Текст книги "Рецепты Апиция. Миссия 3 (СИ)"

Автор книги: Олег Мамин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Так и не снимал до конца пира. Пригласил меня на следующий день зайти к нему для серьёзного разговора, чем испортил вечер: так я и знал, что не ради дружбы меня выдернул из моего райского уголка.

У меня там как раз нероли цветёт. Горький апельсин ещё это дерево зовут. Оно местное, и ему не положено сейчас цвести, но одарённые и не такое могут.

Бэль подарила несколько украшений и Домиции Лонгине, супруге Домициана, и сыну его. И родному, и тому, приёмному, которого мы из пустыни притащили. Совсем римлянином стал, но черты лица немного грубоватые, не здешние. Естественно, женщине вручили жемчуга, а о подарке мальчишкам я сам позаботился. Если в отца пошли, то им понравится – аналог головоломки «пятнашки», да набор солдатиков из олова отлили специально для них. Две армии, раскрашенные в разные цвета. Но, естественно, дети не присутствовали на пиру по малости лет, так что без свидетелей дарение прошло. Да и весит тот набор порядочно, килограмма три, наверное. Больше не успели – олово в этом времени весьма ценное, его не так-то легко достать в большом количестве. Переплавили посуду ради такого случая.

Когда Лонгина принялась примерять украшения прямо посреди пира, вокруг неё образовалась женская «тусовка», в которую попала и Бэль. Так-то её статус очень низкий по сравнению с прочими приглашёнными, но женское любопытство разбило этот барьер. Ну и блестяшки, конечно. Кто-то морщился, фыркал, но сами понимаете же... Богатство открывает двери с ноги.

На пиру мне выделили не самоё почётное место, но я даже обрадовался: мой друг Лукулл расположился тут же, на задворках. Остальных хороших знакомцев не было: все по служебным делам где-то по обширной империи раскиданы. Домициан все эти годы, оказывается, опирался на членов легиона, весьма их возвысив. Оно и понятно: все под клятвой, данной перед лицом богов и при посредничестве иномирной магии.

Таким можно доверять.

Лукулл хотел добавить подробностей, но я остановил: не хочу вникать в эти дела. Для этого у меня есть отец и брат, они живут социальной жизнью, а я – беззаботной.

То есть жил до сегодняшнего дня. Если бы не был под опекой Сомнуса, наверняка спал бы плохо, волнуясь, что за серьёзный разговор там император припас для меня. Но нет, спал отлично и на следующий день отправился на аудиенцию.

Кстати, Ганнибал всё ещё присматривает за домусом Габиев, не заменил его Примус. Видимо, всё-таки есть у меня дар подбирать толковые кадры.

Не знаю уж с какой целью, но за мной прислали десяток преторианцев. Всё как в старые добрые времена, правда, тогда городская когорта меня вела, но разница с моей точки зрения небольшая: вооружённые люди закрывают весь обзор щитами, не дают поглазеть по сторонам. Даже на ностальгию потянуло: когда-то точно так же шёл на встречу с отцом нынешнего императора. Ну, и первый раз его увидел в тот же день.

Домициан занимал всё тот же кабинет, тот, с греческими статуями. Уж не знаю, почему не переехал в бывший отцовский, а потом брата. Скорее всего, какие-нибудь неприятные ассоциации имеются.

Приветствовал он меня не так радостно, как вчера на пиру, но я не увидел в этом признаков охлаждения. Просто тогда он был беззаботен, а сейчас о чём-то напряжённо думает. Я же вам рассказывал, что когда он задумывается глубоко, то у него расщепление личности прогрессирует?

Вот и сейчас, что-то подобное, похоже. Способности разума не могут не сказаться на поведении, если завязаны на Дары. И простые-то, не связанные с мышлением, и то немало влияют. Тот же Игнифер был огненным, а Лукулл – резковатый, импульсивный, как молнии, которыми он сыплет. Домициан когда побывает где-то там в других сферах, как правило, возвращается чуть-чуть другим человеком. Сумасшествие его прогрессирует тем сильнее, чем глубже раздумья. Но сейчас, видимо, не очень сложную задачу решает. Только на настроение повлияло. Надеюсь, проблема не особо угрожающая, раз не нужны тяжкие раздумья.

