Текст книги "Дочь Солнца"

Автор книги: Олеся Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Как пить хочется. В очередной раз поняла, что в жизни ничего просто так не происходит. Если меня сюда занесло, значит что-то я из этого должна вынести. И чем больше у меня комплексов и идеализаций, тем больше меня здесь будут пинать и избивать. Кстати, на счет избивать. Ощупала свое лицо и была несказанно рада тому, что кровь мокрым подтеком осталась на щеке, синяк распухал с каждой секундой, но хоть зубы на месте. Но один все же шатается. Жаль, что эти уроки, смысл которых надо понять, так тяжелы, жарки и по-другому я их усвоить не смогла бы. Почему бы этому смыслу не свалиться мне на голову, а я бы в это время лежала бы на побережье под пальмами, а бирюзовая водичка плескалась бы где-то рядом. Почему испытания должны быть непременно тяжелыми, непроходимыми? Почему надо брести по этой безжизненной земле? С чего Пустыня взяла, что теперь расправившись с этой моей надуманной проблемой, я теперь буду на сто процентов ответственной и перестану убегать, когда страшно. Убежать легче всего, а я никогда тяжелых путей не искала!

Видимость стала немного лучше. Ветер стих что ли? Пыль и песок осели, и выглянуло Солнце. Здесь оно так похоже на расплывающееся пятно, как отражение на воде. Но я так рада была видеть это расплывчатое пятно!

Вода! Там, впереди или озеро, или море. Воды целая куча, песчаного горизонта не видать. А если эта замечательная, сверкающая вода – еще одна иллюзия? Меня привяжут к стулу и поставят передо мной таз с ледяной жидкостью? Жестоко! Но ладно, все равно в ту сторону шла. Как трудно удержаться и не побежать. Если вода настоящая – не убежит, а если глюк – зачем силы тратить? И так вон уже хромая, косая и не понятно, какая. Чем ближе я подходила, тем явственнее чувствовала бриз, который слегка раздражал и щипал порез на щеке и запах присущий только морю. А вон там пальмы! Пустыня решила поиздеваться надо мной?

– Может тогда и смысл этого веселого путешествия мне на голову прямо сейчас скинешь?

Крикнула я от досады, будучи уверенной, что вода мне только видится. Голос вылетел струдом, скрипучий и ненастоящий, но он ко мне вернулся. Три дня молчать – это подвиг и пытка. Но все же пожалела об этом. Голосовые связки, что мне так старательно Витор раскромсал, только начали восстанавливаться и я своим несдержанным поведением только разбередила рану. Схватилась за горло от боли, а потом вспомнила о синяке на все лицо. Мне еще долго нельзя будет орать, строить смешные рожи и вообще использовать мимику в качестве выражения чувств, если хочу, чтобы синяк скорее прошел. А почему, собственно говоря, в Пустыне не может быть моря? Может ведь. На Земле же есть. Как мираж может выглядеть так реалистично? И ведь он даже не отдаляется с моим приближением, вот он уже, руку только протянуть. Но "смысл" мне на голову не свалился, значит и вода ненастоящая.

Подошла к самой кромке. Вот она, плещется прямо у ног. Я сняла платок с головы и разулась. Села на теплый (не горячий!) песок и медленно протянула уставшие ноги к воде. Восхитительная прохлада! Как настоящая. Если это помешательство, то я не против, раз уж оно такое приятное, свежее и мокрое. Разделась полностью, осторожненько умыла ноющее лицо и плюхнулась в воду. Счастливее я еще не была никогда в жизни. Плескалась, наверное, полчаса не выходя. Никак не могла насладиться до самых краев. Вода принимала тело, как часть себя, я растворилась полностью. Выползла на песок, упала на спину и так бы лежала, если бы меня не прервали.

– Понравилось?

Я от неожиданности подпрыгнула на пол метра точно. Наверное, со стороны это смотрелось смешно, но мне тогда было не до смеха. Я уже после пережитой одной приятной встречи с моими страхами, да еще одна голая в пустыне, где, по идее, кроме меня никого быть не должно. А тут, на тебе. Еще один глюк нарисовался. Взрослый мужик с мечем и дубиной. Ну, не дубиной, а палкой. И все же! Замечательно! Он швырнул мне мою одежду, отвернулся, а я лихорадочно стала весь этот грязный пыльный бардак натягивать на себя.

