Текст книги "Сильная кровь (СИ)"

Автор книги: Ольга Климова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3

– Я ужасно хочу пить. – взмолилась Тáйга. – У него не было с собой фляги? Может, вино? Он же был пьян.

Последние часы они шли вдоль ночной дороги. Не останавливаясь, молча.

Незнакомец все так же топал впереди, а уставшая Тáйга плелась позади него, мечтая о глотке воды и отдыхе. Ночь все не кончалась. И ей стало казаться, что она вообще не спала, а если и спала, то несколько минут. Теперь то она не одна, но мало что изменилось. Ее спутник предпочитает молчать. Может, оно и к лучшему. Только в отсутствие разговоров, все мысли о воде.

– Будет рассвет – будет вода.

– Где будет вода?

– В лесу.

– Ты обещаешь?

– Будет вода.

«С какой стати ему мне что-то обещать? Но ведь он тоже хочет пить.»

Тáйга всматривалась в темное небо, которое не собиралось розоветь. В конце-концов, язык превратился в противную сухую тряпку. Она даже не сразу заметила, когда фигура впереди исчезла, завернув влево в лес.

Они еще долго блуждали по лесу, словно потеряв что-то и стараясь найти. И, когда солнце стало расцвечивать темное небо, остановились в низине, густо поросшей зеленью.

Бродяга наклонился под раскидистым старым деревом и стал копать влажный мох. Скоро образовалась приличная ямка, на дне которой стала собираться вода. Тáйга жадно склонилась над ней.

– Лучше подожди, или потом под каждым кустом останавливаться будем. – бесстрастный голос остудил ее пыл.

– Чего ждать?

– Сор осядет – вода чистая будет. А ты сейчас грязь хлебаешь.

Он сел на корточки и, порывшись в сумке, достал грубую флягу. Затем принялся скручивать большой лист.

– А фляга пустая была?

– Вино. Я вылил.

– Ты странный. – у Тайги даже злости не возникло. – Зачем было вино выливать, если ничего больше нет?

– Плохое вино. Нужна вода. А вода везде есть, где зелень. Искать надо. А сейчас влажность повышенная.

Местами, сказанное было непонятно. Но переспрашивать она не стала.

Муть скоро осела, и скрученным листом они начерпали воды в флягу.

– Теперь у тебя вода со вкусом плохого вина.

Солнце быстро поднималось. Скоро все вокруг просветлело, и девушка рассмотрела лицо своего компаньона.

При свете дня бледность и темнота под глазами стали еще сильнее. И появилась еще одна деталь, которую она сперва не заметила. Через всю левую половину лица у незнакомца шел рваный давний шрам. Оставшись тонкой кривой нитью, он не уродовал лицо, но служил напоминанием.

Бродяга достал лепешки и кусок мяса.

Тáйга сглотнула.

Отломив кусок, он протянул ей еду.

– А ты изменился, – она как можно дружелюбнее улыбнулась ему набитым ртом.

– Мы заключили сделку. Я выполняю условия. – его голос был настолько бесстрастным, что ее улыбка сошла на нет. Она хотела было что-то сказать, но передумала. Помощи достаточно. Большего ей не надо. Ни ему ни ей не нужны разговоры и близкое знакомство.

Она молча доела, много выпила воды, умылась и готова была идти дальше. Но ее спутник все так же сидел возле вырытой ямы, глядя в одну точку.

Он поднял руку и провел по шраму на левой стороне, изучая его тонкими длинными пальцами.

– Какой я?

– Что? – девушка не поняла вопроса.

– Я красив? Я уродлив? Для тебя я привлекателен? Я молод? Стар?

Впервые мужчина задавал ей такого рода вопросы. Она запнулась.

– Ты шутишь?

– Разве я похож на шутника? – он и вправду был очень серьезен, продолжая неосознанно пальцами водить по искалеченному лицу.

– Ты молод. И ты весьма привлекателен. Только бледный как мертвец и темные круги под глазами. Доволен? И ты очень странный.

– У меня шрам на лице?

– Да. Ты не видел себя?

– Он уродует?

– Он старый, очень давний. Это просто след. Твое лицо не перекошено, если ты об этом. – Тáйга спокойно рассказывала как выглядит ее спутник. Если он помешан на своей внешности – пусть.

