Текст книги "Черствое сердце (СИ)"

Автор книги: Ольга Егер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Глава 38. Новое дыхание

В доме, у которого, я подозревала, где-то были спрятаны курьи лапы, все суетились и бегали. Яга и Ирина принимали роды, а мы сидели во дворе, успокаивая нервных папаш. Ну, Сашка был совершенно спокоен. Он просто пребывал в глубоком обмороке, и смирно дремал на скамейке. А вот Юл пританцовывал на крылечке. Карл говорил ему, мол, не стоит нервничать лишний раз, и роды – это естественный процесс. Но молодой вампир рычал. Ненароком сломал перила.

– Бегом, за молотком и гвоздями! Чини, пока Яга не увидела. Узнает и сделает из тебя гуляш, – запугивала парня я. – Хочешь, чтобы твой малыш остался без отца?

Юл мигом одумался, пошел искать необходимое для починки. Демоны посмеялись над ним минут пять, а потом принесли ему целый набор плотника-любителя. В общем, на ближайший час мы совместными усилиями нашли занятие для нервного папаши. Потом он вошел во вкус, и отремонтировал вместе с Карлом все, что не ровно стояло, пошатывалось или скрипело.

– Думаю, Яга оценит! – похвалила сонная Люся, убаюканная на плече Константина.

– А-а-а-а! – раздалось жуткое хоровое пение рожениц.

– Я не хочу детей! – содрогнулась от этого воя я, и вцепилась в руку Даниэля.

– Не говори так, – улыбнулся он, смазывая лечебной вонючей мазью из закромов старой ведьмы мои ожоги. Потом взял бинт и аккуратно замотал особо пострадавшие места.

– Ты из меня мумию делаешь? – уточнила я.

– Да, – согласился он. – Закрою тебя в каком-нибудь саркофаге, чтоб ты больше не заставляла меня нервничать, и не влипала в неприятности.

– Я знаю, где один такой добыть, – влез в разговор некромант. – Правда, сначала из него надо будет изъять прежнего владельца.

– Спасибо, мы как-нибудь обойдемся! Даниэль вполне может обойтись и валерьяночкой. – отказалась я.

– Тебе надо поспать. – Нежно прикоснулся к моей щеке Куран, и я бы с удовольствием прикорнула в его объятиях. Но вместо этого отрицательно покачала головой.

– Отдохну, когда узнаю, что с девочками и их детьми все в порядке! – как накаркала я, потому что в следующее мгновение нас подняла на ноги Яга. Выглянула в окно и постучала по стеклу, призывая нас с Люсей заглянуть внутрь. Мы, чувствуя себя настоящими зомби, побрели в дом.

– Так, ведьмы, – сцедила она сквозь зубы. – Взяли метлы, собрали от каждой стихии по элементу и примчались сюда, если хотите, чтобы ваши подруги жили долго и счастливо!

Мы не нервничали, не боялись. Просто слишком устали, чтобы испытывать подобные чувства. Поэтому, без лишних размышлений, рассредоточились по дому и двору. Сделали из прутьев человечков, в их сердцевину вложили щепотку земли с огорода, маленький пузырек с водой, серу от спичек и просто подышали на изготовленные игрушки. Всего мы сделали четыре куколки.

– Ирка, сама давай справляйся. Я сейчас! – крикнула Яга и выскочила к нам на кухню, с большой длинной иглой в руках.

– Тушите свет. Берите метлы. – Скомандовала она, и спросила. – В хоккей играли?

– Неа! – ответили мы, крепко сжимая древки старых летательных аппаратов.

Ведьма щелкнула выключатель. Зажгла свечу. И в слабом свете огня приобрела просто жуткий вид.

– Сейчас научитесь. – Пообещала нам мастер-класс Яга. – Значит одна становится в центре комнаты, вторая около двери. Одна ловит, передает другой, а та гонит к выходу – к "воротам", на солнце. Там под светом, они и подохнут!

– Кто?

