Текст книги "Дарт Вейдер и Третий Рейх (СИ)"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 89 (всего у книги 113 страниц)

– Хотя это и так жестоко, поступать, таким образом, с живыми людьми! – Уже с сожалением произнесла “христианка”.

Как ни старались девочки все отследить и проконтролировать невозможно четырьмя глазами. Безмозглый зомби не в счет. Кто-то неизвестный успел поднять тревогу. Сразу же врубилось аварийное освещение, завыла сирена.

– Случилось неизбежное, и так слишком везло. – Заявила рыжая Аврора.

Девушка-комсомолка рванулась к каютам, из них выбегали матросы и спецназовцы. Она бесцеремонно расстреливала их. Столько народу уложили, янки падали десятками.

Послышались автоматные очереди, рванули гранаты, сразу несколько штук. Впрочем, бойцы могли больше повредить себе. Тут сыграли свою роль и глушители,

Криминальный спецназ не сразу разобрался, смерть ожидает их изнутри. Маргарита блокировала выход солдат и сама швырнула пару трофейных гранат. Крики разлетаются кровавые осколки костей, вот одну оторванную голову девчонка-комсомолка поймала босой ногой. Какая у нее стала подвижная стопа, изгибается под любым углом. Можно подумать, что физические законы изменились и плоть гуттаперчевая.

С стороны противника трещат очереди, но по большей части в слепую. Маргарита ведет огонь, почти не скрываясь, волшебные камни “Кольчуга” надежно отводят все выстрелы.

– Жаль, что мою напарницу не зовут Снежная королева. Так бы наша пара смотрелось символичнее!

Проснулся, на сей раз Олег Рыбаченко, не от горна и удара плетки, а собственного плача – штилевого и безутешного. Девчата даже еще спали, творя подвиги.

И у него героизм сменился кошмаром, как это частенько бывает, когда над тобой издеваются фашисты.

Олег Рыбаченко ощутил, как он ныряет вниз, словно плюхнулся в чернильную смолу, даже стало выедать глаза. Тут ему реально стало страшно, а вдруг фашисты обрели власть и над потусторонним миром. Слышится скрежет, такой звук, будто собака царапает по стеку, только гораздо громче, он вгрызается в уши, выкручивая их. Барабанные перепонки ломают щипцами. Затем из темноты выныривает пасть со сверкающими как лава вулкана зубами. Никогда еще Олег Рыбаченко-младший не видел столь омерзительной рожи чудовища, персонажи фильмов ужасов на его фоне были лишь жалкой пародией на кошмар.

Затем появились другие еще более страшные челюсти, некоторые были огромные как Эверест, а другие маленькие похожие на очень злобных собачек. Вот они своими кривыми ядовитыми зубами вцепились в его плоть. За всю свою правда пока короткую жизнь Рыбаченко-младший ни разу не испытывал такой боли. Главное что и подобрать аналог ощущениям было невозможно. Это и жгучее пламя и разъедающая кислота, одновременно замораживающий лет и тупая режущая пила.

А его продолжали терзать, было видно, как с рук срывается мясо, оголяются кости, как из распоротого живота вылезают кишки. Злобные твари грызут их, накручивая на зубы. Рыбаченко-младший стонет, из глаз брызжут слезы.

– Господи за что. Ведь я за свою жизнь никого не убил, не предал.

Слышится хихиканье и от него, кажется, что в барабанную перепонку вонзаются раскаленные иглы. Наконец появляется исполинская пасть, она целиком заглатывает его. Олег Рыбаченко-младший видит, как в горле бушует пламя, оно разбивается на семь абсолютно разных по цвету лепестков.

– Вот он легендарный огонь преисподней. – Прошептал мальчишка, кожа на руках срослась, покрывшись уродливыми шрамами. Он пытается затормозить свой полет, но это бесполезно он даже не может сдвинуть себя на миллиметр. Вот его такого ставшего любимым юношеского тела касается огненный поток. Ничего подобно он ни разу не испытывал, в глазах, потемнело и казалось, во рту началось извержение, а желудок взбунтовался, и его атаковали ядерным оружием. Насколько жгучим было это пламя, на голой коже появлялись крупные гнойники, кости темнели и трескались, причиняя страдания.

– Нет, я не хочу не надо – Во всю глотку проорал пионер. – Отпустите меня пожалуйста!

