Текст книги "Бутлегеры"

Автор книги: Олег Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– А Чинарик он какой из себя? Такой маленький, тщедушный и расшаркивается, словно обедневший представитель дворянства?

– Точно, он самый и есть.

– Профессор, ты помнишь, где его бывшая квартира?

– Смутно. Навряд ли сейчас найду. Я у него только один раз и был, да и то сильно пьяный.

– Тогда, где найти Чинарика?

– Где же его найдешь? Одно слово – бомж. Но могу у мужиков поспрашивать, где он болтается?

– Некогда никого спрашивать. Поехали! – решительно распорядился я.

– А похмелиться? – жалобно спросил Профессор.

– Не стони, успеешь еще. Если поможешь найти Чинарика, я тебе сам еще литр водки поставлю.

– Годится! – обрадовался Иванов.

Мы отправились на вокзал. Причем, я второй раз за день. Бармен явно удивился, увидев меня вновь, но в еще большей степени его поразил мой вопрос относительно местонахождения Чинарика. Где найти бомжа он также не знал.

– Увидишь Бивиса или Чинарика, позвони,– наказал я бармену, заведомо зная, что он этого делать не станет, после чего отправился на улицу, где меня поджидал Профессор.

– Ну как? – спросил Иванов.

– Окончательный успех значителен только тогда, когда ему сопутствовали первоначальные неудачи, – ответил я ему афоризмом собственного сочинения.

– Конечно, конечно, – закивал Профессор. – А что дальше будем делать?

– Пойдем по бабам! – заявил я.

– Тогда, может быть, я за пузырем все-таки сгоняю?

Чуть подумав, я разрешил. Насколько я понял из нашей единственной мимолетной встречи с Чинариком, он подхалтуривал сводником у привокзальных проституток. Стоило попробовать разыскать его через них, а на такое дело лучше идти с бутылкой.

По части умения затариться водкой Иванов был большой мастак. Я не успел выкурить сигарету, а он вновь стоял рядом, но уже с пузырем в руках. Мигом свернув пробку бутылке, он из вежливости сперва протянул ее спонсору, то бишь мне.

– Игорь Владимирович, пригубишь?

Я помотал головой, после чего Профессор уже с полным правом сделал солидный глоток из горла, занюхал рукавом и блаженно улыбнулся, ощущая, как состояние организма приходит в норму.

– Только не нажирайся, – предупредил я. – Нам еще работать нужно. Задача такая: сейчас ты находишь и снимаешь какую-нибудь вокзальную проститутку, я вас застукиваю и волоку в ЛОВД. А там уже колю ее на Чинарика, то есть выясняю, где его найти.

Профессор икнул и спросил:

– Игорь Владимирович, а ты нас застукиваешь до или после?

– Не понял.

– Ну, до и после этого ...., короче, акта?

– Не принципиально. Главное, чтобы ты ей деньги успел передать. Сейчас пометим купюры и перепишем их номера.

– А можно после?

– Можно, только презервативы я тебе покупать не буду.

Приняв на грудь, Иванов повеселел и расхрабрился. Я предоставил ему свободу действий в поиске объекта, а сам купил газету и занял место в зале ожидания. Прошло не более получаса, как Профессор под руку с дамой продефилировал мимо меня в буфет, где приобрел спутнице шоколадку на закусь. Я поднялся и двинулся вслед за ними.

Путана повела Иванова через пути, все дальше удаляясь от здания вокзала. Наконец, они добрались до какого-то состава времен гражданской войны, нашедшем пристанище в позабытом богом и людьми тупичке, и юркнули в вагон. Выполняя свои обязательства перед Профессором, я остановился в отдалении и закурил, давая ему возможность насладиться женским обществом и допить бутылку. Пока ждал, стал обдумывать какие же аргументы мне найти для незнакомой пока путаны, чтобы разъяснить ей недопустимость продажной любви в нашем обществе.

