Текст книги "Гнев гор (СИ)"

Автор книги: Ольга Хараборкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7

Гар Корем был пьян. В последний раз он находился в подобном состоянии, когда погибла его мать. Она была единственным близким существом для Лазара, и ее смерть нанесла сильный удар мужчине. Наверное, в тот момент у него в душе появилась пустота. Но природа всегда найдет, чем заполнить освободившееся «пространство», в случае Лазара это была ярость из‑за насмешек судьбы.

У народа гномов нет бога, отвечающего за жизненный путь, да и боги, которые есть

– это предки, в посмертии, ставшие хранителями расы. Каждый волен сам строить свое будущее: прислушиваться или нет к советам предков личное дело. Так Великая Мать может только советовать и направлять.

Лазар же верил, что над детьми гор издеваются людские боги. Например, Зарина – неумолимая пряха. С приходом Лучезарного многие старые боги попрятались, но только эта искусница продолжает начатое. Ей нравится переплетать судьбы людей с судьбами представителей других народов. Богиня – затейница любит, когда полотно жизни не просто пестрит событиями, а буквально покрыто ими. Ведь так интересно смотреть за метаниями души в тех ситуациях, в которых исход известен. Лазар бы сравнил ее с паучихой, которая наблюдает за трепыханиями жертвы в ее смертельных сетях.

– За тебя бездушная стерва! – отсалютовал гном невидимой богине и сделал глоток прямо из бутылки. Жидкость огнем пронеслась по пищеводу, на время притупляя душевную боль. Внутри Лазара вместе с яростью бушевало и другое чувство, оно чем‑то напоминало детскую обиду. Мужчина спрашивал у Великой Матери, почему его лесная колдунья оказалась избранной для Айрдгала Хейма. Он видел, что Наследник не знал, что делать со своей суженной. Сейчас Ярогнева не была нужна ему, хотя вины младшего Хейма в этом не было. В том дерьме, в котором оказался род Наместника, никому нельзя пожелать оказаться.

Если бы Лазар изначально знал, что Ярогнева суженная Айрдгала, он бы не дал прорасти тем семенам привязанности и восхищения, что уже дали всходы в его сердце. Сейчас же корни настолько глубоко проникли в него, что ему было бы физически больно что‑то менять. Любовь одним желанием не убить: гном осознавал это.

Лазар в ярости ударил кулаком в стену. Он просто не мог смириться с тем, что Ярогнева достанется другому. За столько короткое время он испытал столько эмоций, что до сих пор ощущал их отголоски. Он жил! Лазар с упоением вспомнил какое счастье затопило его изнутри, когда колдунья осталась жива, а после… После пришла беспомощность. Видеть, как его сердце лежит сломанной куклой на полу, истекая кровью, было выше сил воина. И, наконец, ее внезапное исчезновение. Нет, он был рад, но чувство беспомощности никуда не уходило, а мерзкий червячок, олицетворявший нечто другое, зашевелился в его душе. Лазар даже не смог дать ему имя, так как подобное чувство недостойно воина. Гар Корем попытался изгнать из разума мысль о том, чтоб лучше Ярогнева не досталась никому. Он понимал, что это мелочно и глупо, и что в нем говорит обида, но ничего с собой поделать не мог. От внутренней борьбы гному становилось только хуже. Лазара даже не пустили проведать лесную колдунью. Тогда воин вспылили: итог не стал неожиданностью. Поединок.

В здравом уме гар Корем никогда бы не вызвал Наследника Вечных скал на бой, но терзаемый внутренними демонами он так и поступил. Гар Хейм был заведомо сильнее тара Корема, но чувства порой затмевают разум и его доводы. Так случилось и с Лазаром. Если бы не вмешательство Наместника Предков, то род Коремов канул бы в небытие.

Лазар отхлебнул еще настойки и подумал об отце. Если бы тот был жив, то точно бы умер от позора. Даже сейчас воин, как вживую, чувствовал присутствие предков: они безмолвно порицали его поступок. Что же он натворил, если мертвые заставляют его чувствовать себя виноватым!

В какой‑то момент внутренние терзания гнома вырвались наружу неконтролируемой волной силы, трехэтажный дом основательно тряхнуло: каменные стены выдержали удар, поглотив магию. Лазар застонал, впервые ему пришла в голову мысль о самоубийстве.

