Текст книги "Вербовщик"

Автор книги: Ольга Табоякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– И что теперь? – Василь Мамедыч разлил по второй.

– Теперь на водку перешел. С нее у него никогда лунатических припадков не было. Ты не думай, Мамедыч, эти в экспедиции следят, чтобы ему самогон не доставался.

– Это правильно, – Василь Мамедович положил мне на тарелку полкило маринованного гребешка и сказал закусить. – А чего еще?

– Да, кораблик потерялся. Правда, потом выяснилось, что у смотрителя маяка в глазах двоилось. Но он не с перепоя, а жена его сквородой огрела. Ей что-то показалось, что он сигналы посылает своей любовнице к этим косоглазым. Мы его штрафовать не стали. Посадили на семь суток, пусть у нас отдохнет сердешный.

Я понял отчего они здесь пьют. Следующую стопку я разливал сам. Такое слушать можно только основательно проспиртовавшись.

– А еще чего? – Василь Мамедович вдруг загрустил. – Как новых косяков нет?

– Нет, а отчего им быть? – Никанорыч запихал в рот кусок краба и чуть не подавился.

– Врешь, – безапелляционно заявил Василь Мамедович. – Хотя, главное, чтобы по бумажкам все было хорошо.

– Вру, – Никанорыч и не думал обижаться. – А еще ЧП местного масштаба. Вроде проверка приезжает.

– Да, ты там подготовься, чтобы все было, – Василь Мамедович не дергался.

– Надо бы программу усовершенствовать, – встрял все же Никанорыч. – Пусть юрист по ящерам придумает.

Я поперхнулся. Уже как-то привык, что они друг с другом говорят.

– Надо хорошо отработать, – стал меня просвещать Никанорыч. – Смотри, проверку надо занять, чтобы и им впечателений и нам спокойнее. Раньше-то как было? Сначала баня, потом погоня на кораблях за нарушителем, постреляем малость. Еще потом в кратер поплавать, а потом их на фиг отседова.

– Всем уже надоело, да и ремонт корабликов дороговат. Еще и припасы все тю-тю. Погранцы не одобрят, – подал голос Василь Мамедович. – Может ты что новое знаешь? Как в столице развлекают проверки?

Я застыл с открытым ртом. Уж таких вопросов не ожидал. Неправильно готовился к проживанию на этом острове. Все изучал, как выжить в тяжелых условиях дикой природы.

Это я высказал вслух. Василь Мамедович поржал. Никанорыч почесал лысину и тоже поржал надо мной.

– Я бы их напугал, а потом бы чего красивого показал. Не так затратно, как со стрельбищами, – во мне закипело творческое мышление.

– Напугать? Они же пуганные-перепуганные? А ладно, пуганем. Что у нас некому что ли? – Василь Мамедович уже похоже придумал какую-то пакость. – Потом они у тебя бумажки наши проверят. В нужной кондиции будут, чтобы не придирались. Да и у тебя до этого время будет их в порядок привести. А потом мы им красоты наши покажем и вообще отпустим.

– Правильно, – со знанием дела согласился Никанорыч. – Все больше не буду, – отодвинул он стакан. – Пообедали и на работу пора.

– И то дело. И нам пора, – Василь Мамедович поднялся и потащил меня в контору.

Здание администрации располагалось напротив его дома.

В здании сидел вахтер, который смотрел на мир остекленевшим взглядом. Тоже видимо уже наобедался, да еще и впрок.

– Нам на второй этаж. Первый это общий зал для пресс-конференций и комиссий, а второй наш, – рассказал Василь Мамедович.

Мы пришли к двери с табличкой "Мэр". Оказалось, что мой новый опекун мэр г. Мурильска. Очень интересно!

Обстановочка кабинета поражала смесью бюрократизма и дикой природы. На стене голова медведя и три портрета президентов разных стран. В углу бюст Ленина, на подоконнике шесть цветочных горшков. Два с зеленым луком. Полы дощатые, но застеленные ковром. Стол старый и потрепанный, зато кресло новое. Куча бумаг на столе и даже ноутбук. Три телефона и улыбчивая соседка Груня, которая вытирала пыль с цветов, в том числе и с лука.

– Звонили? – важно поинтересовался мэр у начальника аппарата администрации.

