Текст книги "Революгеддон. Сказка для младших офисных сотрудников (СИ)"

Автор книги: Олег Гешпенстов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4. Кольцо Всежизния

Новиков, он же Фокусник, спустился в переход, осмотрелся, увидел, что ни полиции, ни видеокамер поблизости нет, прохожих мало, взял монокль, отодрал соломенные накладные усы, снял парик и сунул всё это добро к себе в портфель. Он достал кольцо, посмотрел на него, затем завернул в платок, положил в правый карман и пошёл к входу в метро.

Как же всё хорошо получилось с профессором! Он даже на такое не рассчитывал. Этот олух сам отдал ему кольцо. Его задумка с немецким археологом удалась как нельзя лучше: силу применять не пришлось. А там ещё была эта девочка, могла бы и закричать... Ох, сколько трудностей пришлось преодолеть! И, этот бедный парень, Недашков, он вовсе не хотел его убивать, совсем не хотел...

Но теперь всё изменится. Теперь он будет сказочно богат и уедет отсюда. Аргентина, Венесуэла, Куба, он всегда мечтал посетить эти страны. Он никогда не любил этот холодный, морозный климат, а там тепло, пляшут смуглые девушки и льётся терпкое вино.

Новиков зашел в метро и вдруг задумался. До вылета было ещё пять часов. Где провести это время? В квартире, которую он снимал последние два дня, возможно уже полицейская засада. Только бы не арестовали в аэропорту, не спалили его липовые документы. Нет, в квартиру возвращаться опасно. Да, и зачем? Всё его скромное имущество и так при нём.

Что ещё он хотел? Да, третий день в Москве, а он всё ещё не увидел Красную площадь. Надо посмотреть напоследок, попрощаться, так сказать, с Родиной. Да, решено, хоть раз в жизни увидит он сердце той сумеречной страны, которая так долго была его домом, и которую через пять часов он навсегда покинет.

Новиков посмотрел на указатели в метро и сёл в поезд, идущий в центр по красной ветке. Он сел и закрыл глаза. Мысли его текли неистощимым потоком.

Вот он, Новиков, только что вернулся из армии в свой маленький городок. Работу найти трудно. Да и смысл трудиться? Развит он не по годам: прекрасно видит всё вокруг и всё понимает. Можно вкалывать, как муравей, жениться, завести парочку детей, а в пятницу и по выходным надираться до белой горячки. Через три года купить плохенькую машину, ещё через два собрать, наконец, первый взнос на ипотеку и съехать с женой от родителей, а потом тридцать лет выплачивать деньги банку, пить водку из горла и материться на телевизор. Но ведь так делают все. А, он, Новиков, умнее. Он принадлежит к той небольшой группе людей, которые не ждут, пока судьба соизволит расщедриться, а сами хватают её за грудки и трясут, трясут, пока старая плутовка не отдаст им свои сокровища. Хочешь жить, умей вертеться – вот его главный лозунг.

Он быстро вместе с товарищами организовал фирму. Дела шли неплохо: у него даже одно время была машина с личным водителем. Но вскоре всё покатилось по наклонной – он зарвался, переоценил силы, и на него 'наехали'. Конкуренты напустили на его фирму правоохранителей, а самого его арестовали и посадили. К слову, деятельность фирмы и правда была не совсем законной. Но ведь разве он один такой? В стране, где воруют почти все, разве можно иметь деньги и быть полностью честным? Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. И всё-таки он получил срок, хоть и реальный, но небольшой, всё благодаря адвокату-'решале', на которого ушли последние деньги. Когда он вышел на свободу, то твёрдо решил доказать всему миру, что всё-таки чего-то стоит. Но как? Он стал учиться. Тренинги по продажам, по созданию у людей доверия, по заведению полезных связей. На всё это нужны были деньги. Он занимал у бывших товарищей и тут же применял полученные навыки на незнакомых людях. Скоро у него стало получаться. Он снова стал зарабатывать неплохие деньги, хоть и снова не совсем законными методами. Мастерство его росло, и этого не могли не заметить правоохранители. Они снова стали его преследовать, подговоренные очередными конкурентами.

