Текст книги "Восемь розовых динозавров"

Автор книги: Олег Осадчий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Олег Мартинович Осадчий
Восемь розовых динозавров

Восемь розовых динозавров

1

Ромка с ними не дружил. Потому что был старше. К тому же он был дачник, а все дачные мальчишки, известно, – такие зазнайки! Не подступись!

Волька тоже городской. Но в Боровое приезжает не на дачу, а к бабушке. А вот Елка и Никишка – они всегда живут в Боровом. Даже в городе никогда не были.

В прошлом году Волька с Никишкой строили в Кривом овраге плотину, чтобы запрудить ручей. Просто так, посмотреть: а что будет? Но пришел Ромка и все разрушил.

А потом Никишка, Елка и Волька прятали Шустрика, которого хотели поймать собачники. Шустрик скрывался под крыльцом Елкиного дома. Потом он исчез: убежал погулять и не вернулся. Елка плакала. Ведь Шустрик был очень добрый и умный пес. Может, его не поймали собачники, а просто он убежал в другой поселок. А может, Шустрика куда-то увел Ромка…

Все лето Ромка держался от них в стороне. Целыми днями он где-то пропадал и появлялся на улице в сумерки, весь перемазанный грязью и тиной. Случалось, выбегала из калитки мать, хватала за руку и кричала:

– Ну что за ребенок! Где ты пропадал? Другие дети как дети… Где ты был?

Однажды Волька с Никишкой подошли к крыльцу, на котором Ромка мастерил какую-то непонятную штуку.

– Глянь, какие у него уши! – вырвалось у Никишки.

Уши у него, действительно, были необыкновенные. Красные, точно совсем недавно их больно надрали, и удивительно большие – так и подмывало потрогать руками.

– Я могу ими шевелить, – вдруг сказал Ромка.

– Врешь!

– Смотрите! – Его рот растянулся и стал большим, и Волька с Никишкой с удивлением увидели, как его огромные красные уши сдвинулись с места и поползли к затылку.

Ромка долго показывал свои подвижные уши, а потом заявил:

– Это еще не все. Если захочу, могу сделать их во-от такими! – Он развел руки, показывая, какими могут быть его уши.

– Сделай такие!.. – тут же предложил Никишка.

– Не… Сейчас не буду.

– А когда?

– Когда буду прыгать с самолета. Я уже много раз прыгал. Без парашюта. Он мне не нужен. Я делаю свои уши вот такими. – Он снова развел руки. – Они у меня вырастают. Я на них, как на крыльях. Можете верить, можете не верить – мне все равно. За границей тоже не верили. А потом наши ученые возили меня в Америку. Я там с самолета прыгал. И тогда все поверили. Я единственный человек на свете с такими ушами.

От удивления у Никишки открылся рот. В голове у Вольки не укладывалось все, о чем говорил Ромка. Но в то же время как-то не доходило, что можно так врать – не запинаясь, так складно, красиво, с такой уверенностью.

– А почему ты домой поздно приходишь? – спросил Волька.

– Ты откуда знаешь?

– Из окна видел, как тебя ругали.

– А-а… Дорогу в Птичий лес искал.

– Нашел?

– Нашел.

– Врешь.

– Хотите верьте, хотите нет – мне все равно. Я там динозавров видел.

– Каких динозавров?

– Больших таких… Розовых. Раньше считалось, они все вымерли. И вовсе не вымерли – все это враки. Восемь динозавров осталось. Они живут в Птичьем лесу.

– Страшные? – тараща глаза, спросил Никишка.

– Ни капельки. Они совсем мирные, ручные. Выходят из воды по средам.

– Из какой воды? Из болота?

– В Птичьем лесу есть озеро. А в озере красные рыбки. Они по ночам светятся. Возле озера цветы растут, лилии разные. Если на них долго смотреть, все будет хорошо.

– На кого смотреть?

– На лилии.

– А что будет хорошо?

– Сила прибавляется, а если чем болеешь – сразу вылечишься. Ладно, проваливайте отсюда.

