Текст книги "Канарейка Великого князя (СИ)"

Автор книги: Ольга Росса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5. Первое утро

Меня отвели в гостевую комнату. Пётр сразу предупредил, что периметр под охранным заклинанием и мне отсюда не сбежать. Закрыл дверь и повернул ключ в замке. Я долго сидела на кровати, переваривая все события и слова мужчин, и не верила в происходящее. Может, я ударилась головой и нахожусь в коме? И мне просто сниться странный сон, похожий на реальность?

Я сняла с себя верхнюю одежду, оставшись в футболке, и легла в постель, укутавшись в одеяло. За окном завывал ветер и кромешная тьма зияла в окнах. Страшно и жутко, но всё же сон сморил меня.

Проснулась от того, что я замёрзла, съёжившись под одеялом, открыла глаза. Белый потолок с лепниной сразу напомнил мне, где я нахожусь. Комнату заливал солнечный свет. Кажется, я долго спала. Подскочила с кровати, таща за собой одеяло, и кинулась к окну, которое находилось на третьем этаже и выходило на набережную. Это точно не сон!

Петербург за окном, но не тот, к которому я привыкла. Конные экипажи спешили по чуть заснеженной мостовой, прохожие в старинной одежде зябко кутались от холодного ветра. Никаких машин, фонарных столбов, ярких вывесок магазинов. Значит, мне вчера точно не привиделось. Руки опустились плетьми, и одеяло соскользнуло с плеч на пол. Чувство безысходности накрыло меня.

“Держись, Ольга! Ты же Демидова! – мысленно твердила я себе, поджав губы. – Демидовы, никогда не пасуют перед трудностями, и всегда проходят все испытания жизни с гордо поднятой головой”.

Слова отца стали для меня молитвой, которую я часто повторяла после смерти родителей и бабушки. Именно она не давала мне опустить руки, закончить училище, найти работу и готовиться к поступлению в консерваторию.

– Вы проснулись? О, простите!

Я обернулась и увидела спину Петра Григорьевича, который топтался у двери. Сообразила, что на мне только футболка еле прикрывающая ягодицы.

– Вы чего врываетесь без стука? – процедила я, хватая джинсы и свитер со стула.

– Думал, вы уже одеты, – ироничные нотки прозвучали в его голосе.

– И почему так холодно? – я уже дрожала вовсю от прохладного воздуха в комнате, натягивая одежду.

– Печь в вашей комнате не истопили ещё, не хотели будить вас.

– Чёрт, – прошипела я, посмотрев на высокую узкую печь, которые называли голландками. Забыла, что тут нет центрального отопления.

– Не ругайтесь. Пора завтракать и заняться делами, – строго напомнил мне мужчина для чего сюда меня выдернули из моего комфортного мира.

– Какими ещё делами?

– Во-первых, вам нужна одежда, соответствующая нашему времени и статусу дворянки. Скоро придёт модистка и снимет с вас мерки, – будничным тоном ответил Пётр. – Во-вторых, начнём занятия по этикету и манерам.

– Скажите, вы хотите похитить Ольгу Алединскую? – пришла мысль в мою голову, ведь настоящую графиню придётся куда-то девать.

– Конечно, сообразительная вы моя, – усмехнулся Пётр. – В тот момент, когда карета повезёт юную графиню на приём в Михайловский дворец, мы вас и поменяем. Вы оделись?

Пётр обернулся, и его взгляд мазнул по моей фигуре.

– Неужели в двадцать первом веке женщины ходят в весьма неприглядной одежде? – изогнул он бровь дугой.

– Мало того, женщины полноправные члены общества и вольны сами выбрать свою судьбу, – язвительно фыркнула я.

– В интересное время вы живёте, – улыбнулся Пётр моей реакции. – Хватит болтать, пора в столовую идти.

– Погодите, я хочу в туалет и мне нужно умыться, причесаться, – потребности тела уже вовсю сигналили мне, что пора справить нужду.