Тогда он нашёл новый бизнес – чёрная археология. В Африке, в Египте, и на Ближнем Востоке, где некогда находились древние государства, в земле остались неисчислимые богатства – статуэтки, монеты, оружие, даже целые мумии. Богатые коллекционеры по всему миру готовы были заплатить огромные деньги за то, чтобы всё это заполучить. Местные всегда промышляли этим ремеслом, но были и интернациональные группы. Новиков прочитал обо всём этом в в интернете и решился ехать. Попасть на раскопки стоило ему огромных усилий, но через месяц он уже был на границе с Ираком. Здесь был ужасный климат, возможность попасть в руки исламистов, правительственных войск или америкосов, но был один плюс – закон здесь и не ночевал. Русских здесь было мало, поэтому приходилось объясняться на плохом школьном английском. К тому же, он ни черта не смыслил в археологии. Нужен был специалист, да к тому же русскоговорящий. И скоро он его нашёл. Это был молодой студент-археолог, Николай Недашков.

Осталось только втереться в доверие.

На одном из тренингов он узнал, что чтобы понравиться человеку, надо говорить о том, что его больше всего интересует. У Недашкова это было его увлечение марксизмом-ленинизмом. Новиков напряг память, вспомнил кое-что из школьного курса истории, но этого было явно мало. К счастью, второе правило, прозвучавшее на этом тренинге, гласило: чтобы понравиться человеку не обязательно знать много по его любимой теме – достаточно просто внимательно слушать и вовремя поддакивать.

Новиков так и сделал. И эта стратегия сработала. Привыкший к спорам и игнорированию, Недашков был несказанно рад, когда обнаружил в Новикове преданного поклонника. Он часами мог разглагольствовать про формации и борьбу классов, а его новый друг всё терпеливо выслушивал, мало того, даже постоянно соглашался. 'Наконец-то я нашёл себе преданного товарища, – думал Недашков. – Уж этот не подведёт'.

Наконец, он настолько проникся доверием к Новикову, что решил поделиться с ним своим главным секретом – то, для чего он сюда приехал.

В ночь, когда их договорённость с чёрными копателями заканчивалась, и они оба должны были на следующий день вечером отправиться домой, Недашков разбудил Новикова и пригласил к себе в палатку.

– Афанасий, я хочу Вам кое-что показать. Я делаю это, потому что доверяю Вам, как товарищу преданному делу революции. Смотрите!

Недашков достал из рюкзака грязную арафатку, свернутую в узелок, раскрыл её и показал содержимое Новикову. Внутри было золотое кольцо с ромбовидным рубином.

– Товарищ, Вы видите это кольцо. Это то, зачем я приехал сюда, причина, по которой я несколько лет занимался историей Вавилона. По правде сказать, я не люблю древнюю историю. Моя страсть – история XX века, история революционной борьбы, становления марксистско-ленинского движения и, наконец, его победа в отдельно взятой стране. Всё это было возможно лишь благодаря одному единственному человеку – непревзойденному гению – Владимиру Ильичу Ленину. Ещё в подростковом возрасте я решил, что единственный способ вновь вернуть человечество к построению светлого будущего – вернуть к жизни великого Владимира Ильича. Совершенно невозможная задача, скажете Вы, и будете правы. Владимир Ильич умер, его тело покоиться в Мавзолее и нет никаких возможностей его воскресить. Я был в отчаянии от сознания этого, но однажды прочитал в одном журнале о том, что в Древнем Вавилоне жрецы пользовались так называемым Кольцом Всежизния. Этот предмет, как считали вавилоняне, полученный ими от самих богов, мог буквально творить чудеса – воскрешать мёртвых. Конечно же, жрецы не оживляли всех подряд и использовали его только в самых крайних случаях. Ведь, как они считали, сила этого кольца копится тысячелетиями, так что одного великого человека можно возродить только раз в две-три тысячи лет. Когда я узнал об этом, то мне пришла в голову гениальная и одновременно сумасшедшая идея. Я, Николай Недашков, найду это кольцо и верну к жизни нашего великого вождя и учителя! Видите ли, конечно, история о Кольце Всежизнии многими считалась мифом, сказкой, придуманной вавилонским попами для собственных верующих, но ни один серьезный ученый не смог достоверно опровергнуть его существование. Но ведь все считали, что Троя – тоже миф, пока немецкий археолог Шлиман сам не нашёл этот город и снова не подарил миру его баснословные сокровища. Итак, я поставил себе цель и приступил к работе. Я стал серьезно изучать историю Вавилона, ездил на раскопки и искал, искал этот таинственный артефакт. Долгое время у меня ничего не получалось, товарищ. Но однажды, когда я совершенно отчаялся, на месте одного мелкого, ничем не примечательного храма я нашёл жреческий сундук, а в нём – кольца, много колец.