Ромка погрозил кулаком. Обычно в таком случае Волька с Никишкой залезали на крышу сарая и кричали оттуда:

– Ромка-бездомка, на пузе барабан, ходит побирается по всем городам!..

Но сегодня залезать на крышу не хотелось.

Волька с Никишкой пошли на берег Невиляхи. Крутой он. Вода тут – дна нет. А другой берег – пологий. За речкой – заливной луг, а дальше – болота: бурые кочки да мшистые пни, колодезная тишь да комариные тучи. Гиблое место, гнилое. Им в Боровом детей пугают – трясиной, упырями и прочей болотной гнусью.

А посреди болота, на взгорье, сосновый лесок. Зовут его Птичьим. Почему так зовут – никто не знает. Рыжий камыш, ржавая вода – нет пути в Птичий лес, ни один человек там не был, кроме Ромки…

– Наврал он все, – задумчиво сказал Волька.

– Не… не наврал. И вправду там цветы есть и рыбки красные. Мне бабушка Серафима рассказывала. И еще там диво-невидаль.

– Какое диво?

– Которое невидаль, – сказал Никишка.

А Волька подумал: вот бы туда попасть! Но как? Завтра приедет мама и отвезет его в город – ведь скоро в школу.

2

Перед отъездом Волька забежал к Елке – она сидела на веранде в плетеном кресле, на ее худеньких коленках лежала толстая книжка. Когда Елка была маленькая, она болела полиомиелитом и с тех пор не может двигаться без посторонней помощи. В ясную погоду мама вывозит ее на свежий воздух.

Елка тоже перешла в пятый. А занимается она дома с учительницей. Но в конце каждой четверти мама отвозит ее в школу – там Елка сидит за настоящей партой и пишет контрольные.

Волька взял в руки книгу и прочитал на обложке: «Остров сокровищ».

– Ты читал?

– Я кино видел. Семь раз.

– И я. Я по телевизору видела. А читать не очень интересно, ведь все уже знаешь.

Волька кивнул и сказал:

– Ромка говорит, он дорогу в Птичий лес нашел.

– В Птичий? Ой, как здорово! Мне Никишка рассказывал, там лилии есть. Белые. Если долго на них смотреть – станешь красивой и выздоровеешь. Я хочу такие лилии.

– Ромка не принесет.

– А вы? Ты и Никишка?

– Я уезжаю завтра.

– Но ведь ты вернешься на другое лето?

– Не знаю.

Должно быть, Елке стало грустно – она отвернулась и помолчала. Волька тоже вздохнул: ему не хотелось уезжать из Борового и снова идти в школу. Жалко, каникулы пролетели так быстро, как один день! А то бы можно было поискать дорогу в Птичий лес. Наврал или не наврал Ромка?..

– Я знаю, ты приедешь, – сказала Елка. – Разве у нас плохо? У нас лучше, чем у вас в городе – там летом жарко, пыль, а у нас… У нас хорошо!

Как-то мама сказала Вольке, что на следующий год они с отцом возьмут его на Дальний Восток, где живет тетя Клава. А поедут они туда поездом. Ехать придется долго – почти неделю. Зато сколько увидишь! И Урал, и Сибирь, и Байкал. Но сейчас Вольке туда не хотелось. Уж лучше бы снова в Боровое…

– Я, может, приеду, – сказал он.

– И в Птичий лес пойдете?

Волька кивнул.

– Ой, как здорово! Знаешь, я тебе письмо напишу.

– Мне? – Волька еще никогда ни от кого не получал писем. – Зачем?

– Просто так.

– А чего ты напишешь?

– Как я живу, как живет Никишка, про Шустрика, если он вернется. Я знаю, его ведь не поймали собачники, просто он убежал куда-то и заблудился… Я про все напишу.

Она записала Волькин адрес на листочке из тетрадки в клетку, аккуратно сложила листок и положила между страницами в книгу, а Волька почему-то подумал: забудет и не напишет…

3

Первого сентября Волька пошел в пятый класс. Первый урок вела новая классная руководительница – молодая, высокая, голос звонкий. К ней быстро привыкли, она всем понравилась. Слова ее сразу укладывались в голове – даже если не хочешь слушать, все равно слушаешь.

