Текст книги "Канарейка Великого князя (СИ)"

Автор книги: Ольга Росса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 10. Общение

Каждое утро начиналось со звука выстрелов. И ведь надо же было колдуну тренироваться в стрельбе именно с рассветом. На четвёртый день я уже не боялась и не удивлялась, просто закрывала уши подушкой, злясь на Петра.

Дни проходили насыщенно: уроки этикета, орографии, танцы – я впитывала всё как губка. Разучивала романсы, которые было модно петь на приёмах и званых вечерах. Иногда Пётр просил меня сыграть на рояле что-нибудь из музыки нашего мира и даже спеть. Я не отказывала себе в удовольствии удивить мужчину необычными для его времени песнями. Пришлось даже объяснять, что такое «мобильник» и «клёвый».

День, когда я заменю юную графиню, приближался и страшил меня. Я потеряла сон. Часами сидела у окна в темноте, смотря на чёрное небо, которое в последние дни заволокло тучами. Никогда не была религиозной, хотя крестили меня ещё в детстве, но перед сном я стала молиться богу и высшим силам, чтобы они помогли мне вернуться домой. Мне становилось легче, и я ложилась спать.

В субботу утро началось, как всегда, с выстрелов в саду. Укутавшись в шаль, я села на подоконник и стала наблюдать за тем, как Пётр заряжает пистолеты и стреляет по мишени. Интересно, кого он так сильно любил, что разочарование толкнуло его вступить в тайное общество? Не верю, что дело только в душевных порывах сделать мир более свободным и справедливым. Как там говорят французы? Cherchez la femme – ищите женщину.

Когда колдун закончил стрельбу и направился к дому, в комнату вошла горничная, чтобы помочь мне привести себя в порядок и одеться. В столовой меня уже ждал Пётр, одетый с иголочки. Хозяин усадьбы должен был прибыть сегодня, и мой соглядатай с нетерпением ожидал его приезда после полудня.

– Плохо спите, Ольга Владимировна? – Пётр внимательно посмотрел на меня. – У вас тени залегли под глазами.

– Уснёшь тут, – пробубнила я, садясь на стул.

– Волнуетесь, – мужчина поджал губы. – Зря. Я верю в успех нашего мероприятия. Советую не изводить себя мыслями о будущем.

– Легко раздавать советы, – я скривила губы. – В отличие от вас, будущее мне как раз известно. И лично для вас ничем хорошим это не закончится.

– На всё воля божья. Именно он и послал вас, чтобы предупредить нас.

– Очень странно слышать из ваших уст слово «бог», Пётр Григорьевич, – язвительно намекнула я на его дар колдуна.

– Я такой же крещёный, как вы, и верующий грешник, – хмыкнул мужчина. – Только меня одарили Высшие силы.

– Или сам дьявол.

– Скорее, оба. Я могу как излечить, так и навести порчу.

– И много колдунов живёт тут? – я принялась за еду.

– Нет. Ведуньи и колдуны редкость, с каждым столетием одарённых становится всё меньше и меньше, – спокойно объяснял Пётр, так и не притронувшись к пище.

– Почему?

– Наш удел одиночество, нас боятся, церковь вдобавок преследует, – горькая усмешка проскользнула на его губах. – Редко кто хочет связать судьбу с колдуном.

– Ваша возлюбленная отказалась выходить за вас? – ляпнула я догадку, которая молнией пронеслась в голове.

– Нет. Софья согласилась выйти за меня, – Пётр нахмурил брови, – но её отец не дал своего благословения и запретил нам видеться.

– Мне жаль, – искренне произнесла я.

– Он считал, что я недостаточно хорош для юной девы.

Всё кончено: меж нами связи нет.

В последний раз обняв твои колени,

Произносил я горестные пени.

Всё кончено – я слышу твой ответ.

Обманывать себя не стану вновь,

Тебя тоской преследовать не буду,

Прошедшее, быть может, позабуду —

Не для меня сотворена любовь.

Ты молода: душа твоя прекрасна,

И многими любима будешь ты.

Пётр в очередной раз удивил меня, прочитав короткое стихотворение. В его голосе сквозили горечь и тоска.

– Вот уж не думала, что вы ещё и поэт, – изогнула я бровь.

