Текст книги "Оружие возмездия"

Автор книги: Олег Маркеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ

СТРАННИК.

Калининград, август 1998 года

Вечернее небо все больше наливалось ультрафиолетом, чем выше, тем темнее. Самолет скользил в узкой полосе серебристо-голубого свечения над плотным, цвета старого войлока, слоем облачности. Если бы не мерное дрожание корпуса, ощущение движения пропало бы окончательно, как исчезло время. Сначала оно тянулось, потом замерло и никак не хотело стронуться с мертвой точки.

Максимов отвернулся от иллюминатора и посмотрел на экран на переборке салона. Монитор был подвешен так, что любой пассажир, не вставая с места, мог разглядеть карту полета. Дуга, начинающаяся от Москвы, утыкалась в Калининград, самолетик на карте уже вплотную приблизился к конечной точке маршрута, а они все летели и, по всем признакам, даже не собирались снижаться.

Авиакомпания неизвестно с каких доходов разжилась «боингом», салон поражал уровнем комфорта, а сервис так и остался родным, ненавязчивым до хамства. Спустя час полета самолет неожиданно посадили в Питере, где, не вдаваясь в объяснения, продержали четыре часа в душном накопителе, а потом погнали, как десантников по тревоге, через все поле к дальней стоянке, где в тревожных всполохах маячков дежурной машины суетились под их самолетом техники. Стоило самолету оторваться от земли, в салоне повисла вязкая, нервная тишина.

«Проняло, ребята?» -усмехнулся Максимов, скользнув взглядом по напряженным лицам соседей. Он никак не мог понять, что заставляет нормальных людей, не связанных присягой и долгом, добровольно рисковать собой, болтаясь между небом и землей. Или кататься на лыжах, вместо того чтобы сидеть дома у телевизора. Туристов он приравнивал к тайным мазохистам. Психически здоровый человек не станет блукать по лесу с неподъемным рюкзаком, кормить комаров и питаться консервами. На это есть одна причина – рейд разведгруппы. Все остальное от лукавого.

Но смутная тревога самого червячком точила изнутри. Максимов, как всякий много переживший человек, в приметы верил истово. Прерванный полет– это как споткнуться на пороге, сама судьба дает знак, что дороги не будет и впереди ничего хорошего не жди. Будь его воля, сдал бы билет и улетел бы следующим рейсом. Но в Калининграде его ждало новое задание. Первое после долгого перерыва.

«Ты хотел задание, ты его получил. Что тебе еще надо? Расслабься и спи, пока дают», – приказал он себе.

Протянул руку, подрегулировал вентилятор, направив струю воздуха себе в лицо, и закрыл глаза. Не успел прохладный ветерок высушить испарину на лбу, как Максимов погрузился в чуткое забытье.

Время сорвалось с мертвой точки и отбросило его назад, в другую жизнь, которую уже стал забывать...

ОБРАТНЫЙ ХОД ВРЕМЕН.

Вентспилс, 1990 год

Максимов всякий раз поражался, как неожиданно расположены кладбища в Прибалтике. В России, особенно в деревнях, погосты стоят на отшибе, на высоком холме. Вокруг крупных городов это не кладбища, а, прости, Господи, помойки помойками. А здесь шел сосновым бором – и ни ворот тебе, ни бетонного забора, никаких примет заповедности или проклятия места. Все та же песчаная дорожка вьется между соснами, так же темнеют редкие кусты. Не сразу обращаешь внимание, что и без того чистый сосновый бор стал еще более ухоженным, всюду чувствуется человеческая рука. И лишь присмотревшись, увидишь плоские камни в тени кустов. Ни оград с облупившейся краской, ни столиков, за которыми раз в год полагается не чокаясь хлебнуть горькую и оставить хлеб и пригоршню дешевых конфет. Редкий невысокий крест, зеркально отливающий черным мрамором, подтвердит догадку, от которой невольно дрогнет сердце. Кладбище. Территория смерти.

Смеркалось. С серого неба сыпал мелкий дождь, а с Балтики тянуло сырым ветром.

Максимов поднял воротник куртки. Прислушался.

Мертвая тишина. Только тихо поскрипывали стволы сосен да мягко шлепались капли на плотную подстилку из пожелтевших иголок. Пахло свежестью близкого моря и смолой. Ничего подозрительного.

И все же Максимов обостренным чутьем почувствовал присутствие человека. На долю секунды волна враждебности щекотнула правую щеку, любой другой подумал бы, что это порыв ветра, заблудившегося между деревьями. Но Максимов уже подобрался, готовясь к нападению. В самом конце учений вполне могли, не предупреждая, приготовить и такой трюк.

