Текст книги "Вербовщик"

Автор книги: Ольга Табоякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– А должны?

– Так наручники должны обеспечить мое повиновение и невозможность побега, – сообщил он. – Их по обычному не снять. Магические. Странно, что не реагируют.

– Пойдем-ка, – Эндер шагал за мной без вопросов. Я уже неплохо ориентировался в лужах этого Древнего города. – Осторожно смотри, чтобы на руки не попало.

Цепь, соединяющая наручники, распалась.

– Так лучше, – признался Эндер.

– А ты чего сбежал тогда? – мы пошли назад к двери.

– Нет, я вернулся, долго там учился, но вот потом только..., – пробубнил Эндер мне в спину.

– Ага, сбежал и попал на эту распродажу?

– Где-то так, – Эндер не хотел распространяться о своих приключениях. Мне это было на руку. Своих проблем хватает. Но вот в голове вертелся один вопрос, какого хрена Марк устроил, что я потерял кошелек?

– Побудешь здесь чуть-чуть, а потом я тебя куда надо доставлю, – я хотел утешить парня, а вышло, что оскорбил.

– Нет, – упрямо заявил он. – Я теперь тебе должен и никуда не уйду. Ты ведь меня спас. Хмехт бы меня выкупил, да только заставил бы вернуться обратно.

– Стой! – я застыл, сообразив, что тот второй, который торговался, оказался другом Эндера.

– Да, он мой родственник. Но ты ведь меня спас, – хлопая глазами, заявил Эндер. Святая уверенность, что он теперь мне должен, резанула меня по душе.

Теперь до меня дошло, что обеспечил мне Марк, когда устроил пропажу кошелька. Всех известных ругательств было недостаточно, чтобы выразить мое отношение к Марку.

Хэлларен встретил нас ворчанием:

– Приготовь чего пожрать, – с порога потребовал он, а потом порадовал. – Я там тебе какао припас.

За банку моего любимого какао я был благодарен. Обед сварганил в пять блюд. Хэлларен и Эндер слопали все подчистую.

Мы с вервольфом слушали историю Эндера, а я тихо ругался с учителем.

– Мой отец умер рано, а воспитывали меня дед и мать. Дед правитель, но скоро должен все передать мне. А чтобы править ведь надо учиться? Меня учили всему, но я никогда не хотел быть правителем. Править это значит, что надо воевать. У нас война с соседями, а еще и Черные ходят. Мы приграничный мир. Все время война. А наши люди такие несчастные, но все верят в войну. А я не верю. Я не хочу быть с ними.

Эндер излагал еще про свою семью, про войну, про соседей и Черных. Я половину пропустил, ругаясь с учителем.

"Ты ему отказать не можешь", – уперся учитель. – "Ты его спас, значит, ответственен за него".

"Кто сказал такую глупость? Я его спас, но не с целью повесить себе на шею. Ему надо вернуться к своим"

"Почему ты так жесток? Он не хочет возвращаться. Война не его призвание".

"Да? А кто будет заниматься этим народом? Я что ли?".

"Не накаркай", – учителю очень нравилось это земное выражение.

"Его будут искать. А тем временем его люди будут умирать, раз они воюют", – я еще не выяснил, в каком мире живет Эндер, но думаю, что этот простодушный парень все расскажет.

"Ученик, ты не можешь его услать назад".

"Если бы он сбежал из школы, то я бы и не дергался, а там люди... много людей... война. Каково им с мыслью, что их кинул даже собственный правитель?".

"Жека, ты чего такой упертый?", – рассердился учитель. – "В чем дело?".

Пришлось признаться, в чем именно. "Там в прошлом у Водяных, когда я с ними договаривался, то сильно перепсиховал. Один из них говорил, что их мир потерпел поражение из-за подобного правителя, который сбежал. Что-то мне не хочется быть причастным к еще одной такой истории.

"Жека, ты сам подумай, в этого ребенка ты не вложишь свой разум. Не вложишь?".

А вот это был спорный момент.

– Эндер, так когда тебе вступать в права наследования?

Он назвал дату. По земному где-то через год.

– А чем ты собираешься заняться?

Мальчишка зыркнул озабоченно и обреченно. Хотя какой он мальчишка, я лишь лет на шесть его старше.