– Это не мой стих. Его сочинил мой знакомый, молодой талантливый поэт, Пушкин Александр Сергеевич.

– Пушкин?! – выпучила я глаза. – Вы знакомы с самим Пушкиным?

– Вижу, вы его читали? – улыбнулся Пётр.

– Кто же Пушкина не знает? Пушкин – наше всё.

Я вас любил. Любовь ещё, быть может,

В моей душе угасла не совсем.

Но пусть она вас больше не тревожит.

Я не хочу печалить вас ничем…

Процитировала я первые строки знаменитого стихотворения.

– Что-то я не припомню у него подобного, – колдун изогнул бровь.

– Значит, напишет ещё, – улыбнулась я. – «Капитанскую дочку» и «Евгения Онегина» тоже.

– Отрадно слышать, что он закончит «Онегина».

– Жаль только, умрёт Пушкин рано, – вздохнула я. – Сколько он мог бы ещё написать, если бы не эта дурацкая дуэль.

– Значит, всё же дуэль, – Пётр сдвинул брови. – Неудивительно – с его-то горячей натурой… но действительно будет жаль потерять такой талант.

Наша беседа перетекла в литературную область. Всё же Пётр был хорошо образован и начитан. Я даже не заметила, как закончился завтрак и мы перешли в библиотеку, где продолжили разговор. И только когда наговорились вдоволь, принялись за этикет.

– Ольга Владимировна, только не забывайте, что великий князь далёк от литературы и искусства, – напомнил мне мужчина. – Не стоит с ним долго вести подобные беседы. Он быстро заскучает.

– Помню, армия – его единственная любовь, – напряглась я. А ведь так хорошо общались, что даже забыла про то, что являюсь практически заложницей колдуна.

Вдруг распахнулась дверь, и на пороге библиотеки появился хозяин дома, одетый в пальто и шляпу, на его плечах белели погоны из мокрого снега.

– Доброго дня! – он улыбнулся и окинул нас зорким взглядом, снимая цилиндр. – Как вы тут без меня? Справляетесь, Пётр Григорьевич?

– Прекрасно, Владимир Иванович, – выпрямился колдун и подошёл к барону. – Есть хорошие вести для нас?

– Есть! Вот, спешу как раз их сообщить.

Я поджала губы, не ожидая ничего хорошего от заговорщиков.

– Я добыл для тебя и для Рылеева приглашение на званый вечер к великой княгине, – улыбнулся барон. – И мы с Кондратием разработали новый план замены.

– Чем старый план его не удовлетворил? – нахмурился Пётр.

– Прошу, выслушайте меня. Кондратий велел вам всё рассказать, – он снял пальто и небрежно бросил его на диван. Затем подошёл к письменному столу и сел на стул. – Присаживайся, Пётр Григорьевич.

Я уже сидела рядом, поэтому мне оставалось только подождать, когда колдун займёт своё место.

– Вы приедете вместе с Ольгой в Михайловский дворец, но немного опоздаете, надо, чтобы Алединские уже были там, – барон говорил твёрдо и размеренно, давая нам возможность уловить суть плана. – Я вас встречу и сразу уведу вашу протеже в другие комнаты. Во дворце есть наши люди, они помогут спрятать её. Ваша задача появиться на вечере и выманить Ольгу Александровну из зала. Вот тут мои люди отведут её куда следует, и мы поменяем девушек.

– Уверены, что сработает? – нахмурился колдун.

– Не сомневайтесь. К тому же с вашими способностями, Каховский, вам не составит труда выманить Алединскую и затуманить ей разум, чтобы не наделала шума. Согласитесь, так гораздо удобнее и безопаснее. Дворец большой, есть где спрятать девушек – им же придётся меняться платьями. Я вас уверяю, никто не заметит подмены.

– Допустим, у нас получится поменять девиц. Как мы вывезем оттуда саму Алединскую? – Пётр искал подводные камни.

– Заберёте её с собой и привезёте в карете сюда в усадьбу. Девушку закроем в одной из комнат. Ваше сонное зелье уже готово. Отдохнёт тут, выспится на всю жизнь вперёд, – хохотнул мужчина, а потом перевёл серьёзный взгляд на меня. – Если хотите освободиться от оков Петра Григорьевича и вызволить графиню, Ольга Владимировна, советую не отклоняться от плана и выполнить его в точности.