Каждый цвет огня это особый неповторимый рисунок боли. Страданиям можно придавать различные оттенки, их разнообразие поражает, даже маркиз де Сад не додумался, до чего может дойти изобретательность жителей преисподней.

– А вот черти, можешь познакомиться. – Противно пищит голосок знакомого профессора-эсесовца.

Их вид впрочем, ужасен, но особенно неприятно смотреть на колючие пасти, отдаленно смахивающие на смесь акульих и крокодильих. Зато рога, как ни странно успокоили. Мальчишка-пионер чтобы отвлечься от пронзающей боли стал вспоминать фольклор, где эти миленькие забавные чертики, то страшненькие, то наоборот смешные и наивные иногда помогают, а порой вредят людям. Особенно запоминающая сказка о “Попе и его работнике Балде”. Вот с таким “народом” вполне можно иметь дело. А тут только и знают, колют вилами.

– Что грешная душа не слушала национал-социалистов? – Рог у черта вырос, превратившись в подобие клюва и тырк по черепку.

Когда на голове ломают кости это так больно, что невозможно описать словами. Но сознание при этом не помутилось, будь Олег Рыбаченко в обычной человеческой плоти, то наверняка скончался бы от шока. А так он чувствовал грубое прикосновение к своему мозгу, затем монстр стал пить мозги. Делал он это медленно, словно цедил. Другой бес стал сверлить ногти, загоняя под них острейшие иголки.

Олег Рыбаченко кричит, рот раскрывается сам собой.

– Не надо отпустите.

Его хватают за язык и тянут, медленно отрывая его от неба.

Тоже боль, но чуть по-другому, и уже нет криков только всхлипы и вой.

Черти продолжают куражится, вслед за ногтями, стали ломать костяшки, причем делают это медленно смакуя страдания.

– Вот так козлик безрогий получай свою порцию. – Верещит один вероятно старший по званию бес.

Олег Рыбаченко уже дошел до состояния невменяемости, его затопила волна мучений. А черти не отступают, вот уже начали вырывать зубы, затем сверлили их, вонзаясь острием в десну.

– Как можно опуститься до подобной жестокости, неужели у них нет матери. – Подумал истязаемый пионер. Видимо прочтя его мысли, черти завопили.

– Матери нет отец Гитлер-Сатана.

Потом нашли новую муку раскалили сверло, допилили последние зубы резаком. Далее дошла очередь до костей. Их ломали красными от высокой температуры щипцами. Дымилась кожа, горели кости. Казалось, что сердце вот-вот лопнет, взорвется как бомба.

Тут Олег Рыбаченко неожиданно почувствовал, что его язык отрос, и может что-то говорить.

– Помилосердствуйте ради Христа.

В ответ бесы вонзили в него вилы.

– Ты грешник и должен знать, что Христос выдумка жалких людей. Истинные боги едины в двух лицах и сотворили всю вселенную, а также фашистов по образу и подобию своему. А вы люди и прочите твари, должны быть рабами, выполняющими любые приказы и терпящими унижение. Ты ничтожный невольник не верил в наше существование, а теперь испытываешь это все на собственной шкуре.

– Теперь я верю! – Вскрикнул перепуганный пионер.

– Поздно! – Прохрипел черт из СС. – У тебя нет шансов.

Олега Рыбаченко продолжили терзать, его несколько раз подряд переламывали, жгли, потом он не мыслимым образом восстанавливался. Затем его крушили по-новому. Потом эсесовцам-чертям видно это самим надоело и, подняв его в воздух, понесли по преисподней.

– Вот посмотри, как наказывают непокорных.

Олег Рыбаченко увидел девушек распятых на крестах. Их некогда прекрасные тела были страшно изуродованы, с них капала кровь. Крупные свиньи подвали кресты, иногда жертвы падали и на них набрасывались кабаны, разрывая на части женскую плоть. Как страдали эти несчастные создания, по щечкам у не которых клейменым стекали смешанные с потом и кровью слезы. В глазах светилось отчаяние. Казалось, они молили: мы невиновны, пощадите нас.

– За что наказывают этих несчастных.