Вообще-то, вместо меня этим должна была заниматься Государственная Дума (я имею в виду – думать). Только она предпочла разрабатывать законы о пчеловодстве и прочих первоочередных вопросах, а не о жрицах любви. В результате у нас нет юридического понятия проституции и нет уголовного наказания за добровольную торговлю телом, а сей бизнес повсеместно процветает. Вот и получается в жизни, как в анекдоте: "– Как же вас угораздило стать валютной проституткой? – Да повезло, знаете ли". Так, ничего и не придумав, я решил положиться на импровизацию по ходу действия, и двинулся вперед.

Захват нужно проводить стремительно, чтобы ошеломить задерживаемого и подавить его волю к сопротивлению. Так я и сделал. Тихо, тихо прокрался к заброшенному поезду, вытащил ствол и ворвался в вагон с криком:

– Всем лежать! Милиция!

Но там и так все лежали. Дама ерзала спиной на узенькой скамье и подвывала, а Профессор, навалившись на нее со спущенными штанами, рычал от страсти. При моем появлении они перестали голосить, но двигаться не прекратили. А Иванов, повернув голову в мою сторону, взмолился:

– Можно еще минуточку?

Эффект внезапности безнадежно терялся, но я сжалился над мужиком и, махнув пистолетом, уже мирно произнес:

– Ладно, заканчивайте. Черт с вами.

Как это часто бывает в ментовской работе, доброта обернулась боком. Пока Профессор доводил акт до логического конца, путана пришла в себя. Когда Иванов сполз с нее и, стыдливо отвернувшись, стал натягивать трусы и застегивать брюки, она продолжала возлежать с раздвинутыми ногами, открыв моему взору свои покрасневшие гениталии. Потом, поглаживая себя по вывалившимся из под задранной кофточки грудям и с усмешкой глядя на меня, спросила:

– Вторым будешь?

– Одевайся! – приказал я.

Только путана совсем не напугалась моего грозного вида и, продолжая лежать в расхристанной позе, равнодушно поинтересовалась:

– Зачем?

– Пойдешь со мной в ЛОВД.

– Почему? А чо я такого сделала?

Эх, законодатели......

– Ты задерживаешься по обвинению в преступлении, предусмотренном статьей 171 Уголовного кодекса России! – торжественно провозгласил я.

– Это чо за херотня? – растерялась женщина. – Объясни толком – чего такого я нарушила тем, что с мужиком трахнулась?

– Долго придется объяснять. Ты пока начинай одеваться, а я буду рассказывать. Итак, чтобы трахаться с мужиками, нужна лицензия, санкнижка, медицинские справки об эпидблагополучии и вакцинации, – начал я объяснять, загибая пальцы. – При отсутствии указанных документов, твои действия образуют состав преступления, предусмотренный статьей 171 УК РФ, что означает незаконное предпринимательство. А ты что думала: наше государство такое глупое, что не предусмотрело как с вас, путан, деньги снимать? Почему предприниматель должен платить налоги, по 98 копеек с рубля, а вы – только получать удовольствие? Хочешь траханьем зарабатывать, флаг тебе в руки, только собери сначала все справки, получи лицензию и заполняй налоговую декларацию.

– А почему же об этом раньше никто не говорил?

– Раньше вами, путанами, кто занимался? Участковые. Они только и могли, что с вами воспитательные беседы проводить. А теперь распоряжением правительства проституток поручили нам, службе по борьбе с экономическими преступлениями. Вот гляди.

Я раскрыл удостоверение и поднес к лицу женщины. Она, шевеля губами, прочла что в нем написано. Осмыслила и предприняла хитрую попытку к спасению:

– А я за траханье с мужиков денег не беру!

– Только врать не надо, ладно. Себе же хуже сделаешь. У меня все купюры переписаны, которые ты с него получила, – сказал я, кивнув на Профессора.

– А, гадина! Подставил! Продал! – вдруг завопила женщина и кинулась на Иванова с намерением выцарапать ему глаза.

Вдвоем мы едва усмирили эту разъяренную тигрицу, после чего она сразу превратилась в ободранную кошку. И взмолилась:

– Отпустите меня, будьте ласковы. Пожалейте бедную женщину. Меня двое детишек малых дома ждут, их поить-кормить надо. Ну, отпустите, будьте так милостивы. А я вам деньги верну и еще отсосу у обоих по разочку.