–А откуда же вы знаете, товарищ, что это именно Кольцо Всежизния?

– Вы задали очень правильный вопрос, товарищ. Во-первых, на нём написано на древнешумерском, что это кольцо Жизни. Один профессор научил меня читать на этом языке. Я не всё сумел перевести, но то, что мне нужно, я понял. Вы не поверите, если взять увеличительное стекло и присмотреться, то на нём можно найти множество микроскопических надписей – это инструкция жрецам, написанная, как они считали самими богами. Во-вторых, я его уже опробовал.

– Опробовали?

– Вот именно. Видите ли, насколько я понял, у этого кольца есть своеобразный 'заряд'. Оно может возродить одного великого деятеля, такого как Владимир Ильич, на такого будет потрачен почти весь заряд, останется совсем немного, может быть, хватит ещё на одного обычного человека. Сейчас, если не тратить заряд на что-либо действительно важное, то можно вернуть к жизни двух-трёх простых людей, или двадцать-тридцать животных. На животных заряд расходуется в меньшей степени – ведь у них нет такого интеллекта, такого багажа знаний, как у людей. Смотрите, я хочу показать Вам кое-что.

Недашков отошёл к краю палатки и вернулся с пакетом, в котором лежала мертвая лягушка.

– Не подумайте, товарищ, что я живодёр. Наука, как и революция, требует крови героев. Я поймал и убил эту лягушку незадолго до вашего прихода. Я уже один раз проводил такой эксперимент, а сейчас его повторю. Смотрите внимательно!

Недашков надел кольцо на указательный палец. Лягушонок, горло которого было перерезано, лежал на пакете неподвижно, раскинув в стороны лапки. Недашков направил кольцо на его неподвижное тельце и одновременно придавил пальцем красный ромбовидный камешек.

– Смотрите... Смотрите!

Кольцо вспыхнуло, засветилось миллионами блесков, потом выпустило длинный розовый луч и погасло.

Лежавший навзничь лягушонок вдруг зашевелился. Рана его исчезла. Белые до этого глаза оживились. Ещё мгновение и он уже прыгал, стремясь сбежать от своих мучителей. Недашков поднял край палатки и выпустил его.

– И что же Вы будете делать с этим чудесным кольцом, товарищ? – спросил его, сглотнув, Новиков.

– Разве Вы ещё не поняли? Завтра я вернусь в Москву. Под видом обычного туриста я проберусь в Мавзолей, нажму на этот красный камень, и Владимир Ильич снова будет с нами!

– Потрясающе! Великолепно! – проговорил Новиков, проведя рукой по лбу, влажному от холодного пота.

– Вот именно, товарищ! – ликовал Недашков, не замечая смущения своего друга. – И Владимир Ильич, он ведь знает, что делать! Думаю, он начнёт новую, социалистическую революцию, а я, Николай Недашков, настоящий марксист-ленинист, буду во всём ему помогать! И Вы, Вы, товарищ, можете также как и я, участвовать в новой революционной борьбе! Но полно, товарищ, уже поздно, пойдёмте спать. Завтра нас ждут великие дела!

'Псих, настоящий псих, – думал Новиков, ворочаясь с боку на бок в своей палатке. – Что мне твоя революция! Мне бы денег побольше заработать, да сбежать в тёплую страну, а вы тут боритесь с кем хотите! Но ведь лягушка, лягушка, действительно ожила! Значит, кольцо работает!'

Он вспомнил, как смотрел однажды репортаж по ТВ про одного экстрасенса, который заявлял, что может оживлять мёртвых. Он приходил в морг и начинал делать пассы: тела двигались, некоторые даже ненадолго приподнимались, словно живые. Экстрасенс брал огромные деньги с родственников, которые ему платили, чтобы хоть ненадолго увидеть живыми своих родных. Потом оказалось, что он чистой воды шарлатан, что кадры в моргах были постановочные и выполнялись с помощью живых актеров и макетов, управляемых прозрачными нитями. Несостоявшегося мессию арестовали, но перед этим он успел перевести на свои зарубежные счета миллионы рублей, полученные от обманутых родственников.

'Вот бы это кольцо было у меня! Некоторые арабские шейхи или латиноамериканские диктаторы заплатили бы мне миллиарды за то, чтобы я оживил их родных', – думал Новиков.