– Шайбы, – ухмыльнулась ведьма, и больше отвлекать себя не позволила. Она сосредоточилась на колдовстве. Сухие губы старухи четко и быстро выговаривали, выкрикивали какие-то страшные слова, сказанные прямо в лицо первой кукле. Она водила над игрушкой иглой, указывая то на голову, то на ручки – ножки, то на сердце. Я стояла в дверном проеме. Заметила, как мрак кухни приобретает плотность. Люся тоже обратила на это внимание. Клекотание Яги перешло в песню, от которой по коже пробежали холодные мурашки. И тут на столе вдруг появилось черное маленькое нечто. Очень недовольное. Оно хотело вонзиться зубами в руку ведьмы, но бабка всадила в него иглу и сбросила на пол. Люся быстро накрыла метлой неизвестное чудище и подтолкнула ко мне. Я перехватила и домела до коридора, распахнула двери, вымела на солнце. Оно с жалобным писком истаяло. Я быстро вернулась в кухню, а там меня ждала уже следующая злая шайба.

В дальнейшие несколько часов под крики рожениц я просто не успевала перевести дыхание, бегала по коридору от порога к порогу и выпроваживала незваных гостей. Даже подумать о том, кто эти существа было некогда.

Римма откричала свое. Я услышала радостный крик младенца, которого испугал этот мир. Ирина сюсюкала в соседней комнате, рассказывая ребенку, какой он славный. Она передала кроху маме. Мое сердце опалило мягким теплом радости, и очередного мерзавца я выкинула на улицу уже улыбаясь. Я верила, что все закончится хорошо. Но ошиблась.

– Ах, твою мать! – злобно воскликнула Яга, согнувшись над последней куклой. – Ну, подлец! Я тебя вытащу!

Пообещала она черному подлецу, вцепившемуся в куклу зубами.

В соседней комнате кричала в муках Жанна.

– Пусти, сказала! – Потребовала старая ведьма от создания. А он зарычал на нее. Тогда бабка рассердилась и ее колдовская речь зазвучала безумно жутко, грозя чудищу ампутацией зубов и головы. – Ну-ка подайте мне нож!

Люся быстро отыскала прибор, сунула в руку Яге. Она, не останавливаясь в монотонном пении, поддела монстра, всадила ему иглу в голову и потащила на себя. Но он вонзил зубы прямо в место, где должно бы было располагаться сердце.

– Сучонок! – не сдержалась колдунья, резким движением стащила черного гада, бросила его Люсе, а она мне. Уж я жестоко хлопнула по нему метлой, перед тем как вышвырнуть из дома. Но подлая тварь не желала прощаться с жизнью и облюбованной куклой. И на пороге цеплялась в половичок, хотела в него завернуться. Так как оно испортило мое настроение, то я потребовала у Юла гвозди, и всадила их в мерзкий комок тьмы. После чего замерла, ожидая, когда солнце сожжет тварь. Черное существо умирало долго и тлело медленно. Когда от него ничего не осталось, я все-таки вернулась на кухню. Яга сидела за столом уставшая и совсем красная.

– Теперь все будет нормально. Но след он свой оставил. – Выдохнула старуха, налив в три кружки настойки на спирту. Сама отпила и нам дала.

– Что это было? – спросили мы.

– Несчастья, проклятья, злыдни, болезни, и лики злого рока. – Ответила она. – С девчонок вытащила. С оборотня вытащила. А с вампиреныша… Сами видели. Пошли, лучше посмотрим на них, пока папашки в окна ломиться не начали.

Бабка поманила нас за собой в соседнюю комнату. Правда, сначала заставила умыться, помыть руки, замотаться в чистые простыни, пропитанные какой-то пахучей жидкостью. Римма и Жанна мокрые от пота, румяные от стараний, лежали на кроватях и держали в руках своих деток.

– Мальчишки, – улыбнулась Яга, подошла к Жанне, перехватила у нее ребенка и с такой любовью в глазах всмотрелась в его лицо, что даже я умилилась. – Тьфу на тебя, чудо юродивое!

Рассмеялась она над малышом, чтоб сглаз не цеплялся.

– Ой, красавец будет! Девки сохнуть не перестанут. Ты у нас особенный. Тебе до них интереса никакого. Пока не придет та, которая заставит твое сердце биться иначе.

Я поняла, что темная тварь укусила не просто куклу, а сына Жанны. Но, судя по тому, как с ним сюсюкалась Яга, страшного не случится. Или я опять ошибаюсь?

– Максимкой назовем тебя! – выдала старуха.

– Эй! – подала голос мамаша.

– Молчи, мать! – цыкнула на нее Яга. – Меня слушай. Будешь приводить его ко мне раз в три месяца. Обязательно! И не смей ослушаться. Ирка, проследишь!