Сделал вид, что возится с застежкой на куртке, а сам, не поворачивая головы вправо, краем глаза выхватил из темноты под сосной контур фигуры человека. Он стоял неподвижно, но Максимов отчетливо ощутил на себе его взгляд, холодный, прицеливающийся.

«Ладно, играем худший вариант», – решил Максимов. Не торопясь пошел туда, где сквозь сосны белела светлая полоса над морем. Вдоль дальнего конца кладбища, как знал Максимов, шла живая изгородь из плотных зарослей ежевики. Сквозь нее тропинки свободно выходили к дюнам. Максимов у самого пролома плавно свернул и пошел вдоль изгороди к следующему, метров на двадцать _ дальше. Если у первого пролома его ждала засада, то у ребят сейчас началось состояние легкой паники. План сломан, надо импровизировать на ходу, и пока кто-то возьмет инициативу на себя, надеясь, что остальные подхватят... Короче, все пройдет, как и положено на Руси: с матом-перематом, неразберихой и последующим наказанием невиновных и награждением непричастных. Максимов уже давно уяснил, что секретные армейские операции – это хорошо организованный бардак, чудом увенчивающийся успехом.

Оружия у него с собой не было. Знал: брать будут профессионалы и так накостыляют сгоряча, а за нож могут серьезно покалечить. Да и по сценарию операции лучше быть чистым, легче будет валять дурака.

За спиной тихо скрипнули влажные сосновые иголки, шел один человек. Странно, но даже не таился. Максимов чуть сбавил шаг, вытащил руки из карманов, встряхнул кистями, сбрасывая напряжение.

– Кунашир,-раздалось за спиной. Максимов остановился, медленно развернулся.

– Кортик.

– Клайпеда, – сказал человек, подходя вплотную. Максимов вскользь осмотрел его с ног до головы. Пятьдесят с небольшим, поджарый, с острыми чертами лица и высоким лбом. Короткий ежик седых волос.

Пароль и отзывы говорили, что это наблюдатель от штаба. Человек ждал, цепко вглядываясь в лицо Максимова.

– Капитан Максимов. Третий отдел Второго управления штаба Прибалтийского округа. Командир разведывательно-диверсионной группы «Д-13», – представился Максимов.

– Полковник Гусев, – ответил человек. «Пусть будет так»,-подумал Максимов. Он знал полковника под другой фамилией. Уже встречались. Но при таких обстоятельствах, что никогда и никому не расскажешь. И если офицер Пятого управления ГРУ Генштаба [17]17
  Управление курировало диверсионные и добывающие агентурные сети шестнадцати военных округов, четырех групп войск, четырех флотов, сорока одной армии и двенадцати флотилий.


[Закрыть] представился тебе безликим Гусевым, так тому и быть. Святое правило конспирации – не спеши обниматься с давним знакомым, пока он ясно не дал понять, что можно. Кто знает, а вдруг, пока вы не виделись, Васька Иванов уже успел стать Соломоном Гершелем и возглавляет сионистскую организацию в штате Айова.

– Не страшно ночью по кладбищу гулять? – с усмешкой спросил Гусев.

– Терпимо, товарищ полковник. – Особой радости от экскурсии в специфическое место со специфическими целями Максимов не испытывал. Но не признаваться же начальству, что от нервного напряжения иногда до болезненных судорог сводило живот.

– Молодец, что признался. Это только мертвые страху не имут. А живым природой ведено бояться. Докладывайте, капитан Максимов. С самого начала и до сего дня.

Началось все две недели назад. Два соседних округа отрабатывали действия спецназа в начальный период войны. Разведгруппа из состава 27-й бригады спецназа Белорусского военного округа пересекла условную границу и вторглась на территорию «сопредельного государства» – Прибалтийского округа. Деревенским парням ухоженная Прибалтика, наверняка, показалась настоящей заграницей, ничем не отличающейся от маломерной страны – участницы НАТО. Поэтому и задача им была поставлена немудрящая – скрытно совершить рейд в заданный район и войти в контакт с боевой группой агентуры глубокого залегания.

Последнюю изображали офицеры 2-го управления штаба Прибалтийского округа. Милиции и территориальным органам КГБ спустили ориентировку на банду беглых зеков, мечтающих уйти за кордон, – это про разведгруппу белорусов. О Максимове и его людях выдали индивидуальные легенды: от находящихся в розыске за особо тяжкие преступления до сотрудников разведорганов противника.

