Текст книги "Инженерный парадокс 7 (СИ)"

Автор книги: Олег Сапфир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Всё-таки у меня – замечательный муж! – сделала парадоксальный, но по сути верный вывод Глория.

– У меня вполне подходящая жена.

– Хам! Хотя нет. Марк и есть Марк. Поможем им? – уточнила Глория, имея в виду броневики, ведущие огонь и выдвигающиеся из тайги к месту посадки вражеского транспортника.

– Нет. У нас задача – освобождение Синицына, – на ходу сообщил я.

Бросил в створы люка нижней части бункера криогранату и ударом расколол броню на звенящие осколки.

* * *

Особняк рода Синицыных, комната тактического управления, Архангельская губерния

Даниил Синицын, глава рода после отречения отца, вместе с отцом сидел в забитой техникой, мониторами и голограммами комнате. Проглядывая доклады, отдавая распоряжения.

– Всё, сын, – откинулся на спинку кресла старик. – От этого нападения мы отбились малой кровью. Нашей.

– Это так, отец. – тяжело вздохнул Даниил. – Но… боюсь, что придётся согласиться на требования Ярыгиных и их шайки.

– Леонид.

– Леонид. Я… не хочу его терять.

– Лет двадцать назад я назвал бы тебя размазнёй. И просто просил бы ушедших богов позаботиться о юнце.

– Но?

– Но мы слишком многих потеряли, сын. Леонид – дороже.

– Спасибо, отец.

– За что? Ты глава рода, – хмыкнул старик.

– Формальный, Варфоломей Поликарпович.

– Это обращение формальное, а не титул, – дребезжаще рассмеялся старик. – Но пока… Не связывайся с Ярыгиными.

– Почему⁈

– Смотри, – протянул старик распечатки Даниилу.

– Эти… которые уже помогли… Мехов.

– Они самые.

– Отец, я им благодарен. Но это банда из трущоб!

– Возможно. Ты читай дальше сын.

Даниил прочёл дальше. И не удержавшись, выпучил глаза и присвистнул, бегло листая дальше.

– За ТАКОЕ нам должны спасти минимум шесть наследников!

– А ты их сделай сначала, – ехидно проскрипел Варфоломей. – Но сам понимаешь – это НАМНОГО меньше, чем потребуют Ярыгины.

– Которые после этого нас добьют, если мы останемся в Империи.

– Именно. И я дал своё согласие, сын. Именно жёсткость условий меня… заставила надеяться. И ты можешь…

– Нет! Я вас понял. И слово ваше не будет нарушено: за спасение Леонида это… приемлемая цена. Хотя…

– О чём ты задумался?

– А не в сговоре ли они с Ярыгиными?

– Поясни.

– Я смотрел договор. Он чертовски грамотен и сложен. Это договор с нами, именно с нами. И моим юристам разбираться с ним сутки, не меньше!

– Понял, – задумчиво протянул Варфоломей. – И я просто не знаю, сын. Но не думаю, что они «подельники». Со спутников идёт картина о постоянном бое, уже не один час. Думаю, что у этого Мехова просто отличные специалисты.

– Прекрасные, – хмыкнул Даниил. – Значит – ждать?

– Думаю, да, сын. Ещё полчаса. А потом поднимем Финист – техники как раз справятся. И на подлёте свяжемся с этим Меховым.

– Так и поступим, отец.

Глава 5

Особняк баронов Фарафонтовых, Архангельская губерния

Козьма Фарафонтов, глава крепкого архангельского рода, сидел перед терминалом и грыз бороду. Подобное, недостойное в обычной ситуации поведение было более чем оправданно: род на глазах разорялся и терял дружину.

Синицыных, конечно, никто не любил. И когда могучий род с понкрольной корпорацией предложил поучаствовать в атаке на зажравшихся богатеев – Козьма сомневался недолго. Вот только последние часы техника и дружина рода как в чёрную дыру проваливалась поместье Едемских, где содержали наследника Синицыных.

– Прибили бы его, что ли, – чуть ли не жалобно бурчал Козьма, отплевываясь от бороды.