– У нас есть новая великая миссия, Апиций! – начал он излагать суть дела, как-то искусственно подбадривая себя. – Боги передали мне новое повеление. Римские боги желают смерти всех богов и их последователей, которые объявляют себя единственными.

И смотрит на меня так пристально, будто ждёт какой-то подлянки или злорадства. Но я остался нейтрален. Не понравилось мне, конечно, что «нам», но пока что у меня нет сведений, что я включён в этот круг лиц. Так что заранее не волнуюсь. Жду продолжения.

– Апиций! Они велели мне сначала уничтожить Петру! Потом Антиохию, – после небольшой паузы закончил он мысль.

– А Иерусалим? – решил уточнить я про источник всех авраамических религий.

– Ничего не сказали. Но там уже и отец, и брат – оба много бед устроили иудеям. Наверное, не первоочередная задача.

– Ну, по такой логике и Рим нужно разрушить. Тут, прямо в городе, будет целое государство, размером с приличную виллу... Впрочем, это лишние знания, – оборвал я речь, но император не рассердился. Это действительно несвоевременная информация, приказ-то дан конкретный – Петра и Антиохия.

Я уточнил это на всякий случай. Он подтвердил, что названия городов даны прямо, и именно эти два.

– Думаешь, читают в моей памяти? – а что, боги же, они и не такое могут. – Только я не понимаю, зачем ты ко мне обращаешься? Это же тебе приказ. Ты обещал меня больше не втягивать в свои походы! Ты клялся!

– Но боги... – как-то неуверенно начал Домициан, но замолчал. Не хочет врать. Знает, что раскушу его уловку.

– Это твоя миссия. Помогу, чем смогу, но отсюда, точнее, из своей провинции. Как там народ её прозвал? Сады Мидаса?

– Да при чём тут это! Мне велено уничтожать не сами города, а последователей и культы, которые претендуют на то, что только они истинные и стоят над всеми. Судя по тому, что и отец, и брат разрушали Иерусалим, им это тоже приказывали. Но мне, почему-то, другие цели назначены. И думаю, что это связано с тобой Апиций.

– Никому не нужная Петра тебя навела на эту мысль?

Я и сам не против уничтожить все источники монотеистических религий, ибо они основаны на идее превосходства одних над другими. Сначала только один бог правильный, потом только одна нация, раса, потом только избранные привилегированные классы объявляются достойными всех благ. Нет уж, лучше пусть хотя бы этот мир будет толерантным, где каждому богу рады, если он трудится на благо людей.

Да и кажется мне, что боги тоже хотят свободной конкуренции. Или и в самом деле кажется? Может, их цель – уничтожение более успешных конкурентов чужими, человеческими руками? Не понимаю, да и лезть в это не хочу – ни Сомнус, ни Морс мне такого повеления не отдавали, и даже не намекали.

Об этом прямо сказал Домициану, поинтересовавшись, какой именно бог ему выдал это задание.

– Меркурий, посланник богов, принёс весть от имени всех покровителей Рима, – ответил он, задрав нос.

– А разве Меркурий не покровитель торговцев и прочих воров? – я приподнял одну бровь.

Домициан рассердился, но кричать не стал. Аура его полыхает, но он подавляет гнев.

– Хочу дать выбор всем: поклониться римским богам или умереть, – не вполне успокоившись, а потому сурово заявил он.

– Мда... Трудно тебе будет, ты ж сам, лично, мессиан-то развёл сколько! Они-то даже тебя не почитали в легионе, насколько я помню.

Домициан нахмурился, посмотрел на меня сердито. Понимаю, топчусь по больной мозоли.

