Текст книги "Древняя Русь (СИ)"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

  -Не достоин я такой чести, победил лишь за счет ловкости. Назови его лучше Коломна, с тем что знали враги что у них нет пути на русскую землю.

  С тех стала Коломна на пути у врагов Руси. Основные силы монголов прошли севернее, на Рязань, Москву, Суздаль. Первоначально сюда направился только один тумен. Русские всадники время от времени совершали дерзкие вылазки, смелыми поражающими врага ударами, они захватывали пленных, рубили монголов иногда и сами несли серьезные потери. Воевода вскоре запретил подобные вылазки и тогда толпы ордынцев совсем обнаглели. Они скакали перед самыми воротами, стреляли из луков, используя длинные стрелы с закаленными наконечниками. С целью устрашения к каждой стреле была приделана глиняная свистулька издающая в полете терзающий душу визг. Монголо-татары все наглели, они дразнили русских, показывали языки, делали непристойные жесты.

  -Вы трусы урусы! Слабые женщины, трясущиеся бороды! Мы сдерем с вас живьем свиные шкуру.

  Коломенские витязи просились у воеводы на битву с монголами, но закаленный в боях опытный воин удерживал их.

  -Еще не пришел нужный час. Не верьте хитрым мугланам. Они хотят заманить и отрезать нас от крепости.

  Защитой Коломны ведал известный воевода Еремей Глебович, прославленный еще в войнах с половцами, он, конечно, знал все хитрые ужимки степняков, и кто муже ожидал подкреплений от Великого Суздальского князя. И действительно Всеволод Георгиевич и Роман Ингваревич, изводя в бешеной скачке коней, спешили на подмогу. Хотя с ними и ехала добрая тысяча всадников, оба князя сильно оторвались от своих уставших соратников.

  -Дай не будем говорить, что мы князья и получше узнает что о нас думает народ.

  Предложил князь Роман. Князь Всеволод согласился.

  -И то разумно, узнаем, кто у народа в большей чести.

  На пути лежало проезжее село, чудом избежавшее разрушений. Предыдущее селение горел, а по улицам валялись десятки изувеченных трупов. Здесь все было тихо и мирно. На постоялом дворе дымились трубы. Князья спешились и, оставив коней, отправились в корчму.

  Хозяин постоялого двора оказался крепким дородным мужичком. Цепкие глазки сверлили доспехи, голова напоминала пивной котел, а три глубоких шрама придавали физиономии зловещий вид.

  -Я хозяин постоялого двора.

  Хозяин показал обнаженный крепкий бицепс.

  -Вы надеюсь богатые господа.

  -Мы странствующие витязи.

  -Заплатить найдется!– Взгляд хозяина стал злым.

  -Конечно. Всеволод стукнул по поясу, зазвенели золотые монеты.

  Уши хозяина шевельнулись, в глазах появилось хищное выражение. Изобразив на лице довольную ухмылку, он хлопнул в широкие ладони. Из кухни вылетело три краснокожих парня, один копия хозяина только помоложе. Второй настоящий бык, а третий еще безбородый стройный юноша. В блестящих физиономиях готовность снести головы или принести целого вепря.

  -Вылизать стол. – Грозно зыкнул хозяин. – И быстро подать ту мелочь что готова, князья заждались.

  При последнем слове князь Роман вздрогнул, он хотел сохранить инкогнито, а затем успокоился, сообразив, что это фигуральное выражение.

  В нешироком помещении было пять столов. За двумя обедали и неспешно попивали дешевую бражку селяне. За другим столом спал разбойничьего вида громила, еще два были пусты.

  То, что корчмарь даже не спросил, что им надо говорило об опыте, а также о том, что в этом медвежьем углу разносолов ждать не приходиться.

  Князьям принесли зажаренного гуся, а когда они добавили золотую монету, то появился и поросенок с гарниром. Затем на стол рухнул каравай, размерами с княжеский щит. Князья хотя и проголодались ели, не спеша, стремясь сохранить подобие достоинства. Мужики тем временем бросили галдеть и стали более внимательно всматриваться в князей. Видимо жирное мясо щекотало голодные ноздри. Один из них стал подсаживаться поближе, явно стремясь грязной лапой смахнуть жирное мясо со стола в щербатый рот. Всеволод прикрикнул для острастки.