Райка Меркулова, с которой Волька сидел на одной парте, ловила каждое слово учительницы. И после урока, на перемене, сказала:

– Я тоже буду учительницей.

А Волька подумал: какая из Райки учительница? Ну и ну! Райка – и вдруг учительница! Да ведь Райка… она даже когда в четвертом училась, в куклы играла. Даже в школу куклу таскала! Однажды Волька вынул куклу из ее портфеля и оторвал ей ноги. Райка увидала безногую куклу – и в рев, в три ручья слезы. Не выйдет из Райки учительницы. Вот из Елки – другое дело. Жалко, что она ходить не может… А Райка – пискля, жаловаться любит. Елка на нее нисколько не похожа. С Елкой обо всем можно поговорить: и про пиратов, и про индейцев…

Письмо от Елки пришло утром. Мама долго вертела его в руках, точно не верила своим глазам.

– Это тебе. – Она протянула Вольке сиреневый конверт. – Интересно, кто эта таинственная Е. Константинова? Я её знаю?

Волька промолчал и покраснел, вышел в коридор и распечатал конверт. Елка писала:

«Здравствуй, В!

Вчера мы с мамой ездили в школу. Я написала четыре контрольные. В первой четверти у меня все пятерки. А как учишься ты?

Никишка ведет себя плохо. Мать наказала его за двойки. Он обиделся на нее и убежал из дому. Сел без билета в автобус и доехал до Урюмина. Ночевал на железнодорожном вокзале. Там его задержала милиция. Потом его отправили в детскую комнату. В детской комнате узнали, что он ехал в Одессу, чтобы поступить на корабль моряком. Никишка хотел уплыть в далекие страны, потому что дома ему было неинтересно и скучно, а в школу ходить не хотелось. Потом за ним приехала в Урюмино мама и отвезла домой. Дома ему влетело. Я дала ему книгу «Путешествие Гаттераса». Он взял ее, но до сих пор не принес. А ведь книга из библиотеки, ее нужно сдавать. Мама ругает, что я отдаю библиотечные книги в чужие руки. Но разве Никишка чужой?

Шустрик не появлялся.

Прочитай книгу «Пещерный лев». Эта книга очень интересная. Про древних людей. Им было очень страшно, потому что вокруг были дикие и коварные звери. Но люди победили страх, победили зверей и стали жить лучше. Люди бы не выжили среди диких лесов и страшных зверей, если бы не победили страх, а когда победили – стали настоящими людьми.

Если в моем письме есть ошибки, ты их исправь. Потом пришлешь мое письмо мне. Я хочу знать, сколько у меня ошибок. Твои ошибки я тоже буду исправлять.

До свидания, Е. К.»

Волька еще раз прочитал письмо. Но не нашел ни одной ошибки. Наверное, они были, но он их не мог найти. Подумаешь, ошибки… Пускай их учительница ищет… Написать Елке письмо он не решился: вдруг будет много ошибок? Ему хотелось побольше узнать о Никишке. Но Елка написала о нем так мало!..

4

На Бермудских островах было жарко, как в протопленной бане. Негры слонялись нагишом и продавали ананасы. По тридцать пять копеек за штуку. Никишка никогда не пробовал ананасов. Купить бы! Да ведь денег в кармане – всего двадцать копеек. Пузатый негр – он торговал возле пивного ларька – словно отгадал Никишкины мысли:

– Зачем тебе ананас? Думаешь, вкусный? Тьфу! Трава травой. Хуже горькой редьки. Купи лучше кокосовый орех. По дешевке отдам. За двадцать копеек.

– Давайте, – согласился Никишка.

Кокосовый орех был с крупную тыкву.

– Уплетай на здоровье и помни наших. – Негр протянул Никишке орех. – Сам-то из каких мест?

– Из Борового, – признался Никишка.

– А сюда зачем?