Потому что продолжать слать дружину уже было немыслимо… Но, если не довести дело до конца – Синицыны рано или поздно спросят и с Фарафонтовых. Богаты, канальи, сильны! Но если наследник сдохнет – есть шанс, что весь гнев Синицыны выпустят на Ярыгиных, главных виновников случившегося. А на мелочь, вроде Фарафонтовых, не обратят внимания. Да и то сказать, те же Едемские, особняк которых ненасытно поглощает подкрепления от десятка сильных родов, намного виноватее Фарафонтовых.

Шутка ли сказать – предали дружбу, захватили наследника!

Однако подобные мысли не помогали: Ярыгины требовали слать подкрепления, апеллируя к договорённости. И Козьма не выдержал:

– Да идите в бездну с вашими «подкреплениями»! – взорвался он. – У меня дружины на особняк-то не осталось! «Договоры»?!! А кто врал, что потерь будет минимум⁈ Договор был о дружине на территории Синицыных, а не в этом проклятом особняке! Не пошлю больше никого, баста!

Данное эмоциональное высказывание звучало широким каналом, многие соседи поддержали слова Козьмы гулом. Не все, даже послышались оскорбления и обвинения в трусости, от тех же Едемских. Но с ними-то понятно, замазались так, что не отмоются. И если остальные сдадут назад – шанс откупится от Синициных есть. Но не у Едемских, да и Ярыгиных.

После того Синицыны не пожалеют средств и сил и сотрут два этих рода, их фирмы и корпорации с лица Империи.

– За предательство последует кара, – пафосно высказался какой-то Ярыгин, на что Козьма не стесняясь, в голос захохотал.

Да и не он один: «кары» от трупов, а именно такими все видели Ярыгиных после проигрыша, можно не опасаться. Да и то: ну положим, не сотрут их Синицыны. Да только Ярыгины – новгородские. Столица, конечно – сила… Вот только этой силы уже не будет у рода, даже если он и выживет. А архангельские рода друг дружку держались.

Потому и атаковали таким числом Синицыных – выделились из коллектива, вознеслись, озолотились. Нет бы как все: сидели тихо, так и вражды бы не было…

– Я свое слово сказал. И у кого ум есть – так же поступят, – с этими словами Козьма разорвал связь, с настоящим облегчением, не слушая угрозы и оскорбления.

И тут же задумался: вертеться в негостеприимной природе Архангельска приходилось много. Ум же не столь ценился, как хитрость и изворотливость. И вот последнее толкало Козьму на мысли… И как оказалось, не его одного. Через минуту была создана конференция шести небольших родов.

– Толково ты сказал, сосед, – одобрительно высказалась баронесса Дьячая, пышная женщина средних лет, глава рода-соседа Фарафонтовых.

– А ты, голубушка Дьячая, не славословь, а делом похвали. А то и сойдёмся – недаром соседи который век, – под смех прочих ответил Козьма, распушив обгрызенную бороду.

– Может, и похвалю, – с просто кричащим скепсисом ответила баронесса, разглядывая обгрызенное богатство. – Да только чтоб «сойтись» – надо выжить и земли сохранить.

– Так для того мы и толковать собрались. Этим, – презрительно отмахнулся Козьма, имея в виду зачинщиков, – всё равно не жить, а вот нам… И землица не помешает, да и с заводиком, если повезёт, достанется.

– А Синицыны нас похвалят, да по головке погладят. Молотом пудовым! – кисло отметил старый глава рода Мономаховых.

– Совсем ты из ума выжил, – фыркнула Дьячая. – Землю захватим, а дальше видно будет. Хоть как откупное Синицыным отдать – всё не родовые земли!

Дальше совещающиеся стали, как в старые времена, думать, как бы побольше получить, да побольше выкрутить. И на кол не попасть – что разгневанные Синицыны могут на него посадить – сомнений ни у кого не было.

Правда, всё тот же Мономахов, скрипя и бурча, отметил, что в особняке Едемовых точно были не силы Синицыных.

– Так-то так, скорее всего. Вот только нам-то от этого что? Наняли Синицыны каких-то горлорезов: небось, отставников из карателей имперских. Так они наняли, а не Ярыгины. Значит, и сила за ними будет.

