Текст книги "Человек? Да! (Продолжение «Галактеров»)"

Автор книги: Олег Балабанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Глава 4

Четверо человек перебегали от одного укрытияагрегата к другому, пережидая появлявшиеся и пролетающие мимо КоПы и страхуя друг друга, следовали дальше. Путь от одного полностью темного центрального корабля до другого, подсвечивающегося многочисленными огнями корабля занял долгих двадцать минут, хотя расстояние в двести метров, это… это всегонавсего двести метров, но каких метров! На последнем этапе незамеченный скорострельный пулемет открыл огонь и вмиг изрешетил одного бойца, в следующую секунду уставившись безжизненно задранным стволом в сторону, уничтоженный строенным залпом. Приостановившись и удостоверившись, что тому уже ничем не поможешь, трое побежали дальше. Нет, они не были бездушными людьми, но на кону стояла судьба человечества, а от их действий зависело, какой она будет в ближайшее будущее. И будет ли вообще, если они быстро не преодолеют эту полосу препятствий, решив пройти ее поверху, так как так было быстрее, чем ползти под полностью выложенным металлом соединительными плитами между кораблями. Правда, в этом случае безопаснее, но медленнее.

Благополучно разминувшись с двумя другими КоПами Горшенин, Ершов и Пошанский бросились вперед через выложенный плац перед раскрытыми створами корабля, перед этим согласовав последний рывокперебежку с ожидающей у входа группой «С». Оставалось несколько десятков метров как откудато сбоку, взвыв двигателями, закладывая вираж и разворачиваясь, спикировал БПР.

– Андрей, не останавливайся! – крикнул Ершову Денис, на ходу вскидывая ЭТИ и открывая неприцельный огонь.

А куда там целиться? Не промахнешься. Но за их передвижением наблюдали от входа и готовы были поддержать огнем. Слившиеся с нескольких сторон автоматные трассы привели к смене позиции БПР. Не ожидавший столь быстро накрытия тот на форсаже пошел вертикально вверх и вбок, методично поливая плац ответным огнем, но на какойто миг несколько острых жалящих трасс сошлись на одной точке и объединенным залпом повредили двигатель. Боевой полутактический разрушитель, продолжая отстреливаться, но не попадая в цель, так как автоматика не успевала подстраиваться и менять угловые коэффициенты из-за топорообразного сниженияпадения рухнул посередине металлического плаца. Почти сразу рванул боекомплект.

Благополучно уклонившись от взвизгнувшей во все стороны шрапнели мелких деталей БПР, все трое пробежали мимо горевшего разрушителя. Наконец достигли ворот.

– Сюдасюда! – энергично махал им рукой сбоку центральной аппарели первого уровня командир группы Виктор Ребров.

Свернули в его сторону. Вскоре тяжело дыша, скрылись в техническом коридоре корабля. Коекак отдышавшись, Денис выдавил:

– Ребров, веди наверх.

Отдав команду всем собираться у лифта и пока скорым шагом шли к лифту, вкратце рассказал, как они обнаружили кратчайшую дорогу наверх.

– В какойто момент Писарев заметил кабину лифта, быстро спускающуюся из поднебесья сюда. Предположили, что там галактер. Так оно и вышло – кабина остановилась, мембрана лифта протаяла, а не раскрылись двери и оттуда появился галактер в скафандре. В общем, мы дали отойти ему на с десяток метров от лифта и пришили.

– Это который из них? – зачемто поинтересовался Пошанский, кивнув головой в сторону нескольких тел.

– А черт его теперь знает, который из них? – ответил Ребров.

Возле оказавшейся просторной и вместительной кабине лифта их поджидал пожилой мужчина, охранявший подступы к нему и явно услышавший последние слова.

– Они тут появлялись как тараканы из щелей, когда стали задыхаться, – ответил мужчина, – вот мы и поупражнялись. Часть их сверху пикировала. Хехе. Наверное, некоторые из них решили, что так оно быстрее на тот свет отправляться. Нам меньше работы, – и зло сплюнул на пол.

