Текст книги "«Гладиаторы» вермахта в действии"

Автор книги: Олег Пленков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Можно даже сказать, что партизанская война в громадной степени способствовала нацификации вермахта^{690}. В этой связи любопытно отметить, что немецкий историк Эрих Нольте главную ответственность за преступления вермахта и Третьего Рейха перекладывал на большевиков: «Может быть, нацисты прибегали к “азиатским злодеяниям” лишь потому, что считали себя и себе подобных потенциальными или реальными жертвами таких же “азиатских злодеяний”, осуществляемых другими? Разве большевистские убийства из классовых соображений не были логическим и фактическим прологом убийств из расовых соображений?»^{691} Избранный Нольте способ интерпретации нацизма был справедливо воспринят немецкой общественностью как попытка оправдать нацизм, но считать, что в нем нет доли истины, было бы неправильно. Что же тогда говорить об оценках фронтовиков или немецкой общественности того времени, которые во время войны находились и под прессом действительности и под прессом пропаганды?

Некоторые командиры вермахта уже в 1941 г. действовали, как настоящие нацистские политруки – это относится, прежде всего, к фельдмаршалу Вальтеру фон Рейхенау (командующий 6-й армией): в октябре 1941 г. в приказе по армии он указывал, что целью восточного похода является «полное уничтожение еврейско-большевистской системы и полное прекращение ее влияния на европейскую культуру». Поэтому солдаты должны сочувственно относиться к «праведному делу искоренения всякого еврейского влияния на Востоке». Сам Гитлер оценил этот приказ как «образцовый». По рекомендации военного руководства некоторые командующие армиями также выпустили подобные приказы: генерал-полковник Эрнст Буш (16-я армия), Эрих фон Манштейн (11-я армия), Герман Гот (17-я армия). В этих приказах солдат призывали «быть сознательными борцами за расовые ценности». И нацисты использовали армию для реализации своих целей, и армия часто была активной помощницей в претворении в жизнь их чудовищных планов. Именно по причине плотной идеологической обработки на глазах у армии и без всякой реакции с ее стороны до середины 1942 г. эсэсовцами проводились массовые расстрелы советских активистов и евреев. С другой стороны, следует помнить, что были генералы, которые своей властью отменяли в своих частях «приказ о комиссарах».

За месяц до издания «приказа о комиссарах», 14 мая 1941 г. ОКВ переслало штабам сухопутных войск, Люфтваффе и Кригсмарине «Указ о правосудии в сфере действия плана “Барбаросса”». Военные юристы постарались придать документу приемлемую форму, но он выходил за рамки обычной практики военных судов. Военные суды получали обширные полномочия по отношению к гражданским лицам на оккупированной территории. Партизан надлежало расстреливать на месте, подозрительных лиц можно было расстреливать по приказу офицера и без суда; в той местности, где представили вермахта подвергались нападениям партизан, разрешались коллективные акции возмездия. К солдатам, проявившим жестокость по отношению к противнику, не рекомендовалось применять мер воздействия^{692}. Без сомнения, речь шла о стремлении открыть двери террору. Браухич сразу почувствовал «террористический» потенциал этого приказа и попытался его смягчить, но безуспешно.

К легко объяснимому поводу необходимости борьбы с партизанами нацистское руководство часто примешивало иные цели. К примеру, то, что в вермахте называлось «борьбой с партизанами», для жителей района Припятских болот означало массовые убийства, особенно еврейского населения. Руководство опергрупп полиции безопасности и СД в своих отчетах приводило число убитых евреев и партизан – по отдельности. Поэтому «противопартизанские акции» были не столько прикрытием убийства евреев, но скорее рамками, в которых эти убийства осуществлялись. Такая же практика имела место и на Балканах; так, в Сербии вермахт расстреливал заложников в качестве возмездия за действия партизан – при этом жертвами, как правило, становились коммунисты и евреи^{693}. При этом следует помнить, что партизанская война на Западе в корне отличалась от партизанской войны на Востоке: если в Греции, Франции, Италии и Норвегии дело только иногда доходило до расправ над гражданским населением, то на Востоке «в районах действий банд» расправы над гражданским населением носили систематический характер.