Женщины не решились перечить. Раз древняя ведьма сказала "надо!", значит так тому и быть.

– Уа! – раздался крик второго мальчугана, потребовавшего внимания и к себе.

Максимку передали обратно матери. Бабка обернулась к Римме. Подруга зарычала. Отдавать кому-то свое чадо она без боя не собиралась. Но Яга пригрозила ей сухим пальцем и потребовала крестника.

– А ты, Владиком будешь! – нарекла его она, взяв на руки. – Ой, чувствую, не сойдетесь вы с Максимкой характерами. Эгоисты до мозга костей! Но ничего. Судьба все по местам расставит! Эй, ведьмы, а ну пойдем, отцам покажем их старания.

Ирина взяла у Жанны Максима и мы всей компанией пошли во двор, оставив рожениц отдыхать. А там, Сашка, увидев своего сына, дрожащими руками принял малыша из рук Яги, поулыбался секунды три и снова повалился в обморок. Ребенка только и успели поймать, а папашу – нет. Юл сиял. Он качал ребенка, и просился посмотреть на жену. Но хоть старуха и заверила его, что с Жанной все в порядке, пускать отказалась наотрез. Как и забирать рожениц домой. Им предстояло еще недельки две посидеть под наблюдением бабки.

Наконец-то родная ванная. Ароматный шампунь и теплая вода. Правда, понежиться с моими травмами мне запретили Василий и Даниэль. Вампир сбросил с себя рубашку и, взяв губку, омывал меня бережно, чтобы не намочить ожоги. Он снял с меня цепочку верности. Заботливо помыл мои волосы и подравнял ножницами там, где они были сожжены. Когда-то длинные, до самой талии, они укоротились по плечи.

– Почему ты не подошел ко мне в финале?

– Ты мне вряд ли поверишь, если я отвечу. – Сосредоточенно вытирал меня полотенцем он.

– Опять сдерживал эмоции? – поняла я.

– Ты хорошо меня знаешь, – улыбнулся вампир, обнимая меня, чтобы вытащить из ванной. Поцеловал. – Ты действительно не хочешь детей?

Я посмотрела на него и поняла, на что он намекает.

– Заводить детей можно, когда вокруг все спокойно и никто не хочет тебя убить, – устало объяснила я. – И я хочу ребенка, но, банально, как и все, боюсь боли.

– Знаешь, – поставил меня на пол вампир. – Я не могу тебе ничего обещать. Вдруг не получится сдержать слово. Но послушай внимательно и поверь. Ты – моя семья. И я хотел бы, чтобы нас стало больше. Не сейчас, а когда ты будешь готова.

Очень нежные, очень трепетные слова, открывающие его настоящие чувства, ввели меня в ступор. Я, наверное, не привыкла к такому поведению Даниэля. Он менялся. И слишком быстро.

– Я уложу тебя спать, – шепнул он. Отнес меня на кровать, переодел, накрыл одеялом. Только прилег рядом, как пришлось подниматься и идти, открывать двери гостю.

Увидев француза в столь откровенном виде (в одних штанах) в моей квартире Вова с трудом подавил желание устроить скандал.

– Где она? – потребовал ответа от вампира парень.

– Я впущу тебя, если будешь вести себя прилично и тихо. – Предупредил Даниэль. – Ей нужен покой. Входи, но сомневаюсь, что она в состоянии разговаривать на тему наших взаимоотношений.

Вова влетел в спальню, и проглотил заготовленные обидные слова для меня. Увидел остриженные волосы, бинты, синяки, присел на край рядом со мной.

– Что случилось? – ужаснулся он.

– Ничего. Все пройдет. Вот чуть-чуть посплю… – Успела сказать я, прежде чем провалиться в сон. На три дня.

Глава 39. Джинн из бутылки или Синяя ведьма

Крайне неприятный диалог о любовном треугольнике все же состоялся. Когда оба парня уставились на меня – один с требовательной и уверенной мыслью во взгляде «Скажи ему, что ты останешься со мной», а второй с мольбой «Господи, пусть она скажет ДА мне!» – я мечтала провалиться сквозь землю. Попросила время, чтобы все обдумать. Они вроде бы согласились. Но буквально на следующий день стали названивать, и через два три слова намекали, мол, ты ж все-таки определись. Я и сама понимала, что надо. Но так не хотелось! В итоге, я почти неделю притворялась отсутствующей. На работу телепортировалась благодаря демонам. А вернувшихся к тому моменту родителей, просила отвечать на телефонные звонки, что меня нет. Ушла, дескать, в магазин.

