Текст книги "Спаси меня, если сможешь (СИ)"

Автор книги: Ольга Християнчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 37

Я просыпаюсь от тошноты. Рвотные позывы заставляют вылезти из-под теплого одеяла и бежать по холодному полу в ванную. Успеваю добежать до унитаза, как все, что еще оставалось в желудке, покинуло его. На глаза набегают слезы, горло дерёт и душит кашель. В мгновение ока все тело начинает трястись. У меня такое чувство, что сейчас умру.

Стопы покалывает от ледяной плитки. Переминаясь с ноги на ногу, наклоняюсь над раковиной, полощу рот, умываю лицо. Становится немного легче, но где-то глубоко в районе желудка до сих пор испытываю неприятное ощущение.

– Может ты что-то вчера не то съела? – слышу позади обеспокоенный голос Давида.

Смотрю через зеркало на его отражение. Сонные, взлохмаченные волосы, с голым торсом, только в черных обтягивающих боксерах. Он подходит ко мне поближе, касается спины. Теплая ладонь согревает кожу через тонкую ночную рубашку.

Вытираю лицо полотенцем и поворачиваюсь к нему. В зеленых глазах вижу беспокойство.

– Возможно, – подтверждаю его слова. – Я наверняка отравилась.

– Иди ложись в постель, – командует и выводит меня за руку из ванной комнаты. – Оставайся дома. Куда тебе в таком положении на работу.

– Я не могу пропускать, – возражаю, но с удовольствием залезаю под одеяло. Тепло от наших тел еще не рассеялось, и я с наслаждением нежусь в мягких простынях. – У меня сегодня важный урок.

– Ты вся трясешься, возможно горячка. День детишки побудут и без тебя.

Его суровый тон не принимает протестов, но я и не собираюсь больше возражать. Согревшись в постели, уже вставать расхотелось. Закрываю глаза, тошнота прошла и я выдыхаю с облегчением.

Рядом шуршит Давид, наверняка одевается на работу. Опаздывать он не может. Пунктуальность его главная черта. Он идет на кухню ставит чайник, слышу цокот ложки по чашке. Наверное, я задремала, потому что просыпаюсь от легкого поцелуя в лоб.

– Я на работу, а ты отдыхай, – шепчет заботливо возле моего уха. – Я позвонил сказал, что ты заболела. Так что не волнуйся.

– Ладно, – еле слышно мычу.

Слышу, как Давид запирает дверь, прежде чем провалиться в сон.

Мне снится солнечный летний день. Я гуляю по пляжу, слушаю шум моря. Босые стопы греет сыпучий песок. Детский смех раздается впереди. Я перевожу взгляд на звук. Ко мне бегут две девочки. Одна старшая, черноволосая с зелеными глазами, другая поменьше – со светлыми кудрями. Они весело что-то выкрикивают, но я не могу разобрать слова. Испытываю невероятное счастье, когда они хватают меня за руки и тянут куда-нибудь вперед. Их смех отражается на моем сердце, заполняет пустоту внутри.

Просыпаюсь с теплом в душе и с улыбкой на лице. В голове возникает одна мысль. Возможно, это не отравление.

Поднимаюсь с кровати и оглядываюсь вокруг. Квартира почти без мебели. В свое собственное взятое в кредит жилье мы переехали не так давно и еще не завелись всем необходимым.

Прошло больше года супружеской жизни. Возможно, пришло время на серьезные изменения.

Быстро одеваюсь и выхожу из квартиры. Сейчас зима, но снега нет. У моря довольно теплый климат. Я очень скучаю по белым пейзажам и морозному воздуху. Иду в соседнюю многоэтажку. Захожу в дверь, над которой яркая вывеска «Аптека». Молодая фармацевт мило улыбается мне, я постоянный ее клиент и она уже знает меня в лицо. Она дает мне все, что нужно и понимающе кивает.

Я взволнована возвращаюсь домой. Ставлю покупку на стол. Сажусь на стул, замираю в нерешительности. А может, я все придумываю и не нужно ничего проверять. Страшно открывать коробку и доставать то, что внутри. Я такого еще никогда не делала и, кажется, сейчас все происходит не со мной.

К концу дня Давид возвращается в хорошем настроении.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает целуя в губы.

– Уже лучше, – нерешительно улыбаюсь.

– А у меня замечательные новости, – весело извещает муж и садится за стол пока я накидаю ему ужин. – Хочешь на праздники поехать в горы?

Я замираю, изумленная таким вопросом. Мы не планировали никаких поездок, каждую копейку храним на нужные вещи. Нам так много еще нужно купить.

