Текст книги "Темная сторона Сети (сборник)"

Автор книги: Ольга Денисова

Соавторы: Юрий Погуляй,Дмитрий Лазарев,Николай Иванов,Алексей Шолохов,Максим Кабир,Олег Кожин,Александр Матюхин,Александр Подольский,М. Парфенов,Мария Артемьева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

– А, так это ты, падла, – только и сказал Олег, быстро подходя к парню вплотную. Злость заполнила всю голову, позвоночник, все мышцы и нервы.

Олег протянул руку и сгреб парня за ворот футболки.

Парень сразу ударил кулаком слева, угодил в висок, но Олег только головой дернул и пнул соперника в ногу. Перехватил руку, вывернул, повалил пацана на колени и ударил ногой в лицо. Попал скорее между плечом и шеей, пацан сгреб его за ногу, рванул. Оба упали в грязь и покатились. Олег схватил грязный целлофан, прижал к лицу врага, потом натянул пакет с налипшими объедками ему на голову и ударил – сначала в корпус, а потом раз, другой по голове.

Он пропустил момент, когда рука пацана нашла в грязи кусок арматуры.

Нога взорвалась болью, Олег упал, прикрываясь рукой. Парень уже сорвал с себя пакет, к щеке его прилип лист гнилой капусты, в волосах тоже была какая-то дрянь.

– Нна, падла!

Олег как-то отвел удар, умудрившись сберечь кость. Пальцы второй руки, в грязи, резанула боль: он порезал руку о какое-то скрытое в слоях нечистот стекло.

– Нна, Баярин!

Олега вдруг словно выключили. Он откатился, чтоб успеть вдохнуть воздуха, и выставил вверх руку.

Он сам напал на невиновного.

– Я не Баярин… сипло выдохнул Олег, отчаянно опасаясь, что его не расслышат. – Я не он.

Замах со свистом прошел рядом с головой. Голос смерти, подумал Олег.

– Что, блин? Что, блин, мужик?!.

– Я… я думал… ты…

Олег поднялся. По руке текла кровь и грязь. Он был не похож ни на что, грязный, измятый, боль заливала тело, как будто по нему проехался грузовик. Мысль о том, что пятнадцать минут назад он, аккуратно одетый, вышел из чистого офиса на свежий воздух весеннего дня, казалась не просто нереальной, а неестественной. Кровь, боль, грязь, смрад – вот его реальность на данный момент. Олег зажмурился, тряхнул головой. С сожалением посмотрел на утонувшую в грязи кепку. На козырек налипла какая-то рыбья чешуя.

– Я думал, ты. Я, – Олег выплюнул слюну и увидел в ней кровь, – я Юстас тридцать четыре. На форуме.

– Я Кайндофлайт… Ты что, мужик, сказать не мог? Юстас Алексу, блин!

– А ты?

– Мать твою, ты ж на меня попер, как неадекват.

– Я дебил, – сказал Олег. Злость его никуда не делась и вектор тоже. – А теперь предлагаю найти этого выплодка и урыть.

Пацан изумленно округлил глаза, утирая грязным рукавом грязную щеку.

– Ну ты, мужик, терминатор. Мне б щас душ и аптечку найти.

– Душ… Баня вон, – усмехнулся Олег, показывая за спину, на раззявленный, как гнилой рот, вываленный вход в котельную. Внутри было черно, как будто все и правда обгорело.

Парень поднял глаза и замер, словно увидел что-то.

Олег обернулся и тоже застыл.

– Тсс, – сказал Кайнд, вглядываясь и медленно делая шаг вперед.

И тут из темноты вышла фигура. Из темноты, но не из здания. Стояла за порогом провала, оставаясь в тени.

– Засмотришься, как вы друг друга гандошите, – гнусаво-хрипловато сказала фигура, отсвечивая нездорово желтыми белками глаз.

Олег осмотрелся. О, вот оно. Он наклонился и медленно поднял горлышко бутылки, об осколки которой, видно, и поранился. Хорошо, что раньше на глаза не попалось, подумал Олег, еще зарезал бы парня.

Кайндофлайт легонько взмахнул арматуриной.

– Ты? Ты Баярин? – спросил он, потому что Олег уже ничего не спрашивал, просто шел вперед, умоляя себя положить розочку и отвечая себе самому: нет.