– Когда вернется? – папа посмотрел на меня, забившуюся в угол. Я покачала головой, а он уточнил. – Завтра?

Я стукнулась об подлокотник кресла. Зачем вслух то спрашивать? Вот спорю, на том конце провода уточнили, в какой конкретно магазин я пошла – в другом городе, что подальше, в Киеве, Запорожье? Причем сто процентов – звонил Вова. Его обмануть было проще простого. А вот с Кураном такие фокусы не проходили. Он если звонил, то с первого этажа, стоя на лестнице в моем подъезде. И когда, слышал, что я в "гостях-минимаркете-кино-на концерте", говорил: "Хватит меня избегать! Я знаю, ты диван давишь!"

– Дина, может, выберешь уже одного? – присел рядом со мной папа, и я чуть не взвыла: "И ты туда же!". Но вместо этого…

– Кого? – оживилась я, и посмотрела на него, ожидая аргументированного взвешенного ответа.

– С кем тебе хорошо? – задал наводящий вопрос папа.

– В данный момент? – изобразила усердные размышления по поводу, и призналась. – Они меня оба задолбали! В монастырь уйду! Или нет. Всех пошлю подальше, сменю место проживания, город. Нет. Лучше планету!

А про себя подумала: "Если на Марсе жизнь таки есть, и Куран сможет туда добраться, стоит ли напроситься в помощницы к бабе Яге? Дальше двора никуда не денешься. Тронуть никто не посмеет. Компания веселая – черти, бесы, старуха и ангел, когда-никогда заглянет. Так людей же к ней ходит – уйма!" Отказалась от идеи.

– Солнышко мое, – погладил меня по голове отец. – Я видел тебя рядом с Вовой. И сравнил твое поведение рядом с Данилой.

– С Даниэлем, папа!

– Он, что не русский? – изумился родитель. – Или у тебя еще и третий появился?

– Папа, их двое. Я одна. А Даниэль (Данило) – он француз. К кому я, по-твоему, в гости летала? – постучала саму себя кулачком по лбу.

– А! Так с тобой теперь можно говорить на эту тему! – обрадовался папа, перестав прикидываться, но Курана все равно уперто называл Данилой. – Так вот, когда вы приехали домой, я за тебя очень боялся. Сама знаешь, ты ходила такая… Страшно вспомнить. Потом ты привела Вову. Хороший парень – нечего не скажешь. Но с ним ты другая. Обычная. Тихая. Заторможенная.

– Спасибо за доброе слово. "Тормозом" меня еще никто не называл!

– Не ехидничай! Слушай, что отец говорит! – донеслось из кухни, маминым голосом, который тут же ехидно и тихо добавил. – Ну не тормоз. Так, медленный газик…

– А когда пришел Данило, – (Меня все же передернуло), – ты стала такой как была. Волчок, который завели. И он вертится, вертится. Данило, он конечно, странный. Слишком молчаливый и хмурый. В нем чувствуется опасная сила. Я бы не доверил ему тебя…

Отец замолчал на секунду и внес поправку.

– Я бы не доверил ему тебя, если бы не знал, что ты сама этого не хочешь. А ты хочешь! Я вижу. Причем Данило тебе спуска не дает, но и относится бережно. Хотя, сомневаюсь, что он семейный. В смысле, по нему тяжело определить, нужна ему семья или ему и самому вполне замечательно.

– Значит, ты за Даниэля? – спросила я, и подло поинтересовалась. – И даже, если я уеду за ним во Францию?

Папа задумался. Скривился.

– Нет. Тогда против. И вообще, я за того, кого выберешь сама! Главное, чтобы он тебя не обижал, и ты была счастлива. Потому что для родителей нет ничего хуже и больнее, чем видеть страдания своего дитя.

Договорив, он направился на кухню.

– Ага, только больше запутал!

– Выбирай! – услышала я из кухни ненавистное слово, а потом к прочим звукам добавился шелест фольги от шоколадки.

– Не двигайся! – раздался приказ мамы, с такой интонацией, как у полицейских в фильмах. – Аккуратно, медленно положи сладкое на стол! Руки. Я сказала, руки от шоколада убери! – обезвреживала нарушителя закона и порядка она.