– Похоже на то. Всё началось с разрушения иерусалимского храма моим отцом. Их бог не был пойман, сбежал, рассеялся на тысячи воплощений, когда почуял, что проигрывает римским богам. Так появились нынешние богоборцы-мессиане, когда изляпались в его отрыжке. Изначально они не обладали способностями подавлять проявления божественного мира, это была миролюбивая секта, отколовшаяся от иудаизма из-за коренных противоречий. В их учение искусственно ввели Ветхий Завет, и через это разрушительные идеи проникли в их умы, испортили их чистые души, сделали врагами остальных богов.

– Ого! Да ты, брат Домициан, сам того гляди станешь сектантом! – я не удержался и ухмыльнулся.

– Апиций! Я не хочу их уничтожать! Они наши братья по оружию! – в голосе послышались нотки раскаяния, требующие одобрения.

– Их и невозможно уничтожить, о праведный император, – начал я «отмазываться» от участия в «антикрестовом походе». Вижу же, на что направлена эта агитация. – Запрет не поможет... не с ними. Секты нельзя победить запретом, когда они уже пустили корни. Зато можно создать очень похожую секту и подменить, вытеснить первоначальную. Ты же сам только что описал, как они появились, как их "испортили". В будущем все монотеистические религии будут так делать. Подсовывать искажённое учение, основанное на неверных толкованиях первоисточников. Всегда же можно сказать, что вот здесь надо понимать иносказательно, а вот здесь – буквально. Таким образом всё можно перевернуть с ног на голову.

Вот тебе мой совет, я ж Апиций в конце-концов, советник. – я постарался улыбнуться добродушно. – Совмести культ императора с мессианством. Объяви себя мессией, покажи пару чудес. Найди "потерянное" пророчество. А потом дай правильные инструкции, переведи всё в правильное русло, то, которое тебе нужно. Обязательно посоветуйся с колеблющимися или покинувшим культ. Узнай, что их подтолкнуло, на то и дави. Заведи «правильных» толкователей, пусть истолковывают их книжки как тебе надо. А то и вовсе напиши подделок и распространи.

– Так делают в будущем?

– Да уже сейчас то же самое. Этих евангелиумов столько, что всех и не перечислить, – отмахнулся я. – Как их прорядили-то? Загадка.

Домициан посмотрел на мою ехидную рожу и подхватил мысль. У него созрело пару «отгадок»:

– Загадка! Ха-ха. Мысль звучит... интересно. Самые упёртые не поверят, не примут, но распространение это точно остановит. Им просто нечего будет обещать рабам... Хм... Я обдумаю. Неплохая задумка.

Домициан закрыл глаза и погрузился в раздумья. Не думал, что он прямо сейчас будет перебирать варианты, думал, на потом отложит. И немного насторожился, ведь опять смена личности произойдёт.

В этот раз миру явился Домициан-мудрец. Говорил спокойно, размеренно:

– Астарта... Молох... Мы сделали то, что не смогли старые пророки иудеев... Это надо распространять в правильном ключе... Апиций, а может быть ты возьмёшь миссию "спасения" заблудших на себя?

Я не удержался:

– А на хер бы ты не пошёл, богоравный император?

13

Великий и могучий Домициан не покарал меня за грубость. Даже не разозлился. Просто покивал каким-то своим мыслям и сказал, что императору уместнее взять на себя эту ношу, чем строптивцу, на чьих землях мертвецы работают. И откуда узнал-то? Хотя, о чём это я. Он же «богоподобный».

Прямо сказал, что не прав был, предлагая мне стать новым мессией:

– Да, действительно. Ты слишком своевольный, можешь сделать что-то несогласованное. Да и люди тебя побаиваются. Не подходишь ты для этого, – я удивился было такой рассудительности, как в следующий момент он восхитил меня своей логикой: – Зато годишься на роль моего, мессии, врага!

Я честно говоря покаялся, что нагрубил ему. Зачем так круто-то? Вот так, враг целой империи?

– Нет, легионы на тебя я двигать не буду. Не жди. Это будет личное противостояние, мой личный подвиг во имя народа Рима. Ну, что ж! На том и порешим. Иди, готовься. Не раньше чем через два года я приду к тебе.

– А почему не прямо сейчас? – а что? Мне терять уже нечего. Могу позволить себе ехидство.