– Михалыч!

– А я ничего. Жалею, что мало их в прицел попалось. Сейчас, кажись, больше и не будет – все попередохли, горбоносцы треклятые.

– Виктор, давай наверх. Управляться им умеешь уже? – взял инициативу в руки Денис.

– Да разобрались. Примерно также как и у бывших лифтов многоэтажек, видел на записях, но… в общем, уже испытывали на себе.

– Да?

– Есть такое дело – прокатился до вон того этажа, – встрял все тот же Михалыч. – А что? Что я как истукан буду стоять возле лифтерной? Ясен пень, что нам подниматься наверх, вот и испытал.

– Замолчи, – раздельно, по слогам произнес Ребров.

– Молчумолчу, – ответил дедок. – Но я лучше тебя, все же, знаю, на что и как тыкать тут, – кинул леща Михалыч, когда все поместились внутри.

– Ну, так и управляй, Михалыч, – одними губами улыбнувшись, тихо приказал Горшенин.

Путь наверх к точно такому же конусу под потолком занял пять минут в скоростном лифте.

«Всего пять минут! А сколько времени мы потратили в центральном корабле на передвижение пешим ходом? Мда!» – подумал Денис.

Здесь было тихо. Очень тихо. Лифт вынес их к точно такой же фермекреплению. Расположение приемнопогрузочной платформы с такими же и в таком же порядке, ну, может несколько по иному стоявшими деталями, ждущими своей очереди на отправку неизвестно в какую сторону, было точно таким же. В глубине просматривалась диспетчерская, словно ее успели восстановить, вставить окна, прибрать весь мусор и рассыпанные гильзы вокруг.

– Сморика, как будто и не падал, – пробормотал Пошанский, глянув на точьвточь такой же конус на верхнем ярусе. Нет, не совсем такой – у этого был намного меньших размеров излучательгорловина сверху. Наверное, этот малый излучатель поддерживал основной поток энергии от центрального корабля и являлся дополнением общей энергетической защиты. – А защитные плиты по всей окружности и здесь остались в раскрытом положении!

– Вот и хорошо. Значит, все передохли крысы! – понизив голос, не сумев промолчать, но серьезно сказал Михалыч, оглядываясь по сторонам.

– Пошлите, время не терпит, – это уже Горшенин.

– Ты первым не идешь, – воспрепятствовал его попытке первым шагнуть Ершов.

– Господи, Ребров, выдвигайтесь! – обратился он к командиру группы. – А ты сейчас более ценен, нежели я, кстати, – обернулся он к другу, когда вся группа бежала по фермепереходу к конусу.

– Я… это…

– Да помолчи уже, – отмахнулся Денис, невольно втягивая голову от нависающего приближающегося сооружения перед ними.

Там в центральном корабле упавший расколовшийся и горящий его собрат не казался уже опасным. Здесь же, находясь на своем месте, подсвечиваясь многочисленными огнями, прожекторами конус производил неизгладимое впечатление силы и мощи пришельцев; символизировал их могущество.

«Только вот ваше могущество уже пошатнулось. Осталось додавить вас в вашем же логове. Скоро узнаем, на что способна ваша нация», – пронеслась мысль.

Затем сильнее сжал ЭТИ, увидев первых лежавших в разных позах галактеров. Это были первые трупы на широкой раскинувшейся приемной палубе, охватывавшей по кругу весь производственный комплексконусцентр управления кораблем. Их количество стало расти по мере приближения ко входу вовнутрь. Денис перед тем, как нырнуть под выступающий на несколько метров козырек глянул вверх.

Протянувшийся по всему радиусу светящийся проем окон четко выделялся, отбрасывая свет на чуть выше него нависавшие так и не успевшие опуститься массивные, близко расположенные броневые плиты, так и не сумевшие вовремя перекрыть ворвавшуюся смертельную для галактеров атмосферу вначале в корабль, затем сюда.