Эта мысль не давала ему спать. Он встал и подошёл к палатке Недашкова. Оттуда раздавался задорный храп молодого революционного организма.

'Дрыхнет, как сурок. Дался ему этот Ленин! Что если переубедить его, предложить вместе заняться бизнесом. Но нет! Он не захочет! У него же ведь в голове одна революция. Он же на ней повернут'.

Новиков стал ходить вокруг палатки, скрестив руки за головой.

Рассвет так и застал его в этой позе. Но первые лучи солнца придали ему решимости, наконец-то осветили то решение, которое ещё час назад, в сумерках, казалось страшным и невозможным, а теперь практически единственно верным.

– Кто не рискует, тот не пьёт шампанское, – наконец проговорил он вслух и пошёл будить Недашкова.

– Товарищ, товарищ! – расталкивал он Недашкова. – Прошу прощения, у меня появился один революционный вопрос. Можете ли Вы мне на него ответить?

– Да, конечно, товарищ, я весь к Вашим услугам, – говорил Недашков, протирая пыльные стекла очков, перед тем как их надеть.

– Когда Владимир Ильич вернётся, он устроит новую революцию, ведь так?

– Без сомнения, товарищ! Я надеюсь на это.

– И деньги будут отобраны у богатых и розданы бедным?

– Точно так. Это называется экспроприация, как Вы помните, товарищ.

– И богатых не будет совсем?

– Совершенно. Деньги потеряют свою ценность. Думаю, что они даже будут отменены. Все настоящие марксисты-ленинцы были скромными людьми, даже товарищ Сталин. Богатых не будет совсем.

– И даже в высшем руководстве страны?

– Нет, совсем не будет. А что это Вас так беспокоит вопрос с богатством? – нахмурился Недашков. – Ведь Вы меня уже несколько раз переспрашиваете. У вас есть какие-то накопления? Если так, то они будут экспроприированы.

'Какие там накопления, я беден как церковная мышь', – подумал Новиков.

– Нет, совсем нет, товарищ. Я это спрашивал только с теоретической точки зрения.

– Теоритической...хм...Я давно хотел спросить у Вас, товарищ, а почему у Вас такая странная фамилия? Новиков? Не было ли у вас в роду белогвардейцев?

– Господь с Вами, то есть тьфу...– осёкся Новиков, мысли у него начинали путаться, а в голове ворочалось всё то же, как теперь казалось, идеальное решение.

– Мой прапрадед был из священников.

– Из поповства значит? – глаза Недашкова сверкнули.

– Да нет...ну что Вы...один мой прапрадед был крестьянин, другой священником, но потом тот, который был попом, даже в партию вступил, лекции читал по атеизму.

–А, ну если так...

– Давайте, лучше поговорим о том, какой у нас сегодня план на день. Самолёт у нас, кажется, только в 21:30, а сейчас только 6 часов. Чем бы нам заняться? Может, отпразднуем окончание археологического сезона? У меня и бутылка коньячка есть.

– Хорошо, товарищ, отпразднуем. Но вначале мне нужно съездить в город, отправить письмо матери.

– Давайте, я поеду с Вами!

– Ну, что Вы, товарищ! Зачем такие труды? Я всё сделаю сам.

Он уехал из лагеря, а Новиков не находил себе места от волнения.

'Сбежал, сбежал с кольцом! Вишь, как ему этот вопрос про богатых не понравился! И зачем только я его задал! Ещё говорит, фамилия белогвардейская, да если б она была белогвардейская, я бы сейчас здесь, в этой пыльной дыре, не сидел, а шампанское бы попивал в Париже'.

Но Недашков удивительно быстро вернулся.

Приехав, он приветливо хлопнул Новикова по плечу.

– Не обижайтесь, товарищ, в нашем деле никому нельзя до конца доверять. Даже самый преданный марксист-ленинист может оказаться вражеским шпиком. Но Вам я верю, пойдёмте, попробуем Ваш коньяк.

Они выпили, и Недашков ещё подобрел больше. Он говорил о том, как они вместе оживят Ленина, как будут делать новую революцию, как построят Дворец Советов, проведут новую коллективизацию, как молодые доярки будут приветствовать их и бросать им белые чепчики и... белые бюстгальтеры.

'Парень совершенно не умеет пить, – решил Новиков. – Всего пару рюмок, а уже смотри-ка как нарезался. Да, действительно, куда ему. Ведь ботан, каких свет не видывал. Лучше бы с девушками встречался, а не 'Капитал' читал.