Он снова замер над мутной лужицей воды.

Тáйга уже начала ходить кругами, когда он, наконец, встал, закинул сумку на плечо и зашагал дальше.

* * *

Весеннее солнце все сильнее прогревало воздух. Сухость в горле больше не мешала жить, и внутри у Тайги разливалась своеобразная благодать.

Сбежала! Она сбежала прямо из-под носа советника короля! Лорда Смурта, которого боялись все в городе!

Спутник ее, конечно, был странным, но она не ошиблась с выбором. Это лучше, чем подыхать от жажды и голода на полпути. А он нашел воду!

Теперь с дороги они не сворачивали, и немногие встречные проходили мимо, оглядываясь на довольно улыбающуюся девушку в видавшем виды платье.

«Наверное, я похожа на шлюху из «Дома Утех».

Так назывался дорогой бордель в Скаре. Женщины, работавшие там, иногда могли похвастаться обновками из старых платьев жен лордов, если угождали своим клиентам.

Внешний вид ее спутника нареканий не вызывал. Переодевшись в отобранную одежду, он выглядел весьма обыкновенным путешественником, бледным и усталым, словно недавно перенесшим длительную и тяжелую болезнь. Ростом он был повыше несостоявшегося насильника и штаны и рукава были коротковаты, но в остальном, внимания он не привлекал.

«Сам то он знает, куда идет?»

Тáйга точно знала, что будет делать или думала, что знает. С одной стороны хранится небольшая коробочка. Там немного золота. Гораздо больше, чем стоят услуги ее провожатого, но лучше лишиться ее, чем валяться со свернутой шеей. А когда она расплатится с ним, пусть даже он отберет у нее все деньги, она выроет другую шкатулку. Ту, которая хранится в правом углу. Пойдет к старому знакомому отца, купит лошадь и одежду, еду и… Вот что делать дальше?

Отец говорил к соседям идти в случае чего. А там через море плыть. Подальше. Насколько можно дальше. Только до соседей идти далековато. А дорога не медом смазана. И сами соседи на границах сидят к войне готовятся. Вот если бы прибиться к кому… не одна она из страны бежит.

Она буравила взглядом спину бродяги, ровным шагом идущего впереди. Чего от него ждать? Заберет все деньги? Или с таким же бесстрастным лицом возьмет то, что ему причитается и пойдет себе дальше? Деньги ей не помешают. Как знать, как все сложится. И, если близкие знакомства ей не нужны, то обычная вежливость уж точно не помешает.

– Как тебя звать?

– Не имеет значения. – он не обернулся.

– Как мне к тебе обращаться?

– Если ты заговоришь, я пойму к кому ты обращаешься.

– Ладно. – Тáйга поправила вечно сползающий второй рукав. – А идешь ты куда?

Молчание. Она выругалась про себя.

– Ты не хочешь разговаривать?

– Не хочу.

– Ладно.

Полдень давно уже остался позади, когда она в изнеможении опустилась прямо на дорогу.

– Я больше не могу. Мы толком не спали две ночи. Я очень устала. Отдых нужен. А ты как буйвол все вперед и вперед.

Он, наконец, повернулся к ней, и она заметила, что его тоже порядком шатает, а тени под глазами стали еще глубже.

– Да ты сам на мертвеца похож, – тихо сказала она. – Отдых нужен.

– Отдохнем. – Он склонил голову. – Не на дороге.

Они свернули с дороги и углубились в лес. Нашли согреваемое солнцем место. Тáйга отключилась, как только коснулась земли. Спала она как мертвая. Без сновидений. Глупо было так безмятежно себя вести рядом с чужим непонятным человеком, но она слишком устала.

Сон прошел, когда была глубокая ночь. Она сладко потянулась, с удовольствием вновь представляя лицо лорда Смурта, когда он узнал, что его невестка сбежала. С трудом поднялась на колени. Рядом горел костер, согревая своим теплом, лежал мешок, сверху фляга и еда. А напротив, очень близко к огню, спал ее спутник, свернувшись, словно собака, в тугой ком.

Тáйга жадно съела свою порцию и долго наблюдала за мужчиной. Его сон не был безоблачным. Он сильно вздрагивал во сне, сжимаясь еще сильнее. Метался из стороны в сторону, оставаясь скрученным в комок.