– Три раза синенький, два беленький и один желтенький, – поведала Груня и удалилась.

Я понял, что хочу выпить. Учитель быстренько настучал мне по башке. И я протрезвел.

– Это тебе, – показал мне Василь Мамедович. – Бумаги разбирай. Там всё. Бери только спутниковый телефон. Этот черненький. Это может из центра кто позвонит. Ну, министр или там зам. какой. Объясни им как мы живем, если позвонят. Эти цветные не бери. Этот наши ребятушки. Ты пока еще не знаешь, как с ними правильно говорить. Я тебя познакомлю. В общем еще три или четыре закона надо издать и бюджет посчитать. Ты там прикинь, хорошо? А мы пойдем ящуров половим.

Я потом слышал, как он с Груней ловил ящуров этажом ниже. Но из любопытства сел в мэрское кресло и стал разбирать бумаги.

Первая папка была с надписью "Программа увеличения рождаемости". Я ее открыл. Там содержалось распоряжение из центра представить список мероприятий по увеличению рождаемости на острове. Какой-то умник составил список. Но ничего из того, что он там написал нельзя посылать в центр. Я прикинул, что можно наваять и сделал сопроводительное письмо с программой на трех листах.

Следующая папка содержала три десятка листов, в которых требовалось дать отчет о полезных ископаемых и запасах природы, принадлежащих центру и наличиствующихся на острове. Я нашел прошлогодний список, откопировал его, чуть поправил цифры и услал факсом.

Потом еще разгреб рапорты пограничников. Почему они здесь? Вроде бы они должны идти напрямую по военному ведомству. На эти рапорты составил отписки, что все меры будут приняты. Правда, к чему так и не понял. Тяжелый язык военной казенщины даже мне не под силу.

А вот после этого пошли документы уже поинтереснее. Только стемнело, пришел красный Василь Мамедович и уволок меня ужинать. К нему в гости заявились трое. Во-первых, уже известный мне Никанорыч. Затем глава археологической экспедиции товарищ Першов Макар Иванович. А еще Левтов Анатолий Матвеевич. Фамилия Левтов меня сильно обрадовала. Я то уже позабыл, что делаю в этом диком месте нашей родины.

Першов был высокомерен, но только до первой стопки. А Левтов оказался тем самым смотрителем маяка, который пострадал от ревности жены.

– Ешь, – Василь Мамедович поставил передо мной тарелку с блинами и икрой. Чувствую, что скоро буду отказываться от икры, как товарищ Верещагин. – Мрышка, подь сюды. Познакомлю.

В комнату зашла дивная кошка трехцветная с коротким хвостом. Она уверенно подошла ко мне понюхала и потерлась о ногу.

– Одобряет, – восхитился Василь Мамедович. – Значит, ты свой человек. Смотри, ночью на нее не встань. Она издерет на ленточки, потом наш ветеринар тебя не сошьет.

– За встречу, – провозгласил Никанорыч, и мы поехали. Что было хреново, учитель не давал мне пьянеть. Они ужрались в хлам, а я затосковал. Мне вдруг вспомнилось одно из дел в "Эпохе времени".

***

Вернее, это было мое первое дело. В первый мой рабочий день меня кинули в самое пекло. Елизавета Матвеевна вызвала меня в кабинет и задала вопрос в лоб:

– Что ты знаешь о Дарвине?

Я оторопел. О Дарвине я не знал ничего, кроме того, что он Чарльз и написал, что мы произошли от обезьян. В чем честно признался Подлодке.

– Отлично, значит, справишься самостоятельно, – заключила она. – Ты уже не ребенок с зеленым допуском так, что слушай внимательно. Чарльз Дарвин родился в 1809 году, но нас интересует его поездка на корабле "Биггль", в частности Галлапогосы. Именно там он делал наблюдения, которые привели к созданию эволюционной теории видов и человека. Это предыстория, которая свершилась. Но, в нашем деле всегда это "но" применительно к прошлому или будущему. Так вот, уже в наши дни один хороший человек, сотрудник другого филиала "Эпохи времени" прокололся. Он расслабился и поведал о своей работе одному из своих родственников. Тот родственник молодой активный парень. Этот парень и стал нашим злодеем и нарушителем. Зовут его Эрик Владовский. Эрик получил доступ к средству передвижения по времени и использует его весьма своеобразно.