Бес со всего размаха врезал босоногому мальчику-пионеру раскаленным докрасна ломиком по пяткам и прогнусавил:

– Разная мелочь. Одна дерзила хозяйке, другая разбила любимую вазу, третья отказалась заняться сексом, четвертая отступилась. То есть, чтобы попасть сюда, не обязательно быть большим грешником, достаточно мелких проступков.

– И их муки никогда не кончаться? – Простонал Олег Рыбаченко.

– А это Всевышнему Богу решать и беспощадному фюреру. Если его величество Адольф первый издаст указ о помиловании, то их могут перевести в другое не столь болезненное место.

– В рай!? – С надежной вымолвил Олег Рыбаченко.

Нечистый эсесовец покатился:

– Для вас приматов нет рая. Просто есть места, где вас не будут бить, и терзать каждую секунду и где вы можете продолжать служить своим господам после смерти.

Олег Рыбаченко, трясясь от ужаса, спросил:

– А что ждет людей, чьи преступления посерьезнее.

– Это мы тебе тоже покажем.

Черт пырнул вилами в глаза, яблоки лопнули, полилась жидкость и писатель-мальчик окосел. Затем спустя несколько секунд вновь обрел способность видеть, правда, каждое мигание вызывало невыносимый зуд. Вновь они полетели и вот навстречу им выпорхнули еще более отвратительные существа.

Олег Рыбаченко внимательно разглядывал их. Вид и впрямь ничего: голый, безволосый и покрытый коростой череп; горящие инфернальным светом глаза; куцый, будто отрубленный нос с черным провалом посередине. И, пожалуй самое мерзкое – отсутствие нижней челюсти, вместо которой висят и шевелятся пять толстых в форме звезды дьявола щупальца. Вот он и приник к Олегу Рыбаченко, впившись в губы зубами, подарив свой знаменитый поцелуй в засос. Затем его руки-клешни стали ломать кости. Пионер-писатель Олег ойкнул от острой боли в локтях, ему сокрушили суставы.

– Вот так примат может, выпьем за знакомство.

Отлепившись от Рыбаченко-писателя, монстр протянул руку к чаше, и он моментально наполнилась вином. Он ткнул ее в лицо пионеру.

Даже крикнуть не получалось. Словно в ноздри извергнулся вулкан, мальчишку-пионера разбудил свой плач.

Мирабела на чьих исцарапанных ногах лежала голова Олега Рыбаченко от встряски лишь дернулась и продолжала улыбаться во сне. Счастливая девушка, пока её не погрузили в преисподнюю нацисты. Вот до чего их адская техника дошла – уже и над мыслями ты не властен!

Но всё-таки, действительность: душноватая и в то же время довольно холодная – оказалась в тысячу раз лучше бесовского сна. Озноба у мальчишки-пионера-писателя, как ветром сдуло. Впрочем, иногда ему даже хотелось заболеть, чтобы его пожалели, дали шоколадку. Но если ты не болеешь, то это такое благо! Мальчик перевёл дыхание и провёл рукой по мокрому от слёз похудевшему лицу, облегчённо привыкая к мысли, что ужас нацистского Гадеса ему только снился. Нет ничего хуже рабства, подумал Олег и поёжился. Оказывается, есть вещи, по сравнению с которыми рабство может оказаться хуже только на словах… Хотя конечно же ад наверняка не реальный. Но что если фашисты опять его вернут туда и с еще большей интенсивностью.

С них же не заржавеет. Нужно любой ценой выжить, обхитрить этих фрицев. Может даже притвориться сломленным, или самому попроситься им в услужение. Временно конечно!

Но… вот удивительно. Почти тут же что-то в Олеге Рыбаченко взбунтовалось при этой мысли. Взбунтовалось не как в прошлые дни, судорожными толчками, смешанными со страхом, а непримиримо и яростно. Он не облекал своей ненависти к схватившим его эсесовцам и их проклятому хозяину-фюреру, не то, что в слова – даже в мысли. Не искал объяснений и оправданий. Но для себя чётко решил: бежать при первой реальной возможности. А дадут высшие, и будет хоть малейший шанс, он поможет бежать остальным. Почему?! А потому, что он пионер! А пионер должен помогать товарищам – комсомолкам! Да и просто потому, что он так хочет, а фашист совсем не хочет! Эх!!! Не поговорить ни с кем, а без знания преисподней, в которую он попал – бежать сложно… Олег Рыбаченко комкал солому и пристукнул кулаком по её подушке. Не будет он рабом Гитлера и его стаи! Пионер страны советов: не хочет и унижений и боли – довольно, и всё до финиша тут!!!