«Кто он такой? Почему ходил по городу в тряпье? Обросший и немытый.»

По одним рукам можно многое понять: по шрамам и порезам, по обкусанным содранным ногтям и коже вокруг, по самой ладони, ее форме и гладкости кожи. Отец много работал в кузнице, кожа на его ладонях огрубела там, где соприкасалась с молотом и ручками мехов и мечей, щипцов и основы. У отца были сильные руки и торс, мускулистые ноги.

Играя в догадки, она толком не рассмотрела ничего при свете дня, все время сверля взглядом только спину своего спутника. Он не казался крупным. И выпирающих под рубашкой мышц она тоже не заметила. Его ладони не огрубели от работы, не были узловатыми и большими. Такие руки могли бы принадлежать изнеженному лорду, никогда не державшему в руках даже меча, или любовнику знатной дамы. А силой может быть наделен любой. Он был немногословен, но не был груб. И девушка могла поспорить, что он не из крестьян, не из солдат и не из простых рабочих.

«Да какая мне разница?»

Она легла снова. Долго смотрела на звезды, слушая, как ворочается и что-то шепчет во сне ее безымянный спутник. Затем уснула. И проснулась только когда солнечный свет уже заливал воздух.

Мужчина выглядел намного лучше. Тени остались. Но кожа уже не имела мертвецкого оттенка.

Они молча собрали нехитрые пожитки и отправились в путь.

Остаток пути так же прошел в молчании. Тáйга стискивала зубы, кусая губы. И все говорила себе, что осталось немного. Дальше она просто растянется на земле, без этого мрачного человека. Отдохнет и… решит, что делать дальше.

* * *

Большое селение показалось ближе к вечеру.

И старый, полуразрушенный дом дыхнул на девушку воспоминаниями. Даже слезы навернулись на глаза. Дом запомнился ей совсем другим. Когда они покидали его, он весело блестел стеклами окон и цветущими деревьями вокруг. Теперь же черный обгоревший остов смахивал на обгорелый человеческий скелет огромного размера, разбросавший свои ненужные кости то там, то тут. Грустными заточенными кольями вокруг него торчали некогда живые и зеленые деревья. Кому понадобилось поджигать дом? Казалось, Боги разгневались на ее род и уничтожают все, что как-то касалось его и могло о нем напоминать.

Без труда она нашла первый тайник. Семь золотых монет, кучка мелких монеток и старый серебрянный медальон на шею. Этот тайник они делали вместе с бабушкой. Перед самым их отъездом в город. Тогда денег было немного, но заботливая бабушка припрятала часть на худое время.

Тáйга помнила, как жалко ей было маленькую удобную коробочку зарывать в землю. А бабушка все приговаривала, что здесь корни останутся. Сюда всегда можно вернуться, и чтобы Тáйга помнила. Под корнями бабушка подразумевала свой медальон, доставшийся ей по наследству. Это была действительно древняя семейная реликвия. Ценность она вряд ли имела. Но бабушка относилась к ней с благоговением. И не раз говорила, что эта вещь может спасти жизнь. Правда, путалась с объяснениями как.

Девушка протянула бродяге деньги. Гораздо больше, чем нужно. Тáйга решила, что в таких обстоятельствах лучше не жадничать. Парню досталось пять монет из семи. И почти приготовилась попрощаться с остальным содержимым тайника.

– Сколько будет стоить одежда и припасы в дорогу? – он смотрел на взятые деньги.

– Одежда? Смотря как ты собираешься одеться… – девушка подняла вверх золотую монету. – Это самое бóльшее. За ту одежду, что тебе тут предложат. И за еду.

Он сжал кулак с деньгами и молча ушел.

Тáйга долго еще смотрела ему вслед, а потом вздохнула с облегчением. Странный парень. Но уговор выполнил.

Вырывать второй сундук не стала. Вынув оставшиеся деньги, она пересчитала свой мелкий капитал. Немного. Но хватит, чтобы все купить. Ей тоже нужна одежда, еда и лошадь. С последними у нее как – то не очень сложилось. Нормально ездить верхом ее не успели научить. Но на лошадь можно было нагрузить много чего. Да и ехать, пусть даже шагом, гораздо приятнее, чем топать пешком с сумой за плечами.