– А узнать – не помешает, – скрипел старик. – Может, и отомстим за свои дружины, да и родичей. А может, и наймём – всяко бывает, такие ухари и пригодиться могут. Видно будет.

– Не помешает, – признал Козьма. – И твоя тут правда – видно будет.

* * *

Загородное имение Едемских, Архангельская Губерния, Леонид Синицин

Леонид задремал: хотя транквилизаторы, которыми его наказали, не оказывали действие на разум, однако и расслабление тела способствовало сну. Не говоря о том, что древний природный механизм подталкивал ко сну после травм. Так что, несмотря на невесёлые мысли, на напряжённость и прочее – граф заснул.

И разбудил его странный шум: скрежещее постукивание. Точнее, скрежет был как от клинка, которым ведут по металлу. А постукивание было похоже на падение камней. Шум был не слишком громким, но настолько нетипичным и не ожидаемым, что Леонид проснулся. Дёрнулся было… и обмяк: смысла дёргаться не было никакого, ничего он не сделает в своём медицинском кресле.

Однако, интерес к тому, что вызвало настолько нетипичный шум, естественно, был. Так что Леонид напряжённо вглядывался в полумрак своего узилища… Ничего не различая, к своему сожалению. А вскоре послышавшийся шелестящий стук и позвякивание ещё больше озадачили пленника.

Впрочем, вскоре источник шума появился. И Леонид в первый миг отдал бы многое, чтобы это не видеть! Потому что первые секунды он подумал, что окончательно сошёл с ума. И немудрено:

Перед ним, на каменном полу, извивался… алмазный змей, как подумалось Леониду в полумраке. Длинное, не меньше трёх метров тело, покрытое прозрачной, блестящей и временами отгибающейся острыми гранями чешуёй. Испачканной землёй и каменной крошкой, что смогло вывести Леонида из ступора.

А приглядевшись получше, он понял, что перед ним некий механизм: «тело» змея было металлом, отполированным до зеркального блеска. И оно покоилось в слое «алмазной» чешуи. Хотя, учитывая, что этот робот пробрался сквозь землю, а главное – пластобетонную стену, вполне возможно, что алмазной без оговорок. И что это такое, недоумевал Леонид, смотря на по-змеиному перемещающийся объект на полу.

Впрочем, объект не просто так перемещался. Деловито поползав у запертой двери, даже пополз по стене, используя оттопыренную чешую, он небрежным, но резким ударом хвоста пробил несколько дыр и борозд в стенах. После – подполз к Леониду, свернулся движущимся кольцом вокруг кресла, поднял… ну, наверное, голову.

Хотя кроме скрытых за всё той же прозрачной чешуёй сенсоров и сомкнутой звездой линии пасти на то, что это окончание голова – ничего не намекало. И не змей, понял Леонид. Скорее червь. И уставился на него сенсорами, замерев.

– Э-э-э… ты от отца? – негромко произнёс Леонид, через полминуты.

Червь немного поводил головой, а потом… отчётливо помотал ей. Но после – слегка кивнул.

– Я не понял, – честно отметил Леонид, на что не последовало никакой реакции. – Но ты, видимо, не с врагами?

На это червь отчётливо закивал.

– А освободить меня сможешь? – поматывание головой. – Но ты же сильный!

На это червь замер, а через несколько секунд разразился пантомимой. Причём вполне понятной: помотав башкой ещё раз, он очень понятным движением кончика хвоста указал на Леонида, а потом этим же кончиком несколько раз провёл под головой. Мол, освобожу – умрёшь.

– Так мне это и нужно! – горячо заявил граф. – Я бы сам давно умер, если бы не этот медицинский прибор! Ну хотя бы его отключи!

Червь на миг замер, решительно помотал головой. Более того, совершил совершенно оскорбительный для графского достоинства жест. Ещё раз указал хвостом на Леонида, чуть склонил голову, и ОЧЕНЬ характерно превращал кончиком хвоста у виска.

– Да ты… Ну а что мне делать⁈ – возмутился Леонид. – Наследника отец сможет завести, а без меня род не будет разорён!