Вероятно, вокзальная шалава, как всякая нормальная женщина, считала себя самой обаятельной и привлекательной, только меня передернуло от столь лестного предложения. Как истинный джентльмен, я попытался вежливо и тактично объяснить даме, что она не в моем вкусе:

– Слышь, подруга, я, конечно, понимаю, что бляди – тоже часть народа, но, будь моя воля, я б таких дустом травил. Поэтому, лучше ко мне со своими грязными предложениями не лезь. Понятно?!

Дама, потускнев лицом, кивнула. Я продолжил:

– А теперь, так и быть, дам тебе шанс избежать тюрьмы. Не тебя жалко, а детей твоих, конечно, если они действительно существуют. Мне срочно нужен один человек. Чинариком кличут. Поможешь его найти, отпущу.

Проститутка с удивлением уставилась на меня, из чего я заключил, что она знает о ком речь. Поэтому решил пояснить:

– Не бойся, если скажешь, ему хуже не будет. Чинарик мне в качестве свидетеля нужен. Ну, так знаешь где он обитает или нет?

Чуть помедлив, женщина кивнула и произнесла:

– Знаю, он в коттедже живет?

– Слышь, подруга, ты мне лучше не гони. Обижусь! – сказал я и сделал максимально суровый вид.

– Да точно я вам говорю. Ей богу, не брешу! Чинарик в цыганском поселке поселился. В коттедже. Там раньше какой-то наркобарон жил, так его и всю его семью за торговлю дурью посадили. Коттедж стоял пустой. А Чинарик прознал об этом и теперь ходит туда ночевать. Только лазит через окно и свет в доме не включает, боится, что засекут. Я сама у него там была. Он нам клиентов иногда приводит, а мы с ним потом рассчитываемся натурой. А чо? Всем хорошо. Чинарик хоть невзрачный с виду, а до бабского полу сильно охоч. Как дорвется, часами на тебе может стрекотать, будто швейная машинка.

– Ладно, поверим. И проверим! Поедешь с нами.

Охрану путаны я доверить Профессору не решился, поэтому послал его звонить в РОВД Петровичу, чтобы выслал машину, а сам остался с дамой. "Ночная бабочка" вела себя смирно, упорхнуть не пыталась, и мы спокойно дождались возвращения Иванова, который сообщил, что автомобиль ждет на привокзальной площади.

Оперативная работа по половому признаку оказалась эффективной. Женщине я подставил мужчину, а мужчине – женщину. Когда путана нашла нужный коттедж, я послал ее вперед. А она тихо постучала в стекло и ласковым голоском, словно Лиса – Петушка Золотого Гребешка, уговорила Чинарика выглянуть в окошко. Но горошка ему не дала, и вообще не дала. Едва Чинарик открыл оконную раму, чтобы запустить барышню, как я ухватил его за шиворот и выволок наружу.

Проститутка, посчитав свою миссию исполненной, моментом испарилась, а бомжик настолько перепугался, что долго не мог вспомнить адрес своей бывшей квартиры. А когда вспомнил, то несказанно удивился, что это оказался единственный вопрос к нему. Представляю, как бы он удивился, если узнал каких трудов мне стоило задать ему данный вопрос.

Выяснив вероятное местонахождение Бивиса, я вернулся в райотдел и сообщил о своем успехе Петровичу. Он поразмыслил и посчитал, что будет лучше действовать по правилам. То есть не самим задерживать Бивиса, а предоставить это право следственно-оперативной группе, ведущей расследование дела по Вязову. Он позвонил в прокуратуру и сообщил, что к нему поступила оперативная информация о месте, где скрывается Бивис.

О том, что произошло дальше, мы узнали на следующий день. Бивис был успешно задержан, опознан пэпээсниками, как пассажир разбившегося "мерса", и допрошен. Но его показания стали еще одним камнем на шее тонущего Вязова. Бивис пояснил, что когда они с другом вошли в незапертую квартиру Гуревич, хозяйка была уже мертва, а рядом с ней валялся в беспамятстве Вязов. Зная, что он работает в милиции, они решили отвезти его домой.

Старания обернулись боком, своей активностью я только навредил другу. Утешало лишь то, что Бивиса не отпустили на все четыре стороны, а арестовали за применения насилия в отношении представителей власти. У пэпээсника, которого он ударил, обнаружили сотрясение мозга.

