Текст книги "Рюрик Скьёльдунг"

Автор книги: Олег Губарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

8. Рюрик и легитимность династии Рюриковичей (Сага о Скьёльдунгах)

Во многих работах историков, как я уже показал ранее, высказывалось и высказывается мнение, что легендарная фигура первого русского князя Рюрика была нужна летописцу для легитимации династии Рюриковичей. Б. А. Рыбаков ссылался на А. А. Шахматова и М. Д. Приселкова, когда утверждал, что:

«князь Мстислав или кто-то очень близкий к нему… приложил руку к самому значительному русскому историческому труду – "Повести временных лет", внеся в нее преувеличенное представление о роли варягов в основании Русского государства» (Рыбаков 19586: 785).

О. Прицак также отмечает, что «the later rulers of Kiev, Novgorod, and other principalities took great pains to establish their legitimacy by tracing their descent to Rjurik»[28]28
  «Поздние правители Киева, Новгорода и другие власти предпринимали значительные усилия, чтобы подтвердить свою легитимность возведением своего происхождения к Рюрику» (перевод О. Л. Губарева).


[Закрыть] (Pritsak 1977: 7).

Рюрик выступает в ПВЛ как личность легендарная, и сообщения о нем очень скудны. Не указано его происхождение, и нет указаний на знатность его рода. Один из основных доводов против историчности Рюрика тот, что в своем «Слове о Законе и Благодати» митрополит Илларион упоминает Рюриковичей начиная с Игоря Старого и Святослава. Но отсутствие имени основателя династии среди первых Рюриковичей, упоминаемых Илларионом, доказательство ех silentio, и оно не является безупречным.

Мы знаем и еще одну фигуру основателя династии нормандских герцогов Роллона, о котором известно столь же мало, как и о Рюрике. В исландской саге о Хрольве Пешеходе (Роллоне) единственное, что осталось от реальности, это имя ее героя. И если бы не упоминание Роллона в грамоте Карла Простоватого от 918 г., мы сейчас, возможно, точно так же обсуждали бы историчность этой личности (Панкратова 2012).

Когда речь идет о легитимации какой-либо династии, то родоначальником династии указывают бога или героя или чрезвычайно известную эпическую или историческую личность, например, троянского героя Энея, бога Одина или его сына Скьёльда, или Пруса, мифического брата императора Августа, как было принято легитимизировать ту же династию Рюриковичей в ХV – ХVІ вв. (Пчелов 2000: 154–155; Дмитриева 1976; Гольдберг 1976). Возведение же династии к никому не известному скандинавскому конунгу с этой точки зрения выглядит как нонсенс. Тем не менее, Ростислав назвал сына Рюриком, подчеркивая старшинство Новгородского престола (Петрухин 2003: 195). Что, по мнению Д. Шкрабо, высказанному при обсуждении гипотез о Рюрике, означает, что князья к тому времени знали и помнили о родоначальнике династии.

Можно привести аналогичный пример использования династического имени. Так, А. И. Сидоров считает, что использование ранее не встречавшегося в именослове Каролингов имени Людовик было не случайным, а имело целью восстановить нарушенную преемственность с династией Меровингов. Наречение этим именем сына Карла Великого должно было восстановить нарушенную сакральную связь с основателем династии Хлодвигом (по-латыни имя писалось различно: Chlodovechus, Chlodoveus, Hludowicus, Ludovicus). Он отмечает, что подобная практика имела широкое распространение в тех регионах Европы, где сохранили свое значение германские политические традиции, например в Скандинавии(Сидоров 2003: 126–127 прим. 8).

Тогда нужно признать, что этот Рюрик был личностью настолько известной и настолько знатного происхождения, что возведение династии к нему могло ее легитимизировать. Но все, что мы знаем о появлении Рюрика из ПВЛ, это только то, что он пришел «из-за моря», то есть пересек Балтийское море и, значит, пришел с Запада.

Антинорманисты заявляют, что такие события как уход конунга Рюрика со «всей русью» из Скандинавии в земли славян и финнов, должен был найти свое отражение в скандинавских сагах. Однако саги якобы молчат о таком важном событии. Тем более, заявляют антинорманисты, что поиски народа или племени «русь» в Скандинавии ни к чему не привели. Еще А. А. Шахматов считал, что «это выражение летописца нельзя понимать в буквальном смысле» и что сообщение о том, что Рюрик взял с собой «всю русь», понадобилось летописцу, чтобы объяснить отсутствие такого народа в современной ему Скандинавии (Шахматов 1904: 3, 75).