Ее речь перебил звонок по межвремени. Подлодка ответила на звонок. Резолюция покоробила:

– В расход, немедленно.

Потом она посмотрела на меня, так жестко, что я съежился. Понимаю, за что ее прозвали Подлодкой.

– Значит, Владовский является одним из двух наследников по завещанию некого английского товарища. Вернее, он наследник, как представитель рода. Вторым наследником выступает дальний родственник того самого Чарльза Дарвина. Условие завещания весьма своеобразно. Можно поделить наследство между двумя родами или выбрать одного. Опекунами было принято решение, что наследство в полном объеме уйдет родственнику того Дарвина. Основание было приведено, что это же гены Дарвина... Английское величие и спесивость.

– И что? – Мне показалось, что Эрик Владовский отправился в прошлое, чтобы убить Дарвина. Не хорошее дело.

Подлодка достала карту и папку с бумагами.

– Здесь все о видах и в особенности о черепахах. Изучи.

Я перестал понимать что-либо вообще.

– О?

– Владовский стал контрабандой перевозить черепах и других животных с Галлапагосов того времени сюда.

– Так Дарвин может ничего не открыть? И не стать знаменитым? – меня поразило извращенное мышление Владовского.

– Именно, твоя задача вернуть животных назад, помочь Дарвину, а также изловить Владовского. Все ясно?

– А почему он не пытается убить Дарвина? Это же бы дало полную гарантию, – я все еще не понимал логику Владовского.

– А что понимать? Владовский не идиот. Если он убьет Дарвина, то произойдет эффект замещения. А так он лишь меняет ход событий. Понятно?

Мне было не понятно, но я согласился, что понятно. Подлодка послала меня на инструктаж и пожелала удачи.

Всему учил меня веселый тип с юмором висельника. Настоящего имени его за полгода работы в "Эпохе времени" я так и не узнал. Все его звали Роджер. Роджер был калекой с протезом вместо правой руки.

– Смотри сюда, – Роджер относился ко всем с эдаким налетом ироничности и издевки, но не обидной. – Здесь цифирки ставишь, здесь место, здесь время и вперед. Ясно? Тебе 1835 Галлапагосы. Так ставлю на три часа утра. Ясненько? Бухнешься на берег или где-то рядом. Штучку эту не потеряй, а то там и останешься. Бывали у нас такие случаи.

– Да? – меня эта информация заинтересовала. – И что их не забирали?

– Подлодка считает, что это судьба такая. Как правило, они там приживаются, то есть вплетаются в нить времени. Никак их не удается вытащить. Случайностей много всяких. Время не отдает свои жертвы. Из последних знаешь, кто туда загремел? – это он спросил шепотом.

– Нет, – я затаил дыхание.

– Володька, – прошептал он на ухо. – А мы то все гадали, за что он так всех ненавидел. Уж накуролесил он в 17 году. До сих пор не разгребем.

У меня глаза полезли на лоб. Я переоделся в выданные тряпки и собирался было отправиться в путь, но здесь возник Анатолий. Толян – заместитель Подлодки. Толян – ее правая рука и карающая длань. Как я потом узнал, Толик единственный работник "Эпохи времени", который родился и вырос не в нашем времени.

– Ты чего налегке? – он сразу перешел на "ты". – Жека, вот адрес, езжай за товаром. Не таскайся без дела по времени.

Я покорно взял бумажку, переоделся назад в цивильное и поехал за "товаром". Товаром оказалось шесть ящиков черепах. Я взял только ящики с маленькими животными, зато посмотрел на чудовищ размером в метр и весом в сто пятьдесят килограмм. Как я поволоку этих? Но смотритель, наловивший и пометивший краской черепах, был ко мне равнодушен.

– Надо. Подлодка велела! – отговорился он угрюмо.

Я переместился на Галлапагосы и до шести утра отпускал черепашек. Они радостно расползались, а я все еще пытался осознать, что до моего рождения более ста лет. Все же другие миры это хорошо, но вот другие времена это черезчур.