ВЯЗОВ В БОЛЬНИЦЕ

Деятельные натуры, типа вязовской, не терпят покоя, особенно больничного. Поэтому появлению в палате женщины Виталий обрадовался, хотя ее строгий вид и синий форменный прокурорский мундир не сулили ему ничего хорошего. Дама решительно прошествовала к его постели, присела сбоку, достала из папки бумагу, ручку и лишь тогда представилась:

– Я – следователь прокуратуры Муромова Галина Матвеевна. Мне поручено вести ваше дело.

– Очень приятно, – широко улыбнулся Вязов, не взирая на отдающий холодом взгляд посетительницы.

– Не могу сказать того же! – отрезала она и по-деловому добавила: Мне необходимо допросить вас.

– В качестве кого? – продолжая улыбаться, поинтересовался Виталий.

– Пока в качестве подозреваемого.

– Ничего себе! А я полагал, что в качестве потерпевшего. И в чем же меня подозревают?

– В убийстве Ирины Гуревич.

– Не слабо! И зачем же мне было ее убивать?

– О мотивах мы поговорим позже, а пока выполним формальности.

Пока Галина Матвеевна заполняла биографические данные Вязова в протоколе допроса, он между ответами на ее вопросы задавал свои:

– А сколько вам лет? – А что вы заканчивали? – А вы замужем?

Следовательше это скоро надоело, и она произнесла:

– Вязов, перестаньте паясничать! Ваше положение весьма серьезное, поэтому шуточки тут неуместны!

– Здоровая шутка юмора уместна всегда! Тем более в больнице и в общении с представителем прокуратуры, – усмехнулся Виталий. – Я, если б мог, еще и сплясал вам. Знаете, как у Роберта Бернса: " Как весело, отчаянно шел к виселице он. В последний раз, в последний пляс пустился Макферсон". А, в общем, не обращайте внимание. Я здесь соскучился по человеческому общению. Потому согласился отвечать на ваши вопросы, а не воспользовался статьей 51 Конституции и не отказался давать показания.

– Можете отказаться. Еще не поздно.

– Будь на вашем месте Корытин, я непременно бы так и поступил. Почему-то я думал, что допрашивать меня придет именно он. Кстати, как он поживает?

– Хорошо. Ушел на повышение в областную прокуратуру.

– Большому кораблю большое плавание,– с сарказмом заметил Вязов. Дерьмо имеет обыкновение всплывать кверху.

– Что ж вы так о Корытине отзываетесь?

– А он меня год назад посадить пытался.

– Так вы случаем не рецидивист? – усмехнулась Муромова.

– Скоро стану. Любопытная тенденция вырисовывается – как только заканчивается неудачей попытка жуликов меня купить, как сразу после этого прокуратура начинает мне шить дело.

– Я не шью вам дело и не выполняю заказ криминальных структур, а делаю свою работу. И намерена сделать ее хорошо. А вас, Вязов, я бы попросила впредь воздержаться от разного рода инсинуаций.

Виталий засмеялся и прижал руку к сердцу и произнес:

– Обещаю воздерживаться от инсинуаций. Правда, еще бы знать, что это такое. Просто, я хотел предостеречь вас от одной ошибки – не считайте меня злодеем. Знаете, говорят, события в истории первый раз происходят в виде драмы, а повторяются уже в виде фарса. Год назад отвратительный тип Корытин очень хотел отправить меня в тюрьму за то, чего я не совершал, а теперь приходит привлекательная женщина, которая так же желает определить меня в казенный дом, и тоже за то, чего я не делал.

– Вот и давайте разберемся в случившемся, – предложила Муромова. Итак, как давно вы знаете Гуревич? При каких обстоятельствах познакомились?

– Познакомились мы с Ириной недавно. Я проводил обыск в доме Пахомова. Знаете кто это?

– Знаю, – сухо кивнула следовательша. – Продолжайте.

– Его самого дома не было, но была референт Пахомова – Ирина Гуревич. Наверное, мы друг другу понравились, поэтому встретились позже пару раз.

