Текст книги "На взлёт! (СИ)"

Автор книги: Ольга Голотвина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– Как – отдает? – не поняла Мара, склонившись над подругой. – Разве так можно?

– Агвилья диль Кампороссо, – неожиданно четко выговорила Лита. Воспоминание о любимой героине придало ей твердости. – В битве у Черной скалы ей отдали силы четырнадцать человек. Двое из них умерли.

– Четырнадцать? – вмешался Отец. – Не маги? Обычные люди?

– Сила есть у каждого. И отдавать ее просто. Надо прикоснуться... и захотеть... Но это опасно!

– Двое из четырнадцати? – прикинул Бенц. – Тоже мне риск! – Он схватил Литу за руку. – Забирай!

И тут же рухнул на колени рядом с сидящей на палубе Литой. Лицо его стало серым, землистым. В свете, падавшем из двери каюты, он похож был на мертвеца.

А у Литы прекратился шум в ушах. С трудом она поднялась на ноги.

– Я... – с удивлением сказала девушка. – Я попробую... не знаю...

И тут ее по-медвежьи облапил боцман:

– Мою силу бери, сестренка! И врежь этой суке! Как я учил – лбом в переносицу!

* * *

Атака задержалась из-за Агат, которая в последний момент струсила и забилась в угол, вереща что-то на родном языке.

Пришлось в три свирепых голоса напомнить ей об ужасной участи, ожидающей Тлолкалойо. Только после этого Агат смирилась, подошла к креслу, в котором полулежала Сапфир, тронула ее за плечо и визгливо крикнула:

– Делюсь, бери!

И отдернула руку, как от раскаленного железа.

* * *

А к Лите бросилась вся команда.

Поспешно поднимая над шхуной защитный купол, она уже не видела лиц, но чувствовала прикосновения рук и слышала голоса.

– Держи силу и бей крепче! – Это Мара.

– Наших не возьмешь, да? – Это Райсул.

Длинная переливчатая трель – это Филин... ох, Лита забыла сказать, что илв с человеком силой не делится...

– Бери мою силу! – Это юнга... да кто его пустил, он же мальчишка еще!

– Возьми силу, дочка! – А это Отец... ох, зачем, он же старый...

– Мяв! – Да это Бертран трется об ногу!

Сила лилась в душу, в кровь, но не радовала, потому что была взята у друзей. И не было уверенности, что эта сила поможет выстоять.

«Пусть я умру, отбить бы атаку!»

Она решила не тратить силы на оборону. Удар, только удар!

И когда над «Мирандой» вновь возникло светлое пятно – ненавистная комната в ненавистном замке! – Лита направила всю силу в презрительно ухмыляющееся бледное лицо.

Ответный удар смел защитный купол, заставил шхуну содрогнуться и швырнул Литу на палубу.

Пятно смазалось и исчезло, словно его смыл дождь. А Лита почувствовала себя опустошенной, она не могла даже подняться. Глядя в небо, девушка с отчаянием поняла: бой проигран. Сапфир жива, она сможет вернуться и добить Литу. Все было напрасно...

* * *

Алмаз поспешно пододвинул кресло, Сапфир уселась и взвыла:

– Да что там за змеюка такая могучая?! Я еле осталась жива!

– Тем более ее надо добить, – вздохнул Алмаз. – Твой удар, повелительница ветров.

– Теперь пускай Двуцвет помогает, – злорадно подсказала таумекланка.

– Да-да, – кивнул Алмаз. – Твоя очередь, друг мой.

– Сейчас, – угрюмо отозвался Двуцвет. – Только проверю уровень силы.

Проверял долго, тщательно. Уровень, как назло, оказался отличным. Не сошлешься на слабость. Раскусят.

Маг сделал приветливое лицо, протянул к Сапфир ладонь – и представил себе миску с водой. Только бы не плеснуть лишнего!

– Возьми мою силу, – сказал Двуцвет сердечным тоном, – и убей эту девку.

* * *

Лита с закрытыми глазами лежала на палубе. Дождь хлестал ее, словно плетью, одежда промокла насквозь, но девушке это было безразлично.

Рядом застонал кто-то – кажется, боцман. Лита дернулась было помочь, но не смогла пошевелиться.

«Вот куда привела моя дорога! Прощайте, братцы-небоходы... Прощай, Анри!»

Последняя мысль обожгла так, что Лита вздрогнула.

Анри! Она клялась ему в любви – но не вспомнила о нем, идя на смерть!