Спрятаться от решения задачки про любовь я хотела в парке. Гуляла, думала о том, что сказал папа. Слушала собственное сердце. И оно шептало только одно имя. А разум этот шепот игнорировал и тщательно взвешивал все «за» и «против».

"Но он же тебя опять предаст!" – было аргументом отказаться от Курана.

"Нет. Хотел бы, уже уехал!"

"Ладно. Приползешь ты к нему на пузе. Опять поверишь в любовь-морковь. Уедешь. Он ведь тебя, как пить дать, увезет. И что мы будем делать во Франции?"

"Любить!" – отвечал смелый романтик во мне, в противовес циничному созданию.

"И много ты так налюбишь? На хлебушек там, на платьишко?"

"Да, согласна. С материальным вопросом у нас не лады. Но как-нибудь разберемся! Найду себе работенку. Максимум буду перевоспитывать клыкастых. А они сами от меня откупаться начнут, лишь бы я их не трогала! Вот и первый капитал сколочу. Как думаешь, на миллион насобираю?"

"О! Вампиры! Малыш, а как же эти кровососущие твари? Ты с ними под одной крышей жить будешь? И Элен. Не забывай о ней!"

"Элен мы передадим Каю. Пусть мозги ей вправит. А с вампирами – справлюсь"

"Ну да, ну да… – ехидно ответило рациональное создание. – Сосиска с человеком тоже справляется!"

"Пока вы тут спорите, одна проблема уже отпадает сама собой!" – влезло третье нахальное и глазастое Я, обращая внимание спорщиков на парочку у родника.

Там, совсем рядом со струящейся водой, стояли двое. На окружающих им было плевать, потому как всецело поглощенные общением на тактильном уровне, они не хотели отвлекаться на постороннее и не стоящее внимания. Парень держал светловолосую девушку за руку, и поглаживал пальцами ее запястье, как делают, желая уединиться в более тихое место. А она сладко улыбалась, упираясь лбом в его лоб. В общем, складывалось впечатление, словно я смотрю на безумно влюбленных.

– Вова, – сорвалось у меня, хоть я и не хотела, чтобы он меня заметил. Я даже попыталась спрятаться за деревом. Но видимо придется сесть на диету, потому что за березкой мне скрыться не удалось.

– Дина? – удивился парень. Испугано развернулся, прикрывая собой незнакомку. А потом сощурился, рассмотрев меня, и сменил эмоциональный спектр. Стал более серьезным. Скорчил такое лицо, будто наслаждался холодным блюдом под названием "Месть". Короче, он был весьма доволен собой. – Привет. Я думал ты в магазине. Уже вернулась? И как там?

– Прекрасно! – слабо улыбнулась ему, собираясь оставить парочку и не мешать идиллии.

– Вов, это твоя невеста? – подала голос незнакомка, и вышла вперед, чтобы рассмотреть меня. – Та самая Дина?

– Да, та самая, – согласилась я, и в следующую секунду получила пощечину.

У меня в глазах все потемнело от такого жеста. Я едва сдержала порыв, чтобы не ответить ей тем же. Но Вова, зная мой характер, влез между нами, оттащив от меня свою подругу.

– Заслужено, – приняла оскорбление я.

– Еще и как! – гордилась собой девушка. – Ты портишь ему жизнь! Тебе нравится с ним играть? Зачем ты делаешь это? Не видишь, что он мучается из-за тебя?

– Вижу, – посмотрела на Вову, стоявшего с опущенной головой, рядом с буйной дамочкой. Он крепко сжимал ее руку.

– И тебе это нравится! Терпеть не могу таких стерв, как ты!

Она еще и сплюнула мне под ноги. Вова ахнул, оттянул ее еще дальше.

– Нет. Мне не нравится. Хорошего вечера! – я развернулась, чтобы уйти. Но Вова зачем-то остановил.

– Подожди, – не позволил просто так, без объяснений, покинуть место он. Догнал меня, и говорил уже не глядя в глаза, без былой уверенности. – Просто ты гуляешь со своим "другом", а я…

– Я поняла. Не нужно ничего врать. – Прервала его я. – У тебя очень хорошая защитница. Она не даст тебя в обиду. Пожалуй, это все. Не буду вам мешать. Приятно отдохнуть!