Антинорманисты заявляли, что в «сагах о древних временах» (Jornaldarsögur Norôurlanda) нет упоминаний конунгов Руси. А также они утверждали, что те упоминания Руси и ее правителей, которые в них содержатся, не могут быть связаны с первыми князьями династии Рюриковичей.

Однако, по моему мнению, не случайно имена первых Рюриковичей соответствуют именам древних героев из фрагмента Sögubrot af nokkrum fornkonungum i Dana– ok Sviaveldi («Фрагмент о древних конунгах»), гипотетически относящегося к «Саге о Скьёльдунгах». И в этом случае, если верна гипотеза о тождестве Рюрика и Рёрика Фрисландского, то Рюрик ведет происхождение от Скьёльда, сына верховного бога скандинавов Одина (Губарев 20186). Имя такого вождя действительно могло легитимизировать династию в глазах скандинавов-русов.

Отсутствие в ПВЛ более полной информации о Рюрике, об этой легендарной личности, заставляло исследователей в поисках информации об основателе династии обратиться к другим источникам.

Если легендарная фигура Рюрика была необходима для легитимации династии Рюриковичей, логично было поискать, нет ли в истории данного периода похожей исторической личности, которая могла бы действительно легитимизировать династию. Информация о вождях норманнов содержалась в анналах империи франков, подвергавшейся их набегам. В сообщениях о набегах, сражениях и о борьбе с нашествиями норманнов анналисты иногда кое-что сообщали и об их вождях, особенно о вождях, сыгравших значительную роль в истории империи франков, таких как Харальд Клак и Рёрик Фрисландский.

Поэтому сначала Ф. X. Крузе (Крузе 1836), а после него Н. Т. Беляев (Беляев 1929) отметили идентичность имен первого русского князя Рюрика и известнейшего вождя норманнов на Западе Рёрика Фрисландского. Даже такой историк, как Г. Ловмянский, не признававший идентичности этих двух исторических личностей, вынужден был заявить об «идентичности имен (поскольку Rorikus в латинских и Рюрик в русских источниках представляют несомненно две формы одного и того же скандинавского имени Hroerekr» (Ловмянский 1963: 222).

Ловмянский также отметил, что для норманнов относительно быстрое перемещение на большие расстояния не было проблемой из-за высоких мореходных качеств их кораблей.

Кроме того, была отмечена примерная хронологическая совместимость деятельности этих двух исторических фигур. Н. Т. Беляев, опираясь на сообщения скандинавских саг, развил гипотезу Крузе о тождественности Рюрика и Рёрика Фрисландского в статье, послужившей основой для дискуссии, продолжающейся до настоящего времени (Губарев 2018в). Беляев считал Хальфдана, о котором говорил Poeta Saxo, сыном Харальда Боезуба и отцом Харальда Клака и Рёрика (Беляев 1929: 15–16).

Рис. 13. Карта длительности плаваний Оттара в Биармию (Илл. из статьи Keller Ch. Furs, Fish and Ivory – Medieval Norsemen at the Arctic Fringe, 2010)

Беляев для подтверждения гипотезы привлек «Сагу об Инглингах» и гипотетический отрывок «Саги о Скьёльдунгах»[29]29
  «Сага о Скьёльдунгах» не дошла до нас в оригинальном варианте и известна в латинском пересказе Арнгрима Йонссона.


[Закрыть] под названием Sögubrot afnokkrum fomkonungum i Dana– ok Sviaveldi («Фрагмент о древних конунгах»), где действие частично происходит в Дании и частично на Руси и где участвуют легендарные конунги Дании Рёрик (Нrеrекr), Олег (Неlgі), Игорь (Іvаr/Іngvаr[30]30
  В словаре Лены Петерсон указано, что имя Ивар имеет «disputed derivations (спорные производные) This name could also be a grammatical development (in the first element) from Ingvarr» (это имя, возможно, также является грамматическим развитием имени Ингвар в своем первом элементе – перевод О. Л. Губарева) (Peterson 2001: 60). Кроме того, в средневековых англосаксонских манускриптах, например манускрипте XV в. под условным наименованием Harley MS 2278, имя Ивара Бескостного пишется в форме Hyngwar или Hyngvar. В некоторых современных словарях, как, например, в словаре фирмы Duden, имена Ingvar и Іѵаг указываются, как возможно близкие формы имени (Duden – Lexikon 1998), а также что Ивар является сокращенной формой от Ингвар (Breza 2014: 17).