Было бы замечательно поймать сегодня этого Эрика и справится с заданием за столь короткий срок. Я уселся ждать утра. Разумной казалась мысль с засадой на Эрика, но вот был один вопросик. На острове довольно много пляжей, где появится Владовский? Можно обежать все пляжи, а можно попытаться подумать. Учитель подал голос и велел мне думать, раз я юрист.

Детальный план был готов через десять минут. Мне пришло в голову, что Эрик должен следить за Дарвином, чтобы ему мешать. Я буду следить за Дарвином и выйду на Эрика.

Надо найти Дарвина. Я собрался было отправится в бухту немедленно, но решил, что лучше это сделать днем. Днем не так бросаются в глаза новые люди, а мое пребывание здесь может вызвать вопросы. На местного-то я не похож.

Я уселся на пляже и стал читать полученную от Подлодки папку. Про черепах я пропустил. Мой план не предполагал столь детального знакомства с черепахами. А вот "Уголовный кодекс на все времена" я стал читать, ужасаясь и восхищаясь одновременно. Эта книга выпущена малым тиражом в 100 экземпляров. Всего сорок три статьи в двух главах. Первая глава – сорок статей – есть перечень всевозможных нарушений во времени. Вторая глава – это перечень наказаний. Я сначала прочитал главу два. Что-то мне сильно не захотелось быть нарушителем, пусть и по незнанию.

"41. Наказание малой тяжести. Ссылка в 1290 год на галеры. Продажа с невольничьего рынка.

42. Наказание средней тяжести. Перевод на работу в мир Черных.

43. Наказание высшей тяжести. В расход. Полное уничтожение личности и ее составляющих."

Мне, как юристу, было чрезвычайно интересно, что можно нарушать во времени. В целом было несколько видов преступлений: контрабанда, убийство, изменение линии истории, неисполнение служебных обязанностей. Здесь основными были объемы и цели преступлений. Но, как говорится, все дороги ведут в Рим. Какая разница куда: на плаху или в воду. Итог един.

Я не успел добраться до бухты. Два человека шли мне на встречу. Я признал Эрика по фотографии.

Справа море, слева – ни одного деревца, камушка или скалы. Куда?

Мне удалось спрятаться до того, как они меня заметили.

Я кинулся в сторону моря к стаду (не знаю, как называть черепах в большом количестве) черепах.

Дарвин и Эрик шли по берегу и разговаривали. Ветер разносил их слова. Я болтался по горло в воде и между этих большущих животных, которые то и дело норовят дать по морде своими ластами. Они плывут вдоль берега, я в их гуще. Все мы слушаем беседу Эрика и Дарвина. Хорошо, что я по английски понимаю, правда, первые пару фраз пропустил, пока освоился с манерой речи.

– А разве можно так рассуждать? – это Дарвин Эрику. – Ведь разве люди и обезьяны похожи?

– А ты на черепах посмотри, на вьюрков, тоже посмотри, – Эрик Дарвину. – Хотя усомниться в божественном происхождении почти невозможно. Но это наука. Понимаешь? Ты мыслитель нового времени.

Что-то пока не пойму о чем они. О теории эволюции что ли?

Дарвин пожимает плечами, останавливается и долго смотрит на это стадо (прощу прощения у зоологов) черепах.

Меня одна черепаха пребольно задела по плечу. Я вскрикнул, да еще пришлось нырять, чтобы спрятаться от взглядов Дарвина и Эрика.

– Даже звуки издают близкие к женским. Красиво кричат, – восхитился Дарвин.

Я, наконец, удачно зацепился за большую черепаху и плыть стало удобнее. Стадо вдруг отчего развернулось и поплыло от берега. Я представил, что меня скоро унесет в открытое море. Да, и слышно стало плохо. Я нырнул и поплыл к берегу. Они меня увидели.

– Ох, – оба кинулись мне помогать.

– О? – я изрядно устал, путешествуя с черепахами.

– Он потерпел крушение? – спросил Дарвин.

Эрик так недобро на меня посмотрел.

– Ему все равно не выжить, надо добить, – предложил добрый товарищ Владовский.

Я активно захрипел, показывая, что я жив и здоров.

– Да? – флегматичный Дарвин слегка усомнился. – Вы кто? – Это он наклонился ко мне.

– Джеймс, – я представился на английский манер. – Джеймс Уайт. Я с короля "Бартоло".