  -Не суй мужичина свое рыло.

  Тот сразу стушевался.

  -Вы меня не так поняли господа.

  -Руки помой, урод.

  Добавил князь Роман. Мужички пришли в движение, и бороды задвигались, столы задрожали. В этот момент дверь заскрипела, послышался шум, и врата постоялого двора раскрылись. В дверь вломилась дюжина гориллоподобных мужчин с лопатистыми руками, с утыканными гвоздями дубинками. Впереди толпы двигался высокий и щуплый мужичок с зеленоватыми волосами. Вид у него не был грозным скорее уставшим и слегка смешливым. Нарочито плавно он достал кривой ножик, голосок звонко скрипел.

  -Звонкий голос раздается, трубят в битву петушки.

  Сейчас леший разберется, где вы спрятали вершки.

  Оба князя выхватили мечи. Хоть их и мало, но зато они отлично владеют мечом и должны очистить землю от этого сброда. Леший, однако, не спешил атаковать, его оружие мелькало в руках, он словно игрался с ними. Романов не выдержал первым, он со всего размаха замахнулся, стремясь срубить нечисть. Его меч прочертил полукруг и наткнулся на резко поставленный ножом блок. Казалось, что он должен легко перерубить тонкое лезвие, а получилось с точностью до наоборот, широкое и длинное лезвие преломилось пополам, и, описав дугу, врезалась в стол. Леший издал смешок.

  -Ты князь балбес безумец, мой нож как бес-трезубец!

  Выхватив аркан, мужичок, накинул его на князя Романовского. Веревка сама задвигалась змеей, опутав с ног до головы сиятельного князя. Князь Всеволод попытался, было отмахаться, как и его обхватила стальным шершавым удавом самодвижущая петля.

  -Вот так вам и надо князья. Главное никакого насилия.

  Леший, подпрыгнув изошелся смехом. Князья упали.

  -Зачем вы это делаете? Мой отец сожжет вас заживо!

  Проорал князь Всеволод.

  Леший звякнул пальцами, раскрыв широченный рот, полилась заунывная песня.

  Гадкие мерзкие скряги

  Прячут подпольно мешки

  Ну а лесные бродяги

  С них выбивают должки!

  Князь во владении ближнем

  С подданных тянет налог

  Стонет в цепях бедный нищий

  Кто под ярмом – тот убог!

  Мы не хотим быть рабами

  Спину пред барином гнуть

  Правда, разумная с нами

  И указует нам путь!

  Мы не разбойники злые

  И не хотим убивать

  Но плачут дети родные

  Им надо тоже есть дать!

  За справедливость и честность

  Чтоб в равноправье всем жить

  Можно решиться на дерзость

  Можно врага порешить!

  Леший закончил простонародную песню. Его взгляд осоловел, что-то в нем передернулось. Корчму словно закрыло крылом исполинской вороны, когда факелы вспыхнули, вновь перед ними возник бледный призрачный отрок с двумя ослепительно сверкающими мечами. Стоящие за спиной лешего мужики перекрестились, один, правда, растерянно произнес.

  -Хлопчик, затем тебе такие богатые мечи, лучше справь себе сапожки.

  Остальные зашикали на него. Леший первый понял кто перед ним.

  -Белый витязь, не вмешивайся в нашу разборку. Мы никого не хотим убивать, только надо проучить разбойных князей, всю кровь из народа высосали.

  -Я вас понимаю! Еще бы я сам насмотрелся на их произвол и беспредел.

  Звонким и грозным колоколом прозвучали слова Леопардова.

  -Верно! – поддакнул сидевший справа мужичок в полушубке. – Такой лютый мороз, а белый воевода без обувки босой ходит!

  -У меня есть запасные сапоги, пускай наденет, вставил второй детина.

  -Благодарю!

  Леопардова растрогало их искреннее участие.

  -Но лучше не надо, для меня это не мороз, а бегать они мешают и рвутся проклятые.

  Леший скривился.

  -Мои люди голодают, и мерзнут. Справедливость требует, что бы князья поделились с ними.

  Леопардов растянул губы ярчайшей улыбке.

  -Требование справедливости будет соблюдено. Сколько у тебя человек в ватаге.

  -Пятьдесят! С гордостью произнес леший. Остальных ты видел на улице.