– Не время. Сейчас это будет сражение императора и подданного. Мой культ ещё не распространился. А потом это будет битва спасителя против воплощения зла.

– Ты и меня будешь так ославлять?

– Не сразу, но да. Буду. Сначала посею идею о том, что есть некто, желающий погубить души всего мира, и скоро он придёт. А потом объявлю, что это ты.

Я всё ждал, когда он скажет, что это розыгрыш, что он так шутит, что это несерьёзно. Ничего подобного! Никаких признаков!

– Зачем ты мне тогда это рассказываешь? – удивился я.

– Я знаю, что ты не хочешь ничего знать о жизни в Риме. Можешь и не заметить. А так, будешь мне противостоять, придумывать хитрости. Люди будут это видеть.

Я даже не нашёлся, что ему сказать. Это настолько глупо, что даже гениально. Вот так взял, и создал себе на ровном месте врага из того, кого называл другом. Он, наверное, представляет себе будущее как в том государстве, где я жил до этого. Там существовала «официальная» оппозиция, единогласно голосующая за любое людоедство, против которого они орали на камеры. Была и настоящая, но у неё не было представительства во власти по причине смерти или уголовного преследования.

Похоже, сейчас «самодержец» мне предлагает выбрать, какой оппозицией я буду. Иначе не вижу смысла обрисовывать мне планы на будущее. Про мою изолированность – нелепость. Отец или брат такое заставили бы меня выслушать.

В теории, он потянет, сможет вывезти подобный сценарий, только вот два года – это же плюсом к тем двум, которые я уже провёл с пользой. Я за это время объединил в систему знания из колдовских и религиозных книг прошлого мира с познаниями о божественном присутствии в этом. Благо, опыта у меня накопилось немало за время нашего путешествия.

С идейной точки зрения, Домициан выбрал правильную цель. Я как нельзя лучше подхожу на роль того, на кого легче всего натравить всех без исключения. Так сказать, будут дружить против меня ко всеобщей выгоде. Пограбить меня все хотят, но поодиночке и без разрешения императора не решаются. А тут пожалуйста, одобрение получено.

Честно говоря, хотел пырнуть его кинжалом Морса, но вижу, что он только делает вид, что расслаблен. Заряжен как пружина, ждёт, что я покажу ему свой козырь.

Не всегда, но можно заметить по состоянию Сферы подготовку к активации Дара. Есть признаки, что Домициан готовится к телепортации как он умеет. Так что ни кинжалом его не ткну, не браслетом жизнь не вытяну. Если бы мы прямо напротив друг друга сидели, был бы шанс. А через стол – вряд ли.

– Какая тварь сейчас говорит губами моего друга Домициана? – решил я попробовать последний софистический прём, который пришёл мне в голову. Не уверен, что Домициан смог бы придумать сценарий "прикормленной оппозиции". Отец его – легко, а вот он слишком порядочный в силу воспитания вне дворца. А вот боги в моей голове наверняка пошарились, знают о таком варианте.

– Ты о чём, Апиций? Потерял разум от счастья, когда узнал, что я посчитал тебя достойным противостоять мне? – вот же! Да он в это верит! Ладно, подыграю:

– Я размышлял над твоим Даром мыслить быстро и эффективно. У меня две версии: либо ты впускаешь в себя существо из божественного мира в этот момент... Разное, оттого и перемены настроения у тебя неодинаковые. Либо тварь уже и так часть тебя, ты просто открываешь ей доступ к большему числу измерений и она думает быстрее.

– Думаешь, мой отец засунул мне в голову что-то, чтобы свести с ума? Это забавная теория, – Домициан даже не улыбнулся, раздумывал. – Неужели ты уже начал отрабатывать методы противостояния мне? Интересный ход. Пока не знаю, что тебе возразить. Но и не уверен, надо ли? Я, наоборот, поддержу этот слух в народе, только поверну его так, что мне доступна божья благодать. Да. Точно! Так и поступлю.