– Но мы сейчас не можем, – начинаю возражать.

– Можем, – радостно перебивает. – Один из моих клиентов в горах имеет гостевой дом, и он предложил бесплатно комнату. Поедем, отдохнем. Мы еще никуда не ездили вдвоем.

– Мы же обещали на праздники съездить к родителям, – напоминаю ему, хотя самой очень нравится его идея.

Давид поднимается с места, подходит ко мне, нежно целует в губы. Я поддаюсь его ласкам, крепко сжимаю в объятиях. Моя бы воля, вечность нежилась бы в его прикосновениях.

– Поедем к родителям на день, два, а потом в горы, – предлагает муж и я охотно киваю.

Последний год мы тяжело работали. Он старался обслужить больше клиентов, я брала дополнительные уроки, заменяла коллег. Мы не тратили деньги, собирали сумму, которой потом проплатили первый взнос за квартиру. Год назойливого труда и мы живем в собственном доме.

Отдых мы заслужили.

Вечером, когда Давид ушел в ванную, я достаю из ящика маленькую коробочку. Я так и не решилась ее даже открыть. Страшно разочаровываться. Надежда уже теплится глубоко в душе, и кажется, что внизу живота я даже что-то чувствую. А может я просто все придумываю? Надо проверить.

Открываю коробку, достаю плотно упакованную тоненькую полоску. Такая маленькая вещь, а на нее возлагаются большие надежды. Слышу, как Давид выходит из ванны и резко все прячу назад.

Завтра. Все проверю завтра и тогда буду знать точно, не буду терзаться догадками.

На следующее утро я чувствую себя хорошо и решаю, что все-таки это было отравление. Тест в моем ящике так и остается нетронутым.

Глава 38

– Ну все, я занес в машину последнюю сумку, – слышу из коридора голос своего мужа. – Как только будешь готова, можем отправляться.

– Спасибо, Давид, – отвечаю из спальни, надев теплый шерстяной серый свитер. – Дай мне еще десять минут.

Скоро Рождество и мы едем в гости к родителям. У них мы не были добрых полгода, поэтому погостим несколько дней, а потом двинемся в горы. Только мы двое. Бросаю взгляд на камеру, терпеливо ждущую на столе. Скоро появится для нее работа. Надеюсь, на этот раз не будет, как в прошлом и нас не засыпет снегом. Улыбаюсь сама себе. Этот случай сблизил нас с Давидом. Если бы не лавина, кто знает, как бы все кончилось. Скорее всего, наши пути разошлись бы окончательно.

– Можешь не спешить. Успеем, – муж появляется позади меня, обнимает за талию и нежно целует в шею. От него веет холодом и свежестью.

– Ты как ледышка, – улыбаюсь и разворачиваюсь к нему лицом, заглядываю в родные зеленые глаза.

– На дворе мороз. И, возможно, будет сильный снегопад. Небо затянуло серыми облаками.

– Хоть бы в метель не попасть, – озабоченно говорю.

Не очень хочется застрять где-нибудь на трассе вдали от города.

– Не волнуйся, я уверен, что все будет хорошо, – успокаивает меня муж и нежно целует, согревая тем самым свои холодные губы.

К счастью снег не сильный и поездке не мешает, а вот из-за моей тошноты, Давид вынужден часто останавливаться в разных местах. Раньше меня никогда не закачивало, но сегодня как кто-то сглазил.

Каждый раз быстро выскакиваю из машины, Бросаюсь к обочине и выворачиваю желудок наизнанку. Чувствую себя ужасно. Представления не имею, как добраться до пункта назначения.

Давид наблюдает за мной озабоченным взглядом. Он молча подает мне бутылку с водой, достает салфетки и с сочувствием сжимает мою руку. Я благодарна за то, что он ничего не расспрашивает, не выдвигает теорий. Сейчас мне не до разговоров. Всю дорогу корю себя, что так и не использовала тест и не проверила, какая причина. Хорошо что в последний момент я бросила его в сумочку. По приезду нужно немедленно им воспользоваться и не мучиться в сомнениях.

Проехав большую часть пути, останавливаемся перекусить. В придорожном кафе тепло и пахнет жареным мясом. Мой желудок сразу протестует и я едва удерживаюсь, чтобы снова не побежать блевать. Да и нечем. Я заказываю только чай и легкий салат. Кислая капуста удивительно приносит облегчение и я немного расслабляюсь. Давид не перестает сверлить меня глазами, уминая обед. Я все время прячу от него глаза. Не хочу ничего гадать. А вдруг ничего нет, только надежду посею.

– По приезду, пойдем в больницу, – вдруг заявляет он.