«Борьбой с партизанами», – а также со шпионами, – на оккупированной территории Советского Союза опергруппы полиции безопасности и СД оправдывали, например, и убийства цыган (женщин, детей, мужчин – без разбора), поскольку определенного места жительства цыгане не имели. Впрочем, большинство крымских цыган проживало оседло, но это их не спасло… Руководство опергруппы «D» полиции безопасности и СД докладывало, что с 16 ноября по 15 декабря 1941 г. было уничтожено 834 цыгана^{694}. На необходимость убийства цыган прямо указывал приказ Гейдриха от 2 июля, в соответствии с которым расстрелу на Востоке подлежали функционеры коммунистической партии, евреи, цыгане, а также все подозрительные личности. Положение цыган не изменилось к лучшему, когда вермахт передал власть гражданской нацистской администрации – убийства цыган продолжались. В конечном счете, 15 ноября 1943 г. вышел приказ министерства восточных территорий, который приравнивал цыган к евреям. В Югославии немецкие оккупационные власти, в том числе и военные, брали евреев и цыган в заложники и расстреливали в соотношении 100 к одному убитому партизанами немецкому солдату^{695}.

Время от времени офицеры вермахта протестовали против преступной войны. Так, в августе 1941 г. подполковник Генштаба Хельмут Гросскурт узнал, что в Белой Церкви (на Украине) под охраной опергруппы полиции безопасности и СД без питания и воды находятся девяносто еврейских детей, родители которых были убиты эсэсовцами. Начальник зондеркоманды 4а штандартенфюрер СС Пауль Блобель сказал Гросскурту, что все они будут уничтожены. Чтобы воспрепятствовать убийству детей, Гросскурт обратился к командующему 6-й армией генерал-фельдмаршалу Вальтеру фон Рейхенау. Через 24 часа после этого Гросскурта известили, что генерал-фельдмаршал все знает, и что расстрел детей состоится с его ведома и согласия. Детей расстреляли. После поездки на Восточный фронт майор Генштаба Рудольф-Кристоф фон Герсдорф отмечал в дневнике, что среди офицеров царит единодушное отвращение к расстрелам комиссаров и евреев. Но единодушное отвращение не смогло предотвратить этих расстрелов…^{696}

По советским данным, на территории нашей страны партизаны уничтожили 1,5 миллиона немецких оккупантов и их пособников. В 1946 г. в Нюрнберге Альфред Йодль сказал, что максимальное число немецких солдат, погибших от партизанских действий, составляет 50 тысяч человек. Часто значительно завышается численность партизанских соединений: так, всегда считалось, что в Италии действовало около 400 тысяч партизан, но последние исследования показали, что их было максимум 100 тысяч. Английский историк Майкл Купер пришел к выводу, что вследствие колоссальной разницы в оценках эффективности и масштабов партизанской войны, последнюю следует считать «иллюзорной войной» (phantom war), обладавшей кажущимися огромными масштабами, но на деле не имевшей серьезной материальной базы и четкой организации^{697}. Что же, значит, правы те авторы, которые утверждают, что в партизанской войне речь идет об убийстве гражданского населения под мотивированным предлогом? О своего рода тренировке стрельбы по живым мишеням? Разумеется, нет: пусть даже это была «иллюзорная война», но никто не смеет утверждать, что ее не было. Более точное описание этой войны, к сожалению, невозможно из-за отсутствия документов.