Червь замер, полминуты не сводил с Леонида окуляры, а потом деловито, с постукиванием, пошуршал во тьму подвала. Откуда раздался совершенно невыносимый по тональности громкий звук! Впрочем, через минуту, Леонид понял, что это: распахнув многозубчато-многочелюстную пасть, зажав в ней на удивление геометрический правильно кусок металла, червь приблизился к графу. Примерился и положил кусок металла так, чтобы Леонид его видел, положил на пол, и стал со скрежетом царапать на нём буквы.

– «Проводится спасательная операция. Жди. Этот конструкт призван обеспечить твою безопасность, пока основные силы не смогут тебя освободить. И не вздумайте умирать, господин Граф!» – прочёл вслух Леонид.

– А что ты за модель? – поинтересовался он у червя, немного повеселев.

Всё же, несмотря на понимания блага своей смерти для рода, он не слишком радовался ей. не говоря о том, что если он выживет без катастрофических последствий – это и роду выйдет на благо.

Но червь махнул на Леонида хвостом, потыкал им же в небольшой металлический лист, и опять превращал у виска. Как понял Леонид – намекая, что площадь письма небольшая, уже почти занятая. И на всякие глупости червь отвлекаться не намерен.

А после червь пополз к двери, закрепившись вокруг косяка встопорщенной чешуёй, и замер. Леонид всматривался в него в полумраке, но в итоге – задремал. И проснулся от звуков боя, явно доносящихся сквозь стены его узилища. Напрягся, усмехнулся своему напряжению: в том положении, что он сейчас, хоть напрягайся, хоть нет – ни черта не сделаешь.

Но и расслабляться не мог – в свете нацарапанного червём появилась надежда – самое живучее и, подчас, разрушительное чувство человека. Впрочем, долго в безвестности он не оставался – залязгали створы бронедвери подвала, появилась полоса света… И радужный взмельк. Как понял Леонид уже позже, червь ударил своим алмазным хвостом в проём, откуда послышался грохот и недоумевающий мат.

– Да что с Колькой⁈

– Мёртв… Едрить, я не понял, что это было! Дар этого щенка⁈

– Они ментаты, у них весь Дар – в память… А тут доспехи разворотило!

Причём на фоне этих, хотя ГОРАЗДО более нецензурных разговоров, звуки отдалённого боя уверенно и быстро приближались. Так что голос за дверью, решительно прикрикнувший, не удивлял:

– Мне похер, что там. А вот этот графчик – там точно. Аппарат его не убивает, а достаться Синицыным живым – он не должен. У меня приказ, и я его выполню!

– А это вообще – Синицыны? – послышался голос, в котором слышалась зарождающаяся истерика.

– Мне – похер, – повторил уверенный голос.

И в щель закатилась… Плазменная граната повышенной мощности. Способная превратить в высокотемпературное пекло гораздо большее помещение, чем камера Синицына. У графа мелькнула мысль – «Это конец…»

Но мелькнула не только мысль. Радужный червь на запредельной скорости упал на гранату, оплёл её, и как пружина метнулся в дверную щель. А после по глазам Леонида ударил ярчайший свет. И, когда он промаргивался, послышались тяжёлые шаги, а после – громкий и… знакомый голос.

– Отличная работа, камнегрыз, – произнёс голос… графа Мехова!

– Мехов, это вы⁈ – сам понимая идиотизм вопроса, не мог не задать его Леонид.

– А вы, Синицын, несмотря на все свои достойные уважения усилия, ещё живы? – послышался полный иронии голос.

– Не издевайтесь, граф, – буркнул Синицын.

– Даже не думал, граф, – последовал ОЧЕНЬ издевательский ответ и стук шагов.

На пороге появился Мехов в уже знакомом доспехе. А на плече у него сидел, обвившись… червь, который, как думал Леонид, должен был спечься в прах. Забрало Мехова было открыто, выражение лица – саркастичное. А рука с лёгким стуком поглаживала червя по алмазной чешуе.

– У меня контракт с вашим родом, граф Синицын. Так что свои суицидальные потуги извольте оставить, пока вы под моей опекой. И чисто дружеский совет: оставьте их навсегда. Вокруг достаточно желающих вашей смерти, чтобы облегчать им жизнь.

– Я… – внутри Синицына забурлило возмущение, но…

Но он не был глупцом. И понимал, что оправдываться – глупо. Как и не слишком разумным были его некоторые поступки, приведшие к его же текущему положению. Так что он просто вздохнул и ответил:

– Приму ваш совет к сведению, граф.