– Вы имели в виду отхожее место? У вас под кроватью стоит ночная ваза. Слуга придёт, вынесет потом. На столике стоит кувшин с водою и блюдо, можете умыться тут.

– Шутите? – изогнула я брови дугой. – Здесь нет канализации?

– Есть, но не думаю, что вы захотите посетить сие место, – ухмыльнулся этот гад. – Запах и холод, знаете ли. Я подожду вас в коридоре.

Со словами он развернулся и вышел из комнаты. Я нырнула под кровать и нашла там фарфоровый горшок, больше похожий на большой соусник или супницу. М-да, удобства тут тоже соответствующие времени.

Когда я справилась с основными потребностями, уже дрожала вся от холода и вышла в коридор. Здесь было гораздо теплее, и я решила оставить дверь открытой, чтобы воздух хотя бы немного нагрел спальню. Пётр улыбнулся мне и выставил свой локоть, чтобы я взяла его под руку.

– Учитесь, Ольга Владимировна, манерам. Вам с “папенькой” скоро предстоит войти в бальный зал Михайловского дворца, – он строго взглянул на меня. – Ваше обучение уже началось.

Поджав губы, я ухватила его локоть.

– Полегче и нежнее, – расплылся он в мягкой мнимой улыбке, за которой чувствовалась мощная сила и мужская энергетика, что у меня волоски на руках поднялись дыбом. Странный трепет охватил меня. Колдовство? Надо быть осторожнее с этим колдуном.

Так вместе, идя под руку, мы вошли в просторную столовую, где сам Кондратий Фёдорович накрывал на стол.

– Это никуда не годится, – проворчал он, окинув меня презрительным взглядом, и поставил тарелку с нарезанным хлебом. – Скоро придёт портниха, а вы одеты не пойми в чём.

– Да, ты прав, нужно переодеть нашу гостью, – тут же согласился мой спутник. – Мы накроем на стол, а ты подыщи для Ольги что-нибудь из нарядов твоей жены.

– Придётся, – развел руками хозяин квартиры и вышел из столовой.

– Пойдёмте на кухню, посмотрим, что там стряпуха припасла для нас, – мужчина указал на смежную дверь.

Пока мы накрывали на стол, Пётр начал рассказывать про приборы и столовый этикет, показывая на практике.

– Как видите, ничего сложного, – улыбнулся он, указав на обычную сервировку.

– Меня бабушка учила хорошим манерам и этикету, – вздохнула я, вспомнив её уроки не только по музицированию. – Не думала, что мне пригодятся эти знания таким образом.

– Замечательно. Я уверен, вы справитесь, Ольга.

– Иначе Высшие силы меня бы сюда не послали, – скривила я губы, повторив слова колдуна.

– Если мы найдём общий язык, барышня, вам же будет лучше – быстрее выполните свою миссию, быстрее вернётесь домой, – его глаза зловеще блестели.

– Всё, отыскал в гардеробе Натальи подходящее платье, – в столовую вошёл Кондратий. – Отнёс в вашу комнату. Переоденьтесь к завтраку, Ольга Владимировна. Не могу смотреть уже на ваш туалет.

– Ладно, – поджала я губы и пошла в сторону комнаты, где ночевала. Ишь какой нежный, туалет ему мой мне понравился.

На кровати аккуратно лежал целый ворох одежды: сорочка, корсет без жёстких вставок, пара нижних юбок, платье из тонкой бежевой шерсти, белая шаль с красной вышивкой, длинные панталоны, чулки и ботиночки. Взглянув на обувь, сразу поняла, что она мне мала. Тут размер не больше тридцать шестого, а у меня тридцать восьмой.

Я смотрела на одежду и не понимала, с чего мне начать. Сорочка или корсет? Или с чулок?