Некоторые из девчат уже просыпались… Измучились бедняжки, вот как особенно городских пяточки потрескались.

Но притворяться, увы, приходиться. Пока он будет носить маску смирения! В подвал гестапо не хочется, да и по морде получать, не великое удовольствие…

Так, что он еще найдет свой шанс.

Самое мерзкое – эти оборотни волки. Вспомнились глаза, и сейчас, перед расцветом, когда чувства обострены – мальчишка-пионер-писатель отчётливо понял: это никакие не волки, а существа умнее, продукт направленной мутации. Из смещения генов – намного умнее своих дегенеративных наездников-эсесовцев. Вопрос в том, умнее ли они советских людей?

Уже явно начинает светать и нужно поспешить.

Олег Рыбаченко перевалился на бок, встал на четвереньки и подобрался между, спящими к щелястой стене. Сложена она была умело, крепко, хоть и с дырами и без цемента – без шума не расшатаешь. Поселок еще спал, но у ворот горел костёр и возле него виднелись тени. Мотоциклов и броневиков не видно нигде… Местные караулят, что ли?

Девушки оставили босые следы.

Олег Рыбаченко вздрогнул – его взяли за плечо, и отшатнулся, готовясь защищаться. Но в отблесках через щель сверкнули глаза крутой Авроры.

Огнезарная дьяволица спросил:

– Куда оголец собрался?

– Я хочу очень даже бежать, – Тихо, но с досадой прошептал Олег Рыбаченко. – Понимаешь, как меня тут достали!?

Крутая Аврора заметила с улыбкой:

– Пока нас пасут эти оборотни… Хотя не оборотни вовсе, а что-то… – Девушка растерялась в поисках объяснения. Затем неуверенно добавила. – В них, что-то космическое. Сама не знаю, что…

Олег Рыбаченко сам сделал вывод:

– Уйти не дадут!

Рыжая девица пожала плечами:

– Так просто не дадут, но шанс всегда придет! Пока соберись с силами. Даст Род-Творец, придут в Крым наши и выметут гитлеровскую нечисть.

Утро в Крыму выдалось солнечным и холодным, но безветренным. Грязь от вчерашнего дождя схватило морозом. Ну, ни как зима не хотела уйти без боя. Иней богато сверкал, как рассыпанное и развешанное серебро, но от этой красоты становилось не по себе. Тем более, что притащившие коричневый хлеб и большой котёл с какой-то аппетитно пахнущей явно не тюремной похлёбкой (следом вошёл один из очень противных на вид эсесовцев-конвоиров, с мисками) трое мальчишек лет двенадцати явно поясняли девчатам в хлеву-каземате, что снаружи холодно. Правда, сами они, как и положено детям под нацисткой оккупацией босиком. Даже вроде такое распоряжение есть, чтобы малолетки обувь реже рвали. Но им, возможно из дома никуда не шлёпать.

. ГЛАВА ? 9.

Впрочем, ничего, это не настоящий мороз, а иней заморозка. Уже зиме конец, а в Крыму весна бурная!

Олег Рыбаченко вдруг захотелось почистить зубы. Ужасно горько во рту. Даже гораздо больше, чем есть – руки тянулись поскрести зубы.

Пионер подбежал к двери, подпрыгнул, отломил сосульку. Сунул себе в род, разжевал и выплюнул. Потом снова пополоскал и опять пусть фонтан. Сразу же посвежело и, на душе пустил вьюн апрель.

В котле оказалось что-то жидко-мучное и вроде бы с грибами. Хлебать это пришлось через края плошек, и, кстати, похлёбка оказалась вкусной. Реально со смаком, а не просто с голоду. Дубина из СС дегенеративный конвоир зевал во всю щербатую, зловонную пасть и сонно посматривал вокруг. А вот скрутить его сейчас, и по башке, вдруг подумал Олег Рыбаченко, жуя украинский хлеб.

Хотя куда он потом денется. Накроют целой ротой, да еще местным гарнизоном. И будет им похуже, чем… В том видении – куда его нацисты словно шланг опустили.