  -Маловато! Та вот я вас нанимаю, на ночь, каждый из вас получит по золотой монете.

  Глаза лешего и других мужиков загорелись.

  -Я что делать?

  Князья также подтянулись.

  -По-моему понятно атакуем монгольский лагерь. Вы им сейчас отсыплете по монете, а когда мы разнесем монголов, захваченная добыча компенсирует все убытки.

  Разбойники одобрительно зашумели. Многие из них и сами натерпелись от монголо-татарских захватчиков. Леший сохранял хладнокровие.

  -Пятьдесят человек против десяти тысяч. Не слишком ли это дерзко.

  -Нет не слишком. Во-первых, сюда уже подошла тысяча воинов следующая за князьями, я ускорил их шаг, а во-вторых, еще тысяча бойцов выведена мной из самой Коломны, правда пришлось связать воеводу. Итак, соотношение сил один к пяти. А с таким соотношением мощи храбрый русский воин только атакует и побеждает!

  -Верно! Дружным хором подхватили мужики

  -Нечего нам пятиться!

  Леопардов повернулся к князьям.

  -Выступать надо тихо, к лагерю подойдем бесшумно. Я уберу часовых, и вашей задачей будет аккуратно вырезать всех монголов. Эта ночь станет решающей, по крайней мере, для первой части компании.

  Дружный рев одобрения был ответом. Леший протянул свою жилистую руку, на ощупь она напоминала лапу лягушки. Затем он щелкнул пальцами, арканы, что были на князьях, распутались, веревки опали, свились в косички, а затем послушными гадюками заползи в карманы болотного воина.

  -Не поминайте лихом княжичи. Выйдя, леший начал строить ораву, доходчиво и просто он объяснял воинам, что нужно делать. Затем выпорхнул и Ледопадов. План атаки у него был размечен заранее. Большую часть охраны он снимет традиционным путем, остальных уберет он сам вместе с десятком отборных бойцов белого легиона. После этого будет уже не битва, а резня, под шумок они уничтожат большую часть тумена. После чего он отправится защищать Москву. План на сей раз, прошел без изъянов, здесь не было магического охранения, подмена темника не смотря на его толщину, прошла на ура, белые воины действовали умело, остальные соблюдали осторожность. Потери были не велики, на руку сыграло то, что обнаглевшие монголы напились как сурки, всего пара сотен убитых и раненых, монголов было вырезано более восьми тысяч, лишь жалким остаткам тумена удалось сбежать. Его клинок щедро лакал кровь. Леопардов с наслаждением рубил монголов, и резал их как куропаток. Когда он проносился по сонному лагерю, то полосовал горло шестью кинжалами сразу, пока стан не проснулся, после чего в дело вступили легендарные мечи. Они легче фольги прошивали любые латы и кромсали металл. В стане монголов задержался один из иноземных рыцарей граф Филипп Адэнаурэр, плечистый детина семи футов роста, десяти пудов веса, в лучших в Европе испанских доспехах. Леопардов срубил его как сухой листик, даже не снизив темпа боя, небрежным взмахом меча великого ниндзи. Большой шкаф с грохотом завалился. После очередной победы Леопардов отбыл в Москву. Славный град не удалось удержать, но воспоминания о славной битве, согревали лавой вулкана душу. На разгром мятежного города был послан Кюлькан-хан – последний младший сын Чингиз-хана. Бату-хан рассчитывал, что молодой Чингизид обломает себе крылья. Под командование было два монголо-татарских тумена, и тумен Баяндера, всего тридцать тысяч яростных воинов. По дороге к Коломе, Кюлькан-хан рассыпал свои отряды по Суздальской и рязанской земле, повелевая сжигать и грабить соседние городки и селения. Казалось черный спрут с огненными кольцами, ползет по земле, выгребая калеными щупальцами все живое.

  Сын священного правителя подъехал к Коломе в суровый зимний вечер, когда медленно умирало солнце. Роскошные шатры и походные юрты стали, на противоположном берегу, у опушки соснового леса. Нукеры поспешно рубили лестницы и башни. Через захваченную у китайцев увеличительную трубу хан Кюлькан всматривался в каменные покрытые ледяной коркой зубчатые стены. Вооруженные люди стояли за бойницами, некоторые имели тяжелые трофейные луки, захваченные у монголов. Безлюдная равнина замершей реки, где над сизыми льдинами перелетали угольно-серые стаи ворон, жадных чужой поживе. Кюлькан заранее отмечал все изгибы крепостных стен, места для будущих приступов.