«Хоть вы и высокотехнологично развитая цивилизация, но предположить, что опасность и смерть может подстерегать вас и здесь, внутри громадиныкорабля, способного преодолевать бесконечные просторы вселенной не смогли. Кто бы из ваших инженеров мог предположить, что в центре всей этой машинерии нужно неоднократно дублировать защитные системы от силового воздействия внешних факторов?! А биологическую сторону защиты так и в первую очередь!»

С этой мыслью он скрылся под эстакадой, направляясь к раскрытому настежь главному входу.

…Какието тихие шорохи, звуки и вздохи небольших, судя по шуму механизмов, расположенных на металлических квадратах, отражавших неяркий, но вполне достаточный для движения по коридору свет с выполненного сплошным матово светящимся потолком коридора заставляли постоянно держаться в напряжении. Начавшийся почти от самого входа подъем имел незначительный уклон вверх. Судя по пройденному расстоянию, они уже поднялись на уровень второго этажа. Вот впереди показалась развилка, уходящая вправо и влево. Ближе к ней на стенах уже присутствовали какието приборы, мигавшие индикаторами режима ожидания или иного светопривлечения.

Настороженная, готовая в любой момент открыть огонь группа достигла начинающегося кругового ответвленияперекрестка, образующего широкий холл.

– Куда дальше? – тихо спросил Ребров.

Денис глянул вправо от так и продолжавшего уходить вперед и вверх коридора, заглянул в распахнутые соседние двери, явно вход в отсек с заполненными рядами какихто стеллажей с компьютерными платамиблоками что ли? Перевел взор влево – там что-то иное, но также наверняка относится к электронике, но тоже не является их целью. Подумал немного, оценивая возможность обнаружить что-то другое, другие сборочные цеха, если проследовать вправо или влево и кивнул головой вперед, выпалив короткое:

– Прямо!

Виктор только кивнул в ответ и поднял два пальца вверх. Сразу же два человека метнулись к краям перекрестка и оглядев каждый свою сторону, посмотрели друг на друга: у меня все спокойно и перебежали до противоположной стены. Начали углубляться по коридору.

Перейдя следом своеобразный перекресток, Денис сразу отметил разницу в световой интонации освещения – в отличие от зеленоватоголубого здесь по мере продвижения к все круче и круче понимающемуся полу на какомто участке перешедшего в ступеньки световая интонация склонялась к красноватому оттенку.

«Предостережение заблудшему галактеру, не имеющему, нуу, там особого пропускадопуска, что он приближается к запретной зоне», – предположил он.

Теперь уже в кровавобардовом освещении впереди появилась некая зала, центром которой являлась вначале плавно, но на последних метрах у входа резко уходящая вверх сужающаяся стела. Сама стела представляла своего рода ступеньки по кругу. Ступенчатая поверхность у основания постепенно сглаживалась по мере ухода ее вверх и превращалась в мелкоребристую поверхность на конце. Здесь свет приобретал тягучекрасный тон. Источником этого света была широко раскинутая чашазев, являвшаяся завершением окончания стелы, из которой пульсировал, дрожал, расширяясь и поднимаясь, красный свет. Что это за свет и куда он светил как из проектора, отсюда пока было не видно. Здесь же, у границы залы они обнаружили тело галактера, лежавшее у окончания прохода.

Пройдя мимо него, Денис еще удостоверился в правильности продвижения в нужном направлении к центру, к которому те, кто имел доступ, могли проникнуть не только с той стороны, откуда они, люди, приближались, но с точно таких же двух других проходов, показавшихся с другой стороны обширной залы. Пригляделся и выделил из общего фона почти слившиеся не до конца утапливающиеся в стены массивные широкие люки прямоугольной формы. Окончательно удостоверился в этом, оглядев оканчивающийся край прохода, где находились они, только сейчас обнаружив точно такие же герметичные люки. Соответственно, распахнутые настежь.