– Так…

– Из дому небось убег? Сказывай, убег, да?

– Не…

– По зенкам вижу – нагольно врешь. Знаем мы вашего брата. Вот я сейчас милицию кликну!

Никишка бросил орех – и смазывать пятки.

Потом он стоял за штурвалом. Волны накатывались на палубу. Море шумело, ревело, рокотало. Посасывало под ложечкой. Ну и орех был!.. Как тыква! А теперь – ни ореха, ни двадцати копеек.

Корабль несло на айсберг.

– Лево руля! – сам себе скомандовал Никишка. И корабль послушно и быстро свернул влево. А за спиной громко сказали:

– Молодец!

Никишка оглянулся: неужели? Капитан Гаттерас! Он стоял рядом и смотрел в подзорную трубу.

– Молодец! – повторил Гаттерас. – Так держать!

– Есть так держать!

Но вдруг Гаттерас повернулся к Никишке, дохнул на него жареным луком и рявкнул:

– Дур-рак!

Он произнес это слово точь-в-точь как дядя Коля, брат Никишкиной матери.

Дядя стоял возле кровати и тряс его за плечо. В руках он держал Никишкин дневник с двумя крупными хвостатыми двойками – по арифметике и пению.

– Это что?

– Где? – будто не понял Никишка.

– Продери глаза. – Дядя сунул ему под нос дневник. – Я тебя спрашиваю, что это?

– Двойки, – уныло ответил Никишка.

– Вздуть бы тебя.

– А чего? Я ничего…

– Мать потачку тебе дает. Я бы на ее месте не церемонился. Где она?

– В больнице дежурит.

Мать работает санитаркой в больнице. Отца у Никишки нет. За Никишкой присматривает дядя. Уж очень строгий! Если бы не он, Никишка давно бы убежал в Одессу и поступил на корабль. Это ведь дядя заявил в милицию, что он, Никишка, убежал из дому. Мама тогда была на дежурстве. Пока бы она хватилась, Никишка бы уже подъезжал к Одессе. А там – на корабль! И уплыл бы!..

Но теперь ничего не остается, кроме как каждый день ходить в школу. Хорошо Елке, она в школу не ходит, сидит себе дома… Скорей бы каникулы! Наверное, приедет Волька. И они найдут дорогу в Птичий лес…

Скрипит под ботинками снег. Никишка шагает в школу. Вдоль берега Невиляхи. Вон он вдали, Птичий лес. Странное место! Даже зимой, будь какой ни на есть лютый мороз, туда не добраться. Потому что болото вокруг острова не замерзает. Одни говорят, там, в лесу, бьют горячие ключи. А вода в них целебная. Раз выпил – и здоров на всю жизнь. Другие говорят, будто болото вокруг острова сильно преет и выделяет теплоту. Оттого ни снега, ни льда вокруг Птичьего леса нет.

Над лесом зимой всегда белесый туман, будто там разложили большущий костер из сырых дров.

Попасть бы туда! Скорей бы приезжал Волька!

5

Когда мама ушла на работу, Елка снова села возле окна. От мороза на стеклах выросли льдистые леса – еловые, сосновые. А если долго вглядываться в рисунки мороза на стеклах, увидишь, что захочешь: вон среди леса избушка, а вот узор, похожий на лилию…

Елка долго разглядывает морозные рисунки – каждый день они новые, – а затем ладошкой прогревает стекло. Появляется небольшое окошечко. Теперь видна маленькая часть улицы: два деревянных дома, заборы, к которым жмутся сугробы, телеграфный столб, куст акации под окном – и ничего больше.

Размахивая портфелями, пробежали из школы мальчишки. А вон и Никишка. Какой-то мальчишка подставил ему ножку, и Никишка – кувырк лицом в снег. Пока вставал, мальчишка убежал, а Никишка – за ним. Догнал или не догнал – из окошка не видно.