– Ты кто такой? Тоже испытание проходишь? – Ничего глупее глюку в Пустыне задать больше невозможно.

– Можно и так сказать.

Уж больно он весел и хорошо выглядит для того, кто по Пустыне бродит и уроки жизненные преподает. Он, как будто, после ванной, свеженький, борода аккуратно выбрита и расчесана. Из под капюшона бежевого балахона на лысой голове ирокез. Рубашка и брюки из легкой ткани, тщательно выглажены. В руке посох, а не дубина, а на бедрах меч в ножнах. В общем, типичный маг из фентези. Но мне уже попадались типичные дохтуры!

– Не вы ли тот смысл, ради которого меня сюда занесло, уважаемый?

– И так можно сказать.

Он по-другому разговаривать не умеет, что ли? Может он тут давно, да одичал в конец? Ирокезоноситель улыбнулся, протянул мне красивую руку с длинными пальцами. Я ее пожала, стараясь не слишком выставлять грязные ногти, у него-то маникюрчик был хорош.

– Я Зод, Лисса.

Надо же, меня тут каждая дворовая собака знает. Эта популярность меня начинает слегка смущать. Зод, что-то знакомое, где-то уже слышала. Имя именем, а вот харизмы в нем было столько, что хватило бы на все население Родной Земли. Располагающая к себе личность. Но один уже расположил!

– Так в чем смысл, Зод?

– Не кажется ли тебе, Императрица, что на голодный желудок серьезный разговор не пойдет?

А он дело говорит, кушать-то хотелось. Но ведь я уже отведала фруктов под музыку Баха. А он все больше и больше мне нравился. Мы направились к тем самым пальмам, что я раньше видела. Под ними уже стоял шатер, а в нем белочка золотые орешки грызет. Шучу! Там стоял стол с кучей яств.

– Ешь, не бойся! Все настоящее и не отравленное.

Как относиться к такому предложению? Сто пудов отравлено.

Мы уселись на мягкий ковер, и он принялся лениво трапезничать. Что-то было в этой обстановке, располагающее к неторопливому смакованию и созерцанию. Он прямо-таки нарочно издевался надо мной, попивая прохладное вино, поедая персики, а вместе с ними копченое мясо. Для него-то жизнь хороша, что тут еще можно сказать? Убить его, что ли?

– У меня минимум десяток вопросов и я не могу их не задать. – Надо же мне было как-то отвлечься от всего этого манящего количества еды. Да и почему бы не испортить хорошему человеку аппетит?

Зод сделал вид, что садиться поудобнее, что бы ничто не отвлекало его драгоценное внимание от предмета разговора. Сел и торжественно произнес:

– Десяток вопросов, говоришь. Постарайся найти из них два, но толковых.

– Ты хочешь сказать, что ни на третий, ни на четвертый не ответишь?

Зод кивнул так низко, что я увидела его пепельный ирокез на затылке. Как типично, всего два вопроса. Может мне еще и три загадки надо отгадать?

– Твои вопросы и есть загадки, которые надо разгадать. А болтать тут со мной без умолку у тебя, между прочим, времени нет. Вот и выбирай!

Ох уж эти мудрецы со своей привычкой все запутывать. Зод, ну где же я слышала это имя? Казалось, он вообще, какой-то до боли знакомый персонаж из истории Родной Земли. Типичный, оригинальный индивид. Наверняка, у него в голове куча прочитанных книг, что уже нет места новые знания складировать. Будет сейчас сыпать умными фразочками типа "Голодного желудок и до Киева доведет!". Да, кушать хочется. Ну, ничего же не произойдет, если я съем один большой розово-желтый сочный персик? Зод посмотрел на меня и усмехнулся:

– Смешно, да? Ты вроде и Дочь Солнца, а кушать хочешь, как простые смертные!

Издевается, нехороший человек, над той, что одна из Двух, что стали Дочерями Светила. Если такой умный, то должен был прочитать этот замечательно-нудный трактат Зода. Трактат Зода? Зод! Так это же он автор фразы, что мне так не нравиться: "Две станут…" и так далее. Он тот мальчишка, которого выбрало Светило, он стал величайшим магом на этих землях. Но как он может быть до сих пор жив, если никто толком и не помнит, да и не знает, когда он родился? Феод умрет от зависти, когда я ему расскажу, что мне величайший из магов привиделся.