* * *

Зона влияния корпорации «Гараж», склад-магазин Моше Либермана, Нижний город, Новгород

Геннадий Широков, потомственный дворянин, глава Торгового Дома «Широкая прибыль» ехал сейчас в бронированном лимузине. Подобная езда была совершенно нормальна и не вызывала вопросов: на чём ещё ездить барону, главе преуспевающего торгового дома?

Не говоря о том, что крепкий мужчина полвека от роду часто… возможно, слишком часто вёл дела лично. Его контрагенты недобро шептались, что подобное поведение более подобает барышнику, а никак не родовому аристократу. Впрочем, искренность их слов ставила под сомнения недополученная ими прибыль, которую они без зазрения совести имели с «подобающих» аристократов.

Так же не вызывала вопросов спутница Широкова: чуть полноватая, с внимательным взглядом женщина, лет тридцати на вид. Внешность её выдавала родство с Геннадием, а реальность соответствовала внешности: Светлана Широкова, дочь и объявленная преемница Геннадия.

Странность же была в том, что лимузин ехал не по Золотому Кольцу и даже не по производственному или спальному району Новгорода. Маршрут лимузина проходил по выщербленным улицам Нижнего города, где аристократу, казалось бы, совсем не место. Не говоря об аристократе без эскорта в виде тяжёлой бронетехники.

Впрочем, Геннадий, не обращая внимание на странности, вещал своей дочке про Нижний город. В глазах её мелькнул скепсис, никак не отражённый на внимательном лице. Да и, к слову сказать, рассказы Геннадия, что «Нижний – место удивительных возможностей, свободный от диктата корпораций и жадных чинуш» как минимум – вызывал вопросы.

Конечно, заработать можно было и в Нижнем – тут сомнений нет. Более того, нищий род Широковых был поднят с колен и процветал именно благодаря оборотистости Геннадия, работавшего в одно время в Нижнем городе. Вот только даже сам он, похоже, забывал, сколь много было везения в его делах, сколько риска, из-за которого Широкая прибыль давно не проворачивала дела в трущобах.

Впрочем, это свойственно людям в возрасте: помнить хорошее, забывая опасности и неприятности, которые были вполне возможны, но не случились.

– А сейчас, Светлана, мы навестим одного моего старого друга. И делового партнёра, – сообщил Геннадий с ностальгической улыбкой.

Тем временем лимузин притормозил перед развалинами дома, посреди которых возвышалась будка с дверью, вызывающая уважение одним видом: не каждый бункер мог похвастаться такой толщиной стен и золотистым отблеском алхимического металла дверей.

– Твой… бывший партнёр, отец – торговец краденым? – уточнила Светлана.

– Да… и нет. Он был представлен и отмечен самим Императором! Его Августейшее Величество наградило этого достойного человека из собственных рук!

– И он – тут? – на этот раз скепсис Светланы можно было бы резать ножом, если бы был специальный нож для нарезки скепсиса.

– Он – тут, – усмехнулся Геннадий, выходя из машины и поджидая дочь. – Жизнь – забавная штука, Светлана.

– Несомненно, отец.

Пара подошла к лязгнувшим, распахнувшись, дверям, а после отец и дочь стали спускаться по ступеням.

– Таки Гена, категорически рад тебя видеть! – ещё с лестницы раздался бодрый речитатив. – Сколько лет минуло, сколько зим! Совсем ты забыл старого Либермана, но я – нет. И приветствую тебя таки ещё раз, как и твою очаровательную спутницу, которую ты таки не представил! Но я всё равно рад её видеть, говорю, как на духу!

– Моя дочь, Светлана Широкова, наследница дела. А представить, Моше, я не успел, потому что ты не даёшь слово сказать! – со смехом ответил Геннадий и обнялся с пожилым мужчиной в слегка потёртом техническом комбинезоне.

– Вот и представил, очаровательная дама, говорю тебе со всей серьёзностью. Пить будешь, Гена?

– Пить? Буду, Моше! – ответил Геннадий.