Остановившись у начала залы, утвердился в своей правоте: все три симметрично расположенные ходы сообщений сходились к сюда. От нее с противоположной стороны поднимались ступени, обходившие сами проходы, и точно также разделялись на три широкие, диагонально расширяющиеся и поднимающиеся наверх ряды ступенек. Выгнув шею, обнаружил массивное, тянущееся по всей окружности кольцоокантовку. Выступающее внутреннее ребро было до трех метров в высоту, не меньше и в котором имелись аркивыходы наверх, где и оканчивались ступеньки. Что было там, за ними, пока не ясно.

Затем поднял голову от ограждения залы второго или бог знает, какого по счету внутреннего этажа и глаза остановились на огромном энергетическом сфероиде красного цвета. Испускающий равномерные волны пульсаций и оттого кажущийся в беспрерывном движении сфероид все же неподвижно висел в одной точке над стелой, намного выше ее окончания, кажется, на уровне самого ограждения. Вот онто и являлся одновременно источником освещения внизу, на подходе и там, на самом мостике гигантского корабля.

– Дада! – уже нетерпеливо ответил Денис оглянувшимся на него разведчикам.

Те повернули, и стали расходится по трем направлениям наверх, держа в прицеле арки.

…Ступив под арку, он в следующую секунду оказался там, куда стекалась вся информация по кораблю; по его заводам… да от всех систем в целом. Идентичный центральному, который они уже отключилиуничтожили, этот корабль мог являться тем же передающим звеном информации, команд и приказов всему конгломерату сил галактеров на планете.

В первые минуты они были заняты тем, что искали выживших галактеров. Затем занялись осмотром мертвых, лежащих как попало на полу, в креслах, везде, где их застиг воздух земной атмосферы. Но пришло еще несколько минут, пока бойцы не обошли огромный зал управления кораблем и не осмотрели каждый труп.

– Все чисто, командир! – доложил под конец Ребров, а про себя докончил: «Все уроды благополучно сдохли!».

– Хорошо. Выставь людей у входов сюда так чтобы и их видели сверху, отсюда. Также нужно установить контроль по периметру у окон, – кивнул Виктору, и уже забыв о нем, повернулся к Ершову. – Все, начинай!

– Что начинай? – огрызнулся нервничающий программист.

– Ищи, входи в систему, – буднично ответил Горшенин.

– Ты хоть понимаешь…

– Понимаю. Но если ты не сможешь в ближайшие пару часов войти в систему… Я тебя предупреждал еще на базе, что тебе придется рано или поздно этим заняться. Блин, Андрей, я не прошу тебя переписывать всю систему, перепрофилировать, как там у вас компьютерщиков это называется? Но мне нужно иметь средство, которое закрепит наш начальный успех восстания. Иначе все было проделано зря – этот центр на Земле не единственный!

– Я знаю об этом, знаю, но… черт, давай с чего–нибудь начнем. К примеру с малого, с того, что не затронет базовый набор команд, к тому же управление вторичными механизмами мы уже можем и…

– Вот и действуй! В общем, – перебил Денис, – в твоем распоряжении все это! – обвел он рукой огромную залу, сплошь и рядом заполненную мониторами, сферическими дисплеями, целым рядом секцией какихто горизонтально установленных приборов, главной особенностью которых была пепельного цвета желеобразная полуматериальнаяполуабстрактная масса, пытающаяся преодолеть удерживающее ее силовое поле. И по этой массе также пробегали всполохи разрядов. Они не были опасны для здоровья, так как Пошанский обнаружил одного галактера, до сих пор сидящего в специальном кресле, охватывающем тело подобием ремней что ли и поэтому не свалившемуся на пол. И этот галактер сидел как раз перед одним таким прибором и его конечности были погруженные в эту субстанцию. Он что-то делал, управлял какимто процессом, пока не погиб. Но что именно? Вот с этой и множеством иной непонятной аппаратурой предлагалось разобраться Ершову.