[Закрыть]) и конунги Руси Радбард (Ráðbarðr) и Рандвер (Randvér).

«Сага о Скьёльдунгах» записана во второй половине XIII в. (Глазырина 1996: 8).

«Исландский текст, носящий условное название "Sögubrot affomkonungum" («Фрагмент о древних конунгах»), считается частью саги, но, вероятно, ее более поздней (конец XIII в.) и развернутой версии» (Джаксон 2012: 561).

Во фрагменте Sögubrot af nokkrum fomkonungum рассказывается следующая легендарная история.

Конунг Ивар (прозванный Широкие Объятья за жадность к богатству и власти) благодаря своей хитрости и коварству сумел натравить друг на друга братьев-конунгов Рёрика (Нrærekr Slöngvanbaugi) и Хельги (Неlgі), и после их гибели завладел их землями.

Таким образом, Ивару (Ivar Vidfamne) удалось создать мощное войско и расширить свои владения, согласно легендарной традиции включавшие Швецию, Данию, часть Англии и Austrvegr (Восточные страны). Оставшаяся вдовой дочь конунга Ивара Ауд с малолетним сыном Харальдом, прозванным Боезубом (Haraldr Hilditönn), бежит на Русь (в Гардарики) к конунгу Радбарду, за которого выходит замуж, ища поддержки и защиты от своего отца. От Радбарда у нее рождается сын Рандвер.

После чего «Ивар пошел с огромным войском против Радбарда, конунга Гардарики: "он собирает то войско в Аустррики", приходит "на восток в Кирьяла-ботнар" (т. е. "Карельские заливы"), где "начиналось государство конунга Радбарда", и там погибает» (Джаксон 2012: 91). После гибели Ивара Рандвер отсылает Харальда Боезуба обратно в Данию, и тот возвращает себе власть над Данией и Швецией и другими землями, находившимися во владении Ивара. Править Швецией Харальд ставит своего племянника, сына Рандвера, Сигурда Кольцо (Sigurðr Нringr). Конфликт Харальда и Сигурда выливается в битву при Бравалле, являющуюся, согласно мнению А. А. Куника, поворотным пунктом в истории как скандинавских стран, так и Руси (Куник 1850: Col 143–144). Н. Т. Беляев считал, что, возможно, с Бравалльской битвой связано имя князя Бравлина (Браваллина), согласно Житию св. Стефана, совершившего набег на Сурож (Васильевский 1915: CXLIX; Беляев 1929: 220)[31]31
  В настоящее время многие историки обращаются к армянскому варианту Жития св. Стефана, как более древнему и достоверному, основываясь на лингвистических соображениях (Виноградов, Коробов 2017). Однако, в отличие от славянского перевода Жития, в армянском варианте нет упоминания Руси, и вождь «злого и неверного народа» назван Правлисом, что позволило Ю. М. Могаричеву превратить новгородского князя Бравлина (Браваллина) славянского варианта Жития св. Стефана в хазарина Песаха из Кембриджского документа (Могаричев 2007). Даже если в близком к исходному армянском варианте нет упоминания Руси и имя вождя Правлис, то для нас важно, почему в славянском варианте жития составитель предпочел внести именно эти указания на Русь и условный Новгород. И почему он предпочел передать имя вождя как Бравлин (Браваллин), гипотетически могущее напоминать о Бравалльской битве и о первых набегах язычников-русов с Северо-Запада на Византию.


[Закрыть].

Конунги Руси в исландских сагах обычно носят имена, которые не встречаются в княжеском именослове Руси. Это замечание в полной мере относится и к именам конунгов Руси Радбарда и Рандвера во «Фрагменте о древних конунгах» (Sögubrot).