  Громадный и сильный, очень похожий своим богатырским телосложением на отца величайшего полководца и воина Чингиз-хана – Кюлькан жадным взглядом впивался в крепость душе кипела и жаждала сражений и битв. Рядом с ним стоял еще более крупный воин, близкий друг и телохранитель Кюлькана. Сей доблестный тургауд читал на лице хана Кюлькана страстное желание убивать, тягу к богатырским подвигам и не довольство собой. Познакомились они еще в Монголии, когда перед походом к последнему морю был устроен грандиозный праздник – большой сабантуй, как в живую проносятся воспоминания о нем. Десятки тысяч монголов отмечал его, китайцы устроили грандиозное шоу с газовыми рожками и пышными фейерверками с петардами. Были и массовые казни, по личному приказу верховного кагана Угедэя было казнено сто тысяч пленных вернее невольников, половина женщины и дети. Именно столько потребовал в жертву великому богу войны Сульдэ верховный шаман Бэки. Большую часть казненных обезглавили, тела утрамбовали конями, пустив кровавую реку. Остальным повезло намного меньше, их живыми распяли на столбах, для того, чтобы страшный бог мог насладиться мучительными стонами. Плясали танцовщицы, лился крепленый кумыс и дорогое иноземное вино, монголам было весело, сердца их трепетали в предвкушении яростных схваток, обнаженных пленниц в цепях, награбленных сокровищ. Война хороша для всех – умный продвинется, хитрый разбогатеет, дурак настреляется, а последний глупец отмучается. Путь воина, его смысл жизни убивать. И естественно воинам надо показать свою удаль!

  Идеальным средствам была борьба, грозные судьи с крючковатыми мечами следили за тем, что бы она проходила без покусываний, увечий, убийства. Жалко терять лучших воинов перед великим походом. Вот гремят мощные трубы, в каждую дуют по двенадцать дюжих нукеров.

  Знатные хан смотрят на бойцов и только один Чингизид Кюлькан-хан принимает в этом участие.

  Сам верховный каган, хан все монголов во всей вселенной Угедэй дает сигнал к началу поединков. Лучшие бойцы, выставленные от каждой тысячи, развелись по парам, используя систему, принятую в современных олимпийских единоборствах. Тысяча двадцать четыре борца на гигантском Колизее сходятся одновременно в борцовской схватке.

  Глашатаи объявляют.

  -Сходитесь, славные джигиты сам верховный каган даст победителю лучшую награду. Победитель должен выиграть десять схваток, ни разу не коснувшись плечами земли. Сего славного воина, что пройдет все это, объявят багатуром и вручат статую коня из чистого золота. Таков закон нашей страны, да и обычай всех смелых людей на Земле! Да прославиться в веках святое дело великой воины, да окрасится кровью чистое небо!

  Тысяча воинов вышла, поклонившись на все четыре стороны. Тут были не только монголы, но китайцы, вьетнамцы, якуты, индусы, негры и даже европейцы. Самые лучшие воины со всего мира собрались здесь. Верховный каган кивнул – схватка началась.

  Борцы стали подпрыгивать на месте, переваливаться с ноги на ногу, взмахивая руками точно орлиными крыльями, ловко припадая на согнутых коленях. Загребая, свежую весеннюю травку, сын Священного Правителя швырнул вырванный с корнем пучок, противнику в лицо, ослепляя глаза, а затем, бросившись свирепым тигром, сбил соперника с ног.