– Ну я, – осклабился в темноте мужик. Он был какой-то кособокий. Низкий, квадратный, с большими обезьяньими руками. Череп казался помятым, словно от последствий некой травмы. Разглядеть большее не позволяла тьма.

Правда выродок, что ли, подумал Олег и бросился вперед. Кайнд затопал следом, то ли помочь, то ли остановить. Розочка тускло сверкнула в замахе.

Как только они пересекли порог, мужик метнулся в темноту и побежал куда-то вглубь. Было темно хоть глаз коли, только грязные отсветы лежали на контурах руин.

Олег хромал, и Кайнд вырвался вперед. Его светлая куртка мелькала в темноте, Олег следовал за ней.

Как только они оказались в полумраке, дверь сзади хлопнула, и что-то обрушилось на них, смрадное, хрипящее, быстрое и мускулистое. Свора то ли бомжей, то ли собак. Пахло потом, пережаренным жиром, плесенью и шерстью.

Олег отбивался, рядом ухал Кайнд, но его хватило, видно, на два удара, потому что раздался вдруг леденящий, полный боли крик. Так кричал человек, которому когда-то ночью у Олега под окнами засадили в ребра нож. Олег тогда вызвал милицию сразу же, и скорую, да и не он один. Даже раз навестил парня в больнице, а ублюдков тогда не нашли.

Вот и Кайнд кричал так же, потом крик резко оборвался. Розочку вывернули из руки, звериное дыхание обжигало ухо. Руки заломили за спину до треска, голову нагнули вниз, больным коленом обрушили на пол и поволокли. Недалеко. Куда-то вниз, к тусклой лампочке. Когда голову Олегу подняли, он закричал, тоскливо, надрывно, долго, потом крик его угас, как умирающая сирена.

Его бросили на пол и больше не держали. Но он не вставал, только смотрел.

Этого не могло быть, не могло быть, этого вообще не могло быть, как же так, он, Олег, работник управления юстиции, вышел в обеденный перерыв в город, и… Что это? Это у него в городе такое? Это с ним? Сейчас? Происходит?

Он больше не сопротивлялся, не пытался вскочить, хотя тот, назвавший себя Баярином, стоял в нескольких шагах от него. Но злость Олега кончилась. Захлебнулась, утонула в ужасе, погасла. Сейчас он мог только скулить, слабо вращая головой и глядя на то, что его окружало.

Кайнд лежал на боку в позе зародыша, закрывая окровавленными пальцами рану в боку.

Баярин стоял рядом, поигрывая дешевым и грязным выкидным ножом.

Он выглядел отвратительно, и несло от него так же.

Засаленные пятнистые штаны казались мокрыми в паху, словно он обмочился от восторга при виде пленников. Полосатая рубаха была грязной, манжеты заеложены до сальной черноты, желтые рукава казались пропитанными застарелым маслом; из кармана на груди торчала какая-то осклизлая кость. Олег видел его смятый бугристый череп, слезящиеся желтые, тускло блестящие глаза с сетью красных сосудов, глубокие морщины на изрытом оспинами грубом лице. Ухмылка не сходила с этой морды, не уходила из больных глаз – радостная, самодовольная и вместе с этим отвратительная, ненормальная. Так мог бы улыбаться рехнувшийся маньяк над телом жертвы; наркоман в той степени угара, когда люди вырезают себе глаза, продолжая петь и смеяться; такая улыбка могла бы принадлежать бешеному зверю, пребывающему в отличном настроении, если б он существовал. И мог улыбаться.

Остальные были еще хуже.

Пятеро или четверо толпились в угольной черноте за спиной, низко урчали чем-то – то ли горлом, то ли животами. Все они неуловимо походили на первого, но, насколько далеко было ему до нормального человеческого облика, настолько им – до Баярина. Голые, кривобокие, сутулые, с рахитичными и одновременно мускулистыми конечностями, лохматыми головами, они больше всего походили бы на уродливых, лысеющих обезьян, если бы не морды. Вытянутые вперед, узконосые, с вывернутыми губами и хаотично торчащими крупными зубами. Желтые глаза, запрятанные под нависающими первобытными лбами, отсвечивали в темноте. Двое из них все норовили припасть на длинные передние не то руки, не то лапы. Кожу тварей покрывали пятна и грубая редкая щетина.