Д. А. Мачинский отмечает, что впервые имя Рандвер встречается как «имя сына конунга готов Германариха, чьи владения, по Иордану, простирались до Приладожья». Мачинский также вслед за Н. Т. Беляевым, ссылается на «Сагу о Скьёльдунгах» как на доказательство активности скандинавов на востоке уже «в середине VII – на рубеже VІІ—VІІІ вв.» (Мачинский 2009а: 485). Имя Рандвер в сагах неоднократно связано с Русью. Так в «Саге о Фарерцах» упоминается викинг Рандвер из Хольмгарда (Циммерлинг 2004: 160, 164).

В «Саге о Хервёр» (Hervarar saga ok Heiôreks) упоминается о гибели конунга Рандвера, сына датского конунга Вальдара, в Англии. В Sögubrot отцом Рандвера является не Вальдар, а конунг Руси Радбард. Обращает также на себя внимание тот факт, что имена конунгов Руси Радбарда и Рандвера присутствуют в родословной Вальгарда и родословной Торлауг, жены Гудмунда Могучего в «Саге о Ньяле». Имена Хальфдана, Радбарда и Рандвера также упоминаются в «Песни о Хюндле», где излагается генеалогия некоего Оттара, и Хальфдан назван «лучшим Скьёльдунгом». Вероятно, речь здесь идет об отце или дяде Рёрика, как считал Н. Т. Беляев, что нашло свое отражение в генеалогических таблицах Скьёльдунгов (См. Приложение).

О. Прицак идентифицировал Радбарда (Ráðbarðr) «Фрагмента о древних конунгах» как фризского короля Редбада, владевшего Дорестадом (Пріцак 2003: 388). Затрудняюсь сказать, насколько такое сопоставление возможно с лингвистической точки зрения, это вопрос для лингвистов. Однако, согласно устной традиции, записанной в Codex Unia, последний король фризов был даном по происхождению (Bremmer 2014: 47).

В легенде о том, как фризы получили свободу и привилегии от Карла Великого, также рассказывается, что когда Карл призвал все народы помочь освободить папу римского, «the Frisians also answer to Charlemagne's call. Until that time, they had been under the rule of the Vikings and their king, called Redbad» (Nijdam 2013: 70)[32]32
  «Фризы также ответили на призыв Карла Великого. А до той поры они были под властью викингов и их короля, звавшегося Редбадом» (перевод О. Л. Губарева).


[Закрыть]. Причем в древних фризских законах, согласно Прицаку, также имеется указание в форме загадки на то, что часть фризов до того, как Карл Великий пожаловал фризам привилегии, принадлежала королю Редбаду, с которым они и ушли на север.

То есть с Редбадом ушли на север фризы-язычники, не захотевшие подчиниться императорам франков. Согласно Прицаку, именно эти фризы («фризы Редбада») составили население фризских колоний в Хедебю, Бирке и Сигтуне (Пріцак 1997: 510, 513). Именно эти фризы, по мнению О. Прицака, торговали с Северной и Восточной Европой.

Видимо, часть этих фризов, если судить по археологическим находкам, вместе с Рюриком/Рёриком Фрисландским позже добралась до Ладоги (Давидан 1962, 1999; Корзухина 1971; Кулькова, Плохое 2013; Михайлов 1996).

Согласно датскому независимому исследователю и историку, у Рёрика, возможно, был сын Радбод, оставшийся во Фризии (Krambs 2009) и погибший в битве с Ролло при защите побережья Фризии в 888 г. Даже если это не более чем весьма спорная гипотеза, наличие в клане родичей Рёрика имени Радбод (Редбад) не может не вызвать интерес.

О. Прицак также отметил, что в «Саге о Хромунде Грипссоне» сказано so konungr refi fyrir Gordum i Danmork, er Olafr het («Конунг, которого звали Олав, правил Гардаром в Дании»)[33]33
  Русский и древнеисландский тексты «Саги о Хромунде, сыне Грипа» приведены на сайте «Северная слава» в переводе Т. Ермолаева: Сага о Хромунде сыне Грипа. Hromundar saga Gripssonar [Электронный ресурс] Режим доступа: http://norroen.info/src/forn/hromund/, свободный. (Дата обращения 03.07.2018.)