Одев на шею медальон, она ощутила его приятную тяжесть и почувствовала прилив сил. Словно мама, которую она почти не помнила, своей заботливой мягкой рукой провела по щеке.

Окинув еще раз прощальным взглядом то, что осталось от дома, она побрела в деревню, в поисках таверны.

Так странно было вновь вернуться туда, где она провела свое детство. Где носилась вдоль кривых деревянных заборов с ордой грязных, пыльных, таких же, как она детишек. Двенадцать. Ей почти исполнилось двенадцать, когда отец собрал все вещи, погрузил их на несколько телег и повез семью в город, оставив бабушку одну причитать им вслед. Бабушка была упрямой. До последнего считала, что столица – гнездо разврата и алчности и что негоже им перебираться в его нутро. Говорила, что из-за высоких домов и огромных крыш Боги в городе не видят тебя, а значит, ничем не могут помочь. Может, она была и права. Когда, спустя три месяца умирала в их новом большом доме мама, молились все. Даже маленький Эйон. Но Боги не ответили. Позже, говорящая с богами, что принимала роды, сказала, что ребенок перестал развиваться.

Его перестали видеть Боги за крышей нового дома?

* * *

Время еще было раннее, и в таверне никого не было, кроме хозяина, который что-то записывал в толстую книгу у себя за стойкой.

Она оглядела довольно чистое заведение, мельком глянула на хозяина и радостно заулыбалась.

– Тир! Дядя Тир – она вприпрыжку направилась к стойке. – Как ты?!

Полный мужчина в годах прищурился, разглядывая ее, потом недоверчиво улыбнулся.

– Тáйга? Блах тебя подери! Вот это да! Как ты тут оказалась?

– Ты сам как? Хозяин таверны?!

– Да! – он с гордостью выпятил грудь. – Вот, купил года два назад. Когда война закончилась. Тут такая разруха была! В порядок привел. Детям будет что оставить. Хорошее дело! И жена готовит, и сын помогает. И младшенькая. Тут и живем. А старшая… Помнишь Аку? Замуж вышла! – и он пустился рассказывать о свем нехитром быте. Потом спохватился.

– Да что это я все о себе? Ты тут откуда? А семья где? Отец? Надолго к нам?

– Нет отца. Больше нет. И семьи больше нет.

– Жаль, – Тир похлопал ее по плечу и понимающе отвернулся. – Хороший был человек. И мать твоя…

– Не надо, – Тáйга сузила глаза. – О них не надо.

Тир замолчал, неловко сочувствуя.

– Ушла я. – она вкратце рассказала ему что и как.

– Да… во дела! – Тир почесал голову. – Умеешь ты неприятности находить. Зачем тебя вообще из дома советника понесло? Обиделась? Замуж выдают? Бабье дело оно какое? Сиди себе при муже, да забот не знай. Чай, не работать в поле зовут. Дура, ты девка! Теперь нашла себе подвигов на мягкое место!

– Ничего. Я сильная. – Тáйга обиделась на него за непонимание. Зная отца, Тир должен был поддержать ее, а не корить, что не стала смирно ждать своей участи.

– Сильная! Да ты отродясь ничего крепче отцовской розги не нюхала. Как теперь собираешься дальше куковать? В город к дяде своему тебе путь теперь заказан. И на кой ты этой своре дауров сдалась?

– Не знаю я. – она насупилась, слушая упреки Тира. – У меня ни приданного, ни родства.

– Вот и я о том же! Да о такой партии девке только мечтать!

По своему, он, конечно, был прав. И сама она это тоже сознавала. Куда как проще и спокойнее было бы подчиниться судьбе и жить, угождая новым родственникам. Только она другая. Это не для нее. Девушка, в своих снах убивающая злодеев, злого короля, спасающая народ и страну, творящая подвиги и добро направо и налево, просто обязана была что-то сделать. И сделала. Напакостила, по мере своих возможностей.

Воспоминания вновь вызвали улыбку на лице.

– Ты, наверное, есть хочешь? – отошел от своих упреков Тир. Он окликнул девушку с кухни, и та принялась собирать обед.