  Остальные пары почти одновременно сцепились в могучих объятиях. Первыми из состязания выбыли противник Кюлькана, спустя секунду туда полетел и соперник мощного монгола по имени Тогрул. Кюлькан мстительно сверкнул очами, этот гигант вызывал нервозность. Схватки остальных бойцов затянулись, они хватали друг друга за руки, ноги, плечи, шею. Бросали, кружились, вертелись, подставляли подножки. Десятки тысяч глоток подбадривали сражающихся. Победители подходили, к мешкам со сладким искусно выпеченным печеньем, некоторые ели сами другие кидали в толпу. Кюлькан не стал, есть, он понимал, что сытое брюхо в бою, давит глухо, но и кидать не стал, просто оттолкнул слуг и разминал конечности. Вторая схватка оказалось довольно легкой, а вот над третьей бранью пришлось повозиться. Его соперником оказался толстый боец из Японии. Это был настоящий мастер сумо – йокозуна, толст, могуч и ловок. Кюлькан-хан почувствовал что проигрывает, от ударов сумиста трещали кости. Тогда коварный сын Чингиз-хана пошел на жестокую хитрость. Повернув камень в перстне, он при очередном ломающим суставы "дружеском" объятии, кольнул сумиста иглой с быстрым ядом. Спустя десять секунд его соперник упал, что бы уже никогда не подняться. Кюлькан скалясь зловещей дьявольской улыбкой, смочил горло крепким кумысом вновь ринулся в схватку, не оставляя своим соперникам шансов на жизнь, главным оружием стала не доблесть, а ядовитая игла.

  Постепенно ряды борцов редели, одни уходили кульгая и, почесываясь, некоторых пришлось уносить. Победители продолжал драться между собой. В финале они и встретились: могучий, страшного вида монгол по имени Тогрул и сын Правителя Небес Чингисхана. Для них постелили шелковые ковры, в азарте нукеры бились об заклад, делали ставки, большинство, конечно, отдавали предпочтение сыну Чингиз-хана.

  Схватка оказалась неожиданно короткой, своего последнего соперника могучий батыр поднял над головой и с диким торжествующим воплем бросил на ковер. Кюлькан тут же вскочил и уколов своего соперника, попытался сделать подножку. Тогрул вновь поднял Кюлькан-хана и с силой швырнул на поверхность ковра. Удар был силен и Кюлькан поднялся не сразу. С удивление он смотрел на как ни в чем не бывало стоящего перед ним противника. "Он уже должен быть мертвым". Из глаз до сего момента непобедимого чингизида лились слезы.

  Тогрул подошел к нему и низко поклонившись спросил.

  -О чем твоя печаль, о великий?

  Последняя фраза вернула Кюлькану бодрость, раз он великий значит, его противник признает свое ничтожество. И он ответил с достоинством.

  -Если бы я был мертвым, то мне не было срама, а теперь я должен ходить живым и побежденным!

  Тогрул осторожно поднял сына священного, а сам стал на колени.

  -Ты должен жить великий и сын самого великого ради величия монгольской державы! Ибо подлинный сегодняшний победитель это ты!

  Кюлькан-хан уловил искренность в густом как гуд водопада голосе и достал свой кинжал.

  -Достань и свой, мы полижем, друг другу лезвия и станем побратимами.

  К ним подъехал на коне баурши верховного кагана.

  -Золотой конь и звание Багатура вручается тебе Тогрул. И повеление кагана ты назначаешься главой охраной тысячи Кюлькан-хана.

  Моголы обнялись и поцеловались, с тех пор они стали как братья по оружию – "аньда".

  После этого были еще состязания в стрельбе из лука, скачки и самое интересное гладиаторские бои, где монгольские пленники сражались друг с другом, а иногда и с хищными зверями насмерть. Вот и сейчас перед ним стоит крепость, в общем то небольшая крепостница, первая которую он хочет взять самостоятельно и как хорошо что там нет белого мангуса, зато рядом есть верный Тогрул, на которого не действуют яды, зато его преданный слуга отлично их чувствует. Сколько раз он спасал его от отравителей засылаемых Бату-ханом, а может быть и двудушным Гуюком. А он должен жить, ему всего девятнадцать лет, в этом возрасте его отец был нищим нукером, а у него под рукой тридцать тысяч сабель. Но его Отец Чингиз-хан добился все сам, побывал в унизительном рабстве с тяжелой колодкой на шее, подгоняемый безжалостными ударами бича из конского волоса. Затем сломал колодку, убил хозяина и сколотил банду из отчаянных парней. Сначала это была шайка разбойников, затем она превратилась громадную армию – покорившую Монголию и Манчжурию, а затем и весь Китай, Хорезм, Север Индии, Афганистан, Иран, Дальний Восток и прочие земли. Многое завоевал, и неисчислимое множество народов покорилось его отцу, но весь мир, не вся вселенная. Сумеет ли он, хоть когда ни будь превзойти славу своего великого предка, или хотя бы завершить начатое дело. На пути стоят две скалы Бату-хан и Гуюк. Он пока дружит с Гуюком, против самого сильного врага Бату-хана. Дьявольские шаманы надежно защищают его от гибели. Размышления прервались – Тогрул сунул Кюлькану позолоченный холст с пергаментом.