По идее всё и все должны были встать на уши и скрести когтями землю, но никакого серьезного противодействия диверсанты не встретили. Перестройка вошла в стадию крайнего бардака, всем на все уже было наплевать, и местная власть больше боялась распоясавшихся национал-демократов, чем мифическую разведгруппу врага. Белорусы совершили марш по заданному маршруту, по их следам шли проверяющие, опрашивая местное население, но никто группу не засек.

Без особых проблем обе группы, слившись в единую – кодовое обозначение «Д-13», – подкомандой Максимова просочились в Вентспилс и затаились, ожидая команды на атаку.

Цели для диверсий Максимов получил в самом начале операции. И пока спецназы ползли на брюхе и бежали рваным маршем в район встречи, люди Максимова разведывали подходы к объектам и искали лазейки для агентурного проникновения. Рексов из спецназа планировали использовать в качестве грубой ударной силы, сами решили действовать обаянием и хитростью.

С библейских времен все разведки работают по формуле «вино, женщины, деньги». Возможны суррогатные варианты – «наркотики, мальчики, слава», но это для особо утонченных извращенцев из высших эшелонов. Для вербовки здорового большинства смертных вполне достаточно халявной выпивки, стандартного секса и небольшой суммы на мелкие расходы. И как показывает многовековой опыт спецопераций, именно рядовые законопослушные граждане, не отказывающие себе в скромных земных утехах, и представляют главную угрозу для собственного же государства.

О Пеньковском, Филби, Гордиевском и Эймсе знает весь мир. А сколько неизвестных, «малых мира сего»: секретарш, садовников, водителей, интендантов, профессоров и полицейских, сболтнувших по пьянке, проболтавшихся в любовном угаре или банально за тридцать сребреников в местной валюте выдавших то малое, что было им известно? Не счесть. Но великое – в малом. Крупицы информации оседают в аналитических отделах, где тонны информационной пыли рано или поздно превращаются во взрывоопасную смесь. Стоит отдать приказ – и спецназ рванется к намеченным целям с точностью и неумолимостью баллистических ракет. И эффект, будьте уверены, произведут, соответствующий сотням килотонн.

Водка открыла разведчикам двери на первый объект. По чьей-то злой иронии им оказался штаб местного погранотряда. Особый шарм состоял в том, что по случаю угрозы прорыва границы беглыми зеками отряд перешел на усиленный вариант несения службы. После трехдневного возлияния прапор-кинолог уговорил своего нового приятеля пойти служить в погранвойска. В приятели набился старлей Коля из группы Максимова, по липовым документам только что дембельнувшийся из танковой части под Читой. Коля по протекции прапора посетил отдел кадров отряда, где с успехом выдержал собеседование. Попросил два дня на размышление и ушел, предварительно отметившись в штабном туалете, где за вентиляционной решеткой оставил коробку. По сценарию учений, подарок считался бактериологическим фугасом с радиоуправляемым подрывом. Будь это не учения, а реальная война, после беззвучного хлопка в самом посещаемом помещении штаба на несколько секунд в воздухе повисло бы мутное облачко аэрозоля – и эпидемия холеры или бубонной чумы в несколько часов лишила бы боеспособности всю воинскую часть.

Для закрепления успеха планировалось вывести из строя узел связи отряда. Сил спецназа у Максимова хватило бы для классического налета, но рексов решил задействовать на основном объекте. Старлей Коля влил в прапора двойную дозу, после чего стало известно, где находится колодец с кабелем связи. Мину пристроили туда средь бела дня, прямо на глазах у бдительно спящего наряда КПП.

Основным объектом учений считался Вентспилсский нефтяной терминал. В брежневские времена его построил большой друг всех коммунистических вождей миллионер Арманд Хаммер. Советская нефть американскими насосами закачивалась в танкеры под панамскими флагами и развозилась по странам НАТО. Мирное сосуществование и взаимовыгодное сотрудничество в классическом виде.

Против нефтяного терминала «в стране условного противника» армейская разведка применила любовь. И объект был взят без единого выстрела. Собой пожертвовал капитан Свиридов, за иссиня-черные блудливые глаза прозванный в отделе Яшкой Цыганом. Чем он брал баб, никто понять не мог. Но брал, сволочь, намертво. Причем действовал как оружие массового поражения. Пока охмурял намеченную жертву, умудрялся разбить сердца всем женщинам в радиусе прямой видимости. В Вентспилсе его целью была операторша насосной подстанции. Но Яшка, как божился, только ради подстраховки, охмурил еще и ее подругу-сменщицу

Максимов посмотрел на часы. Яшка уже час как находился в пультовой терминала. Как истинный джентльмен, он не стал отлеживаться в теплой постели, когда любимая женщина вкалывает в ночную смену. За силовыми шкафами в пультовой располагался жесткий топчан, на котором Яша, повинуясь приказу командира и зову молодой плоти, заблокировал операторшу. В реальной жизни нарушение режима порта могло незначительно сказаться лишь на демографической ситуации в городе, а по сценарию учений означало полный выход из строя насосного оборудования терминала. Что и должен был сымитировать Яшка, закрепив где только можно коробочки с надписью «мина».