Перед глазами встало родное лицо. Умные, веселые серые глаза. Курносый нос, делающий Анри похожим на мальчишку. Светлые волосы, которые она любила взъерошить. Смешно оттопыренные уши – и такой твердый, такой волевой подбородок.

Анри, который понимал Литу лучше, чем она сама понимала себя. Анри, который из ничего, из воздуха вынимал, словно фокусник, удивительные истории. Анри, который и не пытался побороть ее тягу к небесным странствиям – «летай, мое сердце!» Рядом с ним никогда не было ни страшно, ни тоскливо. Он умел делать мир прекрасным.

«Прощай, любимый. Я обещала стать твоей женой – и не сдержала слова. Всё, чего я хотела бы перед смертью, – коснуться твоей руки. Твоих тонких пальцев в чернильных пятнах... Прощай!»

* * *

В это мгновение в Фейхштаде, в своем особняке, проснулся Анри деу Родьер.

Спальня, и так-то неуютно огромная, стала безграничной. Исчезли стены. И оттуда, где вечером были эти стены, поползла черная жуть.

Рывком сел на постели. Сердце билось глухо, сильно, словно пытаясь вырваться наружу. Душа полыхнула тревогой: Лита в беде, с Литой плохо!

Рука привычно пошарила у изголовья, ища костыль. Не нашла, упала бессильно.

Что случилось? Ночь стала давящей. Почему-то в ушах стояли отзвуки грома и шум дождя, хотя вечером ничто не предвещало непогоды. Но сейчас и гром не гремел. Стояла страшная, давящая тишина. Стояла смерть, глядела в упор.

Не его смерть. Литы.

Стиснув зубы, Анри поднялся с кровати. Сделал шаг, другой. Куда он шел – сам не знал, но надо было куда-то идти, что-то делать...

Анри протянул руку во мрак и сказал громко:

– Возьми мою жизнь, всего меня возьми... только живи, пожалуйста, живи!

С ужасом и восторгом он ощутил, как его рука во мраке нашарила тонкие женские пальцы.

Это было последним, что почувствовал Анри деу Родьер. Мрак, заполнивший мир, обрушился на него, и сознание погасло.

6

Но в крови горячечной

Подымались мы.

Но глаза незрячие

Открывали мы.

(Э. Багр ицкий)

Лита резко села на палубе.

Ее рука еще хранила тепло руки Анри.

Да, это ей почудилось – но все равно заставило стряхнуть оцепенение.

Посмотрел бы сейчас Анри на свою невесту! Валяется, как связанная овца, которую сейчас зарежут!

Вокруг неподвижно, вповалку лежала команда. Лита отшвырнула от себя страшные мысли. Конечно, они живы. Их надо защитить.

Откуда и силы взялись: превозмогая боль, поднялась на ноги. Размяла пальцы, пошевелила занемевшими запястьями.

Враг дал короткую передышку – вот и возьмем ее. И снова в бой.

Ей нельзя погибать. Она обещала Анри, что вернется. И обещала не дать уничтожить «Миранду».

Опять в струях дождя засияло пятно света.

«Иди сюда, Сапфир, убийца! Я ж тебя сейчас... даже не терпится...»

В пятне света возникла чародейка. На губах ее змеилась презрительная, злая усмешка. Но тут же она сменилась гримасой страха: Сапфир увидела лицо противницы.

Лита диль Фьорро вскинула руки перед собой и всем телом подалась вперед, устремляя силу в лицо мерзавке. В памяти мелькнули слова боцмана: «Бей лбом в переносицу, как я учил!» Лита четко представила себе этот удар.

Вопль боли и ужаса пронесся над озером и потерялся в лесу. Исчез свет комнаты Семибашенного замка. Над озером вступила в свои права обычная ночь. Гроза теряла силу, погромыхивая где-то над лесом. Дождь стал слабее.

«Она не вернется», – с усталым торжеством подумала Лита.

И только тут ей стало страшно. Не за себя. За друзей. Живы ли они, отдавшие ей силу?

Обернулась. Покачнулась. Поняла, что толку от нее сейчас мало.

Вонзив когти в мачту, на девушку молча глядел Филин.

– Что стоишь? – прохрипела Лита. – Помогай!

Филин отцепился от мачты и первым делом, конечно, бросился к Маре.

* * *

Рабы с пустыми глазами и мертвыми лицами входили в спальню Сапфир и выходили обратно: кто нес воду, кто – чистую холстину, кто – жаровню и целебные благовония.

Агат и Двуцвет не пошли вслед за Алмазом, который отнес в спальню бесчувственную, с окровавленным лицом чародейку. Алмаз у них за лекаря, вот пусть и хлопочет.