Глава 6. О дамских нарядах

Я начала с панталон и чулок из тонкой шерсти, закрепив их выше колена специальными подвязками. Капец как неудобно, ещё и кожу немного колет пряжа. Потом натянула просторную хлопковую сорочку с глубоким декольте, которое еле прикрывало мою грудь, а сверху корсет без жёстких вставок. И вот тут начались проблемы.

Шнуровка была сзади, и у меня никак не получалось нормально затянуть его, чтобы он хотя бы держался на мне и не сползал с груди. Я уже и спереди шнуровку делала, чуть затянув её, а потом перекручивала корсет на место, но всё равно выходила какая-то ерунда.

– Да ё-моё! – психанула я в очередной раз, когда, изгаляясь таким образом, чуть не вывернула себе руки.

– Барышня, вам помочь? – шутливый тон Петра выбесил меня окончательно.

– Да уж, пожалуйста! – я обернулась и зло поджала губы. – Как вообще женщины одеваются? Это же невозможно просто!

– У них есть горничные, – ухмылка так и сияла на лице колдуна, а его зелёные глаза бесстыдно разглядывали мою еле прикрытую грудь. – Я вам помогу.

– Будьте любезны, – и повернулась спиной к Петру.

– На будущее, не позволяйте мужчинам видеть лишнего, как сейчас, – ехидно заметил он, и тёплые пальцы коснулись моей шеи, двигаясь вниз по позвоночнику. Мурашки тут же ринулись врассыпную по коже. – Для юной барышни это настоящий позор. Какие нравы царят в вашем времени?

– Свободные, – я сглотнула образовавшийся вдруг ком в горле и густо покраснела, когда сильные пальцы начали затягивать шнуровку на корсете.

– Настолько свободные, что сейчас заливаетесь краской? – ехидничал мужчина, заметив мой румянец. – Сколько у вас было любовников? Насколько вы искушены в искусстве обольщения, Ольга?

– Что? – аж дыхание спёрло от такого вопроса. – Вам какое дело?

– Хочу понять, сможете ли вы увлечь Великого князя настолько, чтобы он голову потерял из-за вас? – Пётр неторопливо тянул шнуровку, двигаясь вниз по моей спине. И движения его были настолько приятными и умелыми, что сразу видно, кто тут из нас искушен в искусстве обольщения. – Я жду ответа.

– Ваши «Высшие силы» точно выбрали не ту кандидатку для соблазнения князя. Я не смыслю ничего во флирте, – язвительно заметила я и ойкнула, когда мужчина жёстко закончил работу, закрепляя шнур. Пётр резко развернул меня за плечо, и его пальцы вцепились в мой подбородок, вздёрнув его вверх.

– Хотите сказать, что ваше тело не знало радости любви? И вы ни разу не спали с мужчиной? – зелёные глаза пристально буравили меня.

– Не хочу, а говорю прямым текстом, – новая волна смущения захлестнула меня.

– Тогда Высшие силы точно не ошиблись, – ухмыльнулся этот наглец. – Михаил будет рад любовнице, у которой он окажется первым мужчиной.

– Вы меня запутали, – запыхтела я, вырываясь из его цепких пальцев, и схватила юбки, надевая их. – То ему подавай искушённую девицу, то невинную.

– Я не говорил, что князя заинтересует искушённая девица, – язвительно заметил мужчина. – Просто хотел узнать, насколько вы искушены. Михаил аристократ до мозга костей и офицер, придерживающийся строгих правил. Он не любит распущенность и вседозволенность. Только такая милая и невинная барышня, как вы, Ольга, сможет заинтересовать его.

– Расскажите о князе. Чем он интересуется? – я натянула платье и снова отвернулась от Петра, давая ему намёк, чтобы он застегнул на спине пуговицы.

– Михаил Павлович не ценитель искусств. У него одна любовь на всю жизнь – армия. И соперничать с ней бесполезно, – мужчина так же ловко, но не спеша застёгивал петельки вокруг мелких пуговиц. – Поддерживайте его в разговорах о прошедших войнах, великих полководцах, военных учениях. Искренне восхищайтесь им как русским офицером, командиром первой пехотной дивизии. И тогда вы покорите его сердце.