– Ясно, – процедила я.

– Вот и замечательно! – барон удовлетворённо потёр руки. – Я распорядился затопить баню и приготовить вкусный ужин. Помойтесь, попарьтесь хорошенько, отдохните от трудов праведных. Завтра вечером выезжаем в Петербург. А теперь хотелось бы отобедать. Проголодался я в пути изрядно.

Обед проходил под рассказ о новостях, которые барон успел узнать, пребывая в столице. Собеседник Владимир Иванович был отличный, и я с интересом слушала его комментарии по тем или иным событиям.

– Барон, вот вы умный человек, порядочный семьянин. Почему вы примкнули к тайному обществу? – обратилась я к хозяину дома.

– Хороший вопрос, Ольга Владимировна, – мужчина промокнул губы салфеткой. – Два года назад я подавал царю записку о запрете продавать крепостных без земли. Если пока отменить крепостничество невозможно, то хотя бы свести на нет позорную торговлю людьми. Мы живём в девятнадцатом веке, когда гуманизм царит в прогрессивном обществе, я считаю рабство недопустимым, как и крепостное право.

– Торговля людьми это ужасно, – согласилась я. – И что же царь ответил на ваш проект?

– Он отклонил его, – барон скривил губы. – Сказал, что дворянство не примет такую реформу. Есть указ о «Вольных хлебопашцах», только им практически никто не пользуется. Откуда у бедного крестьянина деньги на выкуп земли?

– Барон, поведайте Ольге о других своих проектах, – Пётр решил поддержать разговор. – Например, о развитии торговли, о том, как предлагали уравнять всех горожан в правах и податях, уменьшить налоги и банковские проценты. Как требовали активного вмешательства государства и ослабления контроля со стороны иностранцев в торговых сделках.

Я с уважением посмотрела на барона. Его идеи мне казались хорошими.

– Ни один проект не был принят, – злость прозвучала в голосе колдуна. – И заметьте, Ольга, у Владимира Ивановича нет крепостных. Он зарабатывает на жизнь своим умом, а не за счёт рабского труда.

– А как же слуги? – изумлённо посмотрела я на мужчину.

– Они все работают за жалованье, – спокойно ответил барон. – Можете спросить свою горничную. Она подтвердит.

– Я вам верю, – сомневаться у меня не было причин. – И мне жаль, что ваши проекты не были приняты.

– Ничего. Придёт и наше время, – улыбнулся мужчина. – И вы нам в этом поможете.

Я ничего ответила на эту фразу, барон ведь действительно свято верит в то, что он и его товарищи создают всеобщее благо для страны и людей. Моих доводов он, конечно, слушать не станет.

После обеда я решила прогуляться по саду в тишине и покое. Когда мне ещё выпадет такой шанс? Завтра моя жизнь сделает новый виток, и я даже не знаю, чем всё это закончится и куда приведёт меня. Окажусь на плахе или вернусь домой?

Я шла по вымощенной камнем дорожке, мокрый снег прилипал к ботинкам. Промозглый ветер дул в спину. Серые тучи нависли над поместьем, грозясь снова завалить сад снегом.

– Ольга, можно я составлю вам компанию? – раздался за спиной знакомый голос.

– Думаете, сбегу? – хмыкнула я, даже не обернувшись и продолжила идти.

– Конечно нет, – и Пётр схватил меня за руку. Я остановилась и повернулась к нему лицом. – Вы от меня никуда не денетесь.

Он вдруг поднял мою ладонь и коснулся губами перчатки. Даже через ткань я ощутила тепло его поцелуя.

– Не думайте, что я бессердечный, – голос его стал хриплым. – Я буду переживать за вас. И постараюсь видеться с вами как можно чаще во дворце, если получится. Рылеев или барон Штейнгель временами будут появляться, чтобы узнавать, как идут дела.

– Вы переживаете не за меня, а за ваше, скажем так, предприятие, – его тон мне нравился, и странное чувство грусти вдруг защемило в сердце. Дожила – стокгольмский синдром налицо. – Боитесь, что княгиня не выберет меня фрейлиной?