[Закрыть]. Прицак считал, что это упоминание Гардов (то есть Руси. – О. Л. Губарев) относится к Фризии под управлением данов (Пріцак 1997: 197), то есть к тем самым «фризским данам» Рёрика Фрисландского/Рюрика. Хотя возможны самые разные иные интерпретации, например, что речь просто идет о хуторе (гард) или городище с таким названием.

Имена других героев Sögubrot Рёрика (Нrеrеkr), Хельги (Helgi) и Ивара (Ivar/lngvar) соответствуют именам первых Рюриковичей. Чтобы ответить на вопрос, случайно ли имена героев Sögubrot совпадают с именами первых князей Древней Руси, мы должны рассмотреть вопрос о возможных параллелях между легендарными героями саг и более поздними историческими личностями.

Элизабет Роу указывает, что в исландских сагах мы нередко встречаем такие параллели. Так Ауд Мудрая (Аuðr djúpúðga), мать Харальда Боезуба, бежавшая от своего отца Ивара, описывается в Sögubrot так, что возникают аллюзии с Ауд/Унн Мудрой (Аuðr in djúpúðga), дочерью Кетиля Плосконосого, бежавшей с домочадцами и родичами от Харальда Харфагра и одной из первых поселившейся в Исландии (Rowe 2010).

Кроме того, имеют место параллели в рассказе о бегстве Ауд с сыном, Харальдом Боезубом в Гардарики, на Русь, с рассказом о бегстве на Русь Астрид (Ástriðr), матери Олафа Трюггвасона, с сыном. Сама легендарная фигура Харальда Боезуба как создателя обширной империи имеет общие черты с объединителем Норвегии Харальдом Харфагром. Оба начинают завоевания в молодом возрасте. Сыновья Харальда Харфагра делят его королевство. Харальд Боезуб также делит в конце жизни свои обширные владения с Сигурдом Рингом. Таким образом, анахронистические параллели в скандинавских сагах могут иметь место (Rowe 2010: 7). Мотив преследования детей конунгов является весьма распространенным и имеет параллели, как в королевских сагах, так и в сагах о древних временах (Jakobsson 2004: 22).

Какова же могла быть цель таких анахронистических параллелей? Как считает Элизабет Роу, автор Sögubrot заинтересован в использовании легендарного прошлого, в качестве зеркала отображающего настоящее время, менее, чем в использовании легендарного прошлого Скандинавии как инструмента для исследования норвежско-исландских отношений своего времени (Rowe 2010: 14).

То есть использование легендарного прошлого для отражения в нем событий настоящего времени, согласно Элизабет Роу, тоже возможно, и тогда совпадение имен первых Рюриковичей с именами героев Sögubrot может быть не случайным. Об использовании прошлого как модели для настоящего времени в исландских сагах говорят и другие исследователи (Jorgensen 2010). При этом возникает вопрос – могли ли и что могли знать составители исландских саг в XIII в. о Руси и ее первых конунгах?

В хрестоматии «Древняя Русь в свете зарубежных источников» в разделе «Скандинавские источники» Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон и Е. А. Мельникова отметили, что:

«…мало есть произведений древнеисландской письменности, в которых в той или иной форме не была бы упомянута Русь или соседствовавшие с ней народы и земли» (ДР 1999: 413).

Есть, по крайней мере, одна сага, а именно «Сага о Стурлауге Трудолюбивом», в которой, по мнению Е. А. Мельниковой, предположительно под именем конунга Ингвара упомянут князь Игорь Рюрикович (ДР 1999: 485–488). Возможно ли сопоставление имен других русских князей с именами героев исландских саг?

Исландские саги, в которых генеалогия скандинавских конунгов, принадлежащих к родам Инглингов и Скьёльдунгов, возводилась к самому богу Одину, служила легитимации династий правителей Дании, Швеции и Норвегии. Могли отрывок Sögubrot древней саги, где имена героев созвучны именам первых Рюриковичей, служить легитимации династии потомков Рюрика на Руси?

Не случайно в исландских сагах именослову и генеалогии уделяется чрезвычайное внимание. В королевских сагах генеалогическая линия служила легитимации власти конунга, возводя его род к богам через линию легендарных предков, как, например, в «Саге об Инглингах».