Олег заиндевевшим от страха нутром чувствовал, что это не розыгрыш, не съемки, не скрытая камера. Что это не опустившаяся алкашня, не банда.

В них не было почти ничего человеческого.

Олег приподнялся на дрожащих руках, и его вырвало. Он откатился от мутной лужи утреннего супа и получил чудовищной силы удар по ребрам, так что нечто в глубине его хрустнуло, а весь воздух вылетел из легких. Олег закашлялся и заплакал.

Баярин, или кто он там был, сгреб Олега за шиворот, содрал с него куртку и бросил в блевоту.

– Вытирай! – рявкнул он. – Бегом!

Олег завозился, вымакивая лужу, в диком ужасе от того, что он делает и что происходит вокруг. Кайнд попробовал встать, сначала на колени. Он был жив, а насколько серьезно ранен, Олег оценить не мог. Да Олегу было и не до Кайнда, он тер грязный пол своей курткой, развозя собственную блевоту, и, как завороженный, поглядывал на тусклое лезвие в лапе у мужика.

– Ты кто такой? – спросил Кайнд. – Вы кто, падлы, такие?

Баярин, хохотнул, закашлялся, сплюнул на Олегову куртку.

– Я – постоянный пользователь форума, – сказал он. – Баярин, человек, который знает, как лучше.

– Ни хрена ты не человек, – хмуро, глядя в пол, сказал Кайнд. – Да?

– А че так? Я-то вполне, – сказал мужик. – Я даже в магаз сходить могу, если вечером, например. А братцы – нет. Приходится мне за ними ухаживать. Они все есть хотят, а кормилец – один я.

Голос у него был глухой и тошнотворный, как будто он набрал в рот каши. Из угла рта в щетину все время стекала слюна. Где-то под вязким бульканьем проступала хриплая, надтреснутая нота.

Олег пытался уложить в голове эту картинку. Как некая тварь, прикинувшись простым пользователем, намеренно, методично выводит людей из себя, потом назначает встречу в заброшенном, скрытом от посторонних глаз месте.

И заманивает в руины… Зачем?

– Так, братцы, потащили их. Там решим, кого на кухню, кого в стажеры.

Олег шагнул вперед, сжал кулаки, первый раз в жизни заклиная, призывая свою истаявшую, забившуюся в угол при запахе мускуса злость.

Баярин ударил его снизу вверх, перебросив нож рукояткой вперед. Легким движением покровительственно похлопал согнувшегося от боли Олега по спине.

– Ну-ну-ну-ну… – успокаивающе сказал он, а потом швырнул на руки тем тварям, которых называл братцами. – Ну-ну-ну-ну… Все, все. Больше тебе уже дергаться не надо, боец. Тут и не такие дергались. Пошли, а то на кухню прямиком загремишь. Я вот это не люблю.

Их поволокли, пихая в спины, вдоль по коридору, прочь от лампочки, в затхлую темноту. Олег только подвывал от каждого очередного тычка. Они поворачивали, спускались, опять поворачивали, и он полностью потерял чувство времени и направления. От звериного дыхания за спиной, от стонов Кайнда, от запаха ему было невыносимо, до тошноты страшно. Его бы вырвало еще раз, но желудок был пуст.

Впереди снова загорелся свет: мигающая лампочка на двух проводах, серпантин раскрутившейся старой изоленты. Железная дверь с рваными, словно гвоздем натыкали, отверстиями. Полуоткрытая. Перед ней – коридор налево, откуда тянуло отвратительным смрадом, как будто кто-то жарил котлеты из давно сдохшей свиньи. Наверное, там и размещалась кухня. Олег весь сжался при мысли, что сейчас его поведут туда. Но Баярин распахнул перед ними дверь, и их с Кайндом втолкнули в тесное, душное помещение, освещенное только тусклой мерцающей двадцативатткой под слоями паутины и привычным светом монитора.

В комнатушке, у голой бетонной стены, стоял стол с грязным, словно заплеванным ЭЛТ-монитором. Старый, пожелтевший от времени системник начала двухтысячных, серый бесперебойник, клавиатура. Никакой мыши, никаких колонок.