На первом этаже раздался скрип входной двери. Гар Корем со смерти матери жил один, и те слуги из мастеров, что обитали в его доме, были выгнаны взашей. Так, что ничего удивительного не произошло, когда незваного гостя никто не встретил.

– Где ты, мальчишка? – голос принадлежал женщине, которую он меньше всего желал лицезреть в своем доме.

– Страдалец, я не уйду без разговора! – Хранительница Колыбели Наследника, тара Фенд была хорошей подругой его погибшей матери, поэтому хорошо знала упрямый нрав Лазара. – Ну где же ты, великий воин? – от неприкрытой издевки, сквозившей в ее вопросе, гар Корем зарычал и стукнул кулаком по рабочему столу, за которым сидел.

– Вот и пропажа! Сейчас поднимусь!

Мужчина тяжело вздохнул и стал ждать неизбежной встречи. Звук шагов тары Фенд для Лазара напомнил "Песнь о Павших". Мужчине вдруг стало очень тоскливо, и он за несколько секунд протрезвел. Ему хватило времени, чтобы понять, что Илва пришла к нему не для похвалы, поэтому он, как провинившийся ребенок, попытался привести себя в порядок. Грязная рубаха была снята и засунута в верхний ящик стола, в него полетели стаканы, а бутыли из‑под настойки перекочевали на пол, так, чтобы их не было видно. После чего воин оглядел кабинет и приглушенно застонал: можно было так не стараться. Комната представляла собой нагромождение поломанных вещей. Все было испорчено, кроме его рабочего стола и нескольких стульев.

– Да, сынок, совсем ты плох, – окинула всю обстановку взглядом тара Фенд, и подойдя к Лазару прижала его голову к своей груди.

Все наладится, – тихо произнесла она и мягко провела рукой по рыжим спутанным волосам.

– Не уверен, – хрипло произнес гар Корем и обнял женщину, так ребенок прижимается к матери, ища защиту и утешение.

Тара Фенд с горечью подумала, что и у нее мог быть сын. Другая же мысль была о том, что и ее ребенок мог оказаться сиротой. Из‑за подобных рассуждений она и не любила приходить в дом Корема, слишком много разных эмоций вызывал Лазар, подчас очень сильных.

Сколько они пробыли так, никто не считал. Но через некоторое время Лазар отодвинулся и смущенно кашлянул. Неловкость буквально витала в воздухе.

– Что ты хотела, Илва?

– Поговорить, – мягко произнесла тара Фенд, в ее взгляде читалось сочувствие. Пусть Лазар и вызывал в ее душе бурю чувств, но он был сыном ее лучшей подруги, почти сестры. Поэтому порой она воспринимала его, как родного. Сейчас он был для нее ребенком, который сбился с пути и потерялся в этой жизни.

– Мне надо… – смущенно проговорил Лазар и провел рукой по лицу: щетина придавала воину бандитский вид. – Пойду приведу себя в порядок.

– Иди, я не спешу. К тому же еще чуть – чуть и ты станешь похож на мастера, – усмехнулась Илва и подняла опрокинутый стул, чтобы сесть. Не так она планировала начать разговор с Лазаром.

– Что творит с нами любовь, – тихо произнесла тара Фенд. Когда‑то и ее сжигали чувства, но сейчас в душе осталось лишь пепелище, где властвует пустота. Порой это ничто заполняется желанием мести всем тем, кто обрек ее на одиночество. Илва осознавала, что так жить нельзя: воительница давно бы ушла к предкам, да и супруг ее зовет к себе ежечасно, но… Ее, как неупокоенного духа, держала месть на грешной земле. Долг рода она давно отдала, отслужив Наместнику Предков Хранительницей Колыбели, ей пора было завершить дела и уходить из этого мира.

Уже скоро воины покинут Вечные скалы, и тогда она поквитается со всеми. Женщина давно была готова зайти на собрание Совета Мастеров и вырезать, как свиней, зажравшихся пердунов, но, к сожалению, подобные действия могли погубить ту жалкую горстку гномов из ветви воинов, что осталась. Тара Фенд не желала им смерти: женщине нужны были только мастера.