– Подумай, Лисса, хорошенько. Я тебя не тороплю. Сюда приходят не для того, что бы получить разрешение на коронацию или на начало войны. И не для того, что бы, как решили мудрые люди от страхов освободиться. Ты здесь, потому что тебе нужны ответы, которые никто не даст. И тебе, Императрица, Дочь Солнца, повезло, Пустыня еще никого так ласково не принимала.

Да уж, тоже мне, ласково, называется. Только ступила сюда, а меня уже чуть не заканопатили в психушку! Ласково! Я в шоке!

Но он произнес "Пустыня", как я произносила бы "мама", столько было нежности и уважения. Я встретила здесь Зода. И, если это не галлюцинация моя очередная, то полезно вести речи с этим средоточием мудрости и кладезем знаний. Никто не знал, куда он канул. А он нашел пристанище в самом страшном для всех месте, кишащем людскими страхами. Чем же я заслужила столь радушный прием здесь?

– Это твой первый вопрос?

– Нет! – Выпалила я. Мне совсем не нравилось, что все могут читать мои мысли. Вот кого бы в Гестапо приняли с распростертыми объятиями.

Что может быть настолько важным, что бы знать наверняка? Будет ли война? Как нам одержать в ней победу? Или хотя бы не проиграть? А может попросить вернуть все по местам? Хотя, это уже малодушие. Где родители? Живы ли? Как-то можно их вернуть? Или как править этой огромной империей? Как выбраться скорее из гостеприимной Пустыни?

– "Две станут одной Дочерью Солнца", что это значит? – глупый вопрос. Но до меня лично смысл этой фразы так и не дошел.

У Зода выражение лица не изменилось. У него словно всегда только одна эмоция в запасе.

– Ты получишь ответ, но позже. Второй вопрос?

– Нет, ну так нечестно! – Возмутилась я – Императрица и Дочь Солнца! – Тогда, что значит быть Дочерью Солнца? Что за непонятное звание?

– Два вопроса подряд, Лисса, выбирай!

– Первый. – Недолго думала я.

– Дочь Солнца – это не вместилище или сосуд солнечной энергии. Ты и твоя сестра, можно сказать, стражи в этом мире, уполномоченные Светилом. Ты не принадлежишь ни себе, ни своей империи, Императрица. Ты не имеешь, на самом деле ничего, хотя многое находится у твоих ног и в твоих руках. Не смотря на огромную власть, ты всего лишь корректировщик чужих ошибок. Тебе покажется, что это непосильное бремя, но потом ты поймешь, ты рождена для этого и предназначения изменить нельзя. Не важно, какое влияние мы оказываем на миры, где прибываем и жизни, с которыми сталкиваемся, даже если переворачиваем все с ног на голову, мы всего лишь Проходящие мимо.

Зод замолчал на некоторое время, но я его не торопила. Он переживал заново какие-то воспоминания. Но переживал не в человеческом смысле этого слова. Он просто вспоминал спокойно и с улыбкой. Сын Солнца долго смотрел на своего создателя. И я смотрела на него. Одно из преимуществ – мы могли в упор глядеть на Светило часами без рези в глазах.

– К сожалению, чтобы я тебе сейчас не сказал, все равно ты пройдешь свой путь и тебе все откроется по-другому, иначе, чем мне. А во-вторых зачем тебе эти витиеватые напыщенные шаблонные фразы?

"Ну, уважил! Так опять нечестно! Ты сам признался, что на вопрос не ответил, значит у меня в запасе еще один", – хотелось мне отстоять свои права. Но почему-то я этого не сделала. Нет желания знать то, что меня не особенно порадует.

– Ладно, на счет количества вопросов я пошутил. Хотел посмотреть, как выкручиваться будешь!

Ему было смешно. Им тут всем смешно, когда выставляют меня идиоткой. Что бы еще такое спросить, что не сильно заденет мою психику? Мой взгляд, как мне показалось, случайно упал на меч, что был в ножнах и лежал рядом на ковре.