– Ты болен! Психопат! – я не удержался. Это прям шизофрения же в чистом виде! Я почти уверен, что очень близок к правде в своих догадках. У него в башке творится что-то невообразимое, каша какая-то варится.

– У тебя есть три дня. Покинь Рим не позднее этого срока, – Домициан хищно оскалился, а я, глядя на него вдруг стал спокойным. А ведь и в самом деле, есть в нём что-то женственное!

– Пока ты не трогаешь мою семью, я не трону твою, – сказал я уже спокойно. Его не пробрала моя угроза, что я посчитал ещё одним признаком одержимости. Домициан свою семью любил, а тот, кто передо мной, реагирует на опасность для них слишком сдержанно. – Раз ты мне дал три дня, я дам тебе три месяца спокойной жизни.

И я постарался тоже улыбнуться хищно, но, судя по нему, не вышло. Он отзеркалил мою улыбку. Вот что у него не отнять, так это умения страшно лыбиться. Жуть.

– Ещё увидимся, болезный.

Я поспешил покинуть помещение. За эти три дня мне нужно многое успеть. Первым порывом было найти Марка Кокцея Нерву, Тита Флавия Норбана и Тита Петрония Секунда. Нет, говорить я с ними не собирался. Просто хотел посмотреть, как они выглядят. На всякий случай. Все эти трое причастны к смерти Домициана в моей прошлой реальности, так что полезное знакомство. Но нельзя показывать этого Домициану, а то устранит раньше времени. Просто посмотрю, что за люди, какие у них Дары, сколько Сфер. В том-то мире этого фактора не было. И лучше не лично, а с чьей-то помощью.

И уже выходя из Дворца Флавиев сообразил, насколько глупая затея: они, возможно, ещё дети. Домициану суждено погибнуть через полтора десятилетия! Нерва-то точно уже взрослый, он, вроде, даже постарше Домициана, а вот про тех двоих я ничего кроме имени и не знаю. Один из них преторианцами командовал, а кем был второй, я вообще не в курсе.

Откуда сведения? А я времени даром не терял. Не только расслабленно на море пялился. Теперь я умею вынимать сведения из своей памяти. Это неприятно, головными болями сопровождается, но всё-таки возможно. Биографию Домициана я, оказывается, знал плохо.

Впрочем, это не имеет значения. Если попаданец сказал, что она больше не актуальна, значит так и будет.

Когда Домициан придумывал эту дичь, он был в трансе. Наверняка боги подсказали. Вроде бы его покровительница Минерва, насколько я помню.

Выбрали самого отстранённого от политики человека, но обладающего достаточной личной силой. Мол, я не смогу найти поддержки, а потому со мной будет легко справиться.

«Не стану двигать на тебя легионы», – смешная шутка. Я и так догадывался, что ватага из полутысячи разбойников, которая пыталась проникнуть на мои земли, не сама собой организовалась. Даже если это был не представитель Флавиев, всё равно о результатах им доложили.

Я даже допросить никого не смог, от них просто ничего не осталось. Если кто-то и сбежал, пойди, найди их. Тогда я обрадовался, что неплохо укрепил стену, но теперь-то каюсь. Стоило бы вопросы задать. Не тогда ли ещё это мероприятие было задумано? Да, вероятнее это был Тит, тогдашний император, а не нынешний, но всё-таки, цели-то я не знаю. Банальное ограбление или всё-таки проверка возможностей?

И тем не менее, для Домициана верно второе. Не станет двигать ко мне легионы потому, что ему не простят таких потерь, когда цели не очевидны. Нет никакого бунта, восстания. Даже сепаратизма и того нет – у меня есть некоторая автономия, но согласованная с прежним императором и Сенатом. Она не бесплатная, я тяну восстановление последствий извержения, избавил бюджет от огромных трат. Это будет сдерживающим фактором, ведь в противном случае им придётся самим оплачивать этот праздник. А пока люди копаются в пепле за мой счёт.

Даже в чём-то понимаю, почему боги такой выбор сделали. Они же тоже шарятся в моей памяти, то есть знают как должна выглядеть история империи в ближайшие годы. Забавно, но именно это я и собираюсь использовать.