Что он идиот так себя подставлять… Не себя, а других девчат и трех хлопцев. Да и себя тоже – он стране еще пригодиться.

Олег Рыбаченко призадумался. Вот взять, например самолет – нужно ли ему обязательно иметь в конструкции дюраль? Нельзя ли сделать его целиком из дерева, но придав ему твердость титана! Теоретически дерево по своей формуле и молекул имеет такую валентность, что может и в самом деле превзойти по прочности титан, при меньшем весе.

А значит, самолеты добавят в маневренности и обретут живучесть.

Да и бронежилеты можно бойцам делать суперкласса и танки такие станут…

Не прошибешь их. Даже “Королевский тигр”, который он лицезрел в видениях спасует. А наши танки грязи не бояться. А так и снаряды их не возьмут.

Олег Рыбаченко, пожирая пищу, спросил свою сестру по оружию, вкрадчивым голосом:

– Слушай, а если связать опилки реактивами на царской водке, какой получиться эффект?

Маргарита сразу же ответила:

– Задымятся… – Девушка удивилась. – Ты что пробовал?

Олег Рыбаченко шепотом сообщил:

– Я искал способ поднять прочность дерева. И поверь, мой самолетик показал практическую возможность, обходиться без металлических деталей!

– Ты настоящий Ломоносов Олег…– Сестра по оружию приложила палец к губам и чмокнула мальчика в лобик.

Пока ели – подошли двое других эсесовских конвоиров. С ними шёл вчерашний немецкий генерал. За ним двое бойцов юноша и девушка, с приятным внешним видом. Тоже СС, но с другого сектора. Тут все пятеро держали в руках кружки с чем-то дымящимся. А ещё одну молодой фашисты принёс своей напарнице. По каземату поплыл аромат корицы, меда, дынь и яблок. Генерал громко сказал вопросительным тоном: – Будем вешать девчат сразу или сначала позабавимся!

Пленницы вокруг засмеялись, и даже эсесовцы-конвоиры поддержали, а седой генерал, так просто захохотал, разевая, как бульдог пасть с удивительно крепкими и длинными клыками, целыми и крупными как у коня-иноходца зубами.

Может это и дико что девчата над этим смеются, но… Уж лучше так, чем реветь и показывать слезы нацистам.

Олег Рыбаченко призадумался: их оставят тут или погонят опять? Ну, в самом деле, какой смысл в их переходах, если главное – это эксперименты не ясной цели. С чего немцы гоняя технику жгут топливо. А если их хотя куда-то доставить, то может, что-то и попроще придумать. В грузовики или на поезд погрузить. Да и транспортный самолет, если эксперименты так важны чего жалеть?

Какой смысл их так, как баранов на цепочке водить. Или они их выносливость проверяют? Действительно ни одна из девушек пока не свалилась. Да во время первого перехода падали, но обошлось. Так чего сейчас проверять?

А может, и выносливость улучшается от воздействия невиданных приборов. Такой эффект замеряют? И поэтому гонят босиком, по петляющей дороге, явно не стремясь быстрее достигнуть конкретного пункта назначения?

А это ведь логично – если уж экспериментировать, то до конца. И проверить малейшие нюансы. Пусть как говорят – все пойдет на пользу.

Может своих солдат, таким образом, готовят к советскому плену и угону в Сибирь!

За всеми этими мыслями Олег Рыбаченко пропустил момент, когда их стали заковывать и грубо толкая выводить наружу. Повторение – мать мучения!!! Мёрзлая с кусочками льда грязь резанула босые, детские ноги, как битое стекло.

Маргарита энергично подбодрила брата по оружию:

– Хороший бодрящий массажик, такой аппликатор с иглами, что предоставила нам снежная королева!

Олег Рыбаченко тоже сострил:

– Страшна не боль, и даже не то, что ей причиняет – хуже всего лишающий мужества – страх перед болью!

Ещё новая, точнее старая пытка – ну ладно, счёт обид будет больше. Да и побед тоже.

Ведь он, таким образом, привыкает терпеть, а еще лучше, если будет возможность отомстить!

И может попробовать спеть для бодрости. Вот только сначала мотив побрать.