– Илва! – окликнул ее Лазар, который успел привести в порядок не только тело, но и мысли. – Ты хотела поговорить?

– Да, – подтвердила тара Фенд. – Я прошу тебя покинуть Вечные скалы, – не стала мелочиться женщина.

– Поясни, – скупо потребовал Лазар.

– Она не для тебя.

– Знаю, – пожал плечами гар Корем и тяжело опустился в кресло. Мужчина решил вытянуть ноги под столом, забыв про пустые бутылки. Звон стекла заставил обоих поморщиться: Лазара от резкой боли в голове, Илве же стало противно.

– Так если знаешь…

– Не лезь, Илва, – предостерег ее Лазар. – У всего есть предел и у моего терпения.

– Помолчи и выслушай меня, – воительница не привыкла сдаваться.

– Ну?

– Сейчас положение Ярогневы в Вечных скалах очень шатко. На суде ее постараются убрать.

– Не думаю, что Айрдгал это допустит, – спокойно возразил Лазар.

– Его защита еще сильнее осложнит ситуацию.

– Чего ты хочешь от меня? – устало спросил Лазар. Выслушивать кого‑либо у него не было никакого желания. К тому же он только сейчас понял, что уже несколько дней не ел, только пил.

– Всего лишь две вещи: ты заявишь, что Илона Биар твоя суженная…

– С чего бы? – хмыкнул воин, не испытывая не малейшего желание спасать благородную дуру, которая поплатилась за свою несдержанность.

– Наша будущая Наместница Жизни неосмотрительно дала слово лорду Биару защищать девчонку. Поэтому просто убить благородную Ярогнева не даст, да и в шкатулку отправить тоже. Ты ведь понимаешь, что мастера воспользуются ее слабостью?

– Почему именно я? – хмуро спросил Лазар, уже зная ответ.

– Твое присутствие до свадьбы не желательно. Собственник внутри Айрдгала может убить тебя, а я обещала твоей матери, что присмотрю за тобой.

– Почему бы нам просто не отправить девчонку в чертоги Лучезарного Света?

– Не выйдет! Охрана там на славу. К тому же ты меня не дослушал, – упрекнула Лазара Илва.

– И?

– Ты предложишь Наместнику искупить вину Биар: отправишься вместе с ней в Туманные топи.

– Зачем? – тара Фенд смогла его удивить.

– Спасать Зертишей, – усмехнулась она.

– Как ты всем роли раздала! – зло процедил Лазар. Ему совершенно не хотелось куда‑то идти, не говоря уже о том, чтобы связывать свою судьбу с бесплодной заносчивой аристократкой.

– Ты можешь не одевать ей свадебный браслет, – будто читая его мысли произнесла Илва. – Опять же спасешь родственников своей ненаглядной Ярогневы.

– Если меня заставят?! – рявкнул гном, благоразумно "забыв" о Зертишах.

– Ты что ребенок?! У вашего рода в тайниках наверняка есть несколько подделок. Наденешь девке просто побрякушку и все.

Смотри‑ка, все ты предусмотрела, – едко бросил мужчина. – А если глава Совета Мастеров возжелает более серьезной кары: девчонка боевой маг, ей могут бросить вызов. Думаешь, она справится?

– Я решу эту проблему, – недовольно произнесла Илва. Это была та часть плана, над которой ей придется работать.

– Я не смогу вмешаться не опозорив род! – предостерег ее Лазар. Если на весах будет честь рода и жизнь женщины, предназначенной судьбой, воин выберет первое.

– Знаю, – кивнула тара Фенд. Она уже предвидела такой ответ, и не осуждала воина. Женщина сама бы поступила также. – Я что‑нибудь придумаю!

Лазар только хмыкнул, услышав эту фразу. Столько надежды на чудо прозвучало в словах Илвы, что даже не верилось. Он достаточно хорошо знал эту женщину. Илва всегда все продумывала на десять шагов вперед.

– Увидим.

План, конечно, был изящен, но в благополучный исход этой аферы воин не верил. Спасаясь от гнева Наследника, он станет мишенью для мастеров. Бородатые своего шанса никогда не упустят, и горы не ведают, что может породить их разум.