– Хочу! – Тáйга облизнулась. – Очень хочу. Я бы сейчас одна пол-козленка съела.

– Козленка нет, но…

– Мне нужна еда и одежда. – твердый негромкий голос прервал их разговор.

В дверях стоял ее знакомый.

Тир мельком глянул на нового посетителя и радушно приветствовал его.

– Одежды отродясь не продавал. А еда найдется. – сказал он, поворачиваясь к кухне.

– И с собой припасов. – мужчина подошел ближе и положил на стол монету.

Глаза хозяина довольно блеснули. Он прикусил золото.

– А куда идешь? На сколько дней припасы готовить? Пешим, али конным?

– Пешим. С собой в мешок. На несколько дней. Хорошей еды. Сдачи не надо.

– Добрые нынче путники. – Тир радостно сунул монету за пазуху.

Тáйга с сожалением проводила взглядом так небрежно растраченное золото, приструнивая себя «не твое – не жалей». Она же ясно объяснила этому дуралею, сколько стоят его запросы, а он так легко расстался с золотым! Можно подумать, он какой-нибудь местный принц.

– Дядь, мне тоже еда нужна с собой. И фляга. И одежду бы я купила у тебя. Продай хоть какую. – Тáйга выложила свою монету на стол.

– Добрые нынче путники… – Тир удивленно и озадаченно встретил еще один золотой. – Одежда то найдется. – Тир проводил свою помощницу, принесшую обед, взглядом, – только куда ты пойдешь то? Куда собралась?

Тáйга, урча от удовольствия, принялась за горячую пищу. За соседним столом расположился ее недавний спутник, медленно ковыряясь в своем обеде.

– Не знаю даже. Отец говорил к соседям идти, а от них через море плыть. Только боюсь я моря. Страшно на большую воду.

– Эт я тебя понимаю, – Тир подпер рукой подбородок и смотрел как она ест. – Я сам воды соленой боюсь. Мне уж лучше по суше. Надежнее. Да и куда тебе одной идти? До альваров далеко. Дороги то нынче неспокойные. Одной девице лучше не путешествовать.

– Ну а что мне делать? Сюда добралась, не съели.

– Оставайся у нас. Руки нужны. Помогать будешь.

Тáйга задумалась, облизывая пальцы. Чем тут плохо? Будет по кухне помогать: вечная готовка, мойка посуды, да вездесущие руки пьяных посетителей, возомнивших себя лордами. Не то, чтобы она щепетильно относилась к такой работе. Да и будет ли что-то лучшее для нее? Но после такого грандиозного побега, после того, как она самого советника короля по носу щелкнула, остановиться ЗДЕСЬ и стать посудомойкой? С другой стороны, кто сказал, что ее не ограбит первый встречный, не изнасилует и не отнимет лошадь вместе со всеми ее пожитками? Но! Путешествуют же как-то люди. Перебираются из города в город живыми и невредимыми. Это ей так не везет? Будь она мужчиной, было бы все гораздо проще. Но и не все мужчины горят желанием пристукнуть тебя или залезать под юбку. С одним она провела пару ночей рядом и ничего. Жива осталась. Вот если бы попутчиков найти себе…

Да и нехочется ей в деревне оставаться, пусть даже такой большой. Лучше город, в котором Боги тебя не видят. Кто их знает, этих богов, что у них вообще на уме. Может, им лучше и на глаза не попадаться. А если в город? Какой? Она мысленно перенеслась к карте, которая висела в лавке отца. Либз? Рейкин? До обоих не так уж далеко. Конечно, это не столица. Но и не маленькие города. Там будет выбор получше.

– Нет. Я тут точно не останусь. Меня словно толкает отсюда. Все претит. Прав отец был. Одной, конечно, идти страшно, попутчиков бы. Но и попутчика не всякого добром вспомнишь. – она невольно глянула на бродягу, поедающего свой обед.

– Через море подашься? – Тир лукаво подмигнул. – Я бы все-таки сушей пошел.

– Нет. Доберусь до города ближайшего. Рейкин вроде ближе. Там и осяду.

– И кем там будешь?

– Там разберусь.

– Ну, смотри. Я бы от помощницы не отказался.

– Спасибо.

– Будь я помоложе и не в юбке, как ты, – Тир покряхтел. – я бы еще дальше пошел. Чтобы войны новой в глаза не видать.