Агат что-то плаксиво говорила на родном языке. Без перевода было ясно: жалуется своему богу на бестолковых магов, заставивших ее зря потратить часть силы.

Двуцвет извелся. Нет, не от переживаний за Сапфир, которая может и не выжить. Он предвкушал выволочку от Алмаза. Он, Двуцвет, действительно не разузнал, в состоянии ли экипаж «Миранды» защититься от магической атаки. Но кто мог подумать, что на борту небольшой контрабандистской шхуны окажется такая сильная чародейка!..

Когда Алмаз вышел в коридор, он, вопреки обыкновению, не стал искать виноватых. Спросил озадаченно:

– Мы постигали магию у одного учителя... напомни, пожалуйста, какие повреждения можно нанести врагу в магическом поединке? Я не о душевных повреждениях, только о телесных...

– О телесных? – удивился Двуцвет, быстро вспоминая слова демона-наставника. – Ну... из смертельно опасных: остановка сердца, нарушение дыхания... задохнуться можно насмерть. Иногда лопаются сосуды в мозгу, может случиться паралич. И всегда – резкий упадок сил. Он, как правило, и ведет к смерти.

– Так и я помню, – кивнул Алмаз. – А говорил ли учитель про переломы, ссадины?

– Какие переломы, это же не кабацкая драка!.. А, ты про то, что у нее кровь пошла носом?

– Кровь? Носом?.. Ну, можно сказать и так. Ее нос разбит в кашу.

– Как – разбит?!

– А так. Носовые хрящи смяты, словно нашей Сапфир перепало, как ты выразился, в кабацкой драке. Похоже, джермийская задавака на всю жизнь изуродована... Да что же там за чудовище, на этой «Миранде»?

Ошеломленный Двуцвет медленно склонил голову. Теперь маг ясно видел свою ошибку. Он наступил на те же грабли: недооценил Бенца. Этот страшный человек, выдающий себя за обычного контрабандиста, не только коварен и непредсказуем, не только умеет плести несколько интриг сразу – он еще осторожен и предусмотрителен. От магической атаки его прикрывает могучая чародейка с какими-то особыми навыками. Даже демон-учитель не обучал их тому, что умеет летучая ведьма. А остальные члены команды, вероятно, все как один великие воины, знатоки древних боевых искусств, готовые защитить своего вожака от шпаги и кинжала.

А значит, пока не стоит подсылать на «Миранду» убийц. Пусть Гьера и Рубин хоть надорвутся от брани. Двуцвет умеет делать выводы из собственных промахов. Этот непостижимый и опасный Бенц заслуживает тщательного наблюдения и изучения.

* * *

А в Фейхштаде, на ковре своей спальни, очнулся Анри деу Родьер.

Его привел в чувство шершавый язык Тумана, вылизывающего хозяину лицо.

В окно уже просочился слабый, бледный, храбрый рассвет, прогоняя ночные ужасы.

Анри скосил глаза. Рядом сидел Гром, держа в зубах костыль.

С трудом сев, Анри погладил обоих псов и с удовольствием сказал:

– Дурак у вас хозяин. Просто идиот. Ему привиделся кошмар – и он ударился в панику. Да разве с Литой – с Литой! – может случиться что-то плохое?

Псы не спорили с ним. Они тоже любили Литу.

Мужчине пришла в голову неожиданная мысль. Он смерил взглядом расстояние от себя до кровати. Получилось весьма прилично – для калеки, разумеется.

– Это я без костылей сюда дошел?! От страха? А если сейчас?..

Опираясь на загривок огромного Тумана, Анри поднялся на ноги.

Он стоял, с непривычки раскинув руки, балансируя, чтобы не упасть, а довольные псы лупили хвостами по ковру.

7

Ну что за жизнь, когда кругом

Одни друзья и их не счесть,

Никто не стал твоим врагом –

Не заслужил ты эту честь.

(А. Дольский)

«Миранда» слишком задержалась на Нерыбном озере. Но как поднимешься в воздух, если весь экипаж, кроме илва, в лежку лежит?

Первым, как можно было догадаться, встал боцман. Жизнерадостно сообщил, что «башка гудит, будто по ней молотом врезали». И принялся помогать Филину ухаживать за друзьями. Подумаешь, какой пустяк – молотом по башке...

Крепче всего досталось Отцу и юнге. Тоже можно было догадаться: самый старый и самый младший. Маркус Тамиш особенно заставил поволноваться команду: он ослеп. Сутки не видел даже света. Но постепенно зрение стало восстанавливаться на радость всем, в том числе и лескатам, которые чувствовали беду своего погонщика.