Деревня проснулась уже давно. Провожали караван только вездесущие ребятишки. Напоследок: уже у леса, кто-то из них запустил свежим навозом в толстого начальника конвоя, и вся босоногая свора детворы с хохотом ринулась наутёк. А уже за опушкой навстречу попался рослый парнишка на вид лет четырнадцати. С черными кудрями и в потёртой одежде, грязных сапогах, с копьём в руке и двумя белыми поджарыми псами, которые тут же встали по бокам от хозяина, едва появились измученные, но прекрасные пленницы. Правая рука черноглазого мальчишки была обмотана окровавленной тряпкой, вообще выглядел он разухабисто-небрежно. Понятно цыган или еще цыганок: шею, запястья и ухо украшало – витая толстая гривна, массивные зарукавья и серьга. Следом показались четверо цыганских пацанов младше – они с натугой, но весело тащили на волокуше огромного хряка, однако замерли на месте, увидев процессию.

Засвистели, показывая пальцами. Послышались пошлые шутки в отношении полураздетый пленниц. Причем откровенный трехэтажный мат.

Эсесовцы в ответ зароготали и даже стали снимать, как некультурные

дети показывают непристойные жесты. Чтобы видимо показать подобное в Германии.

Старший пацан-цыган, что-то крикнул на шпану. Те вдруг успокоились

Притихли, и встали смирно.

Мирабела заметила шепотком:

– Наверняка сын барона! Хотя какое это имеет значение?

Олег Рыбаченко логично заметил:

– Гитлер ненавидит цыган. Значит цыгане наши союзники. Но таким поведением они позорят род Ромулов!

Проходя мимо, Олег Рыбаченко встретился взглядом с синими прищуренными глазами цыганского предводителя. В них была гордость – врождённая и неосознанная гордость молодого хищника, не знавшего до сих пор поражений в жизни. Было глубокое презрение, но не к Олегу и не к другим закованным пленницам.

Пионер-писатель спросил вольного главаря:

– Дадим фрицам под дых! Порвем псов?

Тот коротко ответил:

– Гроб уже заказан!

И они невольно в холодке прибавили шагу, как говорят пионеры мы орлы, а не слепые кролики.

Олег Рыбаченко даже решил для пущей бодрости спеть, пусть и еще слышно. Надо же себя настроить к победе;

Грозы бушуют, и горны гремят,

В мире опять разразилась война!

Был наш отряд из октябрят,

Вторглась когда на Отчизну орда!

Галстук повязан – фриц под Москвой,

Залпы орудий огнем оросили…

Рою окопы с девчонкой босой,

Чтобы защитить подступ к сердцу России!

Кто-то убит, ну, а Ленин живет,

В каждой улыбке и каждой ухмылке!

Труб глас могуч – скоро в поход,

Мы пионеры с доблестью пылкой!

Танки горят, фрицам капут,

Лупим мы смело – дети народа!

Грозно катюши мерзость сметут-

Славим Всевышнего Господа – Рода!

Мы рождены – знай побеждать,

Трусость простить не возможно ни капли!

Сдали экзамен – четко на пять,

Ну, а Адольф наступил гад на грабли!

Русский солдат – верный герой,

Слова не знает он – самоволка!

Знай, рождены с красной мечтой,

Сможем запрячь и матерого волка!

Наш Сталинград, наш Ленинград,

Всюду святая земля исполинов!

Лупят снаряды, как яростный град,

А пионеры с Отчизной едины!

Можем, слетать верю на Марс,

Можем построить ракет к Венере!

Ну, фашист кол тебе в глаз,

Нет никого крепче русского в вере!

Сломан, хребет фрицам поверь,

Мы победим, хоть сейчас голодаем!

Будет раздавлен бешеный зверь,

Ну, а победа придет в теплом Мае!

Маме не плач, слезы не лей,

Если погибну – считай коммунистом!

Жалось к себе, словно порченый клей,

Пользу приносит только фашистам!

Идти по снежку тяжело, но счастью, грязь достаточно быстро подтаяла.

А далее, все, как и раньше. Рутинно по горным закоулкам, избегая человеческих селений, с топаньем, чуть ли не по кругу.

Нет, они шли, если смотреть на Солнце по какой-то спиральке. В направлении Севастополя, и это уже точно.

Но при этом все же и выгибалась колона. Ревели транспортеры, шумели локаторы. И снова испытания.

Загнали снова в каземат, только уже в бывший кровник. Даже запах навоза не выветрился.