– За это я как раз не переживаю, – Пётр отпустил мою руку. – Простите, я не должен был этого говорить, но вы мне нравитесь, Ольга. Вы необыкновенная девушка, умная, талантливая и красивая. И я очарован вашим голосом.

Я стояла и смотрела на мужчину, не понимая, правду он говорит или…

– Нравлюсь? Так отпустите меня и отправьте домой, – я поджала губы.

– Вы же знаете, я не могу сделать это сейчас. Я дал клятву своим товарищам из общества и не могу подвести их.

– Тогда молчите и не говорите мне больше о том, что я вам нравлюсь, – процедила я и, развернувшись, быстро зашагала к дому. Вот и подышала свежим воздухом…

Глава 11. Касания бабочки

Ближе к вечеру Глаша сообщила, что баня готова. Господа уже помылись, и настал мой черёд. Выросшая в городе, я редко бывала в бане, но если выпадал случай, то не отказывалась, тем более сейчас не стану. Плескаться в лохани мне жутко надоело.

Заодно я спросила у горничной, правда ли, что она работает за жалованье. Девушка подтвердила это, гордо заявив, что она не крепостная, а мещанка. Хвалила барона за доброту и проявление справедливости по отношению к простым людям. Поведала немного о Владимире Ивановиче: рассказала, что он добропорядочный семьянин, любит свою жену, воспитывает восьмерых детей. Младший сын вот только в июле родился. М-да, а в моём времени восемь детей в семье это редкость.

Я надела халат, сверху накинула тёплый плащ и отправилась в баню, которая находилась на заднем дворе. Глаша проводила меня. Внутри предбанника было холодно, темно, пахло сухими берёзовыми вениками, которые висели в углу под потолком. Я быстро скинула одежду и юркнула в открытую баню, успев склонить голову, чтобы не разбить лоб о низкую притолоку.

Горничную я отправила домой – хотелось уже нормально помыться самостоятельно без чужой помощи. На окне стояли две свечи, еле освещая парилку. Главное, видно всё. Вокруг головы я обмотала небольшое полотенце.

Поддала пару, плеснув кипятка на каменку и взобралась на пол ок погреть косточки. Тело быстро покрылось капельками пота. Я дышала короткими урывками – горячий пар обжигал ноздри. Пришлось лечь, чтобы голова опустилась ниже и жар не жёг так сильно. Через минуту совсем стало хорошо, пар разошёлся по бане. В ушате лежал распаренный веник. Сев на полк е, я принялась хлестать себя по бокам, млея от приятного аромата берёзовых листьев, которые норовили прилипнуть к коже. Как же хорошо-то! Ух! Окатила себя водой и принялась за мытьё.

Когда я уже почти закончила, осталось только волосы прополоскать в отваре ромашки, ощутила спиной чей-то прожигающий взгляд. Мурашки прокатились по телу, несмотря на то, что в бане стояла жара. Я замерла, выпрямившись, но почему-то не смела обернуться и посмотреть, кто за мной подглядывает.

Вдруг по спине прошла приятная волна прохлады, остужая кожу, словно лёгкий ветерок ворвался внутрь, хотя дверь в баню никто не открывал. Дуновение уплотнилось, и я почувствовала едва ощутимое касание пальцев. Они словно играли на пианино, дотрагиваясь по очереди моих лопаток, спускаясь ниже.

Я схожу с ума? Рядом никого нет. Кто может касаться меня? Наваждение или у меня галлюцинации?

Однако ощущение, что меня разглядывают, усилилось. Обернусь и увижу наконец невидимого гостя. Но я стояла как вкопанная, млея от еле уловимых приятных касаний, которые переместились на мою талию и вот-вот скользнут на ягодицы. В висках бешено бился пульс, сердце бухало в груди, голова шла кругом. Стало тяжело дышать, и я открыла рот, жадно глотая горячий воздух. Пальцы неожиданно пропали, словно и не было их, и я усилием воли обернулась, уставившись в маленькое оконце. Первое, что я увидела, это его потемневшие зелёные глаза, пристально разглядывающие меня.

– Пётр! – рассердилась я, понимая, что этот бесстыдник тут делает.

