Текст книги "Ледяное сердце Элленхейма (СИ)"
Автор книги: Ольга Иконникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Я знаю ее уже много лет, ваше величество. Она хорошая девушка.
Я усмехнулся:
– Это не довод, ваше величество. Множество хороших людей в определенных обстоятельствах вполне могут пойти на преступление. Но я всё-таки хотел бы, чтобы вы рассказали мне про нее.
Принцесса снова опустилась в кресло, а я сел в то, которое стояло по другую сторону камина. И хотя мне было жарко и ужасно хотелось расстегнуть камзол или отойти к окну, где было прохладнее, я посчитал, что именно с этого места мне удобнее будет следить за выражением лица ее высочества – чтобы понять, не пытается ли она лгать.
– Ее зовут Лотта, ваше величество, – начала она. – Она попала во дворец, когда ей было одиннадцать. Родители, с которыми она жила в деревне, умерли от чумы, и тетя отправила ее в город на поиски работы. Ее наняли к нам на кухню посудомойкой. Потом она стала помогать швеям во дворце и наконец через три года стала моей горничной. Она добрая, спокойная, услужливая девушка, и я никогда не слыхала, чтобы на нее кто-то жаловался.
– Что у нее было с моим сыном? – спросил я.
Ее высочество густо покраснела и ответила не сразу, должно быть, подбирала слова.
– Лотта вечером несла мне молоко с кухни. Его высочество увидел ее в коридоре, когда она проходила мимо его комнаты. Он сказал, что тоже хочет молока перед сном, и попросил оставить поднос с кружкой и печеньем у него на столе. А когда Лотта зашла к нему в комнату, он запер дверь и попытался овладеть ею силой, – эту фразу она произнесла, низко опустив голову.
– Силой? – удивился я. – Мне казалось, что мой сын был достаточно красив и знатен, чтобы не принуждать никого согревать его постель. Женщины и без того не оставляли его без внимания.
Теперь щеки ее высочества просто полыхали. С моей стороны было просто неприлично поднимать такую тему в разговоре с незамужней девицей, но без этого было не обойтись. И в конце концов она сама настояла на этой беседе.
– Поверьте, ваше величество, что ни внешность, ни титул не побудят женщину быть с мужчиной, который ей неприятен.
Мне хотелось сказать ей, что она еще слишком неопытна, чтобы делать такие заявления, но я побоялся смутить ее еще больше. А потом зацепился за последнее слово.
– Неприятен? Мне всегда казалось, что это слово решительно не может относиться именно к Вегарду.
– Никакая внешняя красота не может сделать человека приятным, если он хам и наглец.
Я усмехнулся. Ее наивность просто поражала.
– Да-да, я уже понял, что лично вам Вегард не слишком нравился. Но вы не можете говорить от имени своей служанки. Возможно, ей его внимание было как раз приятно, и она была с ним по собственной воле. И лишь потом решила сказать, что он ее принудил.
– Зачем бы ей было это делать? – принцесса всё-таки решилась поднять на меня глаза.
– Да хотя бы затем, чтобы получить за это деньги. Она не могла не знать, что Вегард собирался жениться на вашей сестре, и понимала, что скандал с какой-то горничной ему совсем не был нужен. Он без раздумий заплатил бы ей за молчание.
– Она совсем не такая, ваше величество! – девушка замотала головой. – И думать о ней так только потому, что она служанка, вы не должны!
– Вы сами сказали, что она сирота, и ей не на кого рассчитывать. А тут она могла получить большие деньги только за то, что позволила мужчине немного больше, чем должна была позволять.
– Она не такая! – почти закричала принцесса.
А я снова усмехнулся. Глупышка даже не поняла, что своими слова сейчас вовсе не помогала своей служанке.
– Вот именно потому, что она не такая, она и убила его! – сказал я. – Если, конечно, принять за правду то, что он овладел ею силой. Другая бы на ее месте выторговала побольше денег и постаралась всё забыть. А она честная и гордая – она решила ему отомстить.