А. А. Молчанов отметил, что в Скандинавии «наследование имен своих предков, причем и по мужской и по женской линии, являлось для хёвдингов как бы одной из привычных форм публичного предъявления их неотъемлемых законных прав, приобретенных по рождению» (Молчанов 1992: 45).

Скандинавы принесли этот обычай на Русь. На Руси и позже в XXI вв. наречению именем уделялось особое внимание.

«Существенно, что имена, которые получали княжичи, были не только родовыми, но и династическими. Сыновьям князя предстояло унаследовать не только права на имущество, но и права на власть. Нередко эти права становились объектом борьбы и соперничества. Поэтому было чрезвычайно важно, кто из живых предков дает имя и кто из умерших предков избирается в качестве "прототипа" для вновь появившегося члена рода» (Литвина, Успенский 2006: 13).

По мнению некоторых историков, fornaldarsögur могут рассматриваться как исторические источники, но не с точки зрения изложения в них исторических событий, а с точки зрения отражения в них интересов, современных их рассказчикам и слушателям. Легендарные саги могут рассказать много не столько об изложенных в них событиях, сколько о том, как изложенные в них легендарные события отвечали умонастроениям и интересам аудитории. Кроме того, по мнению некоторых историков, сага могла содержать определенное «послание аудитории» (Orning 2015: 65, 67–69).

В этих условиях можно предположить, что «Фрагмент о древних конунгах» проводил идею о создании в глубокой древности державы из многих покоренных племен и народов сначала Хальфданом или Иваром Широкие Объятья, а потом Харальдом Боезубом и Сигурдом Рингом. Данное предание призвано было укоренить мысль о давней традиции к созданию единой державы под властью одного правителя, которому покровительствует сам Один. Не случайно многие историки Данию уже в IX в. представляли державой под властью одного конунга (Maund 1994: 32).

А. С. Щавелев, со ссылкой на С. В. Бахрушина, считает, что объединение земель славян и финнов под властью династии Рюриковичей заняло продолжительное время, что также указывает на сильное сопротивление и на необходимость вновь и вновь покорять отпавшие племена (Щавелев 2017: 25–26).

Хотя среди историков идет спор о достоверности сообщений поздней Никоновской летописи, в частности о бегстве новгородцев от Рюрика и о восстании Вадима Храброго[34]34
  М. А. Несин отметил, что в рассказе Никоновской летописи о временах Рюрика сообщается, что Аскольд и Дир повоевали полочан по дороге из Новгорода в Киев, а потом печенегов. По наблюдениям исследователя, это противоречит сведениям более ранних летописей, согласно которым путь Аскольда и Дира в сторону Киева пролегал восточнее Полоцкой земли, «по Днепру». Согласно М. А. Несину, поздний хронист возвеличил Аскольда, севшего на Киевское княжение, да еще обратившего Киев в христианство. А новгородского князя Рюрика принизил, сообщая, что новгородцы то восставали против него, то от него убегали; или наоборот, сделал выпад против новгородцев, не признававших порядка. Поэтому историк характеризует уникальные сведения о Рюрике из Никоновской летописи как ненадежные, но в то же время полагает, что нет достаточных оснований объявлять все уникальные известия Никоновской летописи арrіоrі недостоверными.


[Закрыть], возможно, в них, как в свое время предполагали С. М. Соловьев и В. В. Мавродин, отразились также предания о сопротивлении объединению славянских племен и «примучиванию» к выплате дани русам-варягам. Хотя многие историки выступают против использования сообщений этих поздних летописей, отделенных от описываемых событий многими веками. История вопроса приведена в работе И. Я. Фроянова (Фроянов 1991)[35]35
  Версия самого И. Я. Фроянова, согласно которой Рюрик был сразу признан словенами своим законным правителем, после того как убил местного предводителя Вадима Храброго [там же], по мнению М. А. Несина, не представляется убедительной. Фроянов ссылается на трактовку поединка князя Мстислава Храброго с аланским вождем Редедей. Однако М. А. Несин считает, что после гибели Редеди часть адыгов поступила на службу Мстиславу, но нет никаких данных о переходе Северного Кавказа в подчинение русских князей.


[Закрыть].