– Ты хочешь меня вернуть домой? – потребовал он прямого ответа.

На прямой вопрос – прямой ответ.

– Да.

– Тогда я вернусь, – вздернув подбородок, выпалил он.

На этого ребенка даже сердиться не получается.

– Ты не должен делать что-то только потому, что я этого хочу, – похоже, что я сам себе противоречу, о чем меня любезно уведомил наставник.

– Тогда что мне делать? – наивно спросил Эндер.

Я проникся тем, что чувствует учитель, когда я задаю такие вопросы:

– Думай!

Я словил ухмылку Хэлларена.

– Эндер, я понимаю, что ты не готов возвращаться домой, но и здесь ты сидеть тоже не сможешь, – в мозгах вертелся вопрос: "Что мне делать?". Наставник ради разнообразия не стал давать мне совета. Но в душе, той части, которая была Великого Воина Гада, плясали искорки смеха.

– Да? – я только сейчас увидел, какими глазами на меня смотрит Эндер. – А можно я побродяжничаю?

Мне сильно захотелось узнать, откуда этот ребенок столько знает обо мне: новости что ли транслируют о моей жизни?

– Эндер, ты же понимаешь, что у тебя не очень удается бродяжничать, – я судорожно вспоминал уроки психологии, но в голову лезли одни нормы административного кодекса. – Тебя же поймали и..., – я не стал проговаривать слово "продавали", но в воздухе оно прозвенело.

– Ты прав, – виновато согласился Эндер.

Что говорить дальше я не знал. Все что хотел сказать мой разум, не хотела говорить моя душа и наоборот.

– Жека, мне надо возвращаться домой?

После короткой внутренней борьбы я сдался.

– Эндер, я предлагаю, пока не торопиться. Давай посмотрим.

Сияющие глаза были мне наградой. Учитель внутренне мне усмехнулся и сказал, что я сам виноват. Хэлларен понимающе кивнул головой.

Мне надо было возвращаться в институт, там должен быть десятый конверт, а я занимался Эндером. Сначала мы отправились на Фаган. Я познакомил его с Шалье, а потом я (что говорить о себе "придурок") догадался спросить у Эндера, что он делал здесь в прошлый раз. В смысле почему мы так встретились.

– Так у моей матери есть кое-какие старые книги. С ее стороны у меня в дальних родственниках виэн.

– Да? – вот эта тема меня очень заинтересовала. – А что за книги у твоей матери?

– Это старые записи. Они написаны на паджине. Это давно забытый язык, но каждый из нашей семьи знает книгу наизусть. Так там есть кое-какие полезные сведения и ритуалы. Я тогда провел ритуал на поиск ...– в этом месте Эндер слегка замялся, но я не обратил на это внимания, -... хорошего человека, потом прыгнул, а они за мной. А потом ты пришёл.

Становилось понятно с чего он так доверяет мне. Но я-то считал, что наша встреча – чистая случайность.

– А что-нибудь оттуда, из книги, ты можешь мне рассказать? – я понадеялся получить новые сведения о виэнах и получил на свою голову очередные проблемы.

Эндер стал махать руками в мою сторону, демонстрировать какой-то ритуал по поиску виэнов. Но то ли ритуал был бракованный, то ли Эндер что напутал, но я потерялся в пространстве и времени.

Очнулся я на руках у милой девушки. Такая курносенькая, улыбчивая и ужасно напуганная.

– Ты как здесь? – спросила она меня.

– Не знаю, – я постарался прийти в себя, что-то вспомнить. И то и другое получалось плохо. После того, как она меня напоила водой из ручья, я смог подняться и попытался прыгнуть на Фаган. Не удалось, очутился где-то в пустыне, потом были разные места. Прыгать по мирам у меня получалось, но что было странно, никто не знал ничего о Фагане, о Лирейде, даже о Чмерте. Да и люди были странные, могу сказать, что чужие. Правда, некоторые пытались мне помочь, но безрезультатно. Дней пять я жил кражами еды и надеждой, что это лишь бред моего воспаленного сознания. Потом я пытался вернуться к той милой девушке, от которой ушел так поспешно, но не получилось.

Я все больше психовал, дергался, но упорно прыгал. За последующие три дня поесть удалось раза два. Все время попадал в пустынные места. Внутренний резерв организма уже подходил к концу, когда небеса соизволили мне помочь. В очередной раз я прыгнул на Фаган, но оказался в чужом доме. В кресле странной конструкции – полускамейка, полукресло – сидел остроухий тип.