Только когда я входил в домус Габиев, думая, какими словами буду объяснять домашним, отцу, брату, Бэль, что меня, и, возможно, их тоже будет преследовать весь Рим, понял, что произошло!

Это действительно не было волей Домициана. Таким образом боги поставили меня в безвыходную ситуацию. Они недовольны моей пассивностью. Ведь оказанное мне, пришельцу, чужаку в этом мире, покровительство было авансом. А раз я бездействую...

Что ж, я понял ваш намёк!

***

Взгляд на Домициана со стороны

Спустя ровно три месяца после того как Домициан назначил Апиция своим врагом, гонец принёс ему письмо. Короткое, но такое раздражающее:

«Если власть тебе нужна, чтобы потешить эго или это просто работа, то ты никогда ею не насытишься. Сожрёт она тебя, Домициан. От твоей личности и так мало осталось.

Не знаю, дошли ли до тебя сведения, но я решил лишить тебя возможности выполнить обещание. Я о Петре. Я сам уже там побывал.

Напоминаю, чтобы ты не лез к родне. Если ты не понял, на всякий случай подскажу, что это я тебе угрожаю. На всякий случай.»

Домициан рассердился. Сожрёт? Его, богоравного? Но потом быстро взял себя в руки, когда сообразил, что Апиций устроил ему проверку. Он написал «если», но Домициан всё равно принял это на свой счёт. Значит, он всё-таки правит не во славу богов, не ради народа Рима. Не потому, что уверен, что был бы более надёжным императором, чем его отец и брат.

Он всегда рассуждал в категории «достойный». Считал себя более достойным для занятия поста. Но как определял это? Умнее? Сильнее? Это письмо – удар в пах.

Когда немного успокоился, вспомнил, что есть ещё текст, написанный в узнаваемой манере Апиция – он разделяет слова короткими пропусками и ставит значки для отделения одной мысли от другой, а так же знаки эмоций и вопросительности. Как он сказал, до такого ещё полторы тысячи лет не додумаются из-за того, что пергамент экономят.

Глаза ещё раз пробежались по тексту, теперь уже сосредотачиваясь на второй части. Не сразу сообразил, о чём речь. Люди, присматривающие за Врагом, исправно докладывают, что Апиций у себя на Мёртвом Побережье. Какая Петра? До неё плыть два месяца!

– Кто принёс письмо? – заорал Домициан на секретаря.

– Которое именно, о, великий, – совершенно спокойно спросил тот, зная, что это просто такая манера общения у его хозяина.

– Это! – император ткнул письмо прямо в нос недоумку.

– Гнилью пахнет... Помню его. Странный человек с пустыми глазами. Но тут написано, что это от Марка Габия Апиция, а ты приказал...

– Помню я, что приказал! – рявкнул император. – Гнилью, говоришь... И ничего не сказал?

– Нет, доминус. Ничего.

– Значит, искать его бесполезно. Кто у нас легат-пропретор в Сирии? (exp.: в общем случае легат – это посол. Просто особенность Древнеримской дипломатии такова, что посол идёт с легионом в качестве аргумента)

– Луций Цезоний Коммод... Но ты отправил туда Тита Атилия Руфа заменить его. Мне неизвестно, достиг ли он цели.

– А велико ли сейчас население Антиохии (exp.: там резиденция римского наместника провинции Сирия)? Сколько там легионов?

– Мне нужно уточнить эти сведения, доминус.

– Уточни. И вот что. Принеси мне сырой глины. Что уставился на меня, болван? Глины, из которой лепят амфоры!

– Много ли надо господину? – раб-секретарь быстро взял себя в руки.

– Три... нет, четыре комка размером с ладонь. И поторапливайся!

– Как прикажешь, доминус. А что с...

– Потом! Всё потом! Эти поручения важнее всего!

Понятно, что письмо написано заранее. Так же очевидно, почему человек с пустыми глазами пах гнилью. Давно, наверное, вышел. Но пока нет никаких идей, что делать. Остаётся только жадать следующего хода Апиция. Да и с Петрой, возможно, это обман. Тактическая уловка, чтобы Домициана отвлечь от главной цели. Но какой?!