  -Мы твои друзья достали в Китае вот эту секретную бумагу. Здесь личная подпись и печать Чингиз-хана.

  Кюлькан выхватил пергамент из рук. Там крупными буквами было написано.

  -В случае гибели моего любимого внука Бату-хана, титул джихангира с правом владения всеми землями от каменного пояса, до последнего моря переходят к моему сыну Кюлькан-хану. Далее следовала размашистая подпись Священного Правителя.

  Печать с головой разьяреного тигра и раскинувшим крылья драконом обрамляла слова завещания.

  -А я этого не знал, проклятые Гуюк и Бату скрыли от меня завещание моего отца. Я им этого не прощу. А пока главное, это овладеть Коломной, я покажу Батыге как надо брать города, не укладывая зазря десятки тысяч воинов. Нукеры должны увидеть мою доблесть и помочь мне стать выше всех на Земле!

  Тогрул кивнул в знак согласия.

  -Воистину ты самый достойный сын своего отца!

  . ГЛАВА Љ 17

  В войске хана Кюлькана находился и свирепствовал со всей яростью тумен Баяндер-хана, состоящий из кипчаков и иранцев. Как правоверные мусульмане они стояли особым лагерем, не смешиваясь с монголо-татарскими отрядами. В походе принимали участие мулы и сеиды в зеленых чалмах. Они особенно рьяно наставляли кипчаков и иранцев в правилах исламской веры. Хотя захватнический монгольский поход и не имел ничего общего с джихадом, мулы проповедовали, с радостью умереть за веру. С пеной у рта они наставляли воинов.

  -Избивайте иноверцев! Кто падет в бою за веру, тот попадет в райские сады, там он испытает непередаваемое счастье и неописуемое блаженство.

  Кипчаки Демир и Бури тайно прибыли в свой лагерь. Они как бы вторили мулам.

  -Давно пора умереть за веру, взять этих подлых язычников монголов и порубать их. Многие сотники у кипчаков и иранцев были из числа коренных монголов, вели себя жестоко и такая агитация давала плоды, только проводить ее следовало осторожно. Соглядатаи монголов активно сорили меж собой правоверных, особенно суннитов и шиитов – верные принципу разделяй и властвуй. Сунниты это, как правило, кипчаки или половцы, шииты – воины из иранцев, говорившие на персидском языке. На остановках сунниты и шииты ни когда не садились рядом и ели из разных котлов. Лишь вездесущий мулла Абду-Расулл пытался обратить иранцев в свою веру.

  Последнее наставление кончилось для него внушительной трепкой. Мулле разбили нос и свернули скулу. В ярости мулла навалился на иранского сеида и проорал.

  -Имам Мехди не явиться к неверным! Только те, кто придерживается святого учения Омара, попадет в рай.

  За это ему добавили и лишь подоспевшие кипчаки смогли растащить дерущихся. Не смотря на побои вид, у Абду-Расулла был довольный, ему удалось стащить перстень с пальца неверного сеида.

  -Иранцы просто шакалы ни какого почтения к духовному званию.

  Сеид видимо не заметил пропажи и продолжал рассказывать о колодце, куда пролилось молоко из сосцов святой Марианн. И если кто заглянет в колодец, то уже никогда не увидит адского пламени. Абду-Расулл предпочитал сказки про джинов и особенно, про Аладдина. На встречу ему попался Тюляг-Бирген, хотя ожоги, причиненные в ходе пыток плену, и затянулись, монгол стал по-особому угрюмым. Буквально сегодня утром он увидел своего вороного коня и скачущего на нем мальчишку, в котором он признал Марка Соколича. Многие сотники тут же полезли с издевательскими советами как зарубить дерзкого мальчишку и вернуть коня. Дело едва не кончилось поножовщиной. А теперь и мулла полез с дурацкими наставлениями.

  -Тебе нужна женщина, что бы вернуть коня.

  -Издеваешься пес!

  Тюляг-Бирген хлестнул наотмашь плетью. Расулл взвизгнул, уже не первый раз, таким образом, его награждает монгол.