И он отпустил меня. Постоял несколько секунд, глядя мне в след, и вернулся к девушке, взял ее за руку, увел в противоположную, от выбранной мной, сторону. Теперь наши дороги раздваивались, и каждый выбирал свое направление.

Мне было обидно. Щека болела и жгла. Но неприятное чувство, возникшее после этого события, скорее вызвано эгоизмом. Здоровый, человеческий эгоизм разграничивающий все на: «мое», «чужое» и «то, что могло бы быть моим». Я не стыдилась его. Яга ведь предупреждала – нам с Вовой не суждено быть вместе. Наша свадьба и отношения – зря потраченное время. Особенно для него. Он мог бы найти себе кого-то стоящего, или встречаться с той защитницей. Но зачем-то ухватился за меня. Мне стоило бы отказать ему еще там, в баре, на дне рождении Риммы. Однако я преследовала собственную цель – забыть Даниэля, того, кого безумно люблю. Вот и использовала хорошего, доброго парня Вову.

Обозвав себя двуличной, я немного погрустить у водоема дяди Зеленого (местного водяного). Упрекнула собственные Я (сколько бы их там ни было), выразив им свое ФИ! Ведь могли бы и предотвратить.

Послушала новую песню хора жаб. О любви, и о том, что нельзя терять надежду. Слова незатейливых куплетов, исполненные самим водяным, заставили всерьез задуматься. В итоге, я пришла к выводу: что ни делается, все к лучшему! Вова определился. И Куран совершенно прав – мне пора уже поставить точку, сделать из равнобедренного треугольника скромный любовный угол.

Не теряя времени, отважилась на опрометчивый поступок – хотела сделать вампиру приятный сюрприз и телепортировалась прямо в его спальню (причем получилось с первой попытки!)…

Сюрприз очень даже удался. Куран удивился. И Элен тоже. Она как раз пребывала в его постели. В природном наряде. Точнее в обнаженном виде. Француженка прижалась к моему вампиру всем телом под одеялом – демонстрируя, что он принадлежит теперь ей, что она вытеснила меня из его мыслей.

Даниэля назвать одетым нельзя было, как и протестующим против прикосновений голой девицы. Из чего я сделала определенные умозаключения. К примеру, наверное, уже скользнувшую в вашей голове присказку: "За двумя зайцами погонишься… Оба залюбят до смерти!"

– Дина? – озадачено произнес Даниэль, и тут мой вышеупомянутый эгоизм разыгрался не на шутку. Сначала хотелось сыграть в Ведьму и Дездемона, подержаться за горло вампира, погрозить ему осиновым колом… на батарейках, и всадить… далеко не в сердце. А пониже и сзади! Но потом злость утихла и на ее смену пришло горе. Невыразимое, безжалостное. Стало обидно за себя несчастную. Никому я не нужна. Никто меня не любит!

– Скотина, – фыркнула я, больно прикусив губу.

И в момент, когда нашу скромную компанию надумал разбавить своим появлением ревнивый, но верный своему слову, Кай, я растворилась в воздухе…

«Ты должна сделать выбор!» – я слышала эту фразу столько раз, что теперь от нее просто тошнило. И это мне говорили те, кто с легкостью нашли замену. Ненавижу!

Я чувствовала себя разбитой и униженной. Еле переставляла ноги. Зато двигаться мне помогала здоровенная бутылка водки, которой я размахивала, маршируя по ухабистой дороге между частными домиками. Бубня себе под нос прописные истины из настольной книги феминистки-мужененавистницы, свернула к синим воротам и толкнула их ногой. На меня, со спиртным в руках, обратили внимание все клиенты Яги. Обратили и замерли: мужчины проглатывали слюни, а бабы тихо материли за искушение в чистом виде. Мне было – ПО ФИГУ!

В полной тишине я поднялась по ступенькам, и грюкнула кулаком, а потом и ногой, в дверь три раза.

– Яга открывай! Ведмед… Ведьма пришла! Литр водки принесла! – проорала я, добив обычных смертных.

– Проходите, млейшая, – открыл мне двери черт, прикинувшись помощником экстрасенса. Высунулся приличной частью очеловеченного торса во двор и провозгласил, мол, прием окончен. Впихнул меня в дом и пробурчал: – И не зачем так орать!

– Не бухти. Давай выпьем! – отмахнулась я.

Он выдернул у меня из рук бутылку, оценил, причмокнул губищами и… хлопнул ее об пол. У меня предательски опустилась челюсть.