– Спасибо за доверие, – враз вспотевший, но язвительно выдавил из себя Андрей. Затем осмотрелся и прошел к ближайшему знакомому монитору. Такому же, что был у них на базе, снятому с упавшего транспортника. – Что ж, попробуем войти в систему. Язык галактеров нам заокеанские коллеги полностью дорасшифровали, алгоритм известен, нужно только найти…

Затем он понес такое, что Денис поспешил отойти и не мешать другу. Все равно он не понимал многого в этих электронных дебрях.

К тому же раздавшийся удивленный возглас Пошанского и Реброва заставили обернуться к ним:

– Ничего не понимаю – отсюда, изнутри ничего не видно! – воскликнул Артем. – Там, на центральном корабле я и Юдин через бинокль четко видели, что находится внутри! А сейчас?

И вправду ожидаемого вида площади внизу не было. Все затмевал сплошной монитор, идущий по кругу. Брошенного взгляда в обе стороны было достаточно, чтобы понять, что это дисплей, перед которым установлены наверняка противоперегрузочные кресла. Но ведь, как говорит Пошанский, снаружи они видели все, ну почти все то, что находится здесь. Вплоть до работающих здесь галактеров.

– Что за черт? что-то вроде дисперсионного преломления света сквозь экран? А зачем? – воскликнул Денис.

– Кто бы знал! – ответил Артем.

– Мда, Виктор, распредели людей тогда на свое усмотрение и осмотрите все входывыходы, какие мы могли пропустить.

– Есть! – откликнулся Ребров.

– Артем, осмотрись вокруг. Если обнаружишь еще что–нибудь подобное, скажешь, – отпустил он Пошанского.

Сам некоторое время понаблюдал за странным калейдоскопом изображений, чередующихся цветовыми засветками на мониторе. что-то было, какието фрагменты улавливались, явно изображение некоторых помещений корабля и работа агрегатов прослеживалась, затем постепенно начинал наслаиваться иной видеоряд. Он попытался напрячь зрение, сфокусироваться и удержать начинающий поддаваться осмыслению образ, но изображение все равно искажалось, картинка теряла смысл, и ничего не оставалось, как расслабить начинающие болеть от напряжения глаза. Переступил с ноги на ногу. Сразу же на неуловимый миг что-то изменилось, но он не придал этому значения.

Еще раз попытался сосредоточить внимание на определенном участке цельного дисплея. Зацепился взглядом за изображение и стал в него всматриваться, не отвлекаясь на помехи. Вот проявился огромный зал с механизмами. Шесть какихто эллипсообразных веретена расположены на разноудаленных расстояниях друг от друга. Верхние края веретен скрыты мечущимися энергетическими всполохами, которые сходятся в центре разрядамипотоками в единый сгусток. Стоп! что-то знакомое… Стоило на миг ослабить напряжение взгляда, как изображение стало рваться, мм, не рваться, а наслаиваться иными передачами. В последний миг Денис попытался сосредоточиться, напрячься, но тщетно – все смазалось и смешалось в общей цветовой палитре. Расслабился. Опустил глаза в пол, предоставляя им время отдохнуть. Поднял вновь на монитор и… обернулся на засевшего у какогото стола Ершова, подсоединившего ноутбук к входному соединению и сейчас что-то выбивавшего на клавиатуре. Помедлил, но задавать вопрос, на который тот тоже не знал ответа, не стал.

Ладно, позже. Хотя подспудно, шестым чувством сознавал, что за разгадкой этого метода передачи данных – подобную визуализацию передачи данных использовали люди и до вторжения галактеров – скрывается и является если не основным, то ключевым моментом сам принцип управления и передачи команд всей технологии захватчиков. Соответственно на этом основано и понимание природы мышления галактеров, их физических и духовных возможностей, на которых зиждиться вся их иерархия.