И вдруг перед взором замельтешили белые мухи, уши заложило, ноги стали ватными, и я рухнула на скамью. Словно в тяжёлом сне я наблюдала за тем, как дверь в баню распахнулась. Пётр влетел внутрь, подхватил меня обмякшую на руки и вынес в тёмный предбанник. Холодный воздух окутал тело, даря облегчение.

– Держись, – бормотал мужчина, усадив меня на скамью. Он нашёл мои вещи, закутал меня в большое полотенце, сверху накинул плащ, снова подхватил на руки и вышел на улицу.

– Дыши глубже, – словно издалека долетел до меня его хриплый голос. Я прильнула к надёжному мужскому плечу и прикрыла глаза. Тело превратилось в тряпку, я не могла пошевелиться, словно лишилась всех сил.

Как мы дошли до дома и оказались в моей спальне, я не запомнила. Пётр усадил меня на кровать, стащил с моих плеч плащ и бережно уложил меня на постель, накрыв одеялом.

– Барышня! Что случилось? – в комнату вбежала Глаша и засуетилась возле моей кровати.

– Угорела наша гостья, – тревожные нотки прозвучали в ответе колдуна, – ей нужно отлежаться. Глаша, принеси барышне чаю с мёдом.

– Хорошо, – и служанка скрылась из виду.

– Ольга, как вы себя чувствуете? – мужчина присел на край постели и внимательно посмотрел на меня.

– Фигово, – прошептала я, прикрыв глаза.

Он на секунду оторопел, видимо, не понял значения слова из моего времени.

– Голова кружится? – решил он просто опросить меня.

– Да. Слабость такая, что ноги еле чую, – вяло отозвалась я, ощущая сухость во рту. – Пить хочу.

Пётр тут же поднялся и нашёл графин с водой на туалетном столике. Через мгновение я уже жадно глотала воду из стакана, а колдун поддерживал меня за спину, обняв крепкой рукой.

– Спасибо, – я откинулась на подушки и натянула одеяло до самого подбородка, помня о том, что на мне лишь полотенце. Затем я посмотрела на мужчину. – Вы подглядывали за мной.

– Каюсь, – Пётр сдвинул брови на переносице, – но если бы не я, не знаю, когда бы вас хватилась прислуга или мы с Владимиром Ивановичем.

– Это вас не оправдывает, – процедила я и снова прикрыла глаза.

– Согласен, – отчеканил он. – Я хотел убедиться, посмотреть, насколько вы прекрасны без одежды.

Вот ведь гад! В памяти всплыли приятные ощущения невидимых пальцев на моей спине. И тут меня осенило. Это не было глюком!

– И как? Убедились? – я приоткрыла веки и с прищуром посмотрела на мужчину. – Я чувствовала ваши прикосновения. Как вы это сделали?

– Немного поколдовал, – Пётр невозмутимо смотрел на меня. – Вам понравилось?

– Идите к чёрту, – процедила я, отвернувшись. – Не хочу вас видеть.

В комнату вернулась Глаша с подносом, на котором стояли чашка с горячим чаем и пиала с мёдом.

– Вот, барышня, прошу, – девушка поставила поднос на прикроватную тумбочку.

– Глаша, присмотри за гостьей, ей нужен отдых, – обратился Пётр к горничной, потом посмотрел на меня. – Ужин вам принесут. Увидимся завтра. Если что, зовите.

Я молча наблюдала за тем, как колдун покинул спальню, и облегчённо вздохнула, когда он ушёл. Однако мысли о его поступке не давали мне покоя. Я взглянула на запястье, где стояла его невидимая метка. Может, он через неё как-то на меня влияет? И эти еле уловимые касания в бане мне точно не привиделись, сам ведь признался, что колдовал. Хватит думать о нём! Я вяло ударила кулаком по постели.

А ночью мне снились ласковые пальцы, которые нежно касались моих плеч и груди, словно крылья невидимой бабочки.

Глава 12. Подмена

Карета не спеша катилась по мостовой, а я не отрывала взгляда от окна и смотрела на тёмные улицы Питера. Солнце закатилось за горизонт, оставив угасающую полоску света на западе.

– Скоро приедем в Михайловский дворец, – напротив меня сидел Кондратий. – Волнуетесь, Ольга Владимировна?