Завидно. Хочется быть, как Никишка, – так же бегать по улице, кидаться снежками или просто идти и смотреть на лохматые от инея провода, на встречных мальчишек и девчонок, на бегущие над головой облака…

А вон почтальонка – пожилая женщина с черной сумкой через плечо. Может быть, в сумке письмо от Вольки? Нет, почтальонка прошла мимо дома. Почему Волька не пишет? Она ведь отправила ему два письма… Может, он не приедет летом? Но ведь он так хотел в Птичий лес… Говорят, там необыкновенные лилии. Взглянешь на них – все болезни как рукой снимает. Так хочется верить! Потому что хочется быть, как все: ходить в школу, самой выбирать интересные книжки в библиотеке, кататься на коньках, залезать на забор, как вон тот маленький мальчик в серой пуховой шапочке: залез на забор, уселся на нем, болтает ногами – упадет ведь! Но малыш не упал, а спрыгнул в сугроб, провалился по пояс – ой, смешной! Он же валенки в снегу потерял!..

6

Какой день недели самый лучший? Конечно, воскресенье! В воскресенье тебя не будят рано, чтобы проводить в школу. Можно в кино на десять тридцать или на двенадцать сходить. А потом, если приготовил домашнее задание, бегай весь день на улице и делай что хочешь.

У Вольки есть календарь. Обычный настенный календарь. Все праздничные и воскресные дни помечены красными цифрами. Сегодня Волька пришел из школы и первым делом зачеркнул фиолетовыми чернилами еще одну черную цифру.

А завтра… Завтра выходной!

Когда он проснулся, на часах было всего лишь восемь. Можно бы еще чуть-чуть поваляться в постели. Но Волька решил встать – сегодня ведь столько дел!

На дворе мороз и неяркое солнце. Полным-полно малышки. Почти все катаются на салазках.

Подошел мальчуган с санками – от горшка два вершка, лицо закутано синим шарфом, только глаза и видно. Уставился на Вольку.

– Тебе чего?

– Плокати, – раздалось из-под шарфа.

Волька поморщился: с такими карапузами ни поговорить, ни поиграть – вечно ревут, если что-нибудь не так.

– Я иглать хочу, – заявил малыш.

– Со мной? – удивился Волька. – Иди с ними играй. – Он кивнул на малышей, которые устроили санный поезд. – Чего ты ждешь? Иди играй с ними.

– Они не иглают.

– А со мной можно, да?

Малыш кивнул. А Волька обиделся: подходит какая-то малявка и хочет играть. Смешно!

– А говорить ты умеешь?

– Я иглать хочу.

– Скажи: р-р-р.

– Лы-л.

– Ладно. – Волька вздохнул. – Садись.

Малыш мигом оседлал салазки. Волька прокатил его два круга по двору и остановился возле грибка, торчащего из песочницы, засыпанной снегом. Уф! Спина даже взмокла. Малыш хоть и маленький, а тяжелый – наверное, много манной каши ест.

Волька снял шапку и вытер ею пот со лба. И тут вдруг – бац! В лицо залепили снежком. Бац! Бац! Снежки сыпались один за другим. Снежный ком попал в малыша, и тот заревел.

– Эй! – обозлился Волька, увидав двух незнакомых мальчишек, которые стояли возле гаража и лепили снежки. Наверное, они были с другой улицы. – Вы чего? – Волька кивнул на ревущего малыша. – Он ведь маленький.

– А мы не в него! – Мальчишка снова кинул в Вольку снежок. Волька увернулся, но другой снежок попал прямо за шиворот. И тогда Волька кинулся на незнакомого мальчишку и повалил в снег. Мальчишки не ожидали нападения и растерялись: ведь они были года на два старше! Несдобровать бы Вольке, но тут один из них, в заячьей шапке, сказал, поднимаясь из сугроба и стряхивая с себя снег:

– Саньк, постой, не тронь его, я ведь его знаю.

Волька взглянул: ба! Да ведь это же Ромка!

Ромка подошел к нему и спросил:

– Ты чего лезешь?

– Вы первые…

– Первые-первые…, а ты не лезь. – Ромка повернулся к товарищу. – Я его знаю, я его в Боровом видел, на даче.