Теперь принцесса смотрела на меня с ужасом. А чего она ждала? Если она хочет справедливого суда, то там и ей, и этой Лотте придется выслушать еще и не такое.
– Но в том-то и дело, что он не овладел ею! Он только попытался, но она припугнула его тем, что пожалуется моему отцу, и он ее отпустил. Вы сами сказали – ему совсем не нужен был такой скандал. И поскольку он отпустил ее, у нее не было причин для мести.
– О том, что он отпустил ее, вы знаете только с ее слов, – возразил я. – Поверьте – объятого страстью мужчину никакие угрозы не заставят остановиться.
На сей раз в голубых глазах ее высочества появилось что-то весьма похожее на жалость.
– Вы совсем никому не доверяете, ваше величество, да?
Я одновременно почувствовал и смущение, и гнев. Не хватало еще, чтобы эта соплячка меня жалела! А что касается слов горничной, то дворцовый лекарь мог легко их проверить – если, конечно, она была чиста и невинна, а не путалась с кем-то еще. Но говорить об этом вслух я, разумеется, не стал.
– А понимаете ли вы, ваше высочество, что если вам удастся доказать невиновность служанки, то это будет означать, что в тюрьму попадет кто-то другой?
Девушка надолго задумалась, а потом всё-таки кивнула.
– Если этот другой виноват, то это будет справедливо. Ведь он не только убил его высочество, но еще и промолчал, когда в этом обвинили Лотту.
Глава 25. Кайса
Церемония погребения принца Вегарда была торжественной и печальной. Его величество король Эйнар не проронил и слезинки, но в глазах его была такая боль, что что никто не решался с ним заговорить. А вот принц Бьорн позволил проявить себе слабость.
Меня удивило, что Эйнар и Бьорн почти не общались друг с другом – мне казалось, что им стало бы легче, если бы они черпали поддержку друг в друге. Впрочем, это было их дело – возможно, в Нерландии не принято было показывать своих чувств. Да и куда больше меня волновала Элина – она едва стояла на ногах, и я старалась находиться рядом, чтобы поддержать, подбодрить. И пусть самой мне никогда не нравился Вегард, я понимала, что должна была она чувствовать сейчас.
Элина плакала беспрерывно, и ее красными были у нее не только глаза, но и щёки, и искусанные до крови губы. И она лишилась не только любимого человека, но и короны принцессы Нерландии.
Поминальный обед был проведен по нерландским обычаям, и все, кто пришел почтить память принца Вегарда, пили странный напиток, названия которого я не знала, и говорили о его высочестве. На сей раз за столом сидели не только король Эйнар, его сын и герцог Орхус, но и все нерландцы, которые прибыли вместе с ними. Такое соседство с простыми воинами понравилось не всем нашим вельможам, но они вынуждены были терпеть это, поскольку за столом сидел и мой отец.
А после того, как трапеза завершилась, отец пригласил меня к себе в кабинет.
– Ты разговаривала с его величеством?
– Да, папенька.
Я предпочла умолчать о том, чем именно закончился наш разговор.
– Эйнар обратился сегодня ко мне со странной просьбой – он сказал, что не настаивает на скором завершении расследовании, ибо не хочет, чтобы оно было проведено абы как. Признаться, это меня сильно удивило – до этого он желал отомстить убийце как можно скорее.
– А мне кажется это вполне понятным, отец. Он не желает, чтобы была допущена ошибка.
– Ошибка? – переспросил отец. – Ах, да, ты про свою Лотту. Но понимаешь ли ты, что, думая о ней, ты ставишь под угрозу многих других людей?
– Других людей? – удивилась я. – Но если они ни в чём не виноваты, то разве это расследование их коснется?
Отец грустно улыбнулся:
– Ты еще слишком молода, чтобы разбираться в таких вещах. Если с твоей служанки снимут обвинения, то подозревать станут всех. Мы будем косо смотреть на нерландцев, а они – на нас. А если убийца окажется достаточно умён, и следствие не сумеет установить его имя, то король Эйнар никогда нас не простит.
– Не простит? Но ведь вполне возможно, что его сына убил кто-то из его окружения. Ни у кого из нас не было для этого ни малейших оснований.
