту, когда за последним из свиты посла закрылась дверь и шаги стали стихать.

– Они уверены в себе, дар.

– Слишком уверены. Я пропустил момент, когда мы из завоевателей стали слабыми соседями.

– Лормы – сильная морская держава, дар. Много кораблей, большая армия. Наемники из-за моря, оружие и доспехи.

– Я не припомню Смурт, чтобы корабли были полезны на суше. А наемники идут туда, где им больше платят, не так ли? Иначе мир завоевывать нам пришлось бы одним прайдом. Рано или поздно от уверенных соседей придется избавляться.

Смурт склонил голову.

– Поджигателя казнили?

– Да, дар. Вчера в полдень. Публично.

– Он назвал еще кого-нибудь?

– Две семьи. Мы схватили их.

– Мужчин?

– Да, дар.

– Отпустите мужчин. Заберите от каждого по младшему ребенку. Сожгите публично.

– Брать ли младенцев, если они будут?

– Рай, являются ли младенцы детьми? – король опустился на трон и подозвал пухлого рыжего кота.

– Являются, дар.

– Тогда и их тоже, если они будут самыми младшими.

Смурт смотрел, как рыжая шерсть проходит сквозь пальцы короля.

– Будет исполнено, дар. – он повернулся к выходу.

– А с девчонкой твоей что?

– Я отправил двоих солдат. Они ее знают. Видели несколько раз. Дядя ее говорит, что она могла в старый дом отправиться.

– Двое? Не мало ли для восемнадцатилетней девчонки? Разорвет она твоих вояк. – король криво усмехнулся.

– Солдаты не мои. Здешние. И ей девятнадцать, дар.

– О-о, тогда это все меняет. – кот взвыл, когда король выдрал клок рыжей шерсти.

* * *

Тáйга не видела, как ее знакомый спал у Тира. А возле ночного костра он снова свернулся в тугой ком и метался во сне. Утром он проснулся хмурый и неразговорчивый. Девушка послушно молчала, не желая влезать в чужие мысли. Потом все же не выдержала.

– Тебе кошмары снятся?

Он промолчал.

– Зэсс?

– Я не Зэсс.

– Вчера ты сказал, что тебе все равно. Ты мог выбрать любое имя. Значит – Зэсс. Или скажи другое. – Тáйга упрямо выдвинула подбородок вперед.

– Девочка, разве я не кажусь тебе опасным? – он кинул ей один из своих странных взглядов. – Твоя наглость удивляет.

– Удивляет? Ты сам обращаешься со мной с пренебрежением. Чуть не убил меня, потом помог, потом уговорил идти с тобой. Как мне себя вести? Притихнуть и молчать всю дорогу?

– Было бы неплохо.

– Я так не могу. Я пытаюсь сделать свою жизнь удобнее.

– И пока ты в этом не больно то преуспела.

– Боги видят тебя и знают твое имя. Где бы ты ни был. А пока ты не вспомнишь его, ты волен выбирать себе любое. Имя важно не Богам, им наплевать. Оно важно людям. Называя человека, ты устанавливаешь с ним связь.

Он хмыкнул.

– Ты этот бред только что сочинила?

– Я так чувствую.

– Называй как хочешь. – он махнул головой. – Не важно.

Молча он покидал вещи в сумки, и они двинулись в путь. Спутник Тайги мрачно смотрел исподлобья на дорогу, обдумывая то ли свои сны, то ли пытаясь вспомнить как его звали на самом деле. Такой участи не позавидуешь. Тáйга не знала, что он чувствует, но представляла, как сама силилась бы вспомнить хоть что-то.

– Почему Зэсс? Кто это такой? – он внезапно обернулся к ней.

– Тáйга-воительница и Зэсс. Не знаешь?

– Воображаемый друг?

– Это ее помощник.

– А Тáйга – это кто? – он остановился и криво улыбнулся, – Героиня сказок, рассказанных бабушкой?

– Да… – девушка покраснела.

– Мда… Помощник, значит…

– Он ей помог тогда. Ты мне тоже помог…

– Послушай, – он развернулся к ней и темные глаза без блеска обдали холодом, – я не твой герой. И я не твой друг. Не будет Зэсса, не надо приписывать мне выдуманные качества и не надо дорисовывать то, чего нет. У нас сделка. Поняла? Договор.

Она кивнула. Какое-то время они шли молча.

– А тогда… в городе… когда ты кинул меня в канаве, ты знал, что я жива?

– Мне было все равно.

Тáйга прикусила губы. Как же у нее все просто. Как быстро чужой человек стал другом. Выдуманным другом.

– Дружелюбность для тебя стоит где-то рядом с враньем? – голос у него вообще не меняется. Всегда одинаково сухой и деловитый либо издевательски уверенный.

– А ты не врешь никогда? – она почти с ненавистью смотрела на обрезанные клочки непослушных волос.

– Если я не хочу говорить, то не скажу. Врать нет необходимости. Я достаточно силен, чтобы не говорить, когда мне этого не хочется.

– Знаешь, так как ты вроде как заново родился недавно и мало чего знаешь о себе и о мире, я тебе так скажу: врать полезно, чтобы выжить, иногда полезно льстить. Это не такие уж никчемные качества.