Все это Олег отметил автоматически, по рабочей привычке. Смотрел он, на самом деле, на того, кто сидел за монитором на разломанном деревянном стуле, прикованный за ногу к торчащей из стены трубе. Руки его были зажаты в кандалах, прикрепленных к столешнице. На захламленном столе стояла грязная рыжая миска и стальная кружка на цепи, рядом со стулом в бетонном полу была дыра.

Узник обернулся к ним, худой, изможденный, с сумасшедшими глазами за мутными стеклами очков. Одна линза треснула, на лоб и глаза падали спутанные, грязные отросшие волосы. Парень был молод и чудовищно костляв.

Господи, сколько ж его тут держат, в тупом изумлении подумал Олег. Баярин зарегистрировался на форуме год назад. Неужели?..

Баярин повернулся к Олегу и Кайнду, указал на парня за клавиатурой. Тот молчал, глядя на них во все глаза, полные слез, дикой смеси ужаса и надежды.

– Это наш специалист, – сказал страшный недочеловек. Сейчас, рядом с настоящим человеческим существом, пусть грязным и измученным, он выглядел совсем чужеродно, и Олег снова почувствовал тупое удивление – как они вообще приняли это за мужика? – И нам нужно готовить замену, ребятки, поскольку наш специалист скоро сдохнет от гангрены.

Олег не успел додумать мысль. Он увидел, как парень одним отчаянным движением, сдирая запястья, выдернул исхудавшие руки из кандалов, схватил кружку на цепи. Кто знает, сколько он тренировался, сколько расшатывал болт, где он взял силы, но цепь натянулась и тут же подалась.

Баярин успел повернуть голову, но не корпус, и парень ударил его в висок кружкой, расплескивая ржавую, мутную воду, а потом накинул цепь ему на шею.

– Помогите! – закричал он, сжимая сталь на горле урода. – Помогите!

Слабый, лихорадочный крик человека, отвыкшего от человеческой речи.

Олег хотел было прыгнуть к Баярину, выдернуть нож, вонзить в уродливое тело… но не двинулся с места. Он был парализован ужасом. А вот Кайнд рванулся. Толкнул Олега и споткнулся.

Он бы успел, если бы Олег помог ему или хотя бы не мешал.

Топор вошел ему в спину. Волосатая, перевитая жилами мускулистая рука схватила Олега сзади, зажала рот, и он не смог заорать, когда увидел, как упавшему Кайнду вторым ударом раздробили голову.

Парень в очках закричал, заплакал в голос, и Баярин рванулся, как смог, развернулся на месте и всадил короткий нож ему в висок, с хрустом и всхлипом.

Парень выпрямился, постоял, попытался достать орудие своего убийства, прошептал что-то – вроде бы «Света» – и упал вместе со стулом, с жалким глухим стуком. Он почти ничего не весил, наверное.

Баярин выругался, изо всех сил ударив мертвеца ногой в живот. Тому было уже все равно.

Комнату заполнил сырой запах крови.

Кайнд лежал с разможженной головой, слабые рыжие блики отражались в склизких извилинах его мозга и в помутневшем уцелевшем глазу. Кайнда тут больше не было. Он покинул эти стены вместе с безымянным парнем.

– Этих на кухню, – распорядился Баярин. – Хотя что там с Яши – кожа да кости, три метра кишок да волосатый лобок, хе-хе… Ну тащите.

Олега долго били.

Потом бросили на стул, приковали цепью. Он плакал, пытался утереться грязным рукавом, но его все время дергали за руки, били по щекам, орали на ухо. Потом Баярин железной хваткой сдавил ему затылок. Руки затянули в кандалы на столе – так, что пальцы легли на клавиатуру.

– Без мыши умеешь работать? Без мыши умеешь работать? Или тебя убить?

– У… умею…

– Будешь писать на форуме.

Где-то что-то разрубали. Слышалось шипение жира, гудел газовый огонь.

– Сюда слушай! Будешь писать?

Олег посмотрел в грязный монитор. На окошко городского форума. Аккаунт Баярина с троллорожей на аватарке.

– Ты будешь писать так, чтобы люди выходили из себя, понял? И будешь зазывать их сюда на разборки. А если не будешь, то я отрежу тебе палец на ноге. Потом ногу.