– А куда дальше? Тут до Рейкина бы добраться… – Тáйга отставила пустую миску. – Считаешь, где-то есть неведомые города, где площади золотом выложены, а в прудах рыбки поют?

– Зачем так близко? – Тир усмехнулся. – Гунхал знаешь где?

– Гунхал? – Тáйга попыталась припомнить карту, старательно изучаемую последнее время. – Вроде знаю.

– А откуда наш король новоявленный пришел помнишь?

– Помню.

Тир стал чертить по столу пальцем.

– Так вот, почему он Гунхал и все его земли обошел, не тронув? Мимо ведь проходил? – он посмотрел на нее в ожидании.

– Почему?

– Да потому что вот мы, вот Гунхал. Дальше пустоши. Там ловить нечего, они никому не нужны. Да и слава про них дурная ходит…

– Какая слава? – бродяга подал голос из-за своего стола. Видимо, все это время он внимательно прислушивался к их разговору.

– Да разное говорят. Плохое место. Люди, кто попадал туда, про голоса разные молвят из-под земли. Тени какие-то. Да я не про то. Пустоши небольшие. А вот дальше – земля хорошая, жирнющая. На ней все как сорняками всходит. Густо да быстро. И леса там, и озера, и речки небольшие. И лето не жаркое, и зимы не холодные. Нашему королю бы туда тоже податься. – Он наклонился к Тайге поближе. – да только там воинство похлеще него живет. И побольше. И знает он, что если к Гунхалу сунется, огрести может так, что потом свою армию по всем дорогам собирать будет. Поэтому и не тронул его. Там народ свои земли хорошо защищает. И доспехи, говорят, у них самые лучшие, и воины, и кони. Так что, я бы туда пошел. А Гунхал под защитой так и будет стоять. Возле него, в городишке одном, моя племянница живет. Она поможет, если что. Пристроит тебя. Тебе бы до земель его добраться, а там уже торговцев полно. Вот и обоснуйся там. Племяшка не бедствует. У нее целый постоялый двор. Хорошее место. А?!

– Место то хорошее, если не врут. Только топать до него. Что пешим, что конным. Далековато нынче места хорошие.

– Что верно, то верно. – Тир вздохнул.

– А что еще про пустоши говорят? Часто там тени эти появляются? Или как кому повезет? – парень снова влез в разговор, заставив Тайгу недовольно посмотреть на него.

Тир смерил его презрительным взглядом и сплюнул.

– Сам сходи да проверь. А над чужими страхами каждый насмехаться может. Своих принесешь – тогда и расскажешь.

– Ты бы карту нарисовал куда идти. – Бродяга отнюдь не шутил. – А то заблудимся мы с твоей знакомой.

– Что? – девушка почти подпрыгнула от такой наглости и со злостью посмотрела через плечо хозяина таверны на бледное лицо бродяги.

– А ты кто такой? – Тир тоже повернулся к нему.

– Мы вместе шли сюда… – Девушка положила на мозолистую руку дядьки свою ладонь. – он…

– …чудесное мясо. У тебя хороший поставщик. Не меняй его. – бывший спутник Тайги осклабился, сверкнув темными глазами.

Она сделала знак Тиру.

– Подожди, я сейчас. Он немного не в себе. – и быстро присела на край стула напротив бледного лица.

– Ты чего надумал? – она наклонилась ближе к нему. – Я с тобой больше никуда не пойду. Дальше я сама.

– Ты бы хоть подумала сначала. Сама же попутчиков только что искала. – Он неторопливо глотнул из кружки. – Тебе сейчас что ближайший город, что Гунхал. Твой знакомый прав. Тебя выпотрошат при первой же возможности. Так что лучше со мной. В те самые плодоносные земли.

– И тебе туда захотелось?

– Меня больше пустоши интересуют. Так что, доведу максимально близко. Насколько это возможно. Дальше – ты в свои сказочные земли, а я – к мрачным теням и голосам из-под земли.

– Мне удобнее в Рейкин. Хлопот меньше. И быстрее. – Тáйга приняла независимый и небрежный вид.