Отец покачал головой:
– Полагаю, его величество предпочтет думать прямо противоположное.
– Может быть, вы пошлете кого-то за Ансой? Она наверняка увидит ответ в своем магическом шаре.
Тут я вспомнила, что мы с сестрами разбили этот шар перед самым приездом нерландцев, но понадеялась на то, что Анса уже обзавелась другим. Но эти воспоминания заставили меня задуматься о том, почему тогда тот, старый шар не захотел нам ничего показать?
А еще я вспомнила слова Ансы, которые она произнесла, когда я приезжала к ней одна. «Он ответит, не сомневайся» – вот, что она тогда сказала. Неужели она знала о том, что случится, уже тогда?
Отец кивнул:
– Да, я пошлю за ней прямо сегодня.
Выйдя из кабинета отца, я отправилась в апартаменты Элины, но младшая сестра уже спала.
– Я напоила ее чаем с мятой, – сказала мне Грета. – Она всё никак не могла успокоиться. Надеюсь, завтра ей станет легче. Как ты думаешь, скоро ли нерландцы уедут? Полагаю, теперь уже мы не можем надеяться на то, что принц Бьорн станет искать тут невесту. Нет-нет, ты не подумай, что я говорю о себе. Мне просто жалко папеньку и Алду. Он столько усилий приложил к тому, чтобы возобновить отношения между нашими странами, а всё рухнуло в один момент.
– Надеюсь, король Эйнар окажется достаточно благоразумен, чтобы не разорвать эти отношения снова.
Мы стояли у окна, за которым бушевала вьюга, и хотя в комнате было тепло, мы обе дрожали.
– Я слышала, что убийцей считают бедняжку Лотту? – Грета понизила голос почти до шепота. – Говорят, принц Вегард ее соблазнил, пообещав, что возьмет ее с собой в Нерландию. А когда она поняла, что он ее обманул, она его отравила. Мне не хотелось бы, чтобы Элина об этом узнала. Я думаю, что Вегард любил ее по-настоящему, но он был мужчиной, а они не такие, как мы.
Я не стала ничего отвечать. Если уж Грета, которая знала Лотту столько же лет, сколько и я сама, поверила в ее виновность, то что было говорить об остальных?
Глава 26. Кайса
На следующий день после завтрака я получила записку от короля Эйнара с предложением прогуляться по дворцовому парку. Теперь у меня была другая горничная – рыженькая курносая Тири. Когда она передавала мне послание, она так многозначительно посмотрела на меня, что я смутилась. Я прекрасно понимала, о чём она подумала. И возможно, когда нас увидят гуляющими по занесенным снегом аллеям, так будет думать не только она.
Но нам с королем необходимо было поговорить, и лучше было сделать это именно на прогулке – наше уединение в каком-то помещении могло вызвать еще большие толки. Тири хотела соорудить мне сложную прическу, но я велела ей уложить волосы попроще – они всё равно примнутся под шапкой. И переодеваться в другое платье я тоже не стала – сверху же будет шуба.
Когда я вышла на крыльцо, Эйнар был уже там. Он поклонился мне, но руку не предложил, и я мысленно похвалила его за это. Излишняя вежливость только смутила бы и меня, и его.
– Я уже сказал вашему отцу, что предпочту надежность расследования его быстроте.
– Благодарю вас, ваше величество! – откликнулась я.
Он только отмахнулся от моей благодарности.
– Но я не уверен, что ваши дознаватели на самом деле будут исполнять свои обязанности так, как положено. А потому я думаю, что нам с вами нужно в какой-то мере им помочь. Любой следователь – человек зависимый, и он с придыханием смотрит на особ королевской крови, а значит, не осмелится задавать им щекотливые вопросы или делать слишком громкие выводы.
– Особ королевской крови? – ахнула я. – Вы полагаете, что в этом замешан кто-то из нас?
Он посмотрел на меня как на неразумного ребенка.