Впрочем, опасения Светланы, об отце, пьющем сивуху или технический спирт в закутке – не оправдались. Закуток оказался прилично обставленной комнатой, а провизия и выпивка, привезённая роботами – вкусной и свежей. Пирожное, которое Светлана укусила не без опасения, не заставило бы покраснеть шеф-повара лучшего ресторана Новгорода.

А Геннадий и Моше пили, причём явно не напивались – цедили из бокалов отменный, судя по запаху, коньяк, вспоминая былое. Впрочем, заняло это не больше четверти часа, после чего Геннадий посерьёзнел:

– Очень рад тебя вновь увидеть, Моше. Но я к тебе по делу.

– Ой, таки что ты говоришь, Гена! По делу! Таки старый Либерман в жизни бы не догадался, увидев старого друга первый раз за пять лет!

– Ну полно, – даже несколько смутился барон. – Скажи, что ты можешь сказать про корпорацию «Гараж»?

– А таки с какой целью интересуешься? – с улыбкой спросил собеседник отца.

Но Светлана отметила, что взгляд этого человека был не просто серьёзным. А внимательным и… опасным? Хотя, возможно, ей показалось.

– Прибыль, возможные торговые контакты. Судя по поставкам этой корпорации и её связям – нам не помешало бы закупаться у них. Да и товары моего Торгового Дома, возможно, будут им интересны.

– Возможно, – кивнул Либерман. – Таки слушай, Гена…

А вот тут Геннадий сделал скрытый от Либермана жест, обозначавший «внимание» и адресованной дочери. Светлана собралась – похоже, это то, ради чего отец взял её с собой в это место.

И друг отца очень аккуратно стал рассказывать про корпорацию. Правда, в некоторые моменты не слишком верилось, да и многое Либерман явно не договаривал: похоже, эта корпорация «Гараж» была партнёром самого Либермана. И достаточно ценным, чтобы дозировать и фильтровать информацию про неё.

Впрочем, даже этого ограниченного рассказа хватало, чтобы многие вопросы о «первой корпорации Нижнего города» пропали. Правда появлялась масса новых… Но не по деловым перспективам, скорее из чистого любопытства. Уж воевать торговый дом точно не собирался, в этом Светлана была уверенна.

– Таки если коротко резюмировать – полувоенная, полупроизводственная организация, с довольно жёсткими внутренними правилами.

– Что ты имеешь в виду, Моше?

– Таки если твоя прекрасная дочь окажется на пороге штаб-квартиры Гаража в бальном платье и с мешком золота, чтоб я так жил, то её чести и богатству ничего не будет угрожать. Против её воли, само собой.

– Само собой, – протянул Геннадий. – Нетипично для Нижнего, хотя и не исключение.

– Золотые слова, Гена.

– Светлана, вкусно? – вдруг поинтересовался Геннадий.

– Весьма недурно, отец. Благодарю, господин Либерман, за гостеприимство.

– Ой, таки совершенно не за что, прекрасная барышня.

– Время заниматься делом, дочь.

– И каким же, отец?

– Направляйся в эту корпорацию, конечно. Налаживать контакты, зарабатывать имя. А то ты никто и звать тебя никак!

– Спешу вам напомнить, отец, что меня зовут Светлана. Из рода Широковых, если запамятовали.

– Благодарю за напоминание, – кивнул с улыбкой Геннадий. – Ступай.

– Иду, – поднялась из-за стола Светлана.

– Таки не хочу лезть не в свое дело, Гена, но всё же одинокая девушка…

– Она не беззащитна, Моше. Она наследница во всём.

– И таки твоего замечательного Дара?

– И Дара, – кивнул Геннадий, в руках которого столовые приборы на миг сплелись в изящное макраме, но тут же расплелись, вернув изначальную форму. – И мозгов… как я надеюсь, вместе с деловой хваткой. Это её испытание, Моше. Если она его пройдёт – отдам Дом ей, а сам уйду на покой.

– Таки не уверен, что уйдёшь, Гена. Сам собирался столько раз, что не хватит пальцев у меня и у всех моих родственников.

– Но продолжаешь торговать.

– Ты замечательно наблюдателен. Кстати, вроде бы у тебя было два других отпрыска?

– А ты хорошо информирован, Моше. Да, есть. Но как преемников в делах я их не рассматриваю. В делах нужны мозги, а не гонор на пустом месте.

– Таки за это решительно нужно выпить! – воскликнул Либерман.

– Не помешает, – поднял бокал барон.

* * *

Мы двигались по каким-то грешным пригородам, подвергаясь, чтоб её, постоянной атаке! Серьёзной угрозы силам Гаражных враги не представляли… Но психи же какие-то! Суицидальные притом: бросить дорогущий флаер на таран колонны бронетехники… Ну мягко говоря – не самый разумный подход. Возникало ощущение, что Синицын – не долбанутый суицидник и раздолбай.

А типичный представитель Архангельской Губернии, в которой, судя по личному опыту, каждый придурок радостно желал убиться об Гаражных, друг об друга… Кстати, последнее вносило непередаваемую «изюминку» в бардак, творящийся вокруг. Противники начинали радостно уничтожать друг друга, хотя и не по нашему маршруту!

Короче, выйдя на связь с Даниилом, главой рода, я наотрез отказался «ждать Финиста». Нет, эта летающая крепость, безусловно, впечатляла. На самом деле даже заставила задуматься, а не сделать ли мне мощный, бронированный трансорбитальник до создания космолёта: делать-то надо в любом случае, а такой «летающий аргумент» будет чертовски весом.

Может, хоть это вобьёт в головы придурков в Новгороде: Гараж НЕ НАДО трогать. Хотя не факт… Но даже если сам трансорбитальник, в котором я уже планировал воплотить часть решений Финиста Синицыных, не вобьёт в идиотов очевидные вещи своим видом… То он прекрасно сможет вбить эти вещи бортовым вооружением, о котором я уже думал между делом.

Но при этом, с учётом бешеных суицидных флаеров, тем что минимум половина ракет, нацеленных на нашу колонну, были класса «земля-воздух»… В общем, лететь этому Финисту за графом не стоило. Он, всё же, хоть и «воздушная крепость», но до реально крепости немножечко не дотягивает. И имея желание и возможность (в первом я не сомневался, а второе наглядно нам демонстрировали), ссадить этот летательный аппарат на землю вполне возможно.

Он, если рассматривать конструкцию – бомбардировщик-авианосец воздушного базирования, должен болтаться в паре километров над землёй минимум. Вот там – да. Почти неуязвим и реально страшен, но… Его Синицыны вообще использовали как десантное воздушное судно, что немного бред, на мой взгляд.

Не говоря о том, что использовать его как эвакуационное – пролюбить и Финист, и эвакуированного. Так что мы лучше по земле, своими колёсами, сообщил я графу. А на попытки возражать ответил жёстко:

– Я освободил вашего наследника из заточения, граф. Я взялся за его доставку в ваше имение. И я СДЕЛАЮ это, но так, как МНЕ удобно. Желаете разрушить свою летающую крепость – разрушайте, но не связывайте это со мной. Обязательство передать вам Леонида Синицына будет выполнено, невзирая ни на чьё сопротивление, ваше – в том числе. Вы лучше с контрактом ознакомьтесь, – дополнил я.

– Я… ознакомился, граф Мехов. Хорошо, как вам будет угодно. Жду исполнения вами взятых на себя обязательств.

– Угу, – всеобъемлюще ответил я.

И вот уже час мы натурально пробивались сквозь орды суицидников, сбивали идущие на таран флаеры, и вообще – уничтожали кучу весьма неплохой техники. Конечно, даже в этой бредовой мясорубке можно найти позитивный момент: мы очищали генофонд человечества от идиотов… Но нам-то за это никто не платил! И вообще, идиоты могли найти кого-нибудь другого, чтобы об него убиться!

Вообще, в данном случае нас атаковали реально клинические идиоты, не имеющие никаких оправданий. Ситуация во время освобождения Синицына известна. Мы перебили запредельное количество бойцов, разрушили техники и не понесли потерь: любой спутник может это наглядно продемонстрировать. И какого хрена эти придурки на нас продолжают переть…

– Я, гошпотин краф, – прошамкал, сияя дырами вместо зубов, Леонид. – Шыницыны не оштафят эту потлость пес отфета. И етинштвенный шанш у врагов – жахфат меня, липо уништошение.