Олег тупо молчал. Ему было страшно. До потери сознания. От злости, смелости, желания мести не осталось и следа. Он хотел одного – жить. Как угодно, только чтобы не топор в череп, не нож в висок, не цепь на горло. Он ведь так молод. Он ничем такого не заслужил.

– Если ты напишешь что-то не то, что я хочу, типа спасите-помогите, я отрежу тебе язык и затолкаю в пищевод. Ты видел Яшу? Вот Яша никогда не писал про «на помощь». Поэтому он разговаривал. Но сначала он долго не хотел писать. Поэтому плохо ходил. Ну ему и некуда было.

Принесли грязную, заросшую жиром и окалиной сковороду, на которой что-то шипело. Какие-то длинные, согнутые бледные обрубки. Сначала Олегу показалось, что это черви, потом он увидел ногти и понял.

– Жри.

– Я ннееееее…

Подзатыльник.

– Жри. Или будешь жрать свои.

Молчание. Оплеуха. Отвратительная духота. Сковорода с человеческими пальцами и тусклый мерцающий свет.

– Заслужишь – получишь кусок получше. Ну ты будешь работать?

Олег промолчал, глотая слезы.

– Ты будешь, гнида, писать? – Лезвие легло на палец прикованной руки. Чуть выше первого сустава мизинца.

Олег плакал. Он кивнул. Он будет писать. И жрать. Конечно, будет.

Жить-то хочется.

Николай Иванов
Кусунгобу

© Николай Иванов, 2015

@echo off

cmd /с call intro

:intro

Рабочий день превратился в вечер рабочего дня, но бар еще пустовал. Никто не торопился скоротать осенние будни за стаканом холодного пива.

Разве что один-единственный посетитель.

Он появился здесь в районе четырех часов, заказал четыре порции виски с яблочным соком, по сто пятьдесят миллилитров каждая, и теперь хмуро цедил их, нервно постукивая пальцами по барной стойке. Его деловой костюм безнадежно пропитался промозглым ветром и запахом гниющих листьев, а синий в белую полоску галстук болтался на шее, словно охотничья петля.

Бармен мигом сообразил, что в общении с гостем следует проявить аккуратность. Тот по каким-то причинам отпросился с работы пораньше или вообще там не был. При этом посетитель не производил впечатления жертвы сокращения штатов, его внешний вид говорил о собранности и решительности, но вот настойчивое молчание и нервная дробь пальцами… кажется, на носу дедлайн. А может быть, уже и не на носу.

Может быть, к его виску приставлено дуло пистолета, которое напоминает о себе легким зудом.

На столике, чуть отодвинутый от посетителя, лежал его смартфон.

Посетитель время от времени пробегал взглядом по серебристому боку аппарата, но ни разу не потянулся проверить электронную почту, сообщения в соцсетях или эсэмэски. Бармену это показалось странным. Ему, к примеру, приходилось вести переписку с друзьями тайком. Под покровом, так сказать, барных кег. Иначе – штраф. Работа в баре, конечно же, не концлагерь, но начальственное «Как же вы задолбали, это невозможно терпеть, никаких „Контактов“!» имело место быть.

А чтоб вообще не переписываться с людьми… такого и представить себе нельзя.

В противоположном конце помещения, у входа, двое рабочих прикручивали к стене новенький жидкокристаллический телевизор с неприлично длинной диагональю.

Дела у них продвигались кое-как.

Первой проблемой стала неровная поверхность, затем начали крошиться просверленные для дюбелей отверстия, а «вишенкой» монтажа оказались декоративные накладки крепления: они трескались и отваливались, обнажая кирпично-красную от ржавчины сталь.

Рабочие вполголоса костерили все, до чего добирались их мысли и языки: от извечного жмотства начальства, неспособного даже гребаное крепление выбрать, до фирмы-производителя, продающей под видом товара металлолом.

Наконец монтаж подошел к концу.

Щелчок кнопки питания. Во всю поверхность экрана разлился угольно-черный фон, тщательно подобранный отделом дизайна. В центре сверкали золотые буквы.

Логотип федеральной сети баров.

– Э-ээээ… – протянул один из монтажников, – и это все? Он ничего другого не покажет? Фильма или музыки какой?

– Ну-у, видимо, не покажет, – ответил ему коллега.

– А почему бы вместо этой, прости господи, порнографии нормальную эмблему не повесить? Из бумаги. Или ткани.