– А на что вы надеялись, когда заявляли о невиновности вашей служанки? На то, что виновный обнаружится среди слуг самого Вегарда? И он, конечно, сам во всём признается, и вы вздохнете с облегчением, и после нашего отъезда вы просто постараетесь забыть о том, что случилось. Так?
Я растерялась. На самом деле, он почти угадал мои мысли. Ну, разве что я подозревала не только слуг его высочества, но и вообще всех нерландцев.
– Нет, ваше высочество, – жестко сказал он, – раз уж вы заварили эту кашу, то нам придется расхлебывать ее вместе. И поверьте, вы не раз еще пожалеете о том, что вступились за свою горничную.
Мои щеки заполыхали, и я отвернулась, чтобы не показывать ему свою слабость. А он, дав мне время прийти в себя, продолжил:
– Думаю, нам нужно составить список тех, у кого могли быть причины убить Вегарда. И давайте договоримся сразу – мы не будем обижаться друг на друга, когда станем называть людей, которые близки и дороги одному из нас.
Я кивнула, но моя тревога только усилилась.
– Мы будем по очереди называть по одному имени и пояснять, почему мы считаем, что этого человека следует подозревать. А потом мы поговорим с каждым из тех, кого включили в список, и попытаемся поймать их на лжи. И помните, ваше высочество – никто из них не должен знать о том, чем мы с вами занимаемся. И еще – мы ничего не будем скрывать друг от друга. А если вы попытаетесь меня обмануть, то я буду считать это признанием вины – своей собственной или кого-то из ваших близких. Разумеется, если солгу я сам, то точно такое же право я оставляю и за вами.
Он диктовал мне правила игры, и мне хотелось воспротивиться этому, но я понимала – мой отказ он воспримет как страх. Страх, что виновным окажется кто-то из близких мне людей.
– Возможно, в этом не будет необходимости, ваше величество, – пробормотала я. – У нас в Терции есть старая колдунья, которая обладает даром ясновидения. Ее зовут Анса, она живет недалеко от Свеадорфа.
Я сказала это и вздрогнула. Возможно, его величество прекрасно знал, кто такая Анса. Ведь принц Вегард к ней приезжал. Но вот зачем?
– Что же вы замолчали, ваше высочество? – усмехнулся Эйнар. – Вы думаете, что эта колдунья укажет нам на убийцу моего сына?
– Да, – кивнула я, – именно так я и думаю. Мой отец уже послал за ней, и возможно, скоро она прибудет во дворец.
– Ну, что же, – согласился он, – возможно, она действительно что-то увидит. Но захочет ли она об этом рассказать?
– Что вы имеете в виду? – не поняла я. – Какой смысл ей врать или умалчивать о чём-то?
– Вы полагаете, она скажет правду, если увидит что-то, что может бросить тень на семью ее короля?
Я сжала кулачки – хорошо, что в варежках этого было не видно. Он снова намекал на то, что убийца – кто-то из членов нашей семьи.
Наверно, мое возмущение отразилось и на моем лице, потому что его величество торопливо добавил:
– Нет-нет, я вовсе не хотел вас разозлить. Если ваша Анса на кого-то укажет, то это может быть большим подспорьем следствию. Но не более того. И давайте вернемся к тому, о чём мы говорили до этого. Давайте попробуем составить список тех, кто может быть виновен в убийстве Вегарда.
– Хорошо, – с дрожью в голосе пролепетала я. – Тогда вы начните первым.
Глава 27. Эйнар
Кажется, она только сейчас начала понимать, что всё это было всерьез. И что теперь, когда она вступилась за свою служанку, она подставила под удар других, возможно, куда более дорогих для себя людей. Но отступать было уже поздно.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Тогда вы начните первым.
У меня вертелись на языке сразу два имени, и мне очень хотелось начать со второго. Но я решил, что это сразу заставит мою собеседницу замкнуться в себе, а то и прервать наш разговор. Поэтому начал всё-таки с первого.
– Лотта. И пусть сейчас я уверен в ее уверенности немного меньше, чем два дня назад, я по-прежнему считаю, что это могла быть именно она.
Принцесса не удивилась, она только кивнула в ответ.
