Текст книги "Спаси меня, если сможешь (СИ)"

Автор книги: Ольга Християнчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 34

В кабинете становится темно. Солнце прячется за черные массивные тучи, по окну толчется ветер. Будет дождь. Я сижу на диване, нетерпеливо покачиваю ногой, Александр Петрович занял место своего товарища за столом. Удручающая тишина длится уже определенное время, никто не говорит ни слова. Мы игнорируем друг друга.

На столе оживает мой телефон, и я подрываюсь с места. Но мужчина успевает первым и отвечает, будто это звонят ему.

– Добрый день, – вежливо отвечает тому, кто на том конце линии. Я недовольно сверлю его глазами, но он не обращает на меня никакого внимания. – Ее сегодня не будет. Она заболела. Да. Хорошо. До свидания.

– Кто это был? – требую ответа.

– Это со школы, – сухо отвечает. – Не волнуйся, они все понимают и желают поскорее поправиться.

– Какое вы имели право отвечать? – возмущаюсь, склоняюсь над столом, заглядываю ему в лицо. – Это мой телефон и жизнь моя. Отдайте немедленно.

Тянусь забрать свою вещь, но он быстро прячет его в карман.

– Потом отдам, не волнуйся.

Раздраженно отхожу от него, заглядываю в окно. Ветер усиливается, деревья неистово шатаются, рассыпая остатки пожелтевших листьев. Давида еще нет, и я начинаю волноваться. А если он не приедет? Это будет означать, что я для него не так уж важна и ради меня не будет общаться с отцом. Такая мысль неприятно оседает внутри.

Трудно вздыхаю и возвращаюсь на диван. В таком случае его отец просчитался и зря меня сюда притащил.

– Я хочу помириться с Давидом, – вдруг говорит мне мужчина.

Поднимаю на него глаза, в полумраке разглядеть его трудно, только силуэт повернут ко мне. Наверное, будет буря. Вдруг во дворе сделалось как вечером, и теперь я волнуюсь о Давиде еще больше.

– Плохую вы тактику выбрали, – упрекаю его. – Держите меня против воли. Думаете, он будет рад?

– Это уже крайний вариант, – слышу его грустный голос. – Все остальное я уже испробовал. Звонил, потом приезжал, просил. Пытался все наладить, признавал свою вину, но он слышать не хочет. Стоит на своем.

– Что-то мне не верится, – хмыкаю. – Чтобы такой, как вы унижались.

– Сам не верю, – слышу, как улыбается. – Мне кажется, что он хочет что-то доказать. И зачем? Кому?

– Возможно себе, а может и всему миру. Что он не комнатное животное и может быть самостоятельным и независимым.

– Это ты вбила в его голову такие мысли, – раздраженно плюется словами.

– Почему вы всегда вините меня? – волна возмущения сжимает грудь. – Может, это все-таки причина в вас? Давид знает меня меньше года, а с вами прожил всю жизнь.

По окну начинает барабанить дождь и только его шум нарушает тишину. Мужчина не отвечает, а я надеюсь, что до него хоть что-нибудь дойдет. Он резко встает с места. На мгновение я даже напрягаюсь, думаю, что подойдет ко мне. Он идет к двери и включает свет. По непривычке прищуриваю глаза, теперь я хоть могу четко его видеть.

За дверью слышится шум, приглушенные мужские голоса. Затем дверь открывается и в кабинет влетает Давид. Весь промокший от дождя, с черных волос капли стекают по лицу.

– Где она?! – он возбужденно осматривает помещение, на отца взглядом не задержавшись.

Взволнованная поднимаюсь на ноги. Я так рада его видеть. Он встречается со мной глазами, быстро сокращает между нами расстояние и сжимает в крепких объятиях. Чувствую холод и влагу от его куртки, но не обращаю на это внимания. Прижимаюсь к нему изо всех сил, пока не выходит из груди весь воздух и глубоко вдыхаю аромат его мокрой от дождя кожи.

Давид вздыхает с облегчением, целует в губы и отстраняется. И мне сразу становится холодно и одиноко без его прикосновений.