– Появился?

Меня до потери пульса обрадовало такое фамильярное обращение.

– Ага. А как к Фагану пройти не подскажите?

– А кто его знает? Он еще не родился, – соизволил мне сообщить остроухий.

– Как? – я где стоял, там и сел. Ноги подогнулись от слабости. – Это прошлое?

– Это настоящее, а это ты будущее, – поправил меня остроухий.

– А можно мне назад, в смысле вперед? Я же не отсюда, – таким потерянным я никогда себя не чувствовал. Вот это чувство настоящего одиночества.

– А чего ты боишься? – подивился остроухий и предложил мне все же сесть в такое же кресло. – Ты же много ходил по прошлому. На тебе знаешь сколько следов?

– Да? Так мне можно назад? Меня там ждут, – я переполз в кресло и с надеждой посмотрел на столик между нами. Еда! Остроухий благосклонно ждал, пока я слопаю нечто зеленое и фруктовое.

– Так с этой стороны все равно сколько ты здесь пробудешь, – заметил остроухий хозяин.

Мне-то было не все равно, но я промолчал. Сейчас это не предмет для споров.

– Скажите, а что от меня надо? Я ведь здесь не просто так?

– Все же у всех людей мания величия, – заключил остроухий. – Это так и не искоренилось за столько лет. Вы от этого и вымрете, – сделал он прогноз на будущее. Я вежливо покивал, но не поверил. Давно известно, что наш мир сгубит гордыня. – Ты попал в чью-то петлю, – соизволил сообщить общительный хозяин. Более подробных разъяснений о петле и о том, чья она он не дал.

– Как выйти из петли? – для меня это был самый главный вопрос.

– А кто его знает. Я не знаю. Никто не знает. Из петли нет выхода, – ответил он на мой вопрос, а потом добавил: – Думай сам.

Дальше он застил мне глаза мерзким туманом и я опять на исходной точке на руках у той симпатичной курносенькой девушки.

– Ты как? – спросила она и дала мне напиться воды.

В этот раз я не стал прыгать на Фаган. Буду думать, а пока познакомлюсь со спасительницей. Она рассказала, что путешествует домой из школы. У нее важное задание – по смыслу сдача выпускного экзамена. Зовут ее Иллина. Про этот мир она много чего рассказала, но ничего толкового. На поляне она остановилась, чтобы напоить свое животное. А здесь незнакомец. Она меня пожалела, чуть подлечила. Все же навыки имеются, но больше ничего сделать не может, только деньгами поделиться. От последнего предложения я отказался. Думать я пытался, но мало что получалось. Мозги сворачивались в петлю и все в нее упиралось. Петлю можно перегрызть, перерубить, развязать, но как это сделать я не знаю. Других вариантов в голову не приходило. Помог мне случай.

Я шестой день путешествовал с Иллиной. Мозг пытался затвердить душе, что теперь это наше постоянное место обитания. Какая разница, где жить? Душа плевалась в ответ на такие сообщения, утверждая, что она цепляется не за место, а за людей.

"Видишь, ученик, есть обстоятельства, когда и все твои двери не в радость", – философски заметил учитель.

"Да", – эту нехитрую истину я уже прочувствовал на своей шкуре.

Мы ехали вдвоем на одной лошади (хотя в действительности она больше смахивала на носорога). Иллина все время пыталась меня утешить. Я слушал рассказ о ее школе, а сам думал о том, где бы мне найти сведущего человека по вопросам будущего.

– Ой! – Иллина соскочила со своего Гыдгая (так она звала этого ездового монстрика). – Жека!

Я тоже спрыгнул и побежал за ней. Кто его знает, что она там углядела у реки. Надо заметить, что дорога то приближалась, то чуть отдалялась от бурной речушки. Оказалось, что в силовую петлю попал зверек, очень похожий на нашу белку.

– Помоги, – Иллина положила руку на голову зверька. Тот успокоился.

– Как?

– Петлю снять нельзя и перегрызть тоже, надо ее ослабить, тогда мы его вынем.