– Полагаю, нет смысла повторять, почему это могла быть именно она? – спросил я. – Но раз уж мы решили пояснять свои мысли, то всё-таки скажу. У нее была причина отомстить Вегарду и была возможность для этого. Если служанка принесла ему какой-то напиток, то ему бы не пришло в голову подумать, что что-то не так. Ему захотелось пить, и он выпил то, что было в кружке.
– Это звучит разумно, ваше величество, – согласилась она, – и если бы я не знала Лотту так хорошо, то, наверно, согласилась бы с вами.
– Ну, что же, тогда предложите свой вариант, – усмехнулся я.
Я понимал, что она предпочтет назвать кого-то из нерландцев – она не была привязана ни к кому из нас, и для всех при дворе короля Матиаса было бы лучше, если бы виновным оказался кто-то из нас. И всё-таки именно это имя я никак не ожидал.
– Принц Бьорн, – выдохнула она и покраснела.
Я задохнулся от возмущения:
– Не забывайте, ваше высочество, что вы говорите сейчас о моем сыне!
Она кивнула:
– Я помню, ваше величество. Но вы сами сказали – мы не должны обижаться друг на друга.
Оттого, что она была права, я только еще больше разозлился. Как она могла подумать, что это мог быть Бьорн?
– Извольте пояснить, ваше высочество, – процедил я. – Что, по-вашему, могло побудить одного брата забыться до такой степени, чтобы лишить жизни другого?
Мы шли по аллее парка, окружавшего дворец. И если начало этой аллеи, тянувшейся от крыльца, было расчищено почти до земли, то теперь наши сапоги уже по щиколотку утопали в снегу.
– Не думайте, что я на самом деле хотела бы, чтобы это оказался принц Бьорн. Напротив, я искренне надеюсь, что это не он – мне нравится ваш младший сын, он кажется хорошим и добрым человеком. Но согласитесь, что у него тоже были и мотив, и возможность. Разве не так?
– И какой же мотив вы ему подобрали?
Я сам задал эти правила игры, но мне было непросто заставить себя не разозлиться на то, что она сказала.
– У него был самый сильный мотив – корона Нерландии. Ведь вашим наследником был Вегард, и если бы тот женился и обзавелся собственными сыновьями, то вероятие того, что Бьорн мог стать королем, было бы крайне малым.
– Он абсолютно не честолюбив, – возразил я.
– Это вы так думаете, – парировала она. – Смотрели ли вы на него когда-то так, как смотрели на старшего сына? С такой же гордостью? С таким же одобрением? А быть может, он нуждался в этом куда больше, чем вы могли бы себе представить. Вы гордились старшим сыном и презирали младшего – Бьорн мог возненавидеть старшего брата только за это.
Ее слова были ужасны, и прежде, чем я осознал их смысл, прошло немало времени.
– Презирал? – переспросил я. – Но это вовсе не так! Да, я гордился Вегардом больше, чем Бьорном, но это вовсе не значит, что я любил младшего сына меньше. И если я когда-нибудь бывал с Бьорном резок, то только для того, чтобы его встряхнуть, заставить задуматься и измениться.
– А ему? – принцесса остановилась и посмотрела мне прямо в глаза. – Ему вы когда-нибудь это говорили? Про то, что любите его не меньше, чем его брата? Про то, что он вам так же дорог?
Мне было нечего ответить. Возможно, что не говорил. Не потому, что так не думал, а потому что считал это неправильным. Я и сейчас не переменил своего мнения. Бьорн не нуждался в моей жалости. Жалость не помогала мужчине, а унижала его.
– Он мог убить брата, чтобы стать ближе не только к короне Нерландии, но и к вам, – кажется, эта девчонка не собиралась останавливаться. – И у него была возможность это сделать. Он мог прийти в комнату брата и налить в кружку ядовитый отвар.
Но тут я всё-таки вмешался:
– Каким образом он смог бы его приготовить? Если бы нерландский принц спустился на кухню и стал там что-то варить, это не осталось бы незамеченным. Вы так не думаете?