– Ты вообще границ не имеешь?! – его резкий голос прорезывает воздух, в мгновение электризует его невыносимым напряжением. – Зачем ты сюда ее притащил? Что ты хочешь этим добиться? Я не поддамся твоим провокациям. А Надежду вообще пальцем не трогай, пожалеешь.

Давид бросается к отцу, спокойно стоящему у двери. Я пытаюсь схватить его за руку, остановить, но не успеваю. Делается страшно. Давид злой, не контролирует себя и кто знает, что может натворить. Но Александру Петровичу кажется безразлично. Он не отстраняется, когда сын подходит почти в притык, не смущается от убийственного взгляда. Он будто мирится с ситуацией и принимает агрессию Давида.

– Я ничего твоей девушке не сделал, – спокойно отвечает мужчина. – Просто поговорил с ней. И с тобой хочу поговорить.

– Какие ты можешь иметь с ней дела? – рычит прямо в лицо. – Я предупреждал, чтобы ты на километр к ней не подходил. Хватит. Благодаря твоим добрым делам я потерял ее. И теперь хочешь все повторить?

Я цепенею. Страшно смотреть, как отец с сыном враждуют. А еще хуже, когда понимаешь, что причина этому я. Никогда не была свидетелем их столкновений. А сейчас наблюдаю со стороны и кажется, что хуже быть не может.

Это все неправильно. Я не хочу быть предметом раздора. Как вообще так вышло. Выходит Давид отрекся всех кого любит из-за меня. А я стою и так спокойно смотрю на все.

– Давид, я хочу, чтобы ты простил меня и вернулся в семью, – умоляющим голосом говорит мужчина. Никогда не слышала от него такой интонации. – Алиса по тебе скучает. Я тоже не могу спокойно жить зная, что где-то далеко мой ребенок живет с ненавистью ко мне.

Замечаю, как Давид мгновение колеблется. Упоминание о сестре его взволновало. Он любит ее и наверняка тоже скучает.

Вся картинка складывается и я вижу всю его ситуацию. Он бросил семью ради меня. Уехал в чужой город. Он здесь одинок. И та ради которой он все делает, еще не решила давать ли ему шанс. Чувствую себя противно. Неужели я настолько эгоистична? Я же люблю его, так зачем же тогда так мучаю?

Я подхожу к Давиду, касаюсь его локтя. Он словно приходит в себя, смотрит на меня печальным, усталым взглядом. Обнимает за талию и целует в висок. Я прижимаюсь к нему и надеюсь, что он успокоится и усмирит свой гнев. Стараюсь не обращать внимания на его отца, откровенно рассматривающего нас задуманным взглядом.

– Ты контролировал меня всю жизнь, – болезненно говорит Давид, взглянув на отца. – Ты не давал мне вздохнуть. Я был как в клетке. Неудивительно, что моя любовь и привязанность сменилась злобой и ненавистью.

– Давид, я все понял и хочу все исправить, – зеленые, такие похожие на сына глаза, переполненные отчаянием и раскаянием. Я смотрю на человека и верю ему. – Дай мне хоть еще один шанс. Нельзя так резко от всех отрекаться. Потом ты будешь об этом жалеть.

Давид раздраженно отходит от мужчины, тянет меня за собой.

– Я не жалею, – выплевывает каждое слово. – Не хочу видеть тебя и твои деньги.

Он хватает меня за руку и тянет к двери. Я неохотно следую за ним. Мне кажется, что нельзя так все оставлять, что он должен помириться с отцом и успокоить свое сердце. Жить с ненавистью не самый лучший выход.

Путь нам преграждает массивным телом веселый телохранитель.

– Отойди, – рычит Давид и подходит в притык.

Веселый смотрит за наши спины, потом смотрит на меня и подмигивает. Я смущаюсь, а он довольно улыбается и отходит в сторону.

Давид замечает наш обмен взорами, но никак не реагирует. Лишь сильнее сжимает руку и быстрым шагом ведет к выходу. Когда мы оказываемся во дворе, раздается трескучий гром. От неожиданности вздрагиваю и на автомате хватаюсь за локоть Давида. Он успокаивающе целует меня в лоб.