Я удивленно поднимаю на него глаза.

– Зачем? – смущенно спрашиваю.

– Ты не здорова. Я волнуюсь, – мне приятно, что он за меня беспокоится и невольно улыбаюсь. Он хмурится. – Это не шутки. Я не собираюсь смотреть, как ты страдаешь.

– Ты преувеличиваешь. Если меня тошнит, то это еще не значит, что я больна.

– Пойдешь на обследование, вот и проверим, – суровый тон не принимает возражений.

Я не пытаюсь протестовать. Все равно завтра Рождество и больницы не работают.

Вечером мы добираемся до дома моих родителей. Нас радушно встречают, зовут за стол. Мы ужинаем и разговариваем. Мама жалуется, что я похудела и какая-то болезненно бледная. И снова ловлю на себе обеспокоенный взгляд Давида. Он словно говорит: «Вот видишь. Не один я заметил твое нездоровое состояние». Я только отмалчиваюсь и качаю головой.

Первый день Рождества мы проводим у меня дома, а на второй день едем к родителям Давида.

– Как вы поживаете? – интересуется Александр Петрович и смотрит на Давида острым взглядом. Мы наслаждаемся семейным обедом за широким столом. – Наверняка кредит высасывает все деньги.

– Не волнуйся, нам хватает, – резко отвечает Давид, давая понять, что тему эту он не хочет продолжать.

Александр Петрович, когда узнал о кредите, был сильно недоволен. Он хотел купить нам квартиру, выпрашивал Давида взять деньги, но мой муж стоял на своем. Ни одной копейки он не хотел взять от отца, а я удивлялась его стойкости. Кто-то другой уже давно бы сдался и согласился на дорогой подарок.

– Саша, ну разве счастье в деньгах? – мелодичным голосом успокаивает своего мужа свекровь. Хрупкая и легкая, она как фея между нами. Ее грациозные движения завораживают меня. – Вот если бы был ребенок. Это было бы счастье.

Я краснею и прячу глаза. Возможно, скоро будет. Кто знает. Нужно еще решиться сделать тест.

– Счастье, когда есть за что этих детей кормить, – стоит на своем суровый свекор. – Нищета еще никому радости не принесла.

– Мы живем, как все нормальные люди, – рычит Давид и я вижу, как он начинает выходить из себя. Его рука крепко сжимает вилку. Если не изменят тему, будет ссора. – Нам хватает и детям хватит.

– Извините, что перебиваю ваш интересный разговор, – не выдержав напряженной атмосферы, выкрикивает Алиса. – Но я не могу с вами подолгу сидеть. У меня встреча.

Она возвышается с места и все взгляды устремляются на нее.

– Куда это ты собралась? – внимание свекра переключается на дочь. – Рождество семейный праздник и нужно проводить время с семьей.

Алиса только хмыкает на его суровый тон.

– Еще немного, ты доведешь Давида и он тоже убежит, – она ​​подносит подбородок в знак протеста, разворачивается на каблуках и идет.

Кажется мне, младшая дочь тоже начинает бунтовать. Что-то в нем изменилось. В ее глазах уже нет той наивности и легкомыслия. Тотальный контроль рождает непокорность.

Мы остаемся четверо, но к счастью к теме денег и детей никто не возвращается.

На следующий день перед отъездом в горы мы с Давидом и моей мамой решаем пойти в центр на елку.

– Там такие замечательные ледовые фигурки, в жизни такого не видела, – восхваляет она по дороге выставку ледовых скульптур.

Я удивляюсь. В нашем городке такого никогда не было. Там действительно есть на что посмотреть. Фигуры вырезаны качественно, профессионально, высотой выше человека и прозрачность словно чистая слеза. Мы любуемся великолепной выставкой, а я все фотографирую на камеру, которую не снимаю с груди. Недавно некоторые свои фото отправила на конкурс и с трепетом жду результата. Давиду я ничего не говорила, ведь сама не знаю, что из этого выйдет.

Среди толпы людей, снующих по центральной площади, замечаю знакомую фигуру. Он стоит у скульптуры дракона и задумчиво рассматривает ее. Такой же как и раньше. В той же легкой курточке, что и два года назад. Жизнь его ничего не учит.

– Давид, смотри, вон там Дмитрий, – обращаю внимание своего мужа.

Давид смотрит в сторону, куда я показываю и хмурится.

– Хочешь к нему подойти, поздороваться? – как-то с нежеланием спрашивает.

– Не очень, – кривлюсь и отвожу от давнего знакомого глаза. – Нам не о чем с ним говорить.