А для любителей глобальных катастроф из Генштаба Максимов задействовал спецназ. В эту самую минуту ребята уже пробрались дюнами к забору порта и изготовились к броску. На минирование всего, что подвернется под руку, им потребуется не более десяти минут.

– Почему ты их назвал спортсменами? – неожиданно спросил Гусев.

– Белорусов? Так уж прозвали... – Максимов улыбнулся. – Они все время сидели в коллекторе под городским стадионом. Тепло, сухо, темно. Отоспались, наверно, на месяц вперед.

Полковник Гусев хмыкнул, но, по тому как зло блеснули его глаза, Максимов понял, что для кого-то этот смешок отзовется матерным ором. Ладно уж, можно проворонить подготовленных оперов, но не найти в маленьком городе десятерых коротко стриженых боевиков с оружием и взрывчаткой в рюкзаках – это надо умудриться.

– Ты один или с подстраховкой? – спросил Гусев.

– Конечно, с подстраховкой. Мой человек ждет у тайника. – Максимов взглянул на часы. – Если я не вернусь через две минуты, он уйдет.

– А сам не полезет?

– Исключено. – В своих людях Максимов был уверен на все сто.

– Пошли.

Полковник Гусев круто развернулся и первым пошел по дорожке назад, к могилам. Передвигался он так же легко и бесшумно, как и Максимов.

«Уважаю!» – подумал Максимов, вспомнив вырезку из «Шпигеля», украшавшую рабочий стол. Немецкие журналисты провели исследование, сколько пузатых военных служат в различных армиях мира. Таблицу, естественно, возглавляла родная «непобедимая и легендарная», намного опередив всяких латиносов и гвардейцев из эмиратов. Прирост живого веса начинался с прапорщиков, резко спадал на младших офицерах и круто шел вверх, соответствуя выслуге лет и званию. Старшие офицеры, как не раз видел Максимов, в люки бронетехники целиком не помещались и, командуя худосочным личным составом, гордо восседали на броне, как персидские цари на боевом слоне. Полковник Гусев явно не относился к здоровому мордатому большинству: остался сух и поджар, словно год назад окончил училище.

– Здесь. -Максимов остановился там, где десять минут назад поправлял куртку.

Черный могильный камень с бронзовым подсвечником в изголовье. Еще одна странность местного кладбища. Под одной фамилией, выбитой крупными буквами – Божедомские, стояло лишь одно имя с датами рождения и смерти – Мария. Рядом было выбито только имя – Петр. Неизвестный пан Божедомский уже знал, что ляжет рядом. Правда, не знал когда.

В секретных документах разведотдела округа эта могила проходила как объект «Черный апельсин». Кто-то из умников, научно обеспечивающих разведку, обнаружил, что большой объем информации легче усвоить и воспроизвести, если использовать «маркеры памяти». Надо придумать предмет, практически не встречающийся в реальной жизни, и очень четко постараться себе его представить, а потом уж запоминать все, что тебе требуется. В результате стоит вновь вызвать в памяти «картинку», как потоком хлынет вся накопленная информация.

«Черный апельсин» для Максимова означал закладку с оружием и рацией. Вслед за экспрессионистским образом черного апельсина в памяти всплывали подступы к объекту, детали местности, ближайшие транспортные пути и прочее, что необходимо знать, чтобы незаметно вскрыть тайник. Он хранил в памяти десяток маркеров, кодирующих тайники, разбросанные от Скандинавии до острова Рюген. Не приведи господь, поступит команда – и тысячи законсервированных агентов вскроют тайники с минами и ядами, группы спецназа выйдут к своим «черным апельсинам», «каменным стрелам» и «оранжевым дождям». И мир вздрогнет, ужаснувшись сбывшемуся пророчеству Иоанна Богослова.

Максимов тихо трижды свистнул.

– Я здесь, командир, -раздалось за спиной.

– Подойди, Жила. – Максимов перехватил взгляд полковника, тот явно остался доволен, что Жила уже успел перебраться на то место, где раньше прятался сам Гусев.