– А вы как думаете? – процедила я, не удостоив поэта взглядом.

– Думаю, что у нас всё получится.

– Самоуверенности вам не занимать, – буркнула я в ответ.

– Не время препираться, – сухо заметил Пётр, который сидел рядом со мной. – Мы все в напряжении. Сейчас главное – сделать всё как запланировали.

Вдруг мужчина взял мою ладонь и тихонько сжал. От его горячих пальцев растекалось приятное тепло по руке и далее по телу. Сразу стало спокойнее, волнение улеглось.

– Вот так лучше, – вкрадчиво произнёс он и разжал пальцы.

– Опять ваши фокусы, – бросила я недовольный взгляд на колдуна.

– Не без этого. Просто я ненадолго запечатал ваши эмоции. Кажется, подъезжаем, – Пётр посмотрел в оконце. – Готовьтесь.

Если честно, я была благодарна колдуну за то, что снял моё волнение – будет легче действовать, опираясь на разум, а не на эмоции.

Карета проехала кованые ворота и остановилась для досмотра. Дверь тут же распахнулась, и молодой мужчина в военной форме, держа перед собой переносной фонарь, громко отчеканил:

– Господа, ваши приглашения.

– Прошу, – Рылеев передал карточку. – Кондратий Фёдорович, Пётр Григорьевич и моя кузина Наталья Алексеевна.

Привратник пробежался взглядом по приглашению.

– Добро пожаловать, – он отдал поэту карточку и захлопнул дверь.

– Прекрасно, наш путь продолжается, – просиял Кондратий, и карета тронулась с места.

Мы подъехали к главному входу, где пара тусклых масляных фонарей освещали широкую каменную лестницу. Пётр помог мне выйти из кареты, и я огляделась. Из окон дворца струился жёлтый свет от свечных люстр, но его было мало, чтобы осветить улицу. Белые львы грозно раскрыли пасти, словно статуи сейчас набросятся на врагов. Я поёжилась от неприятного ощущения.

– Прошу, дорогая кузина, – Кондратий предложил мне локоть, и я ухватилась за него, поднимаясь по лестнице. В вестибюле было немноголюдно, всё же мы приехали позже назначенного времени и основная масса гостей уже прибыла на приём. Лакеи проводили нас в комнату на первом этаже, где мы смогли оставить верхнюю одежду и сменили сапоги на туфли. Освещение тут оказалось скудное – всего пара подсвечников. На мне было надето вечернее платье светло-розового оттенка с короткими руками и открытыми плечами. Я посмотрела на своё отражение в большом напольном зеркале.

– Рад вас видеть, – в комнату вошёл барон Штейнгель. – Алединские уже четверть часа как тут.

– Превосходно, можем подниматься в гостиную, – Рылеев, одетый с иголочки, поправил и так идеальные лацканы фрака. – Владимир Иванович, вверяю вам нашу гостью. Ольга Владимировна, скоро увидимся.

– Не забудьте, мы с вами не знакомы, – вкрадчиво проговорил Пётр за моей спиной и покинул комнату вместе с поэтом.

– Прошу за мной, – барон указал на неприметную дверь, через которую ходила прислуга, и мы вышли на лестничную площадку. Штейнгель отвёл меня в один из примыкающих к дворцу флигелей. Мы вошли в небольшую комнату, где нас ждали две женщины в форменной одежде горничных. Они молча поклонились и потупили взор. В помещении стояла простая мебель, ширма, выделяющая угол, – словом, никакой изысканной лепнины и расписных потолков. Сразу видно, не для господ комната.

– Ольга Владимировна, ждите меня, я скоро вернусь. Варвара и Настасья приглядят за вами, – улыбнулся барон и исчез за дверью.

Я посмотрела на служанок. Их глаза зияли пустотой, ни одной эмоции на лице не промелькнуло. Профессиональная выдержка или они под влиянием магии? Скорее первое. Разговаривать с женщинами не было никакого желания. Я опустилась на простую софу и стала ждать появления барона или Петра.

Пока сидела в бездействии, в голову лезли мысли о побеге – рвануть куда глаза глядят, но это было бы совсем безрассудно с моей стороны. Да и воздействие Петра ещё не прошло. Эмоции бились где-то возле сознания, не проникая в душу и не тревожа меня.