– А, забыл! Возраст, как – никак. – Зод передал мне меч. – Это меч приемника Солнца – Луч.

Я взяла эту тяжелую штуку. Тот кинжал, что я носила на поясе во время Совета, испугал меня своей жаждой крови. И хотя я не понимала, зачем он мне, достала его из ножен. Меч придал какой-то уверенности, и я даже почувствовала интеллект. Интеллект в мече, не во мне. Тьфу, то есть, во мне тоже есть интеллект, конечно. Ну, в общем, вы поняли, о чем я. Мне вот только не хватало еще одного умника на мою голову. Но тепло от рукоятки побежало по всему телу и задобрило меня. Меч обладал магией Солнца, это был один из его лучей. Но, не смотря на свою уникальность и ценность, меч выглядел очень просто, я бы его сама, наверное, никогда не выбрала. Неизысканный, нет ни камней, ни гравировок. Мое глупое женское начало требовало показухи. А мудрая Дочь Светила ликовала, как только рукоятка Луча сливалась с рукой.

– Слушай, почему так все банально? У любого так называемого героя есть свой особенный меч и свои особенные возможности и вообще он весь такой особенный.

Мне действительно было слегка приторно от всех этих необычных событий и оттого, что я такая вся особенная и все меня чему-то учат!

– А восход Солнца не кажется тебе банальным? Или полет птицы? А может рождение ребенка кажется тебе банальным? В мире все происходит по шаблону: временами рождается герой, когда он необходим. У героя естественно есть способности, без них он бы, возможно, и героем не был. Как по другому-то?

Пристыдил, ничего не скажешь. В его словах был смысл. Но опять, звучит это все так громко и в тоже время так тривиально.

– Но, постой, нас же двое. Кому меч-то предназначен?

Зод ответил фразой, которую я не любила:

– Две станут одной Дочерью Солнца. Ты есть ответ на все свои вопросы.

Ну, спасибо, родной! Это все равно, что если бы меня кто-то спросил, где тут ближайшая пельменная, а я бы ответила, поищите, мол, во внутренностях своих, там все найдете.

– Когда ты поумнеешь, Лисса, то станешь довольно-таки неплохой императрицей! – Я просто пропустила замечание мимо ушей, что бы не обидеться.

Но сидеть с Зодом было все же более приятно, чем брести одной по Пустыне. Я не торопилась, пусть сам теперь думает, как от меня отделаться.

– Еще что-нибудь ждет меня здесь? Понимаешь, ты просто скажи своей подружке Пустыне, что если она задалась целью излечить меня от всех моих заскоков, то я вовек отсюда не выберусь.

– А ты-то и первый урок еще не усвоила, не успела отделаться от одного "отравления", хватаешь еду с другого стола.

Мудрец этот явно надо мной издевался. Ему тут, поди, скучно одному, вот и решил оторваться. Вот, нехороший человек, а еще претендует на звание интеллигенции!

– Да, ладно, не дуйся. Вот тебе мой совет, если, что не так пойдет, не удирай, положись на Луч. Он хоть и предмет, да все еще поумнее тебя будет!

Обалденно звучит, все равно, что сравнить меня с табуреткой и сказать, что она умнее!

А мудрец этот так захохотал, что поднялась пыльная буря, я ничего дальше носа не видела. Да, что там нос, ресниц своих и то не разглядела. Присела к земле, а потом и вовсе на ней развалилась, чтоб не унесло меня куда-нибудь.

Я очнулась на песке в одежде и платком замотанным вокруг головы и не могла понять, спала я или что это, вообще, было? Ветер все еще дул сильный, и песок давно обосновался у меня в волосах и носу. Как это я еще не задохнулась? Что это все собственно значит? Когда видимость стала получше, то ничего я не увидела. Ни пальм, ни шатра с персиками, ни озера, в общем, ни шиша я не увидела. Искупалась, тоже мне! Все иллюзия. Привиделось. Стало же совсем досадно, когда почувствовала, что пальцы мои сжимали рукоятку Луча. Он мерно пульсировал в руке и был явным доказательством того, что все это мне не привиделось. Интересно, а то, что я поела, в желудке осталось? Прислушалась к организму – кушать хотца, но персик где-то там болтается.