С этой мыслью развернулся лицом к центру залы. Посмотрел на ряды кресел, идущих по внутреннему кругу вокруг шарасфероида. Нашел свободное от них пространство, выполненное на подобии подиума и возвышающееся на метр над креслами с раздельными секциями мониторов. В центре подиума пульсировало слабое статистическое полекокон. Взошел на него. Приблизился к кокону. В нерешительности постоял немного, протянул руку и коснулся границы поля, ожидая чегото подобного на воздействия силового барьера вокруг «Города монстров». Ощущения иные: просто легкое покалывание кожи, но дальше входить не стал, а отодвинулся на пару шагов и, наконец, обернулся к сфероиду.

Отсюда с этого возвышения он видел всю сферу полностью от верхней точки до нижней: гигантский шарсфероид, висящий в центре и чуть ли не касающийся верхней частью потолка. Оббежал глазами весь парапет, определяя еще шесть подобных мест по точно таким же светящимся коконам наэлектризованного света. Опустил глаза и увидел внизу, у краев своеобразной арены, от которой они поднялись несколько фигур группы Реброва, занявших посты охранения.

Затем снова взглянул на сферу. Куда ни глянь везде шла какаято передача данных, порой кабалистических изображений, наслоений друг на друга фрагментов. Непонятные диаграммы всплывали и проносились мимолетными видениями, сменялись торопливо бегущими кадрами чегото непонятного, порой до боли знакомого. Эта мешанина информации было непонятна из-за стремительного чередования. Невозможно успеть что-либо осознать и понять. Понятно, что это главный проектортранслятор корабля, его глаза и уши в космических переходах и на него выводятся многочисленные данные, только вот как их прочитать?

что-то подобное было и на том дисплее, тянущемуся по кругу, но только здесь было в несколько раз сложнее. Слишком много виденийнаслоений, но попробовать нужно и он несколько минут назад проводивший подобный эксперимент попытался также сосредоточить взгляд на конкретном участке… но как ни силился, ничего не вышло. Он не мог ухватить и удержать взглядом выделенный фрагмент дольше, чем на том мониторе, хотя принцип передачи данных был тот же, только на порядок быстрее. Вдруг вспомнил, что в один момент на том дисплее видел тот самый генгернаторный зал, значит, значит, он правильно воспринимает передаваемые изображения! Тогда попытался сосредоточиться на других изображениях, уже понимая, что перед ним проносится та информация, что подвластна осознанию и осмыслению человеком.

Ободренный этим фактом, продолжил эксперимент. Сосредоточился, мысленным взором отбрасывая попытавшуюся наслоится и сбить настройку другую передачу данных. Получилось. Получилось на какоето время, а следующий миг выделенный взглядом участок атаковало сразу три наслоенияфрагмента. По какомуто наитию Денис, отслеживая эти, идущие справа и сверху фрагментации иных данных рефлекторно отклонился влево и вниз, пытаясь удержать прямой фокус на картинку. И у него это получилось! Он смог удержать передаваемый видеоряд, хм, участка реки с обрушенным мостом. Да это же часть того, что осталось от Димитровского моста! Еще отклонился левее. На месте вотвот должного появиться изображения панорамы правого берега города вдруг высветилась чернь космоса. Враз сменившийся фрагмент сферы наполнил черный небосвод, утыканный иглами далеких звезд.

– Что за черт? – выругался он и ослабил заболевшие глазные яблоки от напряжения.

Он не сильно огорчился, что вновь проиграл это противостояние с электроникой корабля, но понимание преодоления этого рубежа и перехода на следующую ступень заставило его соскочить с подиума и обернуться к менее насыщенному информацией второстепенной степени важности, он это понимал, узкому дисплею. На нем передается намного меньший поток информации и его легче удерживать. Нужно только ухватить, что ты хочешь увидеть и уловить границу вмешательстванаплыва очередного потока.