– Старший лейтенант Любавский, – представился Жила, прозванный так за сухую жилистую фигуру. – Прикрываю действия старшего группы при вскрытии тайника. Присутствия посторонних не обнаружено. Кроме вас, конечно.

Гусев цепким взглядом осмотрел Жилу с головы до ног и удовлетворенно кивнул.

– Полковник Гусев, проверяющий от штаба округа. – Он протянул руку Жиле, невольно поморщился от рукопожатия. Оно у Жилы, как знал Максимов, было цепким и жестким, как у циркового гимнаста.

– Здравия желаю, товарищ полковник. – Жила успел бросить Максимову недоуменный взгляд, но тот лишь пожал плечами.

– Слушайте вводную, Любавский. – Гусев крякнул в кулак, прочищая горло. – Командир группы захвачен в момент выхода к тайнику. Ваши действия?

– Согласно приказу в драку не вмешиваюсь. Скрытно ухожу и докладываю Яшке Цыгану... Простите, заместителю командира группы капитану Свиридову

– Правильно. – Гусев не обратил внимания на оговорку Жилы, в группах все друг друга величали по прозвищам. Иногда это сознательно поощрялось, особенно на учебных сборах, когда встречались специалисты из разных ведомств. – Учтите, с этой минуты-все ранее разработанные маршруты отхода для группы под угрозой. Придется импровизировать.

Максимов давно привык, что любимым развлечением начальства является рождение вводных. Тут фантазия высоких чинов просто не знала границ. Классическое «поди туда, не знаю куда, принеси то, сам знаешь что» обрастало такими деталями, что легче было сразу застрелиться, чем пытаться отработать вводную. «Все шло нормально, пока не вмешался Генштаб», – с грустной улыбкой вспомнил он армейскую мудрость.

– Постараемся, товарищ полковник. – Особого энтузиазма в голосе Жилы Максимов не услышал.

Не надо быть Кассандрой, чтобы догадаться, что в ближайшие часы разведывательно-диверсионная группа «Д-13» будет затравлена и почти полностью уничтожена. В Калининградскую область, к поселку Причалы, где по сценарию их ждал катер «своих», прорвутся единицы. Все по законам спецназа: на эвакуацию не рассчитывай, подмоги не жди, первая всегда срывается, а вторая вечно прибывает с опозданием.

– Выполняйте! – коротко бросил Гусев. Жила кивнул и бесшумно расстворился в темноте. Легкий бриз прошелестел по верхушкам сосен. Сверху упали крупные капли, тихо шлепнули по ковру из опавших иголок. Из-за дороги донесся протяжный детский плач, словно проснулись сразу несколько грудных младенцев. В тишине кладбища звук этот прозвучал особенно жутко.

– Что это? – спросил Гусев, повернувшись к источнику звука. Сквозь редкий сосновый бор можно было разглядеть три яруса огоньков.

– Там казарма пограничников. А ряд ом одноэтажные коттеджи. В одном дядька держит два десятка нутрий.

– И это они так орут? – удивился Гусев. – Делать ему нефиг.

– Наоборот. Выкопал во дворе бассейн, кормит рыбьими головами, за копейки покупает в рыбном порту. Животные чистые, плодятся, как кролики, а шкурка стоит в три раза дороже. Выгодное дело. Мужик недавно вторые «Жигули» купил.

– Откуда знаешь?

– А мы уже неделю на его чердаке штаб оборудовали. Жила туда сейчас направился.– Максимов не удержался и улыбнулся. Местная контрразведка и милиция так и не смогли вычислить место, где скрывалось управление группой. – Окраина, мужик днем на работе, у милиции он на хорошем счету. Через забор – пограничники. Кто же подумает, что мы прячемся у них под самым боком?

– Все ясно. – Гусев поднял воротник куртки. – За управление группой ставлю тебе «отлично». Знаешь, зачем я дал такую вводную? – безо всякого перехода спросил он.

Максимов пожал плечами. Что тут ответишь: захотела левая задняя – и отдал приказ.

Гусев закурил, выпустил вверх облачко дыма.

– Ты действовал правильно, но не учел худший вариант – кто-то вас предал, сдав тайник. – Гусев посмотрел в глаза Максимову. – Тебе эта ситуация ничего не напомнила?

Максимов промолчал. В восемьдесят девятом в Эфиопии кто-то так же сдал группу, в которую входил старший лейтенант Максимов. Чудом выжил он один.

– Готовься, капитан. Грядет время предателей. Были славные времена, когда не судили победителей, а теперь неподсуден предатель.

Максимов поразился, сколько холодной ярости прозвучало в голосе внешне бесстрастного полковника.