Легла на спину, не выпуская из рук Луча, и отдыхала. Если это можно так назвать. Солнце здесь, похоже, не двигалось. Как оно стояло в зените, когда я сквозь арку прошла, так и не подвинулось ни влево, ни вправо. Время остановилось. Обратила внимание на то, что биение сердца и дыхание были абсолютно ровными, как во сне. Что же это такое Пустыня? Если Зод вертит ею, как хочет, почему бы мне не попробовать? Я ведь тоже Приемник Светила. Подумала, на том и порешила, а наколдую-ка я себе мороженного с шоколадной крошкой да в хрустящем вафельном стаканчике. Пока пыталась наколдовать вспомнила случай из детства. Я уже в детдоме была и ко мне в гости пришли деда Василий и какая-то тетка. Он когда-то жил по соседству с нами и принес мне мороженого. Любил он меня и жалел сильно, но не позволили ему меня удочерить. Старый сильно сказали. Так вот, мороженое на солнце уже подтаяло и выглядело так аппетитно, что терпения не было. Но тут прибежала наша комендантша, забрала мороженое (сказа потом в холодильнике я смогу его взять), а деду Васю вежливо попросила уйти, мол, сончас начинается. Мороженого я от нее потом так и не дождалась. Но решила выкрасть его под покровом ночи. Надела носки, чтобы не слышно было топота босых ног или тапочек, серый халат и пошла. Кухня с холодильником находились в другом крыле здания, и идти туда надо было по темени, да еще ночью, да после порции страшилок перед сном, что я травила мальчишкам… В общем, неблизкий путь. Добралась я до столовой благополучно, двери которой не запирались на ключ, но на ручки вешали цепь, на которой и висел огромный амбарный замок. Щель между дверями, благодаря цепи, позволила мне пролезть внутрь, в святая святых нашего детдома. Столовая была небольшая, быстро, как мышка я ее пересекла и в благоговейном страхе предстала пред заветным холодильником!

До ручки дотянуться можно было, лишь приподнявшись на цыпочках. А она еще и заедала. Я помучилась, и потом чудное диво предстало пред моими очами. Освещенные изнутри тусклой лампочкой полки были забиты всякой всячиной: банка сметаны, бумажные пакеты молока, варенье, даже яблоки и груши были там! А там, на верхней полке высокого холодильника стоит тарелка и, наверняка, в ней мое мороженое, растекшееся по тарелке. Я попыталась дотянуться до полки, но росту во мне не хватало. Надо бежать за стулом, деваться не куда. Я обернулась к столовой, в которой в определенном порядке стояли столы и стулья, и мне вдруг стало жутко. Я никогда не была здесь одна в темноте. И помещение это казалось уже просто огромным, а потом резко начало уменьшаться в размерах. Холодный свет от открытого холодильника тяжелым грузом лег на плиточный пол, спотыкаясь о ножки перевернутых стульев и рисуя на стене неприятные образы. А самой страшной была тишина. Ведь не бывает так, чтобы даже шороха никакого не слыхать, а только собственное испуганное дыхание. Я тихонечко, но, торопясь, направилась к стульям. Уж лучше бы я надела тапочки и хоть что-то можно было услышать, кроме гнетущего затишья. Сняла тяжелый стул со стола и, с опаской, повернувшись, потопала обратно.

Самое обидное, что мороженного в тарелке не было. Остатки, что прорисовались от ложки выгребавшей сладкую субстанцию, казались просто издевкой. Я так и стояла с тарелкой в руках на стуле и плакала. Слезы обиды бежали по щекам, соленые-соленые. Я размазала их рукой по лицу и услышала шорох.

На удивление, я не вспомнила детских страшилок. Я боялась, что это наша комендантша, которую мы за глаза звали Фриц, меня подкараулила. Тогда порки не избежать. Я быстро слезла со стула и начала прикрывать дверцу, когда ее обхватила пятерка пальцев страшных и полупрозрачных. Медленно и высоко подняв голову, я увидела что-то очень жуткое, шипящее и накатывающее на меня. Пронзительно закричав во все мое детское горло, я упала на пол и потеряла сознание. Или просто не помню, что случилось потом. На следующий день мне сильно попало за то, что проникла в столовую и воровала с холодильника. Но уже не это было страшно, стоять в коридоре на коленях на горохе оказалось сущим пустяком. Страшно было засыпать и видеть эту серую руку и изъеденное шрамами лицо, рассыпающееся в прах.