Коллега не ответил.

Он отступил на несколько шагов и сложил пальцы «кинематографическим окошком», оценивая ракурс. Вытащил мобильник. Сфотографировал работу, немного покряхтел над сенсорным интерфейсом и, наконец, отправил результат съемки в электронную бездну Интернета.

– Ну вот. Отчет сделали. По пивку?

– Нет, не по пивку… а по рукам, коллега.

Монтажники вышли на улицу, запустив в помещение воздух будничного вечера.

Через полчаса на город ляжет темнота с редкими вкраплениями света уличных фонарей.

Посетитель поежился и потянулся к стакану. Сделал глоток.

Поставил стакан на место.

Бармен услышал едва различимый звук вибрации. Привычным движением вытащил из джинсов телефон. Бросил короткий взгляд на экран. Пусто.

Телефон вернулся на место.

Некоторое время в помещении висела тишина, на самом деле сотканная из неуловимых звуков. Гул кондиционеров с подвесного потолка. Воспаленное нытье блока питания электронного терминала. Стук редких капель пива из незакрытой кем-то кеги. Беспорядочные голоса улицы, глухие, задыхающиеся, пропущенные через стены здания, как сквозь вату.

Бармен ощутил диссонанс. Это не его дело, но почему-то оставленное без ответа сообщение вызывало у посетителя чуть ли не истерику.

Стакан с виски замер в напряженных пальцах.

«Да ответь же ты».

– Прошу прощения, – негромко произнес бармен, – но, кажется, я краем уха слышал, что вам пришло сообщение.

Посетитель равнодушно посмотрел в сторону смартфона.

– Разве? Может быть, это вам?

– Нет. Я свой телефон только что проверил. Видимо, дело в пониженном уровне вибрации, вот вы и не заметили.

– Видимо, да… Спасибо.

Посетитель взял смартфон в правую руку и чуть отвел в сторону, словно коллекционер, рассматривающий драгоценный камень. Затем размахнулся и изо всех сил впечатал его сенсорной панелью в барную стойку. Еще раз. Еще. Еще.

Куски пластика, металла и текстолита шрапнелью разлетались по сторонам. Через двадцать секунд от смартфона ничего не осталось.

Ладонь посетителя кровоточила мелкими порезами.

Невозмутимо допив виски, он положил на стойку деньги. Сумма превышала счет в полтора раза.

– Извините…

Сказав это, посетитель покинул бар.

cmd /с call 1

:1

– Значит, две недели… Давайте еще раз уточним: в течение двух недель к вам на электронные устройства приходят сообщения, в которых неизвестный человек требует от вас совершения некоего обряда Посвящения… и никто, кроме вас, эти сообщения не видит?

Павел закрыл глаза и устало откинулся на спинку кресла. Пусть этот индюк интерпретирует его «как-же-ты-меня-задолбал» позу как хочет. Хоть по Фрейду, хоть по Юнгу.

Неужели он не понимает, насколько щекотлива ситуация?

Павел еще раз прокрутил в голове цепочку последних событий.

Две недели назад ему на электронную почту пришло сообщение, в котором неизвестный под псевдонимом «К» потребовал от Павла пройти обряд Посвящения. Чтобы дать согласие на обряд, достаточно было прислать «Да» в ответ. Павел удалил это письмо. А потом получил его снова.

На этот раз не только на электронную почту.

Социальные сети. Форумы, где он был зарегистрирован. Эсэмэски. Изо всех щелей, какие только существовали, сыпались одни и те же сообщения, письма, напоминалки.

Кажется, пару раз Павел видел их даже на электронном табло бегущей строки, рядом с автобусной остановкой напротив его кофейни.

Самое логичное действие – обратиться в полицию.

Если бы не одно «но».

Как-то раз, после очередного полученного сообщения, Павел, проклиная все на свете, решил показать его коллеге. Он привел коллегу к монитору рабочего компьютера (сетевой хулиган добрался и до корпоративной почты), но на экране было пусто.

Никаких следов письма не обнаружилось и в корзине. И среди сохраненных переписок.

Словно ничего и не приходило.

Коллега посоветовал Павлу взять несколько выходных: расслабиться, погулять по городу с семьей, привести в порядок нервы. Наверняка всему виной стресс.