Погода разбушевалась нешуточная. Мощный ветер сносит с ног, обильный дождь трещит по лицу, заливает глаза. Пока доходим до машины Давида, чувствую, что промокла насквозь.

В салоне сухо, но холодно и я сразу начинаю трястись.

– Сейчас включу печку немного согреешься, – заботливо говорит Давид и заводит мотор. – Хорошо, что я поехал своей машиной. Сейчас бы застряли надолго. Кто знает, когда бы выбрались.

– Может нужно было остаться и поговорить, – рискую произнести дрожащим голосом.

– Сдурела? – получаю ответный убийственный взгляд. – Он силой тебя сюда приволок. С таким человеком не о чем говорить.

Моя дверца резко открывается, я испуганно подпрыгиваю от неожиданности. В салоне показывается рука веселого с моим телефоном.

– Вот, велели тебе передать, – улыбается мужчина и близко ко мне наклоняется. – Удачи тебе и извини, если что-то не так.

Он громко закрывает дверцу и исчезает в пелене дождя. Чувствую на себе придирчивый взгляд Давида и игнорирую его. Мне неловко. Со стороны может показаться, будто я здесь со всеми подружилась. Он ничего не говорит, резко выворачивает руль и автомобиль выезжает со двора.

Включаю телефон и вижу активное сообщение на экране от Александра.

"Помоги мне с ним помириться".

Его отец вписал свой номер в мои контакты и пытается добиться моей поддержки. Раньше я бы немедленно удалила все и раздраженно фыркнула. Сейчас я задумываюсь. Там в кабинете он казался таким откровенным и искренним. Может он действительно все осознал и хочет наладить отношения с сыном.

Давид бросает на меня заинтересованный взгляд, и я автоматически выключаю телефон и прячу его в сумку.

Надо подумать.

Глава 35

Погода разыгралась нешуточная. Мы едва доехали до дома моего брата. Безумный ветер все норовил сбросить машину с маршрута, плотный ливень не давал видеть дорогу, а при каждой молнии и грохоте грома я подскакивала на сиденье.

Припарковавшись у калитки, мы с Давидом выходим из машины и спешим к дому. Мгновение и вся одежда промокает до нитки.

– Пойдем на верх, я найду тебе что-нибудь переодеться, – говорю Давиду, когда оказываемся в середине.

– Вряд ли я влезу в твои вещи, – улыбается мне парень.

Я снимаю свою куртку и перевожу на него взор. Он весь мокрый, из волос капает вода и мне хочется взять полотенце и вытереть его.

Из кухни появляется взволнованная Галя.

– То ты Надя. Я думала Вася приехал, – говорит она дрожащим голосом. – На дворе началась настоящая буря, а я до него не могу дозвониться.

– Я уверена, с ним все в порядке, – стараюсь ее успокоить. – Возможно, где-то пересиживает.

– Почему тогда не берет трубки? – она паникует, и я не знаю, что ей ответить.

Мой брат продолжает задерживаться на работе, и у его жены уже начались подозрения. Однажды она мне призналась, что считает, что у него есть любовница. Мне в это верить не хочется. Они хорошая пара и такой поступок Василия сильно разочаровал бы меня.

– Извините, Давид. Вы весь промокший, – только сейчас она замечает гостя и резко меняет тон. Галя умеет контролировать себя, когда нужно. – Сейчас я найду какие-нибудь вещи для вас. Они будут за большие, но это лучше, чем мокрая одежда.

Я благодарна ей за помощь. Давида нужно переодеть, а отпускать его в дорогу в такую ​​погоду я не собираюсь.

Мы поднимаемся на верх. Галя приносит штаны Василия, футболку и кофту.

– Переодевайтесь быстро пока не простудились, – заботливо произносит и оставляет нас у двери моей комнаты.

Мгновение колеблюсь прежде чем впустить парня внутрь. Мы давно уже не были наедине в маленьком помещении. Испытываю неудобство от его присутствия и стараюсь не смотреть в его сторону.

– Снимай мокрую одежду, – говорю резко, а сама подхожу к шкафу, нервно открываю дверцу и замираю.