Странно, с чего вдруг мне это вспомнилось? Всплыло в памяти, как освободившийся от груза поплавок. Столько лет прошло, я даже сон тот забыла. Но теперь моя детская фантазия, которую я упрятала за девять замков, уже не казалось такой безумной. Витор искал меня. Его ли рук это дело? Ему ли принадлежали те ночные визитеры?

Ну, наколдовала себе мороженое, кулема! Вместо мороженого ко мне быстро приближались эти рассыпающиеся Тени, которые так явно нарисовало воображение. Горизонты вздыбился пылью, поднимаемой оравой серо-рассыпающихся видений, ставших явью. Оказывается, играть с мыслями, особенно не очень радужными, не стоит. Вселенная шуток и сантиментов не понимает, вот и посылает нам то, о чем так эмоционально думаем. А мы потом возмущаемся, почему у нас украли кошелек с зарплатой, и вместо мороженого (в данном случае на меня) прет толпа серой массы. Я старательно начала представлять себе безмятежный лес, цветочки, озеро, птички поют. Но кроме нарастающего страха я ничего не чувствовала и не видела результата моих усилий. Причиной тому могло стать то, что силуэты набирались сил, становились четче. Либо, они не являлись плодом моего воображения, и Витор решил уже разузнать, как я тут поживаю. Даже и не знаю, что лучше и предпочтительнее в такой замечательной ситуации!

Поддавшись рефлексу, не желая слушать завывания разума, я вскочила на ноги и рванула, куда глаза глядят. А точнее, где горизонт не забит этими тварями. Я пропустила мимо внимания мысли явно исходившие от меча, висевшего у меня на поясе и так мешающего бежать: "Вот она женская логика!". Он был прав, бежать по песку в жару, зная, что все равно не убежишь – безнадежное дело. Но уж больно высокомерно это исходило от того, что мешало передвигать ноги и так захотелось сдать этого умника в металлом. Умник ответил, что он отнюдь не металлический, и я окончательно смирилась с тем, что свихнулась. Какой человек в трезвом уме и твердой памяти будет скакать по Пустыне от призраков, ругаясь по дороге с мечем? Но меня охватил такой животный детский страх, что остановиться я не могла, пока не упала от бессилия. Самое обидное, что я так вымоталась зря, не пробежала даже километра. Бухнулась лицом в песок, легкие разрывались, как после марафона, голова раскалывалась, как с бадуна, в общем, было весело. Лежала и ждала, что же они со мной сделают. Но ничего не происходило. Я глаза, зажмуренные при падении, открыла, приподняла свою самую интелектоотличающуюся часть тела, то есть голову и увидела, что меня окружили полы плащей. Но, знаете ли, не удобно смотреть на кого-то, уткнувшись головой в пол, а в данном случае в пыль. Смирившись с неизбежным, перевернулась на спину. Эти существа смотрели на меня пустыми глазницами, песок сыпался с их плащей и лиц. Жутко смотреть на них, снизу вверх, когда этой серости со всех сторон до самого неба, только клочок Солнца над головой оставили.