Наверняка… Вот только стоило коллеге отойти в сторону и оставить Павла одного, как в правом нижнем углу экрана появилось оповещение: «У вас 1 непрочитанных сообщений».

И будь это очередным предложением сотрудничества от никому не известной организации, не сидеть бы ему у частного психиатра.

– Послушайте, Сергей. Если хотите проверить, последователен ли я в своих ответах и не начну ли через пару минут лекцию об инопланетном вторжении или разумных камнях-убийцах, то скажу сразу – этого не будет. У меня в голове только одна проблема. Только одна – и ничего кроме нее. Мне плевать, к каким веткам психиатрии она относится. Паранойя это или шизофрения или то и другое плюс эдипов комплекс. Не знаю, при чем здесь может быть эдипов комплекс, но в фильмах его повсюду лепят. Плевать. Мне нужно понять, откуда оно пришло, и как с ним бороться.

Сергей, сорокалетний семьянин с впечатляющим портфолио и, пожалуй, самым приличным в Интернете объявлением об услугах частного психиатра, снял очки и достал из кармана пиджака салфетку для оптики.

Протер стекла.

Вернул салфетку на место.

Вернул очки обратно на переносицу.

– Ну как? – продолжил Павел. – Придумали, что мне ответить? За то время, пока чистили очки?

– М-да, уважаемый, не так-то просто иметь с вами дело. Хочется даже, знаете ли, повысить обычную цену…

– Давайте обсудим этот вопрос позже. Хрен бы с ними, с этими сообщениями. Проблема в другом. У меня жена и дочь. Понимаете? Конечно, понимаете. Я читал раздел «О себе» с вашего сайта. Двадцать три года удачного брака. Сколько лет вашей дочери?

– Двадцать один год. Студентка МГУ. Филология.

– Не самая полезная профессия, но разве ребенка переубедишь, верно? Видите, я вменяемый, я говорю обоснованные вещи. А если все в порядке, если у меня нет желания раскидывать по дому экскременты, тогда что со мной? Неужели за годы практики и во всей перечитанной макулатуре, – Павел махнул рукой в сторону шкафа из красного дерева, забитого профессиональной литературой, – не было ни одного похожего случая? Должны быть какие-то общие симптомы, должны! Это шизофрения, верно?

– Послушайте, уважаемый, не надо кипятиться. Сами подумайте: вы сидите здесь всего двадцать минут, а уже требуете ответы на все вопросы. Так не бывает.

– Я понимаю… Просто… Сергей, вашей дочери, к примеру, двадцать один год, а моей всего одиннадцать. Она не так давно пошла в школу. Я помню. Как сейчас. И бантики, и букет этот, который у нее в руках не помещался… чего мне ждать? Знаете, у меня есть небольшое дело. Кофейня. Вам там понравится. Всюду развешены цветы. Целое море цветов. С детства мечтал о таком месте: ароматы кофе, ароматы цветов, приятная музыка, приглушенный свет. Посетителей немного, но на аренду и содержание семьи хватает. Если этого завтра не станет… Сергей, моей жене и дочери никто не поможет. Мне нельзя сходить с ума.

Сергей кивнул. Почесал переносицу. Чуть-чуть расслабил узел галстука.

– Могу я позволить себе немного виски? – обратился он к Павлу. – Если хотите, и вам налью.

– Валяйте. Но без меня. Я боюсь, что алкоголь негативно повлияет на голову. Не знаю, может ли мне стать хуже, но проверять не хочу.

Сергей прошел до рабочего стола, стоящего чуть поодаль от кожаных кресел, достал оттуда бутылку медового «Jack Daniels’a» и бокал.

– Мне сложно классифицировать ваш случай. Это тесно связано с электронной информацией, а в ней психиатрия ориентируется смутно. Догадки, туманные догадки. Науке известно не так уж много заболеваний, да и заболеваниями-то их можно назвать лишь с натяжкой. – Сергей налил виски в бокал. – К примеру, интернет-зависимость. Попытка отогнать человека от монитора чревата истерикой, агрессивным поведением и… да бог знает чем. Я бы сравнил это с наркотическим… хм… запеканием мозгов. Если вас устроит такое сравнение. Люди начинают верить в странные вещи. Совершать массовые самоубийства и транслировать их через мировую Сеть. Где-то должна быть причина…

Глоток. Бокал опустел и вместе с бутылкой отправился в стол.