– Однако, обстановка в квартире Гуревич – ужин на двоих при свечах, не очень соответствует встрече малознакомых людей.

– И, тем не менее, это так.

– Расскажите, как произошла ваша последняя встреча?

– Ирина позвонила мне на работу, пригласила в гости. Я приехал. Мы посидели, выпили. Я отключился, и больше ничего не помню. Очнулся уже здесь.

– Вы знаете, что у вас в организме был обнаружен сильнодействующий наркотик?

– Знаю. Врачи просветили.

– Имеются основания полагать, что вам его подсыпала в кофе Гуревич. Вы можете сказать, почему она это сделала?

– Не имею понятия. Женщины такие непредсказуемые существа, что от них можно ожидать чего угодно.

– Вы находились с Ириной в интимных отношениях?

– Галина Матвеевна, дорогая, да при чем здесь это? Вы понимаете, что Ирина работала не на кого-нибудь, а на Колчедана! Я не сомневаюсь, что инициатива подсыпать наркотик исходила от него, хотя и понимаю, это пока недоказуемо. Судите сами: зачем ей было меня травить, а мне ее убивать?

– Может быть, она ощущала угрозу, исходящую от вас?

– Помилуйте, какая угроза ей могла исходить от меня?

– Ну, например, вы могли попытаться путем насилия заполучить у нее некие документы, компрометирующие вас.

– Да какой-такой компромат на меня может быть, чтобы я ради его заполучения стал применять насилие к женщине?!

– Скажем, документы о том, что вы совершили убийство?

– Глупости!

– Отнюдь. У нас имеется кое-какая информация, на основании которой я попробую реконструировать цепь событий в тот вечер, а вы попробуйте меня опровергнуть, если сможете. И предупреждаю, лучше не врите. Себе же сделаете хуже. Итак, Ирина Гуревич вас любила. Я беседовала с ее лучшей подругой и та мне об этом рассказала. А еще она мне сказала, что Ирина располагала некими документами о том, что вы застрелили человека в загородном коттедже, которыми хотела привязать вас к себе. Я так полагаю, что Ирина сказала вам об этих документах, а вы испугались, что она их кому-нибудь передаст, и задушили ее. А после решили обставить произошедшее как ограбление, и забрали ее драгоценности. Только не успели уйти, поскольку отключились от наркотика, который она вам подсыпала, когда поняла, что вы готовы ее убить. Ну что, разве не так было?

– Ерунда на постном масле! Я не стану вас переубеждать, так как уверен, что вы малость зациклились на своей версии. Просто скажу, что к смерти Ирины наверняка имеют самое непосредственное отношение те два парня, которые вытащили меня на улицу. Иначе, зачем им было убегать от милиции?

Муромова покачала головой.

– Ваши друзья из ОБЭП посчитали так же. Они помогли нам найти того второго парня, который скрылся с места происшествия. И знаете, что он говорит? Когда он вошел в квартиру Гуревич, она была уже мертва. И у нас нет оснований ему не верить.

– Зато есть основания не верить мне, – горько усмехнулся Виталий. Ладно, дайте срок, встану на ноги и сам распутаю этот клубок. Найду вам настоящих убийц.

– Вам уже не выбраться, Вязов, вы влипли всерьез и надолго, покачала головой Галина Матвеевна и, как показалось Виталию, с сочувствием к нему.

Когда прокурорская следачка закончила процедуру допроса и удалилась, Вязов безвольно откинулся на подушке и закрыл глаза. Ситуация складывалась крайне скверно. Без вины виноватый, он оказался втянутым в трагическую непонятную историю и, валяясь здесь, на больничной койке, практически ничего не мог предпринять, чтобы разобраться в ней и попытаться выпутаться. Правда, обстановка позволяла спокойно все обдумать, и он решил этим воспользоваться.

Погруженный в тяжелые мысли, Виталий не сразу заметил, что в палате появился кто-то еще. И вздрогнул, услышав рядом знакомый голос:

– Ну что, развратник бессовестный – живой? Лежишь тут, отдыхаешь, прохлаждаешься......

Вязов открыл глаза, улыбнулся и произнес:

– О, Жанна! Какими судьбами?