Первая же попытка дала положительные результаты: более широко ловя летящие с монитора фрагменты, он вычленил все тот же вид Обского моря. В нужный момент сделал движение вправо, уклоняясь от попытки очередного постороннего слайда сфокусировать на нем взгляд.

Вот перед взором появилась несущаяся буквально в какихто метрах под ним водная гладь. Вот берег, стремительно наплывающий, и вдруг все резко пошло вниз. Сверху вплыли далекие облака. Мелькнуло в стороне солнце, оставив на сетчатке глаза огненный след. В следующую секунду появилась земля, но в перевернутом виде. Резко обернулась вокруг своей оси и понеслась навстречу. что-то запульсировало сбоку и сразу же поверхность земли точно в центре воображаемого прицеларакурса вспучилась ярким пятном взрыва. Как будто он сидит в кабине воображаемого истребителя. Дада, точно, это же идет передача данных с одного из истребителей, может даже с БПР, хотя нет, он ни разу не видел и не помнил, чтобы БПР мог закладывать такие виражи, значит, все же, истребитель. Что там, какую цель засек, атаковал и накрыл пилот или автоматика машины он не разглядел, так как в следующий миг передача происходящего этого эпизода боя смазалась, пошла помехами и была окончательно забита иными видеоданными. Чертыхнувшись, что на какието доли секунды отвлекся, забыв о постоянном отслеживании атакнаслоений компьютера Денис все же был доволен результатом.

Подумав немного, уже внимательнее присмотрелся к ближайшему кокону у возвышения перед главной информационной сферой. Както воровато оглянулся на Андрея, полностью ушедшего в вычисления, хм, наверняка получается, раз не отрывается от монитора и прошел к мерцающему кокону. Постоял, собираясь с мыслями.

– Денис, не делай этого! Мы же пока не знаем, как она откликнется..! – раздался голос Артема.

Отмахнувшись от него, мол, отстань, шагнул внутрь…

– Рtuoг,129Lj456_____…∂∞∞∫……

Оператор статусконтроля Ларрас недоверчиво уставился на пришедший сигзатор тревоги первой категории второй степени профилизации входящего в роркеруправления, почти сразу же перешедшего в откат. Такое вариативное проникновение во внутреннюю структуру командного набора программ компьютера, на жаргоне программистов называвшее «попытка глубокого внедрения в интерфейс управления» было очень сложно, так как имелись защитные программы сличения биотоков мозга входящего в систему, его доступа и многое другое.

Когда такое происходило, правда, за весь период нахождения на этой планете такого не было, то вступали иные директивы, но вот такого вторичного, следующего за тревогой отката не должно было произойти. Слишком быстро она последовала, значит, сбой? Может быть. А вообще подобных компьютерных атак насчитывалось всего одно, и оно было в базе данных всех кораблей флота Галактеров как единственный подтвержденный факт попытки взлома, когда корабль AG12 был захвачен Регирдами и перед аннигиляцией послал это сообщение. Поэтому адекватно отреагировать на эту тревогуоткат оператор не мог и не знал, к какому параметру ее отнести.

Проверив путь исходящего сигзатора, Ларрас задумался – сигзатор пришел с главной резиденции на планете и к тому же, с вторичного корабля АРр67. Ссваг! Послать сигнал вызова, да вообще любой сигнал мог только центральный, где находится руководитель всей промышленной зоны YRE128 Эззес. И только в случае невозможности отравить сигзатор, что вообще невозможно, дублирующий сигзатор тревоги мог прийти с вторичного, как это произошло в данном случае. Ссванг! Это не его дело.

Ларрас вызвал Раггарха, начальника их зоны производства…

…и сразу отшатнулся, шумно выдохнув, как будто вынырнул из темного омута. Что это было? В голове еще метались образы, отрывки изображений, глубины ужасных видений, вмиг смазывающиеся абракадабрами цифр, порой понятными ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ словами, предлагавшими, с ума сойти, пройти проверку совместимости по категориям, которые сознание тут же отторгало по своей сути и вновь ныряло в пучины беспамятства, всплывая только для того, чтобы раствориться в следующей череде символов.