– Хорошая, но у Яги самогон круче! Идем-ка! – потащил меня в кухню он, где нас уже ждала старуха, накрывающая на стол.

Так я исчезла для мира на… Ай, даже не знаю на сколько! Меня усиленно пытались разыскать друзья. Заглядывали демоны. Мы их спаивали и отправляли восвояси. Вова названивал на мобильный раз двести. Я не брала трубку, так как не могла вспомнить какую кнопку нажать. "Абонент в зоне не досягаемости! Так как временно пьян… Или не временно!" – заявила я, когда Яга все-таки подняла трубку и сунула мне в руку. Надеюсь, я говорила это Вове, а не папе!

Куран рыскал вокруг дома, но войти не мог. Пытался поговорить с Ягой. Она сказала:

– Нет ее здесь, милок!

И мы с рогатым подтвердили ее слова, проорав из кухни: "Шукай Шарик! Вохай Шарик!". Расхохотались, цокнулись рюмками и выпали из сознания на двое суток.

Потом было похмелье. Жуткое. Мерзкое. Опустошенное. Я лежала на столе бабы Яги в ее приемной и наблюдала за танцем зеленых маленьких чертиков. Они исполнили почти все партии из балета "Лебединое озеро".

"Белочки не хватает!" – с сожалением решила я, размышляя на тему алкогольного отравления.

– А вот и я! – весело провозгласила недостача.

Я подняла глаза. Икнула от неожиданности. Передо мной стояла здоровенная белка и, фривольно виляла пушистым хвостом.

– А ну брысь отседава! – распихала по сторонам зеленых чертей вестница белой горячки. – Не ожидала?

Я потянулась, чтобы перекреститься.

– Хватит пугать ее! Она итак остатки разума потеряла! – швырнула Яга в белочку тряпкой и, сбросив мои ноги со стола, водрузила на край горячий бульон. Белка бросилась к тарелке, потянув носом аромат блюда. Через секунду вместо грызуна, приготовленный для меня обед (или ужин) уплетал бес, удачно игнорируя попытки бабули отлупить его клюкой.

– Слушай, Яга, – села на стул я. – А может, давай я подменю тебя?

Ее маленькие белые глаза расширились до размера пяти копеек.

– Ой, – всплеснула руками она. – Ты еще скажи, что в монастырь подашься! Не-е-е.

– Но ты же тогда бросишь все опостылевшее! – зачерпнула из другой, принесенной ведьмой тарелки я. – Кстати, супчик отменный!

– Рада, что тебе понравился! Бульон на костях одного моего клиента…

Я подавилась и отложила ложку.

– Да не из его костей, а из куриных ног, которые он принес, – исправилась бабка, чтобы я снова приступила к еде, но чуть тише добавила: – Хотя мужик такой крупный… Из него холодное получилось бы, зашибенное!

Мой злобный взгляд ее только рассмешил.

Пока мы с Фокой уплетали стряпню, Яга села в свое любимое кресло, и поделилась последними новостями, которые мы благополучно прозевали, борясь с зеленым змеем.

– До твоего появления здесь, приезжали наши папашки. Жен с детьми забирали. Я думала, скучать буду. По Максимке. Но потом ты приперлась… Тоску, как рукой сняло! – говорила она.

Фока подмигнул мне и пнул локтем – вроде как, похвалил.

– Кстати, все спросить некогда было! – вспомнила кое-что я. – На Римме лежало какое-то проклятье. Мы не знали чем его снять и как. Потом Димка влез в гонку за артефактом Савелия. Победил и вроде бы, загадал желание, чтобы ее роды прошли удачно. Но я видела, как ты…

– Изгоняла нечисть? – уточнила Яга. – Считай артефакт сделал свое. Девчонка то жива! А мальчишка ее итак родился бы. Здоровенький и хорошенький. Правда, те беды, которые в них заложены были, в итоге проявились бы чуть позже: они бы часто болели, страдали от случайных несчастий. Я просто чуток почистила их судьбы. Вот с другой твоей сестрой все хуже. Уж не знаю, чем она провинилась перед боженькой, но столько в ней дряни скопилось. Подозреваю, это из-за того, что она до сих пор не смогла найти прощения. Отца не простила за его алкоголизм и вечные скандалы в семье. И Ирку за то, что оставила их одних. Вот эти обиды и грызли ее. Видела, как в малого вцепились? Да-да, все наши эмоции, особенно плохие приобретают форму. Скажем, если ты счастлива, то от тебя исходит свет. Он превращается в зонтик или покрывало, которое укутывает тебя и не позволяет горестям приставать к тебе. Но только в тебе поселится горе, как оно размножается, растет и вскоре начинает вредить тебе, окружающим, близким. Притягивает, магнитом другие несчастья.