Первые известия пришли спустя примерно месяц.

На месте Петры сейчас нет ничего, просто груда валунов: в первую очередь нападение было направлено на сам город, на скалы и на все пещеры в округе.

Апиций (по имени его не называют, но у Домициана есть письмо, подтверждающее личность) пришёл один к старейшинам поселения под видом бродячего пророка и предупредил, что через три дня Петра будет разрушена именем богоравного Домициана. Людям ничто не угрожает, так что они спокойно могут взять имущество и покинуть город.

Прикрылся именем римского императора!

Когда Домициан читал доклад, он едва не порвал свиток, не дочитав его. Настолько был возмущён.

Некоторые поверили и вывезли имущество, но были и те, кто остался. Мол, Домициан далеко, что он нам сделает?

Спустя означенный срок земля пришла в движение, и начали осыпаться горы.

Император опять отвлёкся от чтения, чтобы выпить вина. Этот подлец не только прикрылся его именем, но и сымитировал его дар!

Глаза пробежались по тексту. Нет. Дар Домициана хоть и силён, но не настолько! А у Апиция вообще нет намёка на способность манипулировать землёй. Как он это сделал? Разрушил скальный город! То, что сделал это не сразу, можно объяснить только тем, что дал ещё один шанс оставшимся людям покинуть обречённое поселение. Правда, теперь уже о спокойной эвакуации речи не было, имущество спасти не удалось.

Но самое удивительное, что он посмел прийти к людям повторно и опять от имени Домициана запретил восстанавливать поселение. И вообще жить в окрестности пятнадцати километров от него (exp.: десть римских миль = 10 000 двойных шагов)

То, что попытки отстроиться будут – несомненно, ведь Петра не сама по себе возникла, а на караванном пути. Вообще, все значимые поселения в тех краях – это пристанища торговцев.

Император расхаживал по кабинету, даже опрокинул статую Гипноса, привезённую из Греции. Как не прискорбно, но римские ремесленники пока ещё не достигли такого мастерства в изготовлении скульптур. Возможно, дело в том, что в Риме – это ремесло, а в Греции – искусство?

Такие мысли немного отвлекли Домициана от проблемы, которую, как он полагал, создал себе сам.

Что делать? Он отправил глиняную табличку с письмом и в Антиохию, и даже самому Апицию. Но странным образом та мгновенно вернулась обратно. Он определённо не смог бы её прочитать за столь короткий срок. Сам ли Маркус это сделал или боги не пожелали, чтобы тот узнал о намерениях Домициана – неведомо.

Да и о каком перемирии может идти речь? Все эти месяцы специальные люди подготавливали почву для нападения на Мёртвое Побережье... Тоже вот, название приклеилось: сначала так назвали потому, что Везувий превратил все города того региона в братскую могилу, но потом Апиций превратил берег в Сады Мидаса. А Домициан постарался, чтобы распространились слухи о том, что ублюдок Габий надругался над погибшими, лишил их тела заслуженного покоя. И название вернулось, не без помощи верных «болтунов».

Нет, для примирения все мосты разрушены. Осталась только победа!

Ради этого можно и нарушить слово, прибегнуть к помощи легионов. Такого опасного мерзавца нужно остановить!

А через неделю случилась новая напасть: в среде мессиан ходит новая книга, озаглавленная «Откровение». Помимо всего прочего, там содержатся намёки, что Домициан – антимессия, лжец, присланный сатаной во искушение добропорядочной паствы.

И опять понятно, откуда ноги растут: упоминал Апиций несколько моментов из этой книги, но в этот раз всё подано как надо: у коней правильный цвет, как раз соответствует волшебным коням самого Домициана. И привязал их к вполне реальным событиям, не так давно произошедшим.

Пока что удаётся сопротивляться этим слухам, но что будет, когда люди узнают о том, что творится в Иудее и Сирии от имени императора Рима?

А дальше новости начали приходить одна за другой.