Юнга долго метался в горячке, бредил, умолял не отдавать его эрлу Джошу. Мара меняла у него на лбу мокрые полотенца, а Филин притащил из леса какие-то травки. И потом гордился тем, что его зелья помогли мальчику.

Райсул опасался, что вражеская колдунья вернется. Предлагал хотя бы перегнать шхуну куда-нибудь на сухую стоянку. Но выяснилось, что ни капитан, лежащий пластом в каюте, ни слепой погонщик не могут договориться с лескатами. А Лита, окончательно поверившая в свои силы, пообещала при повторном нападении поубивать в Семибашенном замке все живое, в том числе домашнюю птицу и скотину, если там есть курятник и хлев.

Но теперь оживший экипаж кое-как готовился к отлету.

А капитан, свалив предполетные хлопоты на боцмана, сидел на корме рядом с дремлющим грифоном. Зверь по-собачьи привалился боком к ноге человека. Когда Дик пересаживался поудобнее, грифон чутко вскидывал голову: «Ты не уходишь?»

Бенц был занят важным делом. Он подсчитывал своих врагов.

Эдон Манвел ду Венчуэрра. И за компанию с ним весь преступный мир Порт-о-Ранго.

Принцесса Энния. И ее банда знатных сторонников, возглавляемая графом Данкерном.

Гьера, пиратский адмирал. Ну и ее эскадра, куда же адмирал без эскадры.

Принц Джиакомо. А также вся королевская стража Иллии, потому что – спасибо принцу! – Дик в Иллии числится государственным преступником.

Одна из халфатийских «мудрых старух», имеющая влияние на правителя.

Разбойничий отряд на границе с Халфатом... кто там у них в главарях после покойного Мемеда?.. А, неважно. Гнались разбойники за ними упорно.

Ну, еще по мелочи набралось порядочно. Джош Карвайс, бывший хозяин юнги... Каракелли всякие... Тот идиот, что зимой влез на шхуну и был подран котом... Всех не упомнишь, но подборка получилась неплохая.

А теперь еще и маги из Семибашенного замка. Жемчужина коллекции.

Интересно, им-то Дик Бенц на какую мозоль наступил? Может, слетать и спросить? Тут недалеко...

Дик захихикал, представив себе, как стучится в черные ворота: «Эй, кому я тут не нравлюсь?!»

Но тут же посерьезнел.

Сам-то он – ничего, крутится. Привык уже. Но с ним команда. И она постоянно рискует...

Грифон вскинул орлиную голову, лапа проехалась по доскам палубы, оставляя царапины. Дик вскинулся:

– Кончай мне уродовать шхуну, не то варежки надену... или как там твои чехлы называются... А, Отец, это ты! То-то мой зверь забеспокоился... Ты решил пройтись?

– Да, засиделся в каюте.

– Как твои глаза?

– Получше. Тот берег не вижу, а мимо этого бочонка не сяду. – Маркус Тамиш уселся на днище одного из бочонков, приготовленных, чтобы запастись пресной водой. – А ты, капитан, вроде приуныл?

– Ты меня и вслепую разглядишь... – смущенно пробормотал Дик. И не удержался, без утайки рассказал Отцу, о чем сейчас размышлял.

Старый погонщик выслушал его. Ответил серьезно:

– Без врагов живет только медуза, потому что дура. Впрочем, наверное, даже ее кто-нибудь жрет. А команда – не дети малые. Я же помню, как весной ты сказал леташам: мол, хоть и не кончился еще срок нашего договора, но если кто захочет сменить палубу, ты удерживать не станешь.

Да, Дик тоже помнил день, когда предложил команде выбор. Помнил недоуменные, обиженные, негодующие взгляды. Высказался тогда только боцман, причем в выражениях, которые в адрес капитанов произносить не принято.

– Кто не захочет рисковать – уйдет из экипажа, – продолжал Отец. – А кто останется – это уже его выбор и его судьба. Так что, капитан, не трудись считать врагов. Да и не все они твои. Лита подарила тебе семейку Каракелли, Райсул – шайку разбойников, Олух – своего хозяина, Филин – какую-то невидимую тварь, что за ним по пятам ползет. Глядишь, и я, старый, кого-нибудь за руку приведу. Жизнь-то за плечами длинная, без врагов не обошлось.

– Приводи, – заулыбался Дик, вставая. – Веселее будет... А сейчас воды наберем – и на взлет!

Конец второй книги.