– Ему не нужно было идти для этого на кухню, – сказала она. – Достаточно было залить сухую траву кипятком. Да, действие сваренного яда крепче, но и простой настой подействовал бы так же – только, возможно, чуть позже. А может быть, принц Бьорн и вовсе привез отвар с собой из Нерландии.
– Если вы на самом деле думаете именно так, то, простите, но вы не слишком умны, ваше высочество, – хмыкнул я. – Если вы сами столь хорошо разбираетесь в травах, то неужели вы думаете, что это же относится и к остальным? Да я понятия не имел ни о какой вердане до тех пор, пока она не оказалась в кружке моего сына. И я уверен, что и Бьорн про нее не слыхал.
– Это вы так думаете, ваше величество.
Ее высочество смахнула снежинки с воротника своей шубы и повернула назад, в сторону дворца. В этом она была права. Приближалось время обеда, и нас могли хватиться в любой момент.
Но всё то время, что я шел сначала до дворца, а потом поднимался по лестнице, я не мог выбросить из головы ее слова. Я должен был поговорить с Бьорном! И немедленно.
Глава 28. Эйнар
Младшего сына я нашел в отведенных ему комнатах за чтением. При моем появлении он встал, закрыл книгу, и я увидел ее название – «Походы Его Величества Дориана Смелого». Это был вполне серьезный труд, который я и сам когда-то читал – из нее можно было почерпнуть немало полезного. Но сейчас, увидев ее в руках у Бьорна, я отчего-то разозлился.
Вегарда за книгой я не видел никогда – он предпочитал проводить время с мечом и верхом в седле. И от того, что младший сын столь мало походил на старшего, мне снова стало горько.
– Что-то случилось, отец? – с тревогой спросил он.
Я покачал головой. Я уже стыдился своих мыслей. Теперь у меня остался только один сын – мне следовало признать это и перестать сравнивать его с тем, другим, которого уже не было с нами.
Я опустился в кресло и велел Бьорну сесть напротив. Мне нужно было видеть его лицо в тот момент, когда я буду задавать вопросы. А вопросов у меня было немало.
– Скажи мне – как ты относился к Вегарду?
Вопрос был слишком неожиданным, и Бьорн растерялся. Он отвел взгляд, устремив его в сторону камина, и убрал руки с подлокотников кресла – должно быть, чтобы я не заметил, как они задрожали.
– Почему вы спрашиваете об этом, отец? Он был моим старшим братом, и я уважал его. Как еще я мог к нему относиться?
– Уважал? – переспросил я. – А если я скажу, что ты завидовал ему? Что его ненавидел?
Это были жестокие вопросы, но я должен был их задать – чтобы закрыть эту тему и не возвращаться к ней никогда.
– Завидовал? Ненавидел? – Бьорн – большой, тучный – словно сжался в своем кресле, уменьшился в размерах. – Это не так! Возможно, мы не были слишком близки, но это лишь потому, что мы с ним были очень разными. Его никогда не интересовало то, что было интересно мне, а мне не нравилось то, что нравилось ему. С чего бы мне его ненавидеть?
Он говорил и говорил, а я слушал его и не верил ни единому слову. Теперь мне уже казалось, что ее высочество была права. Бьорн был тихим омутом, в котором могло водиться что угодно.
– Ты знал, что однажды Вегард станет королем Нерландии, – мрачно сказал я, – а корона – слишком ценный приз, и ради нее можно на многое пойти.
На сей раз он ответил не сразу. Теперь он смотрел уже не на камин, а на меня, и в его глазах был ужас.
– Вы думаете, что это я убил Вегарда???
Я промолчал, и сын задрожал уже всем телом.
– А как же эта служанка? – выкрикнул он. – Ведь это же она его отравила!
– В ее виновности есть большие сомнения, – холодно откликнулся я. – А значит, убийца – кто-то другой. А именно у тебя была самая сильная причина избавиться от Вегарда.
На самом деле я всё еще так не думал, но я должен был заставить его выйти из себя.