– Да вот, зашла в глаза твои бесстыжие посмотреть и клизму поставить!

Белый халат, высокая накрахмаленная шапочка и очки придавали Васьковой новый образ строгой докторши, но манеры остались прежними.

– А медицинский наряд тебе очень к лицу. Ты в нем потрясающе сексуально смотришься. Может быть, приляжешь на минуточку ко мне на кровать? – предложил Виталий и откинул край одеяла.

– Щас! Разбежалась! Таких кобелей как ты, Вязов, надо еще в колыбели кастрировать.

– Жанночка, что за ужасти ты говоришь? И вообще, к больным принято проявлять сочувствие и заботу, а не ругать их.

– А ты думал, что я после порнографического кина с твоим участием стану сюсюкать. Этого, господин Гадюкин, вы от меня никогда не дождетесь! Короче, я пришла сюда, чтобы сообщить: между нами все кончено. Прошла любовь, завяли помидоры. Я просила Игоря передать тебе это, но он сказал, что не может, мол, к тебе никого не пускают. Пришлось устроить маленький маскарад и объявить о нашей размолвке лично.

– Подожди, Жанна. Объясни толком – какое кино? Что произошло? Я ведь тут лежу и ничего не знаю.

– Как вы менты любите говорить, незнание не освобождает от ответственности. А дело в том, что в тот вечер, когда тебя отравили, мне в офис принесли одну пленочку. Интересную такую. С крутой порнухой, а ты там в главной роли.

– А знаешь, что еще мы, менты, говорим: каждый обвиняемый имеет право на защиту. Меня и так со всех сторон флажками обложили, как волка. Я и убийца, и грабитель, а теперь оказывается еще и порноактер. И никто не желает дать мне шанс, чтобы оправдаться. Понимаешь, меня натурально топят, и ты тоже принимаешь в этом участие. Ну хоть ты-то подожди, дай мне воздуха глотнуть и постараться выплыть. Тот, кто тебе эту пленку передал, он же того и добивался, чтобы мы рассорились. Так стоит ли сейчас ему подыгрывать? Дай мне время оклематься, разобраться в происходящем, а потом спокойно все обсудим. Сейчас, как никогда, мне нужна твоя поддержка и помощь!

– Какая помощь?

– Для начала расскажи: кто, при каких обстоятельствах принес тебе пленку?

Жанна начала рассказывать, но закончить не успела. Негромко прозвучал зуммер телефона. Васькова извлекла из-под халата сотовый, выслушала информацию и сообщила Виталию:

– Я подругу в коридоре на стреме оставила. Она говорит, что врачи с обходом идут по палатам. Пора мне смываться.

– Подожди, – остановил ее Вязов. – Оставь телефон. Хоть какая-то связь у меня с внешним миром будет.

После короткого внутреннего колебания, Жанна сунула трубку ему в руки и выскользнула за дверь.

Ночной звонок Вязова был для меня полнейшей неожиданностью.

– Ты что сбежал из больницы? – спросил я.

– Нет. Разжился по случаю сотовым телефоном. Но для конспирации днем прячу его в матрац и звоню ночью.

– Ну, ты умеешь устраиваться! И палата у тебя отдельная, и покой охраняют, да еще и телефонизировался. А эротический массаж тебе там еще не прописали?

– Игорек, извини, мне не до шуток. Положение у меня аховое, и вся надежда только на тебя. Выручай.

– Виталий, честное благородное слово, только о том и думаю, как тебе помочь. Но что сделать, просто ума не приложу. Мне тут удалось второго парня вычислить, из той сладкой парочки, которая тебя из квартиры выволокла, но я слышал, что ничего хорошего из этого не получилось.

– Все нормально, Игорь. Я в курсе, что ты его нашел. Спасибо. А теперь слушай меня внимательно. С этим парнем нужно еще поработать. Мне следачка сказала, что она определила его в СИЗО. Переговори с ребятами из оперчасти, чтобы организовали разработку. Выясни о нем как можно больше. Скорей всего, он принимал участие в убийстве Ирины, и нужно найти этому подтверждение. Второе. Кто-то Жанне передал пленку, на которой я заснят с референтшей.