Все время нахождения в иной ирреальности он ощущал раздвоение личности, когда одна часть пыталась протестовать подобному вмешательству в сознание и перестройке самого мышления, дабы успешно подстроиться под чуждую логику и внедриться в предлагавшийся образ бытия и мироощущения, а другая жаждала познания чегото темного, что таила эта сторона необычного, непонятного и от того страшного мира, мира иероглифов, знаков, просто диких в человеческом понимании вещей и еще чегото такого, что мозг просто НЕ ХОТЕЛ воспринимать.

Все это время он балансировал на шаткой границе безумия. Это длилось вечность. Или один миг. Бесконечный полет неизвестно где и куда. Какието не похожие ни на что знакомые голосарыки низких тональностей на грани восприятия и идущие непонятно откуда и что-то такое, что пыталось вывернуть мозг наизнанку, выпотрошить, изучить самое тебя, как подопытное существо, как простой набор физикохимических реакций. Дада, именно так: в какойто момент он ощущал, что его сознание прощупывают, снимая показания и подставляя взамен что-то иное, страшное, что ни в коей мере не могло подойти и использоваться тобой без потери твоей сущности. Он понимал это, неоднократно умирая и возрождаясь в необычных ипостасях, одновременно являясь набором астральных символов и иной природы личности, с каждым запросомэгом теряя контроль над собой. И все это время не перед глазами, а чемто большим, чем обычное зрение мелькали одни и те же значения, которые в какойто момент выстроились в понятные два слова, предлагавшие сделать выбор: ДаНет?

Не он, его остатки сознания выделили значение: Нет. И сразу хаос небытия, этот ад враз откатился, стремительно отдаляясь и, его тут же вышвырнуло из этого безвременья, где ничего никогда не кончается и не начинается, а длиться мигвечность.

Он пришел в себя, чувствуя слабость и не упал только благодаря поддерживающему его Пошанского:

– Слава богу, пришел в себя.

– Как долго я…, и замолчал, собираясь с мыслями, окидывая привычную в человеческом понимании обстановку мостика инопланетного корабля.

– С минуту как держу тебя. А так ты там был от силы пять секунд. Вывалился как столб. Еле успел подхватить! Хотел положить тебя на пол, но ты сразу дернулся и как зомби стоишь все это время. Вот и жду, когда придешь в себя.

– Мы не сможем управлять через этот мозговой ретранслятор всем этим, – наконец ответил Горшенин, шумно дыша, и указал глазами на мерцающий кокон, – там все чуждо нашему пониманию. Не дай бог еще раз пройти через это…, немного помолчав, вспоминая пережитое потрясение, продолжил: – Хотя порой некоторые образы я улавливал, понимал их значение. В этом помогали наши, земные обозначения, изредка появляющиеся между строками галактерской абракадабры. Правда, я не понимаю, откуда они там присутствуют? Эти подсказки хоть и были очень редки, но они не дали мне… Но большей частью были видения… которые… Я не хочу даже вспоминать.

– А когда, вернее, после какого этапа видений, образов, извини, я не знаю, шло повествование на нашем языке? – из-за спины раздался голос Ершова.

Обернувшись, он встретился с взглядом Андрея, который улучив момент, оторвался от ноутбука.

– Ты меня спрашиваешь? Там было такое… Все переплеталось, я даже не знаю, где было начало, где конец, вообще откуда и что куда. Хотя порой часть символов превращалась в понятные словосочетания, как мне кажется после запросатеста, – ответил Денис, – да, тест на совместимость. И прекратить его я смог только благодаря тому, что несколько раз мне предлагалось сделать выбор отмены или продолжения сеанса на разных языкахобразах. Это я сейчас начинаю осознавать. Подтверждение тому то, как в один момент передо мной высветился выбор на человеческом, русском языке, – ответил Денис.