Эрик понял, что меня просто так не прибить. Дарвин мне помог подняться.

– Вас спасли дельфины?

– Черепахи, – я стоял, пошатываясь и хватаясь за Дарвина и Эрика. Теперь бы хорошо бы утащить Эрика куда-нибудь подальше и нажать синюю кнопочку. Через три секунды мы бы были на месте в "Эпохе времени".

Эрик знал или просчитал, что я не буду его хватать на глазах у Дарвина. По инструкциям такого не положено. А я после прочтения научного труда о преступлениях во времени, не желал попадать ни под один вид наказания.

Дарвин засуетился, но засуетился истинно по английски. Он запричитал об обстоятельствах, а потом поджал губы, выражая неодобрение этим обстоятельствам.

Они повели меня под руки в ту сторону, где была бухта и люди. Я лихорадочно соображал, что делать. Эрик тоже прикидывал, что делать.

"Действуй, не думай", – послышалось от учителя.

Видимо, нечто подобное Эрику сообщил его внутренний голос. Я поднял руку, будто бы в неловком движении и ткнул пальцем в шею Дарвину. Он стал мягко оседать. Эрик же ударил меня в бок под ребра. Кажется сломал парочку. Но кое-какая выучка у меня уже была. Я поступил, как много раз до этого на тренировках. Я подпрыгнул вверх. Эрик явно не ожидал тактики "летучего голландца", как я ее прозвал. Главное, что надо освоить в этой технике движений, ты легче воздуха. Когда и мозг и тело принимают это как данность, то дальше начинаешь, так прыгать, что кузнечики обзавидуются.

Эрик не ожидал, что я приземлюсь на его плечи.

Спустя две минуты я ощупывал ребра и ожидал, пока связанный Владовский очнется. Дарвин по моим расчетам должен пролежать еще минут двадцать.

– Ты из них? – Эрик заговорил по русски и тут же стал отплевываться. Мы изрядно повалялись в песке.

– А что ты собственно ожидал? – я поморщился. Все, Эрик сподобился мне сломать ребро. Дышать тяжело, все время колет и в глазах темнеет. Учитель что-то сделал, и я отключился от боли. Будто бы заморозка.

"Научу", – пообещал учитель. Я согласился и перевел дыхание. Эрик заметил, что я уже не плыву сознанием, а вполне боеспособен.

– Он не должен написать свою теорию эволюции. Хотя он до сих пор ее не придумал. Я этого .... уже третий день вожу по пляжу, а он о бабах думает, – заупрямился Эрик.

– Тебе же наплевать на его теорию, – я пожал плечами. – Тебя же деньги интересуют. Только ради денег люди способны на такие дикости, как похищение черепах. Ты хоть думал, что делаешь?

– С черепахами вышло неудачно, – нашел он в себе силы признаться в своем заблуждении. – Но он то на черепах не обращает внимания. Я ему чуть ли не по буквам его теорию развиваю и сразу же опровергаю, а он...

– История вещь такая, что никогда не узнаешь, что есть правда. Нельзя опираться на исторические хроники, – я осознал эту популярную истину на примере Эрика Владовского. – Давай переходник.

Эрик счастливо улыбнулся.

– Нет. Его нет. Я потерял. Никуда ты меня не утащишь.

Это явилось для меня очередным пинком под ребра. Если то, что рассказал Роджер правда, то Эрику нет пути назад. С другой стороны, я, как не выполнивший задание, неизвестно что получу от Подлодки.

– Ты знаешь, что придется тебе остаться здесь? – я не был готов поверить, что этот тип решится на такое.

Эрик улыбнулся, так нагло и с превосходством над всем миром и временем.

– Я останусь здесь. Экология хорошая, нет телевизора, машин и поколения Пепси.

Я в задумчивости пропустил, что очнулся Дарвин. Он поднялся и стал требовать у нас ответов на свои вопросы.

Эрик молчал, как рыба, а я думал над тем, что делать. Дарвин все еще активно пытался добиться, кто мы есть и что делаем.

Ситуация патовая.

"Учитель", – я обратился к Великому Воину Гаду.

"Сам знаешь, что выхода у тебя нет. Если его невозможно переместить живым, то ты должен сделать это с мертвым телом или оставить все, как есть".