– Спрашивал меня где ты, с кем ты, – вмешивается в разговор мама, поняв о ком мы. – Он так и живет здесь дома с родителями. Работает в помощниках государственного нотариуса. Несколько раз видела его с какой-нибудь девушкой, но еще не женился.

Маму не нужно ничего спрашивать, она сама все выложит до последнего.

– И что ты ему сказала обо мне? – интересуюсь у матери.

– Правду, – уверенно говорит. – А мне нечего стесняться. Ты у меня умная. Вышла замуж, купили квартиру, работаете. Не то, что он. Думаешь, я не знаю, как наш Дмитрий рвался в город. Люди все видят. Но что-то ему там не получилось, вот и слоняется здесь, мозолит глаза родителям. К работе он не очень желающий, все хорошую жизнь ищет.

Я удивляюсь ее раздраженному тону. Она никогда не говорила ничего плохого о моем бывшим. Да и раньше она о нем мало что знала, но со временем правда вытекает.

Я обнимаю Давида за плечи и прижимаюсь к его груди. Он целует меня в висок. Я счастлива, что у меня такой мужчина, Дмитрию до него ой как далеко.

Глава 39

Маленькая тонкая полоска теста лежит на краю белой керамической раковины. Я смотрю на нее тяжелым взглядом. Пять минут. Лишь пять минут и я узнаю, в каком русле потечет мое будущее. Будет ли оно дальше спокойно и равномерно, или может наступят бессонные ночи и озабоченные дни. Первое, скорее всего, разочарует, второе немного пугает и смущает.

Пять минут. Мне кажется, прошла уже целая вечность. Тело немеет от напряжения, пальцы болят от того, как крепко сжимаю края раковины. Я наклоняюсь поближе. Пытаюсь разглядеть, ничего не пропустить.

От внезапного стука в дверь я подпрыгиваю. Белая маленькая ванная кажется еще меньшей.

– Надежда, ты еще долго, – приглушенный голос Давида немного раздражает. Он разрушает мне тот необычный момент, на который я так долго решалась.

– Сейчас выхожу, – отвечаю и обращаю свое внимание на полоску, которая есть сейчас мой центр вселенной.

– Ты там так долго, – муж не отстает. – Тебе опять плохо?

Кажется, забываю дышать, прежде чем бросаю взгляд на тест. В следующее мгновение хватаю его, кладу в карман халата и открываю дверь.

Давид стоит на моем пути, уже одет, готов выходить из номера. Ему не терпится сесть на подъемник, подняться на гору и с бешеной скоростью спуститься вниз. Мы ведь для этого и приехали, чтобы развлечься и отдохнуть. Но сейчас он испортил мне настроение, и я готова вообще никуда не идти.

Шмыгаю мимо него в комнату. Раздраженно сажусь на кровать, складываю руки на груди. Сейчас мне хочется, чтобы меня никто не трогал.

– Со мной все в порядке. Перестань за мной ходить, – сердито говорю, даже не взглянув в его сторону.

– Почему ты на меня злишься? – не понимает моего настроения мужчина. – Я же за тебя волнуюсь. В последнее время ты сама не своя.

– Может просто перестань волноваться, – выжигаю с нетерпением и поглядываю на него острым взглядом. С каждой секундой раздраженность только растет, и я ничего не могу с собой подействовать. – Я уже задыхаюсь от твоей опеки.

Такого выражения лица Давида я еще никогда не видела. Какое-то разочарование перемешанное с безысходностью мелькнуло в его глазах. Он поджимает губы и отводит от меня взор.

– Хорошо, – сухо говорит, не глядя больше в мою сторону. – Я так и сделаю. Как пожелаешь.

Давид двигается к выходу, а я за долю секунды вдруг начинаю чувствовать себя разбитой и выжатой. Он открывает дверь и на миг замирает.

– Ожидаю тебя в низу, – бросает через плечо холодным голосом.

Только оставшись сама, понимаю всю суть сказанных мною слов. Вину и стыд накрывают с головой. И что на меня нашло? Почему я себя так вела? Должен быть совсем другой разговор, гораздо более приятный. Чувствую себя ужасным человеком.

Быстро одеваюсь и спускаюсь в низ в столовую к мужчине. Когда мы приехали в горы, оказалось, что подаренная комната находится в полноценном отеле, и бесплатные завтраки входят в подарок.

Нахожу его за небольшим столиком. Он уже взял себе яичницу и кофе, сидит мрачный и задумчивый. Взглянув на своего мужа чувствую себя гадкой и неадекватной. Он беспокоится за меня, как никто другой, а я просто так на него сорвалась.