– И скоро два добрых соседа сцепятся в новой войне. Солдаты у твоего советника только про это и говорили. Война – дело неприятное, если ты не наемник. А ты не в столице. Из остальных городов и деревень выкачают все, что возможно. А после первой войны осталось немного. Что тут твориться будет – и не описать. – он смачно причмокнул языком. – Хочешь все близко рассмотреть? Тогда уж лучше у дяди оставайся. Пить и в войну будут.

– Тебе то что?

– Предположим, – он скрестил руки на груди, – я не знаю куда идти. Не знаю и не знал. Мне удобнее с тем, кто хоть что-то соображает. Да и других попутчиков я для себя не вижу. – он вопросительно смотрел на нее, ожидая ответа.

– Ты же меня сюда привел.

– Дорога одна. – он снисходительно смотрел на нее сверху. – Ошибиться было сложно. Не так давно в лесу я тебя устраивал. Что изменилось?

«Тогда тебе от меня ничего не нужно было. А сейчас как-то все переменилось…»

– А мне ближе в Рейкин! – Тáйга вздернула подбородок, не высказав свои опасения вслух.

– Но ты туда не пойдешь.

– Это почему?

– Точно не пойдешь.

– Почему не пойду? – она повысила голос, выходя из себя, а он продолжал сидеть и улыбаться, попивая свое пойло.

– Не сможешь мне отказать.

– Ха! Это ты вдруг решил, что неотразим?

– Ты сама все решишь. Я только плавно подвожу тебя к решению.

– Так вот мое решение. С таким безумцем как ты я точно никуда не пойду, тем более, так далеко. – Она торжествующе рассмеялась. – А чего это я вдруг тебе понадобилась? Карту я тебе могу нарисовать.

– Девочка, – он поставил кружку и наклонился к ней ближе. Так, что его темные глаза почти слились в одно пятно, – это я тебе нужен больше, чем ты мне. Поверь. Но, чтобы быть на равных: у тебя есть деньги. Ты можешь платить за еду и ночлег. И знаешь куда идти.

– Ха, ха, ха!!! Вот оно! Знаешь, денег у меня теперь меньше, чем у тебя.

– Думаешь? – он пронзительно заглянул внутрь нее. Или ей так показалось.

Она замолчала. Что бы там не хотел этот безумец, он посеял в ней неуверенность. Так куда идти? Рисковать и добираться до Рейкина? Как ей показалось правильным? И сидеть там до новой войны, которая окончательно опустошит и без того хлебнувшие лиха земли? Или следовать совету отца? Отец говорил про соседей и море. Разве мог он предположить, что она застрянет здесь так надолго. Она должна была уходить сразу, как только враги покажутся у ближайших поселений. Вместе с ордой других беженцев. Вместе с нянькой и братом. К сильным соседям, на которых не посмеют напасть так быстро. А там – еще дальше от войны – по морю. По темной сине-зелено – буро-серой массе воды. Непонятно что скрывающей под своей толщей. На небольшом суденышке, которое пробороздив эту массу несколько недель, может быть причалит у следующего порта. Если повезет. Уходить надо было вначале. А теперь… не все ли равно в какую сторону податься, где потом обосноваться и жить? Дорога неблизкая и туда и туда. По пути раскинуты поселения, маленькие городишки и крепости, где будут рады и ей и ее золоту. Очень рады. Почему не Гунхал? Третий вариант, ранее совсем не рассматриваемый.

Она сама испугалась, как быстро ее сбили с пути. Ведь только что она точно знала, что проще и безопаснее добраться до ближайшего города. А теперь… несколько фраз от незнакомого человека и она уже раздумывает о многодневном походе неизвестно куда и с кем? Что творится?!

– Еще думаешь? – бродяга одним глотком допил все, что оставалось в кружке и громко поставил ее на деревянную поверхность стола. – Я буду у выхода. Как ты сама сказала: милосердие и сострадание никогда не были моими сильными сторонами? Я вполне могу передумать и отправиться в это дивное путешествие один. Без глупой маленькой девчонки в довесок.

– Я не… – лицо ее запылало гневом. Но он уже удалялся к двери, прихватив с собой все, что приготовил ему Тир.

«Глупая маленькая девчонка!?»

Немой бродяга внезапно разговорился и стал нахален и самоуверен! Она выглядит настолько беспомощной? И его руки: на них тоже шрамы. Старые тонкие шрамы.