– Дай ему по шее, – предложил товарищ.

– Не надо, – примирительно сказал Ромка. – Ты в какой школе?

– В тридцать седьмой.

– Понятно. Поэтому я тебя раньше не видел. Чего ты здесь делаешь?

– Я тут живу, – Волька кивнул на дом, в котором жил. – Я тебя тоже давно не видел. Ты правда нашел дорогу в Птичий лес? Помнишь, ты говорил, что нашел. Мы с Никишкой – ты помнишь? – к тебе подходили.

– А-а! Птичий лес… Нашел!

– А про динозавров ты наврал. Они давно вымерли. Я про них книжку читал.

– Хочешь верь, хочешь нет – мне все равно. Я сам их видел. Своими глазами. Это все враки, что они вымерли. Ты про Несси читал? Про Лохнесское озеро?

– Не читал.

– Он ничего, кроме «Пионерской правды», наверное, не читает, – сказал Ромкин товарищ. – Ладно… – Он презрительно махнул на Вольку рукой. – Пошли.

– Я читаю, – обиделся Волька.

– Ты «Следы невиданных зверей» читал?

– Нет, – признался Волька.

– Я же говорил – ничего он не читает. Он безграмотный, – заявил Ромкин товарищ. – Про Несси не читал! Первый раз вижу такого темного человека. Несси, если хочешь знать, настоящий динозавр!

– И в Птичьем лесу такие есть, – сказал Ромка. – Сам видел.

– А зимой… как же они зимой? Подо льдом живут?

– Они впадают в анабиоз. Ты знаешь, что это такое?

Волька покачал головой.

– Первый раз вижу такого человека, – ухмыльнулся Ромкин товарищ. – Айда, Ромк, отсюда. Связался не знай с кем. Он под стол пешком ходит, а ты ему – анабиоз!..

И оба исчезли за гаражом.

7

Дни стали длиннее; небо над Боровым было белесым и низким; солнце показывалось редко, но в распахнутую форточку тянуло южным ветром с запахом талого снега; с крыш капало, с карнизов тихо шлепались мягкие и влажные комья снега.

Наконец-то Елка получила письмо из города. Она сразу догадалась: от Вольки! Письмо было на десяти страничках из тетради в линейку и какое-то странное, будто вовсе не Волька его писал. И начиналось оно так:

«Здравствуй, Елка!»

Я пишу тебе письмо. Лох-Несс – озеро на севере Шотландии. На земле тысячи таких озер. Но популярности Лох-Несса может позавидовать сам Тихий океан. Вот уже больше двадцати пяти лет, как его название не сходит со страниц западной прессы. То в одном, то в другом журнале или газете появляется заметка об этом озере и его чудовищном обитателе, который привлек к небольшому озеру внимание всего мира.

Это старая история. С давних пор Лох-Несс пользуется у шотландцев дурной славой. Ходят слухи, что в этом озере живет…»

Вначале Елка ничего не понимала. При чем тут какое-то озеро? Но чем дальше читала, тем было интереснее. Оказывается, в этом озере обитает… динозавр! Настоящий, живой! У него даже есть имя – Несси.

Письмо оканчивалось неожиданно:

«Тайна Несси – это лишь частица большой тайны, большого вопроса о возможном существовании на земле допотопных чудовищ. Старина Несси не одинок. С разных концов земного шара приходят обескураживающие сообщения о таинственных ящероподобных созданиях, скрывающихся якобы в глубине уединенных озер и в дебрях дремучих лесов. Типерь найдихоть одну ошибку. В твоем письме я тоже не нашел. Досвиданья, Волька».

И Елка поняла, что Волька просто-напросто переписал несколько страниц из какой-то интересной книжки. Но зачем? Наверное, он боялся сделать ошибки. Но ведь они все равно есть! Надо писать не «типерь», а «теперь». А «до свиданья» пишется раздельно. Ну и Волька! Написать ему об этом? Нет, не нужно, а то обидится и больше не напишет. А ведь это так хорошо – получать письма!..