– Илва, ты так и не сказала, зачем мне все это?

– Тебе же не нужны проблемы с Айрдгалом.

– Его гнев и ревность я уже один раз пережил. Переживу и еще раз, – спокойно заметил Лазар, хотя в душе сомневался в благополучном исходе очередного поединка. После похода в Туманные топи Айрдгал изменился. В нем появилось что‑то дикое и потому опасное своей непредсказуемостью. Сюрпризы гар Корем не любил с детства.

– Месть, – тихо спросила тара Фенд.

– Месть? – удивленно вскинул брови Лазар. – Илва, я понимаю, что…

– Заткнись! Думаешь, старуха совсем выжила из ума, да? Хотя нет, не отвечай. Ты никогда не думал, почему твоя мать погибла? Почему среди ветви воинов осталось так мало женщин?

– Война… – начал было говорить Лазар, но был оборван резким окриком Илвы.

– Чушь!

Резкий выкрик, а вместе с ним и выплеск эмоций заставил женщину обессиленно облокотиться на спинку стула.

– Надеюсь, ты не собираешься умереть в моем доме? – обеспокоенно спросил Лазар и, встав из‑за стола, подошел к женщине, чтобы поделиться силой источника. Сырая магия могла послужить отличным ресурсом для восстановления организма.

– Хватит, – отмахнулась от помощи Илва. – Сядь и слушай.

– Желание…

– Заткнись, – раздражено бросила Илва, следя за тем, как мужчина демонстративно поднял глаза к небу, а после занял свое место.

– Я готов слушать.

– Ты когда‑нибудь испытывал зависть, Лазар?

– Как все, – равнодушно бросил он. Зависть для воина вещь опасная, а потому смертельная. Еще в детстве он разучился завидовать кому‑либо.

– Как все? Все воины. Мы же говорим о мастерах. Две ветви нашего народа: одни были рождены, чтобы править, вторые, чтобы служить.

– Равновесие.

– Представь себе, тысячелетия мастера пестовали в себе зависть, и приносили ей на алтарь щедрые дары. Создатели обделили их. Красота, сила, магия, долголетие

– все досталось нам, воинам. Им ничего.

– Неправда, им досталось мастерство.

– Ты понял, что сказал, мальчик, – горько произнесла Илва. – Мастерство по сравнению со всем остальным всего лишь маленькая сладость. И тогда мастера решили исправить маленький недочет создателей. Несколько веков назад одним из них был создан некий артефакт, с помощью которого ситуацию можно было изменить. Но прямое вмешательство, а уж тем более убийство воинов, закончилось бы такой отдачей Магии Мира, что мастера поступили иначе. Они нашли союзников в их маленькой борьбе.

– Погоди, Илва. Зачем убивать всех воинов? Им все равно бы не достались наши дары.

– В том то и дело, что артефакт смог бы наградить новое поколение мастеров всем.

– Глупость. Кровь…

– Кровь. Вот только потому мы еще и живы. Заветы предков гласят, что нами должен править Наместник. Только он владеет Голосом и Силой, а Кровь подгорного народа подчиняется ему. Поэтому нас решили убрать незаметно, так, чтобы ни Мир, ни уж тем более Кровь ничего не заподозрили. Для этого воспользовались людьми. Заметь, что каждое столетие у нас с ними возникают конфликты на пустом месте, и мы, выполняя свой долг, всегда идем защищать Кровь гномов.

– Если все так, как ты говоришь, – хмуро заметил Лазар, – тогда почему Наместник ничего не сделал?

– Когда стало ясно, что нас просто истребляют, стало поздно. Женщин почти не осталось. Ведь ты знаешь, как проще всего уничтожить какой‑то вид – убить всех его самок. Помнишь обвал тех пещер, где погибла твоя мать, людских магов навели мастера. Они не считают это предательством, для них мы чужие, – горько заметила тара Фенд.

– Бред.

– Еще какой! Я даже скажу больше! Этот поход за Слезами был смертельным приговором для Айрдгала. Изначально, было выбрано другое место и другой отряд сопровождения. Но мастера потребовали, чтобы их караваны защищали согласно договорённостям: и в "поход" пошло лишь четверо. Портал был задан на руины крепости, что когда‑то находилось на юге материка, но и здесь они подсуетились. Ты знаешь, что такое плавающая точка выброса?