Я совсем забыла, что хотела взять. Просто стою и не двигаюсь, прислушиваюсь к шороху позади.

– Такая серьезная и холодная, – хмыкает Давид. Едва сдерживаюсь, чтобы не повернуться к нему. – Я надеялся, ты меня согреешь.

– Извини, но сухая одежда это все, что тебе светит.

Снимаю с себя свитер, липнущий к телу и приносящий только неприятную прохладу. Руки дрожат и я не знаю, из-за холода, или из-за того, что Давид сейчас позади меня и тоже раздевается. Стараюсь не думать о нем, но это невыполнимая миссия. Когда натянула на себя сухую кофту, начинаю снимать штаны. Мокрая ткань тяжело поддается и это занимает больше времени, чем я надеялась.

Вдруг чувствую на талии руки и теплое упругое тело прижимается к моей спине. От неожиданности резко выдыхаю.

– Что ты делаешь? – говорить трудно, грудь сжимается от тяжелого предчувствия.

– Я вечность тебя не касался, – шепчет у уха.

Горячее дыхание обжигает шею. Легкий, едва ощутимый поцелуй начинает разрушать всю построенную оборону. Дышу тяжело, неравномерно, голова ходит кругом от его близости.

– Только чуть больше месяца, – отрывисто выдыхаю.

– И это был самый невыносимый месяц в моей жизни, – шепчет и касается губами кромки уха.

Таю от его прикосновений. Тело изгибается, подвергается его ласкам. Он увереннее сжимает в объятиях, жаркими поцелуями покрывает шею, спускается ниже и я не могу сопротивляться желанному мужчине.

Я разворачиваюсь к нему лицом, заглядываю в затуманенные зеленые глаза. Сколько страсти у них и чувств. Могу прочесть в них все невысказанное и сокровенное.

– Люблю тебя, Надя, – произносит прямо в губы.

– Я тоже тебя люблю, Давид, – успеваю ответить, прежде чем мы сливаемся в безудержном страстном поцелуе.

Я сдаюсь. Больше не могу противиться ни его желанию ни своему.

– Давид, я хочу тебе кое-что сказать, – прерываю между нами молчание.

В комнате темно, за окном хозяйничает неумолкающая буря, а мы лежим в постели в объятиях друг друга.

– Надеюсь не хочешь снова меня покинуть, – чувствую, как он едва заметно напрягается, хотя голос веселый и беззаботный.

– Нет. От тебя я уже никуда не денусь, – тянусь к его губам, нежно целую.

Он отвечает, нетерпеливо гладит мою обнаженную кожу и прижимается еще крепче. Вырываюсь от его нажима, он сбивает с мысли. Да я должна хотя бы попробовать. Давид недовольно стонет, когда я отстранюсь, в полумраке его лицо размытое и нечеткое.

– Хочу поговорить о твоем отце, – начинаю неуверенно.

– Что он тебе наговорил? – резко перебивает. Его настроение меняется моментально, недавних нежностей, как и не было.

– Ничего такого. Но мне кажется, он действительно все осознал и хочет помириться. Может, дашь ему один небольшой шанс.

– Не могу поверить, – он отодвигается и резко поднимается. Без его тела становится сразу холодно. – Ты действительно хочешь, чтобы я снова вернулся туда? Я думал, ты понимаешь, почему разорвал все контакты и будешь поддерживать меня.

В его голосе обида. Я чувствую себя предательницей.

– Не обязательно возвращаться назад, – стараюсь донести свое мнение. – Просто поговори с ним.

– Чтобы он снова манипулировал мной? – Давид злится, встает с кровати, надевает спортивные штаны, которые большие на него. Хватает Васину футболку, сминает в кулаке, разворачивается ко мне. – Тебя я вижу он уже обработал. Подстроил под себя. Этому человеку нельзя доверять. Ты сама это знаешь.

На коленях подсовываюсь на край кровати, поближе к парню. Он не шевелится, только наблюдает, как я обнимаю его за талию, прижимаюсь лицом к груди. Его сердце безумно колотится и я хочу, чтобы он успокоился. Проходят секунды, прежде чем он обнимает меня в ответ. Слышу, как его дыхание замедляется. Он наклоняется и целует меня в волосы.