– Вы думаете, что корона это – самое главное, отец? Что ради нее я мог совершить преступление против родного брата? Да, наверно, я не любил Вегарда так, как один брат должен любить другого, но я не ненавидел его. И не любил я его не потому, что он был вашим наследником, а потому, что вы любили его и не любили меня. На него вы всегда смотрели с гордостью, а на меня – с сожалением, словно жалели о том, что я появился на свет.
Он сказал сейчас именно то, что час назад сказала мне принцесса Кайса. И от того, что в этом она оказалась права, мне стало трудно дышать. Вскочив с кресла, я распахнул окно, и в комнату хлынул поток морозного воздуха.
– И при этом я видел, я знал, что он никогда не любил вас так, как любил я. Да, уважал, боялся, но не любил. Знали ли вы, на что он готов был пойти? Он недавно сказал мне, что готов убить вас, если вы продолжите искать сына короля Асманда! Он не готов был отдать кому-то Нерландию.
То, что он говорил, было немыслимо, но вот сейчас я как раз ему верил. А хуже всего было то, что именно способность старшего сына идти напролом к своей цели всегда восхищала меня. Более того – я всегда поощрял в нём это стремление. Я сам сделал его таким!
– А ты? – спросил я. – Если мы всё-таки найдем сына Асманда, ты готов будешь поддержать меня в том, что я обещал королеве Катарине?
– Конечно, отец! – он не колебался ни секунды. – Это ваше право.
Солгал он или нет, я не знал, но я предпочел ограничиться именно этим. Этот разговор вымотал меня, и я даже не смог сказать Бьорну то, что сказал ее высочеству – что его я тоже всегда любил. Я не смог сказать этого даже сейчас.
И уже когда я лежал в своей постели, я мысленно вернулся к разговору с принцессой. Удалось ли мне убедиться в том, что Бьорн не виновен? Пожалуй, нет.
Возможно, он не пошел бы на убийство ради короны и трона. Но что, если в основе его поступка лежало что-то, что он считал почти благородством? Что, если он пошел на это ради меня? Или ради любви к другому человеку?
Я попытался вспомнить то, что предшествовало убийству Вегарда. Та сцена в оружейном зале, где он вмешался в разговор младшего брата и принцессы Алды. А ведь он не мог не понимать, что ее высочество нравится Бьорну. Сделал это намеренно? Чтобы показать, что он лучше, сильней? Намеренно унизил брата перед лицом девушки, к которой тот, судя по всему, впервые испытал по-настоящему сильные чувства.
А ведь Бьорн и Алда во много похожи – оба скромны, нелюдимы, и именно поэтому они могут обрести друг в друге то, чего им всегда не хватало. И если бы Вегард попытался это разрушить, смог бы Бьорн убить его ради любимой женщины? Я грустно подумал, что смог бы. И с этой мыслью заснул.
Глава 29. Кайса
– Главный следователь, который расследует отравление принца Вегарда, уже опросил всех наших слуг и всех нерландцев, кроме его величества, его высочества и герцога Орхуса, – сказал отец за обедом, на котором присутствовали только члены нашей семьи. – Никто из опрошенных не вызвал у него подозрений. Охрана принца и его слуги были отосланы им самим незадолго до того, как его отравили. Они выходили в город и всё время были на виду друг у друга – вплоть до того момента, как они вернулись во дворец и обнаружили тело хозяина.
– А когда они уходили, кувшин с напитком уже был у него в комнате? – спросила я.
Отец бросил на меня неодобрительный взгляд, но всё-таки ответил:
– Да, кувшин принес в комнату как раз его личный слуга. Но тогда ни в нём, ни в кружке никакого яда не было – потому что перед тем, как выйти в город, два дворянина из свиты его высочества зашли в его апартаменты, дабы узнать, не передумал ли он и не захочет ли пойти в таверну вместе с ними. Одного из них мучила жажда, и принц Вегард предложил ему выпить хмельного напитка, что был в кувшине. И тот налил себе в кружку и выпил. И он не почувствовал себя дурно.
– Значит, этот яд принесла ему эта девка Лотта, – выкрикнула Элина с другого конца стола. – У нее же были для этого причины, правда? Она позволила ему гораздо больше, чем должна была позволять, и должно быть, думала, что это дает ей какие-то особые права. А его высочество, конечно, сразу потерял к ней интерес, и это обидело ее.