Она объяснила, что надо делать, я помог, но это ее "ослабить" зацепило мой разум. Все время вертелось "ослабить", "ослабить", "ослабить", "вынем", "вынем", "вынем". Знать бы еще, как ослабить. Еще через два пути я сообразил, как можно попробовать ослабить свою петлю.

Я уселся на дороге, закрыл глаза и принялся осуществлять свои планы. Во-первых, я постарался успокоиться, по настоящему успокоиться, впасть в состояние нирваны. После промывания моих мозгов учителем, это удалось осуществить. Дальше я не успел ничего осуществить, хотя планировал многое. Открыть глаза я тоже не успел, но уши зафиксировали крик Иллины, а в плечи вцепилось нечто когтистое и злое. Глаза я открыл, а потом закрыл потому, как многоцветие мира сводило с ума. Спустя три вдоха все успокоилось. Когти меня отпустили. Я открыл глаза. Узнаю место! Это моя любимая дверь Древнего города. На плечах у меня остались кровавые раны. Кто-то меня сильно зацепил когтями. Но вот, кто? Что рядом был кто-то это точно, в двери он не успел бы, а вот в стену возможно. Я пополз к луже и долго в ней валялся, стараясь привыкнуть к мысли, что я дома. Говорить вслух было необязательно, да и не с кем, но я сказал:

– Спасибо за помощь.

Потом я дотащился до соседней двери к Хэлларену. Там меня встретили, как свежего покойника. Алекс и Хэлларен обалдело меня рассматривали:

– Ты где шлялся, идиот? – потребовал ответа босс. – Мы же тебя похоронили.

– О!

– Тебя две недели не было и тебя не ..., – Алекс не договорил, а это "и" было странным.

Я пересказал, что случайно попал в чью-то петлю и все со мной произошедшее.

– Только вот я не понял, кто меня вытащил, – закончил я свою историю.

– А что ты собирался делать? – полюбопытствовал Хэлларен.

– Многое, – я не хотел сообщать, что собирался даже перерезать себе вены. Знаю, что это малодушие, но тогда сильно хотелось, хоть так решить свои проблемы.

"Ты бы это сделал, Евгений?", – спросил меня учитель.

"Наверное, нет, но всерьез обдумывал эту возможность", – я сам себя стыдился.

"Это ничего, ученик. Могу сказать по себе, что сам подумывал об этом не один раз. Но ведь ты знаешь, что тому, кто добровольно отказывается от всех своих шансов, или, как ты их зовешь "дверей", то ему никогда больше не дается другая попытка".

Я не знал, но похоже, что религиозное отношение к самоубийцам построено не на пустом месте.

– Кто мог меня вытащить?

– Откуда я знаю, – Алекс сказал это легко, правдиво, но он солгал. Что-то он точно знал.

Я поехал в свою квартиру, все надо завершить вербовку. Десятый конверт не вскрыт, но на пути до меня дошло, что там на Фагане меня тоже ждут. Таксист слегка обалдел, когда я испарился прямо из машины.

***

Хэлларен выслушал предположения Алекса по поводу, что сволочь Чав видимо жив, но не согласился с ним.

– Ты же его убил.

– Убил, но Чава убивали до меня раз десять, – Алекс пытался просчитать интерес Чава в Евгении.

Хэлларен знал, что лучше не высказываться так, как Алекс тоже чувствовал ложь. Хэлларен-то знал, что Чав живее всех живых. Но вервольфа интересовало, что такого в этом Жеке, если уж Чав пожертвовал частью свой жизни, чтобы вытащить мальчика. Алекса тоже интересовал именно этот вопрос.

– Чего то мы не учли, – высказал Алекс.

Хэлларен был абсолютно с ним согласен, но у него были свои планы, которым никто – будь то Чав или Алекс – не помешает.

***

Я постучался в двери. На удивление вечером бордель Шалье не работал. Двери на лопату и никого. Я еще раз постучался. Опять не открывают. Пришлось лезть по стене до второго этажа, а там пробраться через открытое окно.

– Жека, так что с тобой случилось? – был первый вопрос, сидящего на кровати Лона.

– Привет, – я как-то ожидал более бурной реакции.

– Привет. Как ты теперь? – Лон так жалобно на меня смотрел. – Хочешь я тебе спою?

Я еще помнил про его пение.

– Нет, не хочу. Чего дверь не открывал? И куда все стулья делись? – мне хотелось присесть.