Да, – хрипло подтвердил Лазар и рассеяно запустил руку в волосы. Такого он не ожидал услышать. Плавающая точка выброса, задавалась не по координатам, а по "признакам". Магия сама подбирала место, где есть требуемое, в случае Айрдгала Слезы Великой Матери. Его отряд выкинуло где‑то в Туманных топях.

– Вижу, ты понял. Благо нам хватило ума подстраховаться, и у них были карты расположения всех наших древних крепостей. Да и жрец Рейд не зря ест свой хлеб. Конечно, и встреча с Ярогневой сыграла свою роль.

– Почему Наместник, зная, что нас истребляют не вмешался? Он мог бы…

– Не мог. Да, когда вручали дары, нам досталось многое, но наравне с этим каждый из воинов испил чашу до краев наполненную ответственностью и долгом. Мы физически не можем убивать мастеров, если их предательство не доказано.

– Проклятая Твердь! – выругался Лазар. – Выходит, что мою мать и отца погубили мастера.

– Да. Ведь они мастера не только в ювелирном или кузнечном деле, но и в интригах.

– И многие знают, как обстоят дела на самом деле?

– Нет. Только главы родов.

– Но я же тоже, – возмущенно воскликнул Лазар.

– Мальчишка! Ты мотаешься по миру, ища удовольствия. Извини, но по мне ты забыл, что такое долг.

– Я устал.

– Все устали, – глухо сказала тара Фенд, а Лазар впервые заметил у нее морщины на лице. Воины начинают стареть, когда увядает душа. Жить вечно тяжело, многие уходят к предкам, когда понимают, что их сущность с трудом держится за материальное тело. – Я пойду, а ты подумай!

– Стой! Что за артефакт создал мастер!

– Каменная чаша, когда она до краев наполнится кровью воинов, у мастеров проявятся дары создателей.

– Я…

– Думай, а я ухожу.

Тара Фенд тяжело поднялась, и по дому прокатилась волна магии. Лазар с удивлением узнал плетение, защищающее от подслушивания. Воительница продумала все. Он же глупец, думал, что устал от жизни и постоянных интриг в ней. Теперь же гар Корем осознал, что то были лишь игры, по сравнению с суровой действительностью. И его глупые "побеги" и бесшабашные выходки остались в прошлом навсегда.

Тара Фенд же думала совершенно о другом. Она сочувствовала Лазару, сорвав завесу из лжи, Илва изменила его жизнь. Но жалеть о содеянном было бы глупо, поэтому воительница просто выкинула все из головы. Ей предстоял очень сложный разговор с благородной Биар. Девчонке придётся кое‑что сделать, иначе погибнуть может не только она.

Глава 8

Под миссию Лучезарного Света выделили трехэтажное здание на окраине Вечного города. Оно не отличалось особой изысканностью, хотя имело свой архитектурный стиль. Дом задней стеной уходил в камень. Казалось, что вся конструкция была вырублена прямо в скале. На месте воителей я бы не дала церковникам даже комнаты в постоялом дворе, но они поступили благородно. Хотя гномам не нужен был чужой бог, вера в предков была основой их религии. Как святоши сумели пробраться в Вечный город, для меня оставалось загадкой. Странные и страшные дела творятся в нашем мире.

– Простите меня, святой отец, ибо я согрешила, – так начался мой разговор со служителями Церкви Лучезарного Света. Я всеми правдами и неправдами откладывала его, пока они не заявили, что лару Зертиш силой держат во дворце. Тогда уже Айрдгал попросил меня "излить душу" одному из них, потому что этот конфликт сейчас ни к чему. Я скрепя сердцем согласилась, и теперь сижу напротив одного из святых отцов в полупустой комнате. Голые стены и простой деревянный стол и стулья в ней вдохновения не добавляли, а скорее вносили свою лепту в мое отношение к этой ситуации. Я чувствовала, будто нахожусь в пыточной, а отец Парис подносит ко мне раскаленное железо, чтобы узнать все тайны. Поэтому‑то "беседу" со служителем я начала с просьбы о прощении. Все люди грешны, а женщины вдвойне. Именно так думают все священники вошедшие в "посольство" Церкви Лучезарного Света в Вечных скалах. Меня до сих пор мучило любопытство, как удалось Ламеру III пропихнуть к гномам аж целый десяток своих слуг. Но приходилось прятать не только свой интерес, но и истинные мысли от них. Портить отношения с церковниками не входило в мои планы. Проще показать себя смирной и благовоспитанной ларой, боящейся любого шороха, и уж тем более гнева Лучезарного. Судя по удовлетворенной улыбке отца Париса моя тактика была правильной.