– Товарищ, – сказал он вслух, – Давайте напоследок сходим на место раскопок, где Вы нашли это кольцо. После того, как мы всё осуществим, уверен, там будет установлен памятник.

– Да, да! Ведь именно оттуда начнётся новая, 'мировая революция'! Пойдёмте, товарищ, помогите мне стать!

Новиков с трудом поднял своё тяжелое захмелелое тело, положил руку Недашкова себе на плечо, и они пошли.

Расстояние до раскопок было приличное, идти надо было через пустыню, а Новикову к тому же пришлось практически тащить на себе пьяного марксиста-лениниста. Пот катился с него Ниагарой. Но место, куда он его вел, было единственным в округе, где не было людей, и можно было сделать то, на что он решился. Недашков совершенно ничего уже не соображал. Он то впадал в дрёму, то снова просыпался, то начинал петь революционные песни.

– Тише, тише, товарищ! – цыкал на него Новиков.

– А что, Вы боитесь злых империалистов, товарищ? И правильно делаете..ик..ик...они повсюду...даже в этой пустыне...ик...ик...Вставай, проклятьем угнетённый! Голодный угнетённый люд...Ик..Ик...

– Потише, потише, товарищ, – Новиков дышал как старый локомотив, – Вас услышат!

– Пусть слышат все! Все пусть слышат зов пролетариата! – заорал Недашков.

– Да, тише Вы!

К счастью они уже пришли. Это были желтые, облупившиеся развалины, со страшными звероподобными чудищами – крылатыми львами с человеческими головами. Новикову казалось, что они все смотрят на него своими азиатскими, взглядами. Они зашли внутрь храма без крыши и одной оставшейся, полуобвалившейся лестницы из желтого камня. Новиков потащил студента наверх по этой лестнице.

– Куда мы?

– Наверх, наверх, товарищ, на трибуну. Эта лестница будет вам трибуной.

– Да, да, трибуной! Я как раз хотел произнести горячую революционную речь. Поставьте меня, товарищ, я готов.

Новиков водрузил пьяного на площадку на самом верху лестницы, а сам стал сзади.

Недашков еле стоял на ногах. Они не слушались его, и выплясывали безудержный демонический танец. Стены храма прыгали перед ним и кружились в сумасшедшем хороводе. Но ему, в его состоянии, казалось, что повсюду, на этом маленьком пятачке, есть зрители, что они хлопают ему и ждут его выступления. Он открыл рот, чтобы произнести свою главную, историческую речь, и вдруг почувствовал небольшой толчок в спину. Совсем маленький, но достаточный для него, чтобы потерять хрупкое равновесие. Одна нога его поехала в одну сторону, другая осталась на месте, он хотел закричать, скомандовать ей, чтобы не бунтовала, чтобы одумалась пока не поздно, но предательская нога продолжала скользить. Он замахал руками в последней попытке удержаться, ему показалось, что ему уже это удалось, но тут последовал ещё более сильный, энергичный толчок в спину. Зрители разом захлопали. Теперь он понял, что они считают его клоуном, только клоуном, а не крупным революционером, что они ждут когда же он упадёт, хлопнется оземь как забавный комедиант. Это были злые зрители, империалистические зрители. Он снова замахал руками, но на этот раз тщетно, лестница вырвалась из-под ног, и тогда он прыгнул, сам прыгнул в пропасть. Ведь они хотели этого. Хотели посмотреть как он упадёт. Он полетел головой вперёд. Он ударился головой и хрясь! Шея сломалась.

Новиков устал. Он смотрел на распростертое тело внизу под лестницей, и чувствовал только усталость. Он не думал, что этот паяц окажется таким сильным. Он полчаса стоял на этой лестнице, пьяный в дрова, совершенно никакой, что-то разглагольствовал, но, удивительно, не падал. Ноги его плясали гопака, но, странное дело, каждый раз останавливались уже на самом краю. И тогда, когда Новикову, надоело ждать он толкнул этого безмозглого сопляка. Сначала легко, потом энергичнее. Тот упал как мешок картошки.

Новиков стёр пот со лба и побежал, обратно в лагерь археологов. Там он прежде всего обыскал палатку, но не нашёл, чего искал. Не нашёл кольца.