– Он опять нас разлучит, – болезненно выговаривает.

– Не разлучит, – уверенно отвечаю и крепче сжимаю его в объятиях. – Как раньше уже не будет. Просто послушай меня, – делаю паузу, перевожу дыхание, прежде чем начать говорить. – Мы останемся здесь, будем жить вдали от него. Я не прошу возвращаться. Я хочу, чтобы вы поговорили. Дай ему маленькую надежду на примирение. Поставь четкую границу, которую он не может пересечь. Покажи ему, что ты самостоятельный и уверенный человек, что можешь жить без его помощи. А к родственникам будешь приезжать только на праздники. Поставь ему условия, на которых вы можете в будущем общаться. И если это его не устроит, значит, он не желает помириться с сыном, а хочет вернуть марионетку. В этом случае я никогда не попрошу с ним встречаться.

Я затаиваю дыхание, жду ответа. Давид не шевелится и молчит. Обдумывает. Не кричит, не отталкивает меня, это хорошо.

– Хорошо, я попробую, – наконец произносит он. – Но у меня есть одно условие.

– Какое? – сердце ускоряется в предвкушении.

– Ты станешь моей женой.

Глава 36

Я нахожусь перед зеркалом и рассматриваю свое отражение. Вокруг меня все суетятся, но я спокойно стою и не двигаюсь. Простое, ничем не украшенное белое платье обтягивает талию, волосы аккуратно заколотые вверх, лишь несколько закрученных прядей свободно свисают оставленные намеренно. Галя говорит, что они придают лицу обаяние.

– Дочь, мне даже не верится. Все так быстро происходит, – подходит ко мне взволнованная мама и обнимает за плечи.

Она одета в свое лучшее платье, волосы красиво уложены, а на лице нанесен яркий макияж. Я сообщила им с отцом незадолго до свадьбы. Объяснила, что празднуем скромно и без обилия гостей. Сначала она жаловалась, а как же родственники, но потом смирилась. Все-таки это наш день с Давидом и нам решать.

– Лучше быстро чем никогда, – выкрикивает позади Галя. Она единственная поддержала меня за скромную свадьбу и помогла все организовать.

В комнату стучат и из-за двери показывается голова Василия.

– Давайте девушки закругляйтесь, – командует он. – Давид подъезжает. Выходим в гостиную.

Я резко разворачиваюсь. Сердце ускоряет ритм и чувствую легкое волнение. Еще немного, и я смогу назвать Давида законным мужем.

Мама меня целует, Галя ободряюще кивает и я глубоко вдохнув, иду к выходу.

Давид появляется в черном костюме и белой рубашке с букетом великолепных цветов в руках. Мы встречаемся взглядами и его лицо расплывается в радостной улыбке. Все для меня перестают существовать, только он, и хочу тонуть в его глазах вечно.

Мы вместе выходим из дома Василия, в который я больше не вернусь. Садимся в автомобиль моего брата. Василий за рулем, мы сзади. На лобовое стекло падают пухлые белоснежные снежинки. Я смотрю на первый снегопад.

У РАКСА нас встречают родственники Давида. Александр Петрович с женой сдержанно нас поздравляют. Невысокая, белокурая женщина любопытно меня рассматривает. Впервые встречаю свою будущую свекровь. Взгляд свекра, как всегда придирчивый и немного не доволен. Мы отказались от какой-либо помощи и решили сыграть небольшую свадьбу за свой счет. Пришлось долго отбиваться от наших родителей. Но мы стояли на своем. Независимы, значит, независимы во всем.

– Надо быть дурой, чтобы отказаться от отцовских денег, – однажды заявила мне Алиса. – Ты даже не представляешь, какую бы свадьбу он бы отбабахал.

– Ничего ты не понимаешь, – только ответила ей, а та раздраженно фыркнула.

Официальная часть прошла быстро. Я и не пришла в себя, как уже с кольцом на пальце выхожу вместе со своим мужем. И все поздравляют, желают счастья, богатства и детишек.

Мы празднуем в маленьком уютном кафе, которое нам любезно доставил товарищ Василия и не взял большой платы.