Соответствие имен первых Рюриковичей героям Sögubrot, род которых шел от Скьёльда, сына самого Одина, вполне могло служить легитимации их власти в скандинавской среде. Возможно, именно стремление к легитимации своей власти среди славянских поданных («пактиотов» руси, согласно Константину Багрянородному) привело к использованию славянского имени Святослав в качестве династического имени как заменителя скандинавских имен Рюрик (Нrеrеkr) и Олег (Неlgі). Хотя ославяненное имя Неlgі в форме имени Ольг, Олег довольно часто использовалось позже в древнерусском княжеском именослове.

Итак, если имена героев фрагмента Sögubrot «Саги о Скьёльдунгах» совпадают с именами первых Рюриковичей, могли ли первые Рюриковичи принадлежать к известнейшей скандинавской династии Скьёльдунгов?

Такая историческая личность как Рёрик Фрисландский, принадлежавший к роду Скьёльдунгов, ведущих свой род от Скьёльда, сына самого верховного бога Одина, вполне могла легитимизировать возводимую к ней династию. В настоящее время гипотеза о тождественности Рюрика и Рёрика Фрисландского получает все большее признание. Историография вопроса о тождестве этих двух исторических фигур приведена в моей статье (Губарев 20166).

Кроме того, эта гипотеза позволяет объяснить фразу летописца о том, что Рюрик привел с собой «всю русь», и снимает целый ряд противоречий в источниках, указывающих на Русь локализуемую как на Западе, так и на Востоке [Губарев 2016а]. И тогда возможно соответствие имен последнего фризского короля и конунга Руси в Sögubrot также неслучайно и связано с реминисценциями о прежнем пребывании норманнов Рюрика во Фризии.

Элизабет Роу считает что:

«The functionality of myths means that a myth always exists in two time zones: on one hand, in the very ancient past where it has been placed, and on the other, right in the middle of the present, in the lives of its audience»[36]36
  «Функциональность мифов означает, что миф существовал в двух временных зонах: в очень древнем прошлом, где было его место, и с другой стороны, прямо в центре настоящих событий, в жизни аудитории» (перевод О. Л. Губарева).


[Закрыть] (Rowe 2010: 36).

Как указывает E. А. Мельникова, историческая память

«актуализировала те моменты истории, права, миропонимания, которые были важны во время ее воспроизведения… в новых условиях [письменной культуры] далеко не весь объем существовавшей к моменту записи устной истории был необходим. Поэтому происходил жесткий отбор событий и персонажей, повествования о которых получали отражение в письменных текстах» (Мельникова 20146: 19, 20).

Тогда сохранение в «Саге о Скьёльдунгах» памяти о героях с именами первых Рюриковичей-Скьёльдунгов (если мы учитываем гипотезу о тождестве Рюрика и Рёрика Фрисландского) могло быть неслучайным для аудитории скандинавов-русов, варягов Рюрика.

«Совпадение имени молодого правителя с именем его умершего родича, уже княжившего на этой земле, означало прежде всего легитимность его права на власть. Быть живым подобием деда или прадеда означало быть законным преемником, наследником его княжеских полномочий» (Литвина, Успенский 2006: 13).

«The poems in the Ijóðaháttr metre seem to make past and present appear at the same time. This happens by the ritual specialist(s) performing the roles of the poems' gods and heroes in the first person, which brings them into the audience's presence, thereby making them seem real to the participants in the ritual»[37]37
  «Стихи в метрике Ijóðaháttr, кажется, относились к прошлому и настоящему в одно и то же время. Так происходило, когда скальд(ы) говорил(и) в первом лице от имени богов и героев, что воскрешало их в присутствии аудитории, то есть делало их реальными участниками ритуала» (перевод О. Л. Губарева).


[Закрыть] (Nygaard 2018: 28).

И тогда мы вполне можем себе представить исполнение при дворе Игоря (Іngvar/Іvar), сына Рюрика (Нrоеrеkr), воспитанного Олегом (Неlgi), древней героической саги, где действуют Нrоеrеkr, Неlgi и Ivar и где действие саги происходит в Дании и на Руси и рассказывается о собирании под властью одного конунга скандинавских владений на обширных территориях Западной, Северной и Восточной Европы.