Обида говорила и в самой Элине, и я понимала это, а потому не одернула ее. Глаза ее были полны слёз, а губы дрожали. Сидевшая рядом с ней Мэрит обняла ее за плечи и что-то зашептала на ухо.
– Конечно, Лотту никто не сбрасывает со счетов, – кивнул отец. – Она всё еще сидит в темнице, и если мы не найдем другого виновного, то она ответит за свое преступление. Но чтобы мы имели основания осудить ее, опрошены должны быть все – в том числе и мы с вами.
Он произнес это с раздражением и оглядел всех из-под мрачно сдвинутых к переносице бровей.
– Они будут опрашивать нас? – возмущенно откликнулась Вилма. – Но это невозможно! Папенька, ты не должен этого допускать! Как можно подозревать в этом нас?
– Если следователь осмелится задавать вам вопросы, папенька, – поддержала ее и Грета, – то он тем самым низведет вас до уровня ваших подданых. Сами подозрения уже оскорбительны.
– Я прекрасно вас понимаю, – сказал отец. – И если бы жертвой был не принц Вегард, а менее важная персона, следствие не коснулось бы нас. Но если я запрещу следователю задавать нам вопросы, это может вызвать подозрение у короля Эйнара, а мне не хотелось бы, чтобы тот шаткий мир, который между нами установился, снова рухнул. Поэтому вы просто расскажете следователю обо всём, что вы делали в тот вечер. Ведь сделать это будет не слишком трудно для вас? Надеюсь, ни одной из вас не нужно что-то скрывать?
– Конечно, нет, отец, – сказала Алда. – И раз уж это необходимо, то пусть это следователь задаст нам свои вопросы как можно скорее. Все эти сомнения невыносимы! Надеюсь, ситуация разрешится, и мы останемся с нерландцами добрыми друзьями.
Больше всего из-за этого ужасного события пострадали как раз Элина и Алда – обе они так или иначе лишились надежды выйти замуж за нерландских принцев. И хотя принц Бьорн, в отличие от своего брата, был жив и здоров, вряд ли он сейчас был расположен думать о невесте из Терции.
Обед закончился, и отец позволил нам выйти из-за стола и разойтись по своим комнатам. Но я задержалась в столовой.
– А Анса, отец, – сказала я, – ты уже послал за ней? Возможно, она сможет подсказать нам отгадку, и тогда следователю не придется никого допрашивать. Вернее, придется, но только самого преступника.
В ответ на это отец тяжело вздохнул:
– Да, я посылал за ней. Но ее не нашли. Ее не было ни в ее доме, ни в Даларне – мой гонец заглянул в каждый дом. Она ушла куда-то, повесив на дверь большой замок. Ты же знаешь, такое случалось с ней и прежде. Когда она уходит в лес или в горы, она никого не ставит в известность. Кто знает, когда она вернется домой. Я велел известить нас, когда это случится. Но я не могу сказать королю Эйнару, что мы будем ждать какую-то колдунью для того, чтобы найти убийцу его сына.
Это была неприятная новость. И я была расстроена не только из-за того, что Анса не поможет следствию, но и потому, что беспокоилась о самой колдунье. Да, она и прежде уходила из дома, но обычно это случалось летом, когда в лесу и в горах было тепло. А куда она могла пойти сейчас, когда все дороги были занесены снегом?
И почему она ушла именно теперь, когда нам нужна была ее подсказка? И может быть, это было отнюдь не совпадением?
Несколько дней назад принц Вегард сам приезжал к ней. Зачем? Быть может, именно его приезд так напугал ее, что она решила на время уйти из дома? Или она ушла уже после того, как узнала о его гибели?
А от следующей мысли я похолодела. А что, если она знала не только о том, что он был убит, но и о том, кто был его убийцей? И если так, то, возможно, она ушла потому, что не хотела, чтобы мы спросили ее об этом. Потому что она знала, что ее ответ нам не понравится!