Учитель дал понять, что дальше он со мной говорить не будет. Решение принимать мне.

Эрик каким-то шестым чувством уловил суть моих раздумий, хотя не думаю, что он в курсе таких жестких правил "Эпохи времени".

Я достал переходник и нож, который получил от всеведущего Толика перед своей отправкой на Галлапагосы.

Дарвину это сильно не понравилось. По-моему, он даже испугался ножа. Эрик же жестко ухмыльнулся, но дернулся.

– Я тоже имею, – воскликнул Дарвин и продемонстрировал нам с Эриком второй переходник.

Эрик этого не ожидал. Я признаться тоже.

– Видишь, как все удачно, – я стал отбирать у Дарвина переходник, но он не желал отдавать. Эрик русскими матами и английскими воплями подбадривал нас. Мне было как-то совестно бить Дарвина. Все же известный ученый, столь много привнесший в науку о человеке и природе.

В пылу битвы переходники сработали. Мы с Дарвином очутились в кабинете транспортировки фирмы "Эпоха времени".

– Я же говорил, – услышал я от Толика. Он тыкал рукой в какую-то книгу.

Подлодка ухмыльнулась и ушла.

Я смотрел на Дарвина, Дарвин на Толика в прикиде спецназовца, а Толик на меня.

– Что? – я попытался понять, что же все-таки это значит.

– Этого забираем, – скомандовал Толик в селектор. Вошли двое и силой увели вопящего Дарвина.

Я все еще пребывал в ступоре. Но я ведь не Эрика привел, а Дарвина.

"Ученик", – послышалось робкое от учителя. "Ты бы посмотрел книжку".

Я подошел к Толику и заглянул в энциклопедию. Дарвин там был изображен и очень похож на Эрика.

– Ничего не понимаю, – я вздохнул.

– Да вот линия времени у нас не сходилась, – Толик говорил серьезно, так обстоятельно. – Нужен был человек изложивший теорию эволюции для мира. Этот Дарвин не мог ее изложить широкой общественности. Кое-что он придумал, но в общество с такими воззрениями не пошел бы. Только человек передовой научной мысли мог такое выпустить в мир. Сам понимаешь, пришлось напрячься и найти такого человека на место Дарвина. До этого мы долго держали две линии, так сказать, две ветки времени. Последние же три месяца это стало тяжело даже нам. Пришлось срочно принимать меры, чтобы слегка откорректировать наш мир. План был шатким, но вполне выполнимым. Ты молодец. Теперь тебе повысят уровень допуска, Жека.

– А как бы мы жили без этой теории? – я сумел спросить только это. Меня поразила жестокость плана. Они же людьми, как пешками.

– По последним данным. Мы бы только еще работали с паром. Конечно, потом бы наверстали. Но здесь бесценен ресурс времени. У нас его не столько. К сожалению.

Толик ушел, а я пытался осознать сколько еще личностей в истории вот так помещены на историческую арену. Кого-то силком втравливают в историю, а кого-то в силу внешних обстоятельств кидают на амбразуру.

А потом меня будто током ушибло. Это учитель высказался:

"Так, а почему "к сожалению"?".

***

– Бум! – грохнули стаканы. Я вернулся в Мурильск. Оказывается я даже беседу вел. Еще бы вспомнить о чем мы говорили. Но для этих пьяных товарищей не стоило и стараться. Никанорыч принялся излагать страшную тайну.

– Я вот вчера, пока тебя ждали Мамедыч, я вчера видал, как старуха Блинова занималась черной магией.

Я навострил уши. Это интересно.

– Она варила зелье, а потом мазала его на себя. Я спросил, что это она? А она говорит, мол моложе хочет быть. Я бы понял, если бы она в кратер пошла. А она варила зелье из лопуха.

– Блинова всегда была чокнутой. С ней даже кошки не живут, – суммировал смотритель маяка Левтов. – Моя жена к ней лишь пару раз сходила, а потом не стала. Та ей все плела, что надо идти к коммунизму и делиться мужчинами. Мне потом жена..., – Левтов осекся. Нам не надо было знать, что она ему в очередной раз засветила сковородой.