Зато сена много, спать станет мягко. Расковали без лишних церемоний и приказали ждать ужина.

И действительно уважили: появилось пятерка местных женщин, которые несли большой бидон наполненный молочным супом.

Маргарита удивилась и спросила капитана Наташу:

– Вот бывают чудеса в решете или без решета. Но вот действительно или немцы куда добрее, чем их изображает наша пропаганда или мы ценные птицы!

Рыжая Аврора достаточно грубо заметила:

– Не слишком ты обольщайся! Подопытных кроликов всегда сбалансировано кормят.

Олег Рыбаченко не к месту вставил:

– А свиней тем более! Так, чтобы веса набрали быстрее!

Рыжая воительница подтвердила:

– Устами младенца глаголет истина! Не радуйся щедрой пайке! Тем более, что она тюремная!

Олег Рыбаченко логично предложил:

– Лучше поедим, а там поглядим!

В супе густо плавала вермишель и даже похоже добавили меда. И хлеб принесли совсем свежий, душистый. Словно они на курорт попали. В коровнике то тепло. Да и весна считай, уже вернулась, оттеснив матушку-зиму.

Олег Рыбаченко выхлебал миску, затем видя, что большой бидон еще не пуст – попросил добавки.

После чего уже сон пришел и к нему и к девчатам как волна от падения метеорита – внезапно и неотвратимо.

Сзади подскочил зомби-терминатор. Даже жалко Дмитрия Баранова. Пуля угодила точно в его грудь, посередине. Но ранее судимый зомби не замечает и ведет огонь.

– Мое тело все рано мертвое и лишний свинец нисколечко, не отягощает. – Дмитрий улыбнулся, да так страшно, словно покойник.

– Фу и ужас! Напоминаешь мне Аида. – Заметила, воскликнув Маргарита.

Рыжая Аврора залегла на верхней ступеньке мостика, взяв под обстрел не только выход из военного отсека, но и значительную часть коридора. Отсюда удобно сметать огнем выскакивающих из кают цветных парней. При этом время от времени, ей надо двигаться самой, смещая позицию:

– Не беспокойся сестрица Маргарита врагов уже меньше сотни. Как-нибудь справимся!

– Даже меньше семидесяти, начинаю “громкую зачистку”! – Оскалила рыло медведица-комсомолка.

– Продвинься в машинное отделение, противник может взорвать котлы, и попытаться затопить корабль! – Теперь рыжая Аврора явно обеспокоилась. Но стрелять хуже, безусловно, не стала, даже наоборот, вычищает, словно ржавчину наждачной пилой. А крови от её поцелуев аннигиляции – ушаты с бочками!

– Ну-ка! От винта! – Произнесла Маргарита фразу из своего любимого мультфильма. Точнее, того мультика, что выдела в этой зверски искаженной нациста реальности. – Трупов до черта!

Девушка-комсомолка прошлась по коридору, словно вихрь аннигиляции. Вот и отсеки, титановые двери, стальные перегородки. Зомби за ней. Он не скрывается, и вот попадает очередь. Винтовка М-18, калибр 7,45. Попадает точно, прямо напротив сердца. Зомби-уголовника это сбивает, он падает, но затем вскакивает. Бросает гранату.

– Ну, ты и неумолимый мачо. – Удивляется Маргарита.

Вот девушка-комсомолка вышибла дверь машинного отделения. Выпустила диск-бумеранг, срезав несколько человек. Остальных добила взмахами кинжала. Туша бойца с японскими чертами лица угодила в густой пар. Морду разом обварило и от шока он потерял сознание, а может и окочурился.

– Зачистка идет успешно! – Донесла до сведения Маргарита.

– Я тоже не промах! – Отвечает, обрадованная Аврора. Сверху раздается длинная пулеметная очередь, затем еще две. Девушка-комсомолка стреляет, заставив супостата замолчать.

– Прорываются со всех сторон. Ты словно в игре “Аннигиляция” . – Провякала огнезарная дьяволица.

– Я тоже двигаюсь. Видно несколько трупов. Впрочем, основные противники уже успокоились. – Доложила Маргарита.

Осколок гранаты, ранил Дмитрия. Пробил насквозь, вылетев через спину. Заключенный Баранов лишь прижал палец к губам:

– Не надо кричать, мне не больно.