– Извини меня, Давид, – говорю присев напротив него. – Я не права и не было причины на тебя злиться.

Его взгляд зеленых глаз прожигает насквозь.

– Да, ты не права, – холодно повторяет мои слова и возвращается к завтраку.

– Я не хочу, чтобы мы ссорились, – молю его. – Мы так долго готовились к этой поездке. Не хочу все портить.

Тянусь к его руке, трогаю пальцы, у которых вилка. Давид замирает, мгновение что-то обдумывает, потом снова поднимает на меня взгляд. Он смотрит уже мягче, с ноткой теплоты. Оставляет вилку и крепко сжимает мою руку. Я с облегчением улыбаюсь. Хорошо, что он быстро отходит, главное вовремя поговорить. Наши ссоры или споры никогда долго не продолжаются.

Позавтракав, мы отправляемся на лыжную трассу, которая расположена недалеко от отеля. Давид арендует снаряжение и занимает очередь на подъемник. Я провожу его взволнованным взглядом. Как-то немного пугающе его самого отпускать, но с меня на трассе толку мало. Лучше похожу по окрестности, по фотографирую. Мы договорились встретиться через несколько часов в кафе рядом с нашей гостиницей.

День приятный и солнечный. Я фотографирую все, что попадается на глаза. Даже большое количество народа меня не волнует. На удивление я имею приподнятое настроение, я счастлива.

После долгой прогулки, я занимаю столик в кафе у широкого окна. Из него мне видна вся лыжная трасса и возвышающиеся над ней холмы. Отсюда лыжники похожи на мурашек, шмыгающие гуськом в низ по единому маршруту.

В ожидании Давида заказываю чашку чая. Согреваю пальцы до горячей керамики после долгой прогулки на морозе. Надо с ним поговорить, затягивать некуда. Я стараюсь морально подготовиться.

На столе оживает телефон, и я удивленно смотрю на неизвестный номер. Кто бы это мог быть?

– Да, – нерешительно отвечаю.

– Добрый день, я Светлана Степановна, – быстро говорят на том конце трубки. – Я член жюри. Вы посылали на конкурс свои работы.

– Да, – подтверждаю дрожащим голосом. Сердце начинает быстро колотиться.

– Одна из ваших работ заняла третье место, – сообщает мне женщина.

– Это же прекрасно, – радуюсь. Хоть на какой-то результат вообще не рассчитывала.

К столику подходит обветшавший и уставший Давид и садится напротив меня. Я ему киваю, он с пониманием молчит, ждет окончания разговора. Внимательно за мной наблюдает.

– Да я не из-за этого вас беспокою, – в телефоне делают паузу и я затаиваю дыхание. – Понимаете, одно рекламное агентство заинтересовалось вашими работами и хотело бы сотрудничать с вами. Всю подробную информацию мы скинем вам на емейл и если вы согласны – свяжитесь с нами.

– Хорошо, – шокировано произношу не своим голосом. Вот такого я точно не ждала. – Я подумаю.

Замечаю, как озабоченно смотрит на меня муж. Подозрительно прищуривает глаза. А у меня кажется, ноги стали ватными и руки едва слушаются.

– Вот и хорошо. Будем ждать вашего звонка. Хочу сказать, что условия договора достаточно хорошие. Спасибо, что нашли время на разговор. До свидания.

– До свидания, – едва выдавливаю из себя.

Я выключаю телефон и шокировано смотрю на Давида. В его глазах читается вопрос.

– Мои фотографии хочет купить одно рекламное агентство, – произношу не своими губами. До сих пор не могу поверить в услышанное.

– Это же прекрасно, – радуется Давид и улыбается, но через мгновение хмурится. – А откуда у них твои работы?

– Я отправила несколько на конкурс, – виновато признаюсь. – Тебе не говорила, потому что думала, что из этого ничего не выйдет.

– Понятно, – обиженно бубнит мужчина и сводит брови. Он кладет руки на стол и сплетает пальцы в замок. Недовольный взгляд бегает по моему лицу. – И чего я еще не знаю? Что ты мне еще не сказала?

Голос как у учителя перед непослушным учеником. Он пытается меня пристыдить, захватить надо мной власть, чтобы я чувствовала себя виноватой. Но улыбка сияет на моем лице, а он смотрит с недоумением.

– Есть еще кое-что, – решаюсь заговорить. Хочет знать немедленно? Ладно. – Сегодня утром я делала тест на беременность, – делаю намеренно паузу, вижу, как меняется выражение его лица. Никакой строгости, только изумление и волнение. – И хочу тебе сообщить, что скоро в нашей семье будет пополнение.