  -Так! Чтобы тебя вдавили в снег шайтаны!

  После таких слов мулла рефлекторно потер зеленоватый перстень. Прозвучал грохот, и визг перед ним возникло тяжеленное чудовище, со скользкими спиралеобразными шипами, пастью бегемота, с лапами-ластами. Оно с силой вмяло Тюляг-Биргена в снег, послышался хруст ломаемых конечностей. Воплощение преисподней с довольным видом повернулась к хозяину.

  -Что тебе новый хозяин надо?!

  Абду-Расулл растерялся, новая мощь притягивала и пугала. Он был еще явно не готов к такой власти.

  -Вытащи этого почтенного человека из снега.

  Чудовище махнуло лапами. Тюляг-Бирген пробкой вылетел из сугроба. Он был ошарашен и ругался.

  -Ты испражнение ишака, да как ты смеешь.

  -Я всего лишь хотел предложить способ как вернуть гнедого, а вы на меня кидаетесь.

  Сотник оскалился.

  -С помощью женщины?!

  -Именно женщины! Найти коней лучше твоего вороного можно лишь в конюшне Кюлькана. Да и мальчишка очень сильный воин, хотя и мал летами, тебе понадобятся в помощь сильные батыры. И их тоже может дать лишь сын Небесного Правителя. А как расположить его к себе? Кюлькан любит женщин, надо прислать ему чернобровую и румяную красавицу уруску, тогда он тебе и даст и коней и отборных нукеров.

  Тюляг согласно кивнул.

  -Хоть раз я от тебя дождался разумного совета.

  Сотник стряхнул с себя снег, затем его взор пал на стоящего по стойке смирно монстра.

  -Так выглядит ваши джины?

  Лицо Тюляг-Биргена скривилось.

  -Я не джин, а ифрит Каллиосторо.

  -Вот ты Кали и доставишь мне девушку.

  Монстр набычился и раздулся.

  -Я выполняю приказы только моего господина.

  Мулла довольно усмехнулся, как хорошо иметь волшебного раба.

  -Достань девушку для этого господина – это приказ.

  Чудовище повернулось и тут же исчезло. Тюляг-Бирген протер глаза.

  -Может его лучше попросить сразу принести вороного коня.

  -Нет! Тюляг истерично крикнул.

  -Так будет слишком просто. Я хочу сам лично заарканить дерзкого мальчишку, а затем довершить ранее начатые пытки. Я сломаю ему все ребра, вытяну щипцами все жилы.

  Монстр вернулся скорее, чем ожидали. У него на руках была полусонная девушка.

  Она был полуголой в одно ночной рубахе. Когда ее босые ножки коснулись студеного снега, она вскрикнула от боли.

  -Это сразу видно как минимум дворянка. Довольно крякнул Тюляг.

  -Теперь ее можно к Кюлькану.

  -Хотя бы приодень ее. Не к лицу выставлять подарок полуголым, словно ощипанным нукерами.

  Вступил в спор мулла.

  -Правильно полуголой бабе не к лицу, предстанет голой.

  Сотник захохотал, к девушке подскочили нукеры, сорвали остатки одежды и связали сзади руки, затем ткнули копьем в спину и повели к повелителю Кюлькану. Монстр, повинуясь жесту муллы, исчез.

  Возле терема главнокомандующего их встретила дюжина тургаудов. Они не хотели пускать сотника и ясырку в деревянное здание. Пленница дрожала от студеного ветра, ее обнаженные ножки сначала покраснели, затем посинели от холода.

  -Вы что хотите угробить подарок. Когда об этом узнает Кюлькан-хан вам не поздоровиться.

  Угроза подействовала, их пропустили, один из нукеров даже накинул шелковую сорочку. Посреди терема, на мраморном полу полыхал костер. Позади на коврах из барсовых и медвежьих шкур сидел светлейший сын Священного Правителя. По обе стороны от него сидело по деве, не стесняясь тысячников Кюлькан бесцеремонно лапал их. Когда ввели нагую ясырку, Кюлькан-хан впился в нее хищным взором. Его орлиные глаза рассматривали золотые волосы, ослепительно белую кожу, точеные ножки, упругие груди.

  -Это и есть твой подарок.

  -Да о лучезарный повелитель! Я прислал ее тебе!