Вести разговор стоя было неудобно, но и на кровать к Лону садиться не хотелось.

– Так, если ты сядешь, то останешься, а душа должна перерождаться. Мы же два дня всю мебель вытаскивали, что бы позвать хоть твою душу. Узнать, как все было, – просветил меня друг и товарищ.

Зазвенел сигнал тревоги. Он что думает, я ему снюсь?

– Я рад, Жека, что ты ко мне заглянул, – так же печально продолжил Лон. – Я присмотрю за твоим парнем. Еле удержал этого придурка, а то он и на себе рвался проверить силу ритуала.

– Лон, подвинься, – я решил все же сесть.

– Нет! Я хочу, чтобы бы ты снова родился, – в этом вопросе Лон был категоричен.

– Лон! Подвинься! – пожалуй, это лучший способ закончить этот идиотский разговор.

Дальше на шум нашей драки появилось все присутствующие в доме Шалье: сам хозяин, Сандаван, Марэнэ, Эндер, Забияка, Мифис.

– Что просиходит? – громовым голосом потребовал ответа Шалье. Осветило всю комнату. До этого мы беседовали с Лоном в неверном свете звезд.

– Так он сесть хотел, – сообщил ошеломленный Лон.

– Я вообще-то устал, – я заявил это с пола. Так и не удалось мне усесться, Лон крепко оборонял кровать.

– Так он живой! – завизжала Марэнэ.

Вот после этого я получил соответствующую бурную встречу.

Утро для меня наступило лишь в обед и по желанию Сандавана.

Он выволок мое тело в ванную комнату и засунул в воду.

– Ты чего? – я уже протрезвел от выпитого на радостях.

– Ты про Эндера думал? Если чего быстро не сделаешь, то конец ему будет, – заявил мафиозо, потом опять окунул меня в воду и ушел. Когда я выбрался из ванной и, шлепая мокрыми ногами по полу, пошел его искать, то узнал, что Сандаван и Марэнэ уехали утром. Возник вопрос, кто меня разбудил, но сейчас моя голова не могла сосредоточиться больше, чем на одной мысли.

– ЛОН! – я нашел своего друга внизу.

Откуда-то появились девочки, которые принесли чистую сухую одежду, предложили мне поесть, но от последнего пункта я отказался.

– Лон!

– Что? – Лон уловил, что дело срочное.

Мы заперлись в какой-то розовой комнате со свисающими отовсюду бантиками и цепочками. Я пояснил, что мне вроде как привиделось. Сандаван сердился.

– Так они уехали утром, – еще раз подтвердил Лон.

– Не важно, не сейчас, может вернулись. Что он имел в виду, говоря про Эндера?

– Так не знаю, – пожал плечами мой друг. – А ты?

– И я не знаю, – я все еще плохо соображал. Учитель же категорически отказывался обсуждать со мной слова Сандавана.

– А чего тут понимать? – послышался девичий голос. Из вороха одеял, покрывал и пледов появилась кудрявая голова. – Вы ведь про этого принца говорите? Так он же навсегда останется неуверенным...

– Это как? – я не уловил связи. – Ты кто?

– Это Чайна, – представил мне ее Лон. – Я здесь с тех пор, как ты...тебя... Чайна – девушка хорошая. Все девочки Шалье обожают Эндера.

– Он мальчик открытый, очень добрый, доверчивый, – согласилась Чайна, а я осознал, что она не настолько молода, как мне сначала показалось.

– Так в чем проблема? Мы что-то не поняли, – в голове грохотали колокола и стучали наковальни, зачем я вчера пил? Да и пил то не много, но Сандаван сказал, что это напиток с пыльцой гербамисов. Интересно же попробовать.

Чайна выбралась из кучи тряпок и предстала перед нами в обнаженном виде. Красивая! Но чужая. От этого "чужая" у меня свело скулы. Сразу понял, что надо было пить больше. Все же меня достало до печенок.

"Забудь это слово", – посоветовал учитель. – "Чужие все остались там. Здесь все свои".

"Ага"

– Так он же тебе навредил, – Чайна похоже была в курсе всего происходившего в доме. Лон кивком подтвердил мою догадку. – Он себя знаешь, как казнил! – Лон опять кивком подтвердил ее слова. – А теперь ты вернулся, но ведь этим не исчерпывается его вина.