– Я вообще ничего не смыслю в военном деле, – покачала я головой.

– И не надо, вы же женщина, – хмыкнул колдун, застёгивая последние пуговицы возле моей шеи, и его пальцы опять коснулись моей кожи, вызывая странную реакцию. – Будьте милы, слегка наивны, восхищайтесь больше армией и в меру самим князем. Ясно?

– Вполне, – поджала я губы и подошла к зеркалу, разглядывая себя. Светло-коричневое платье было мне чуть маловато, талия располагалась выше обычной линии, рукава на плечах слегка объёмные, юбка-колокол держала форму за счёт нескольких нижних юбок. – По-моему, это не мой размер, талия не на месте.

– Сейчас такая мода. Платье вам впору, только бы юбку чуть подлиннее. А обувь? – мужчина посмотрел на чужие ботинки, которые стояли в стороне.

– Они мне маленькие, – скривила я губы. – Не мой размер. Придётся ходить в своих?

Я указала на чёрные боты из экокожи с декоративной цепью и застёжкой-молнией, которые я ещё не успела надеть. М-да, таких тут отродясь не носили.

– Не годится, очень странно они выглядят, – цокнул языком Пётр, рассмотрев внимательно мою обувь. – Подождите, я кое-что придумал.

Он выскочил из комнаты, а я облегчённо вздохнула, хорошо, что мужчина не затянул меня туго. В нескольких слоях одежды было тепло, только непривычно и неудобно, но деваться некуда.

Через несколько минут вернулся Пётр. В руках он держал валенки, расшитые шёлковыми узорами, и лист бумаги с угольным карандашом.

– Красивые какие! Чьи это? – улыбнулась я. – Предлагаете ходить в них прямо дома?

– Почему нет? – изогнул он бровь. – Пол довольно холодный, зато тепло будет. Кондратий сказал, это валенки сестры Натальи, она их тут оставила ещё прошлой весной. Давайте я сниму с вас мерку. Потом схожу к обувщику.

Пётр положил лист бумаги на пол, присев на корточки.

– Ставьте вашу ножку сюда, – и указал на лист. Я послушно поставила правую стопу. Мужчина ловко обвёл угольным карандашом мой след на бумаге.

– Попробуйте, наденьте, – он, оставаясь стоять передо мной на одном колене, аккуратно ухватил мою ногу чуть выше лодыжки, приподняв её, и опустил в валенок. То же самое он проделал со второй ногой, отчего опять вогнал меня в краску своими чувственными касаниями. Стопы сразу ощутили тепло – они успели замёрзнуть на полу. Печь в комнате так и не истопили.

– Пойдёмте уже завтракать, – мужчина поднялся и взял с кровати шаль, заботливо набросив её на мои плечи. Я невольно поёжилась под его пристальным взглядом. – Вот теперь полный порядок.

Трапеза оказалась простой: холодное запечённое мясо, соленья, хлеб, чай со сливками и свежей сдобой. Попутно Пётр и Кондратий учили меня поддерживать беседу за столом, но опять же незамужним девушкам не пристало много болтать, а следовало вести себя скромно.

Скоро появилась модистка, женщина средних лет, вполне хорошо одетая. Представилась она Надеждой Аркадьевной. Она строго разглядывала своим профессиональным взглядом мою фигуру. В спальне, где наконец-то топилась печь, женщина попросила меня раздеться до исподнего, и я осталась в одной сорочке. Она сняла с меня мерки, используя обычные ленты, делая на них узлы. Интересная у неё система. Потом она же мне и помогла надеть обратно корсет – снова просить Петра не хотелось.

На удивление модистка оказалась немногословной и лишних вопросов не задавала. Оно и к лучшему. Думаю, колдун и его друг знали, кого пригласить в дом. Надежда Аркадьевна пообещала прислать к вечеру кое-что из готовых нарядов, имеющихся у неё в салоне. Кондратий расплатился с модисткой.

Когда женщина ушла, Пётр вспомнил про обувь для меня и отправился в город, оставив меня с Кондратием.

Мы сидели в гостиной возле камина, в котором горел огонь. Я сняла шаль, так как в квартире стало довольно тепло.

– Завтра утром поедем на службу в храм, – мужчина пристально смотрел на меня.

– Зачем? – округлила я глаза.

– На воскресную службу. Там будут присутствовать семейство Алединских и другие люди, которых вам нужно знать в лицо. После литургии вы уедете с Петром Григорьевичем в усадьбу к нашим друзьям. Здесь вам нельзя оставаться. Вернётся прислуга, нельзя чтобы они вас видели. Не хочу расстраивать жену грязными сплетнями.

– Понятно, – ухмыльнулась я. О семье печётся. – Позвольте узнать, что за друзья у вас?

– Познакомитесь сегодня вечером с некоторыми из них, – огорошил меня мужчина. – Ужинать поедем к князю Оболенскому.

– Уже? Но я не готова! – вопль возмущения тут же вырвался из моей груди.

– Не переживайте. Князь в курсе наших дел, и ужин будет проходить в очень узком кругу, – спокойно ответил Кондратий.

– Устраиваете смотрины для своих сообщников? – поняла я, что за ужин предстоит. Будет меня, как редкую зверушку, показывать своим так называемым друзьям.

– Скорее, очередное собрание нашего тайного общества, – улыбнулся мужчина.

– Какого общества? – тут же напряглась я. В памяти всплыли уроки истории, к которым я, к сожалению, относилась пренебрежительно. Вспомнила только, что после Отечественной войны в стране как грибы после дождя появлялись тайные общества. Интересно, в какое именно входят Пётр и Кондратий?

Глава 7. Собрание за ужином

Пётр вернулся не с пустыми руками – с обувными коробками: туфли, обтянутые шёлком, с вышивкой, похожие на балетки; зимние сапоги из кожи с кучей пуговиц по голенищу; ботиночки из тонкой кожи и шёлка для повседневной носки в помещениях.

Вся обувь оказалась мне впору, и я искренне поблагодарила мужчину за удачный выбор. Пётр улыбнулся, ответив, что хорошенькие ножки достойны лучшей обуви. Ну вот, опять он вогнал меня в краску.

Ближе к вечеру прибыл посыльный от модистки и передал коробку, в которой были уложены мои новые наряды. Два повседневных платья, одно вечернее, сорочки, нижние юбки, корсет, панталоны, тонкие шёлковые и шерстяные чулки, шляпка-капор и длинный плащ, подбитый мехом, – всё новое, красивое, настоящая ручная работа. Я тут же принялась их мерить в своей комнате. Одежда и обувь сидели на мне отлично.

Я стояла перед зеркалом и любовалась вечерним платьем из светло-розового шёлка с длинными рукавами и глубоким овальным декольте. Всё же мода тех годов была красивой и романтичной, без кринолинов и жёстких корсетов. В детстве я мечтала стать принцессой, и вот смотрю на своё отражение, чувствуя себя настоящей аристократкой и леди.

– Вам очень идёт этот наряд, – вкрадчивый голос заставил меня вздрогнуть.

– Пётр, вас не учили хорошим манерам? – нахмурила я брови, скрестив руки на груди. – А если бы я стояла голой?

– Я помог бы вам одеться, – и на его лице заиграла хитрая ухмылка. – Вижу, пуговицы нужно застегнуть. Без моей помощи никак.

– Скорее бы у меня появилась горничная, которая будет помогать мне одеваться, – фыркнула я, поворачиваясь спиной к мужчине. Его пальцы, словно у талантливого музыканта, ловко и быстро застегнули моё платье.

– Будет у вас горничная уже завтра, как только приедем в особняк к нашим друзьям. Нам пора отправляться в гости. Вы готовы?

– Да. – И волнение забилось в моих висках.

– Прошу, – мужчина поднял со стула новый тёмно-синий плащ и помог мне надеть его.

До особняка князя Оболенского мы добирались в наёмной карете, ехали почти полчаса. Ноги у меня успели замёрзнуть в тонких ботиночках, больше похожих на закрытые туфли со шнуровкой.

Вышли у кованых ворот и проследовали к двухэтажному особняку. Я держала Петра под руку, осторожно ступая по тонкому слою снега, чтобы не поскользнуться в обуви на плоской подошве. Мужчина уверенно поддерживал меня. Чувствовалась в нём сила не только физическая, но и на энергетическом уровне. «Наверное, это из-за магии», – решила я.

Сумерки уже сгущались над Питером, таким знакомым, но в тоже время совершенно другим.

В просторном вестибюле нас встретил настоящий дворецкий в ливрее, помог мне снять плащ и забрал мою шляпку. Я огляделась. Да, это не восьмикомнатная квартира на Мойке, где живёт Кондратий с семьёй, а настоящий дворец. Широкая белая мраморная лестница ведёт на второй этаж, под ногами паркет, выложенный в геометрический узор.

Дворецкий проводил нас по полутёмному коридору в столовую, где также горели свечи в бронзовых настенных канделябрах и на широком столе, за которым собралось четверо мужчин. Трое из них были в офицерских мундирах.

– Добрый вечер, господа, – Кондратий вошёл первым. – Имею честь представить вам нашу протеже Ольгу Владимировну Демидову.

Мужчины тут же встали со своих мест и разом обратили свои взгляды ко мне. Все довольно молодые, не старше тридцати пяти лет, статные, сразу видно – белая кость.

– Рылеев, а ты, однако, не обманул, – нам навстречу шагнул невысокий русоволосый офицер с бакенбардами.

И тут я удивлённо покосилась на Кондратия, услышав фамилию, знакомую ещё со школьной скамьи. Неужели тот самый общественный деятель и поэт? Вот это да!

– Барышня чудо как похожа на Алединскую, – мужчина протянул руку, и я, как заворожённая, подала ему ладонь, на которой он оставил лёгкий поцелуй. – Я лично знаком с Ольгой Александровной. Вы с ней одно лицо. Евгений Петрович Оболенский к вашим услугам.

– Ольга, – еле вымолвила я, и мой взор переместился к другим мужчинам, которые с удивлением разглядывали меня.

Кондратий Фёдорович лично представил меня каждому из мужчин. Меня усадили за стол напротив хозяина особняка. Прислуги не было, и Пётр, сидевший рядом, ухаживал за мной, предлагая различные блюда.

– Кондратий, чем докажешь, что твоя протеже действительно из будущего? – молодой жгучий брюнет пристально взглянул сначала на меня, затем на Рылеева.

– Моё слово уже ничего не значит для тебя, штабс-капитан Бестужев? – поэт невозмутимо посмотрел на друга. – Я лично присутствовал, когда Пётр вершил ритуал, и видел собственными глазами, как из воздуха появилась барышня в странной одежде. Я даже сначала подумал, что наш колдун ошибся и вызвал какую-то простолюдинку в мужском наряде. Но потом узнал Ольгу Владимировну ближе и понял, что именно ей суждено стать той, что поможет в нашем деле. Я не сомневаюсь, что она из будущего. И уверен в успехе нашего дела.

– Ты порой слишком самоуверен, Кондратий Фёдорович, – отозвался симпатичный мужчина в форме офицера. Судя по его эполетам и более пышной бахроме, он был выше всех по званию.

– Сергей Петрович, дорогой, не сомневайся. Ольга прекрасно справится с этой задачей, – ухмыльнулся мужчина. А я вот удивилась перемене, с ним случившейся, раньше обо мне он так не думал. – Она владеет игрой на фортепиано и поёт. У неё дворянские корни. В том времени, откуда прибыла наша гостья, не существует монархии. Понимаете?

Мужчины разом обратили свои взгляды ко мне, и я чуть не поперхнулась куском жаркого.

– Раз так, пусть Ольга Владимировна нам сыграет что-нибудь, – штабс-капитан кивнул в сторону, и я заметила в углу чёрный рояль, который не увидела раньше из-за плохого освещения. – Посмотрим, насколько она хороша.

Я покосилась на Петра, ища почему-то в нём поддержки. Его рука вдруг накрыла мою ладонь, одобрительно сжав похолодевшие пальцы, и мужчина кивнул. Деваться было некуда, я встала. Собравшиеся тоже поднялись и с любопытством наблюдали, как я иду к инструменту.

Сев на стул, я подняла крышку и замерла, не зная, что играть. Пётр поставил на рояль подсвечник, освещая для меня клавиши.

– Спасибо, – кивнула я, не глядя на колдуна. – Что сыграть вам, господа?

– А сыграйте-ка нам «Марсельезу», – вдруг выдал кто-то из офицеров.

Меня несколько удивил его выбор, но руки взметнулись и плавно опустились на клавиши, выводя знаменитую мелодию. И вдруг мужчины хором запели по-французски:

– Вставайте, сыны Отечества!

Настал день славы!

Против нас поднят флаг кровавой тирании

Слышите ли вы в своих деревнях

Рёв кровожадных солдат?

Они идут прямо к вам,

Чтобы резать ваших сынов, ваших друзей!

К оружию, граждане!

Стройтесь в батальоны,

Идём! Идём!

Пусть нечистая кровь

Пропитает наши поля…

Когда бравурная музыка утихла, раздался голос, одухотворённый и громкий:

– Первый нож на бояр, на вельмож. Слава! Второй нож на попов, на святош. Слава! А молитву сотвори, третий нож на царя! Слава! – продекламировал Кондратий Рылеев, гордо подняв бокал, и выпил его содержимое одним залпом.

– Слава конституции! – хором ответили ему друзья.

И тут меня осенило. Кондратий Рылеев, декабрист, Северное общество… значит, остальные гости… Боже! Куда я попала?

Я смотрела на мужчин и не могла поверить в то, что вижу. Неужели это правда те самые декабристы?

– Господа, вы что задумали? – я встала и ошеломлённо посмотрела на присутствующих. – Вас же повесят. Пострадают невинные люди.

В памяти всплывали уроки истории, и ужас охватил меня.

– С чего вы взяли, что нас повесят? – вышел вперед офицер – князь Сергей Петрович Трубецкой, хмуро смотря на меня.

– Вас, может, и не повесят, – указала я пальцем на него, потом взглянула на Рылеева, – а вот Кондратия Фёдоровича точно. Остальных отправят на каторгу в Сибирь или в ссылку.

– Вы же говорили, что в вашем веке нет монархии, – прищурился поэт. – Значит ли это, что нас ждёт успех?

– Пройдёт почти столетие после восстания декабристов, прежде чем от монархии в России ничего не останется, – мой голос звучал напряжённо.

– Кто эти декабристы? – усмехнулся Пётр.

– Вы, господа. Вас так историки назовут, потому что восстание на Сенатской площади произойдёт в декабре в одна тысяча восемьсот двадцать пятом году.

– А вот тут вы ошибаетесь, – усмехнулся князь Оболенский. – Мы не собираемся выступать в декабре. Восстание намечено на лето следующего года.

– Пока не собираетесь, – стиснула я зубы, не зная, рассказывать всё или не стоит.

– Что вы об этом знаете, Ольга Владимировна? – Рылеев подхватил меня под локоть и аккуратно усадил в кресло возле камина. – Просветите, почему мы решим выступить в декабре? Какого числа, не подскажете?

– Точно не помню, – пожала я плечами, – где-то в середине месяца, то ли четырнадцатого числа, то ли шестнадцатого.

– И что послужит причиной этого события? – продолжал допытываться у меня Кондратий.

– Смерть императора. Возникнет междувластие: на престол должен был взойти его брат Константин, но он подпишет отречение, – я сглотнула комок в горле, смотря на мужчин и не веря до конца, что передо мной стоят настоящие декабристы. – И до того как Николай объявит себя императором, пройдёт время. Вот вы и решите выступить с полками на площади, чтобы свергнуть монархию. Да только ничего у вас не выйдет. Восстание подавят, вас арестуют, а потом осудят и казнят как предателей.

В комнате воцарилась зловещая тишина, лишь свечи потрескивали и тени шестерых мужчин колыхались, словно призраки прошлого.

– Когда умрёт император Александр Павлович? – осторожно спросил меня кто-то из них.

– Точно не могу сказать, где-то в ноябре. В школе меня больше интересовала музыка, а не история, – я смотрела на офицеров исподлобья. – Больше я вам ничего не скажу, так как подробностей не помню.

– Думаю, этого достаточно, – выпрямил спину Кондратий. – Не зря всё же Высшие силы послали вас к нам. Теперь мы предупреждены и знаем, какие события нас ожидают.

– И вы ей поверили? А если она лгунья? – штабс-капитан сложил руки на груди и посмотрел на Рылеева.

– А вот это мы, Бестужев, проверим обязательно. Посмотрим, умрёт в течение месяца император или нет, – на полном серьёзе ответил ему сообщник.

– Интересно, зачем мне врать? – фыркнула я, злясь. – Выдернули меня из моего комфортного мира, где есть интернет, мобильная связь, электричество и центральное отопление. Ещё заставляют меня притвориться другим человеком и стать подстилкой для Великого князя.

– Как грубо, – хмыкнул кто-то из заговорщиков.

– Говорю как есть, – я подскочила с кресла и рванула к выходу. Прочь отсюда! Но только я выбежала в полутёмный коридор, как запястье обожгло и мои ноги встали как вкопанные. Я не могла пошевелить и пальцем, даже губы онемели.

– Далеко собрались, Ольга Владимировна? – стальной голос прозвучал за спиной. – Я же сказал, что вам от меня не сбежать.

И вокруг шеи сомкнулись жёсткие пальцы, слегка надавив на сонную артерию, но потом отпустили меня. Колдун предстал перед моим взором с наглой ухмылкой на лице. Он провёл большим пальцем по моим губам, потом вниз по обнажённой шее.

– Вы забыли, что только я могу вернуть вас домой? Куда вы бежите? Ночью в холод? Собрались под мостом ночевать? Ведь у вас ни денег, ни документов нет, – его слова били по самому больному. Знает, гад, что мне не выжить без помощи. – Хотите сгинуть?

Вдруг он схватил меня за плечи, и его горячие губы прижались к моему рту, которым я даже пошевелить не могла. Кожу покалывало от его нежных прикосновений, мягкий вязкий поцелуй обволакивал, дурманя голову. Я даже потерялась в пространстве и времени, ощущая странное оцепенение.

– Вот и всё, – мужчина отпустил меня, на его губах играла самодовольная улыбка. – Теперь вы не никому расскажете о нас и о том, что мы задумали, в том числе кто вы сами и откуда.

«Что?!» – вопило моё сознание, но я по-прежнему не могла пошевелиться.

– Я наложил на вас чары, Ольга Владимировна. И пока вы не вернётесь в своё время, они не позволят вам наболтать лишнего. Возвращайтесь в гостиную. Вечер ещё не окончен, – Пётр слегка коснулся указательным пальцем моих губ и, развернувшись, проследовал в комнату.

Телу так же неожиданно вернулась подвижность, кулаки сами собой сжались. Ах так, значит, да? Вы ещё пожалеете, господин колдун, что выдернули меня из двадцать первого века! Я пока буду покорна, но не собираюсь быть вашей послушной марионеткой.

Гордо подняла подбородок, выпрямила спину и вернулась в гостиную.