  Резким рывком Тюляг сорвал с нее ночную сорочку, оставив совсем нагой. Кюлькан причмокнул от восторга.

  -Какая дива, все так чисто и красиво. Налейте ему арзы.

  Слуга подал золотую чашу с густой розовой жидкостью. Промерзший Тюляг с удовольствием влил в себя бодрящий напиток.

  -Проходи сюда к нам и изложи свою просьбу. Ведь не просто так ты сделал этот подарок.

  -Все мое твое! Я твоя жертва! Только ты один можешь спасти меня. Если не придет помощь с небес, я брошусь в бой и паду под урускими саблями. Уж лучше смерть, чем терпеть подобный позор.

  -О чем горюет! Поднял голову старый темник Бурундай.

  -Распустил нюни как баба! Разве это воин?

  Кюлькан резко шикнул. Он не любил Бурундая ставленника и давнего сослуживца Субудая. Его наверняка с умыслом его поставили правой рукой священного сына.

  -Помолчи ты не прав Бурундай. Он молод, но уже отмечен как отчаянный рубака и лихой разведчик. И добьешься в будущем великой славы.

  -Да так было, еще во время штурма Итиля передо мной в почтительном страхе склонялись нукеры. А теперь каждый желторотый юнец хохочет и дразнить. Хотя сам еще не умеет поднять меч и отрубить одним взмахом голову врага.

  -Говори яснее!

  -Из крепости Коломны каждый день с русскими всадниками выезжает мальчишка в белом. Он и гарцует на моем украденном коне, каленым кинжалом терзая сердце джигита.

  -Если ты воин, а не баба поймай сопляка и изруби в капусту.

  Тюляг допил остатки арзы.

  -Если бы это был простой пацан, на самом деле это правая рука белого мангуса Леопардова, страшный боец, убивший не одну сотню монголов.

  Кюлькан вскочил, растолкав своих жен.

  -Он должен умереть, и умереть мучительно. Я устрою грандиозную облаву на этого сосунка. Мы захватим живьем и коня и всадника. Я дам тебе двести моих лучших воинов. Мой план таков, как только урусы выедут на дорогу, отборная тысяча моих всадников расколет их толпу, отгонит молодого щенка в сторону. А там твои двести воинов они его измотают и заловят арканами.

  -Твой блеск затмевает солнце, о величайший из величайших!

  -Я сам допрошу мальчишку, а ты будешь лить на него кипящую воду, и сыпать раскаленные угли. Это будет славная охота.

  -Я твой вечный раб и выполню любое желание!

  -Выпей с нами! Тюляг-Биргену вновь подали наполненную до краев чашу.

  Марк Соколич прибыл в Коломну вместе в Леопардовым. Когда мульти-клон отбыл на защиту Москвы Марк остался при князе Всеволоде. Не смотря на юный возраст, он рубился как черт, носился как ветер, истребляя врагов десятками. К нему прилепилась прозвище белая смерть, казалось, пошли его в пекло и он притащит чертенка. Захваченный у Тюляг-Биргена конь был не простым, он был, как говорил волхв Савелий двухжильным. Его выносливость и скорость поражали многих. Однако назревали не приятные события, одна из зажженных стрел точно поразила склад с зерном, а пожар заметили слишком поздно, мешки с зерном сгорели. Воины стали глодать, в город сбегались беженцы со многих сел. Жители прятали хлеб, не зная, сколько продлиться засада. Часто Марк, голодая, отдавал свою порцию скакуну, уже начался падеж коней и над дивным подарком, сделанным самим воеводой Леопардовым, возникла угроза. Не смотря на это, он спешно обучал детей стрельбе из луков. В белом легионе были специальные луки с двумя тетивами, и их натягивали, прищемив тетиву к крюку, и резко выпрямляя правую руку. Это позволяло с меньшими усилиями стрелять на большую дистанцию, добиваясь большой точности. Другим более простым и эффективным оружием была рогатка с ядовитыми иглами. Были еще, правда, пистолетики, которые при выстреле испускали каскады ядовитых осколков, но их было мало, и их использовали поштучно. Марк Соколич свято хранил эти пистолеты, пара штук у него всегда болталась на поясе. В бою он предпочитал легкие доспехи и две длинные слегка крючковатые сабли. Когда князь Роман вызвал его к себе, это не было неожиданностью.