Я огляделась вокруг, нет ли в комнате, вокруг меня мелких черных существ. Яга расхохоталась.

– Вот раньше ты была более отходчивой. Сейчас, как зациклишься на чем-то! Ты давай, прекращай это! – Она смеялась надо мной всласть. – Скажу тебе, люблю посмотреть мыльные сериалы наяву! Спасибо тебе. Просто реалити-шоу устроила. Твой Ромео клыкастый тут бродил под окнами: "Любимая, выгляни в окошко, я тебя поцелую немножко" А ты выглядывала. Крутила ему дули, и снова пряталась. Представляешь, что бы сказал Шекспир, увидев такую сцену?

– "Молодец девка"? – предположила я. – А ты, что, и с Шекспиром знакома?

Бес хрюкнул и подавился смешком.

– Он с нее свою Джульетту списывал! – покатывался рогатый. Получил ложкой по лбу. Немного обиделся. Пообещал испортить ее любимую ступу.

– Нет. Не знакома. – Отмахнулась Яга. – Пошла бы и поговорила со своим вампиром. Серьезно. Откровенно. Или до конца жизни мучиться собираешься?

– Не любит он меня. Я его с другой застала. И второго тоже с другой! Никому я не нужна.

Только собиралась впасть в истерику, попричитать, слезы по пятилитровым бутылям разлить, как Яга хлопнула кулаком по столу.

– Не сметь, мокрое дело устраивать!

Я шмыгнула носом, подтерла выступившую слезинку и послушно сложила ручки, приняв позу первоклашки на классном уроке.

– Ну, мужики такие: путают право и лево. – Философски подметила бабка. – Прости уж ему эту вольность. От измен, как и от случая, никто не застрахован. Любить то он тебя не перестал. А то, что ты видела… Думаю, то ошибка. Спиши это на обман зрения. Ты же тоже очень его любишь. И не ври мне!

Как тут соврать! У нее ж глаза-рентгены. Она все на перед знает.

– Люблю, – призналась я. Но обида моя никуда не делась и я немного вспылила. – Не хочу прощать. Надоело. Я от него столько натерпелась. Мне нужно быть единственной для него. А он…

– А он у тебя единственный? – подловила Яга. – То-то же! Собирай мозги в кучку, дуй к своему мужику. Мне его уже жалко. Днем и ночью, пока вы тут пьете, не просыхая, стоит под домом. Караулит. С места не двигается. Дождь льет – он стоит. Солнце жарит – он стоит. Скоро в пень превратится. И грибы на ём расти начнут. Мухоморы! Ты вампира в мухоморах видела? Что башкой машешь? Не видела? Так иди, посмотри. Очень веселенький.

– Может… – вяло повозила ложкой в тарелке я, надеясь найти там повод остаться и не встречаться с Кураном.

– Не может! – отрезала Яга. – Никаких отмазок, как вы, молодые, говорите. Хватит мне тут жилплощадь занимать. Дуй отседова!

И меня просто безжалостно вытолкали на улицу. Я посмотрела на запертую входную дверь, представила, как буду колотить кулаками и требовать, чтобы меня пустили обратно. Комичная ситуация! Поэтому, чтобы не уронить достоинство, уж совсем ниже плинтуса, медленно пошла к воротам. Около них тоже постояла минут двадцать, пока они сами не отворились – терпение Курана лопнуло, он потянул за ручку.

– Привет, – сказала, притворяясь будто все замечательно.

– Пойдем, – потянул меня уставший и грязный вампир. – Поговорим о твоем поведении.

– О моем? – взбесилась я.

Даниэль не собирался спорить. Он вытащил меня на дорожку, ведущую к остановке, и обошелся самым действенным способом закрыть рот истеричной ведьме – поцеловал. Чувствуя его губы, теплые, нежные, такие любимые, я расслабилась, прекратила сопротивляться, и приготовилась выслушать его объяснения. Не исключено, что поверила бы, и измену списала бы на плохое зрение.