Двое, один из которых мужчина, лучше, чем одинокая путница с мешком драгоценностей. Какой еще у нее выход? Пробираться одной и вздрагивать при каждом шорохе ночью и шарахаться от каждой тени днем? С другой стороны, опять положиться на незнакомого человека, который как-то поменялся буквально за последний час…

Почему его предложение кажется таким заманчивым? Почему ей так нестерпимо хочется именно в Гунхал? Обведя вокруг пальца советника короля она вдруг почувствовала себя всемогущей? Жажда приключений потянула? Она рванула к двери, почти уткнувшись в бродягу, стоящего у входа.

– Кто ты такой и откуда?

– Вот это уже тебя не касается. Идем вместе, но про родственников и детские годы не рассказываем.

– Я не сошла с ума, и я точно знаю, что никуда я с тобой не… – он не дал ей договорить и стал загибать пальцы.

– Мне незачем причинять тебе вред. Это раз. Все, что я могу у тебя забрать, я могу забрать легко. Поверь.

– Я в этом не уверена.

– Я не забрал у тебя деньги. Подумай. – темные глаза прорезали ее насквозь. – И не заберу остальные.

– Остальные? У меня нет больше. Ты думаешь, я – королевская особа?

– Тебе решать, доставать ли остальные. – взгляд переместился с нее на пространство вокруг.

– Откуда ты знаешь? – она перешла на шепот.

– Считай, что я догадался.

– И почему ты не забрал остальное?

– У нас была сделка. Я придерживаюсь договора.

– И поэтому не заберешь остальное?

– Я всегда придерживаюсь договора. – незнакомец снова посмотрел на нее. – Ты же уже все решила. Какой смысл в твоих расспросах? Пытаешься себя успокоить? Я обещаю, что не трону тебя и твоих сбережений. Вместе мы пойдем до Гунхала. Дальше, каждый сам по себе. Ты знаешь дорогу и можешь платить. Я нужен для количества и защиты.

– А ты можешь хорошо говорить, когда нужно, – Тáйга с недовольством пнула дверь.

– Я просто умею договариваться. – Темные глаза издевательски блестели. – Похоже, это мое призвание. Ты же передумала.

– Ты стал вдруг таким разговорчивым…

– О! Я буду по возможности дружелюбен. И, не поверишь, каким я могу быть интересным собеседником.

* * *

Узнав о ее решении Тир только покачал головой.

– Не знаю, что на тебя нашло. И парень мне этот не нравится. Темный он какой-то и дурной. Да ты сама о нем ничего не знаешь, а собралась идти непонятно куда.

«Зато он обо мне много чего знает».

Тáйга сама не могла толком понять. Чувствовала себя, словно только что получила свободу, вырвалась на волю. При деньгах, молодая и здоровая. И останавливаться не хотелось.

– Переночуете у меня. Может, передумаешь еще за ночь. Вымоетесь. Одежду я вам найду.

Но Тáйга не передумала, и с утра Тир провожал двух путников.

Напоследок он отозвал девушку в сторону. За ночь отношение его к незнакомцу не изменилось, а увидев его утром, отмытым, в чистой одежде, с блуждающим взглядом, ни на ком не останавливающимся и словно статуя застывшим у ворот, лицо Тира вытянулось.

– Не ходи ты с ним, девка, ненормальный он. И нездешний. Ты ему в глаза посмотри. Я таких глаз отродясь у людей не видывал. И собаки всю ночь выли.

– Им тоже его глаза не понравились? – попыталась отшутиться она.

– Кто в здравом уме в пустоши ради интереса потащится? Он сам нечист. Вот увидишь. Сгинешь с ним вместе.

– Да ладно тебе. Он меня не тронет. Мы договорились. – она хихикнула, пожимая руку Тира. – Спасибо тебе за все.

– Не за что, – Тир что-то вложил ей в руку, и, когда она раскрыла ее, увидела золотой.

– Зачем?

– Тебе он больше пригодится. А мне счастья не принесет.

– Ты преувеличиваешь. – она обняла его напоследок и побежала к воротам. Им еще предстояло найти лошадей.

А Тир еще долго стоял, качая головой ей вслед.