– Дочь моя, нет безгрешных людей в этом мире, – мягко заметил старик. Я тяжело вздохнула, соглашаясь. Разговор по душам с кем‑то не был самой сильной моей стороной, тем более с незнакомцами. Я искренне не понимаю, зачем мне делится с чужим человеком своими переживаниями. Не верю, что так мои слова быстрее дойдут до Бога. Если Лучезарный пожелает услышать смертных, то ему не будут нужны посредники. Но свои мысли я оставила при себе, зачем дразнить медведя, тыкая палкой в его берлогу. Пусть служители спят спокойно, на их предназначение я не покушаюсь.

Я посмотрела на отца Париса. Старик напоминал мне куницу: тонкое и худое тело, быстрые движения, хищная улыбка и взгляд охотника. К таким людям я никогда не поворачиваюсь спиной.

– Святой отец, – мягко начало говорить я, – может, отложим разговор о моих ошибках на более позднее время. Все‑таки суд над благородной Биар состоится через пять часов, – в моем голосе был слышан упрек.

– Лара Зертиш! – возмущенно воскликнул Парис. – Суд над девицей Биар не должен помешать спасению вашей души!

– Еще бы, – хмыкнула я.

– Что вы имеете в виду? – вежливо спросил меня он. Я бы поверила в сострадание священника, если бы не глаза, они выдавали его. Таким взгляд обладали только братья из Карающего Света. Передо мной был дознаватель, облаченный в сутану. Мне нестерпимо захотелось сделать ему очень больно, даже пришлось сжать руки в кулаки, так, чтобы ногти впились в ладони. Лицемерие. Ненавижу людей, живущих ложью и притворством. Сделав над собой усилие, постаралась спрятать эмоции. Почти все церковники умеют считывать чувства, ни к чему моему собеседнику видеть нечто большее, чем я желаю ему показать. Пусть ощущает лишь покорность и смирение "юной девы".

Я уже открыла рот, чтобы сказать о душе Биар, и об ее спасении, как отец Парис веско произнес:

– Лара Зертиш, Церковь никогда не бросала свою паству.

– Конечно, отец Парис, все так, как вы говорите, – после этой фразы старик недовольно поджал губы, превратив их в тонкую линию. Я же мысленно одернула себя. Мою фразу можно было истолковать по – разному. Боюсь, что служить понял мою тонкую издевку. Проницательный, как и все дознаватели: работа обязывала.

– Мне, кажется, дочь…

– Вам кажется, святой отец, не ищите омут в озере моих слов, его там нет.

Меня вновь удостоили недовольным взглядом. Конечно, ведь я посмела перебить его святейшество, неслыханная дерзость для женщины. Вот только мне плевать на его возмущение и недовольство. Я не одна из девчонок гостевого дома, в рот служителям Лучезарного Света смотреть не собираюсь.

– Скажи, Ярогнева, зачем ты смущаешь умы юных созданий? – вкрадчиво спросил отец Парис.

– Чьи именно? – узнать, кого я сбила с пути истинного, было не лишним.

– Дочери, которым судьбой предназначено Великое!

– Кому? – вопрос вырвался сам собой.

– Волшебницам! – раздраженно рявкнул отец Парис, моя недогадливость вывела его из себя.

– Извините, святой отец, но я совсем не понимаю о чем вы толкуете.

– Ты! – его обвинительный перст указал на меня. – Ты толкаешь их на греховные связи!

Такого поворота я не ожидала. Обвинить меня в том, что пытаюсь спасти девчонкам жизни, при этом выполнив "Акт крови". Парис же видя, что его обвинительная речь не возымела действия, а указующий перст не заставил виновницу смирено опустить голову, спрятал кисти в рукава черной сутаны. Я же с интересом наблюдала за стариком и его метаморфозами: то он добрый служитель Лучезарного, верующий в его милосердие, то дознаватель из Карающего Света. Так кто же ты отец Парис?