Если рассматривать число погибших партизан, то в Белоруссии их было 25 тысяч; немецкие потери в партизанской войне в целом оцениваются в 35 тысяч. Половина из этого числа приходится на различные вспомогательные подразделения вермахта; значительная часть погибла в железнодорожных катастрофах или подорвалась на минах. Сколько гражданских лиц было убито в СССР вследствие партизанской войны, полностью установить невозможно, но, видимо, гражданских лиц погибло больше, чем собственно партизан. Например, в Греции вследствие актов возмездия за действия партизан погибла 21 000 человек; 9000 человек погибло в Италии, 40 тысяч – в Болгарии^{698}.

Современная немецкая общественность до сих пор весьма болезненно воспринимает проблему вины вермахта. Об этом свидетельствует реакция на выставку, подготовленную в 1995 г. сотрудником Гамбургского института социальных исследований Ханнесом Хеером. В Германии и Австрии эту выставку посетило до миллиона человек. Тематически она опиралась на три сюжета – первые девять месяцев немецкой оккупации Сербии, наступление 6-й армии на Сталинград и поведение немецких войск в Белоруссии за три года оккупации. Представленные фотоматериалы потрясли людей: они считали, что преступления совершали только СС, вермахт же был замешан в небольших и незначительных эпизодах.

Однако впоследствии оказалось, что некоторые фотодокументы сфальсифицированы. В 1999 г. польско-немецкий историк Богдан Мусял (в прошлом – активист «Солидарности») выступил в журнале «Шпигель» с утверждением, что на ряде снимков изображены жертвы НКВД, а не вермахта. Венгерский историк Кристиан Унгвари опознал на некоторых снимках венгерские и финские (а не немецкие) мундиры. Директор гамбургского Института социальных исследований меценат и ученый-социолог Ян Филипп Реемтсмаа возложил ответственность за неточности на руководителя выставки историка Хеера. Выставку за два года переработали и вновь открыли, но акцент сделали уже не на солдатах, а на руководстве вермахтом, – это кажется более справедливым, поскольку солдаты обязаны были подчиняться приказам, и свобода действий у них была весьма узкая.

Но все же огромный интерес представляет собой вопрос, в какой мере участвовали в преступлениях рядовые солдаты вермахта? В свое время Хеер указывал, что от 60 до 80% преступлений против местного населения на Востоке связано с вермахтом. Новый директор выставки Ульрика Юрайт квалифицировала это суждение как «чисто умозрительную оценку». Устроители новой выставки обратили особое внимание на 707-ю пехотную дивизию: во время своего нахождения в Белоруссии (в 1941–1942 гг.) именно она была своего рода связующим звеном между вермахтом и опергруппами полиции безопасности и СД и принимала участие в расстрелах евреев^{699}.

Командир этой дивизии был отъявленным антисемитом. Он несет значительную часть ответственности за необычную для вермахта инициативность дивизии в деле массового убийства евреев. Более о генерале ничего не известно – до недавнего времени ничего не было известно даже о том, кто командовал полками дивизии. Потом историкам стали доступны дневниковые записи и письма полковника Карла фон Андриана, который командовал 747-м пехотным полком дивизии; комментарии к этим дневникам были опубликованы в немецком историческом журнале «Ежеквартальник новейшей истории» (сам Андриан умер в Мюнхене в 1977 г. в возрасте 91 года).

В военном отношении 707-я дивизия была одной из наименее ценных. 1 мая 1941 г. она квалифицировалась как «дивизия 15-й волны» (первые волны призыва – наиболее пригодные солдаты) и была предназначена для несения оккупационной и комендантской службы. Такие дивизии не располагали тяжелыми орудиями или танками. Вместо обычных трех пехотных полков, в дивизии было два полка, а вместо артполка – небольшое артиллерийское подразделение. 747-й полк насчитывал только 2100 солдат (обычный пехотный полк насчитывал более 3000 солдат)^{700}. Летом 1942 г. 747-й полк поступил в распоряжение тылового коменданта 2-й танковой армии и дислоцировался в районе Брянска. Андриан был недоволен тем, что попал в столь слабую воинскую часть: он мечтал о другом, о службе в войсках первой волны, о славе; своих товарищей по полку он презирал, и они это чувствовали.