– Не лезь впереди тетки в пекло!– Сказала, щуря правый глаз Маргарита.

– Слушаюсь! – Но поступил зомби с точностью до наоборот.

Маргарита прошла коридор, опять взрыв очередей, чей-то протяжный крик, словно вырывают ногти, рванула тяжелая граната.

Голоногая Аврора, перебив беглецов, сунулась в каюту, одну, другую, третью. Лишь в четвертой ее хотели прижарить огнем, но девушка-комсомолка их опередила, заставив навечно затихнуть врагов.

– Их остается все меньше, но часть спряталась в ячейке возле склада. – Кричит Аврора. – Гранаты кидать опасно, прием.

– Сымитируй голос капитана этого вонючего, корыта. – Посоветовала Мирабела Коршунова. Они тебе, и откроют, потом аккуратно срежешь очередью. Стингеры не должны утонуть. Я сейчас за двигателем, использую бумерангом. Осколок гранаты, ранил крутого Диму. Пробил насквозь, вылетев через спину. Заключенный Баранов лишь прижал палец к губам:

нг, вот еще троих сняла.

Резвая Аврора провизжала с реальным беспокойством:

– Молодец, скоро вот появятся вертолеты, и нам будет хуже.

Рев в ответ:

– Будто ты не знаешь!

& Огнезарная терминатор-дьяволица согласилась:

– Знаю, надежда душу согревает!

В сторону Авроры полетели светозвуковые гранаты МЭ-198. Девушка-комсомолка бросилась им на встречу, отразив корпусом. Поле шести камней, сработала как резина, вернув гранаты обратно. Снова вылетают трупы, даже считать надоело.

Девушка-комсомолка забежала за угол, легла, дала очередь, выкосив пытавшихся зайти сзади. Появился тип в зверином скафандре, но бешенная Аврора ждала его, и раз сняла тем же подствольником что выпал у янки солдата. Выстрел довольно мощный и в самую уязвимую часть – забрало. Снесло пол головы и огромная металлическая масса, рухнула, со звоном на броню.

– Закусывать надо! – Сострила борзая Аврора.

Теперь девушка-комсомолка приблизилась к складу и, имитируя голос командира, произнесла:

– Я ранен! Меня преследуют моджахеды! Пустите вовнутрь это приказ.

Ну, кто посмеет ослушаться. Девушка-комсомолка прыгнула на потолок, закрепилась и, ведя огонь с верхней части двери, истребила девятнадцать перепуганных бойцов, поражая головы.

– Первая фаза зачистки в самом опасном месте закончена. – Объявила девушка-комсомолка.

Рядом с Маргаритой рвануло, и она заскочила в проем. Тут в трюме пахнет отчаянно горелым металлом и пронзительно тянет взрывчаткой. Кто-то еще пробует “рыпнутся” и падает пробитый насквозь. Двое парней, явно ослепленных тянут руки и вопят по-английски:

– Не стреляйте! Сдаемся! Пощадите нас во имя женевской конвенции.

Убить безоружных добрейшая Маргарита Коршунова не могла и поэтому просто их отключила, привычным нажатием пальцев. В голосе воительницы-медведицы звучало сожаление:

– Мы еще такие молодые мальчишки. Ну, зачем вам эта армия НАТО. Если вы не дай Бог устроите провокацию, мы вас как котят разгромим. Скажи апельсиновая Аврора, мы ведь почти закончили зачистку.

– Враг может затаиться. Постарайся прислушаться и уловить тревожное дыхание, да и нюх у нас отменный! – Рыжеволосая фурия нарочито громко фыркнула.

– Да я вони нанюхалась. Вот-вот начнут разлагаться трупы, то-то сыграют против нас способности! – Мирабела притворно, но громко всплакнула.

Девушки-комсомолки прошмыгнули мимо кают. Особенно быстро мчалась Аврора. Вот и запах адреналина, тут трое свежих бойцов. Приготовились, замерли в засаде.

– Это уже не серьезно.– В ответ раздался выстрел из РПГ. Снаряд пролетел мимо, но пробил часть броневого листка. Все же это мощь рассчитана на стрельбу против Т-7. Девушка-комсомолка почти в слепую метнула диск-бумеранг, кое-кого срезала, послышался вопль. Ворвалась парой выстрелов, порешив смелых. Остальные завопили: