Текст книги "Инженерный парадокс 7 (СИ)"

Автор книги: Олег Сапфир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2

С утра, в полудрёме, сдувая лезущие в нос волосы (как живые, честное слово!) я подводил итог итога вчерашнего дня. В смысле это «свидание». К моему удивлению, это оказалось именно свидание, а не очередной рейд в гости Коршуну или что-то такое. Для начала мы направились в Мировое Древо – модный, хотя и не самый популярный у высшего света ресторан, с залом в «кроне», на высоте сотни метров над Золотым Кольцом Новгорода.

Место довольно живописное, несколько щекочущее нервы прозрачными полами и мебелью – может, поэтому и не слишком популярное место. Но вот в плане кухни я не был ни удивлён, ни обрадован: нормально, не более. Вильгельм в нашей столовой каждый день делает лучше.

Но для разнообразия – весьма неплохо. А уж когда Глория вытащила меня танцевать на прозрачном танцполе, под бренчание небольшого местного оркестрика… Неплохо вышло, прямо скажем. А уж когда в толще стеклопластика загорелись светильники, подстраивая анимированные узоры в такт нашему танцу – вышло действительно здорово. Хорошее место, несмотря на то что кухня после столовой Гаража казалась пресной и… столовской.

Впрочем, не есть же мы сюда пришли, если разобраться. Ну и помимо не слишком напрягающей… и даже, местами, приятной компании и обстановки, меня заинтересовали роботы-разносчики.

Довольно стильно выглядящие подносы, парящие в воздухе на магнитной подушке. Подвесах, если быть точным, но всё же.

– Кстати, Марк, а почему у нас в столовой такого нет? – заинтересовалась Глория, тоже оценившая оригинальность сервиса.

– Потому что в Гараже – это просто не нужно, – честно ответил я. – Роботов-поваров… в принципе создать можно. Но, как по мне, то что делает Вильгельм – скорее искусство.

– Поддерживаю, – кивнула поклонница готовки Похлёбкина, впрочем, как и я.

– Так что готовить надо людям. А подача еды роботами… А зачем? В столовой у нас несколько человек, в общем-то, не слишком пригодных к иной работе, кроме как быть помощниками-официантами. Большая часть народа вообще берёт подносы, кстати. И что, лишать этих помощников работы? Да, роботы её выполнят, но… просто не нужно.

– Да и смотря на баталии твоих крабиков, я сомневаюсь в том, что в столовой останется посуда, если туда пустить роботов, – фыркнула Глория.

Я в ответ улыбнулся, но не стал защищать эти агрессивные порождения экспериментальных программ Икси. Ну и разносчики нам точно не нужны – может, на космолёте… Хотя и там не факт. Но вот система магнитного «подвеса» довольно занятна, да и экономна: я-то делал платформы на вихревых магнитных полях, а вот на постоянном магнитном, по постоянному же маршруту… Этакий воздушный конвейер, не занимающий много места и, на удивление, экономичный.

Ну, по крайней мере умозрительно выходило интересно и надо проверить.

– Ма-а-арк! – отвлекла меня Глория.

– М-м-м?

– Мы, вообще-то, на свидании, – ехидно отметила она.

– Ну, я же тут с тобой…

– Не со мной, а витаешь в каких-то облаках… Или облачных заводах, – хмыкнула девица. – Пойдём куда-нибудь ещё?

– Можно. Но куда?

– Не знаю, может в театр?

– Нет! – с трудом не заорал я.

– А что такое?

– Имперский Драматический Театр – место, где умирает мозг. Ещё там можно спать, но спать лучше не там, – озвучил я свою позицию.

– Тогда… Ты как к живописи относишься?

– Вроде – не отношусь. Но иногда бывают симпатичные картинки, – отдал я должное всяким там художникам.

– Тогда пойдём в галерею! – решительно поднялась она.

Направились мы в эту галерею… И я не пожалел. Хотя не увидел почти ничего, чтобы заслуживало названия «живопись». Нас занесло в галерею всякого абстракционизма и прочей подобной фигни. Причём последствия взрыва осколочной гранаты, брошенной в коробку с красками, оказывается «несли глубокий смысл». Я даже уточнил у служителя про этот смысл: ну, в плане наглядная иллюстрация последствий взрывного расширения, поведения жидких объектов в воздушной среде.

Газодинамика и гидродинамика – в этом и вправду есть смысл, хотя глубины я не очень понимал. Ну и смысл этот довольно специфический, а галерея в таком случае носила узко профессиональную направленность… Но нет! Оказалось, что три разноцветные кляксы, названные неведомым подрывником «Ревность», символизировали всякие глубинные нутряные переживания… Брызги там отражали тонкость душевных метаний, тонкость передачи чувств…

В общем хрень какая-то, безблагодатная при том. Самое смешное, гундящий служитель сам не особо верил в свой рассказ, судя по эмофону считая именно мазнёй.

Но, при всём при этом, мы с Глорией… прекрасно провели время. Во-первых, помимо всякой неудобоваримой мазни был и сюрреализм. А картины, выполненные в этом стиле, несмотря на свою сюрреалистичность, были интересны псионикам, да и просто неглупым людям. Там «скрытый смысл» действительно был, причём в несколько смысловых слоёв, построенный на архетипах и символах.

Интересно, в общем. хотя подобных работ было не так много.

Ну и ещё мы с глорией просто развлекались, разглядывая большинство «картин». С чопорным и внимательным видом мы негромко обсуждали, что привело к возникновению данного «шедевра». Взрыв, споткнувшийся автор, землетрясение или что-то подобное. А также природа воздействия, которая уверила автора в глубоком символическом смысле его мазни.

В смысле по голове его били, злоупотребление алкоголем или более затейливыми веществами? Ну и как он такой красивый столь успешно скрывается от медиков и принудительного лечения, творя свои шедевры – тоже достойная для обсуждения тема.

Потом полюбовались Дворцовой площадью с фонтанами, а я – ещё и на звёзды. Люблю на них смотреть, совершенно непонятно с чего, но вот возможность этим заняться выдаётся редко, хоть телескоп у Рукожопа выпрашивай…

Потом добрались до Гаража, ну и свидание закончилось, вполне так, как и должно заканчиваться свидание.

А вот сейчас, помимо того, что я отдувался от вездесущих волос своей… супруги, я ещё и обдумывал наши взаимоотношения. Что как-то незаметно для меня она довольно близко пробралась в мою жизнь. Несколько изменила приоритеты, да и вообще: пробралась в душу, как говорят.

Сказать, что это страшно… Пожалуй – не скажу. Да и времени на себя Глория требует не чрезмерно много – тут уже, скорее, я сам без её требований его выделяю, хм-м-м…

Такими темпами надо будет на космолёте дублировать систему управления. И как-то выбивать ещё одно бессмертие из ушастых валаров…

Впрочем, посмотрим как и что будет. Выбрался аккуратно из кровати, собрался и оделся, поставил в ежедневнике плюс в графе «супружеские обязанности» и направился заниматься делами. Они, как не удивительно, сами собой не решались.

Квартиры расположения Его Августейшего Величества Первой Бригады Механизированной Гвардии, штабное крыло, Верхний город, Новгород

– Игнатьич, честь имею, – прищёлкнул каблуками посетитель, заходя в кабинет Трофимова.

– Знал бы ты Ваня, как забавно звучит твоё приветствие, – хмыкнул генерал, на что посетитель – мужчина лет сорока криво улыбнулся, разводя руками. – И, кроме того, мне тут пришли сведенья, что Его Высочество обратился с поручением к твоему Шестому Механизированному, в обход меня.

– Так и есть, Игнатьич. И поэтому я к тебе пришёл – чёрт знает, что делать.

– То есть не ты имеешь…

– А меня, – вздохнул посетитель. – Секретность… да похер на неё! У меня приказ цесаревича быть готовым, через неделю. Куда я тебе прямо не скажу – тут уж сам понимаешь. Но направление у нас должно было быть на шестой материк.

– Это можно по твоим запросам понять, – хмыкнул Трофимов. – Ну, не сказать, чтобы приятно – морозы там те ещё, да и… Но служба у нас такая, Вань…

– Игнатьич! – чуть ли не с надрывом выдал полковник. – Сахара! Вчера узнал!!!

– Не понял… – нахмурился Трофимов. – То есть, Его Высочество поменял прямой приказ? И время на переоборудование не дал?

– Приказ устный, Игнатьич, – кисло протянул Иван. – Пробовал просить отсрочку – получил лекцию, как у комиссара Благочиния! А времени – шесть дней, считай. И интенданты ни черта не дадут!

– Мало того, что ни хрена не дадут, так ещё письменного приказа нет… Но тут ладно: я подсобить могу. Но техники не успеют ни беса, – мрачно сообщил Трофимов, раздумывая.

– То-то и оно. У нас с арктическим обвесом в пустыне заклинит всё. А если снимать – так ещё хуже!

– Доспехи от песка за полдня намертво заклинит. Будет не полк гвардии, а могильник доспехов. Понял твою проблему, Вань. Но от меня-то ты что хочешь? – прищурился Трофимов.

– Да шут его знает, Игнатьич… Думал, может посоветуешь что-то, или свяжешься с кем при дворе…

– Если я с дворцовыми свяжусь, то как бы хуже не было, не только тебе, но и всей бригаде. Невзлюбили меня шаркуны, да и не удивлюсь, если Его Высочество не просто так приказ направил, да отсрочки не даёт.

– Ясно, – помрачнел Иван. – Тогда так, Игнатьич – губить бойцов я не буду. И цесаревича – раз уж зовёт Его Высочество, то не ради плезиру, а полка-то и не будет. Так что только один выход вижу: мою отставку примешь?

– Ну ты даёшь, Вань, – присвистнул Трофимов. – Нет. Не приму. Но чем помочь – кажется знаю. Есть механик, который сможет помочь, наверняка. Машины в порядке будут к сроку. Только не служивый он, так что нам с тобой подумать надо, как рассчитываться будем.

* * *

От дел меня оторвал звонок от Трофимова. Не сказать, чтобы я сильно обрадовался, но и что сильно расстроился – тоже не скажешь. Так что я ответил на приветствие честно:

– Умеренно рад слышать вас, Тимофей Игнатьевич. Вы по делу?

– Да. Ты прости старика, что постоянно…

– Прощаю генерала Империи, что у него ни черта нет времени, – хмыкнул я. – У меня его тоже немного, Тимофей Игнатьевич. И что у вас за дело?

– Нужно сменить обвес, воздуховоды, прокладки и настройки у полка механизированных доспехов, Марк. Подготовить их к боевым действиям в пустыне. Времени – шесть дней.

И тут я задумался. Сделать названное Трофимовым можно… за день. Некоторые станки Гаража позволяли работать с дюжиной образцов одновременно, с ничтожным отклонением, исправляемым Икси. А работа предстояла стандартная: основная часть названных работ проводилась с базовой частью доспеха. То есть, фактической работы – на четыре-пять доспехов, что в принципе можно сделать за сутки.

Почему Имперские механики так не делали… Ну, подозреваю, тут было два момента. Первый: аналогов оборудования Гаража просто не было. Создать можно, но дорого и этим нужно именно заниматься. А никто не делал, причём из-за психологического комплекса, массового. По крайне мере иных объяснений я не находил. Просто для меня механизированный доспех был обычной машиной.

Сложной, в чём-то близкой к совершенству, но машиной. И далеко не самой впечатляющей, между прочим – тот же Келиф Глории, как и мой доспех были не хуже. Ну справится с механизированным доспехом с опытным пилотом вряд ли выйдет в прямом бою, что да то да. Но масса задач, которая не по силам механизированному гвардейцу мы сможем решить.

В общем, выходило что техники и механики просто даже не задумывались о конвейерной работе с механизированным доспехом. Это казалось им… ну чем-то вроде кощунства по отношению к ушедшим богам, или чем-то подобным. Но не имея подобных комплексов я вполне мог справиться с этим контрактом, правда возникало два вопроса: СТОИТ ли мне справляться с подобным вообще.

Всё же разовая работа на Трофимова была пусть и сложнее, но не демонстрировала такой скорости, а тут выйдет что данное «норма» для меня. И второе – что я получу за это, потому что работа действительно невозможна, теми силами которыми обладали механики механизированной гвардии. Там на всю бригаду пятнадцать человек обслуживающих механиков, семь из которых «оперативный резерв на случай боевых действий».

При этом минимум день на доспех… Не успеют, никак.

– Теоретически это возможно, Тимофей Игнатьевич. При условии, что доспехи будут уже сегодня, как и все необходимые расходники. Но есть вопрос: из-за чего я не буду спать пять суток? – несколько подстраховался я.

– А ты выдержишь, Марк? – с некоторым беспокойством уточнил Трофимов, видимо только сейчас поняв, как я должен работать с его заказом.

– Как я и говорил – теоретически возможно. Гробить себя ради денег или вашей просьбы я не намерен.

– И правильно, – повеселел Трофимов. – А насчёт «ради чего». Могу предложить несколько сотен тысяч рублей, но это…

– Даже не смешно, за подобную работу в указанный вами срок. Кроме того, тембр вашего голоса указывает на то, что вопрос не критичен, хотя и важен для вас.

– Это действительно важно для меня, Марк. Назови, что ты бы принял в качестве вознаграждения, а я постараюсь что-то придумать.

– Даже так, – протянул я, задумавшись.

Мысли то забегали всякие, в основном – идиотические, на тему «хочу механизированный доспех себе» и прочее подобное. Но это… банально не нужно на текущем этапе развития корпорации. И скорее вредно, не говоря о том, что Трофимов просто не станет НАСТОЛЬКО нарушать Устав.

А вот если подумать, соотнести мой предыдущий «заказ» от Трофимова, состояние оборудования и маркировку…

– Итак, Тимофей Игнатьевич. Я возьмусь за этот заказ и сделаю его в срок. В качестве награды деньги мне не нужны, а нужно списанное оборудование из Его Императорского Величества Военного Госпиталя.

– Я не имею возможности и доступа…

– Не вы, так ваши должники и коллеги. Мне называть список, Тимофей Игнатьевич, или мы закончим разговор?

В ответ послышался тяжёлый вздох. А я направил список нужного оборудования. Не только медицинского, кстати, но и реабилитационно-обучающего, например. Некоторые задачи, которые мне предстоят, решались несколько проще и меньшими усилиями и затратами, если у меня будет готовое высококлассное оборудование.

И, через полчаса, я довольно потирал руки. То ли тот же капитан, то ли какой-то иной контакт Трофимова одобрил мой список. Уж какой взаимозачёт будет между этим «поставщиком» и Трофимовым – меня не слишком волновало. Но запланированные мной проекты получали практически стопроцентный шанс на успех, не говоря о том, что многие «повисшие» моменты, из-за недостаточно высокого технического уровня, можно будет решить.

Ну и Эскулап будет ликовать и даже, возможно, устроит себе торжественную неделю трезвости – уникальное событие, которое я не откажусь понаблюдать. Просто был у нас разговор насчёт оборудования, где старик это чуть ли не клятвенно обещал. С иронией, конечно, но за язык его никто не тянул, ухмыльнулся я.

А ещё, раз уж ко мне едет «работа на дом», и пока есть время, решил я навестить теневого. А то наша прошлая тренировка закончилась возмутительно быстро, а время в ускорении того странного пространства мне явно хватит.

Правда теневая сволочь, видимо тоже посчитала что прошлое занятие было чрезмерно коротким. Хотя сам и прервал его… В общем, моё появление в этом пространстве началось с того, что меня располовинило…

– А вот и ты, ученик, – ухмылялся теневой, обращаясь к моей уже возрожденной проекции.

– Прелестное приветствие, – хмыкнул я.

– Рад, что ты оценил. Продолжим, – оскалился он ещё шире.

И на этот раз я решил, помимо болезненных, но не лишних проверок воздействия различных поражающих факторов на организм «изнутри» испытать ещё одно. А именно: сражаться с теневым холодным оружием, правда не только шпагой. Но, при этом, выходить за рамки возможностей тела. Отключать самоконтролем естественные блокировки организма.

И… эффект был. Было чертовски больно, больнее чем многочисленные смерти. Но разрывая собственные мышцы, повреждая связки и ломая кости – я добился дюжины ранений теневого. Хотя последствия этого были не слишком приятными… хотя и не столь катастрофическими, как можно было бы опасаться. Некоторый отклик от тела был, и меня, похоже, начали лечить.

Видимо, Икси позаботилась о состоянии тела, вызвав медиков. А сейчас я тяжело дышал на месте возрождения, спустя четыре субъективных дня этого боя.

– Ты проявил себя не столь бездарно, как обычно, ученик. И даже начинаешь понимать, что такое настоящий бой… для необученного ребёнка, – хмыкнул теневой, стоя рядом. – Заканчиваем это… занятие. А тебя ждёт весёлое пробуждение!

Очнулся я, как и ожидал, в медицинской койке. С аппаратом фильтрации крови, рядом с которым стоял ехидный Эскулап, смотрящий на меня.

– Очнулся, – констатировал он. – Может тебе вообще поселится в палате?

– Это излишне, – хмыкнул я, проверяя организм.

И «да», повреждений практически не было, но только за счёт фильтрации крови. Мышцы даже с ним были забиты продуктами распада, что в целом – скорее полезно. Но если концентрация была бы хоть немного больше – было бы неважно.

– Благодарю за пом… – рывком поднялся я…

Ударившись головой о потолок! И чудом удержавшись от крика – некоторые «остаточные явления» сбитого режима самосохранения «аукнулись». Эскулап, с выпученными глазами смотрел на меня. А аппарат фильтрации вошел в кафель пола на пару сантиметров.

И «нет», могучим чудовищем я не стал: эти «подвиги» стоили мне повреждения мышц и ушиба черепа о потолок. Но «грань» я похоже нащупал, смогу её перейти, при нужде. А главное: при правильных тренировках, причём не только с теневым, её отодвинуть. В смысле сделать определённые, вроде как невозможные для не одарённого физическим Даром нагрузки – естественной нормой. Не влекущей за собой повреждений организма.

– Ты какого хера сломал аппарат⁈ – рявкнул на меня Эскулап.

– Он мне не понравился, – хмыкнул я. – Завтра у тебя будет новый.

– Чтоб был! – заорал медик мне в спину.

А я, аккуратно и слегка прихрамывая, направился в подвальные цеха, где вскоре занялся доставленными доспехами. Дело было кропотливое, но не слишком сложное, так что, разбираясь с техникой я подводил итоги тренировки, которые всё более и более обнадёживали. Не непосредственными результатами, а намеченымим путями и перспективами, само собой.

С доспехами я закончил часа в три ночи, фактически полностью выполнив заказ, после чего направился спать. С Трофимовым я свяжусь через четыре дня – раньше точно не стоит.

А вот с утра я понял: сегодня мне надо взять выходной. Ну, не совсем – ни черта не делать банально не интересно. Но отдохнуть умом и телом мне точно стоит, чтобы избежать неприятных последствий. Так что направился я не в мастерскую, а на склад, где находился гонорар от Трофимова. Осмотрел приборы, убедился в их работоспособности, даже порадовался в умеренной форме.

А после вызвал миньонов, и направил их дооборудовать имплантационную, под присмотром Леты. И замер, разглядывая один интересный прибор – тренажер для Дара, можно сказать. Вообще именно «тренировать» им Дар не слишком выйдет. Но опираясь на замеры и рекомендации можно было, например, провести реабилитацию не слишком тяжёлых повреждений эфирного тела оператора механизированного доспеха.

И что важно – тренажер давал прекрасную возможность отточить работу Дара, тонкие манипуляции и прочие моменты. Что давало мне интересную возможность выполнить одно обещание. Ну и в принципе – всё равно выходной, смена деятельности, рассуждал я, направляясь к жилому блоку миньонов.

Последние, по моему примеру, обзавелись квартирками в Гараже, часто не покидая его неделями. Ну и у моей жерт… в смысле, нуждающемся в помощи как раз был выходной. Чертовски удачно, хмыкнул я, постучав и ввалившись в квартирку Косого.

– Ох, ё!!! – поприветствовал меня испуганный вскрик. – Марк, это не я!

– Э-э-э… – немного удивился я. – Что значит – не ты? Ты – Косой! – уверенно заявил я, смотря на миньона.

– Я – Косой, точно. Но я ничего не делал! Не ломал и не косячил, честно! Ей, Марк, я как ты и сказал – кон-тро-ли-ру-ю Дар! Не делал я ничего… – пригорюнился парень.

– Так, я что-то не понял, – честно озвучил я. – Так, ты не косячил, это ты молодец. А чего ты дёргаешься-то?

– Так ты ко мне пришёл, Марк, – недоумённо уставился на меня миньон. – Ей, я настолько не косячил!

А до меня дошло: я, вообще-то, личными визитами миньонов не баловал. И это мягко сказано – я разве что к Феде выбирался, да в общие помещения, ну кроме работы. И Косой, похоже, решил что мой визит – последствие того, что я решил его за что-то наказать. За что-то настолько страшное, что аж сам к нему явился…

– Боятся – значит уважают, – не без иронии хмыкнул я себе под нос. – Я, Косой, вообще-то к тебе пришёл потому, что ты не косячил.

– А это как?

– А это я тебе говорил, что помогу с твоим Даром. Вот и буду помогать.

– Правда⁈ – чуть не заподпрыгивал парень.

– Да.

– Так это… зашибись! Что делать, Марк⁈

– Идти за мной. И рассказать, с чего ты такой радостный, – заинтересовался я.

– Ну так… это…

В общем, пока мы спускались к подземному полигону, Косой рассказал, как его любовь Дарья… поставила ему жёсткие условия, как раз насчёт контроля Дара. И, казалось бы, издевательство над парнем… Но уточнив несколько деталей, я понял как Косому с этой девицей повезло.

А именно: она, похоже, понимая как важно ему контролировать Дар, дала ему дополнительный стимул, в виде перспективы отношений. По крайней мере рассказанное Косым на это прямо указывало, так что в данном случае «женщины!» я подумал с одобрением, а не как обычно.

Тем временем мы спустились на полигон, я отловил инструктора-управляющего из ветеранов и озадачил необходимым. Косой тем временем стоял в сторонке с блаженной физиономией… Ну и я, как правильный наставник, решил ему её немного поправить.

– Идём на полигон, Косой, – махнул я рукой.

Вышли на песок, после чего я начал… читать лекцию. Это было в любом случае нужно, потому что образование Косого в плане природы Дара даже не ужасало. То, чего нет – не может ужасать.

Через четверть часа вводная лекция закончилась, а после «Если понял – повтори» Косой ответил своими словами. Но и вправду понял.

– Ей, Марк, значит ты меня будешь учить пробуждению этих «эфирных рефлексов»?

– Нет.

– А-а-а…

– У тебя, Косой, их просто нет, – хмыкнул я. – Дар твой, хотя ты его и считаешь практически проклятьем – уникален. А эти «рефлексы», ну насколько я знаю и знаком с проверяемыми теориями – передаются по наследству. Либо существуют в эфире, как этакая «программа действий» предыдущих носителей схожих Даров. Но у тебя…

– Схожих Даров нет, – вздохнул Косой. – А как?

– Долго, тяжело. И своей головой, потому что других инструментов нет. Тебе, Косой, придётся просчитывать воздействие своего Дара. Каждое воздействие, максимально точно представляя все факторы. От вектора движения, на которое ты воздействуешь, до плотности среды, температуры. Всего.

Вообще я несколько недоговаривал. Те же «эфирные рефлексы» могли нарабатываться самим носителем. И совершать сложнейшие вычисления, если всё получится, Косому придётся лишь первое время. В смысле – осознанно. Потому что после закрепления, поняв на примере «что и как» его неосознанное и эфирное сознание начнут выполнять эту работу сами. Как, к слову сказать, они делают это и сейчас… Просто в рамках своего «понимания».

Но для того, чтобы это работало – им нужно «показать», причём самому Косому. А говорить, что «после десяти успешных повторений всё может само заработать» – непедагогично и вообще может осложнить, а то и вовсе загубить процесс освоения.

– Ей, Марк… я, наверное, не смогу. И никто не сможет…

– Думаешь? – усмехнулся я. – Смотри и попробуй почувствовать. И не смей пользоваться Даром!

С этими словами я сделал несколько шагов, бегло оглянулся. Достал из кобуры пистолет, навёл… себе на колено и, под изумлённый возглас наставляемого быстро выстрелил три раза. Конечно, шанс что Косой не удержится от воздействия Даром – был. Но у меня защитное оборудование, так что не страшно.

Но – удержался. И три звонких удара в металлические мишени заставили парня завращать головой.

– КАК⁈ – уставился он наконец на меня. – И я так смогу⁈

– Схоже – сможешь. А это – отражение векторов движения полем, – пояснил я.

– Как у меня всё летит в разные стороны?

– Природа совершенно другая. Ты можешь воздействовать на векторы практически без ограничений. А мне, для того чтобы поразить мишени, а не себя, пришлось встать в нужное место, на нужном расстоянии. Шаг в сторону – траектории были бы чёрт знает какими, пришлось бы пересчитывать. А если не считать – то могло попасть туда, куда я стрелял.

– Непонятно… То есть понятно, но как мне это всё…

– Учится. Много, напряжённо. Хотя тебе природа преподнесла некоторый бонус, – хмыкнул я.

– Какой?

– Тут нужна тригонометрия и часть высшей математики. А за это отвечает раздел мозга, связанный с трёхмерным ориентированием в пространстве. И у тебя этот раздел развит очень хорошо… Хотя осознанно ты им не пользуешься. Ладно, пойдём проверим несколько моментов – надо составить тебе программу обучения, – хмыкнул я. – Да и управляемость проверить не помешает, хотя бы по простейшим векторам.

После чего мы направились в уже возведённую небольшую комнату – ну, недаром я говорил с инструктором. И сделал он всё верно: чёрный удобный диван, кожаный… Ну, видно, который нашёл. На него нацелена бронекамера сверхбыстрой сьёмки. Ну и белые стены. И всё, чтобы не было факторов отвлечения.

– Присаживайся, – указал я Косому на диван.

– Ей, а можно я постою? – нервно озирался Косой.

– А чем тебе диван не угодил? Удобный вроде, – озадачился я.

– Как-то… неуютно. И как-то похоже на…

– Так, взял себя в руки и сел на диван, – отрезал я.

Косой с несчастным видом сел, с чего-то дёргался, но по мере опроса расслабился. А я печалился… Тригонометрия, конечно… Потолком Косого была простейшая алгебра, хорошо хоть с арифметикой не путался. Но мои наблюдения о развитости отдела мозга – подтвердились. Если он понимал о чём речь – работал не хуже инженерного калькулятора… Вот только того, что надо было понимать – выходило на несколько лет обучения. Хорошо, что всего по паре-тройке дисциплин.

Ну и заодно проверили управляемость – покрасневший от натуги Косой смог просто сменить вектор падения камешка. Не с первого раза, с трудом – но камешек просто изменил траекторию, а не улетел чёрте куда, на чёрте какой скорости.

– Икси, составишь программу обучения? – поинтересовался я.

– Сделаю, Марк.

– Короче, Косой, на твоём терминале будут учебники и примеры. Сиди, решай в свободное время. Что-то непонятное – свяжись… – задумался я.

– Со мной? – вдруг предложила Икси.

– Если ты не против, – хмыкнул я.

– Нет. Это будет довольно любопытно, Марк.

– Вот, значит связываешься с Икси. Через неделю – встречаемся, будем смотреть на полигоне, какой прогресс.

– Сделаю! Спасибо Марк! – вскочил с кожаного чёрного дивана Косой. – Я пойду заниматься?

– Иди, – хмыкнул я.

А направляясь к себе я думал и никак не мог понять – с чего Косого так пугала вполне нормальная, без отвлекающих факторов, обстановка комнаты? Аж эмофон гудел… Впрочем, со страхами он худо-бедно справлялся, а в остальном – да и чёрт бы с боязнью кожаных диванов.