Извините, но я все еще не понимаю о чем вы, – для убедительности даже развела руками.

– Зачем ты сказала волшебницам встречаться с… гномами! – процедил Парис, в этот момент он стал еще больше похож на куницу. Наверное, все дело было в зубах: маленьких, острых. Я даже вздрогнула от отвращения.

– Разве они не для этого здесь? – недоуменно спросила я.

– Не тебе решать для чего здесь оказались волшебницы! Сиди тихо и держи своего ручного зверя подальше от политики или…

– Или что? – мне хотелось узнать альтернативу. Про зверя я расспрашивать не стала, и так ясно, что старик имел в виду Айрдгала. Жрецы любого из богов этого мира превосходно видят сущности живых.

– У тебя же есть семья, – вкрадчиво произнес отец Парис.

Маски были сброшены. Служитель Лучезарного Света четко дал понять, что здесь их миссия не спасение человеческих душ, а их гибель. Они пришли проследить, чем закончится их интрига. Дурочки, убежденные, что грешно быть с гномами, откажут воинам, те же в свою очередь применят силу. Знать бы еще о чем "Акт крови". Вполне возможно, что гномы не в праве насильно принудить волшебниц к чему‑либо, если так, то Империя Сарратал подаст официальную ноту протеста. Но зачем церковникам обострят ситуацию между двумя государствами? Если только… Если только Церковь Лучезарного Света не в сговоре с мастерами Вечных скал. Все верно: у служителей появился шанс перекроить существующий уклад человеческой империи, ослабить магов и дворян, а у ремесленников уничтожить воинов.

– Ты меня слышала? – нарушил установившуюся тишину Парис. Даже мысленно я не могла теперь назвать этого пса "отцом".

– Слышала, – глухо обронила я. Мерзавец знал, как я отношусь к родным. Наверняка у них собрано все, что можно обо мне.

– Хоть твой брат и в бегах, но это лишь дело времени, – усмехнулся Парис. – От нас еще никто не смог скрыться. Опять же у тебя есть и другие родственники. – Провернул кинжал в ране старик. Шантаж, как низко пала Церковь.

За брата я не волновалась: служителям его не достать. Зато он может стать частью бессмертного воинства Тумана – вот эта угроза реальна. Доброгнев, как ты там? Сердце пропустило удар и дыхание перехватило.

Родители и младшенький. Их тоже будет непросто найти. Восточное побережье бежит от захватчиков. В той волне переселенцев искать их все равно, что иголку в стоге сена. У меня еще было время, чтобы достойно ответить на удар, или же устранить угрозу. Вот только проблема в том, что ни "Акта крови", ни других соглашений я не читала. На каких условиях здесь слуги Лучезарного Света? Почему их допустили сюда? Вопросы, вопросы, а ответов нет.

Суд над Биар состоится уже сегодня, а я даже толком не знаю законов гномов. Хотя старательно пыталась с ними ознакомиться, но все талмуды были написаны на их наречии. Мне, конечно, выделили переводчика из мастеров, но… Взгляд у моего помощника был слишком "честный". В некоторых местах он сбивался при переводе, я же потом отмечала эту часть, чтобы позднее разобрать абзац самой с помощью словаря. К сожалению, первая же попытка увенчалась успехом. Гном мне лгал, старательно искажая смысл. Мне нарочно дурили голову. Вот только зачем и для чего? Опять вопросы, на которые не было ответов. Вся моя жизнь превратилась в лабиринт: каждый шаг нес опасность, а путь оставался скрытым от глаз.

– Что же ты замолчала? – вновь нарушил тишину Парис. Я неохотно подняла на него глаза: старик был доволен. Церковник чувствовал, что в этой маленькой битве он победил

– Думаю.

– Для женщины это похвально, – с издевкой проговорил он. – Позволь узнать, что же ты решила.

– Я больше не буду давать советы волшебница, – покорность и в моих словах и в позе.

– Поклянись силой Источника, – потребовал старик.