Весь вечер играет музыка, гости едят, пьют, танцуют, а мы с Давидом наслаждаемся друг другом. Я довольна скромным праздником, мужу тоже нравится.

– Главное, что ты теперь моя жена. Другое не важно, – страстно говорит и целует, когда мы танцуем медленный танец.

Гости присоединяются к нам, кружатся вокруг парами, дарят веселые улыбки. А я чувствую себя счастливой, как никогда в жизни.

Затем на танец меня приглашает отец Давида. На мгновение я даже сомневаюсь, но взглянув на мужа соглашаюсь. Давид спокоен, значит и я спокойна.

– А знаешь, ты оказалась не такой, как я надеялся, – начинает разговор Александр Петрович.

Он кружит меня в медленном танце. Одна рука на талии, другая сжимает мою ладонь, между нами приличное расстояние. Я заглядываю в зеленые глаза. Мы не разговаривали с ним с тех пор, как он похитил меня. Давид с ним общался по моей просьбе, общий язык им сразу не удалось найти, но потом все успокоилось. Они нашли между собой компромисс, вражду прекратили, хотя Давид еще до сих пор не доверяет ему.

– И на что вы надеялись? – интересуюсь.

– Сначала я думал, что ты обычная девка, которая хочет за счет моего сына вылезти из нищеты, – он делает паузу, наблюдает за моей реакцией. Я не удивляюсь, именно так и думала. – Я все ждал, когда ты проявишь свою настоящую натуру и покажешь свою меркантильность. Время шло, а ты не проявляла никаких инициатив.

– А что я по вашему должна была делать? Требовать подарков, бриллиантов? – возмущаюсь его словами.

Человек смеется, показывая белые зубы. Его лицо покрывается мимическими морщинами, глаза весело сверкают.

– Хотя бы так, – наконец отвечает. – Но нет. Ты оказалась обычной еще и надменной. Отказываешься от моих денег.

– От денег отказывается Давид. Я на них не имею никакого права. А сейчас мы уже супруги и сами заработаем на свою семью.

Какое-то мгновение мужчина всматривается в мое лицо задумчивым взглядом.

– Теперь я вижу, что мой сын не дурак и правильную выбрал жену, – он умолкает, потом наклоняется немного вперед и продолжает. – Я тебе благодарен, что помогла помириться с Давидом.

– Мне это стоило свободы, – пытаюсь шутить и машу рукой, на которой сверкает кольцо.

Да, замуж за Давида я бы все равно вышла.

Потом к нам с Давидом подходит захмелевшая Алиса. Она тяжело садится напротив и с грустью в глазах смотрит сначала на брата, а потом и на меня.

– Можно я буду к вам приезжать в гости? – молит своим тонким голоском.

– Если будешь вести себя хорошо, – хмурится Давид и я толкаю его в локоть, дарю ему выразительный взгляд.

– Конечно можно, – улыбаюсь ей. – Наша дверь всегда для тебя открыта.

– Ты очень хорошая, Надя, – произносит и снова бежит танцевать.

– Смотри, потому что потом не избавишься от нее, – предупреждает меня муж.

По окончании пирушки, поздно ночью, гости разъезжаются, а мы с Давидом едем домой. Небольшая однокомнатная квартира, которую он снимает, на ближайшее будущее станет нам теперь уютным домом.

Едва переступаем через порог, как мой муж бросается на меня с пылкими поцелуями.

– Ты должна мне первую супружескую ночь, – шепчет в губы и срывает с меня бедное платье.

Мне нравится его напор, потому смеюсь и пытаюсь помочь избавиться от нежелательной одежды. Сегодня наша ночь и нужно ее использовать по полной.

Я обнимаю его за шею, он поднимает меня на руки и несет в постель. Телом прижимаюсь к его горячей коже. Мы дышим тяжело, синхронно, не разрываем пылкий поцелуй, когда оказываемся на мягких простынях. В темноте я не могу разглядеть своего мужа, но я четко чувствую его каждой клеткой тела.

Сегодня у нас особенная ночь, сегодня мы вместе по праву, как муж и жена.