– Но я то его не виню, – я все еще не мог понять.

– А он то себя винит! – Чайна всплеснула руками от моей черствости.

– Ох! – до нас с Лоном дошло одновременно. Если я сейчас чего-нибудь не сделаю, то Эндер на всю жизнь останется жить с этим чувством вины. А чувство вины провоцирует самоедство, затем неуверенность, затем ошибки. Эндер должен стать правителем, быть ответственным за жизнь многих людей...

Я не стал спрашивать, что делать. Вопрос, как и ответ, уже набил оскомину.

– Надо ему дать возможность совершить подвиг. Поверь мне это сильно поднимает самомнение, – я пошевелил своими тухлыми мозгами.

Лон согласился.

– Пусть сразится с драконом.

– Нет, драконы нам нужны самим. Надо придумать что-то другое.

Лон подумал и предложил:

– Ты еще хуже Марка, – под громкий хохот Чайны я высказал все, что думаю о Лоне с его идеями.

Но деваться было некуда. План Лона воплотили в жизнь этим же вечером. Лон взялся все организовать. Сделал – лучше не придумаешь.

Этим вечером мне надо было громко поссориться с Лоном и уйти на "опасное" дело. Мы поссорились, просто разругались вдрызг. Я хлопнул дверью и ушел по указанному Шалье адресу.

***

Лон застыв в дверях, заявил со скорбном миной:

– Вот ведь точно на неприятности нарвется...

Эндер побледнел с лица:

– А куда он пошел?

– Да на тот берег, – махнул рукой Лон и скрылся в доме. Мы умышленно решили не пояснять зачем и почему. Лон сказал, что надо сосредоточится на действии, а не на мыслях. Эндер не успел отреагировать, как Лон вернулся. – Но надо бы за ним присмотреть?

Юноша кивнул.

***

Я шел по самым темным улицам, старательно делая вид, что не знаю о слежке Лона и Эндера.

***

– Ты чего так сопишь? Кто так ходит? Чему тебя обучали? – Лон притормозил Эндера.

– Охоте и войне, – огласил тот.

***

Мой путь лежал к реке. Там надо было меня спасать от страшного чудовища, роль которого должен играть метаморф Фроси. Вернее, Фрося будет спасаемой девушкой, которую я не спасу, а сам попаду в ловушку. По-моему бред, а Лон, Шалье и Сандаван одобрили.

Я добрался до условленного места. Там разворачивалось действо. Сработали они хорошо, даже отлично, причем без репетиции. Фрося в виде чрезвычайно соблазнительном – почти полуголая, вся в грязи (добавили для натурализма) оборонялась от двух мужчин. Тут один вытащил нечто и кинул между ними. Метаморф воплотился в подлинный кошмар. Мужчины оскорбительно засмеялись, а я кинулся спасать девушку. Ее то я спас, но метаморф прыгнул на меня. Дело происходило у самой кромки набережной. Естественно мы полетели в воду. Мужчины продолжили наступать на Фросю. На ее выручку кинулся Лон, а Эндер – спасать меня. Битва в воде заслуживает эпоса: "Алеша Попович побеждает Змея-Горыныча".

– Души его! – я захрипел из воды. – Только души, топи под водой!

Эндер добросовестно душил и топил. Лон устроил шоу с фейерверком на берегу. Жаль я не мог рассмотреть, барахтался, как старый ботинок в воде. "Чудовище" мы "утопили", но "оно" пропороло мне бок.

"Чтоб я еще на такое согласился", – заявил я учителю, когда Эндер вытаскивал меня на берег.

"Ради своих еще не такое пойдешь", – мрачно сообщил наставник.

Потом меня лечили. Я валялся неделю в борделе Шалье. Много говорил с Эндером и нашел, куда его пристроить. Сандаван помог без лишних вопросов. Эндер согласился, что это хороший вариант. Его приняли в ту самую Академию дона Де Сорео.

***

Спустя месяц после разрешения Алекса вскрыть десятый конверт, я попытался это сделать. Не получилось. Последний десятый конверт не желал открываться. Вроде бы я выполнил условия всех предыдущих заданий, что являлось непременным условием вскрытия следующего конверта. А этот не открывался. Должен быть еще десятый человек. Решив не мучиться, я отправился к Алексу, но того не нашел. Мои поиски привели в кабинет ректора.