Ну, чего они ждут, эти веселые ребята? Как услышав мой немой вопрос, один из страшилищ схватил меня за лодыжку и так и поволок, чего-то ворча себе под нос непонятное. Я по началу даже и не отреагировала, настолько была удивлена. Да что там, ошарашена! Но потом стала брыкаться, пытаясь вытащить меч из ножен и активно выразить тем самым мою точку зрения на ситуацию. Серые заржали мерзко так, потешаясь над моими потугами. А меч, Луч, тот самый, что был дан мне для защиты так и выскакивал из рук, как только я его ловила. Вот, злопамятная скотина! Это что, за то, что я на металлом собиралась его отнести? Так это ж ради родины и тем более сам сказал, что не металлический. А Зод-то его расписывал: "Попадешь в беду – положись на Луч". Тоже мне эти разумные вещички, возомнившие, что могут издеваться над ЧЕЛОВЕКОМ! Человек, как-никак, а все ж звучит гордо! В общем, я, как обезумевшая или накушавшаяся конопли коза горная, извивалась, как змеюка, пиналась, как копытное, и плевалась, как верблюд. В итоге запуталась сама в себе, завязавшись на узел, чихала и кашляла от песка, что обильно сыпался в нос и в рот. Рубашка моя, когда-то заправленная в брюки, задралась до самых лопаток, спина, небось, теперь вся исцарапана. Платок, повязанный, чтобы спасти голову от жары и солнечного удара, пришел в полный непорядок, и моя не очень длинная, но все же не совсем короткая коса, волочившаяся за мной, покрылась пылью и еще боги знают чем. Я начала дико материться, как те самые пресловутые сапожники, а с ними и сантехники подивились бы, да взяли на заметку пару-тройку выражений. Проорав так, где-то минут двадцать, я охрипла окончательно (мои только восстанавливающиеся голосовые связки наверняка самоликвидировались) и сипела уже что-то непонятное, требуя, чтобы меня отпустили и поставили на ноги. Под конец, взмолилась словом "Пожалуйста!", которое и на самом деле оказалось волшебным. Так что, имейте в виду, вежливость творит чудеса. Это говорю вам я, перебравшая все остальные способы.

Тот, что меня тащил, повернулся, остановился и прошипел: "Так бы сразу попросила, а то матами, как слюной брызжешь. А еще императрица!". Нога моя упала на землю. Я, как заправский пьяница, с трудом встала на четвереньки, а потом, шатаясь и хватаясь за лохмотья плащей стоящих рядом, поднялась на трясущиеся ноги. На обиду в голосе серого я внимания не обратила. Стыдно было, вспомнив свое поведение, присущее только настоящим монархам! С оставшимся достоинством, покачиваясь, поправила перевернувшиеся на триста раз штаны. Заправила рубашку, от которой на милю разило сивым потом, предварительно вытряхнув из нее песок, насколько это было возможно. Заплела заново косу (на голове моей можно было картошку сажать, столько там набралось плодородной пустынной землицы) и завязала, бывший когда-то бежевым, платок. За всей этой церемонией наблюдали то ли дымчатые, то ли песчаные мои либо галлюцинации, либо еще кто-то, кто бы только знал, кто. Меня не торопили, но пристально следили за каждым движением. Самое обидное это то, что, когда я начала поправлять меч, никто даже и не отреагировал, насмотревшись моих разборок с этим заносчивым и злопамятным побратимом, Лучом. Хоть бы сделали вид, что я опасна, что ли. Совсем пленницу не уважают.

И опять пришлось идти. На мои вопросы никто не отвечал. Зато сами между собой страшилища активно переговаривались, ржали и не выказывали никакой усталости. Когда я сказала, что мне нужен отдых, меня просто перекинули через плечо и понесли дальше. После всего тут пережитого, начиная со сна дома на Земле, мое психическое состояние вдруг уравновесилось. Нет, не так. Оно просто отключилось, не пережив столько перемен и переездов, знакомств и прощаний. В общем, сентиментальная психика девушки из провинциального города, коей я являлась еще неделю назад, покачнулась, пошаталась по лабиринтам сознания, пытаясь отыскать выход, и отключилась. За что ей огромной спасибо! Теперь я уже не воспринимала ни серых, ни белых, ни серо-буро-малиновых. Мне стало абсолютно параллельно, фиолетово и безразлично, куда меня несут, что там со мной делать будут и как я оттуда буду выбираться. Надеюсь, Пустыня меня пожует – пожует, и окажусь я для нее неудобоперевариваемая. Она немного расстроится, попереживает чуток, да и выплюнет меня к Ниалу на белы ручки.

Я даже смогла вздремнуть. Жаль только, что поняла, что спала я после того, как меня со всего размаху, сонную, хрупкую девицу положили на песок, и я проснулась. Может эльф и прав, и нет здесь ни дня, ни ночи, но я этого утверждать не могла, так как не знала, как долго наслаждалась отключкой. Да и пейзаж все тот же: вокруг дюны, а за ними еще дюны, а после тех дюн еще одни дюны, а после дюн, что за теми дюнами, что за дюнами находятся тоже дюны. Интересно, что за теми дюнами?