– Хм, логично, – признал я, каким-то чудом проникнув в тайну криптографического шепелявенья графа. – Впрочем, мне не легче.

– Прехрашно ваш понимаю, краф. Но фы тах исощрённо рухались, што я нашёл швоим толком пояшнить.

– Не перенапрягайтесь, граф… м-м-мать! – выругался я, отметив засветку на мониторах. – Срочно доклад по ионизации!

– Нет… Нет… Чисто… – послышалось в эфире.

Ну а жертв не было, это я и так видел. Но что-то эти придурки совсем озверели: взрыв был вполне сопоставим с мощностью тактического ядерного оружия! Да и вспышка и прочие параметры…

– Нам хонец? – жалобно уточнил Синицын. – Проштите, краф. И фы, шударыня…

– Да не конец нам, граф, успокойтесь, – хмыкнул я. – Это, похоже, гаубица с алхимическим снарядом. Стреляла за десять километров, но…

– Но?

– Её наводить десяток минут. И они просчитали маршрут, всё равно промахнувшись. Вот только нам стоит сместиться, уйти в тайгу. А то ещё попадут ненароком, – всерьёз обеспокоился я.

Ну а помимо беспокойства, сбросил текстом координаты выстрела Кирпичу:

Надо бы прихватить на обратном пути, Кирпич

Нахера нам гаубица, Марк?

Пригодится.

Уболтал.

В общем, продолжил наш путь по бездорожью, сложным маршрутом. Что нас замедлило, а психи суицидные не кончались! Графа пришлось чуть ли не по голове гладить, успокаивая… И тут я его даже истериком не назову – учитывая, какой у него был денёк, он ещё хорошо держался.

В результате к передовым позициям Синицыных, которые никто, к слову, не атаковал, мы добрались, дымясь попятнанной бронёй. Несколько колёс бронетранспортёров и танков остались в архангельской тайге – ну, может, всходы дадут, появится в Империи танковое дерево.

Но если без шуток – ещё полчаса такого безостановочного боя, и у нас бы появились серьёзные потери. Техника просто не выдерживала постоянный обстрел, это не говоря про сволочную гаубицу… Ну пока сволочную – как станет наша, сразу будет нормальной. В общем, разрывы были в километрах, самое близкое – в сотнях метров от нас.

И если бы противнику повезло – ОЧЕНЬ не повезло бы нам. Кстати, тоже информация для размышления: как бороться с настолько тяжёлой артиллерией в поле? Вот кажется, что «никак». Ну в смысле, просто не попадать под обстрел. Но если подумать…

Впрочем, подумать я не успел: наша колонна втягивалась в гостеприимно распахнутые ворота особняка Синицыных. И расположилась на газоне у дороги. Парни стали выскакивать, я выдавать ценные указания… в общем, чиниться в относительно безопасном месте, благо запасные колёса, элементы генераторов, сварочники и бронезаплатки были в каждой машине.

Ну и Синицин на каком-то автобусе подъехал, откуда выскочила орда медиков и на руках утащила Леонида лечиться.

– Я впечатлён, граф, – протянул Даниил, дядька средних лет с породистым лицом, действительно фонящий в эмоциях удивлением, уважением… и опасением.

– Это прекрасно. Но меня интересует присланный вам контракт, господин граф.

– Он подписан, заверен, и копия направлена в Торговую Палату Финансовой Канцелярии, – с этими словами граф протянул мне палисандровую папку-шкатулку, где и вправду были подписанные долговременные контракты.

– Отлично. Я не вижу правок, господин граф, – хмыкнул я, ознакомившись с бумагами.

– Их и не было, господин граф. Род Синицыных платит по счетам, не торгуясь!

– В некоторых случаях, иначе вы бы не были столь успешны, – уточнил я.

– Вы правы, граф Мехов. Предлагаю вам наше гостеприимство.

– Излишне. Нам нужно не более получаса на починку.

– Но мы окружены войсками врагов!

– Не назвал бы это «окружены» и «войсками», – хмыкнул я. – Кстати, если желаете, корпорация Гараж готова взять контракт на уничтожение части ваших врагов. По пути домой, – уточнил я.