5 декабря 1941 г. имел место единственный доказанный случай массового расстрела евреев солдатами 747-го полка (в знак возмездия за убитых партизанами троих солдат). Сколько евреев было убито, точно установить не удалось; по всей видимости, несколько сотен. Интересно отметить, что Андриан, несмотря на свой антисемитизм, признавал «законными» убийства евреев, только если они были «врагами рейха». То, что эсэсовцы хватали людей прямо на улице и расстреливали, он считал недопустимым. Такое отношение к убийствам евреев было типичным для офицеров вермахта^{701}. Хотя Андриан был вторым по званию офицером в рейхскомиссариате Белоруссия, никакой служебной информацией о массовых убийствах евреев он сначала не располагал, о расстрелах евреев в Минске он узнал от своих подчиненных; позже он сам стал свидетелем таких акций.

С августа 1941 г. по февраль 1942 г. 707-я дивизия контролировала район в 30 тысяч км², что равно территории Бельгии. 2 тысячи немецких солдат на таком огромном пространстве ничего не могли поделать с партизанами, которые по большей части совершенно свободно перемещались по своим маршрутам, не сталкиваясь с немцами. Осенью 1941 г. партизан в Белоруссии было гораздо больше, чем солдат вермахта. Командование 707-й дивизии знало одно наказание для любых преступлений – расстрел; оно настаивало, чтобы солдаты отбирали у местных жителей продукты^{702}. Напротив, командующий тылом группы армий «Центр» генерал Макс фон Шенкендорф был сторонником умеренной оккупационной политики: он стремился привлечь население к сотрудничеству.

У соседей 707-й дивизии, 339-й пехотной дивизии вермахта, с июня 1942 г. действовал приказ обращаться со всеми партизанами и их пособниками как с военнопленными. Этот приказ находился в полном противоречии со всеми распоряжениями сверху, что указывает на то, что на огромных просторах Востока у отдельных подразделений была довольно большая степень автономии и самостоятельности. Впрочем, 1 июля 1943 г. вышел приказ ОКХ обращаться с партизанами как с военнопленными и отправлять их на работы в рейх. Расстрелы следовало практиковать только в исключительных случаях^{703}.

Как видно из вышеизложенного, однозначно констатировать жестокое обращение немцев с местным населением, а также оценить причины жестокости солдат вермахта (когда они были) или руководства оккупационными войсками по отношению к советским людям, – а тем более выявить какую-то одну линию поведения вермахта, – сложно. Типы поведения были разные, ибо очень многое зависело от конкретных командиров и поведения личного состава отдельных подразделений вермахта. На упомянутой выше выставке в разделе «Рамки свободного волеизъявления» рассматривается пример трех командиров рот 691-го полка. В октябре 1941 г. они получили одинаковый устный приказ: уничтожить всех евреев в районе дислокации своих рот. Обер-лейтенант Герман Кюльс сразу выполнил приказ, капитан Фридрих Нелль потребовал письменного подтверждения и потом выполнил приказ, а обер-лейтенант Иосиф Зибелле наотрез отказался выступать в роли палача даже после вторичного приказа; он никак не был наказан. Вообще, не известно ни одного случая наказания солдат за невыполнение преступного приказа^{704}. Но даже если бы отдельные командиры стали отказываться выполнять преступные приказы, то без тылового обеспечения и административного сотрудничества вермахта и опергрупп полиции безопасности и СД массовые убийства евреев не могли бы состояться. Несмотря на то что убийства гражданских лиц на Восточном фронте не были возможны без помощи вермахта, некоторые немецкие солдаты считали эти убийства недопустимыми, другие их оправдывали. Но при этом почти все солдаты вермахта были всего лишь свидетелями зверств по отношению к евреям. Число соучастников преступлений опергрупп полиции безопасности и СД в вермахте было меньше, чем число убийц из СС^{705}.

* * *