– Павел, у вас не болезнь, а легкое расстройство. Вы немного дезориентированы, и всего-то. Отдых, общение в реальности…

– Я целую неделю провел с семьей, – перебил его Павел. – Без работы. Никаких дел. Вообще. Легче не стало.

– Хм… Тогда… тогда небольшое предположение. Существует явление, которое в последнее время вызывает у меня интерес. Синдром фантомного звонка.

– Синдром фантомного звонка? – Павел потянулся вперед.

– Да. Не замечали за собой следующую реакцию: вам кажется, что в кармане звонит телефон. Или вибрирует. Вы достаете его и что же видите? Никакого звонка. Список сообщений не изменился. Просто показалось. Обычно такое случается во время стресса или когда голова занята обработкой большого количества информации. Вы словно выпадаете из реальности.

– Кстати, да. Такое ведь с каждым бывает.

– Само собой. И со мной тоже. Так вот, синдром фантомного звонка – единственное расстройство, связанное с интерактивным общением, которое я могу с натяжкой рассмотреть в контексте вашей ситуации. Естественно, в более прогрессивной форме.

– То есть этих сообщений не существует?

– Сложно сказать. Но ведь вы сидите в кабинете психиатра, а не в полиции, значит, на то есть причины, верно? Неужели спамеры так хитры, что их невозможно поймать на горячем? Увидеть письма? Сомневаюсь. Значит, ответы спрятаны в вашей голове. Давайте отвлечемся. Павел, посмотрите сюда.

Психиатр вытащил из ящика стола пистолет.

Тяжелая черная сталь. Короткий ствол.

Его вид был знаком по многочисленным фильмам и фотографиям.

– Это «Беретта 92S». Культовая модель. У меня любовь к итальянским фильмам, а там полицейские стреляли из «беретт». Эта модель – модификация семьдесят седьмого года, выпущенная специально для итальянских вооруженных сил. Совсем непросто достать. Раритет. Я ни разу в жизни не стрелял, но, когда беру его в руки… такое ощущение, что прожил с ним много лет, и на самом деле я – полицейский. Коррадо Каттани. Помните, был такой сериал, «Спрут»?

– Очень смутно.

– Жаль, хороший сериал. Павел, подумайте. Возможно, у вас тоже есть что-то такое? Вещь, которая заставляет вас думать, будто вы получаете сообщения? Заставляет видеть их? Возможно, найти корень проблемы можно, только подыграв своему воображению. Я бы поступил именно так. Комиссар Каттани не остановился, даже когда потерял семью. С другой стороны, мне, как психиатру, проще сражаться с тараканами в голове…

– Хм. Пожалуй, доктор Сергей, вы и ваша беретта заслужили надбавку за сеанс.

– Ну, право, не стоит. Панической реакции на оружие у вас нет, торшером вы в меня не кидаетесь… пожалуй, не стоит давать волю корысти. Все-таки я слуга Гиппократа.

pause

«Добрый день, дорогой друг!

Смею Вам напомнить, что обряд Посвящения состоится в 17:30 по адресу, который Вы найдете ниже. И помните, в случае неудачи я позабочусь о Вашей семье.

Успехов Вам!

С уважением, Ваш К.»

cmd /с call 2 2

Ранняя осень еще не перетекла в позднюю, однако на улицах было так морозно, что центральное отопление не справлялось с холодом в подъездах. Со дня на день в городе собирался выпасть снег. Горожане доставали из шкафов пуховики и с тревогой поглядывали на термометры. Но пока пространство принадлежало кленовым листьям.

Целый город кленовых листьев.

Павел нажал на кнопку звонка.

«Ладно, котелок дырявый, посмотрим, как много в тебе дырок», – хмыкнул он себе под нос.

Дверь открыла женщина лет шестидесяти, низенькая, сухощавая, в растянутом розовом халате и с бигудями на голове.

– Простите, вы Павел? – с ходу спросила она.

– Э-э-э… да, – промямлил он.

– Так заходите же! Холод-то какой стоит, милый мой. Согревайтесь. Я – Лидия Матвеевна.

Лидия Матвеевна провела его в прихожую, а сама скрылась в одной из комнат.