– Можно? – я зашел в кабинет госпожи ректора.

Клеопатра Игоревна оторвалась от компьютера.

– Что Вам нужно студент?

Я положил ей на стол десятый конверт.

– Хотелось бы понять, что происходит?

– А что понимать? Конверт не открывается потому, как ты не успел. Через три часа надо сдать документы в Академию Дона де Сорео. Вы, молодой человек, не успели отработать последнее задание.

– Что это значит для меня? – я помнил, что учитель говорил о "магическом коконе".

– Насколько я знаю, ты не прошел экзамен, Евгений, – Клеопатра отвела глаза. – В качестве последнего рабочего поручения тебе надо отнести документы на наших новых студентов. Садись, дозаполнишь эти формы, потом туда и сдашь бумаги. Ясно? Воспользуйся перстнем. Ты ведь там ни разу не был?

Я сглотнул. Поражения надо принимать спокойно, но выть хотелось ужасно.

– Хорошо, – я сел за стол ректора и стал невидящим взглядом пялиться в монитор. Строчки расплывались. Я старался дышать спокойно, чтобы не выдать себя рваными вдохами-выдохами.

Клеопатре позвонили на мобильный. Она вышла из кабинета.

"Учитель!" – мне понадобилось две минуты, чтобы взять себя в руки.

"Не ори!" – рыкнул Великий Воин Гада. – "Думай!".

"Учитель, но ведь дальше пути нет", – я боролся с отчаянием.

"Кто тебе сказал такую глупость?", – учитель сердился. – "Путь всегда есть, даже у мертвых есть пути. Уж мне-то поверь".

Все же когда ты не один, то это дает силы. Сейчас он на меня порычал, а мне стало легче. Вроде бы не все потеряно. Я машинально заполнял бумажки и старался думать. Последнее удавалось с трудом.

"Твоя проблема лишь в том, что ты от них зависишь. Выйди из под их контроля", – прошептал мой учитель, подсказывая и ободряя.

"И все?"

"Конечно", – учитель подарил мне подсказку. Я уже понял к чему он клонит.

"Допустим, я впишу себя в эти списки. Насколько мне известно, из этой Академии можно выйти либо ногами вперед, либо выпускником. Никто посторонний меня не вытащит. Это был бы хороший вариант, учитель, если бы не одно маленькое но... У меня нет талантов. Настоящих талантов. Ни одного."

"Я знаю, ученик. Но ты забыл еще об одной малости. У тебя будет время. Даже пусть и совсем не много, чтобы ....".

"... помочь Амели", – я не забыл. О ней я помнил. Красивая девушка, умная, настоящая.

"Она будет учиться в этой Академии", – подлил масла в огонь учитель.

"Ты думаешь, что у меня получится ей помочь?", – мне не нравилось вспоминать свои тяжелые сны об Амели.

"Ты ведь объяснил ей, что видишь, но ведь сны не прекратились", – продолжил он свою мысль. – "Это, значит, только одно. То, что ничего не изменилось".

"Значит, Амели", – мне стало легче на душе. Решение принято, теперь его только грамотно реализовать. – "Спасибо, учитель. Даже если у меня ничего не получится с Академией, то девушке я помогу".

"Мы еще посмотрим с чем у тебя получится или не получится", – проворчал он. Великий Воин Гада не стал указывать, что в Академии будет мощная команда поддержки друзей и знакомых его ученика.

А я уже сосредоточенно вписывал данные на себя во все эти бумажки.

***

В приемной стоял Алекс. Клеопатра отпустила своего секретаря и закрыла дверь:

– Посадила его писать список, – отчиталась она. – Думаешь он решится?

– Не знаю, – Алеск пожал плечами. Он ждал. – Жека удачно провел всю операцию.

– Да, – Клёпа была с этим согласна. – Но вот ты провел ее отвратно. Мальчик-то не смог вскрыть десятый конверт. Там же должно быть его имя?

– Должно, – Алекс лениво перекладывал листы на столе секретарши. Клёпа уселась на секретарское место. – Вся операция строилась под группу. Если он не решится, то вся группа вылетит. Сама ведь знаешь, из предыдущих четырех групп не выжила ни одна.