Я не понимала, к чему этот переход, да и не хотела уже. Но именно в тот момент, когда мне расхотелось что-то знать, и я начала-таки наслаждаться достопримечательностями Пустыни, мне сообщили, что через час меня ожидает встреча с Витором, моим любимым дядюшкой и, как утверждал один из серых, Повелителем всех земель и вод Родной Земли. Неизвестно откуда сам собой нарисовался пестрый шатер, в который меня и попросили вежливо пройти. Внутри стояла ванная, наполненная водой(!) и пеной, так же спальное ложе, столик с кушаньями разными и сундук с чистой(!) одеждой. Пытается подкупить, значит. Хотя я его понимаю, зачем идти войной, если можно взятку дать? От ванной я не отказалась. Разделась и плюхнулась в нее, радуясь дарам, пока есть возможность. Но меч, сама не знаю для чего, поставила рядом. Кушать не стала, даже соку не выпила. Если Зоду я доверяла, то дядюшке не хотелось давать шанса накормить меня чем-нибудь наркотическим. Только потом, когда я умирала от голода, я вспомнила, что могла проверить яства на содержание посторонних компонентов без особых усилий. Но так как я всю жизнь считала себя просто человеком, то и до сих пор вела себя соответственно.

Я нежилась в ванной и вела переговоры с Лучом, дабы заключить перемирие. Кажется, мы пришли к компромиссу и, раз уж так сложилось, что такое древнее, мудрое и опытное оружие попало в руки ребенку-несмышленышу, то потерпим мы друг друга до поры до времени. Пока я мылась, выбирала себе одежду и, облизываясь, любуясь на подносы с заморскими фруктами, Луч поведал мне свою печальную историю. Его имя, то есть имя того разумного голоса, что я слышу в голове, Жора. Я еле сдержалась от смеха, услышав имя древнего, мудрого и опытного оружия. "Георгий!" – так и хотелось мне запеть. Но не могла, политически важные мотивы не позволяли мне проявлять эмоции, когда страна во мне нуждается! Так вот, Жора был когда-то Приемником Солнца. Это "когда-то" было настолько давно, что он и сам уже не помнит. Жора был своенравным, талантливым, как он сказал, даже гениальным магом переворотов. Кто такой маг переворотов, я так и не поняла. В общем, это Георгий виноват в том, что вместо двух планет близнецов, то бишь Земли и Эрланты, есть еще три. Эти три дополнительных мира никак не входили в ближайшие планы Вселенной. Но Георгий, будучи своенравным, талантливым и даже гениальным магом переворотов заявил, что все это, извините за выражение, цитирую: "… на постном масле!". За столь опрометчивое высказывание и вмешательство в планомерное развитие галактик Жора и был наказан на пятьдесят миллионов триста восемьдесят тысяч девятьсот двадцать два года и приговорен к заточению в меч на вышеуказанный срок. Сколько он уже в Луче, бедолага сбился со счету. Так что, если он неожиданно в один прекрасный момент вернется в свою собственную ипостась, то есть обличие, будучи в ножнах у меня на поясе, это будет смешно!

В принципе, Жора оказался не плохим собеседником. У него даже чувство юмора обнаружилось. Хотя, его можно понять, быть мечом, когда ты своенравный, талантливый и даже гениальный… Наряд мы выбирали вместе, надо же было как-то расслабиться. Витор рассчитывал на то, что я как художник, истинная земная, не побоюсь этого слова, девушка оценю его замечательный вкус и отблагодарю за столь любовно подобранный гардероб. Но, мне не пришлись к лицу ни зеленая шляпка, ни розовая блузка, ни средневековое, расшитое золотыми и бронзовыми нитями, платье, ни все остальное, что было то мало, то явно велико. В сарафане цвета хаки я вообще смотрелась, как беременная, доведенная до дистрофии жирафиха. Даже обидно, моего размера оказались только лапти и корсет. Так и пойду! Но Жора благоразумно отговорил меня от совершения этого опрометчивого поступка. Очень не хотелось одевать грязную, пыльную одежду, но пришлось. Пусть дядька считает, что я горда и непреступна. Хотя это совсем не так. Натянула свои шмотки, что я быстренько ополоснула в воде, что осталась в ванной, приторочила ножны, собрала волосы в привычную косу, расчесала брови и вышла.