– Знаю, даже смотрел ее, – сообщил я. – Ты на ней очень колоритно выглядишь. У тебя блестящие кинематографические перспективы. Только не останавливайся на достигнутом. Знаешь, Сталлоне тоже начинал с порнухи, снялся в фильме "Итальянский жеребец". Твой дебют в кино не хуже.

– Обойдемся без комментариев. Я тут пораскинул мозгами, и мне в голову пришла одна мысль. Понимаешь, жуликам не было никакого резона снимать меня на видео, а потом подбрасывать пленку Жанне. Тут чувствуется женская рука. Вероятно, Ирина сама все это и организовала. Почему я так думаю, объясню потом. А пока хочу, чтобы ты наведался к референтше на квартиру и проверил наличие спрятанной видеокамеры. Раз ты видел запись, то примерно можешь сориентироваться, откуда велась съемка. И третье. Самое главное. Мне кажется, что весь сыр бор разгорелся из-за проверки по хищению акций Кедровского гидролизного. Ни в коем случае нельзя сейчас приостанавливать эту проверку. Игорь, пожалуйста, займись ею. Материалы лежат у меня в сейфе. Ключи от него, правда, я потерял, но у секретарши должны быть дубликаты. Прежде всего займись поисками судебного пристава.

– Ага, ищи ветра в поле. Он, наверное, уже на Канарах загорает.

– Не думаю. Мне кажется, что он еще в России. Игорь, нужно постараться его найти.

– Знаешь, Виталий, похоже, что от ЛСД у тебя начали проявляться задатки большого милицейского начальника. Тебе нужно не просто озаботить человека, а поставить перед ним глобальные задачи.

– Игорь, я все понимаю. Но и ты меня пойми. Без твоей помощи мне каюк. Вот выпутаюсь из передряги, на все дежурства вместо тебя ходить буду, обещаю.

– Ладно, разберемся. Что смогу, сделаю.

ВИДЕОАЛИБИ

Я действительно всей душой хотел помочь Виталию, поэтому, хотя и был уверен в бесперспективности полученных от него заданий, с утра отправился их выполнять. В порядке очередности.

Первым делом я направил свои стопы в следственный изолятор, который в простонародье часто называют городской тюрьмой. Дело в том, что он расположен почти в центре города и за счет своего монументального, зловещего вида является своеобразной достопримечательностью. Вообще, наш СИЗО имеет давнюю историю, и табличку, что данный объект является памятником старины, на нем, вероятно, не вешают лишь потому, что он и так охраняется государством гораздо лучше всякого музея.

В начале XVIII века, когда на реке Исети появился город Горноуральск, в его новой тюрьме царил тихий патриархальный уклад. Весьма просто решались и столь насущные ныне вопросы финансирования. Арестанты сами заботились о своем пропитании – закованные по двое колодники ежедневно под конвоем отправлялись на базар просить милостыню. А охранники зарабатывали детишкам на молочишко тем, что загоняли на тюремный двор шатающийся по улицам скот, а потом за выкуп возвращали его хозяевам. Однако не прошло и сотни лет, как новая тюрьма превратилась в старую и уже не могла вместить всех арестантов. Государь император лично утвердил план тюремного замка, который следовало возвести в Горноуральске. Подряд на строительство выиграл купец второй гильдии Крылов, который обещал затратить на строительство меньше всего средств. В 1828 году при молебне тюремный замок был заложен на Московском везде в город и в 1830 году сдан. С тех пор он верой и правду служит городу, оберегая своими стенами и решетками законопослушную часть населения от незаконопослушной.

Честно говоря, бывать в СИЗО я не люблю. Его атмосфера на меня давит. Это из области мистики, но, наверное, действительно у каждого здания существует своя аура. Страдания многих поколений узников, поток их ненависти ко всему и вся плотно сконцентрировались в ауре СИЗО и окрасили ее в зловеще черный цвет.

Впрочем, на персонал СИЗО атмосфера сего печального места не действует. Видимо, у людей, работающих здесь, вырабатывается иммунитет к темным силам, витающим в пространстве данного пенитенциарного учреждения. Лихие, бойкие на язык контролерши улыбаются и прикалываются над приходящими сюда по долгу службы молодыми следователями. Тертые кумы из оперчасти без помех для здоровья глушат крепчайший чифирь, весело балагурят со звероподобными урками и в обеденный перерыв отчаянно режутся промеж собой в "мандавошку", разновидность игры в кости, сделанные из хлеба.