Они притихли. Каждый вспоминал ту старую историю. Из двадцати семи человек – четыре группы – никого не осталось.

– Он же знает, что у него нет талантов для обучения в Академии, – Клёпа выговорила то, о чем уже долго беспокоилась.

– Да, уж, некоторые удружили, сообщили мальчику, – Алекс потер глаза, сегодня он очень устал. – Но он может захотеть сбежать в Академию.

– Жека, не из тех, кто бежит, – Клёпа прищурилась, закатные лучики солнышка прокрались к столу за которым она сидела и ослепили ее. – Тогда у него нет мотивов, чтобы вписать себя в общий список.

– Есть, но только один, – Алекс несколько раз ловил наведенные на Жеку сны.

– Какой? – Клёпе стало ужасно любопытно.

Алекс покачал головой, рассказывать о своих подозрениях он не хотел. Они еще долго сидели, пока Алекс не сказал, что уже можно.

В кабинете было тихо. Компьютер выключен. Листов нет, Жеки нет. Клёпа прошла к своему столу и достала спрятанный ранее десятый конверт. Она его перевернула, конверт легко открылся.

– Ммм? Значит, все же...., – впервые за последние три месяца Клеопатра Игоревна была счастлива.

Алекс посмотрел на стол. Там лежал конверт с надписью: "Для Алекса".

"Алекс! Не буду просить прощения. Я знаю, что поступаю отвратительно, но все равно так поступлю. Я фальсифицировал документы и сейчас уже в дороге. Самое малое, что я могу сделать, это пояснить почему я так поступил. Во-первых, я не собирался. Я сам знаю, что у меня ни способностей, ни талантов нет. Во-вторых, я так поступил из-за Амели. Да, может быть ты и сочтешь, что женщина, а тем более незнакомая, не стоит года жизни, доверия, дружбы и еще много чего. Наверное, правильно мне сказал Сандаван, что мужчины рождены открывать двери, а женщины – их закрывать, чтобы не сквозило. Я бы, наверное, так не поступил, если бы не мои сны. А в них она все время умирает. Я надеюсь, что не дам ей этого сделать. Один чел (зачеркнуто) тип мне объяснил, что если я так упорно вижу эти сны, то могу повлиять на ситуацию или попытаться. Чтобы попытаться мне надо быть все время рядом с Амели. Вот я и подделал документы, совершил все остальное не столь уж приглядное, но это мой выбор.

Алекс! Мне очень понравилось работать с тобой. Эти три месяца многое изменили в моей жизни. Спасибо тебе за помощь и добрые слова. Еще за Фаган тоже отдельное спасибо. Да и за "Эпоху времени" тоже. Не знаю, что сказать Клеопатре Игоревне, Василию, Жанне и Петру. Если что-то надо, скажи сам.

Алекс! Я знаю, что предал твое доверие, прости.

Больше, пожалуй, мне нечего добавить.

Бывший юрист ОАО "Прогресс" Жека. 1 числа месяца аюра"

– Хорошо, пишет, правда, слегка костляво, но хорошо, – Клёпа перечитала письмо уже второй раз.

– Заканчивай здесь дела, – скомандовал босс. – Мы должны вывести на выпуск эту группу живой и здоровой.

– Это сложно, – Клёпа знала, что предстоит сделать.

Алекс сложил забрал оба конверта с письмами.

– Погоди, – попросили его Клёпа. – Я все же хочу прочитать, зачем нужен Евгений. В чем его дар.

– У него нет дара, – раскрыл тайну Алекс, – но прочитать можешь. – Он вернул десятый конверт.

Клёпа прочитала:

– И в этом все дело?

– Да, – Алекс мысленно уже был не здесь. – Заканчивайте здесь и на диспозицию. Вот теперь уже не переиграешь, если что...

***

Я стоял в приемной. Всё очень похоже на наш Университет. Только девушка на приёме с острыми ушами. Она подняла глаза и окатила меня презрением:

– Опаздываете.

– Никак нет, – я положил документы.

Она смахнула их в ящик, а потом долго изучающе смотрела на меня. Щелкнула пальцами в воздухе и появилось чуть расплывчатое изображение еще одного остроухого.

– Лирейд прислал полную группу. Последний из них приехал.

– На общий сбор его, – кивнул ее собеседник.