– Не тебе ли мне льстить нужно? И какая от этого польза? Я знаю о мире не так мало, девочка. Гораздо больше тебя.

– Девочка? – она возмущенно взмахнула руками. – А ты кто? Мудрый старец? Намного ли ты старше?

– Я умнее.

– Неужели? Не знаешь своего имени, возраста, откуда ты, идешь непонятно куда… Кстати, зачем тебе в пустоши, не напомнишь? Ой, прости, этого же ты тоже не знаешь. Название показалось знакомым, умник?

– Интересуют меня места, которых люди боятся. У меня хотя бы есть цель. А ты, девочка, куда и для чего идешь? – он повернулся к Тайге, и на этот раз выражение его лица поменялось. Так, что она умолкла.

* * *

«…и заехать в конюшни…»

– Они не верят нам. – от мыслей о повседневных заботах Смурта отвлек Киз.

Как всегда, одетый с иголочки, щегольски и игриво, он держал своего горячего смоляного жеребца танцующим рядом с умеренной кобылой лорда. Они возвращались из нового святилища, первого сооружения, воздвигнутого на чужой земле.

– С чего им верить? Принести нового бога – не значит воздвигнуть новую веру. Поверят. Им деваться некуда. – Смурт вспомнил каменные лица талоринской знати, взирающие на службу новому божеству. С чего бы вскипела в них вера, если даже сам король не появляется на службах?

Сам Смурт подозревал, что у дара свои верования, в которых какие-либо местные и знакомые ему боги занимают очень мало места. И осуждал его. Война-войной, но есть политика. Политика нововведений, которые нужно закреплять за слабыми умами, показывая своим примером, как и что. Дар появлялся в святилище лишь по одному ему ведомым причинам. Преклонял колено не перед жрецами и служителями, а лишь перед алтарем, где курились благовония. Несколько мгновений он стоял так, а потом так же быстро выходил из храма. Возможно, у великих свои диалоги с богами, не требующие продолжительности и почтения, надлежащего остальным.

Король словно давал понять остальным: для него Боги всегда находят время, и незачем являться к ним каждый раз и чего то просить. Это привлекало к нему людей, заставляло поверить и идти следом, слепо восхищаясь и повинуясь. Это, в свое время, привлекло и Смурта, тогда еще молодого, подающего надежды ученика придворного жреца. Это удерживало подле дара все последующее время.

– Привыкнут, Киз. Через лет десять или двадцать вырастет новое поколение, которому до старых богов нет и не будет никакого дела…

– Лорд! А лорд! Не возьмешь меня в невестки? – одна из стоящих у домов женщин задрала юбку, показывая свои прелести. – Я не сбегу от тебя! И сына твоего ублажу и тебя самого! И драться не буду. Солдаты целей останутся!

Люди вокруг засмеялись, отпуская шуточки, пока охрана не разогнала зевак. Но еще долго вслед им неслись женские крики и непристойности.

Смурт, сжав зубы, молча ехал вперед. Уже весь город знает. Позор! А ведь те двое неудачников только сегодня утром вернулись. Лорд представлял, что ожидает его у короля… Он уже отправил еще солдат следом. Но об этом будут еще долго говорить. Неважно, что с девчонкой был еще кто-то. Смурт так толком и не понял, как двое вооруженных людей остались без лошадей и на земле. Лошадей потом поймали крестьяне. А бездарных воителей Смурт выпорол. Правду сказал дар. Всех мужчин они убили. Остались только глупые бабы, не умеющие воевать и без головы на плечах. Оставшуюся местную армию можно смело разгонять. Толку от нее… Толку от этого народа…

Там, откуда они пришли реки злы и быстры, леса темны и спутанны, а ночи холодны как постель одинокой старухи. Здесь не видали таких лютых зим. Он скучал по той земле. А еще больше он скучал по земле, которой никогда не видел, только в предрассветные часы, когда сон сладок и глубок ему являлась та беспредельная синь и бесконечность вокруг с огромными, словно навеки вросшими в эту синеву зелеными листьями.

Смурт ненавидел это место, ненавидел Скар с его довольными жителями, до недавней поры катавшимися как сыр в масле. Хорошая земля, много воды, хорошая торговля и море не так далеко. Он давно бы уже захватил всех соседей и стал единым королем этого царства довольства и никчемности. Но, эта земля никогда не станет ему домом. Никому из них.

В его голове вспыхнула приятная до дрожи картина: та женщина с задранной юбкой, перед советником короля. С белым рыхлым животом, который алой полосой пересекает шрам от хлыста. Или еще лучше меча. Но себя надо сдерживать. Сожженый младенец наделает больше шума, чем располосованная шлюха.

Они спешились перед входом, и Смурт почтительно вошел в храм, склоняя голову перед жрецами.

Чуть позже он прошел вперед, к статуе крылатого божества, бесстрастно взирающего на свою паству. Встретился взглядом с каменными глазами. Знает ли он, что готовит король? Насколько приятно крылатому Арху то, что происходит? Ведь дела короля благословляются богами. Насколько глубоко нужно погрузиться в себя, чтобы получить ответ?

Смурт закрыл глаза в беззвучной молитве. Но никак не мог представить крылатого над Скаром. Арх всегда парил над безбрежной синевой.

Нет, эта земля никогда не станет ему домом.