Прошло примерно минут двадцать, когда двери отворились и в комнату вошли знакомые мне мужчины: Каховский и барон Штейнгель.

Пётр вёл за руку Алединскую, словно дитё малое. Та ни капли не сопротивлялась, глупо улыбаясь.

– Ой, вы так похожи на меня, – растянула она губы до ушей.

– Вы чем её накачали? – строго посмотрела я на колдуна.

– Ничем, это магия подчинения, – ухмыльнулся мужчина. – Вам нужно торопиться. Переодевайтесь скорее.

Горничные тут же встрепенулись и, взяв Ольгу под руки, увели за ширму.

– Идите же. У нас мало времени, – недовольно процедил Пётр. Я встала и проследовала в угол, где женщины быстро и умело расстёгивали светло-бежевое платье Алединской.

Через четверть часа я была готова. Платье графини сидело на мне идеально, туфли тоже оказались впору. Мы с ней как две сестры-близнецы. Я натянула длинные белые перчатки до локтя, схватила ридикюль и веер. Горничные успели немного переделать мою причёску, чтобы она была такой же, как у Ольги.

Саму Алединскую нарядили в платье, в котором я приехала, и усадили на софу. Она слушалась любого приказа, что бы ей ни говорили.

– Она теперь всё время такой будет? – покосилась я на девушку.

– Не тревожьтесь, Ольга. Магия иссякнет через пару часов, к тому времени мы покинем дворец и заберём её с собой, – хладнокровным тоном ответил Пётр. – Вы готовы?

– Готова, – я гордо подняла подбородок.

– Украшения забыли, – поджал губы колдун, указав на Алединскую.

Он подошёл к девушке. Пара движений, и колье с серьгами оказались в его руках.

– Помните, ваша цель на сегодня – понравиться Елене Павловне, а не её мужу, – Пётр подошёл ко мне со спины, его пальцы коснулись шеи, и я невольно вздрогнула. Тонкое ажурное колье легло мне на грудь. Щёлкнула застёжка.

– Алединская бывала на приёмах у Елены Павловны?

– Всего пару раз, – бесцветным голосом проговорил мужчина. Он шагнул, встав передо мной, и протянул длинные сережки из той же парюры, что и колье. Вдел в мои уши длинные крючки украшений.

– Прекрасно, теперь полный порядок. Идите скорее, пока Ольги не хватились. Владимир Иванович проводит вас. Алединская с ним знакома. Я подойду чуть позже. Помните, нас ещё друг другу не представляли, – мужчина отошёл в сторону, открывая путь к двери.

Барон подал мне руку, и мы вместе вышли из комнаты для прислуги.

– Если батюшка будет спрашивать вас, куда вы пропали, скажите, что заблудились, а я помог вам найти зал, – участливым тоном проговорил мой провожатый, ведя меня по сумрачному коридору.

– И зачем Ольга покинула приём?

– Она вышла по надобности в уборную, – улыбнулся мужчина. – Скоро всех пригласят к столу, нужно поторопиться.

Мы покинули флигель, дошли до парадной лестницы и сбавили шаг, так как благородным гостям не пристало бегать и торопиться. Вышколенные лакеи стояли по струнке возле входа, не обращая на нас внимания.

– А великий князь уже там? – взглянула я на самый верх мраморной лестницы.

– Михаила Павловича пока нет. Он не всегда посещает мероприятия жены, – пояснил барон. – Но возможно, ещё появится.

Только я хотела подняться на первую ступеньку, как за спиной хлопнула дверь и потянуло сквозняком.

– Ваше Высочество, гости княгини уже прибыли, – отчеканил лакей.

– Ужинают? – раздался приятный баритон.

– Ещё нет, но скоро всех позовут к столу.

– Замечательно. Можно сегодня послушать очередную Зонтаг(*) ради вкусного ужина, – ирония прозвучала в голосе мужчины.

Я обернулась и замерла, разглядывая высокого мужчину в офицерском мундире. И сразу поняла, что это он.

(*) – Генриетта Зонтаг (1806-1854) – знаменитая немецкая оперная певица.