Апиций не пошёл в Антиохию, а отправился в Пальмиру! И опять проделал то же самое, что в Петре, но на это раз стало понятно, как он разрушил скальный город. Домициан и советники решили, что это был призыв тех червей, которых он победил в Сирийской пустыне. Свиток-то остался у Апиция. Но нет, в этот раз появилось целое облако тварей, похожих на саранчу. Они вроде как имеют сферы, но совершенно невозможно, чтобы человек такие присвоил себе. Каждая меньше маслины.

Эти мелкие чудовища разрушали камень, обрушая здания.

Точнее, только одно: храм Баала. Его жрецы и почитатели безуспешно лупили молниями по зубастой мелочи, но так ничего и не смогли противопоставить многочисленному рою. Молнии поражали саранчу сотнями, но их-то десятки тысяч, если не сотни.

Домициан мог даже сказать, когда это произошло: в тот день он почувствовал, что пространство напряглось, слегка искривилось, а в храме Августа, том, что в будущем назовут Пантеоном, происходило что-то пугающее. Звуки раздавались такие, будто стая гиен рвала антилопу. И всё это сопровождалось разрядами молний.

Память у императора прекрасная, он помнил, что за саранчой должен быть голод, согласно книге «Откровений».

И он наступил! Ох, не зря призыв – это запретная область. Море кишит существами, топящими корабли. Точнее, оно кишит ими только там, где расположились главные пути подвоза зерна в Рим.

Первыми оборвались пути из Сирии, конечно же, потом из Алжира и Египта. Александрия вообще оказалась отрезанной от мира – там нападение произошло на порт, потому сообщение о том, что Александрийская библиотека сожжена полностью, пришло с запозданием. Остались житницы Сицилии и Алжира, но это только часть того, что потреблял Рим ранее. Геркулес уже отправил часть флота искать обходные пути: например, из Карфагена фрукты до сих везут, нет проблем на маршруте. Но фруктами зерно не заменить.

Сам же префект флота отправился зачищать море от монстров. Он получил несколько ценных уроков от Апиция. Как минимум тот научил его и других тетрархов не бояться морских чудовищ, а это уже половина победы. То, чего нет у других моряков. В качестве награды Геркулесу позволено самостоятельно распорядиться Сферами, для чего с ним отправился Авл Корнелий Цельс, личный целитель Веспасиана, а потом Тита. Ему Домициан не слишком доверяет, так что пусть отправляется подальше.

Вообще, целители птицы гордые, их даже пнуть-то как следует нельзя, чтобы полетели в указанном направление. Только на корм реагируют. То есть на золотые монеты. Но Авл поиграл желваками и согласился. Ему, как и Геркулесу, предложено взять любые трофеи, какие найдёт. А целители много какую дрянь из монстров используют. В основном, отравы, но есть и концентраты жизненной силы, помогающие в лечении.

Император до последнего надеялся, что Апиций поступит логично: где саранча, там и голод – то есть в Сирийской пустыне, – но тот направил свой гнев на великий Город на семи холмах!

Тем не менее, связь эту уловили те, кто должен был принять Домициана как мессию. Как не понять, ведь в книге же всё так и написано! Вон лжемессия на красном коне, а вот голод.

В связи с этим попытки объяснить настоящую, но изрядно урезанную причину проблем, не увенчались успехом.

Три бунта пришлось подавить силовым путём, то, как ни странно, сыграло на руку императору: уменьшив количество едоков, запасов зерна в расчёте на одного жителя прибавилось.

Не думайте, что Домициан не пытался ускорить нападение на самим же им выбранного врага, только вот беда – его компас, подарок богов, больше не находит Маркуса Габия Апиция!

Артефакт исправен, проверить-то легко. Кроме Маркуса, любую другую цель он находит. Кстати, так он узнал, кто изображает его в поместье – его бывший раб, знающий множество языков. Мерзкий оборотень! Не стесняется для того чтобы разыграть представление, любезничать со своей сестрой! Мерзость! (exp.: заметим, что реальный Домициан открыто сожительствовал с племянницей, дочерью брата)