Першову– начальнику экспедиции было скучно слушать про омоложение гражданки Блиновой. Его интересовала тема машин.

– Думаю, надо бы пару новеньких сюда, – теребил он мэра. – И к соседям не предлагай. Я от них последний грузовичок привез. Так он за две недели на дороге сдох. Здесь наши Камазы или Белазы нужны.

– Белаз только для вояк, а вот Камаз можно, – согласился мэр. – Ты там сам подсуетись. Мне не до этого. У нас скоро комиссия.

Никанорыч с ним согласился. Разговор пошел о комиссии. Я решил, что самое время вмешаться. Мне надо побольше узнать про семью Левтовых.

– А на маяке как жить? – я обратился к смотрителю.

– У меня второй контракт, – сообщил он. – С тещей жить не могу. А Марина местная.

– Марина?

– Жена, – охотно пояснил смотритель.

Никанорыч и мэр активно обсуждали с Першовым "что наш Камаз по дороге в Мурильске супротив ихнего Джипа Прада".

Мы со смотрителем нашли общий язык. Он мне рассказывал о тяжелой жизни, а я слушал его грустную повесть.

– Я сам с Урала, но вот сильно не хотелось жить с матерью, бабкой, теткой и сестрой. Отец, правда, ушел к другой. Он военный. Последнее распределение было во Владивосток. Я когда вырос, то поехал к нему. Отец пристроил меня в мореходку. Там неплохо, но уж слишком жестко. Отучился и ушел на судне. Два рейса, больше не выдержал. Там знаешь волком завыть можно. Вот и получилось, что у меня ничего за душой и в кармане. Надо как-то устраиваться. Я женился. Да, это сейчас противно думать, а тогда нашел бабенку и женился. Дарья из этих, которые принца все ждут. А я на принца...

Я посмотрел на Левтова. Не похож он на принца. Вроде и высокий, но какой-то щупленький. Симпатичный, но вислоухий. Улыбчивый, но какой-то забитый.

– Дарья и ее мать со мной долго не смогли. Вернее, я с ними не смог. Уехал на заработки на Сахалин. Там путина тоже неплохо. А еще можно на север податься. Но там тоже что-то не сложилось. Я с англицким не дружу, да и лень мне.

Левтов остановился и налил нам еще. Мне пришлось выпить и закусить очередным блином с икрой.

– Один знакомый сказал, что на маяк ищут смотрителя. Я и поехал. Высказал, что с тещей жить не могу. Взяли. А здесь Марина. Я женился.

– Погоди, ты ж вроде женат, – я не помнил, чтобы Левтов сказал о разводе с Дарьей.

– Так я документы потерял, – Левтов поморщился. Пьяный язык готов был протрепать мне о чем-то нарушающим закон. Но Левтов остановился потому, как сильно забеспокоился. Я успокаивающе закивал, что все понятно. – А потом я на второй контракт остался. Уже шесть лет живу.

Я был трезвый, поэтому сразу сообразил о несуразности. Ефросинии Левтовой должно быть девятнадцать. Цифры не сходятся.

– А дети у тебя есть?

– Двое. Марина родила Альбину и Славика. А еще у нее есть дочка Фроська, – сообщил смотритель маяка.

– Много. Трое. Уважаю, – я выразил восхищение и полчаса выслушивал об Альбине и Славике. – А старшая не твоя? Как она? Не тяжело с падчерицей?

– Да, нет. Она тихая. Все время уходит. Я долго боялся, что ее медведь какой загрызет, но Фроську не трогают. Работящая, но время от времени. Готовит хорошо. Марина ее любит, а я привык. Фроська любит всякие рассказы о жизни. Она долго не верила, что есть другой мир. Но Мамедыч ее убедил. Привез ей с большой земли ноут и антену. Мы же все здесь на спутнике.

– А можно к вам на маяк заглянуть? – я был настроен познакомиться с Ефросиньей в самое ближайшее время.

– Да, приходи, завтра, – пригласил Левтов и отключился. Уткнулся носом в стол он неожиданно. До этого говорил вполне осмысленно и бодро.

– Тебе еще две, – послышалось от Никанорыча. Он указывал норму начальнику экспедиции Першову.

– Сам знаю, – огрызнулся тот.