'Этот гадёныш отправил его по почте, – догадался Новиков. – Интересно кому? Но ведь не в полицию! Ведь в полиции тоже работают империалисты, значит действительно матери или кому-то ещё, кто его хорошо знал. Значит, надо только перехватить, перехватить это письмо, забрать кольцо, чего бы этого не стоило, возможно даже силой! Кто не рискует, тот не пьёт шампанское!'

Новиков очнулся от дрёмы. Он всё также сидел в вагоне метро – потёр глаза, сунул руку в карман и почувствовал через платок холод металла. Кольцо всё ещё было у него. Значит, он будет богатым, и наконец-то заживёт в тёплой стране с роскошными жительницами и сладким вином.

Новиков вышел на станции 'Охотный ряд' и направился по указателям на Красную площадь.

'Странно, что я попал сюда, куда Недашков сам хотел придти и разбудить Ленина. Но я не буду этого делать, хе-хе, общество без богатых это не для меня! Спи спокойно, дорогой товарищ, твоя последняя воля никогда не будет выполнена! Зато у меня будет вилла, собственный лимузин и смуглая жена. Вот смуглой жены как раз тебе и не хватало, а то бы ты не забивал свою голову всякой революционной хренью'.

Новиков медленно пошёл к Мавзолею, и тут у него появилось нехорошее чувство. Это было его чутье, то чутьё, что проявляется у загнанного зверя. За ним следили, его преследовали.

Капитан Белкин заплатил за парковку и побежал на Красную площадь. Он сразу увидел в серой толпе подозрительного субъекта в рыжем костюме, кепке и кедах. Всё, как описал ему профессор Сокольнический. Капитан осторожно последовал за ним, расстегнув на всякий случай куртку. На кобуре его висел пистолет, но стрелять он не собирался. Полицейский не может стрелять в невооруженного преступника, даже если тот бежит. Чтобы применить оружие, нужно, чтобы преступник: во-первых, сам его имел, во-вторых, чтобы он его хотя бы показал. Новиков, хоть и убийца, но не вооружен, значит, его можно только догнать.

К сожалению, субъект в кедах оглянулся, увидел, что за ним следят и действительно побежал. Белкин не зря сдавал спортивные нормативы. Он бросился за преступником. 'Стой! Стой! Полиция! Остановись, не то хуже будет!'

Всё зря: тот припустился ещё больше. Но Белкин оказался проворнее, он догнал преступника у самого Мавзолея, толкнув его в спину. Тот покатился кубарем. Из кармана Новикова вылетел платок, который раскрылся и высвободил кольцо. Задыхавшийся капитан увидел, как древнее кольцо покатилось прямо в Мавзолей.

– Ты что творишь! Куда собрался бежать! Ты арестован! – он держал упавшего преступника за воротник.

– Чёрт, – тяжело дышал преступник, – Я, кажется, нажал...нажал на этот красный камень.

– Да что ты, мелешь! Какой камень! – рычал Белкин и тут же закрыл голову и глаза рукой. Ему показалось, что кто-то на площади взорвал светошумовую гранату, потому что яркая вспышка на секунду осветила всю площадь, раздался хлопок и запахло серой.

– У тебя есть сообщники! Быстро, отвечай, паразит! Кто гранату взорвал?

Преступник молчал, словно воды в рот набрал. Белкин посмотрел на Мавзолей и увидел тёмную фигуру в проеме.

– А вот твой сообщник! Я его вижу!

Белкин выхватил пистолет из кобуры, и, держа его двумя руками, прицелился в незнакомца.

– Стоять! Я капитан полиции, Дмитрий Белкин. Если у вас есть оружие, немедленно его бросьте! Вы будете отвечать за неподчинение полиции!

Тёмная фигура не слушала его, и даже стала медленно приближаться. В ней что-то было знакомое, что-то давно забытое и детское. Белкин выстрелил в воздух.

– Ещё шаг! И я буду стрелять! На поражение!

Ноль эффекта. Знакомая фигура двигалась на встречу.

– Стоять, я сказал!

Белкин выстрелил. Ещё и ещё. Кончился магазин. Он ясно видел, что выстрелы попадают в цель. Что тело содрогается от попаданий. Но фигура двигалась. Она приближалась, и он наконец её узнал.

Холодная темная рука схватила его за шею.

– Владимир Ильич! Вы?

Неведомая сила подняла его и вдруг подкинула высоко в воздух. Он два раза перекувырнулся, влетел в стену и разбил свою так ничего и не понявшую голову.