Бывший мой коллега Юрка Коньков несколько лет назад перешел на работу в оперчасть СИЗО и уже вжился в его мир сердцем и душой. Предпочел чифирь всем другим напиткам, научился распускать пальцы веером и "ботать по фене", как настоящий зек, а главное, неплохо освоил специфику организации внутрикамерной оперативной работы.

– Юрка, выручай, – взмолился я. – Понимаешь, Вязова чуть на тот свет не отправили, а теперь ему еще и дело шьют. Грозятся к вам на постой определить.

– Какие проблемы, – невозмутимо заметил Конек, – примем по высшему классу. Лучшую камеру подберем, подогрев организуем. Виталий же уже был у нас раз. Вроде, не жаловался на наше гостеприимство.

– Да нет, мне совсем не это нужно. Тут у вас один парень сидит. Похоже, что Вязов за его грехи отдувается. Нужно бы этого парня поприжать, чтобы он раскололся.

– Какие проблемы, Игорь, сейчас его поднимем сюда, пообещаем перевести в "обиженку", он у нас мигом расколется.

– Вряд ли. Он, хоть и не блатной, но калач тертый. В "обиженке" такой шухер наведет, что не рады будете. Мне просто нужно, чтобы он у вас спокойно не отсиживался, а занервничал, задергался, постарался бы установить связи с волей. Короче, нужна о нем всесторонняя информация. Сможешь организовать?

– Какие проблемы, организуем.

– Заранее спасибо. Я поеду, дел много, завтра позвоню.

Вторым номером намеченной Вязовым для меня программы было посещение квартиры Ирины Гуревич. После того, как в прошлый раз мы с Петровичем вышибли в ней дверь, замок на скорую руку починили и жилище опечатали, то есть аккуратно заклеили вход бумажными полосками. Отцепить их для меня большого труда не составило, а вот искусством взломщика я еще не овладел. Снова пришлось обращаться к соседу:

– Здравствуйте. Я из милиции. Мы у вас были недавно, помните? Вы кувалду еще разок не дадите?

"Тещу" сосед обратно в гараж еще не сподобился отнести, и выставил ее на лестничную площадку.

На сей раз хватило одного удара, чтобы дверь распахнулась. Вид комнаты, где мы нашли Ирину, навеял на меня неприятные воспоминания, но я постарался убрать эмоции на задний план, и деловито приступил к поискам видеокамеры. Сделав из пальцев прямоугольник и глядя в него, словно оператор, начал выбирать подходящий ракурс. Когда диван в рамке оказался примерно под тем углом, как выглядел на пленке, запечатлевшей совокупление на нем Виталия с Ириной, я обнаружил, что нахожусь возле ночника, стоящего на небольшом столике в углу комнаты. Искомая техника нашлась под крышкой ночника. Вместо лампочки в нем находилась маленькая цифровая видеокамера. "Ну, Вязов, ты – голова!" – мысленно поаплодировал я товарищу. Потом реквизировал камеру и постарался скрыть свое присутствие в квартире. Приладил на место замок, захлопнул дверь и присобачил обратно бумажные наклейки.

Перед тем как приступить к третьему номеру программы, я по дороге в райотдел купил шоколадку. Но не от того, что люблю сладкое, а от того, что его любит наша строгая секретарша. Путь к сердцу женщины тоже порой лежит через желудок, и я в этом убедился, когда секретарша без лишних вопросов выдала мне дубликаты вязовских ключей.

В сейфе у Виталия, как у всякого нормального опера, черт запросто мог бы сломать ногу. Пришлось вытащить все содержимое на стол и по листику перебрать кипы бумаг. Только, несмотря на все старания, материалов по Кедровскому гидролизному заводу я не обнаружил. Это было очень странно, поэтому для верности обшарил еще и вязовский стол, но там их тоже не нашел. Петровичу я пока решил о данном факте не докладывать, а выяснить еще раз у Вязова куда он положил материалы.