Мой яростный взгляд мог испепелить кого угодно, но этому человеку было плевать. Думаю, он уже привык не замечать ненависть

– Я жду, лара Зертиш.

– Пусть сила покарает меня, если я дам совет любой волшебнице – рабыне. – Источник откликнулся на мои слова, и по комнате прошла волна магии, подтверждая клятву.

– Истинный Свет всегда уничтожит Тьму, – сыронизировал мерзавец. Живым шкуру с него сняла бы, если бы могла. Он еще не понял, что с клятвой его обманули. Больше советы девушкам я давать не стану, но вот приказывать мне никто не запрещал. Опять же Эдаре и Илоне я могу говорить все что угодно: они не рабыни. Церковник просто не знает, что мои слова теперь слова Наследника. Теперь волшебницы не смогут не подчиниться. Девчонкам гордость не позволила сказать об этом святым отцам: простолюдинка поставила аристократок на колени. Забавно. Другие же волшебницы, в чьи жилах нет благородной крови, просто не стали уточнять, как именно я "советовала" им. Разные люди, разные причины для молчания. Первое, что я сделаю, это запрещу им исповедоваться имперским псам. Теперь у каждой из них появится много неотложных дел!

– Раз мы поняли друг друга, дочь моя, – ласково проговорил Парис, – то следует внести еще одно условие в наше соглашение.

– Стесняюсь спросить, какое именно условие? – не сдержав негодования, поинтересовалась я.

– Дерзость не уместна, когда на кону стоят жизни твоих близких, девчонка.

Вы правы, святой отец. Я была непозволительно груба, прошу простить.

– Так вот помимо твоего невмешательства в дела волшебниц, мне бы хотелось, чтобы такая преданная делу Света девочка держалась подальше от Айрдгала Хейма.

Нечто подобное я ожидала услышать, и потому была не удивлена столь необычной "просьбе". Это условие полностью доказывает сговор мастеров и церковников. Ничего не боятся мерзавцы.

Поскольку я промолчала, куница продолжила меня "уговаривать":

– Это ведь для вашего же блага, лара Зертиш. Я понимаю, что вы поддались соблазну роскоши и власти, но… Не все так, как кажется, очистить душу от грехов очень сложно. Айрдгал Хейм зверь. Я не имею в виду, что он очень опасный воин, нет. Он на самом деле зверь, еще не прошедший первого обращения. Вы, как маг, должны ощущать это.

– Да, я знаю.

– Он опасен: в порыве чувств и желаний он может растерзать вас!

Я все это знала, а еще я знала, что моя отчужденность может спровоцировать зверя, поэтому каждый день мы проводили вместе по несколько часов, узнавая друг друга, и успокаивая инстинкты оборотня.

Сейчас отец Парис сделал очередную глупость: он открыто заявил мне, что смерть Наследника для них будет благом. Ведь чем дальше я от воина, тем неспокойнее его внутренний зверь, который может вырваться на свободу раньше времени, погубив и себя, и меня. Что ж план гениален в своей простоте. Если меня убьет Айрдгал, женщину предназначенную ему судьбой, то докажет всем, что Наследник Вечных скал невменяем. Гномам безумный правитель не нужен: они на законных основаниях устранят тара Хейма.

– Святой отец, я все поняла. Могу я покинуть вас? – мне уже физически стало плохо из‑за той мерзости, в которую меня окунули с головой.

– Ты куда‑то торопишься, дочь моя?

– Да, – не стала скрывать я. Хотелось признаться, что торопилась вырваться из этого гадюшника, но, увы, желание пришлось скрыть.

– Разве ты не хочешь рассказать, что гнетет твою душу. Я же вижу, что после нашего разговора ты помрачнела. Если ты переживаешь за родных, то это пустое: Церковь всегда держала свое слово. Все зависит только от тебя.

На последние слова я даже и не обратила внимание. Меня больше покоробило то, что он хотел услышать исповедь. Это даже было не смешно. Какой же наглостью должен обладать человек, чтобы предложить подобное? Или же он издевается? Я внимательно посмотрела на Париса: он наблюдал за мной. Значит очередная проверка. Что же делать? Душу ему выворачивать я не хочу, а правду скажет только глупец. Промолчать тоже будут неправильно.