Василь Мамедович поднялся и отправился освежиться. Назад он не вернулся.

Никанорыч налил последнюю стопку Першову и пояснил мне:

– К Груне ушел. Он на автопилоте. Ты ложись здесь. Только не пугайся, если что.

– А что? – мне не понравилось это "не пугайся".

– Может постреляют малость. Телевизор включи, посмотри чего в мире.

Он щелкнул пультом, залапотали по иностранному.

Никанорыч единым заученным движением поднял Першова и Левтова и величественно удалился.

Я улегся на диван и стал думать о том, что услышал. Несомненно, завтра первым делом хорошо бы сходить на маяк к Ефросинье, но надо успеть это сделать до того, как проснется Василь Мамедович. Я так понял, что из его юридических бюрократических бумажек мне не выбраться до самого отъезда.

Маяк был старым. Еще японской постройки. Маяк на краю мира. По крайне мере, он воспринимался именно так. Я стоял перед маяком и смотрел, как девчонка пыталась справиться с козой. Та ее упорно бодала, нет, скорее игралась. Девчонка радостно смеялась и уворачивалась. По ступенькам спустилась женщина.

– Ты Аспирант? – зычно спросила она меня.

Я кивнул, щурясь утреннему солнцу.

– Заходи, – разрешила женщина. – Где мой?

Понятно, что она про Левтова старшего.

– Так его вчера Никанорыч унес, – я помнил, как он величественно тащил два безъязычных тела.

– Понятно, – кивнула женщина. – Значит, в берлогу унес.

– Берлогу? – я шел за женщиной по каменной лестнице.

Она остановилась и обернулась:

– Никанорыч, когда напьется тащится в берлогу у кратера. Пять километров проходит в любом состоянии. Мой Анатолий первый раз сильно испугался, когда очнулся в медвежьей берлоге, а потом привык.

Я кивнул, поражаясь местной жизни. Она привела меня в комнатку. Маленькая такая комнатка, забитая вещами и мебелью.

– Мы здесь живем. Ты чего пришел? – Марина Левтова принялась застилать постели.

Я в очередной раз потерял речь. Разве можно вот так приглашать человека, тащить его по этой бесконечной лестнице, а потом спрашивать "чего пришел?". Не вижу логики.

– Хотелось бы поговорить с Ефросиньей, – больше мне сказать было нечего.

– Это можно, – разрешила ее мать. – Она там на самом верху.

– Я пойду? – все же не понимаю, как с ней разговаривать.

– Иди, – сощурилась Марина Левтова.

Я поднялся по лестнице и постучал в дверь.

– Здравствуйте. Можно? – я открывал дверь и одновременно спрашивал разрешения.

Эта комнатка еще меньше той. Это даже не комнатка, а конурка.

Ефросиния Левтова не соответствовала своему имени. Вы когда-нибудь видели девушку-вамп? Так вот, Ефросинья вылитая эта вамп, только клыков не хватает. Она сидела в кресле с ноутбуком на коленях. Вещи: сплошная черная кожа, заклепки, крашенные волосы (блондинка) и красные губы меня слегка поразили. Я то думал, что она ходит в ситцевом платьице и босиком.

– Заходи, аспирант, – пригласила она меня. – А кто ты есть такой?

Я сглотнул. Учитель отчего-то фыркнул.

– Евгений Снегов, – я ответил по подсказке учителя.

– Ты уж точно не Снегов Евгений, – девушка подняла брови, выражая неодобрение. – Нет тебя в базах.

– А ты хакер что ли? – мне было странно встретить в такой дыре компьютерного гения.

– Я? Нет, ты что, – засмеялась она. – Но друзья всегда помогут.

– Я Евгений Сангадиев, – мне в принципе терять нечего. Надо хоть со вторым объектом нормально провести вербовку. Уж если она знает, что я не Снегов, то и не надо в это упираться.

– Зачем явился Евгений Сангадиев? – она предложила мне сесть.

Мне достался трехногий стул без спинки.

– Поговорить надо, – я понял, что опять не готов к процессу вербовки. Не знаю, что сказать. Учитель напомнил, что на втором объекте я мог бы учесть ошибки первой вербовки. Я с ним мысленно согласился, но отступать некуда.

– Говори, – разрешила Ефросинья.